Ботаник

12

Этот чертов хищник, нависший надо мной, будто готовясь сожрать, оживает после моей просьбы. Он поворачивает голову, окинув взглядом мое трясущееся от холода тело, затем опускает руку и проводит по одной из моих ног.

Его здоровая ладонь обжигает, словно у него в венах вместо крови чистый огонь. То, как он проводит рукой, сложно назвать отстраненным ощупыванием, это, скорее, похоже на прелюдию перед чем-то большим, отчего я застываю в ужасе.

— И вправду. — с усмешкой говорит он, когда его бесстыжая ладонь замирает. — Мою Вику жрет кто-то другой. Я даже немного ревную.

Я отвожу взгляд, чтобы мое лицо не было говорящим, по которому он прочитает все мои мысли.

Маньяк. Безумный маньячина. Маньячище. “Моя Вика”. Пошел ты. В ад, откуда и появился. Я не твоя, и никогда не буду твоей, никто в здравом уме с тобой встречаться не начнет.

— Ох. — произношу я. стараясь вообще не думать о том, что он сейчас сказанул. И о том, что когда он садится, второй рукой хватает мое бедро уже с внутренней его стороны.— Ты же знаешь, что пиявок надо посыпать солью, чтобы они…

Я осекаюсь, почувствовав, как что-то отлипает от моей ноги. Чпок, чпок. И растерянно смотрю вниз. До этого я боялась увидеть этих черных страшных слизней, прицепившихся ко мне, но теперь моя нога чистая, вот только по ней немного бежит кровь. Он уже отлепил их? Так быстро.

Чертов ночной кошмар проводит напоследок пальцем по дорожке моей крови и затем подносит ко рту, лизнув его, и вызвав у меня очень некомфортное чувство в животе. Извращенец хренов.

— Все? — шепотом спрашиваю я. Не знаю, от кого мне больше жутко - от него, или от жрущих меня пиявок. Они оба попробовали мою кровь, но по крайней мере пиявки не хотели меня изнасиловать и убить.

— Нет. — отвечает он, убрав палец от своих губ. — Теперь ты мне что-нибудь должна за помощь, и будет все.

С каких, блин, пор, в отношениях даже с таким, как ты, нужно выплачивать долги, ты, маньячина!

— За пиявок? — скептически интересуюсь я. — Я бы могла их и сама отцепить. Это не так уж и сложно.

Он смотрит на меня.

— Правда? Тогда я закину тебя обратно в пруд и немножко там придержу, чтобы ты смогла этим заняться.

— Забудь. Что ты хочешь? — упадническим голосом интересуюсь я. Сдаюсь. Я уже просто хочу дожить до конца этой ночи, переспорить его у меня не получится.

— То, что я хочу, ты уже знаешь.

Изнасиловать и убить меня во время пробежки в лесу? Спасибо, блин, зато я этого не хочу.

— Что-нибудь другое. — бормочу я. Псих. Скотина. Сволочь, сволочь, сволочь.

Он дарит мне усмешку, словно слушает сейчас мои мысли.

— Разве не ты должна предлагать и веселить меня? Не я выбрал подобный формат отношений, и я даже понятия не имею, какими они должны быть. Но если тебе трудно, я могу закончить начатое.

— Может, пойдем спать в общагу и развлечемся завтра? Я как раз придумаю что-нибудь. Уже поздно. — быстро предлагаю я.

Усмешка исчезает с его лица. Я ненавижу его проявления эмоций, потому что они жуткие, но когда он их убирает, это еще страшнее. Кажется, я выбрала неверный вариант.

— Ладно, не спать. Я просто хочу переодеться, потому что мне холодно. — продолжаю я, чувствуя, что закапываю себя глубже и глубже. Надо добыть психиатрический учебник по общению с психами, потому что я совершенно не могу угадать, что ему надо и как он среагирует. Хотя, если он выполз из ада, то учебник не поможет. Он не человек.

— Я бы прикинулся, что беспокоюсь о тебе, если бы ты хоть что-то сделала веселое для меня. — скучающим голосом отвечает мне гребаное ночное чудовище. — Но пока, кажется, я только и делаю, что забочусь о тебе.

— Пойдем в кафешку? — все студенты любят кафешки. И он наверняка не искл…

— Опять скучно.

Сука.

