Брачная сделка

Глава 7

При всем тайном желании хоть немного познать перед смертью страсть Аманда вообразить себе не могла, что найдет ее в объятиях самого Джемми Рейберна.

Неужели это эгоизм и самообольщение – поверить, что он может любить ее так же пылко, как она любит его? Это слишком несбыточно, чтобы надеяться.

Вечером Джемми не появился на обеде, а леди Финч так загрузила Аманду приготовлениями к балу, что та свалилась в постель измученная и растерянная.

Но утром на тумбочке она увидела записку и веточку флердоранжа. Сладковато-пряный запах цветов пробудил ее от дремоты, а письмо зажгло на щеках румянец.

Прижав цветы к лицу, Аманда глубоко вздохнула, потом оглядела комнату и задумалась, как Джемми ухитрился положить их сюда.

Он так рисковал, чтобы доставить цветы и записку, он действительно рискнет для нее всем.

Но почему? Потому что любит ее или просто жалеет и сочувствует ее тяжелому положению? Она не знала, хватит ли у нее отваги остаться и выяснить правду.

Весь день Аманда снова и снова напоминала себе причины, по которым не должна задерживаться в Финч-Мэнор. Но как только она набиралась храбрости сбежать, поблизости оказывались леди Финч, Эсме или мистер Холмс. Каждый был проблемой, но самое непреодолимое препятствие – Джемми.

Господи, от одного взгляда на его резкие черты, сильные плечи, твердую линию рта вся ее решимость таяла.

Так в сомнениях прошел день, и теперь до начала бала осталось полчаса. Шансов на побег было мало: Аманда сидела в своей комнате как в ловушке, портниха и леди Финч суетились над ее платьем, слуги сновали туда-сюда, готовые помочь очередной невесте Брамли-Холлоу.

К их усилиям сделать ее замужней дамой не придерешься. Одна из служанок, которая «имела подход к волосам», немало времени колдовала над непокорными локонами Аманды, пока не создала роскошный каскад кудрей. Потом талантливая девушка принялась ловко украшать ее голову цветами апельсинового дерева, присланными Джемми, пока они не образовали белую корону.

Аманда с трепетом смотрела в зеркало на волшебство, которое сотворила горничная. Тусклые каштановые волосы, которые всегда делали ее незаметной мышкой, теперь ярко блестели – горничная ополоснула их разбавленным лимонным соком.

Потом пришла очередь платья. Это было настоящее чудо! Портниха леди Финч выбрала изумрудно-зеленый шелк, от которого по-новому засияли ее глаза, платье оттеняло ее светлую кожу и золотисто-каштановый отлив волос.

– О мисс, – восторженно сказала служанка, – вы похожи на принцессу. Подождите, скоро жених вас увидит. – Она хихикнула. – Кто бы он ни был.

Жених? Сердце Аманды бешено заколотилось. Она должна была сейчас ехать в Брайтон, а не болтаться здесь в ожидании, когда ее, как рождественскую индейку со связанными крылышками, выставят на импровизированную брачную ярмарку.

Хотя Эсме права. Мечты могут осуществиться. В конце концов, разве она не увидела Джемми? Но этот бал чистое безумие. Ее может узнать любой гость, хотя, если быть честной, она сомневалась, что в свете ее хоть кто-нибудь помнит. Ирония судьбы заключалась в том, что здоровье пошатнулось, когда ей объявили, что ее не возьмут с собой в Лондон, куда родители с младшей сестрой отправились на светский сезон. Как она стремилась побывать в Лондоне хотя бы один раз, цепляясь за призрачную надежду встретить человека, который полюбит ее! Но ее мечты рухнули, когда отец заявил, что израсходовал на ее сезон кучу денег и больше не собирается тратить их напрасно. Как он выразился, «из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь».

Но посмотрите, что сделало платье: оно превратило ее в принцессу, похожую на героиню легенды Брамли-Холлоу. Аманда сама с трудом узнавала себя, так что можно быть уверенной, что никто, даже родственники ее не узнают.

