Брат моего парня

Глава 1

— Влад, подожди… — упираясь ладонями в широкие плечи своего парня.

Я вдавлена его бедрами в мягкий диван. Так тесно, что чувствую каждый сантиметр его тела на себе. Моя юбка задралась до самой талии, и он пытается снять с меня кофточку.

Вскинув голову, Влад растягивает свои полные губы в ухмылке и говорит:

— Я думал, у тебя уже было.

Смущаюсь, глядя в его красивое лицо.

Я запала на этого парня с первого взгляда. Он красавчик, и пользуется этим без зазрения совести. Как раз это в нем и манит. Кому нужны пай-мальчики, когда на свете существует Влад Фролов. У него тело моей мечты, бесстыжие голубые глаза, и целуется он виртуозно.

Мы встречаемся две недели, и у меня не нашлось случая поднимать тему того, “было” у меня когда-нибудь или “не было”. Кажется, ему все равно, а я не думала, что “это” может произойти вот так. На диване в гостиной его дома, пока родители отдыхают за городом.

— Расслабься.

Его голос полон настойчивости, действия тоже.

Подцепив пальцами край кофты, тянет ее вверх.

Мне ничего не остается, кроме как забросить за голову руки и позволить ему себя раздеть.

— Вау… — привстав надо мной, смотрит на мой пушап в окантовке из тонкого розового кружева.

На самом деле мне пушап ни к чему, моя грудь далеко не скромная, бедра тоже. Самое скромное во мне — это мой рост. Я ношу каблуки и платформу с пятнадцати лет, потому что без них чувствую себя неполноценной.

Влад отбрасывает в сторону мою одежду и стягивает с себя футболку, забросив за голову руку и дернув за ворот.

Приподнявшись на локтях, зависаю, с восторгом рассматривая литой тренированный торс, на котором есть кубики и даже косые мышцы. Он жилистый и гибкий, и его кожа покрыта легким золотистым загаром.

То, что я вижу ниже пояса его джинсов, заставляет ерзать на диване.

Все это очень впечатляет, но я не уверена, что хотела бы свой “первый раз” осуществить здесь. На диване в гостиной дома его родителей!

Закусываю губу, поднимаю глаза к его лицу, на котором самодовольная ухмылка.

Подцепив резинку моих колготок, стаскивает и их тоже. В следующую секунду он снова накрывает меня своим телом, а его губы скользят по моим. Этого почти достаточно, чтобы я попыталась расслабиться. Достаточно, чтобы я позволила расстегнуть на спине лифчик и остаться без него.

— Ай… — выдыхаю нервно в ответ на немного нетерпеливое вторжение его пальцев.

Над моей головой прерывистое дыхание. Я чувствую дискомфорт внизу. Прикрыв глаза, жмурюсь.

Мы познакомились, когда я врезалась колесом своего “пежо” в колесо его “лексуса”. Это сложно назвать дорожно-транспортным происшествием, скорее недоразумением, потому что ни у его, ни у моей машины не осталось даже царапины.

Мы обменялись номерами телефонов. Он позвонил и пригласил в кафе. Я сделала вид, будто не ждала его звонка каждую минуту на протяжении двух дней, но правда в том, что он слишком мне понравился. Не каждый день меня приглашает на свидание обутый в коллекционные кроссовки красавчик с ключами от “лексуса” в кармане!

— Че ты такая зажатая? — тихое бормотание рядом с моим ухом. — Хватит морочиться…

Мне девятнадцать.

Я встречалась с парнями, но дальше поцелуев ни одного из них не пускала, но Влад, он опытный. Это видно невооруженным глазом. Еще одна причина на него запасть. Его движения уверенные, тело тяжелое. Деревянными пальцами впиваюсь в мышцы на его спине и слышу, как “вжикает” ширинка его джинсов…

Мои глаза падают на журнальный столик, украшенный вазой с букетом живых цветов. И это в феврале. Он не дарил мне цветов. Не то, чтобы я ждала. Это так старомодно. Зато мы созваниваемся каждый день перед сном и почти каждый день, так или иначе, встречаемся. Сегодня пятница, и он сам забрал меня из универа. Мы учимся в разных вузах, и он на год старше.

Его соцсети — образец дикой праздности, но я не ханжа. Он достаточно обеспеченный, чтобы на выходные летать с друзьями на курорты.

Дом его родителей — солидный, если не сказать огромный. У них свой семейный бизнес и, кажется, не один. Они уехали за город на два дня, именно поэтому я немного шокирована, когда в арочном проеме между гостиной и большой прихожей возникает парень в зеленой парке и с заброшенной на плечо спортивной сумкой. Не нужно быть гадалкой, чтобы понять — там под этой паркой у него совсем не кожа да кости.

— Какого хрена, Влад? — бросив на пол сумку, парень тянется к выключателю и в комнате загорается яркий свет.

Мое сердце останавливается по двум причинам. Во-первых, я почти голая, а во-вторых, я знаю стоящего на пороге парня…

Я узнаю его мгновенно.

В ту же секунду, когда вижу черты его недовольного лица.

Пару недель назад я поцапалась с этим типом на кассе гипермаркета, потому что он вёл себя как засранец!

Черт, черт, черт…

Все происходит так быстро, что мне не остаётся ничего, кроме как пялиться на него неподвижно, пока Влад вскидывает голову и оборачивается.

Глава 2

К тому времени, как «лексус» Влада тормозит у дверей моего подъезда, наше молчание превращается в красноречивую “музыкальную паузу”.

На голове Влада капюшон толстовки, и я почти не вижу его лица, но его пальцы барабанят по рулю.

В целом он кажется раздраженным и злым.

Таким я еще никогда его не видела, но его раздражение злит меня саму. Ведь это не его полчаса назад приняли за давалку и обозвали «очередной телкой», а потом попросили очистить помещение.

Если это не позор, то что?

Я не собиралась мечтать о том, что стану Фроловой. Мы две недели знакомы, но он мне нравится, и такое знакомство с семьей моего парня — полный отстой, а его брат — настоящий высокомерный козел.

Но и Влад совсем не паинька. Рядом с ним я всегда немного напряжена, потому что мало его знаю и не всегда понимаю, как себя с ним вести. Он отличается от тех парней, с которыми я общалась до него. Это просто лезет в глаза. Он богатый, красивый и очень самоуверенный. Плюс ко всему, вокруг него море всяких телок, и, судя по реакции его брата, многих он приводил к себе домой. И его брат принял меня за одну из них.

Плевать.

У меня со школы нет отбоя от парней. Все из-за моего лица. Я миловидная, даже слишком. Я привыкла к вниманию парней, и я прекрасно в них разбираюсь. Есть хлюпики, есть тихони, есть недоделаные мачо, есть парни, с которыми действительно хорошо и весело, но… все это было не то.

Напоминаю себе о том, что Влад встречается со мной и делает это официально. Вчера он запостил у себя на странице нашу совместную фотку и снабдил описание парой сердечек.

Решаю не ссориться.

— Твой брат будет на этой тусовке в следующие выходные? — спрашиваю мрачно, теребя в руках брелок на ключах от дома.

— Не знаю, — буркает Влад. — Он не особо тусуется. Пенсионер хренов.

Это обнадеживает.

Он предложил поехать с ним за город на следующих выходных. В доме его друга будет тусовка с ночевкой, и я согласилась. С его компанией я незнакома, это не самая простая молодежь города, поэтому морально я готова к чему угодно. Может быть, в качестве развлечения они бросают в костёр пятитысячные купюры или спорят на живых людей, в любом случае, знакомство с друзьями Влада для меня как поход в зоопарк.

— Забей на него, — продолжает мой парень. — Он придурок. Привык всеми командовать. Достал.

Его голос полон раздражения.

По крайней мере, теперь мне понятно, почему я не знала о наличии у него брата. Кажется, они не самые лучшие друзья. В соцсетях Влада нет ни одного упоминания об этом родственнике, а ведь я изучила его соцсети вдоль и поперек.

Влад смотрит перед собой, а я тянусь к ручке, собираясь выйти из машины.

Тормозить меня он явно не собирается.

Совершенно точно он уже смирился с тем, что придется поменять планы на этот вечер, и я со своим «кино» в его новую концепцию не вписываюсь. Может это и к лучшему. Ни в какое кино я и сама не хочу.

— Ладно… Пока… — открываю дверь его “лексуса”.

— Ага. Пока, — откинувшись в кресле, он за мной наблюдает. — Не обижайся, заяц, — произносит ласково. — Завтра позвоню.

— Угу…

Выбравшись из машины, осторожно захлопываю дверь.

Обходя февральсие лужи, слышу, как шелестят по асфальту шипы на колесах машины Влада. Она проезжает мимо и скрывается за углом дома, предварительно наградив меня звонким сигналом клаксона.

На улице стемнело, и холодный ветер кусает щеки, пока быстро топаю к подъездной двери.

Мои родители не бизнесмены. Мать — бухгалтер, а отец — инженер, так что мы с Владом по-разному понимаем словосочетание “карманные деньги”. Свои мне посоветовали начать зарабатывать самой. Я не против, и уже начала искать работу на пару-тройку дней в неделю.

Войдя в лифт, придирчиво осматриваю свое отражение в зеркале.

Надуваю губы и поправляю волосы. Губы у меня пухлые, даже очень, брови густые и волосы темно-шоколадные. Это натуральный оттенок, повезло. Я целый час накладывала макияж, к счастью снимается он гораздо быстрее, чем накладывается.

— Открой дверь! — слышу строгий голос матери, как только захожу в квартиру.

На маме спортивные лосины и футболка. Такие же как у меня волосы, собраны в пучок на макушке.

Она на фитнесе помешалась. У нас дома беговая дорожка и велотренажер для отца, потому что он ненавидит бегать. Я тоже.

Уперев руки в бока, она стоит напротив двери в нашу с сестрой комнату и рычит:

— Вася! Открой!

— Я же просила! — визг из-за двери. — Не называйте меня Васей! Я Лина!

Присев на банкетку, снимаю ботинки на платформе и убираю их на полку.

Моей сестре тринадцать. В последнее время она ведет себя, как хроническая пмсница, хотя месячных у нее еще нет.

— Василина! Считаю до трёх! Раз!

Вытянув перед собой ноги, с любопытством смотрю на дверь.

Глава 3

Влад звонит в субботу днем и сообщает о том, что его друг купил новую машину, и они решили, что будет отличной идеей обкатать ее на трассе и сгонять на выходные в Москву.

От нас до столицы три часа езды, так что идея, и правда, отличная. В ней отлично все, кроме того, что в субботу мы планировали пойти в новый морской ресторан, чтобы есть устрицы. Я их ещё никогда не пробовала, и разделить с ним этот момент мне показалось отличной идеей.

Я расстроилась.

Я действительно хотела провести с ним это время.

Как назло, все мои друзья будто сговорились и на эту субботу обеспечили себя планами, в которые я и «мои» устрицы никак не вписались. Я предложила составить мне компанию целому десятку человек, но, видимо, моя звезда в этот день была в отключке, потому что у всех них нашлись планы. Даже моя сестра слиняла из дома к своей подруге, а мать отправилась на зумбу, так что я просто провалялась весь день в компании сериалов и телефона, с упоением наблюдая за соцсетями Влада.

Закончилось все тем, что с чувством собственного достоинства я отлайкала и откомментировать смайликом “класс” фото, на котором мой парень запечатлен в компании какой-то кучерявой брюнетки в клубах кальянного дыма. Брюнетка сидела у него на коленях, и им обоим было очень весело, а на локации был отмечен какой-то столичный ночной клуб.

Поездка явно удалась.

О том, “было” у них или “не было”, я думать не хочу, но это не так просто, и к утру понедельника я просыпаюсь с осознанием, что парня у меня больше нет.

Я не успела влюбиться в него по уши просто потому, что никогда такого не делаю, но мороженое, которым пыталась зажевать вот это московское дерьмо, все равно показалось мне горьким…

Горьким и резиновым.

Я отправила Владу сообщение с просьбой больше мне не звонить.

Он и не звонил.

Кажется, ему вообще плевать.

Пошел он…

— Осторожно! — верещит Васька с пассажирского сиденья, когда я резко нажимаю на тормоза своего “пежо”, и нас с ней бросает вперед.

— Ффф… — выдыхаю, нервно сжимая руками руль.

Стоп-сигналы стоящей впереди машины гаснут, и она трогается, в то время как моя машина была в миллиметре от того, чтобы поцеловать ее “задницу”.

— Ты нас чуть не убила! — возмущается сестра.

Повернув голову, взглядом прошу ее заткнуться.

У меня были слишком паршивые выходные, чтобы просить ее заткнуться вслух.

На ней красная беретка и бежевый пуховик, который два года назад принадлежал мне.

Василина надувается и умолкает, а я осторожно трогаюсь вслед за едущей впереди машиной.

У меня месячный опыт езды по городу, и я встала вообще не с той ноги, чтобы садиться за руль сегодня утром, но в нашей семье кроме меня водительских прав больше ни у кого нет, даже у отца, поэтому мне пришлось.

Мое настроение балансирует где-то между “дерьмовым” и “очень дерьмовым”. Я всю ночь ворочалась, пытаясь убедить себя в том, что “дело не во мне”...

— Если родители вдруг спросят, что я хочу на день рождения, скажи, что я хочу палетку, как у тебя… и консилер… — перебивает сестра мои мысли.

— Ты что, пользовалась моей палеткой? — требую, пытаясь справиться с тем, что лобовое стекло заливает дождь.

Дворники мельтешат по стеклу, и это очень отвлекает.

— А тебе что, жалко? — с обидой спрашивает Васька.

— Нет, — выговариваю ей. — Но я сто раз говорила, если берешь мои вещи, спрашивай. И клади их на место. Туда, откуда взяла.

— Я всегда кладу на место!

Замечательно.

— Ладно… — ерзаю по сиденью, пытаясь найти место для парковки. — Выйди здесь…

Ее школа за углом, но я лучше застрелю себя, чем за него сверну. Там всегда кошмарная толкучка из въезжающих и выезжающих машин.

— Но дождь, — протестует она.

— Вась, давай быстрее, тут парковка запрещена! — прикрикиваю я. — То есть, Лина, — исправляюсь.

— Спасибо! — хватает с заднего сиденья свою сумку. — Буду мокрая как мышь, — выскакивает из машины, хлопнув напоследок дверью.

Пока она оббегает капот, осматриваюсь в зеркала и трогаюсь, готовясь к тому, что тоже буду мокрая как мышь, но только не от дождя, а от пота, который проступает на теле от перенапряжения.

Дорога до универа занимает мучительные десять минут и, добравшись до парковки, я понимаю, что не успеваю даже накраситься, как делаю это обычно. Без макияжа я чувствую себя голой, но мысли о Владе гасят любой подъем моего настроения, так что вряд ли я стала бы краситься, даже будь у меня на это время.

