Бриллиантовое кольцо

Глава пятая

— Они не знают правды? — спросила Сабина, стараясь не впадать в панику.

— Ну вот, познакомься с моими родителями, — ровным голосом сказал ей в ответ Йорк, подавляя свое недовольство: шаги подходивших родителей уже были слышны на усыпанной гравием дорожке. Родители, конечно, ни о чем не подозревали.

Кошмар! Одно дело — изображать невесту ради выздоровления бабушки, и совсем другое — остаться здесь на ночь, да еще познакомиться с его родителями. А что дальше?

Сабина снова спросила себя, зачем вообще она ввязалась в это дело. Но времени придумывать что-либо не было, и приходилось принимать все как есть, хотя бы ради Натали. Йорк уже представлял Сабину очень привлекательной, с рыжеватыми волосами женщине лет пятидесяти и высокому, еще не седому мужчине лет на десять старше жены.

— Дорогая, — мягко улыбнулась Доротея Макиннон, — как я рада с вами познакомиться.

— Мы уже думали, что наш сын так и не найдет себе достойную пару. Но теперь вижу, что наши опасения были напрасны, — обрадованно сказал отец Йорка. Сабина же невольно отметила: вот от кого — от отца — Йорк унаследовал обаяние.

— М-мне тоже очень приятно, — запинаясь, пробормотала она, чувствуя себя преотвратительно. И обнаружила, что это только начало.

— Представь себе мое изумление, когда я позвонила твоей бабушке, — повернулась миссис Макиннон к сыну, — и она сказала, что сегодня твоя невеста приедет к ней в гости.

— Так вот почему вы примчались, — засмеялся Йорк, обмениваясь теплым взглядом с отцом.

Сабине захотелось ударить этого негодяя. С того самого мгновения, как мать Йорка заговорила с ней, Сабина слышала в словах Доротеи Макиннон невысказанный вопрос. Но Йорк и не думал приходить на помощь «невесте» — он предоставил ей самой отвечать его матери.

— Вы не знали… э-э… про нас с Йорком? — обратилась Сабина к миссис Макиннон, решив в свою очередь, что не станет помогать Йорку, если и у него возникнут трудности в объяснении с родителями.

— Он никогда мне ничего не говорит. Мама рассказывала мне, как в больнице ее навещала невеста Йорка. Но мама прошла через столько испытаний, и ей было еще так плохо… Вот я и подумала, что после наркоза она могла и ошибиться, что-то не так понять, — улыбнулась Доротея Макиннон. — Я решила, что лучше подыграть ее капризу.

— Держу пари, ей это понравилось, — сказал Йорк, а его мать метнула на него суровый и одновременно ласковый взгляд. Потом она снова переключила все свое внимание на девушку, которая, как она думала, скоро станет женой ее сына.

— Впрочем, мама упорно отказывалась пускаться в подробности… Но вы представить себе не можете, Сабина, как мы рады, — лучезарно улыбнулась Доротея Макиннон и, взглянув на руку Сабины и увидев кольцо, добавила: — О, дорогая, как это мило, что вы носите мамино кольцо — и не считаете его слишком старомодным!

— Вы… не возражаете? — неловко спросила Сабина.

— Возражаю? — Совершенно ясно, что миссис Макиннон ничего не знала насчет кольца.

— Сабина думает, что ты тоже претендуешь на бабушкино кольцо, — пояснил Йорк.

— О, вовсе нет. И мне очень приятно, что вы его носите, — твердо сказала Доротея Макиннон. И пока Сабина мечтала оказаться подальше отсюда, но, не имея такой возможности, невольно подчинялась обстоятельствам, миссис Макиннон задала вопрос, ввергший девушку просто в панику. Впрочем, в иных обстоятельствах вполне нормальный вопрос: — Когда вы собираетесь официально объявить о своей помолвке?

— Оф-фициально? — пролепетала Сабина.

— Да, в газетах?..

Черт! Ее отца, не говоря уже о матери, немедленно хватит удар, когда он прочтет подобное объявление в колонке «Помолвки».

