Брачный реванш

Глава пятая

Рынок шумел и благоухал множеством запахов, млея под задорным весенним солнцем. Торговцы зазывали в лавки. Кто-то предлагал попробовать душистый сыр, кто-то угощал бубликами. В тесном проходе у здания бывшего храма торговали тканями. Леката миновала лавочки с яркими платками и, сильнее натянув капюшон неприметного плаща, нырнула в знахарские ряды. Повеяло сушеным тимьяном и душицей. Торопливо обошла торговца отварами и проскользнула в магазинчик с нарисованным сердечком вместо вывески.

Вдохнула поглубже, стараясь прийти в себя. Руки дрожали так, будто она собиралась украсть кошелек у прохожего. По спине пробежал холодок. Дверь пискнула колокольчиком, и хозяйка лавки, зрелая женщина, стоящая неподалеку от входа, широко улыбнулась посетительнице красиво очерченным ртом.

– Чем могу помочь? – поинтересовалась она, смерив вновь прибывшую пристальным взглядом.

– Мне нужны порошки, – Леката тяжело проглотила застрявший в горле ком, от запаха трав отчего-то перехватывало дыхание. – Нужны порошки, чтобы не забеременеть, – наконец выпалила она и тут же прикусила губу.

– Я продаю такие, – кивнула женщина и направилась вглубь лавки.

Леката поплелась за ней, стараясь не задеть развешанные на стенах травы. Набрала в грудь побольше воздуха и сцепила руки в замок.

– А если я хочу избавиться от… – вкрадчиво начала она.

– Если пропущено не больше двух регул, могу дать отвар, – буднично пояснила хозяйка лавки, копаясь на полке. – Но если прошло много времени, он не поможет. Долго раздумывать возможности нет, – оглянулась и внимательно посмотрела на покупательницу. – Так что берете? То, что надо до, или то, что после?

– И то, и то, – торопливо заметила Леката и потянулась за кошельком. – Порошков на три месяца и отвар. Сколько?

Женщина назвала сумму и протянула ей мешок с порошками и склянку. Леката отсчитала монеты. Отчего-то казалось, что они обжигают руки.

– Порошки раз в день, – привычно протянула хозяйка лавки, – отвар сразу весь. Будет немного кровить, но через неделю пройдет.

– Спасибо! – Леката спрятала покупки и собралась на выход.

– Если нет уверенности, лучше подождать немного, – кинула женщина ей вслед.

Леката кивнула и выскользнула из лавки. Всю дорогу обратно до стройки ей казалось, за ней кто-то гонится, пронзает осуждающим взглядом, указывает пальцем и злобно шипит: нагуляла, потаскушка, вот и мучайся теперь. Женщина только глубоко дышала и подгоняла лошадь: вот-вот придет слуга с обедом. Совершенно не нужно, чтобы Максис знал, что ее не было на месте. Леката еще не пришла в себя после вчерашнего неудачного рассмотрения прошения и разговора с супругом. Не понимала, как действовать дальше… Ясно было одно: чем меньше знает Максис, тем лучше.

Она не собиралась воссоединяться с мужем, как того наверняка желал король Русовус, но строить козни тоже не хотела. В ее планах было лишь освободиться от лишнего, построить школу, а после отчалить в Южный Предел. Осталось только, чтобы никто не помешал их осуществлению. Вздохнула. Лишь бы с беременностью как-то решилось, а с остальным она уж как-нибудь сладит.

Вошла в шатер незадолго до прихода слуги Максиса. Мужчина привычно поставил перед ней корзину и удалился. Леката заглянула внутрь и невольно улыбнулась. К одному краю прислонился горшочек с мясом и овощами, а рядом с другим лежал букет фиолетовых крокусов с нежно-желтыми серединками. Покачала головой, мысленно обозвала Максиса подлизой, но повозилась и нашла цветам место на своем столе. Раскрыла записку. «Завтра у Курта прием в честь семьи невесты, предлагаю первое свидание провести у него в гостях», – гласила надпись. Леката ухмыльнулась: видимо, больше Максис шутить не будет – игры закончились, началось исполнение договоренностей.