Он даже не потрудился удалить ту фотографию. Или ответить на мое сообщение.

К черту его…

Мои губы поджимаются в обиде, пока расчесываю волосы и собираю их в кулек на макушке, после чего выхожу из машины, понимая, что попаду в аудиторию прямо со звонком.

На мне короткий пуховик, и ледяной ветер забирается под юбку, пока топаю к учебному корпусу через расчищенную от грязного снега площадку перед ним.

Глава 4

— У нас такой сумасшедший дом! — тараторит Ирина, проводя меня через большой склад, заставленный картонными коробками.

Ирина — худощавая немолодая женщина с высокой укладкой, залитой лаком до состояния алюминиевой проволоки.

Мы проходим в неприметную белую дверь, после чего попадаем в безликий коридор и сворачиваем к лестнице.

— Бухгалтерия раньше сидела в бизнес-центре, — информирует женщина. — Но сейчас кризис, сама понимаешь, аренда космическая, так что нас переселили на склад. Ну, я и не против, мне, например, отсюда до дома ближе…

— Ясно… — поднимаюсь за ней по лестнице.

Самой мне отсюда до дома совсем не близко.

Ирина немного дерганная. Смотрю на нее и у меня складывается впечатление, что она находится в грандиозном запаре.

После всех этих плутаний оказываемся на втором этаже.

На ходу расстегиваю куртку и осматриваюсь.

У стены кофейный автомат. Если перегнуться через перила, внизу видно склад, заставленный картонными коробками. Между ними снуют электропогрузчики. Пахнет картоном, печеньем и конфетами, так что я уже не сомневаюсь, что там в этих коробках.

Я не страдаю географическим кретинизмом, но у меня есть сомнения в том, что я самостоятельно найду дорогу назад.

Через минуту попадаем в помещение, похожее на длинную кишку. С рабочими столами, за которыми разместилась та самая бухгалтерия. Здесь человек восемь.

Синхронный стук ногтей по клавиатуре звучит, как барабанная дробь. На окнах цветы, на полу старый линолеум.

— Здрасте… — бормочу, плавая по комнате глазами.

Топлю в голове образ Влада, кувыркающегося в койке с кудрявой брюнеткой.

Эта картинка мне неприятна.

Мне плевать на то, что меня назовут дремучей, но если я пересплю с парнем, хочу, чтобы он испытывал ко мне чуть большее, чем тупую похоть. Я слишком часто вызываю похоть у парней. С тех пор как у меня выросла грудь и задница, они липнут на меня, как мухи.

— Не обращай внимания на бардак, — Ирина подводит меня к одинокому столу, заваленному бумагами.

На полу вокруг стола громоздятся коробки, и их там целая гора.

— Вот это все нужно описать и сдать в архив, — быстро поясняет женщина. — У нас налоговая проверка на носу, времени в обрез. Если ты согласна, можешь хоть завтра приступать. Приходить можешь, когда тебе удобно, но нужно закончить до конца месяца.

Это “собеседование” наверняка станет самым легким в моей жизни. Теперь, по крайней мере, понятно, почему конкурс был таким маленьким.

Глядя на папки за ее спиной, я чувствую желание убраться отсюда подальше, но мне нужна работа. И платят они хорошо.

— Я согласна, — отвечаю скрепя сердце. — Могу завтра приступить.

— Отлично! — восклицает она. — Тогда завтра подготовлю для тебя договор. Зайдем к юристам, оставишь им копию своего паспорта…

Я еле успеваю переставлять ноги, чтобы успеть за ее перемещениями.

Выходим из бухгалтерии, и на меня снова обрушиваются запахи печенья.

Идущая впереди Ирина вдруг резко меняет направление, выкрикивая:

— Юрий Альбертович!

Наткнувшись на ее спину, оборачиваюсь.

Метрах в двадцати по коридору удаляются двое мужчин, которые синхронно останавливаются и поворачивают головы.

Мои внутренности переворачиваются и смешиваются, потому что один из них — это представительный мужчина в возрасте и с очень благородными чертами ухоженного лица. Седина в его волосах не менее благородная, как и внимательный взгляд, который он направляет на нас.

А вот второй…

Черт, черт, черт…

Широкоплечий брюнет, одетый в синий пуховик, джинсы и кроссовки. Чертами его лица я готова подавиться, ведь это старший брат Влада, Денис Фролов.

— Сейчас, минуту, — Ирина несётся к ним навстречу.

От неожиданности застываю, как вкопанная.

Особенно когда взгляд старшего Фролова невзначай задевает мое лицо и перемещается на Ирину, но, резко повернув голову, он снова возвращает его на меня.

Мое сердце подпрыгивает, а потом учащается пульс, будто прямо сейчас я бегу стометровку.

Вместо того чтобы думать о том, видел ли он ленту новостей своего брата, я пытаюсь вспомнить, во что одета, но эти мысли несвязные. В итоге я просто смотрю на него в ответ с совершенно пустой головой, не понимая, почему меня так тянет на него пялиться.

Именно поэтому я в мельчайших подробностях вижу, как мрачнеет его лицо, а потом он отворачивается и забывает о моем присутствии.

От разочарования у меня будто свет гаснет, но мысли мгновенно встают на место, и я хочу дать себе затрещину.

Я чуть не свалилась в обморок от взгляда Дениса Фролова. Ну, не дура ли? Я что, забыла, кто он такой?

Высокомерный козел.

Моему сердцу плевать, оно продолжает бухать о ребра.

Глава 5

Моя подработка довольно унылая, чтобы ежеминутно бороться с зевотой, которая накатывает от однообразности моих действий и мерного стука пальцев по клавиатурам компьютеров вокруг.

Любое однообразное действие для меня пытка.

Я учусь на рекламщика, потому что я мегатворческая. В школе мои поделки частенько попадали на всякого рода местечковые выставки, а одна до сих пор выставлена в краеведческом отделе городского музея.

Моя мама не забывает сказать об этом гостям при любом удобном случае.

Как бы там ни было, работать печатной машинкой мне приходится всего пару часов в день, так что я не жалуюсь.

Мне выдали задаток, и по сорокапроцентной скидке я купила сестре белые «конверсы» на день рождения. Они болтаются в багажнике «пежо», чтобы Васька не нашла их раньше времени.

Вокруг меня звуки телефонных звонков и приглушённые разговоры.

Перекладываю пухлую папку документов из одной кучи в другую и бросаю взгляд на часы в правом нижнем углу монитора.

Уже почти пять вечера.

Я решила разделаться с этой работой как можно скорее, поэтому обычно ухожу не раньше шести, но сегодня пятница и у меня времени в обрез. Мне нужно навестить двоюродную сестру и сделать доклад о маркетинге на понедельник, поэтому я выключаю предоставленный мне для работы компьютер и, попрощавшись с “коллегами”, покидаю бухгалтерию “Пряничного домика”.

Именно так называется фирма, принадлежащая семье Влада. Это следует из документов, гору которых я успела перелопатить за эту неделю. Именно поэтому на этой неделе мы с… моим парнем виделись всего два раза. В тот день, когда он объявился у порога моего подъезда, и вчера.

Он позвонил почти в одиннадцать вечера и попросил спуститься. Он привез мне цветы. Цветы! Без повода. Я… была обескуражена.

Меня снедает внутреннее волнение, ведь завтра мы поедем на дачу его друзей с ночевкой, и с девяностопроцентной вероятностью ночевать мы будем в одной постели.

Я чувствую себя отвратительно, потому что двигаясь по зданию я, как вор, ловлю любое движение в радиусе десяти метров в надежде…

Боже, ну что за дура?

Да, я хочу его увидеть.

Хочу увидеть брата моего парня, хоть и понятия не имею, зачем мне это нужно.

Я страдаю напрасно.

Двигаясь к освещенной фонарями парковке, вижу, что на ней нет черного джипа, как и любых других дорогущих тачек.

От холода ускоряюсь и роюсь в кармане своей куртки, ища ключи от своей машины.

Я не знаю, появлялся ли мистер совершенство здесь на этой неделе или нет, по крайней мере, не в мою смену.

Заведя мотор, грею дыханием руки.

Салон остыл до состояния холодильника, а подогрев сиденья будет раскачиваться вечность.

Я не сказала Владу о том, что меня занесло на работу к его семье.

Он звонит каждый вечер, но я так ему и не сказала, хотя он спрашивал о том, где я работаю. Судя по всему, сам он здесь не появляется, так что случайная встреча маловероятна. В любом случае, я всегда могу наврать с три короба, ведь я уже это сделала. Наврала ему.

Разве это не признак того, что у нас что-то идет не так?

Идеальная пара в моих мечтах это такая, в которой никто никому не врет.

Что ж. Возможно дело в том, что мне пора повзрослеть?

— Пфф… — сдав назад, выруливаю с парковки.

В городе зажглись фонари и вывески магазинов.

Я выехала достаточно рано, чтобы не попасть в пробку. Заехав в продуктовый магазин, забрасываю в корзину продукты из категории “больничных” наборов. Фрукты, колбасу, хлеб.

Моя двоюродная сестра Аня загремела в больницу на сохранение по беременности. Забеременеть в девятнадцать…

Плюс ко всему, она умудрилась сделать это от космического придурка, в которого влюблена по самые уши. Кирилл Дубцов. Золотой мальчик нашего универа. Его отец — мэр, а мать — декан университета. Уже одного этого хватает, чтобы понимать — вполне возможно, он видел золотой унитаз не только по телеку.

— Я думала, беременные должны набирать вес, а не наоборот, — говорю, изучая ее измученное бледное лицо пятнадцать минут спустя.

Пристроившись плечом к стене больничного коридора, она кутается в домашнюю вязаную кофту.

— Я тоже так думала… — отвечает устало.

У нее кошмарный токсикоз. Из-за него она и попала сюда.

— Видимо, все дело в том, чей ребенок у тебя в животе… — начинаю развивать свою мысль, но тут же замолкаю. — Извини… я забыла, что ЕГО нельзя поливать дерьмом…

Я знаю Дубцова слишком плохо, чтобы однозначно что-то утверждать, но этот человек совсем не одуванчик, а Анька… она как раз таки и есть одуванчик. Она сирота. Ее воспитывал дед, а Дубцов, он как таран.

— Угу, — вздыхает она, заглядывая в стоящий на подоконнике пакет. — Блин… — бормочет, доставая оттуда колбасу. — Забери ее домой. Меня от нее тошнит…

— Класс, — фыркаю. — Положу ее в карман.

Глава 6

— Привет, — расслабленно говорит Влад, осматривая меня от макушки до носков зимних «сникерсов». — Давай сюда, — забирает у меня рюкзак и отправляет его на заднее сиденье.

Там уже расположился его собственный рюкзак, но мой на его фоне выглядит очень «девчачьим». Аляповатые цветочки и коричневая кожаная окантовка.

— Привет, — улыбаюсь, немного смущаясь.

Он смотрит на меня так, будто одобряет каждую деталь. Лицо, волосы, которые я аккуратно разложила на плечах, цвет моей куртки, потому что этот сиреневый мне идёт.

Сам он выглядит потрясно. Как картинка из журнала. Его одежда идеального качества, такая, будто он вчера срезал на ней брендовые ярлыки. И сидит все это на нем соответствующе. Парка, черная футболка и джинсы с парой дырок на коленях, через которые видны голые участки загорелой кожи.

Положив на бардачок локоть, склоняет набок голову и тянется ко мне, чтобы поцеловать. Подавшись вперёд, встречаю медленный легкий поцелуй, от которого в животе шевелятся бабочки.

— Отлично выглядишь, — говорит, отстраняясь.

— Спасибо, — пристегиваю ремень.

— У меня есть абонемент в тренажерку, хочешь, подарю? Полугодовой.

Смотрю на него удивленно, стараясь не выдать взрыв смятения в душе.

Я знаю, что моя задница могла бы быть и поменьше. Но у меня тонкая талия, и этим все компенсируется. Я слежу за весом, хоть и не сижу на диетах, но я далеко не тощая. Совсем нет. Не при моем размере груди!

— Считаешь, мне нужно сбросить пару килограмм? — изо всех сил стараюсь звучать беспечно, но он смутил меня своим вопросом до чертиков.

— Пару-тройку, — пожимает он плечом и газует, отъезжая от подъезда.

Смотрю на него, пытаясь не предстать в качестве психованной, неуверенной в себе дуры, но в итоге произношу:

— По-моему, у меня все в порядке.

Придумать что-то более утонченное в данный момент у меня просто не хватает фантазии.

— Ага, — соглашается Влад. — Да. Забей. Там в бардачке подарок.

Посмотрев перед собой, пытаюсь вернуть хорошее настроение.

Я знаю, что парни порой тупые, как пробки, и не понимают, что можно говорить девушке, а что нельзя, но Влад сказал это осознанно.

Он считает меня недостаточно стройной.

Он вполне имеет на это право, ведь ему не обязано нравится во мне абсолютно все.

Может, я и правда набрала лишнего за новогодние праздники?

Мне становится дико неуютно.

— Открой, — подгоняет он.

Сделав глубокий вдох, открываю бардачок.

Внутри белая коробка, при виде которой я тихо бормочу:

— Ого.

Взяв ее в руки, открываю и рассматриваю литой корпус нового айфона. Я не слежу за их обновлениями, но цифра на коробке указывает на то, что это последняя модель.

Не думаю, что для покупки этого подарка ему пришлось разгружать вагоны, но все равно не знаю, должна ли принимать такой дорогой гаджет.

Я сбита с толку.

Мы не успели даже выехать со двора, а я уже в легком раздрае.

— Спасибо… — смотрю на него. — Но у меня новый телефон.

— Китайская побрякушка — это не телефон, — сообщает с тихим смехом.

— Не замечала, — закрываю коробку.

— Ну, так попробуй, потом поделишься впечатлениями, — советует он.

Ладно. Черт.

Почему я должна отказываться? Это ведь подарок. Хоть он и попахивает снобизмом, я напоминаю себе о том, что у моего парня немного другое представление о реальности. Не такое, как у меня или у моей семьи. Я знала это с самого начала. Когда увидела его впервые, я уже понимала, что мы немного из разных миров, но тогда не посчитала это проблемой.

— Ладно, спасибо, — кладу коробку назад, рядом со своим рюкзаком. — Так… долго нам ехать? — интересуюсь, глядя в окно.

— Час примерно, — отвечает Влад.

— И кто там будет? — интересуюсь, чувствуя себя вором.

Я должна понимать, что меня ждет, но задаю этот вопрос совсем из других соображений. Больше других меня интересует один-единственный присутствующий, но спросить в лоб не решаюсь. Просто потому, что боюсь выдать себя с головой.

— Человек десять. Наша тусовка. Не заскучаешь. Мы не душнилы, — обещает он.

— Не сомневаюсь.