И все же не только платье изменило ее. Из-за отсутствия аппетита она за зиму сильно похудела. И, узнав о скорой смерти, оставила занудство.

Проведя всю жизнь в тени стройных белокурых сестер, Аманда впервые почувствовала, что способна отдаться своим мечтам. И не последнюю роль в этом сыграло новое платье. Мать не видела смысла одевать Аманду в дорогие наряды, сомневаясь, что дочь сделает партию, стоящую больших расходов. Плохо сидевшие платья сестер с расставленными до предела швами никогда не давали ей такого ощущения, как это платье: изумрудный шелк обтекал ее новую фигуру, представляя в самом выгодном свете. Платье дышало жизнью, цвет подчеркивал ее глаза и волосы. Старые платья ее сестры Бетани, в основном белые и пастельных тонов, ничуть не гармонировали с цветом ее лица, и в море других дебютанток она казалась блеклой и болезненной. Единственным исключением было синее шелковое платье Реджины, которое Аманда взяла в день отъезда.

Леди Финч рылась в шкатулке с драгоценностями, которую принесла с собой.

– А, вот оно.

Одна из горничных ахнула, увидев, как леди Финч извлекла из бархатных глубин потрясающее бриллиантовое ожерелье.

– Для невесты годится, – объявила леди Финч и приложила ожерелье к шее Аманды.

Никогда прежде Аманда не видела таких роскошных, сверкающих драгоценностей.

– Миледи! – Она поднесла руки ко рту, чтобы удержать вздох изумления. – Я не могу это надеть.

– Ерунда, – ответила леди Финч, застегивая ожерелье на ее шее.

Самый крупный камень сиял как раз над тем местом, где, как сказала бы ее мать, платье становится «неприличным», остальные камни в затейливой золотой оправе искрились вокруг ее шеи.

Леди Финч взглянула на отражение Аманды в зеркале и улыбнулась:

– Это не простое ожерелье, это бриллианты Финчей. Я получила их на свадьбу. Говорят, это подарок Генриха Восьмого жене одиннадцатого барона, которую король хотел совратить, – расхохоталась леди Финч, поправляя замочек. – Но мудрая леди сумела сохранить свою честь, жизнь мужа и бриллианты, избежав постели короля.

Пробежав дрожащими пальцами по ожерелью, Аманда снова запротестовала:

– Миледи, я не могу это надеть. Что, если…

– Вздор! – воскликнула баронесса. – Они созданы для молодых и красивых. И у вас есть оба этих достоинства. Говорят, ожерелье приносит счастье, и я вам желаю того, что желает ваше сердце.

Желание ее сердца. Если бы только баронесса знала, что это значит.

Чувство вины охватило Аманду. Как она могла принять такой дар? Она потянулась расстегнуть замочек ожерелья и возвратить этот незаслуженный подарок. Но леди Финч остановила ее.

– Пожалуйста, порадуйте старую женщину и наденьте его, – мягко сказала она. – У меня нет дочери, чтобы вывести ее в свет, а сын не склонен найти жену. Доставьте мне удовольствие увидеть достойное применение.

На глазах Аманды выступили слезы. Леди Финч за последние сорок восемь часов сделала для нее больше, чем родная мать за всю жизнь. И чем она собирается отплатить баронессе? Тайком улизнуть прочь и нарушить сделку, которую Финчи свято соблюдают.

– Леди Финч, я… я… я не знаю, как благодарить вас за вашу доброту.

– Нет нужды благодарить меня. Вы сделали больше, чем понимаете. – Леди потрепала ее по плечу и вытерла повлажневшие глаза кружевным платочком. – А теперь хватит слез. Иначе я превращусь в фонтан, и гадкая леди Миттон до конца сезона будет болтать всему свету, что я впала в старческое слабоумие.

Аманда рассмеялась, вытерла слезы и задумалась, станет ли баронесса сожалеть о своем великодушии, когда пробьет полночь и выяснится, что гостья давно сбежала из Финч-Мэнор… из единственного настоящего дома, который она когда-либо знала.