— Мы пока не можем об этом объявить! — ответила Сабина, взглянув на Йорка в ожидании помощи. Все, что она получила от него, — это надменный взгляд, ясно говоривший: «Сама впуталась, сама и выпутывайся. Я тебя не просил являться сюда, а твоей выдержке можно позавидовать». За это Сабина возненавидела его еще больше — всем своим существом. Ненависть, страх и паника подстегнули ее. — Я… э-э… мой отец немного… — Сабина запнулась, мечтая, чтобы земля у нее под ногами разверзлась и поглотила ее, но этого не произошло, и надо было продолжать. — Мой отец немного… э-э… ворчит, — наконец выдавила она и с ехидством в глазах покосилась на Йорка Ма-киннона, который изумленно воззрился на нее, а уж его родители и вовсе оторопели.

— Ворчит? — недоверчиво спросила Доротея Макиннон, словно не в состоянии представить, что кто-то может сомневаться в исключительности ее сына.

— Ну, ему нужно время, чтобы привыкнуть, — нашлась Сабина, внутри вся сжимаясь: она не видела конца этому спектаклю. — Ведь я… э-э… я его единственный ребенок… э-э… единственная дочь. Ему… просто надо привыкнуть к этому… Так что мы, Йорк и я, — добавила она его имя, но не решилась на него взглянуть — боялась увидеть в его глазах неприкрытую ярость, — решили пока что не объявлять о помолвке.

— Папина дочка, а? — Казалось, отец Йорка сразу все понял. — Вас дома, наверное, очень любят, Сабина?

— Да, — улыбнулась она, радуясь возможности наконец не лгать.

— Ты купила все необходимое, дорогая? — вмешался в разговор Йорк.

Спасибо тебе, Йорк, очень помог, мысленно сказала ему Сабина.

— Все, — ответила она, бросая ему далеко не благодарный взгляд за то, что он соизволил-таки прийти ей на помощь, когда она чувствовала себя как выжатый лимон.

— Я провожу тебя наверх и покажу твою спальню, хорошо? — заботливо предложил он.

Иди к черту, подумала она, а вслух сказала:

— Я бы не прочь освежиться в душе. — Она улыбнулась, испытывая огромное облегчение оттого, что теперь сможет скрыться от его родителей и. больше ничего не добавлять к огромной пирамиде лжи, которую уже выстроила. Нужно только добраться до своей комнаты. И не выходить оттуда, пока его родители не уедут из Малбери-Хаус.

Сабина открыла было рот, чтобы бодро попрощаться, но тут же сникла — оказалось, что ее надежда на отъезд родителей Йорка напрасна.

— Раз мы тоже остаемся на ужин, пойду помогу Хейзел, — весело сказала Доротея Макиннон. — Она не очень обрадуется, но…

О Господи! В отчаянии Сабина проводила взглядом мистера и миссис Макиннон, скрывшихся в доме, и направилась к машине за своими покупками.

На Йорка она не обращала внимания, но он шел рядом с ней… А потом они вместе вошли в дом.

— Может, мне заглянуть в гостиную — сказать два-три слова вашей бабушке? — Сабине не хотелось разговаривать с Йорком, но приличия есть приличия, и их нарушать не следовало.

— Моя бабушка уже наверху, отдыхает, — отрезал он, и Сабина с трудом удержалась, чтобы не ударить его. Это она должна была злиться: какое он имел право так с ней разговаривать?

Подозрение Сабины, что Йорк просто кипит от гнева, подтвердилось, когда, пройдя через холл и поднявшись с ней наверх, он провел ее в дальний конец коридора. Йорк молча открыл перед ней дверь. Пропустил вперед. Сабина вошла. Но когда она повернулась, чтобы закрыть дверь, то обнаружила, что он тоже вошел в спальню и сам закрыл дверь.

Сабина сообразила, что с той минуты, как он приехал в Малбери-Хаус, они впервые остались наедине. Впервые после того, как он бросил ей те слова насчет ее выдержки. Что ж, если он собирается развивать эту тему и дальше, то ему придется придумать что-нибудь получше!

— Вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти? — спросила Сабина.

— А вы не будете возражать, если я спрошу: отдаете вы себе отчет, чем играете? — разъяренно бросил Йорк, будто не слыша ее слов.

— Ни к чему спрашивать меня об этом! — фыркнула Сабина, желая его стукнуть, но стараясь, тем не менее, удержать себя в рамках. — Начнем с того, что я не собиралась становиться вашей невестой!