— И правильно, — смотрит на меня с выверенной обаятельной ухмылкой. — Ты сегодня очень красивая.

Только толстая. Эти слова просто рвутся с языка, но я велю себе его прикусить. Если я покажу, что эти слова меня задели, буду выглядеть настоящей размазней, а уверенность в себе — это первое, на что реагируют люди при любых обстоятельствах. Так что я воспитываю ее в себе, как только могу.

— Спасибо, — растягиваю губы в улыбке.

Дорога уводит нас за город, и уже через двадцать минут мы оказываемся на трассе. Адреналин в моей крови не дает расслабиться. В соцсетях Влада полно фото с его “тусовкой”. Там и девицы с сумками “шанель”, и парни, которые по выходным устраивают гонки на дорогих тачках, а потом эти видео попадают в сеть и становятся вирусными.

Глава 7

С той стороны двери кто-то дергает за ручку, и я оборачиваюсь, чтобы крикнуть:

— Занято…

В гостевом туалете первого этажа почти не слышно ни единого звука снаружи. Ни голосов, ни музыки, которая грохочет из стереосистемы на весь дом.

В декоративной корзине рядом с огромным умывальником стопка полотенец для рук, но я испытываю прилив душевной простоты, поэтому тянусь к лотку с бумажным полотенцем и насухо вытираю руки, глядя на свое отражение в круглом зеркале.

Я давно вышла из того возраста, когда в кармане нужно таскать консилер, чтобы замазать очередной прыщ на подбородке, которого утром там в помине не было, но сейчас консилер бы мне сильно пригодился.

— Задница… — бормочу под нос.

Мои щеки покраснели. Скулы тоже румяные. Возможно, оттого, что я полтора часа провозилась на кухне, или оттого, что мне нужно вернуться к Владу и его друзьям, от разговоров которых у меня слегка вянут уши.

За проведенный в их компании час я поняла: нужно как можно больше пафоса и красивой мишуры, даже если, в моем случае, это полное вранье, и тогда, возможно, они тебя «примут». В этой стихии Влад как рыба в воде. Я не сомневалась в этом с первой нашей встречи, он умеет козырять своим положением, но за его обольстительную улыбку можно многое простить. Он абсолютно беззаботный, а я вечно обо всем парюсь, именно поэтому мне с ним… весело.

Я ничего не могу сказать о его старшем брате, ведь не видела его с тех пор, как он вышел из кухни почти три часа назад. Это и к лучшему. У меня явные проблемы с тем, что я бесконтрольно на него пялюсь. Мне хочется на него смотреть, и все тут. Хочется изучить его лицо до мельчайших подробностей. Не на экране своего компьютера, а по-настоящему. Увидеть, как он двигается, как произносит отдельные слова, как ест или пьет… просто наваждение какое-то!

Со злостью швыряю в корзину смятую, мокрую бумагу.

Открыв дверь, выхожу из туалета в коридор, где по ушам тут же ударяют басы электрогитары. Парень, которого здесь называют Лекс, притащил профессиональную электрогитару с полным набором примочек, включая переносной усилитель. Гитара очень дорогого американского бренда прямиком из Америки, и, разумеется, это ее главное достоинство, но мне, как человеку, пять лет отпахавшему в музыкальной школе по классу гитары, хочется дать ему пару советов, чтобы он перестал насиловать мои уши.

В гостиной пять человек, включая Влада, того самого Лекса, хозяйку Лену и еще двух парней, один из которых Арсений, забавный, кучерявый чудик с красными наушниками на шее, помогший мне с канапе. Это младший брат Лены, и он очень милый.

— Держи, — улыбнувшись, протягиваю ему бутылку воды, которую он попросил прихватить из холодильника.

— Спасибо, — застенчиво прячет от меня глаза.

Его щеки покрыты легким пушком, кажется, бритье пока не входит в его утреннюю программу, и их заливает румянец.

Похоже, во мне избыток материнских инстинктов, потому что мне хочется ласково потрепать его волосы.

Переведя взгляд на Лену, вижу, что она наблюдает за нами, и ее губы кривит кислая усмешка. Будто ее идеально накрашенные глаза сейчас укатятся к потолку.

— Арс, — затянувшись кальяном, цепляет его Влад. — Ты что, в мою девушку втюрился?

— Нет… — бормочет тот, становясь малиновым и пряча ото всех глаза.

Дружный гогот сотрясает комнату, а мне хочется дать Владу затрещину.

Усевшись на диван рядом с ним, подбираю под себя ноги. Его рука расслабленно опускается на мое плечо, пальцы перебирают волосы.

— Хочешь? — протягивает мне кальянную трубку.

— Нет, — отвечаю, проверяя свой телефон.

— Так ты берешь тот “камаро”?! — перекрикивая гитару, спрашивает у Влада Антон, парень, сидящий рядом с Леной.

У него в руках стакан с самодельным коктейлем, который он активно потягивает. Внутри плавает апельсиновая долька и болтается зонтик. Тут есть барная стойка с полным набором алкоголя, ликеров и тоников на все случаи жизни любого бармена.

— Не знаю, — посмеивается Влад. — Че, малыш, возьмем тот “камаро”? — обращается ко мне с бахвальской ухмылкой.

— По-моему, — смотрю на него. — У нас в городе дороги не те.

— Да и пофиг, — смеется Влад. — Зато в кайф.

Не успеваю ответить, потому что из коридора, который ведет в неизвестную мне часть дома, вдруг высыпают люди.

Электрогитара замолкает, и комната наполняется запахами костра и улицы.

Атмосфера меняется мгновенно, потому что эта компания перетягивает на себя все внимание, и если до этого я считала, что искупалась в реалиях жизни аристократов нашего города, то ошибалась.

Черт…

Там человек восемь, включая… старшего Фролова.

“Не смотри…”, — велю себе мысленно, прикусывая губу.

Сглатываю застрявшую в горле слюну, наблюдая за это суматохой.

— Ну, наконец-то! — вскакивает Лена. — Я уж думала, вы решили отдельно затусить.

Две девушки, похожие на долбаных моделей с обложки, избавляются от своих шуб, переговариваясь и звонко смеясь. Через плечо одной из них перекинута сумка “гуччи”, и только теперь я окончательно понимаю, куда попала.

Глава 8

— Я на месте, и у меня все хорошо, — говорю жизнерадостно, как только мама отвечает на мой звонок.
За моей спиной шум и возня тринадцати человек. Звенит посуда, раздается женский смех.
— Хоть у кого-то в нашей семье все хорошо, — радуется она. — Почему ты у меня такая умница?
— Потому что, когда ты была беременна мной, — предполагаю, — ты не каталась на “банане”.
— То есть, твоя сестра пьет мою кровь, потому что ее тряхнуло в животе? — фыркает мама.
— Ага, — улыбаюсь.
— У-у-у… у вас там весело, — реагирует она на очередной гитарный аккорд, который ударяет мне в спину.
— Эм… да… — оборачиваюсь. — Ладно, я пойду.
— Только не напивайся, — просит мама.
— Фу… — говорю ей.
— Я все еще помню твой выпускной, — настаивает она.
— Да уж… — бормочу. — Такое никогда не забыть.
Положив трубку, кладу телефон в задний карман своих джинсов и, плюнув на все, подхожу к Лексу. Сидя на кресле рядом с диваном, он сосредоточенно берет очередное барре на своей игрушке.
— Можно мне? — киваю на гитару у него в руках.
Подняв лицо, смотрит на меня удивленно.
— Да-а-а-а?.. — тянет, то ли отвечая на мой вопрос, то ли задавая вопрос себе.
Я играла на таких.
Правда, всего пару раз, но все же.
Видя, что я не прикалываюсь, он все же встает и передает мне гитару, помогая набросить на плечо ремень.
— Нет… — отвергаю предложенный им крошечный треугольник медиатора.
Попробовав струны, чуть уменьшаю громкость, покрутив регуляторы на корпусе инструмента, и штука действительно крутая, потому что у нас с ней все складывается с первого раза.
Я не парюсь, потому что играть хуже Лекса невозможно, поэтому мои пальцы без раскачки ударяют по струнам и воздух взрывает хитовая мелодия очень популярной американской рок-группы.
За моей спиной раздается свист и улюлюканье.
Улыбаюсь.
Лекс наблюдает за мной, одобрительно качая головой и улыбаясь мне в ответ.
Когда разворачиваюсь вокруг своей оси, вижу Влада, который хлопает в ладоши и смеется. То же самое делают все остальные парни, кроме того, который смотрит на меня через плечо без каких-нибудь признаков бурного веселья.
Когда наши глаза на секунду сталкиваются, я убегаю от этого контакта, как трусливая задница.
Больше я ни на кого не смотрю, только на свои руки, понимая, что если до этого момента мое присутствие среди гостей кто-то мог не заметить, то теперь его заметили все.
Я не собиралась прятаться, но и в глаза лезть тоже.
— Круто, — усмехается парень, когда возвращаю ему гитару.
— Отличный инструмент, — делаю чистосердечный комплимент его покупке.
— Да-а-а! — радуется он. — Ну, крутая же, согласись.
— Угу…
— Каринка, дашь мне сольный концерт? — окликает меня чей-то голос.
— Это моя девочка, Сокол! — отвечает ему Влад. — Отвали.
Пока иду к нему, замечаю в дверном проеме Лену в компании одной из брендовых девиц. У обеих на губах кислые усмешки, которые игнорирую. Это помогает расслабиться, но не помогает затолкать в себя хотя бы один кусок шашлыка, когда мы все-таки рассаживаемся за обеденным столом.
Мои глаза то и дело натыкаются на запеченную в фольге рыбу, которую в количестве четырех штук выложили на большую прямоугольную тарелку.
Пока разговор вертится вокруг заграничных поездок на отдых, предпочитаю стать невидимкой и смотреть в свою тарелку. Не потому, что эта тема — мое слабое место, а потому что не хочу смотреть на то, как брат моего парня обжимается со своей девушкой в двух метрах правее.
Она сидит на его коленях, обняв руками за шею и пристроив на его груди голову.
Гоняя по тарелке шампиньон, я пытаюсь просто развидеть эту картину к чертям собачьим и сосредоточиться на том, что происходит вокруг меня, но, то и дело, воскрешаю в памяти ее умиротворенное миловидное лицо на его груди, а его ладонь по-хозяйски лежит на ее бедре.
Будто он для нее самая необходимая вещь на свете, и самая надежная.
Вполне возможно, так и есть. За все это время она не издала ни единого звука. Может, он и разговаривает вместо нее?
Какая же я сука…
Это не мое дело. Не мое. Не мое. Не мое.
— Дэн, ты когда свой дом достроишь? — раздается вопрос с противоположного конца стола.
— Летом, — слышу короткий ответ.
— У-у-у, — тянет один из парней. — На новоселье позовете? Че там обычно дарят? Может, кота?
Все угорают от этой шутки, а я прокалываю свой шампиньон вилкой, прокручивая в голове его постановку. Он спросил во множественном числе. Дом, строительством которого завалена вся лента новостей брата моего парня, он строит для себя и… своей девушки.
Я была права. У их будущих детей уже есть имена.
Это не мое дело.
— Попробуй, — отвечает Денис со смехом.
— Лучше щенка… — произносит тихий женский голос.
Поднимаю глаза, глядя на девушку Фролова старшего.
— Щенка? — переспрашивает он, опустив на нее глаза.
— Угу, — улыбается она.
— Ника, заметано! — объявляет парень. — Я взял на карандаш!
Ее зовут Ника.
От всего этого у меня начинается изжога и хочется убраться отсюда подальше.
— Че, может, на квадриках покатаемся? — подает идею Влад, и я перевожу на него глаза.
— Только если Каринка че-нить еще сыграет, — смеется Лекс.
— Легко… — улыбаюсь я парню.
— А че, можно и на квадриках, — отзывается кто-то.
— Какие, нахрен, квадрики? — вклинивается в этот треп голос, от которого у меня внутри вибрирует. — Вы все упитые, как один.
— Мы у тебя че, разрешения должны спросить? — со злым раздражением спрашивает Влад своего брата.
— Я не МЧС, чтобы разрешения выдавать, — смотрит на него тот. — Но никаких квадроциклов сегодня не будет. Мозги ваши соскребать с асфальта, у меня желания нет, так что проехали.
— Тебя никто не просит, — рычит Влад. — Мои мозги — моя забота.
Его агрессия напрягает меня. Он завелся так, что я кожей это чувствую, а когда на него смотрю, вижу горящую в глазах злость.
— Остынь, — бросает ему в ответ брат. — Иди в бассейн, окунись, если подгорает.
— Отвали.
— Уи-и-и-и! — раздается над столом радостный писк длинноногой брюнетки. — Предлагаю переехать в бассейн!
— Скажи, что ты сегодня без лифчика, — усмехается сидящий рядом с ней парень.
— Обойдешься! — мурлычет та.
— Я «за»! — объявляет вторая девица.
Вскочив на ноги, она хватается за края своего свитера и стягивает его через голову, оставаясь в лифчике и шелковой майке на бретельках. Швырнув свитер в лицо одного из парней, хватает со стола бутылку вина и объявляет, прежде чем хлебнуть из горлышка:
— На, Соколов, слюни будешь за собой подтирать!
Столовая взрывается хохотом, после чего от своей толстовки избавляется тот самый Соколов. Его торс безволосый и отлично вылепленный, и свою кофту он бросает на стул, обещая:
— Беги, Алина.
Через секунду вокруг меня начинается вакханалия, потому что с гоготом народ раздевается прямо на ходу. Прихватив с собой бокалы и шампанское, они гурьбой устремляются вслед за теми двумя, оставляя на полу и мебели свои шмотки…
— Пошли, — Влад тянет меня за локоть, заставляя встать.

Глава 9

В лакшери-жизни дофига плюсов, это точно.

Пройдя через первый этаж дома, мы добираемся до задней двери, через которую попадаем во внутренний двор, и я понимаю, как мало, твою мать, видела в жизни, раз вид большого подогреваемого бассейна с кристально прозрачной, голубой водой вызывает во мне желание немедленно это сфоткать.

Надувное резиновое «ведро» на нашей даче, которое мы называем бассейном, теперь кажется мне лужей. Я не провела в роскоши и суток, но уже привыкаю к глянцу.

От воды поднимается пар. Выкрашенный в темно-коричневый цвет деревянный настил со ступеньками вокруг бассейна, присыпан снегом, по которому с визгом несутся друзья Влада.

Боже, я хочу в нем искупаться…

— Ух, ты! — смотрю на Влада с горящими глазами. — Почему мы сразу сюда не пришли?! — в шутку возмущаюсь и ударяю его кулачком в грудь.

— Вдвоем неинтересно, — отвечает сухо, принимаясь раздеваться.

Мое самолюбие требует реакции на этот тон и на это заявление тоже.

Иногда Влад совсем не следит за своими словами.