Звучный голос Аддисона все больше хрип, пока дворецкий продолжал объявлять прибывавших гостей, а лорд и леди Финч приветствовали старых и новых друзей.

Джемми не мог припомнить, когда в Финч-Мэнор собиралось столько гостей. Его выставили из сторожки, где устроился лорд Уэрледж с семейством и прихлебателями, поскольку главный дом трещал по швам. Их соседка, леди Керквуд, великодушно распахнула двери своего дома, чтобы дать ночлег непоместившимся гостям: кажется, весь свет пустился в долгое путешествие из Лондона в Брамли-Холлоу ради беспрецедентного бала леди Финч.

По совету Эсме Аманда не встречала гостей. Хитрая сваха хотела, чтобы она осталась невидимой, дабы возбудить предположения и ожидания.

К большому огорчению Джемми, план свахи сработал. Благодаря тайне, окутывавшей невесту, в Финч-Мэнор слетелись искатели состояний, богатые аристократы и нетитулованные дворяне, надеющиеся поживиться благодаря доброжелательности леди Финч. Ему предстоит вырвать Аманду из жадных лап, как только объявят о ее появлении на балу, и он это сделает. Джемми был очень рад, что она укрылась в музыкальном салоне. Он бродил перед дверью, с целеустремленной решимостью поглядывая на слоняющихся рядом гостей.

– Привет, Рейберн, – окликнул его старый знакомый.

Джемми безуспешно пытался вспомнить его имя.

Бемли? Нет, Денли. Нет, не то.

Если приятель и прежде ему не слишком нравился, то дальнейшие вопросы не вызывали горячего желания возобновить знакомство.

– Ну и где эта девушка на выданье? – Он повертел головой, оценивающим взглядом окидывая толпу. – Говорят, она наследница. – Он подтолкнул Джемми локтем. – Она стоящая кобылка? Красивая? Мать меня запилила, чтобы я сюда приехал за одной из этих девиц, но они лишь юлят, да не кусают, не будь я Фентли.

Фентли! Да, это он. Наследник графского титула, если Джемми правильно помнил. О, баронесса немало потрудилась, приглашая «нужных людей».

Напыщенный тип засунул за лацканы большие пальцы.

– Я, конечно, потанцую с ней, но только потому что мать этого ждет, а потом сбегу поразвлечься, если только невеста не будет заслуживать дальнейших усилий.

Джемми выпрямился. Неужели он сам в свое время тоже был таким же мелочным и грубым?

Нет, лучше не отвечать на этот вопрос. Если и есть какое-то облегчение, так это то, что Аманда не знала его в лондонские дни. Теперь Джемми стыдился того, как обходился с бедными дебютантками на балах в «Олмаке».

Но от его лихих дней была польза: он знал, как ответить приятелю на его языке и какими словами выпроводить нежеланного холостяка.

Джемми поманил пальцем Фентли: чтобы привлечь внимание, нет ничего лучше конфиденциальной беседы. Когда Фентли принял беспечную позу, дабы не привлекать к себе слишком большого внимания, но тем самым подобно магниту притягивая любопытных, Джемми мрачно покачал головой и наклонился ближе.

– Я говорил матери, чтоб она не вмешивалась в эту неприятность, но разве она послушает?

– Дело плохо, а? – Шепот Фентли привлек еще троих потенциальных женихов, по всему прочему заядлых сплетников. – Вам лучше послушать, – поманил их Фентли.

Да, подумал Джемми, этот прием сработает. Он огляделся с нарочито таинственным видом.