— Начнем с того, что вам надо было только один раз повидать мою бабушку, и все! — прорычал он в ответ. Его темные глаза яростно сверкали. — Единственное, почему я позволил вам к ней приблизиться…

— Вы мне позволили! — Сабина чуть не задохнулась от негодования на его намек, что она была недостойна даже дышать одним воздухом с его бабушкой. Нет, Сабина не могла молчать. — Насколько я помню, мистер Всемогущество, это вам пришла в голову гениальная идея «помолвки» — вот с чего надо начинать.

— Начинать надо с того, что вы должны были дать ей возможность увидеть кольцо! Чтобы она поняла, что у меня была причина его не возвращать! — рявкнул он. Но только ярость Сабины слегка приутихла — девушка вспомнила, как плохо выглядела Фиби Ферфакс и как нуждалась в поддержке, — как Йорк снова подогрел ее гнев, раздраженно заявив: — Тогда какого же черта вы дожидались, пока я отвернусь, уеду из страны, — и явились?..

— Ах, когда вы отвернетесь! — возмущенно взвизгнула Сабина с растущей злостью. Да как он смеет? — Я и понятия не имела, что вы уехали из страны, когда вчера вечером мне позвонила миссис Ферфакс и пригласила на чай.

— И вы тотчас помчались, чтобы подлизаться…

— Слушайте, вы, — взорвалась Сабина, упершись рукой в его грудь. — Не знаю, с какими женщинами вы обычно имеете дело — хотя, я думаю, только сумасшедшая свяжется с вами, — но что касается меня, то ни за какие блага в мире я не стала бы подлизываться ни к вашей бабушке, ни к кому-то еще! — О небо, она его сейчас убьет! — Единственно, почему я приехала сюда сегодня, — разойдясь, Сабина не могла остановиться, ее глаза сверкали, — так это потому, что не привыкла к уверткам, которые вы, без сомнения, используете постоянно. Не успела придумать подходящей причины для отказа. Миссис Ферфакс повесила трубку прежде, чем я успела сказать, что не смогу приехать, и я понятия не имела, что мне делать дальше. Позвонила вашей секретарше, но она ни в какую не пожелала дать мне телефон вашей бабушки. Так что мне оставалось делать? Мне показалось, что миссис Ферфакс одиноко, и…

— Одиноко! — воскликнул он. — Да половина деревни рада ее повидать. У нее всегда кто-нибудь в гостях, когда…

— Но я этого не знала! Я знала только, что вы уехали — Бог весть на сколько. Род Лейси тоже в отъезде. А о ваших родителях мне ничего не было известно. Она могла…

— Ха! — фыркнул он сердито, и Сабине еще сильнее захотелось дать ему пощечину.

— Это не смешно, Макиннон, — вспыльчиво выкрикнула она. — А почему я приехала — я вам уже объяснила.

— Потому что моя секретарша не дала вам телефон бабушки и вам была невыносима мысль, что ей здесь одиноко? — скептически осведомился Йорк. В его голосе вроде бы слышалось еще что-то, кроме недоверия. Казачось, он уже не так злился, как прежде.

Но Сабине было безразлично, зол он или нет.

— В общем, так, — натянуто сказала она. — Я представляла себе больную, старую женщину, с трудом готовящую чай, — я же не знала, что у нее есть экономка. Так как же я могла допустить, чтобы она сидела здесь одна и ждала меня? Я не хотела ехать, — добавила Сабина деревянным голосом и, взглянув на него, вдруг заметила, что его безжалостные темно-синие глаза смягчились. И это, как ни странно, встревожило Сабину больше, чем его гнев. — Я… э-э… я… мм… боялась доверить почте открытку, которую хотела ей написать…

— Так вы… о ней волновались? — спросил Йорк ровным голосом, будто и не злился минуту назад.

На Сабину его голос подействовал немедленно. Она тут же почувствовала, что слабеет. Но, памятуя о том, каким упрямым и резким может быть Йорк, она подумала, что расслабляться не стоит.

В такой ситуации способ скрыть слабость был один — атаковать.

— Все это зашло слишком далеко, — заявила Сабина. О Господи, он сразу же сощурил глаза, показывая, что ему совсем не нравится ее воинственный тон. Что ж, в том же духе она и продолжит: — Лучше вам пойти и сказать всем, что мы вовсе не помолвлены, — высокомерно бросила она.