Я бы поспорила с ним, но наше настроение явно на противоположных полюсах. Мой парень явно все еще одной ногой в конфликте со своим братом. Настолько, что его движения резкие, а челюсть сжата, хотя того нигде не видно. Ни его, ни его девушки, ни Лены, хозяйки, как и ее парня и ее забавного младшего брата.

Ну, и черт с ним… то есть, с ними.

Я не хочу о НЕМ думать.

Хочу веселиться.

Эти ребята не так уж плохи, если на кое-что тупо закрыть глаза.

А этот Денис… как бы Влад ни бесился, но во всем этом дерьме его брат был прав. Садиться за руль после трёх бутылок виски на четверых не стоит, даже если это велосипед. Пожалуй, мне не хватает авантюризма, но лучше так, чем соскребать мозги…

Решаю больше о НЕМ не думать.

Может, для этого стоит окунуться с головой?

Девушки у бассейна остались в одном белье, это «Секрет Виктории», не меньше. Парни в трусах с резинками «Кельвин Кляйн» сигают в воду, поднимая брызги и женский визг.

Влад стаскивает с себя футболку, и я с удовольствием смотрю на покрытый золотистым загаром торс своего парня, пытаясь игнорировать то, что мы с ним совсем не на одной волне. Причем, довольно часто. Но здесь нет ничего странного. Мы разные, вот и все. Я уверена, что это поправимо.

Начинаю стягивать с себя кофту и как только остаюсь в одном лифчике, внимание Влада концентрируется на мне. Точнее, на том, что находится в чашечках моего лифчика.

Он фиолетовый с кружевной оборкой по краям, и он подчеркивает цвет моей кожи.

— Блин… — бормочет Влад, оставаясь в одних трусах. — Вот это вид.

Он и сам потрясающая картинка. Мои глаза скатываются к его паху, но я тут же смотрю куда-нибудь в другое место.

Я ещё ни разу в жизни не видела полностью голого парня в реальности и, тем более, не трогала, но я уверена, что в трусах моего все должно быть как надо, иначе он не был бы таким в себе уверенным.

Мою кожу обдувает холодный февральский ветер, вызывая повсюду мурашки. Глаза Влада скатываются к моему животу, но, после того, что он сказал мне в машине, я чувствую себя немного скованно.

— Ты шоколадка, малыш, — хмыкает. — Я в первый раз подумал, что у тебя загар, — рассматривает мое тело без стеснения.

— Я просто смуглая… — стягиваю с себя джинсы, оставаясь в трусиках из того же комплекта.

— Ага, мне нравится, — замечает Влад.

Дождавшись, пока разделаюсь со своими вещами, он наклоняется и забрасывает меня на своё плечо, накрывая ладонью ягодицы.

Я визжу и хохочу все то время, пока он несется к бассейну, а потом меня поглощает теплый поток воды, и я чертовски рада тому, что моя тушь водостойкая, хотя моему макияжу наверняка конец!

Всплыв на поверхность, я понимаю, что в отличие от всех присутствующих в воде, не достаю ногами до дна.

Зараза…

Захлебнувшись, опять ухожу под воду.

Я не умею плавать и успеваю крикнуть:

— Влад…

Он обнимает ладонями мою талию и выталкивает наверх.

Цепляюсь за его плечи, начиная паниковать и кашлять. Вода попадает в рот и в нос. О чем я думала, когда позволила затащить себя в незнакомый бассейн?!

— Здесь глубоко… — хватаю ртом воздух.

— Ага, полтора метра, вроде, — ржёт он.

На кой гребаный хрен делать домашний бассейн таким глубоким?!

Он мог бы и предупредить!

Я сама виновата…

— Помоги выбраться… — прошу, чувствуя, как накатывает паника.

Меня начинает скручивать паника, потому что не чувствую дна.

— Ты чего, малыш?

— Влад! — ору на него. — Помоги выбраться!

Сжав ладонями мою талию, он сажает меня на бортик, и холодный ветер цепляется за каждый сантиметр моей кожи, забирая энергию и оставляя после себя озноб.

Глава 10

Не знаю, сколько времени я пялюсь на эту дверь, пораженная тем, что понятия не имею, что делать.
Что я должна делать?!
Просто ждать?
Ждать, когда меня найдут?
Меня охватывает дикая злоба. На гребаную Лену за то, что у нее есть наглость, чтобы делать с людьми такие вещи. На ее полную безнаказанность, ведь все, что я могу сделать — это вырвать ее идеальные волосы и разжечь ими камин, но даже тогда я буду чувствовать себя проигравшей, ведь я уверена — ее “шутка” мало кого здесь возмутит настолько, чтобы вырвать ей волосы вместо меня!
С колотящимся сердцем я обвожу глазами этот спа и, не отдавая отчета своим действиям, слетаю с лестницы и подбегаю к стеллажу со всякими косметическими банками и склянками. С рычанием толкаю его так, что он валится на пол с таким грохотом, от которого дрожат стены, и от которого прикрываю ладонями собственные уши.
Осколки ароматизированных свечей разлетаются по кафелю во все стороны. Шиплю, когда один из осколков ударяет по моей стопе, и на деревянных ногах возвращаюсь к двери, чтобы снова начать по ней молотить.
На поднятый мною шум реакции нет.
Заканчивается все тем, что, рухнув на пол у двери, обессиленно опираюсь на нее спиной.
От всей этой беготни мне становится кошмарно жарко, и кофта липнет к телу.
Тут душно, а мне хочется глотнуть свежего воздуха.
Достав из кармана телефон, пытаюсь сделать Владу дозвон, но бесполезно.
Под кофтой так некомфортно, что я снова плетусь вниз и, стянув с себя влажную одежду, голая заворачиваюсь в полотенце.
Сажусь на мраморную скамейку у стены и подтягиваю к груди ноги, опустив голову на колени.
Влад может решить, что я ушла спать.
Если вообще заметит мое отсутствие! Кажется, ему и без меня круче некуда. Может, эта Лена наплетет ему с три короба…
Я никогда не мечтала о парне, который будет решать за меня мои проблемы. Любые. Даже финансовые. Но я мечтала о том, чтобы на него хоть иногда можно было положиться. Чтобы ему, по крайней мере, не было плевать на то, где я нахожусь. Для этого ни черта особенного не нужно, ведь я бы никогда не смогла не заметить, что мой парень вдруг испарился, даже, несмотря на то, что мы три недели встречаемся.
По щеке катится слеза, но мои слезы вдруг сменяет приступ оглушающей паники.
Что, если про меня вообще забудут?
Такое ведь возможно?
Я толком не знаю этих людей.
Завтра все разъедутся по домам, и что?
— Господи… — всхлипываю.
Может быть, Влад решит, что я вызвала такси и уехала домой, откуда мне знать?
И что тогда?
Эта паника проходит по телу дрожью. В горле мгновенно пересыхает. По крайней мере, здесь есть вода…
Гоню от себя этот кошмарный сценарий, принимаясь пялиться в стену и ждать, но, когда пять часов вечера на часах моего телефона превращаются в восемь, ждать становится невыносимо.
Духота, жажда, липкий воздух вокруг…
К девяти вечера у меня начинает пульсировать в висках, а в десять я пытаюсь устроиться на этой скамейке так, чтобы не ломило тело. Подложив под голову еще одно полотенце, снова впадаю в панику, от которой трясет!
Ведь в одиннадцать становится понятно, что меня никто не ищет.
Никто.
Слезы комом встают в горле, но я даже расплакаться не могу, потому что сил нет.
До часа ночи я просто смотрю в потолок, а потом проваливаюсь в сон, из которого выбираюсь в шесть утра.
Я ничего не хочу, даже мести.
Хочу просто выбраться отсюда и вдохнуть свежего воздуха.
В девять утра я слышу, как в замке поворачивается ключ.
Дыхание с шумом вырывается из носа, а сердце колотится, когда я вижу, как на лестнице возникает одетый в спортивные штаны и футболку-безрукавку Денис Фролов. На футболке разводы от пота, будто он занимался в спортзале, на ногах черные кроссовки.
— П-ф-ф… — вытянув губы, делаю рваный долгий выдох.
Мое тело затекло и ноет, но еще сильнее ноет в груди от всего дерьма, которое успела себе навоображать за последние шестнадцать часов. От этого к глазам подкатывают слезы.
— Че за?.. — бормочет он, когда видит учиненный мной бедлам.
Остановившись на последней ступеньке, он взглядом натыкается на меня, и его черные густые брови ползут вверх.
За секунду он охватывает глазами все целиком, включая мои голые ноги, которые прижимаю к груди, сидя на пыточной мраморной скамейке. Мои волосы, как пакля, но мне плевать, что он об этом подумает.
Мне уже плевать, даже если бы этот проклятый ключ повернул сам сатана!
— Ты что, здесь всю ночь просидела? — спрашивает с подозрением.
Мои клапаны срывает, как по команде.
— Не твое дело… — выпаливаю, вскакивая.
Слезы раскаленными водопадами заливают глаза и щеки, и я больше не могу их сдерживать.
— От-твернись! — выкрикиваю, поворачиваясь к нему спиной.
Схватив с пола свои джинсы, принимаюсь натягивать их на себя, издавая позорные всхлипы, которые нарастают с каждой минутой.
Бросив полотенце, дрожащими руками натягиваю на себя кофточку и, развернувшись, собираюсь убраться подальше из этого дома.
— Д-дай пройти! — рычу, пихая придурка в грудь.
Спрыгнув со ступеньки, он ловит мои руки, и прижимает меня к себе, тихо бормоча:
— Тс-с-с…
Крепко обнимает мои плечи и гладит по спине, выводя на ней ладонью круги.
Я расклеиваюсь.
Уткнувшись носом в его грудь, тихо плачу, как маленькая.
Руки сами обвивают его талию.
Моя макушка даже до подбородка ему не достает.
— Ноги поранишь, — слышу бормотание над головой.
— Пл-левать! — выкрикиваю в сердцах.
— Тс-с-с…
— Я д-ду-мала п-про меня заб-были… — выталкиваю из себя слова.
— Когда мы уедем, здесь будет работать клининг, так что тебя бы нашли в любом случае…
— Когда?! — выкрикиваю гневно, подняв на него лицо.
— Скорее всего завтра, — отвечает он.
— Это тупая шутка!
— Очень тупая.
— Нормальные люди так не делают с другими людьми…
— Не делают.
— Так делают тол-лько моральные ур-роды…
— Век живи, век учись, — говорит тихо.
— С волками жить, по-волчьи выть?!
Меня злит его рассудительность и спокойствие в этой ситуации.
Злит!
Денис обводит глазами мое зареванное лицо, смотрит на мои искусанные губы.
Я тоже смотрю в его лицо.
Впервые вижу его так близко. Золотые крапинки в его голубых глазах. Прямую линию носа. Твердые правильные губы.
Пытаясь успокоить дыхание, втягиваю в себя воздух, и вместе с ним нос заполняет запах чистого мужского пота с легкой примесью дезодоранта.
От этого запаха меня слегка встряхивает.
Я начинаю чувствовать его близость так остро, что твердеют соски.
Он не может этого не чувствовать, потому что моя грудь впечатана в его и на мне только тонкий сырой свитер.
Он такой сильный.
Мое тело просто растекается в его руках. Слабеет и становится податливым. Я даже чувствую, как стучит его сердце. Животом чувствую то, что у него ниже пояса.
У меня слабеют колени.
Денис сглатывает слюну, и его кадык дергается.
Я тоже дергаюсь, приоткрыв губы, потому что животом чувствую толчок из его спортивных штанов. От этого в моем животе случается взрыв.
Отшатнувшись, он резко разжимает руки. Так неожиданно, что я пошатываюсь, хватаясь за перила.
Оказавшись за моей спиной, Фролов-старший давит своими кроссовками рассыпанный по полу бедлам. Подходит к противоположной от меня стене и упирается в нее ладонью, опустив голову.
Мои глаза впиваются в его мощные лопатки. Перескакивают на голые бицепсы его рук.
От частого дыхания моя грудь ходит ходуном, и щеки горят.
— Чего ты ждешь? — спрашивает грубовато.
— Ничего, я…
— Тогда выход там, — еле заметно мотает головой.
От обиды у меня поджимаются губы.
— Я просто хотела сказать «спасибо», — бросаю ему в спину.
— Не за что...
Развернувшись на пятках, взлетаю по лестнице и выскакиваю в коридор.
Дом выглядит так, будто здесь гуляла толпа маргиналов.
В гостиной повсюду пустые бутылки, на диване рубится в приставку кудрявый Арсений. Завидев меня, расширяет глаза, лепеча:
— Карина?
— У тебя есть машина? — спрашиваю, убирая дрожащими руками прилипшие к щекам волосы.
— Ему, вообще-то, шестнадцать, — слышу помятый голос Лекса где-то за спиной.
Обернувшись, вижу, как он принимает горизонтальное положение, садясь на противоположном диване. Полностью одетый и сонный. Трет пальцами глаза, глядя на меня с не меньшим удивлением.
— А у тебя есть? — спрашиваю, подлетая к парню.
— Да-а-а… — тянет.
— Отвези меня домой, — прошу, хватая его за локоть. — Пожалуйста…
Слава богу, он не спорит.
Когда сажусь на переднее сиденье его “порше”, на мой телефон обрушивается шквал непрочитанных сообщений и пропущенных звонков. От друзей и от Влада.
“Куда ты делась?”, — читаю на дисплее и убираю телефон в карман.
Может он ни в чем и не виноват, но рассказывать ему о том, куда я делась, вдруг до тошноты не хочется.
Вообще никому.
Это останется только между мной и его всезнающим братом.
Он не гороховый шут. Не пустоголовый мажор. Не трепач и не любитель разбрасываться понтами.
Он… другой…
И у него есть девушка. И почти готовый дом для них двоих.
Мое тело помнит изгибы его твердого тела в мельчайших подробностях.
От этого все тело горит.
Он отреагировал. На меня! И обвинил в том, что я ждала продолжения.
Закрыв глаза, обещаю себе, что больше никогда-никогда-никогда с ним не заговорю.
Он во мне не заинтересован, и от этого тянет в груди.