Достала купленную на рынке холодную склянку и долго смотрела на нее в раздумьях. Махнула рукой: решила ждать неделю, значит, не надо торопиться. Спрятала отвар и принялась за трапезу.

Пообедать нормально не удалось, на стройке подрались рабочие. Пришлось наскоро запихнуть в себя еду и идти разбираться, в чем дело. Шатер Лекаты стоял совсем недалеко от белой башни привратников, но громкие голоса она услышала, лишь когда обогнула ее. Ругались приезжий каменщик и местный разнорабочий. Причина ссоры оказалась до одури банальна: из-за ошибки рабочего уронили два вытесанных для лестницы камня. Уронили неудачно, оба камня раскололись.

– Криворукий ублюдок! – в ярости кричал каменщик на языке Южного Предела. Леката вполне понимала его гнев: каждая ступенька – это три дня работы. Каждая разбитая ступенька – три дня работы, за которые не заплатят.

– Сам ты ублюдок, – не оставался в долгу местный, сидящий в нескольких шагах под надзором сотоварищей. К несчастью, слово «ублюдок» и на языке Южного Предела, и на языке Земель Привратников звучало одинаково.

Леката задала уточняющий вопрос старшему, убедилась, что поняла произошедшее правильно, и подошла к каменщику. Она хорошо помнила этого мужчину, он всегда работал с Карлином, и перепал ей в этот раз потому, что Блан медлил с наемниками, а стройка не должна была стоять.

– Мы заплатим за половину работы, за один камень, – сообщила она на языке Южного Предела. – Возвращайтесь к делам.

– Спасибо! – каменщик слегка кивнул и поспешил прочь. Отлично знал, что у Карлина в подобном случае не заплатили бы ничего, и не стал спорить с его ученицей.

Леката подошла к рабочему. Тот кинул на нее злой взгляд и шумно вздохнул.

– У нас говорят, когда падает груз, виноваты все, – поведала она доверительным тоном на языке привратников. – Мы вычтем у вас стоимость камня. Одного. Чтобы впредь относились к чужой работе бережнее. А теперь идите и займитесь делом.

– Покрываешь своих, – вполголоса проворчал мужчина, поднимаясь на ноги. – Сразу видно, женщина. Хуже нет, чем под бабу прогибаться.

Рабочие вокруг насторожились, Леката поморщилась, но предпочла сделать вид, что не слышит его слова. В конце концов, это все равно ничего не изменит.

– Так не терзай себя, милейший, – послышался знакомый голос из-за спины, и, обернувшись, Леката столкнулась взглядом с Карлином. – Приходи вечером к Далиту, он тебя рассчитает. Не против, Леката?

– Не против, – ухмыльнулась ученица. Посмотрела на его изрезанное морщинами лицо и кивнула. Наставник всегда был гораздо строже, чем она, но перечить ему при посторонних не стоило.

Не дожидаясь реакции рабочего, Карлин предложил ученице руку:

– Пойдем, мне нужна помощь, – перешел на шепот: – Нужны твои глаза. Что-то там в чертеже не то, а что именно, я разглядеть не могу.

Потащил ее за собой в сторону шатра, и, убедившись, что они отошли достаточно, в сотый раз повторил неписаное правило.

– Каменщики учатся несколько лет, – строго начал он. – Их необязательно, но можно беречь, а разнорабочим чуть что – и пинка для скорого полета. Таких на улице пачками вербуют. А ты опять возишься с ними, как с маленькими. Зачем?

– Ну у них семьи, дети, – вяло возразила ученица.

Карлин остановился и посмотрел ей в глаза. В его взгляде ясно читалось желание втолковать нерадивой ученице простые истины.