Если ей и показалось, что Йорк смягчился, то ее слова все испортили. Естественно, такому мужчине не понравится, что им командует женщина. Его глаза сердито заблестели, и он снова пристально оглядел Сабину. Голос его стал по-прежнему резким и повелительным.

— Скажу — когда вы вернете мне кольцо.

— Черт вас возьми! — процедила она. Ее проклятие его не задело. Но, несмотря на ярость, поглощавшую ее, Сабина каким-то образом сдержалась и больше ничего не добавила. Вдруг ее осенило. Раз она ничего не добилась, пререкаясь с ним, возможно, она выиграет, хотя бы заставив его поверить, что весь этот спектакль ее ничуть не утомил. Сабина улыбнулась. Йорк перехватил ее взгляд. Она понимала, что настроен он враждебно. И выжидающе. — Знаете, Йорк, — проговорила она, помедлив еще секунду-другую, — я почти уверена, что быть вашей невестой мне будет очень весело.

Теперь ждала она — его реакции. Несколько секунд Йорк только стоял и смотрел на нее. Потом спокойно, не обронив ни одного едкого замечания в ее адрес, он откинулся назад и широко улыбнулся. Сабина от этой улыбки невольно снова начала слабеть.

Времени собрать разбегавшиеся мысли у нее не было, потому что его улыбка сменилась хитрой ухмылкой и он спросил:

— Даже несмотря на то, что моя семья для вашей недостаточно хороша?

— Недостаточно хо…? — А! Все ясно. Совершенно ясно — он намекает на ее объяснения его родителям. Будто ее отец «немного ворчит» из-за их «помолвки».

— Ну и хулиганка же вы! — почти благожелательно сказал он, и, как ни странно, она рассмеялась.

— Не переходите на личности, — проговорила она, и ее губы расползлись в улыбке. Но тут Сабина заметила, что Йорк пристально смотрит на ее губы, и по непонятной причине сердце ее бешено заколотилось. — В любом случае, — поспешно продолжила она, — сказанное мною не страшнее того, что я недостойна дышать одним воздухом с вашей бабушкой.

— А! — вспомнил теперь он. — Неужели я должен просить прощения за то, что забочусь о покое уважаемой леди, которая так много для меня значит и к тому же серьезно больна? — мягко спросил он.

О Господи — это его обаяние! Сабина почувствовала, как у нее слабеют колени. Что делать? Она улыбнулась.

— Я прощу, — сказала она, забывая все прежние обиды.

Сабина снова перехватила его взгляд, скользнувший по ее улыбающимся губам. Он подался вперед — и она инстинктивно поняла, что сейчас он ее поцелует. У нее было время отвернуться.

Но она не отвернулась. Не смогла. Он ее словно загипнотизировал. Он был так близко — держал ее за плечи. Улыбка сползла с ее губ. Его лицо тоже было серьезным и напряженным.

Это будет легкий, короткий поцелуй, думала Сабина. В знак примирения. Что-то вроде: «Простите за нанесенную обиду». Сначала так оно и было. Сабина почувствовала легкое прикосновение его губ — сначала. А потом сердце ее бешено забилось, когда сильные мужские руки обхватили ее и Йорк прижал ее — нисколько не сопротивлявшуюся — к себе. Он медленно целовал ее, и, даже не понимая, что делает, она обвила его руками.

Когда он оторвался от нее, Сабина с трудом пришла в себя. Она смотрела в теплые темные глаза Йорка, чувствуя, что раскраснелась под его взглядом, устремленным в ее поднятое к нему лицо. Но вот он внезапно резко отстранил ее от себя — и она осталась одна.

Сабина тупо глядела на дверь, в которую он вышел. О Боже! Она была оглушена. Что он с ней сделал? Безо всяких усилий пробудил ее чувства. Покорил ее! Не испугал, не встревожил, нет, не оскорбил ее — такую, как он, наверное, догадывался, разборчивую. Нет. Просто покорил.

Йорк целовал ее и раньше — перед бабушкой и ради бабушки. Но этот поцелуй, на который она еще и ответила, был только их поцелуем. О Боже!

Сабина отвернулась от двери. Нет-нет, это просто поцелуй. Думай о чем-нибудь другом, ну же, приказала она себе. Она побрела к кровати, только сейчас заметив, что постель уже приготовлена. Значит, Хейзел позаботилась, пока она ездила по магазинам.