Глава 11

— Ты, какая-то не такая… — мамина рука дергает за куль, в который я собрала волосы у себя на макушке, и с родительским интересом заглядывает мне в глаза.
— Обычная, — бормочу, пытаясь сконцентрироваться на докладе по экономике, который ковыряю уже пару часов.
Строчки на мониторе моего ноутбука плывут и смешиваются. По три раза перечитываю один абзац. Все из-за моей тупой зависимости от социальных сетей. Из них можно выкачать тонну информации, если правильно подойти к процессу. Новости, сплетни, опровержение и новые сплетни.
Сегодня утром случайный алгоритм вывалил на меня тонну фотографий с загородной вечеринки, которую я провела запертая в цокольном спа-комплексе большого особняка. Теперь мне окончательно понятно, что искать меня у Влада не было времени. Он напивался и… барахтался в бассейне с Леной, которая висла на его шее так же, как до этого висла девица из московского ночного клуба.
Кажется, у моего бывшего парня есть хроническая проблема — он не в состоянии заводить хоть какие-то серьезные отношения и держать свои обещания. А Лена, которая, судя по всему, имеет на него виды, должна быть готова к тому, что как только она отойдет от него на пятьдесят метров, ее место тут же займет другая.
Ее лицо и имя действуют на меня, как красная тряпка. Сейчас, два дня спустя, когда пришла в себя и в голове не вата, а мозг, понимаю, что просто ее ненавижу… я никогда не была такой бешеной по отношению к другому человеку, но воспоминания о том, через что она заставила меня пройти… они просто душат меня.
Помимо этого, моя лента новостей услужливо выплюнула фото, на которых Денис Фролов учит свою девушку рыбачить. Я безмозглая идиотка, раз полезла в эти фото. У них все так идеально, что у меня сосет под ложечкой…
Я бы никогда не вернулась на его семейное предприятие, чтобы он и мысли не допускал о том, что я его преследую, но я подписала договор, и даже задаток еще не отработала. Просить деньги на возмещение задатка у родителей самый последний и самый нежелательный для меня шаг, ведь они и так оплачивают мою учебу.
— Хочешь, испеку шарлотку? — ласково спрашивает мама, надевая кухонный фартук.
Нас в квартире двое. Она только что вернулась с работы и обнаружила меня на кухне.
— Ни за что, — отвечаю ей. — Я хочу сбросить пару килограмм.
— Зачем?! — возмущается. — У тебя отличная фигура. Точеная! Что за комплексы ты себе напридумывала?
— Это для профилактики, — отзываюсь мрачно.
В коридоре хлопает входная дверь, и мы переглядываемся, изображая на лицах ужас, потому что это Васька, и мы понятия не имеем, что принесет этот день.
— Когда папа вернется? — залетает она на кухню, на ходу расстегивая свой школьный пиджак.
У нее факультативы по английскому, поэтому теперь ей действительно некогда. Она возвращается домой почти в пять вечера, что ее не устраивает.
— В субботу, — отвечает мама.
— Через неделю?! — возмущается сестра. — Достали его командировки!
Взметнув юбкой, уносится в комнату.
— Что-то он, и правда, долго, — замечаю я.
В последние полгода у него нескончаемые командировки. Он появляется дома на два-три дня, а потом исчезает на неделю. Но в этот раз, его нет уже две.
— У них там электроопоры упали… говорит, большая авария, — поясняет она.
— Ясно… — лезу в карман спортивных штанов, чтобы достать телефон.
На экране сообщение от Влада, и я встаю, напрягая челюсть и скрипя зубами.
— Выйду на пять минут, — говорю матери.
Набросив на себя пуховик, просовываю ноги в угги и выхожу из квартиры.
Перед подъездом припаркован знакомый “лексус”. Влад стоит перед машиной, слегка расставив ноги.
Красивый, стильный и непроницаемо спокойный.
В машине грохочет какой-то тяжелый рок, будоража весь гребаный двор. Прохожие оборачиваются, бросая на машину недовольные взгляды.
Я не мамочка, чтобы делать ему замечания, поэтому игнорирую.
На его локте болтается мой рюкзак, который мне пришлось бросить в загородном доме его родителей. На пальце у него брелок от сигнализации машины. Он крутит его в воздухе, наблюдая за мной.
— Спасибо, — протягиваю руку, чтобы забрать свои вещи.
— Я должен объясняться? — спрашивает он с явным наездом.
Мы не общались с тех пор, как я вернулась домой. Он назвал это “моими закидонами”, а я отправила ему ту пачку фото, на которых вокруг его талии обмотаны ноги Лены, одетой в один купальник. На нем, к слову, были расстегнутые джинсы.
Если он думает, что я проглочу хоть что-то из всего этого, потому что он впервые за все время нашего общения включил этот суперменский тон, то это не так!
— Нет, — пожимаю плечом. — Мне до лампочки твои объяснения. Выезд вон там, — киваю на конец дорожки. — Можешь еще откатиться задом, это в другую сторону.
— Ты, блин, — злится, делая ко мне шаг, — куда-то свалила. Даже не объяснила нифига. Это нормально?
— То есть, это повод мгновенно упасть в объятия другой телки? — цежу я.
— Мы просто тусовались, — заявляет он. — Ты из монастыря?
— Я провела шестнадцать часов в спа-салоне в подвале, — звенит мой голос. — Потому что твоя подруга Лена закрыла меня там, пока я была в душе.
Не знаю, какой реакции ожидала. Мое собственное сердце по инерции ускоряется.
На лице Влада зависло удивление.
Брови ползут вверх, потом сходятся на переносице. Даже его плечи под курткой напрягаются.
В этот момент мне вдруг хочется дать ему еще один шанс.
Может быть, ни один вменяемый человек и не стал бы искать меня там, но теперь, когда он знает, как все было… может быть, мне не придется выдирать ей волосы самой? Может быть, он накажет ее сам?
— Шестнадцать часов? — повторяет хрипловато.
— Да, — смотрю в сторону, снова чувствуя себя уязвимой.
Влад молчит.
Из-за рок-басов я не слышу ни единого звука вокруг.
Глядя в сторону, жду, что он меня обнимет или… ну, ты и дура…
Нельзя ожидать от всех парней того, как повел бы себя один-единственный, другой.
— Ого… — бормочет Влад. — Мощно…
Смотрю на него, повернув голову.
Почесав пальцем, на котором качается брелок, бровь, он вдруг спрашивает:
— Че ты ей сделала?
— Кому? — спрашиваю рассеянно.
— Лене, — уточняет он.
Смотрю на него так, будто впервые вижу.
— То есть, это я виновата? — спрашиваю хрипло.
— Ну, я не знаю… — откашливается он.
Втягиваю носом воздух так, что в нем печет. Рука немеет от желания залепить ему по лицу. Вместо этого сдергиваю с его пальца брелок сигнализации и запускаю в сторону детской площадки. Они пролетают над машиной и приземляются куда-то в грязный снег на нерасчищенном участке в десять квадратных метров за бордюром.
— Ты больная?! — орет. — Как я теперь их найду?!
Я знаю, что его машина заведется и без них, просто он не сможет ее закрыть.
— Подождешь весны, — выплевываю.
— Это серийный выпуск! — психует, ударяя кроссовкой по колесу машины. — Овца! — смотрит на меня, стиснув зубы. — Всю сигналку придется менять!
— Мне на твои проблемы, — цежу я. — НАСРАТЬ.
— Нахрен пошла отсюда, — делает ко мне шаг.
В этот момент задняя пассажирская дверь машины открывается, и оттуда появляется Лекс. На нем коричневое кашемировое пальто, черная водолазка и черные брюки. Выглядит, как настоящий дорогостоящий мажор. Боюсь представить, куда они направлялись.
— Влад, уймись, — бормочет, поглядывая на меня. — Поехали.
— Овца тупая, — расхаживает туда-сюда, зло ероша свои волосы. — Дебилка.
Я, и правда, делаю шаг назад, прижимая к себе рюкзак.
Я не жалею, но если он решит сделать мне больно…
— Поехали, — подталкивает его к водительской двери Лекс.
В тот день, когда он отвез меня домой, я попросила не разговаривать со мной. Этого парня ни о чем не нужно просить дважды. В прямом, твою мать, смысле!
Затолкав Влада в машину, он обходит капот, бросив мне неразборчивое:
— Привет…
Машина срывается с места с визгом тормозов, и на мои угги падают комья мокрого снега.
Меня слегка трясет от пережитой адреналиновой атаки.
Хочется то ли расплакаться, то ли завернуться в теплый плед.
Кажется, на этом мое общение с городскими мажорами закончено раз и навсегда.

Глава 12

Денис

— Блин, ты как на дрожжах растешь, — ноющим голосом замечает Марк, когда выхожу из душа в раздевалку принадлежащего его семье фитнес-клуба.

Сидя на скамейке, он надевает носки.

Придерживаю в кулаке узел обмотанного вокруг бедер полотенца и рассеянно отвечаю:

— Начни питаться по графику, таскать железо четыре раза в неделю, а не в месяц, и исключи из рациона алкоголь. Тоже подрастешь, гарантирую.

В моем шкафчике еле слышно звонит телефон, но я все равно реагирую, вытирая полотенцем голову.

— Ты меня с кем-то спутал, — отвечает Марк ворчливо.

— Угу… — бросаю скомканное полотенце на скамейку.

Открыв шкафчик, достаю сумку. Из сумки достаю трусы и натягиваю, прикрывая голую задницу. Порывшись, нахожу телефон и снимаю трубку, упираясь одной рукой в соседний шкафчик.

— Да?

— Привет, — слышу мелодичный голос Ники. — Я тебя потеряла.

— Был в спортзале, — бросаю взгляд на друга, который трамбует ноги в ботинки.

— Ясно. Так… значит, тебя сегодня ждать? — спрашивает со стеснением. — Ну… ты понял…

Глубоко вдыхаю, снова бросая взгляд на Марка.

— Пойду с телочками на ресепшене побазарю, — забрасывает на плечо спортивную сумку. — Жду тебя там.

— Я думал, у тебя сегодня учеба, или че-то путаю? — смотрю перед собой. — Доклад какой-то?

— Подвину, — бормочет она.

После тренировок у меня обычно так шпарит тестостерон, что я готов подушку отыметь. Ника в курсе, обычно подушку мне иметь не надо, но сегодня я не настроен на ласки. Не настроен на что-то мало-мальски осторожное. Моя девушка всегда к моим услугам, ей нравится секс, но я стараюсь не напрягать ее чаще двух раз в неделю. Мы десять лет знакомы, четыре из которых встречаемся, и еще в первый год я понял, что мои аппетиты с ее не совпадают, так что притормаживаю там, где надо.

Для меня это не проблема. С ней в любом виде комфортно.

Ника, она… офигенно комфортная. То, что надо. Перед глазами пример родителей. Ника то что надо, для секса, жизни и будущего. Нежная, послушная и хрупкая. И она в меня влюблена лет с тринадцати. Я как-то тоже втянулся. Мне все в кайф.

Как только тупить перестану, будет вообще волшебно.

“Не тупи”, — вбиваю в свою башку. — “Дебилом не будь. Не твори дебилизм”.

— Я уже с Марком договорился, — съезжаю осторожно, чтобы ее не обидеть. — В “Драйве” поедим, потом домой, отцу нужно помочь. У него ноут новый, там паника.

— Ясно, — чуть прыскает от смеха. — Тогда до завтра. Я тебя люблю…

— И я тебя, — выдаю на автомате.

Положив трубку, упираюсь в шкафчик предплечьем и кладу на него лоб.

“Не тупи”, — вколачиваю намертво.

В моем окружении нет девушки, на которую я хотя бы один раз захотел ее променять, измены тоже не моя тема. У нее отец прокурор, и она росла без матери. Он ее растил, как сокровище. Он мне доверяет, как себе. Сыном называет.

“Не тупи”, — повторяю, швыряя телефон в сумку.

Выдавливаю из головы все лишнее и застегиваю ширинку, запрыгнув в джинсы.

На ресепшене клуба есть на что посмотреть, фейс-отбор здесь, как в эскорте.

Марк постукивает по гранитной стойке брелоком от тачки, приглушенно общаясь с девушками. Они с Леной встречаются пару лет, но все это смахивает на игру в “кто кому больше поднасрет”.

— Хорошего вечера, — улыбается мне красивая девчонка с бейджем “Виктория”.

— Спасибо, — киваю, забрасывая использованное полотенце в утиль под стойкой.

Я не кокетка, это не особо по моей части. Так сложилось, что за пределом своей системы координат я мало общаюсь с людьми в этом городе, с девушками особенно. У меня нет ни интереса, ни необходимости, круг общения у нас хоть и “ограниченный”, но достаточно большой, не говоря уже о том, что за пределами города и за пределами страны.

Выходим с Марком на улицу и садимся в мою тачку. В восемь вечера до “Драйва” добираемся телепортом. “Драйв” — мало кому известная кафешка на крыше премиальной автомойки, куда случайных людей заносит очень редко. Кухня там отличная, ну и народу всегда битком, потому что помещение маленькое.

На стоянке вижу машину Влада, и еще пару знакомых бамперов.

— Привет, салага, — жмет мне руку Антон.

Влад потягивает кофе. Как обычно, ему все по фигам. С ним здороваться не тружусь. У моего брата в башке смешалось столько сортов говна, что не уверен, разгребется ли он даже к тридцати. Вопрос, сильно терзающий родителей, ну а я уже почти забил. Я бы поделился с ним своими мозгами, но он не возьмет. Не знаю, когда конкретно его переклинило, в детстве он даже спал со мной в одной кровати лет до пяти. Я помню это отлично, я старше на три года, а лет с шестнадцати что-то у него пошло не так.

Садимся с Марком за их стол.

Не беру меню, знаю чего хочу.