— Поцеловать тебя? — чувствую себя так, словно собственноручно хороню свое глупое бренное тельце заживо, предлагая подобное. Зато этот ублюдок переводит взгляд на меня и задумчиво смотрит.

Он отмирает через секунды, которые тянутся вечность. Я уже успеваю подумать, что снова попала пальцем в небо и он решил-таки прикончить меня.

— Это чуть интереснее, чем все остальное. Ты никогда этого не делала первая. Ну, давай. На первое время сойдет, но в следующий раз уже не прокатит.

Ох ты, Боже! Такое чувство, что я уговаривала невинную девицу на поцелуи и она благосклонно дозволила мне это.

Я собираю всю волю в кулак и подбираюсь к нему. Он все еще сидит на корточках возле меня.

Паника захватывает все органы внутри в свои душные тиски. Я даже не знаю, смогу ли я поцеловать его сама. Трясет, если честно, при одной мысли об этом.

Я протягиваю дрожащие руки к его лицу и обхватываю. По-моему, он хорошо замечает мои проявления ужаса, но ему плевать. Думаю, ему было бы даже классно, начни я плакать, ползать в ногах и умолять или умри от страха.

Пожалуйста, вот бы какой-нибудь охотник, гуляющий в лесу, спутал его с оленем и подстрелил в этот чертов момент.

Хотя, какой охотник будет бродить в лесу возле института? Черт.

Рыцаря или принца, пришедшего на помощь ,не будет. Похоже, я не принцесса. В этой сказке мне придется целоваться с чудовищем.

Если я просто чмокну его, он точно меня убьет. Зажмурив глаза, я прижимаюсь к его губам, а затем осторожненько провожу по ним языком. Вообще, они приятные. Если представить кого-то другого на его месте, то будет даже неплохо.

Я представляю рандомного красавчика из института, и становлюсь смелее в своих попытках его расцеловать.

В этот момент я чувствую, как его рука проскальзывает в мои волосы. И внезапно резко сжав их, дергает назад, причинив сильную боль.

— О, Вика. — говорит он с легкой усмешкой, но в его глазах я замечаю предвестники моей смерти. — Смотри-ка, как ты осмелела. Знаешь ли, это крайне неприятно, когда на твоем месте представляют другого.

Господи, мне конец. Я забыла о его офигительной способности читать все с лица.

— Нет! Я…

Он резко, словно нападая, подается вперед и целует меня. Очень и очень больно. Без пощады. Кусает мои губы, и когда его язык врывается в мой рот, я чувствую металлический привкус своей крови.

Пожирая меня таким яростным поцелуем, он толкает меня на землю, распластав по ней и задрав над головой мои руки. Прикусывает мой язык, когда я пытаюсь прервать поцелуй и еще раз попробовать оправдаться. Сердце испуганно подпрыгивает в груди, заколотившись.

— М. — мычу я, и из глаз брызгают слезки. Только тогда он позволяет мне прервать поцелуй. Оставаясь так же близко, он произносит с усмешкой мне в губы:

— Сожалеешь о своей ошибке? Я дам тебе последний шанс ее исправить. К тебе я весьма добрый.

— Хорошо. Хорошо, хорошо. — повторяю я, искренне напуганно, действительно сожалея, что спровоцировала этого ненормального. И, когда он отпускает мои руки, я снова обхватываю его лицо и целую по-нормальному.

Что ж, придется сделать это, спаси меня Господи.

Сегодня просто рекордный день по обмену слюнями с этим маньяком.

Какое-то время именно я занимаю ведущую роль, а гребаный псих, будто издеваясь, остается неподвижным. Но потом, словно разочаровавшись в моих умениях, подключается. Его ладонь медленно поднимается по моей талии, задев пальцами полоску голой спины между поясом юбки и топа и заставив мою кожу покрыться мурашками. А затем он вжимает меня в его тело. Ужасающие обьятия смерти. Еще одна вещь, которую я теперь мечтаю забыть.

Его язык, который он снова толкает мне в рот, настойчивый, а его горячее дыхание проникает в мою кровь и разносится напряжением до кончиков пальцев, лежащих на его лице. Мне кажется, что они вот-вот разрядятся статическим электричеством.

Но нет, это напряжение почему-то не выходит, а нарастает в теле, и оно начинает легонько дрожать. Я же просто уговариваю себя, что истинная причина этой дрожи - холод и моя мокрая одежда. А не поцелуй. Не язык. Не что-нибудь еще, принадлежащее этому ночному кошмару, черт побери. Дурацкое тело, прекрати.