Подумав про магазины, Сабина вспомнила и о вещах, которые там купила. Особого желания раскладывать их по ящикам комода не было, но ведь надо… Она начала было этим заниматься, как вдруг услышала в соседней комнате какой-то шум. Прислушалась. Это была, Сабина знала, комната Йорка. Конечно, вполне естественно, что миссис Ферфакс отвела ей комнату, где она должна чувствовать себя уютно и спокойно, — вблизи от человека, которого «любит».

Только теперь Сабина осмотрелась. В комнате были еще две двери, кроме той, которая вела в коридор. В одной торчал ключ. Во второй двери его не было.

Прежде всего Сабина подошла к двери без ключа. И за ней обнаружила ванную, где было все, что могло ей понадобиться, в том числе новая, нераспечатанная зубная щетка и свежий белый махровый халат.

Потом вернулась в спальню и устремила взгляд на дверь, которая могла вести только в спальню Йорка.

Сабина прислушалась, но больше ничего не услышала. Впрочем, после того поцелуя у нее пока не было желания видеть Йорка. Но если бы она захотела, то могла бы это сделать — стоило только подойти к двери и дернуть за ручку, чтобы проверить, не заперта ли она. Сабине, однако, требовалось время. Зачем — она сама не знала. Ее целовали и раньше, причем, сказала она себе, с гораздо большей страстью. Так почему же безобидный — пусть и не краткий — поцелуй Йорка так ее взволновал?

Хватит, приказала она себе, внезапно осознав, что ни о чем, кроме объятий Йорка, и думать не может. Злясь на саму себя, Сабина быстро подошла к той двери. И — замерла.

Чуть дыша, опасаясь произвести шум, который могли бы услышать за дверью, Сабина протянула руку к ключу? взялась за него и тихонько попробовала повернуть влево, но это ей не удалось. Значит, замок уже закрыт.

Прекрасно! Сабина отошла от двери. Бабушка Йорка отдыхает, его мать помогает Хейзел, сам Йорк — в своей комнате, за дверью, хотя Сабина не слышала оттуда больше ни звука. Ей, решила она, пока нет никакой надобности выходить из отведенной для нее комнаты. И она пошла принять ванну.

Сабина не очень торопилась присоединиться к семейному ужину. Снова облачившись в свой костюм и распустив по плечам черные блестящие волосы, она разглядывала себя в зеркале. Как ни странно, но до этого поцелуя ее мало беспокоило, что к ужину придется надеть костюм, в котором она была весь день. Теперь же костюм ей казался ужасно неподходящим. О, черт бы побрал этот поцелуй!

Наверняка Йорк уже забыл о нем. Огромным усилием воли Сабина заставила себя не думать о поцелуе и сосредоточилась на том, что приближается вечер, который надо как-то выдержать.

Сабина надеялась, что поскольку миссис Ферфакс еще слаба после операции, то спать ляжет раньше и, следовательно, недолго просидит за ужином. Но кроме бабушки Йорка за столом будут и его родители… Сабине совсем не хотелось беседовать с ними допоздна — кто знает, что придется выдумывать.

Она горько сожалела о своих словах: «…с огромным удовольствием останусь», — которыми ответила на приглашение миссис Ферфакс. Во всем виноват Йорк. Он не имел права втягивать ее в это. Или, может быть, она не должна была позволять ему втягивать ее… А возможно, его уверенность в том, что она откажется, заставила ее принять это приглашение.

Мысли Сабины снова вернулись к поцелую, и, отгоняя их, она вдруг осознала, что ведь и Йорк будет на ужине. А поскольку как раз бабушку Йорка они пытались оградить от потрясения — она бы, вероятно, не перенесла известия, что ее внук Род Лейси украл ее любимое кольцо и подарил своей подружке, — то Йорк, без сомнения, не допустит, чтобы Фиби Ферфакс что-либо узнала.

Так же и его родители… Хотя… Неожиданно Сабина подумала, что нет никаких причин, почему родителям Йорка не следует знать правду. Сабина была полностью согласна с тем, что лучше бы миссис Ферфакс при ее плохом здоровье и дальше принимала «помолвку» за чистую монету. Но вот родителям Йорка вполне можно все открыть…

Какой-то звук из соседней комнаты заставил Сабину вздрогнуть. Она взглянула на часы — было без пяти семь. Сабина услышала, как закрывается соседняя дверь. Она продолжала стоять и слушать, когда кто-то подошел к ее двери и постучал. Конечно, это мог быть только Йорк.