Когда официантка выставляет передо мной тарелки, Антон присвистывает и тянет:

Глава 13

Денис

— Че за хрень… — цедит Влад справа от меня.
Не шевелясь, перевожу на него глаза и вижу, как он пилит своими дверной проем.
У моего брата много заскоков, конкретно сейчас он бешеный.
Я не в теме ситуации, понимаю это мгновенно.
Прежде чем проследить за его взглядом, пытаюсь унять похоть, от которой страдаю с тех пор, как увидел Карину Калинину в первый раз. Ее кошачье лицо с этими глазами и ямочкой на подбородке, от которой меня переклинило прямо в зале гипермаркета примерно месяц назад.
Переклинило. Сильно. Я чуть не наделал дел.
“Не тупи!” — рычу, шире разводя колени.
Она вообще не про меня.
Колючая и горячая, как паяльник. И, уже не сомневаюсь, проблемная.
Четко и ясно довожу это до своей башки, в которой трафаретом отпечатались номера ее побитого жизнью голубого “пыжика”, который видел все там же, на стоянке гипермаркета месяц назад.
Просто пальцем пошевелил и узнал все. И номер телефона, и домашний адрес, и имя с фамилией.
Ещё до того, как она возникла полуголая на диване в доме моих родителей, я пялился на номер ее телефона в своей телефонной книжке, не понимая, зачем он мне и что с ним делать.
Я пялился на него два дня. Дал себе время. И ни тогда, ни сейчас делать с ним ничего не буду. И причина даже не в том, что ее трахал мой брат, а в том, что, когда мозги чутка встали на место, решил пережевать ситуацию и выплюнуть.
То, что ее трахал мой брат, вызывает дерьмовый привкус во рту. Злость тоже. Но на себя, не на неё. Кто ее трахает, меня не касается.
Бросив взгляд на вход, вижу, как Лекс помогает ей снять куртку, пристроившись сзади.
В паху опять тяжелеет, когда наружу показываются обтянутая легким свитером полная грудь и округлые бедра в синих джинсах. Свитер короткий и под ним полоска голой оливковой кожи. Талия тонкая. Я мог бы ладонями обхватить.
Уймись.
Мне не шестнадцать, и за свои поступки я привык нести ответственность.
Фиксирую то, как Бахман на нее смотрит. В отличие от моего брата, Лекс не карабкается на все, что движется, и то, что пацан поплыл, вызывает раздражение. Я в этой упряжке не один такой. Ощущаю себя полнейшим лохом, только на него так, как на меня, она не таращится. На меня она смотрит, как маленькая пантера.
Зараза. Тело потеет.
Склонившись к ее уху, Лекс что-то спрашивает, и та ведет тонким плечом, осматриваясь.
Отвернувшись, смотрю в свою тарелку, возвращаясь к еде.
Решаю доесть и отчалить. То есть, сделать то, что и планировал, но уже нутром чую, что у меня не выйдет.
— Бахман! — выкрикивает Влад. — Присоединяйся, друг!
Втянув в себя воздух, смотрю на брата.
Я давно избрал по отношению к нему позицию “неагрессивное участие”. На все остальное он реагирует приступами пмс, но, несмотря на все наши разногласия, он мой брат, и я не хочу терять с ним контакт. Когда-нибудь он поумнеет, и я не хочу, чтобы было поздно.
На его лице почти оскал. Абсолютно понятно, что без этой Карины здесь не обошлось. Магия.
Нос улавливает сладко-холодный женский парфюм, от которого покалывает затылок.
Кровь разгоняется со скоростью экспресса. Моему телу сегодня и так мало надо.
Разминаю шею, поднимая глаза от тарелки.
— Привет, батя, — Лекс протягивает мне руку, расплываясь в улыбке.
— Привет… — слышу тихое приветствие из-за его спины.
Марк кивает в ответ, складывая на груди руки.
— Привет, — отзывается Антон с усмешкой. — У вас свидание? — интересуется нагло.
— Если бы было свидание, мы бы к вам не сели, — бросает ему Лекс.
Отойдя, выдвигает для своей Джульетты стул.
— А-а-а… — тянет Антон. — Ну, милости просим…
Маленькая Карина обводит глазами стол. Бросив на Влада пустой взгляд, смотрит на меня.
Смотрю в кошачье лицо и хрустальные зеленые глаза. Сегодня они идеально накрашены. На щеках румяна. В тот день, когда нашел ее в подвале, на ней не было косметики, но меня это не спасло.
У нее красная помада. Идеальные контуры, будто она с ней родилась. Верный признак того, что Бахман ее не целовал. По крайней мере, сегодня. Это очень тупо. Первое, что сделал бы я на его месте — присосался к этим губам с такой самоотдачей, что она выцарапала бы мне глаза. Или нет…
Не смотри так, дурочка.
На мои губы. Почти неосознанно.
Я не настолько неопытный, чтобы не замечать. Она меня хочет. Хотела еще там, в подвале. Такое ни с чем не спутать.
Лежащая на коленях рука сжимается в кулак.
Отворачивается, чуть задирая упрямый подбородок.
Снова смотрю в свою тарелку, прислушиваясь к разговору.
Влад молчит. Слова лишние. Его пальцы стучат по столу, нога в кроссовке под столом тоже стучит.
— Где были, че видели? — интересуется Марк.
С Марком мы с третьего класса “вместе”. Несмотря на все его чудачества, близкий друг у меня один, и это он.
— На симфоническом “рамштайне”, — отвечает Лекс.
— Пха-ха-ха-ха… — ржет Антон. — И кто играл?
— Городской симфонический оркестр, — подает голос гостья.
— У-у-у-у… — стебется Антон. — Понравилось?
— Да.
— Вы нашли друг друга.
Замечание режет уши.
— Может, и нам сходить? — продолжает он. — Советуешь?
— Не потянешь, — смеется Бахман.
— Ты теперь мои объедки подбираешь? — ядовито интересуется Влад.
Вскинув на него глаза, давлю желание дать ему в бубен.
— Твои объедки у тебя в тарелке, — цедит Лекс.
— Да с ней трахаться, все равно что с манекеном, — выдает мой брат. — Красивая и бесполезная.
— Влад! — ревет мой голос.
Бросив взгляд на Карину, вижу, как ее лицо покрывается красными пятнами.
— Закройся! — подскакивает Лекс. — Ты что, обдолбался?!
— Нет, — Влад встает. — По-моему, это ты обдолбался. Убери эту овцу отсюда.
— Давай уйдем… — тянет Лекса за руку Карина.
— Да, вали.
— Влад, — встаю. — Пошли выйдем.
Его злые глаза упираются в меня.
— Тебя кто-то спрашивал? — ударяет кулаком в мое плечо. — Отвали!
— Скажи это ещё раз, — предупреждаю его.
Чтобы не случалось в нашей жизни, мы никогда не дрались. Я не собираюсь вводить эту традицию. Никогда. Ни при каких обстоятельствах, и даже на пределе своего терпения понимаю, что не стану с ним драться сейчас.
— Я уйду! — слышу звенящий громкий голос.
Все смотрим на “яблоко раздора”, как по команде повернув головы.
Она вибрирует, сверкая глазами. Вперив их в моего брата, выставляет вперед средний палец руки и цедит:
— Сколько пальцев?
— Сука… — с оскалом усмехается тот.
— Пока, мальчики, — развернувшись на пятках, медленно идет к напольной вешалке, с которой снимает свою куртку и выскальзывает из зала, зажав ее подмышкой.
В зале тишина и орава зрителей. Есть случайный народ, есть знакомый. В общем и целом без разницы, просто я не хочу, чтобы кто-то вызвал ментов. Такое шоу никому не нужно.
О, твою мать…
Она провела здесь пять гребаных минут, а напылила так, что хочется хорошенько ее встряхнуть. Это не та компания, с которой стоит шутить. У нее вообще мозг, блть, есть?! Ночи в подвале ей было мало? Эта “шутка” злит меня до сих пор, и в мои планы входило узнать, кто это сделал, чтобы вправить мозги, потому что такие шутки могут закончиться плачевно для всех.
Я чувствую, как трещит воздух, и как трещит мой кулак. Раздирает желание впечатать его в нос Влада, но еще больше выкручивает желание пойти следом. Такое, что делаю шаг вперед, но потом торможу, будто вошел в стену.
«Это не твоя проблема!»
— Че, следом не побежишь? — не унимается Влад.
— У тебя забыл спросить, — плюется в него Лекс.
«Это не твоя проблема».
Смотрю на дверь.
— Вот это шоу… — бормочет Антон.
— А че происходит? — изумляется Марк. — Я нихрена не понял…
— Ничего, — бросает с усмешкой Лекс. — Просто кому-то не дали, да?
Не успеваю остановить кулак Влада, который впечатывается в его челюсть.

Глава 14

Карина

Кафе на первом этаже учебного корпуса наполовину пустое, и мой любимый столик рядом с большой искусственной пальмой не занят. Толкая к кассе свой поднос, поглядываю на этот стол, в надежде, что нас никто не опередит.

— Может, еще и по штруделю возьмем? — изучает витрину моя приятельница Алена.

— Я на диете, — бормочу, пробивая свой греческий салат и коробочку грейпфрутового сока.

— О-о-о… — отзывается она. — Ну, а я возьму.

Еще бы.

С тех пор как она начала встречаться с одной местной городской знаменитостью, она стала стройнее килограмм на пять. При ее росте почти в сто восемьдесят сантиметров такое очень бросается в глаза. Она стройная, как модель.

Я примерно догадываюсь, куда улетают ее калории. Занятие трудозатратное, и говорят, иногда нужно попотеть, чтобы добиться серьезных результатов. Поверю на слово. Проверить самой мне светит нескоро, ведь буквально пару дней назад я решила, что потеряю девственность только по очень большой любви.

Забрав с кассы поднос, иду за “свой” стол и жду, пока Алена ко мне присоединится, прежде чем начать жевать салат.

— Новый год вроде прошел, — замечает, принимаясь за свой мясной пирог. — Зачем тебе диета?

— Впереди лето, — напоминаю ей.

— По-моему, у тебя с весом полный порядок, — говорит беспечно.

— Сбросить пару-тройку килограмм лишним не будет, — отвечаю ей.

— Угу, — с удовольствием жует. — Типа про запас?

— Ты видела Аню? — съезжаю с этой темы. — Ее же выписали из больницы? Она скинула смс и пропала.

— Ага. С тех пор ее никто и не видел. Медовый месяц, — закатывает глаза.

Не сомневаюсь.

Еще три месяца назад я считала ее мужа самым надменным чистоплюем нашего универа. Голубая кровь и золотая карта в кармане. Теперь все то же самое, только в придачу к этому он превратился в чертовски заботливого чистоплюя.

— Но на занятия она выйдет?

— Собиралась.

— Сложно ей, — вздыхаю. — Если у меня будет парень, заставлю его надевать два презерватива.

Алена давится своим пирогом и экстренно запивает его кофе. Я бы и сама посмеялась, но настроение паршивое.

— Кхе-кхе… — продолжает хохотать она. — Они и один-то через силу надевают, — делится она опытом. — Ощущения, знаешь ли, не те.

Поднятая тема вдруг будоражит меня до самых печенок. Первое, что в ту же секунду рождает моя голова в ответ на сумму слов “парень” и “презерватив”, это не Бред Питт в неглиже. Это… парень с самыми голубыми глазами на свете и с самым термоядерным ароматом тела. Даже потный и раздражающе рассудительный. Спокойный, уравновешенный и кошмарно привлекательный. Чужой парень!

Но картинка в моей голове такая живая, что я теряю связь с реальностью, во всей красе представляя контуры его тела и кубики пресса, которые видела в соцсетях фитнес-клуба, который он посещает, и в его собственных.

Теперь он считает меня легкодоступной. Уверена.

В горле давит ком. Прочищаю его, откашлявшись.

— Ты слышала про драку в “Драйве”, — интересуется Алена. — Позавчера.

Кусок болгарского перца застревает в горле, когда поднимаю на нее глаза.

— Нет, — отвечаю невозмутимо, хотя сердце подпрыгнуло к горлу.

И это, почти, правда. По части сплетен и сбора информации я Наполеон, но понятия не имею о том, чем закончился тот ужасный вечер. Я никогда не была трусихой, но теперь я переживаю, как бы Влад не начал портить мне жизнь. Я боюсь этого и испугалась там, в “Драйве”, потому что его агрессия, как энергетическое поле. Я нигде не проявляла к этой теме интереса, чтобы не бросить на себя даже малейшей тени. Мне и так ясно, что свою честь мне придется отстаивать самой, потому что я сбежала от Лекса и позавчера ночью не ответила на его звонок. Я поступила мерзко, я знаю — он ни в чем не виноват, но я сомневаюсь, что он вывезет конфликт со своим другом в следующий раз. Или в еще какой-то другой раз.

Нам не стоит общаться.

Может быть, ему ничего и не грозит, а вот мне…

Позавчера Лекс сам меня нашел и пригласил на концерт. Я решила, что это какая-нибудь тупая шутка в стиле “жестоких игр”, но он звучал очень искренне, когда убалтывал меня, и даже немного рассмешил. Я хотела насолить Владу. Да, хотела. А с Лексом весело и легко, он вообще очень милый!

— Что такое “Драйв”? — смотрю в свой салат.

— Кафешка на выезде. Рассказать?

— Эм-м… да…

— В общем, это какие-то знакомые Баркова, — объясняет Алена, имея в виду своего парня. — Там была потасовка “бейте люстры, я плачу”. Золотые мальчики сцепились, перевернули полкафешки. Говорят, даже ментов вызывали…

Мои глаза непроизвольно округляются.

— Что, есть жертвы? — спрашиваю хрипловато.

— Да какие жертвы, — отмахивается она. — Больше посуды побили. Но там известные личности засветились. Фрол старший и младший, но ты их вряд ли знаешь.