– За этой дверью, – он указал большим пальцем себе за спину, – скрывается на редкость косолапая особа. – Джемми говорил достаточно громко, чем привлек внимание двух других молодых джентльменов, которые тут же присоединились к разрастающейся группке. – Не говорите потом, что я вас не предупредил, – сказал он любопытным слушателям, – но я полагаю, что сделка в Брамли-Холлоу – это единственный способ выдать девушку замуж. – Он многозначительно посмотрел на собравшихся, и те понимающе закивали. – По моему мнению, до полуночи из поместья все мужчины разбегутся, а если кто-то останется, значит, он настолько пьян, что готов жениться хоть на трехногой гончей моего отца. – Джемми покачал головой. – Я, например, уеду задолго до этого времени. Не желаю выслушивать стенания и слезы, которым эта особа склонна предаваться, главным образом по той причине, что у нее за душой нет ни гроша.

– Бедняжка, – сказал мягкосердечный юноша.

– Бедняжка? Это мы бедные, – заявил из задних рядов очередной прожигатель жизни. – Нас сюда заманили обманом. Тоже мне наследница!

– По правде говоря, если кого-то и следует жалеть, так это меня. – Джемми сопроводил свои слова очередным протяжным вздохом. – Я должен танцевать с ней первый танец. Учитель танцев ушел сегодня утром отсюда со сломанной ногой, да и мне досталось. – Он стукнул тростью по башмаку.

Его собеседники рассмеялись.

– Никогда бы в это не впутался, если бы не моя мать, – продолжал жаловаться Джемми. – Она заставила меня на задних лапках ходить перед этой девушкой с момента ее появления. – Он кашлянул. – «Джеймс, – произнес он, довольно хорошо изображая леди Финч, – пожалуйста, покажи мисс Смайт орхидеи». – Раздался смех. – «Джеймс, мисс Смайт понадобится партнер для первого танца, я надеюсь, ты выполнишь свой долг». – Он развел руками. – Как будто исполнения долга под командованием Веллингтона для одной жизни мало.

– Верно, дружище, – объявил один из собравшихся.

Фентли откашлялся.

– Я думаю, что нас заманили в ловушку, друзья. Пора возвращаться в гостиницу. Единственный способ спасти потраченный впустую вечер – это поиграть в карты и заглушить неприятные воспоминания портвейном. А вы как?

Его собеседники были того же мнения.

– Да! – согласился один.

– Включите и меня! – послышался дружный хор.

Фентли повернулся к Джемми:

– Занять тебе место, Рейберн?

– Обязательно. – Джемми указал на двойные двери, ведущие в сад: – Я предложил бы воспользоваться боковой дверью. Так вы сумеете быстрее выбраться.

Фентли усмехнулся и снова хлопнул его по спине:

– Тебя в Лондоне не хватает, Рейберн. Возвращайся, я тебя познакомлю с парочкой танцовщиц, на которых я глаз положил. Они близнецы. А значит, мы не будем спорить, кому достанется младшая. – Рассмеявшись, он пошел через комнату, решительно и галантно прокладывая дорогу себе и своей облагодетельствованной свите.

Когда компания удалилась, Джемми, вздохнув с облегчением, ослабил галстук и передернул плечами. Сюртук был тесным и неудобным. Когда-то он чувствовал себя голым, если не был разодет в пух и прах, но сельская жизнь изменила его вкусы.

Как и Аманда.

Он полдня проходил, прежде чем сообразил, что ни разу не потянулся за тростью. Он вспомнил, что уронил трость в саду, когда целовал Аманду, и с тех пор опора ему не понадобилась.

Страсть Аманды наполнила его желанием жить, которое стремительно растекалось по телу.

Подняв глаза, Джемми увидел полдюжины приятелей, ускользающих в ночь, и улыбнулся про себя. Он избавился от мелочных типов и нескольких охотников за состояниями.

Его короткая речь достигла цели.

К сожалению, не только той, о которой он думал.

Аманда стояла в музыкальном салоне, охваченная тревогой, пока не услышала глубокий успокаивающий голос Джемми. Она бесстыдно прижала ухо к двери, почувствовав облегчение от того, что он так близко. Ей следовало бы помнить опыт прежних дней – подслушивание приносит только боль.