– Девочка моя, когда он ворчал, он думал о семье? Нет. Почему ты должна о ней думать? – вздохнул и покачал головой: – На стройке как у вояк – люди должны знать, кто главный. Дашь слабину, и тут же сядут на шею, – еще раз вздохнул: – Выйдет тебе твоя нерешительность боком…

– Пойдем, покажешь что хотел, – попыталась сменить тему Леката. Карлин любил поворчать, а у нее и без того на душе было тяжко. – Завтра забегу на стройку только утром, потом иду на праздник.

– Максис уже просил отпустить тебя, – усмехнулся учитель и снова двинулся к цели. – Я сказал, что ты мне не подчиняешься, – многозначительно хмыкнул. – Мне кажется, наместник – славный малый. Самодовольный, конечно, но, похоже, это единственный его серьезный недостаток.

– Еще долги, огромные долги, доставшиеся в наследство от отца, – со знанием дела заметила Леката и вздохнула. Не было никакого желания обсуждать достоинства супруга, того и гляди проболтается о том, о чем говорить не следует. – Пришли, – обрадованно выдохнула она и шагнула в шатер, – показывай, что не так.

Подошли к столу, Карлин развернул перед ней чертеж и ткнул пальцем в арку. Леката склонилась над бумагой и нахмурилась. Потянулась к грифелю и линейке. Кольнуло нехорошее предчувствие, что ближайшие полдня они проведут, пытаясь исправить положение.

***

На праздник к советнику Курту Леката, как всегда, собиралась второпях. Пришла со стройки в последний момент и, вытащив из шкафа то же самое платье, которое было на ней в тот злополучный вечер три недели назад, стала поторапливать служанку с прической. От спешки девушка нервничала и норовила то уколоть хозяйку шпилькой, то дернуть прядь сильнее, чем обычно. Вконец раздраженная Леката уже хотела отправить ее вон и доделать прическу самостоятельно, когда в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошел Максис. Наместник уже успел растрезвонить всей округе о браке с архитекторшей, и визит не вызвал ни удивления, ни осуждения. Девушка мгновенно подобрала такие непослушные доселе пряди госпожи в нечто сносное и удалилась.

Леката поспешила натянуть платье: щеголять в белье перед посторонним не хотелось. Оставалась сущая мелочь – застегнуть бесчисленные пуговицы. Обычно это делала служанка, но сейчас пришлось обратиться к мужу.

– Помоги, раз почтил присутствием, – как можно равнодушнее попросила Леката и повернулась спиной к Максису.

Супруг покачал головой, взял ее за плечи и направил к туалетному столику. И застыл, не выпуская добычу из рук, слегка прижимаясь грудью к ее спине. Мгновение муж с женой прошивали друг друга взглядами в зеркале, а потом Максис отстранился и достал из кармана кожаную подвеску с крупным прозрачным янтарем. Приспустил платье Лекаты с плеч и осторожно надел украшение.

– Мне кажется, это солнышко пойдет к твоим глазам, – заметил он глухо. – Лучше бы без одежды, но и так тоже ничего.

А потом опустил глаза и начал осторожно застегивать мелкие пуговицы платья. Стараясь отвлечься от касаний его теплых рук, от запаха гвоздики с можжевеловыми нотами, Леката принялась рассматривать супруга в зеркале. Стало только хуже. Максис определенно был хорош. Статный блондин с ясными глазами и слегка припухлыми губами, подтянутый и ладный, он, безусловно, уступал красавцу Блану, но и только. Руку могла дать на отсечение – наместник тоже женским вниманием не обделен.

Максис отвлекся от пуговиц и поймал ее взгляд в зеркале. Широко улыбнулся и подмигнул.

– Мы будем там самой красивой парой…

– Мы не пара, Макс, – остудила его задор Леката. – Мы всего лишь дочь опасного бунтаря и приставленный к ней верный короне человек. Думаешь, я не понимаю, почему ты ухаживаешь за мной? Русовус тени своей боится, вот Изотий и науськал тебя, как собачонку.