Глава 15

Карина

Черный глянцевый корпус тачки возникает прямо перед моим носом, почти задевая колесом бордюр. Стекло передней пассажирской двери опускается, и я смотрю в лицо Дениса Фролова, расположившегося за рулем.
На нем расстегнутая парка болотного цвета с капюшоном, отделанным мехом, что визуально увеличивает его размеры, но внимание привлекает не это, а то, что на его скуле красуется очень заметный синяк.
Срань господня!
Мои глаза расширяются.
Даже думать боюсь о том, откуда этот синяк. Вариантов не так много, но любой из них не в мою пользу.
— Садись, — говорит отрывисто.
— Это… — отодвигаю свой шарф. — Предложение или приказ?
— Предложение. И оно не безлимитное, — отвечает сухо.
Это явный намек на то, что мне следует побыстрее шевелить задницей, но я медлю пару секунд. Переминаясь с ноги на ногу и всматриваясь в его подбитое лицо.
— Ну, и? — с претензией выгибает брови.
Ладно, черт…
Я так замерзла, что села бы в тачку к сатане.
Открыв дверь, забираюсь в салон и тону в глубоком кожаном сиденье. Внутри эта тачка еще больше, чем снаружи. На заднем сиденье, кажется, можно станцевать, и оно завалено какими-то коробками со всякими строительными прибамбасами.
Машина тут же трогается, возвращаясь на шоссе. Из-под капота в салон долетает рев мотора, просто боюсь представить, что за монстр у него там и сколько бензина жрет эта зверюга.
Снимая перчатки, кошусь на водителя, который смотрит вперед, положив обе руки на руль. Его профиль четкий и сосредоточенный, волосы слегка растрепаны.
По моим рукам бегут мурашки, и они не от холода. Просто меня будоражит от каждой линии на этом лице. Особенно от очертаний его губ, на которые стараюсь не пялиться.
— Куда тебе? — спрашивает Денис, продолжая смотреть вперед.
Хриплые нотки в его голосе заставляют вибрировать мои внутренности.
Смочив слюной горло, отвечаю:
— Высади меня, где тебе удобно. Где-нибудь в центре.
Посмотрев на меня, говорит:
— В центре пробки. Куда тебе?
Я кусаю губы, пялясь на его синяк. Он видит это и молчит.
— Комсомольская, восемь… — отвечаю тихо.
Не знаю, что со мной такое, и какого черта я такая тихая! Он действует на меня неправильно. Я робею, как дура.
Достав из кармана парки айфон, Денис одной рукой грузит в нем навигатор, посматривая на дорогу и сбавляя скорость.
— Спасибо, — добавляю я.
— Угу, — прилепив телефон на панель, делает глубокий вдох и чешет пальцами подбородок.
Молчим, двигаясь по полупустому шоссе.
Прокручивая в голове все, что наговорил в “тот” вечер Влад, я испытываю приступ черного стыда, прямо как тогда. Я могу опровергнуть его слова по части того, что секса у нас с ним не было, но не могу самостоятельно оценить, являюсь ли бесполезным бревном или нет. Может я и правда бревно?
Он опустил мою самооценку ниже плинтуса одним предложением, и теперь я ни в чем не уверена. Я не уверена, стоит ли открывать рот, потому что сидящий рядом парень явно не расположен со мной болтать, но, как только успеваю прийти к этому выводу, он вдруг спрашивает:
— Ты знаешь, кто закрыл дверь?
О какой двери он говорит нам обоим понятно, поэтому спрашиваю с издевкой:
— А что, накажешь его?
Всем плевать, разве нет?!
— Сделаю что-нибудь подобное, — отвечает Денис.
Смотрю на него, испытывая прилив волнения оттого, что он не забыл. И собирается впрячься куда-то из-за меня. Сделать то, чего я так ждала от его брата. И вообще, от кого-нибудь! Из того, что я знаю о них всех, только он и может такое сделать, потому что они все слушаются его, как щенки.
— Почему? — вылетает из меня незапланированный вопрос.
Повернув голову, смотрит в мое лицо. Дольше, чем одну секунду. И дольше, чем две. Будто изучает его поподробнее. Это опять волнует, потому что его глаза падают на мои губы, прямо как тогда, в “Драйве”!
Отвернувшись, бормочет:
— Что значит “почему”?
— То и значит. Зачем тебе это?
— Потому что это поступок, за который положено отвалить люлей. Чего здесь непонятного?
В душе закручивается разочарование.
Не знаю, что я себе навоображала.
Он впрягся бы за любого. Его возмущает лишь то, что людей не принято, твою мать, на сутки забывать в закрытом замкнутом помещении.
— Это была Лена, — смотрю на лобовое стекло.
Он молчит, но я благодарна хотя бы за то, что он не спрашивает: “Что ты ей сделала?”.
Я собираюсь держать рот закрытым, но он снова выдает самовольный вопрос:
— Кто отвалил “люлей” тебе?
Я имею в виду синяк, украшающий его лицо, и прячусь в своем шарфе, когда Денис посылает мне очень говорящий взгляд.
— Упал, — бросает он.
В моем кармане звонит телефон. Порывшись, достаю свой гаджет и говорю в трубку:
— Да?
— Я застряла! — выпаливает Василина.
— Где? — вздыхаю я.
Она называет свою локацию и добавляет:
— Тут даже маршрутки не ходят. На чем мне уехать?
— Как ты вообще туда попала? — требую у нее строго.
— Случайно.
— Василина, — говорю с угрозой. — Что ты там делаешь?
— Меня пригласили в гости.
— Какие гости?! — ору на нее.
— Подруга. Из параллельного класса.
— Ты должна быть в музыкалке!
— А я прогуляла!
Вот же засранка!
— И что ты от меня теперь хочешь?! У меня машина сломалась!
— Не знаю!
Рычу в потолок, сжимая зубы.
— Я тебя убью!
— Только маме не говори, — выкрикивает в сердцах.
— Зайди куда-нибудь, — цежу я. — В магазин. И жди меня.
Сбрасываю вызов, со злостью глядя на телефон. Решаю вызвать такси и сделать крюк, чтобы забрать ее оттуда и вместе поехать домой. От злости даже забываю, что в машине не одна, а когда вспоминаю, понимаю, что на меня смотрят.
Встав на светофоре, Денис смотрит на меня, слегка выгнув брови.
Я вообще не рассчитывала попасть в его машину когда-нибудь, а теперь испытываю дикое разочарование оттого, что эта поездка закончилась. Может, я вообще его больше никогда не увижу.
— Я… — говорю сбивчиво. — Здесь выйду. Останови там, у тротуара.
— Проблемы? — трогается и меняет полосу, смещаясь к крайнему правому ряду.
— Да… — бормочу, отстегиваясь. — Сестра застряла где-то в районе литейного завода. Заберу ее на такси.
Машина тормозит, и я поворачиваю к нему лицо.
Сглатываю, образовавшийся в горле ком, тихо говоря:
— Пока…
Проклинаю себя за то, что это звучит почти как вопрос. Чего я жду?! Он думает, что я сплю со всеми подряд, и делаю это без огонька.
Его глаза блуждают по моему лицу, снова задерживаются на губах. И это не безобидный взгляд! Так на меня не смотрят в автобусах. Или на улице.
Мне нужно выметаться, но я не могу пошевелиться.
Я слышу его тихое дыхание. Вижу как двигается его широкая грудь. Наши глаза встречаются, и мне хочется до него дотронуться. Провести пальцами по подбородку, на котором видна щетина. Мне хочется его поцеловать… безумно…
Сжимаю в кулак пальцы, и отворачиваюсь, боясь, что он опять обвинит меня в “приставаниях”.
— Спасибо, — говорю полушепотом, дергая ручку двери.
Дверь заблокирована и в ответ на очередную попытку ее открыть, ничего не происходит. Он не снимает блокировку, и у меня в животе происходит взрыв.
Тело начинает вибрировать, потому что даже спустя пять секунд двери все еще заблокированы.
Обернувшись, вижу, что он продолжает молча на меня смотреть.
Переведя глаза на лобовое стекло, велит:
— Пристегнись.
Включив поворотник, Денис вливается в поток машин, а я сжимаю свой телефон, боясь пошевелиться.

Глава 16

Карина

Минуя пару светофоров, мы сворачиваем на мост, который уводит машину к черту на кулички. Как раз туда, куда умудрилась забраться моя сестра.

— Ты знаешь точный адрес? — спрашивает старший Фролов.

Мне требуется пара секунд, чтобы переварить его вопрос, потому что сердце продолжает скакать в груди.

— Нет. Она где-то в районе магазина “Мечта”.

— Пусть выйдет к почте, — велит он. — Это на другой стороне дороги. Будем там минут через пятнадцать.

— Ты что, знаешь этот район? — кошусь на него.

— Я живу в этом городе.

— Я была уверена, что таких, как ты, туда даже случайно забросить не может.

— Таких, как я? — бросает на меня ироничный взгляд. — И кто же я такой?

Сегодня я определенно сначала делаю, а потом думаю!

— Аристократ, — сообщаю ему.

Игнорирую кривую усмешку в свой адрес, набирая Ваське сообщение.

— А себя ты, к какой категории относишь? — слышу насмешливый вопрос.

Я знаю, что свое “положение в обществе” он понимает прекрасно, поэтому его издевки — чистой воды бутафория. Он живет в трехэтажном доме, ездит на тачке, которая за неделю сжирает бензина больше, чем моя за месяц, и вращается в компании людей, распивающих шампанское, которое не продается в супермаркетах.

Да, он аристократ. И я вряд ли узнала бы о его существовании, если бы не случай, потому что, такие как он, не обедают в студенческих кафешках.

— Когда ты в последний раз ел в “Макдональдсе”? — задаю встречный вопрос.

Глядя на дорогу, вдруг расслабляется и кладет локоть на бардачок, после чего отвечает:

— Я там никогда не ел.

Его ответ поразил даже мое воображение, поэтому расширяю глаза и в неверии спрашиваю:

— Никогда?

— Нет.

Он лениво улыбается, заставляя сбиваться мое дыхание. Улыбка полностью изменила его лицо. Заострила подбородок, собрала морщинки в уголках глаз. Сделала его чертовски, кошмарно красивым.

Я залипаю, кружа глазами по его лицу.

Улыбка стекает с него, когда наши глаза встречаются.

Отвернувшись к лобовому стеклу, тереблю пальцами бахрому своего шарфа.

— В школе один парень пригласил меня на свидание в “Макдональдс”. Вот из какой я категории, — говорю тихо.

— Жестко, — бормочет Денис.

— Нормально.

— Я говорю о свидании в “Макдональдсе”.

— Я тоже. В твоем мире такое, очевидно, невозможно.

— Всякое возможно, — отзывается.

— Тебя угостить в “Макдональдсе”? — брякаю и в ту же секунду начинаю краснеть.

Господи…

Я что, пригласила его на свидание?!

В машине образуется катастрофическая тишина.

Денис пристально смотрит в мое лицо, чуть сощурив свои потрясающие голубые глаза.

Сгорая заживо, пялюсь на заснеженную дорогу, чувствуя, как горят кончики моих ушей. Если бы на его месте был кто-то другой, кто угодно, я бы даже засмеялась. Но с ним все по-другому, твою мать!

Боясь на него смотреть, почти не дышу и тону в опустошающем разочаровании, когда он говорит, полностью игнорируя мой идиотский подкат:

— Будем на месте минут через пять.

То, что он даже не потрудился ответить, будто является хозяином положения, неимоверное злит. Очевидно, он думает, что стоит пальцами щелкнуть, и я соглашусь на любое предложение от него, даже зная, что у него дом за городом и миловидная Ника в качестве будущей хозяйки.

Обещаю себе, что это в последний раз. В последний раз я подкатываю к нему. От его самоуверенности машина по швам трещит!

Скидываю Ваське сообщение, с требованием быть на месте через пять минут.

— Вон она… — говорю быстро, подавшись вперед.

На тротуаре рядом с фонарем вижу знакомую фигурку в красном пуховике и в шапке с большим меховым помпоном.

Машина тормозит рядом с ней, отчего Васька шарахается.

Может и стоит проучить ее как следует, но я толкаю тяжелую дверь, чтобы обозначить свое присутствие.

Денис выходит из машины, а сестра смотрит на меня удивленно. Расширив глаза, осматривает гигантскую тачку. Ее хозяин открывает заднюю пассажирскую дверь, забирает с сиденья одну из коробок, которыми оно забито.

Слышу, как открывается багажник, после этого в салоне становится еще на одну коробку меньше. Денис разбирает этот завал, перекладывая коробки в багажник одну за другой.

— Кто это? — спрашивает Васька, подойдя ко мне и понизив голос до шепота. — Твой парень?

Косит глаза, наблюдая за Фроловым с жадным интересом.

— Нет, — отзываюсь резко. — Почему ты не вызвала себе такси? — требую у нее, ведь прекрасно понимаю, что это не гребаная случайность.

Глава 17

Денис

— Тебе это нужно? — выпрямившись в кресле, Ника рассматривает желтый стикер, который подняла с коврика у себя под ногами.

Бросив взгляд на стикер в ее руках, возвращаю глаза на дорогу.

Нет.

Он мне нахрен не упал.

Записанный на нем номер я почти выучил наизусть, пока этот гребаный стикер два дня болтался на панели моей машины. Раздражая и отвлекая. И делая меня тем еще мудаком, потому что я должен, по меньшей мере, испытывать вину, но правда в том, что я ее не испытываю. Из этого и делаю вывод, что я тот еще мудак, но я об этом и так прекрасно знал.

Я нисколько не пай-мальчик, но быть космическим брехуном мне охренеть, как претит, а сейчас я как раз этим и занимаюсь — вру, как последний сосунок, а это не моя привычка.

— Нет, — отзываюсь, прибавляя газа.

— Я тогда дома выброшу, — скомкав стикер, она кладет его в карман куртки.

Сложив на животе руки, с легкой улыбкой смотрит в окно.

Она частенько выпадает из реальности, мне как-то не приходило в голову спрашивать, о чем она думает, когда отключается, и я понимаю, что и сейчас делать этого не хочу. Скользнув глазами по тонкому профилю, отворачиваюсь.

Сегодня она распустила волосы, и они волнами стекают по плечам. Мне всегда нравился цвет ее волос — почти пепельный и натуральный.

Какому дебилу такое может не понравиться?

Очевидно, такому, как я, потому что сегодня меня тупо все раздражает. Например, то, что Ника упорно отказывается получить водительские права, в то время как давно могла бы обзавестись собственной машиной, и мне не пришлось бы сливать в унитаз полдня, чтобы отвезти ее в фитнес-клуб, а потом оттуда забрать.

Я знаю, что она привыкла быть пассажиром. Так сложилось. Ее вожу либо я, либо ее отец. Конкретно сегодня это вообще не проблема, но моя башка все равно не понимает, в чем сложность научиться управлять машиной на коробке автомат и слегка облегчить всем нам жизнь.

— У тебя все нормально? — слышу я вопрос.

Смотрю на нее и вижу, что между светлых густых бровей образовалась складка.

Чувствую себя козлом за то, что срываю на ней свое дерьмовое настроение. У нее самой дерьмового настроения не бывает априори, кажется, у нее отсутствует ген, который отвечает за то, чтобы выносить мне мозг, чего не скажешь об одной зеленоглазой Карине, которая застряла в башке, как щепка.

Сам факт того, что я постучусь в ее сообщения, будет означать, что я положил перед ней свои яйца и предложил делать с ними все, что ей хочется.

Мне это нихрена не подходит.

И, глядя на дорогу за стеклом, я думаю о том, что она получит мои яйца, только когда рак на горе свистнет.

Она не дождется от меня сообщения с приглашением провести вместе время. У меня есть девушка, на которой я собираюсь жениться, и мне нужно выбросить Карину Калинину из мыслей, но перед глазами, как впечатанные в подкорку, пухлые губы, маленький острый подбородок и глаза на пол-лица.

Красивая.

Сам не знаю, что конкретно меня так вставляет, но от воображаемой картинки тело напрягается от возбуждения. Ширинка давит, создавая дискомфорт, в то время как скорость моего движения по проспекту не позволяет управлять машиной с каменным стояком.

Блять.

— Я в норме, — голос хрипит, когда отвечаю на вопрос Ники.

— Ты какой-то не такой, — вздыхает, снова глядя в окно.

— Какой не такой? — бормочу.

Мы въезжаем во двор дома, в котором расположена ее городская квартира, и я торможу напротив ее подъезда.

— Не знаю… задумчивый, — смотрит на меня.

— Просто спать хочу, — вру, и от этого хочется скривиться.

— Точно не хочешь поспать у меня? — она прикусывает губу, хлопая ресницами, и немного краснеет.

Совершенно очевидно, что она предлагает подняться в ее квартиру и заняться сексом, но сегодня меня эта идея нихрена не вставляет, и это тоже немного злит, потому что я хочу трахаться, но стоит у меня не на нее.

Это делает меня уродом, а быть им я не хочу.

Мне нужно разобраться с этой херней, и срочно.

— Сегодня не могу, — от вранья дерьмовый привкус на языке.

Подавшись навстречу, оставляю на ее губах нежный поцелуй, от которого она “мурчит” и трется носом о мою шею. Обнимает ее руками, тихо выдыхая и бормоча:

— Уже скучаю.

Я чувствую себя уродом втройне.

— И я… — бормочу в ее волосы, которые пахнут знакомым шампунем.

Все охереть, как знакомо. Просто у меня в башке щепка.