Но это был Джемми, ее Джемми, и она улыбнулась, услышав, как он приветствовал старого друга. Но его голос вопреки ее надеждам не стал бальзамом для растревоженной души.

Его хвастовство и жестокие шутки подтвердили ее худшие опасения. Как он назвал ее? Косолапая! Что ж, она не лучшая танцовщица, но зачем же быть таким жестоким.

Как она была глупа, что поверила ему… и его поцелуям. Он преследовал ее по приказу леди Финч, заставил ее поверить в сказку со счастливым концом, которой гордится Брамли-Холлоу.

Смахнув слезы, Аманда поспешно отпрянула от двери. Ее сердце сжималось от отчаяния, когда она бросилась по черной лестнице через темный холл в свою комнату и рывком стащила бальный наряд. Надев свое старое платье, она снова всхлипнула.

Как она могла поверить, что Джемми – герой, которого она создала в своих легкомысленных мечтах, а не эгоистичный хлыщ, которого она видеть не желала! Он просто играл ее сердцем, чтобы отвлечься от скучной сельской жизни.

«Пожалейте меня. Я должен танцевать с ней первый танец».

– Ох, – задохнулась она, больно ужаленная его словами.

Если заявления доктора о надвигающейся смерти недостаточно, чтобы добить ее, то предательство Джемми это сделает. Аманду трясло от гнева. Гнева на то, что в Брамли-Холлоу она потратила впустую драгоценные часы оставшейся жизни. Надев накидку, она вытащила из-под кровати саквояж.

– Ну, мистер Рейберн, – сказала она, – вам больше не нужно опасаться за свои мозоли.

– А теперь позвольте представить нашу почетную гостью мисс Смайт, – объявила леди Финч, махнув рукой Джемми, и он распахнул дверь в музыкальный салон.

Комната была пуста.

Он посмотрел на мать, потом на столпившихся гостей.

– Должно быть, я дверью ошибся, – пошутил он. – Минуточку.

Когда он заглянул в комнату, в его голове стучала одна мысль: сбежала, бросила его.

Оглянувшись на бальный зал, он сказал с деланной беспечностью:

– Кажется, мы остались без невесты. Досадное недоразумение, но я ее найду.

Послышались взрывы смеха, и леди Финч торопливо приказала музыкантам играть. По виду матери Джемми понял, что она вскоре на поиски их гостьи поднимет местный полк.

Настроенный победить свою упрямую мать ее же оружием, он промчался по задней лестнице, пересек холл и кинулся в комнату гостьи. Дверь открыта, комната пуста. Взгляд, брошенный под кровать, подтвердил его худшие опасения: саквояжа не было.

– Черт, – выругался Джемми.

Почему она сбежала? Он ведь обещал ей, что целой и невредимой доставит ее в Брайтон. На полу мятым комком валялось бальное платье. Нагнувшись, Джемми провел пальцами по шелку. Он был еще теплым на ощупь.

Значит, она недалеко ушла. Подойдя к окну, он увидел, что его предположение верно: Аманда с саквояжем в руке кралась через розарий.

По крайней мере она не пытается пойти через главные ворота. Холмс наверняка устроил на дороге засаду.

Джемми выскочил из комнаты, поражаясь, как хорошо слушается его нога. Теперь он понял, что Аманда была права: он утратил желание жить, а нога перестала работать, когда он оставил попытки дать ей нагрузку.

Появление Аманды доставило ему радость, вынудило сменить привычный образ жизни. За последние дни он прошел больше, чем за несколько лет, и его нога словно стала прежней.

Да, Аманда много сделала для него. И как только он догонит ее, он ее поблагодарит и будет умолять остаться с ним до конца его дней. Даже если ей осталось жить несколько месяцев, она останется в его сердце до того дня, когда он оставит этот мир.

Джемми не нужно был идти на край земли, чтобы найти возлюбленную.

Мистер Холмс быстро сделал это за него. Джемми только добрался до кухни, а констебль уже входил в дверь, таща за собой упирающуюся гостью.

– Отпустите меня, сэр. Это произвол. Я гостья леди Финч.