– Не говори глупостей, – отмахнулся наместник и вернулся к пуговицам. – Ухаживаю, потому что страшно хочу затащить тебя в постель… А королю на тебя плевать.

– Лжешь, – фыркнула Леката. – Русовус с радостью убил бы меня, если бы не пророчество. Но его он боится больше, чем возможного бунта.

– Да-да, помню, – ехидно заметил Максис, застегивая верхнюю пуговицу. – Со смертью последнего Сотхаса закатится солнце Земель Привратников… Выдумки все…

– Плевать, что думаешь ты, – супруга повернулась к наместнику лицом и посмотрела в глаза. – Главное, что король в это верит. А я, если помнишь, последняя из Сотхасов.

– Когда ты так близко, – Максис перешел на шепот, – у меня появляется стойкое желание сделать тебя предпоследней из вашего рода. Как думаешь, король наградит меня за такие заслуги?

Хихикнул в кулак.

– Похотливый балбес, – прошипела жена и направилась к шкафу достать парадные туфли. Шутка про ребенка вовсе не показалась смешной.

– Леката, – тон супруга неожиданно стал серьезным и вкрадчивым, – что у тебя за метка на спине? Что-то вроде когтя в круге. Откуда?

– Ты увидел его? – нахмурилась женщина. Отвлеклась от шкафа и смерила взглядом супруга. – Странно. Он заметен только по полнолуниям. Не знаю откуда. На мне много татуировок – родственники защищались от подмены – но про коготь никто не рассказывал. Оно просто есть.

Максис кивнул и снова улыбнулся.

– Поторапливайся, пойдем пешком. Выглядишь ты отменно, мне будут завидовать. Они же не знают, какой у моей жены мерзкий характер.

Леката только протяжно вздохнула вместо ответа. Супруга хотелось задушить.

Пришли в гости к Курту, когда прием был в самом разгаре. Прогулка до дома советника затянулась: погода радовала, а Максис, когда не отпускал двусмысленных шуток, был приятным собеседником, и супруги не спешили к месту назначения. Около двери Леката даже поймала себя на мысли, что готова поболтать с мужем еще немного. Все-таки обаяния ему было не занимать. Потанцевали несколько танцев, выпили вина, собрались прогуляться по саду, но Курт куда-то увел Максиса по страшно важному делу, и Леката осталась одна.

Огляделась вокруг и неясно отчего почувствовала себя неуютно. Светлый просторный зал слепил роскошью ؎ не крикливой, не такой, как бывает у людей с внезапно свалившимся на них богатством, а самой правильной, сразу показывающей насколько обеспечен, но при этом утончен обладатель окружающего великолепия. Незнакомые разодетые люди танцевали под музыку прекрасно сыгранного оркестра. Пахло весенними цветами. Около столиков с закусками слуги разливали пунш и вино. Леката вздохнула и направилась к одному из них. Вернется Максис, надо будет попросить его познакомить хоть с кем-то, кроме Курта. А так… самое время выпить еще немножко.

Подошла к столу, взяла тарталетку с рыбным паштетом и сунула ее в рот. Прикрыла глаза: рыба так и таяла на языке. Слуга любезно подлил в бокал пахнущее ванилью вино. Рядом остановился мужчина. Высокий дорого одетый брюнет средних лет. Лучезарно улыбнулся и со значением посмотрел на блюдо с сырным канапе.

– Попробуйте эту закуску, госпожа Ларой, сегодня она просто восхитительна, – ловким движением вынул из рукава клочок бумаги и положил рядом с канапешкой.

Леката сглотнула, но послушно взяла закуску, стараясь вместе с ней незаметно ухватить записку. Съела действительно божественное канапе, глотнула вина и решилась. Отошла в сторону и развернула бумажку.