— До завтра… — улыбнувшись, она выскальзывает из машины, оставляя меня одного.

Жду, пока зайдет в подъезд и махнет мне рукой, только после этого трогаюсь.

Свернув за угол, торможу и снимаю с панели телефон, находя в списке контактов номер Лены. Когда она отвечает на мой звонок, задаю самый очевидный вопрос из всех возможных:

Глава 18

Карина

В ресторане людей столько, будто сегодня Восьмое марта. На самом деле обычная суббота, хотя моя сестра с этим не согласилась бы.

Живая пальма отгораживает наш столик от соседнего. За ним компания мужчин, судя по всему, они празднуют рождение ребенка.

Я чувствую себя предательницей из-за того, что не поставила маму в известность о том, что Лина прогуляла музыкальную школу и каким-то невероятным образом очутилась на другом конце города, но я не хотела портить своей сестре праздник, зная, чем для нее закончится такой вояж. Все же, инстинкт самосохранения у нее есть, раз она все эти дни подносит мне домашние тапки и делает кофе.

Причина не только в этом, и у меня на душе скребут кошки, и когти у них, как сабли. Впиваются так, что больно дышать.

— Я буду картошку фри и бургер! — объявляет сестра. — А ты? — смотрит на сидящую рядом Камилу.

Девочка — подруга Василины, которую нам выдали «под подпись» на этот вечер с обещанием вернуть домой к девяти вечера.

На сестре новый джемпер с белым кружевным воротником, в ушах серьги с блестящими клубниками — подарок Камилы.

— Я хочу вот этот суп… — тычет Камила в меню пальцем с выкрашенным в розовый ногтем.

— Фу, суп? — изумляется Васька. — Ты серьезно?!

— Василина, — мягко стопорит мама. — Дай человеку выбрать то, что он хочет.

— Она это не хочет, — заверяет сестра. — Просто ткнула в первое попавшееся.

— Лина, — решаю поставить точку до того, как ее эгоизм выйдет из-под контроля. — У всех людей разные вкусы, и у Камилы не должен быть точь-в-точь как у тебя.

Наша гостья кусает губу и смотрит в стол, а Васька закатывает глаза, но прикусывает язык.

Мама смотрит на меня с благодарностью.

Она очень красивая и нарядная. Перед рестораном у нас была фотосессия, к которой мы все втроем готовились.

Сегодня мне трудно быть рассудительной, ведь я застала ее в слезах чуть больше пяти часов назад. Эта картина до сих пор стоит перед глазами, и о ней напоминают ее слегка припухшие веки.

Они разводятся.

Мои родители.

Новость выбила меня из колеи.

Мой отец даже не потрудился отложить свои «новости» до понедельника. Не потрудился подумать о том, что у его младшей дочери день рождения. Если теперь ему вообще есть дело до своих дочерей.

Васька, она его “любимое сокровище”, а он ее главный заступник.

У меня пульсируют виски, когда думаю, что будет, когда сестра узнает обо всем. Самой мне просто дурно!

Я не понимаю, как мужчина может взять и выбросить на помойку свою семью. Он даже не собирается возвращаться за своими вещами, ведь все нужное у него с собой. Теперь я понимаю, в каких «командировках» он пропадал последние полгода, и мне чертовски хочется заплакать, ведь я тоже чувствую себя брошенной вещью.

Вокруг нас столько суеты, а мне хочется заползти под стол и спрятаться, но еще хуже то, что в моей голове поселился один голубоглазый брюнет, о котором я думаю нон-стоп уже три дня.

— Готовы сделать заказ? — слышу над своей головой.

У меня нет аппетита, но все равно шевелю языком, говоря:

— Паштет из утки и чай.

— И все? — улыбается мне худощавый парень.

— Все, — отворачиваюсь.

Сегодня на меня все прохожие пялятся. Я спустила три часа на профессиональный макияж и обновила фотографии в своих соцсетях, но мне пришлось их закрыть, потому что на мои страницы обрушилась какая-то хейтерская атака.

Куча комментариев о том… что я “шлюха” и прочее дерьмо.

Меня трясет с самого утра.

Этот день просто не мог стать хуже. Будто меня забросило в стиральную машинку и болтает так, что из головы вылетели все болты и гайки.

— Я не люблю получать двойки, — рассудительно сообщает Камила, мешая ложкой свой суп. — Не потому, что мама будет ругаться, а просто мне самой не хочется…

— Надо же, — бормочу в чайную кружку, не трудясь смотреть на Василину.

— Ты просто любишь всем нравиться, — заявляет она подруге. — А я хочу быть самой собой.

— Двоечницей? — уточняю я.

Задрав нос и поджав губы, она натягивает на руки черные резиновые перчатки и принимается за свой бургер.

— Оставь ее, — тихо просит мама, положив ладонь на мою под столом.

Я уже не уверена в том, что быть не такой, как все, хорошо. Может, нравиться всем подряд не такая уж плохая идея? Может, если бы я вела себя, как девушка Дениса Фролова, не обнаружила бы свою машину с проколотыми шинами?!

Она сгниет во дворе моего дома к тому времени, как я заработаю на новые.

Я не могу грузить своими проблемами маму. Ей и так не до меня, а мой отец… ему вообще ни до чего нет дела. Ему сорок пять, и он влюбился.

Час спустя мы расплачиваемся по счету, и я захожу в туалет. В зеркале мои глаза кажутся огромными. Я боюсь сознаться себе в том, для кого и для чего заморочилась с этим макияжем.

Глава 19

Карина

К среде время ползет, как улитка, а я вращаюсь в своих мыслях, пытаясь поддерживать хоть какое-то видимое благополучие в нашей поредевшей семье, потому что мама с этой задачей не справляется.

После Васькиного дня рождения она сдает прямо на глазах, и пару раз я слышала, как она плачет в своей комнате, накрыв подушкой голову.

Я не знаю, чем ей помочь, кроме того, как готовить для нас еду и просто лежать с мамой рядом и ее обнимать.

Василина слишком занята тем, что показательно страдает. Их любимый с отцом “Спартак” проиграл “Динамо”. Он приучил ее к футболу еще лет в пять, и теперь она считает себя преданной фанаткой.

Мы все еще не сообщили ей о том, что у отца другая семья. Это не оттого, что нам лень, просто мы с мамой обе понимает — последствия будут мозговыносящими, а у нас с ней и так мозги всмятку.

Мы даже не уверены, что сможем оплачивать мою учебу.

Я всю жизнь его уважала, и сказать ему о том, что он трус прямо в глаза, вряд ли смогу. Но он трусит даже проверить это на практике, иначе объявился бы в доме.

— Выходите? — слышу у себя над ухом.

— Нет… — делаю шаг в сторону.

Ноги обдает холодным воздухом с улицы, когда двери автобуса открываются.

За окном автобуса минус десять, а я просто ходячая дырявая голова. Я опять забыла дома свои перчатки, и это напоминает мне о том, почему я вообще нахожусь в этом автобусе. Я в нем, потому что склад “Пряничного домика” находится у черта на куличках, а моя машина превратилась в бесполезную груду металлолома.

Я была дурой, когда решила померяться силами с сообществом городских мажоров.

Они беспощадные. И чувство вседозволенности у них в крови.

На ресницах повисают слезы.

А у Лекса, кажется, напрочь отсутствует чувство самосохранения, ведь он пишет каждый день. Из-за меня он подрался, но я видела достаточно парней в своей жизни, и их всех объединяло одно — девушка с проблемами, даже если она не вешает их на парня, как прокаженная.

Стоит только намекнуть, что у тебя проблемы, и любого парня как ветром сдует.

Я не собираюсь делиться ими ни с кем, но настроение у меня не то чтобы строить из себя беспечальную.

Что касается парня, вестей от которого мое глупое сердце ждет с утра и до вечера... то он наверняка вышвырнул меня из головы.

Поделом мне.

С чего я вообще решила, что могу ставить ему условия?

Кажется, он того же мнения.

Он не появлялся на складе ни в понедельник, ни во вторник.

Он старше и опытнее. Во всем.

Возможно, он решил, что тратить на меня энергию того не стоит.

Ну, и отлично.

Я не жалею о том, что решила кусаться, вместо того, чтобы заткнуться.

Ничего все равно бы не вышло. Мы слишком разные. И он несвободен.

Привычная тоска скручивает грудь.

Дурочка.

Кто вообще влюбляется с первого взгляда?!

Ведь я именно это и сделала. Не знаю, что в нем нашла! Это… необъяснимо…

Все это к лучшему. Мне не придется страдать, как маме, потому что я тоже выброшу его из головы.

— Алло? — хрипло говорю в трубку, откопав в кармане куртки свой трезвонящий телефон.

Номер был неизвестный, но вопрос на том конце провода все равно застает меня врасплох.

— Это парикмахерская? — интересуется женский голос.

— Что? — спрашиваю настороженно.

— Куда я попала?

— В булочную, — отвечаю резко.

— Извините, — кладет трубку.

— Достали, — возвращаю телефон в карман, готовясь к тому, чтобы сойти с автобуса.

Теперь я настороженно отношусь ко всему. Даже к звонкам с неизвестных номеров.

В бухгалтерии фирмы Фроловых как обычно сосредоточенное стучание по клавишам.

Все время, пока переставляла ноги, добираясь до нее, игнорировала тот факт, что ЕГО машины на стоянке нет.

Ну, и ладно, черт возьми!

— Это вам… — останавливаюсь над столом Ирины, потроша свой пакет.

Вручаю ей оплетку для цветочного горшка, которую сделала сама.

— Это для вашего цветочка, — пытаюсь улыбаться. — Ручная работа.

Сегодня последний день моей работы. Я планирую задержаться насколько это возможно, чтобы добить этот проклятый архив и навсегда забыть о том, как пахнет вековая пыль.

— О, какая прелесть! — изумляется она, поперхнувшись своим чаем.

Рассматривает мой подарок, щупая нитки и плетение.

Она здесь далеко не “первый” человек, но она поила меня чаем и угощала конфетами. Думаю, что она это заслужила.

— Спасибо, Карина, — ее щеки слегка розовеют. — Сейчас примерю!

Глава 20

Карина

Пару раз моргнув, я кусаю губы и перечитываю сообщение опять и опять.

Ник отправителя не говорит мне ровным счетом ничего. Это просто набор случайных цифр, но сердце уже подскочило к горлу и вовсю колотится о ребра.

“Зависит от того, кто это спрашивает”, — стучу пальцами по старомодной клавиатуре выделенного мне компьютера.

В тишине опустевшей бухгалтерии эти звуки отражаются от потолка и стен и сыплются мне на голову, заставляя ерзать по стулу. Кажется, для меня весь мир вдруг резко перестал существовать.

“У тебя много вариантов?”, — получаю логичный вопрос.

Нет. У меня, черт возьми, совсем не много вариантов. Если бы их было много, меня бы не выворачивало наизнанку, как сумасшедшую.

“Чокнутый сталкер, сумасшедший маньяк, Денис Фролов…”, — решаю все же набросать вариантов и жму “энтер”.

“Последнее”, — отвечает он. — “Так что, ты собираешься здесь заночевать?”

Я сглатываю.

Черт, как же я волнуюсь!

Решаю не задавать ему дурацких вопросов, вроде “почему ты интересуешься” или “зачем тебе эта информация”. Он здесь. Возможно, за стеной. И он явно не заблудился.

“Я почти закончила”, — отвечаю на его вопрос.

“Что для тебя значит “почти”?”, — читаю на экране.

Тоскливо посмотрев на стопку оставшихся документов, печатаю:

“Это приблизительно пятнадцать минут”

“Ок”, — получаю ответ.

Чтобы вернуться к работе мне требуется титаническое усилие над собой. Буквы и цифры разбегаются из головы, особенно когда пять минут спустя он появляется в дверях кабинета.

Смотрю на него через всю комнату, сжимая бедра и почти не дыша.

На нем толстовка без капюшона и джинсы, которые сидят потрясающе на узких тренированных бедрах. Подмышкой зажата парка, лицо гладко выбрито, волосы небрежно зачесаны набок, ссадины на скуле почти не видно.

Он красивый настолько, что у меня в глазах слепит.

Линолеум скрипит под его ботинками, когда шагает ко мне, обводя помещение таким взглядом, будто видит все это впервые.

Я не спускаю с него глаз, а его глаза падают на меня.

Остановившись над моим столом, Денис изучает мое лицо, персиковый пушистый свитер, в который я одета, лежащую на груди косу, в которую я кое-как собрала свои волосы.

Смотрит в мои глаза, и я почти лишаюсь дара речи.

— Привет… — вылетает из меня.

Повернув голову, он смотрит вокруг себя и, бросив свою куртку на подоконник, отвечает:

— Привет.

После этого берет свободный стул и усаживается в двух метрах от меня. Вытянув вперед длинные ноги и забросив за голову руки, принимается молча на меня смотреть, будто пришел в кино.

Переведя глаза на монитор, пытаюсь работать, но за мной пристально и расслабленно наблюдают два голубых глаза, и это, твою мать, нервирует!

Возможно, я вбиваю в таблицы абсолютную белиберду, но меня почти не мучает совесть.

— Что с твоей машиной? — слышу и поднимаю глаза.

Черт, черт, черт!

Он такой привлекательный, что мне хочется его съесть.

Я напоминаю себе о том, что парням не нужны проблемы девушек. Этому и подавно! Но он интересуется моей машиной, потому что в тот день, когда Васька застряла у черта на куличках, я обмолвилась о том, что моя машина сломалась.

Он запомнил.

Почему бы и нет, он же не идиот.

На меня обрушивается слепая потребность высказаться, черт возьми.

— У нее что-то стучит, — снова смотрю в свой монитор.

— Где стучит? — уточняет Денис.

— Где-то справа…

Он молчит, а я не могу себя заткнуть.

— Еще, у нее шины проколоты, — впиваюсь глазами в экран. — Даже не знаю, чем можно проколоть шины? Вдруг я тоже захочу кому-нибудь их проколоть?

Я закипаю. От собственного бессилия и злости.

Воздух вырывается из носа, и я с вызовом смотрю на сидящего напротив парня.

Он чуть хмурит брови, глядя на меня задумчиво.

— Шины можно проколоть разными способами, — говорит медленно. — Например, охотничьим ножом. Можно и канцелярским, но придется повозиться. Как давно проколоты твои? — интересуется, будто между делом.

— Дай-ка подумать, — изображаю задумчивость. — А знаешь, плевать когда. Я просто хотела узнать, чего еще могу ожидать от твоих дружков? Может, мне камень прилетит в окно? Или на коврик подкинут дохлую крысу?

От всего этого у меня щиплет в глазах.

Он выпрямляется и упирается локтями в разведенные колени.

— Я не психоаналитик, но думаю, с крысой никто заморачиваться не будет, — отвечает хрипловато.