Он завершает этот долгий поцелуй более легким, будто бы мы действительно милая парочка. Так нежненько. И, передумав, снова углубляет его.

Когда он в самом деле заканчивает, он, все еще удерживая меня за волосы, опускается ниже и проводит языком по шее. Это ударяет по моим нервам мощным разрядом и я вздрагиваю.

— Если я продолжу, то ты ведь вряд ли найдешь еще что-нибудь, способное и дальше заинтересовать меня? — он будто вслух озвучивает свои мысли, потому что я не чувствую, что на данный вопрос ему нужен ответ от меня. — С одной стороны мне очень интересно, как ты будешь выкручиваться, после того, как я здесь возьму тебя.

Он отпускает мои волосы, прежде чем я успеваю испугаться еще сильнее от его слов, и выпрямляется, а я отползаю на шаг от него, подобравшись.

— С другой стороны, если ты не найдешь выход, то мне останется только убить тебя. Веселье закончится. Так что дам тебе время придумать, чем ты развлечешь меня еще до часа Х. И как ты его отсрочишь.

Я смотрю на скучающее лицо этого чертового бешеного животного, ощущая себя в полной жопе. Мое легкое невезение стало сегодня фатальным.

— А, и да. — он переводит на меня взгляд. — Второй поцелуй был неплох. Беру свои слова назад, это может мне понравиться еще пару раз.

О, какое счастье. Я сегодня же ночью куплю календарь и распишу план развлечений для этого ублюдка. И подумаю, куда распределить два спасительных поцелуя в этот план.

Пока я об этом думаю, он протягивает руку и прикасается тыльной стороной к моей щеке. На его лицо наползает смутно обеспокоенное выражение.

— Кажется, кое-кто замерз.

Да я околела, блин! Ты, животное, знаешь об этом еще с тех пор, как я плескалась в пруду.

— Так и есть. — мрачно отвечаю я.

— Как я и обещал - я побуду для тебя заботливым и романтичным. — он встает с корточек, заслоняя собой луну и отбрасывая на меня мрачную тень, отчего у меня мурашки. Он поворачивает ко мне ладонь. — Иди сюда. Провожу тебя до общежития, чтобы ты переоделась.

— Спасибо. — нехотя благодарю его я. Он отстранился, а я все еще чувствую его запах на себе. Этот маньяк запятнал меня. Проведу сегодня три часа в душе, чтобы отмыться.

Он помогает мне подняться на ноги.

— Не за что. — произносит он, и вместо того, чтобы отпустить меня, наклоняется и внезапно обнимает рукой мои ноги, а потом я взлетаю с криком наверх.

Этот психопат закидывает меня на плечо. Я чувствую, прижатая к нему, какой он горячий по сравнению со мной. И, черт побери… его рука, которая придерживает меня, что это на ней? Бицепс? Хотя, чему я удивляюсь, если он избил самбиста-Темыча.

Гребаный ботаник, какой идиот ему дал такое прозвище? Они хоть знают, что этот лучше всех сдавший ЕГЭ ублюдок на самом деле настоящий зверь-маньяк? Мне даже хочется ради интереса убедиться, что он реально животное и пощупать еще немного его тела. Кое-какие мышцы есть на руках у всех, но эти же люди могут иметь совершенно неспортивное тельце.

Я с ума сойду, если этот ублюдок вкупе со своим красивым лицом имеет еще и тело аполлона. Может, мне стоит пожертвовать собой тогда и попытаться убить его, чтобы этот демон не начал привлекать собой невинных девушек, осознав свою красоту?

— Я могу и сама пойти. Заодно согреюсь по дороге. — произношу я, борясь с этим идиотским искушением и любопытством.

— Погрейся об меня. — отвечает он мне лаконично. — Мне лучше не видеть твое лицо, Вика, потому что если я снова подумаю, что ты решила сбежать, я найду другие, не такие невинные способы согреть тебя. А потом заскучаю.

Гребаный скучающий ты наш.

Я обреченно закрываю лицо рукой, пока он не видит. Господи, я перед отъездом даже не буду тратить время и не пойду с утра в деканат, чтобы забрать документы.

Черт с ней, с учебой. Пойду работать.

Лишь бы с ним больше никогда в жизни не встречаться.