«Вы в большой опасности, Леката-соната, срочно ищите синюю книгу отца», – предупреждали неровным почерком. Подписи не было.

Женщина залпом допила содержимое бокала. Лекатой-сонатой дразнил ее родитель, говорил, мать рифмовала так выбранное для девочки имя, а в синей тетради он записывал хозяйственные расходы. Не доверял наемным людям и сам занимался делами. Леката посмотрела на гостей: брюнет говорил что-то незнакомой старушке, но было заметно, что он спешно продвигается к выходу. Подбежать и попросить представиться? Только спугнет. Надо срочно найти Максиса или Курта и вызнать, кто принес записку. В конце концов, даже если незнакомец уйдет, можно будет расспросить даму в летах.

Леката обошла зал, заглянула в пару примыкающих к нему небольших комнат, забежала в боковой коридор, но никого не нашла. Ясное дело, Курт – хозяин дома и мог увести Максиса куда угодно, но так хотелось верить, что она успеет отыскать супруга раньше, чем старушка забудет, с кем вела беседу. Лелея последнюю надежду, Леката выглянула на балкон и застыла в немом негодовании. На краю, у самых перил, стоял Максис и как ни в чем не бывало обнимал за плечи женщину, ровно так, как обнимал сегодня днем перед зеркалом ее, Лекату. Парочка переговаривалась негромко, но ветер дул в сторону Лекаты, и она без труда разобрала каждое слово. Кровь прилила к лицу, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Да что же этот наглец себе позволяет!

– Если для того чтобы заполучить приданое, тебе надо всего лишь обрюхатить супругу, – капризно процедила женщина из объятий, казалось, сейчас она насупится и потребует назад свою игрушку, – то не вижу повода для расставания. Я согласна поделиться…

– Не хочу так, Маритта, – выдохнул Максис. – Это нечестно по отношению к тебе. Ты заслуживаешь большего, чем женатый любовник. Да и мне лень играть в эти игры.

– А трахать меня и петь о любви, забывая сказать, что женат, – это честно? Этого я заслуживаю? – вспылила собеседница. – Просто я наскучила тебе, вот и прикрываешься необходимостью спать с этим денежным мешком. На самом деле ты и ей верен не будешь, так, побалуешься, а потом отправишься искать приключений!

– Возможно, и так, – согласился Максис, осторожно погладил плечи собеседницы и чмокнул ее в макушку, – но это ничего не меняет.

– Поклянись мне, – запальчиво потребовала Маритта и подняла взгляд на мужчину, – поклянись, что придешь ко мне, как только она тебе надоест.

– Клянусь, милая моя, – прошептал он еле слышно.

– Буду ждать, – Маритта потянулась поцеловать его, Максис ловко подвинул ее лицом к себе, и девушка столкнулась взглядом с соперницей. Удивленно охнула.

Лекате захотелось провалиться сквозь землю, но было поздно. Она развернулась и поспешила прочь. Не слышать ни насмешек, ни оправданий. Спрятаться подальше, чтобы ее никто никогда не разыскал. Вышла в зал и тут же налетела на Курта.

– С вами все хорошо, Леката? – поинтересовался он, прихватывая ее под руку.

– Все замечательно, Курт, – заверил его подоспевший Максис. И тут же посмотрел на супругу. – Это не то, что ты подумала.

– Я подумала, что помешала, и мне стало неловко. Больше ничего, – сказала Леката, удивляясь охватившему ее спокойствию. Прошерстила взглядом зал, и не увидела ни загадочного брюнета, ни старушки. – Ты волен проводить оговоренные свидания в чьей угодно компании. Мне все равно.

Вздохнула и направилась к столу с закусками. Прихватила пару тарталеток, залпом выпила бокал вина и, шикнув на пытающегося объясниться мужа, отправилась к себе. Надо было принять и понять происходящее вокруг, а посторонние только раздражали.