Она почувствовала спазмы в животе от одной только мысли о новой встрече с ним. О Господи! И все потому, что он ее обнимал?

Дольше не выдержав, Сабина подошла к двери.

— А, добрый вечер, — с деланной небрежностью бросила она, увидев в дверях Йорка — высокого, темноволосого и обезоруживающе красивого.

— Привет, — ответил он, и его легкий тон задел ее. — Ужин через пять минут. А вы готовы?

— Конечно, — кивнула Сабина.

— Вы отлично выглядите, — заверил ее Йорк, когда она вышла из комнаты.

Сабине было приятно, что он так считает, но собраться с мыслями ей удалось лишь тогда, когда они прошли через коридор и начали спускаться по лестнице. И она заявила:

— Послушайте, я приняла это приглашение ради здоровья вашей бабушки и понимаю, что должна все это выдержать…

— У вас есть выбор, — сказал он, а Сабина снова почувствовала, как возвращаются силы для борьбы. Нет, кольцо она ему не отдаст. Не ей оно принадлежит.

— Но, — продолжала она, — я не вижу уважительной причины, почему мы должны скрывать правду и от ваших родителей.

Они почти спустились, но на последних ступенях красивой лестницы Сабина остановилась, не желая идти дальше. Еще минута — и они окажутся с его семьей. А Сабине хотелось закончить разговор. Конечно, Йорк смог бы отвести своих родителей в сторону и все им объяснить!

— Так и не видите?.. — Йорк тоже остановился, испытующе глядя в ее напряженное лицо.

— Нет, не вижу! — резко ответила Сабина, стараясь не обращать внимания на глупое сердце, заколотившееся у нее в груди, когда их взгляды встретились. Сабина перевела глаза на его губы, на эти восхитительные губы, которые ее целовали. — Не вижу! — повторила она, отгоняя ненужные мысли. Господи, да что же с ней творится?

— Вы разве не понимаете, что моя мать должна будет лгать своей матери?

Сабина с усилием вернула мысли в русло спора. Черт бы его побрал! Сабина знала, что ей было бы невероятно трудно — если вообще это возможно — лгать своей матери. И должна была согласиться с тем, что его мать не станет обманывать свою.

— Но вы же своей лжете! — вдруг напомнила она Йорку.

— Я был вынужден, — напомнил теперь он ей… И добавил: — Лучше уж я, чем она.

На это сказать было нечего.

— А вы всегда так ревностно оберегаете женщин, которых любите? — поинтересовалась Сабина.

— Всегда! — ответил Йорк и, глядя на нее сверху вниз, негромко сказал: — Улыбайтесь — идут мои родители.

Пока они обменивались приветствиями с его родителями, у Сабины в голове вертелось одно — ей бы хотелось его защиты… Чушь! Несусветная чушь! Ведь это значило, что ей хотелось, чтобы Йорк ее хоть немного любил. О Господи, помоги!

— Мама ждет нас в столовой. — Доротея Макиннон улыбнулась Сабине и, дружески взяв ее под руку, повела в ту часть дома, где Сабина еще не была.

Они быстро заняли места за столом. Сабину усадили между Йорком и его бабушкой, а мистер и миссис Макиннон сели напротив.

Разговор шел на общие темы, пока все ели восхитительный овощной суп. Но долго это не продлилось. И Сабина, уже было решившая, что ей нравится такой ужин, чуть не уронила ложку, когда с появлением на столе тушеной лососины, молодого картофеля, гороха и салата мать Йорка приветливо сказала:

— Не могу даже выразить, как мы рады с вами познакомиться, Сабина. — И пока Сабина пыталась придумать подходящий ответ, Доротея Макиннон тут же ласково продолжила: — А сколько вы с Йорком знаете друг друга?

— Мы… — замялась Сабина, стараясь изобразить, что вспоминает, как давно она встретила Йорка. Нет, без его помощи обойтись сейчас было невозможно. Сказать, что немногим больше двух недель, — бабушка обо всем догадается. Лихорадочно соображая, что бы ответить, Сабина почувствовала ужасную досаду на Йорка. В конце концов, это больше его проблема, чем ее! Сабина взглянула на Йорка и залилась легким румянцем, встретив его взгляд. — Сколько же, Йорк? — лукаво спросила она.