Джемми должен был признать, что у Аманды достаточно характера и смелости.

Вероятно, это одна из многочисленных причин, по которым он полюбил ее. И в то же время он был благодарен констеблю за то, что тот избавил его от необходимости гоняться за Амандой по отцовским владениям.

– Хорошая работа, Холмс, – сказал Джемми. – Но вы можете отпустить леди. Я поручу ее заботам моей матушки. – Он попытался поймать взгляд Аманды, но она прятала глаза.

Но что это блестит на ее щеках? Слезы? Она плакала? Если Холмс причинил ей какой-нибудь вред…

– Я больше не попадусь на эту уловку, сэр, – сказал констебль. – И я передам ее только судье.

Джемми застонал. Похоже, если Холмс приведет невесту Брамли-Холлоу в бальный зал чуть ли не в кандалах и обвинит ее в побеге с собственной помолвки, это станет скандалом сезона.

Если дело так обернется, они никогда от гостей не избавятся, поскольку те останутся до суда, решив, что это будет настоящий спектакль.

Но Холмс был решительным человеком и двинулся в дом, не обращая внимания на слова Джемми, точно так же, как прежде, не замечая протестов Аманды.

– Мэм, – окликнул он, заметив у бального зала леди Финч, приветствующую опоздавших гостей, – я должен с вами поговорить.

Обернувшись, она окинула взглядом разыгравшуюся сцену и потянула всю троицу в маленькую гостиную.

В комнате поднялась с кресла Эсме, переводя пристальный взгляд с Холмса на Аманду, потом на Джемми и снова на дорожный костюм Аманды. Сваха ничего не сказала, да у нее и возможности такой не было.

– Что все это значит? – бушевала леди Финч, закрыв за собой дверь.

– Недоразумение, мама, – ответил Джемми.

– Тебя не спрашивают, – отрезала леди Финч угрожающе-холодным тоном. Джемми никогда не видел мать такой разгневанной. – Холмс?

Констебль самодовольно надулся, гордый тем, что его историю наконец выслушают.

– Я поймал ее, мэм. Пыталась удрать до помолвки. Она с багажом направлялась к дороге. – Сделав паузу, Холмс взглянул на Аманду и Джемми. – Я не в первый раз ловлю ее на попытке нарушить сделку.

Сурово подняв бровь, леди Финч повернулась к Джемми:

– Это правда?

– Да, – ответил он. – Но на это есть причина, и если бы ты меня выслушала…

Леди Финч подняла руку, не допуская возражений:

– Довольно, Джеймс. Я прекрасно вижу, что происходит. – Баронесса повернулась к констеблю: – Так вы говорите, мистер Холмс, она уже убегала?

Констебль кивнул:

– Позавчера вечером. Но на сей раз я поймал ее на месте преступления. Так что если вы повлияете на его милость, чтобы он подал иск, я буду счастлив задержать ее вплоть до тех пор, пока миссис Магуайр не найдет ей пару.

– Лорд Финч отправился в оранжерею из-за сломавшейся трубы или какой-то подобной ерунды. Он всю ночь со своими орхидеями проведет.

– Но мне нужно предписание судьи, чтобы сделать все по правилам.

– Никакой необходимости в предписании нет, мистер Холмс, – объявила леди Финч. – Бегство с помолвки – это одно, но перед нами куда более серьезное преступление. Я хочу, чтобы эту девушку арестовали за воровство.

– Воровство? – хором выдохнули Джемми и Аманда.

– Аманда не воровка, – заявил Джемми, заслонив ее собой.

Глаза леди Финч расширились, когда ее сын фамильярно назвал гостью по имени, но она промолчала. Затем баронесса продолжила разговор с констеблем:

– Арестуйте ее, поскольку она сбежала из моего дома с бриллиантами Финчей. Эта девушка – воровка.

Подняв руки к горлу, Аманда распахнула синюю накидку, и сверкающая улика обвинила ее быстрее любого суда.

По изумлению на ее лице Джемми понял, что Аманда совершенно забыла об ожерелье.

– О, миледи, я не воровка. Просто я очень спешила и…

– Вздор! – возмутилась леди Финч. – Я не стану слушать ваших оправданий. Мало того что вы нарушили сделку, так вы еще решили воспользоваться моим великодушием и обокрасть меня. – Поднеся дрожащую руку ко лбу, она покачнулась. Бросившийся к ней Холмс помог баронессе сесть в ближайшее кресло. – Бал испорчен. Моя репутация погибла. Я стану всеобщим посмешищем.

– Мама, тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? – вступился Джемми. – Аманда испугана. Это все девичьи нервы и тому подобное. Она с удовольствием продолжит бал и сватовство, но вряд ли это будет возможно, если она окажется в тюрьме. – Искоса взглянув на мать, он увидел, что ее воинственный ум занят тем, как лучше всего спасти праздник.

– Миледи, – возразил Холмс, – это всего лишь очередная уловка. Ваш сын – сообщник этой девушки и по закону тоже должен быть заключен в тюрьму.

– Это чертовски неудобно, мистер Холмс, – ответил Джемми, – поскольку мне предстоит открывать бал с этой леди.

Аманда хотела возразить, но, казалось, онемела, услышав доносившиеся из коридора голоса.

– Я тебе говорила, Седрик, что мы опоздаем. Теперь о нашем прибытии не объявят должным образом, – послышался скрипучий женский голос.

Все повернулись к двери, только Джемми наблюдал за Амандой. С каждым доносившимся снаружи словом она все сильнее бледнела.

Она знала этих людей.

– Пустая трата денег, – мрачно ворчал пожилой джентльмен. – Сначала на этого шарлатана из Лондона, которого по твоему настоянию я вызвал. Теперь поездка сюда, и ради чего? Тут ужасная давка, Мэрианн.

Плаксивый женский голос стал громче.

– Тем лучше. Легче будет найти жениха Реджине. Здесь столько молодых людей. Подумай, сколько мы сэкономим, если уладим это дело сегодня вечером. И нам не придется ехать на светский сезон в Лондон.

– Мама, ты обещала, что у меня будет сезон! – несчастным голосом воскликнула Реджина. – Не надо меня менять, как…

– Чушь! – ворчал невидимый Седрик. – Выйдешь замуж, когда я скажу. Коли уж мы здесь, не вижу смысла уезжать, пока не увидим, каковы перспективы. Я и так много на дорогу потратил. Мы изрядно сэкономим, если тебя сегодня пристроим.

– Нет! – еле слышно прошептала Аманда. Но она быстро взяла себя в руки и повернулась к констеблю. – Посадите меня в тюрьму, – потребовала она. – Я во всем сознаюсь. Я пыталась сбежать с помолвки и украсть эти бриллианты. И я требую, чтобы меня немедленно отправили в камеру!

Все ошеломленно уставились на Аманду. Лишь Эсме улыбалась, словно наконец все пошло по заранее намеченному плану.

Холмс охотно подчинился этому требованию, леди Финч была сражена.

Джемми, взглянув на вздернутый подбородок Аманды, понял, что она скорее отправится в тюрьму, чем предстанет перед тем, что ждет ее в бальном зале. Или, вернее, перед кем.

Но как он может это допустить? Запереть на ночь в камере? А что, если с ней что-нибудь случится? Если она заболеет или хуже того… Он не собирался оставлять ее наедине с судьбой.

– Мистер Холмс, – заявил Джемми, – если вы намерены арестовать мисс Смайт, то должны взять и меня, поскольку я помогал этой леди бежать.

Констебль радостно потер руки от очередного признания, но все же вопросительно взглянул на леди Финч. Он знал, что настоящей властью в Брамли-Холлоу обладала именно она.

Леди Финч махнула рукой в сторону сына:

– Забирайте и его, Холмс. Тем лучше! Ночь в тюрьме, возможно, приведет их в чувство.