Темные глаза пристально изучали ее взволнованное лицо. Наконец его губы слегка дрогнули в улыбке.

— Достаточно долго, а, дорогая? — промурлыкал он.

Слишком долго, с внезапной злостью подумала Сабина. Черт, она отлично уловила издевку в этом его «достаточно долго»! Но миссис Макиннон, бросив довольный взгляд на сына, весело продолжала:

— А где вы с Йорком познакомились?

Вполне естественный вопрос, подумала Сабина. Особенно для счастливой будущей свекрови.

— Мы познакомились… — начала было Сабина и обнаружила, что не может лгать не только собственной матери, но и матери Йорка. Единственное, на что у нее хватило сил, — это снова повернуться к нему. К удивлению Сабины, он ободряюще улыбнулся. Ей оставалось только гадать, заметил ли он сигнал тревоги в ее глазах.

Ее сердце по непонятной причине снова бешено заколотилось. Но тут выяснилось, что лгать его матери нет никакой нужды. Йорк, ничуть не погрешив против правды, с улыбкой сказал:

— Это не секрет, дорогая. — И, обращаясь к родителям, добавил: — Мы познакомились через Рода.

— Через Родни! — воскликнула его бабушка и, взглянув на Сабину, спросила: — Вы знаете моего второго внука?

— Род встречается с моей подругой, — честно ответила Сабина.

— А! — просияла Фиби Ферфакс.

Этого объяснения оказалось достаточно, чтобы разговор перешел на Родни Лейси. Тетя и бабушка явно очень его любили. Сабина узнала от них, что он оставил свою работу — впрочем, такое случалось уже не раз — и что в последнее время он совсем не общается с родственниками.

— Почему же он не позвонит, чтобы узнать, как ты? — спросила Доротея Макиннон, обращаясь к матери.

— Тогда бы я решила, что моя операция прошла не так успешно, как уверяет Йорк, — суховато заметила Фиби Ферфакс.

Ее дочь рассмеялась и снова заговорила с Сабиной.

— Значит, вы с Йорком познакомились не на работе, — весело уточнила она и продолжила расспросы: — Но ведь вы работаете, верно?

— Дороти! — негромко одернул ее Эммет Макиннон.

Его жена немного смутилась и сказала чуть виновато:

— Простите меня, дорогая. Эммет, конечно, прав: я не должна задавать столько вопросов. Но вы будущая жена нашего сына, и вполне естественно, что…

— Да, разумеется. — Сабине ничего не оставалось, как поддержать ее. И хотя Сабине хотелось только одного: тихо просидеть весь ужин, предоставив Йорку говорить за обоих, — она не могла не помочь миссис Макиннон выйти из затруднительного положения. — Я работаю в компьютерной фирме.

— Вы работаете с компьютерами?

— Секретарем, — пояснила Сабина и добавила: — Мне нравится.

— И вы думаете остаться на работе после того, как поженитесь с Йорком? Сейчас так делают многие девушки, — пояснила миссис Макиннон, словно иначе ее бы не поняли.

— Мы ведь еще этого не обсуждали? — Сабина снова обернулась к Йорку за помощью.

— Я думаю, тебе хватит работы, когда будешь заботиться обо мне, — с улыбкой поддразнил ее Йорк, и, хотя Сабина считала, что он прекрасно может сам о себе позаботиться, его обезоруживающая улыбка снова вызвала у нее слабость в ногах. И Сабина резко отвернулась.

Пока Йорк обсуждал с отцом его новую машину, Сабина мысленно читала себе нотацию: нельзя так — чтобы от чьей-то улыбки хотелось упасть. Слава Богу, обрадовалась она, вот и пудинг. Ужин должен был скоро закончиться. Родители Йорка поедут домой, его бабушка отправится спать, то же сделает и она сама. И больше никогда-никогда, клялась себе Сабина, она не повторит ничего лодобного.

— Вы говорили, что вашим родителям трудно с вами расставаться, — слова миссис Макиннон прервали размышления Сабины, — но мы, вероятно, могли бы переубедить их, если…

— Все уладится, мама, — негромко перебил ее Йорк.

— Да, конечно, конечно, — согласно кивнула она. — Только мы с твоим отцом… — Миссис Макиннон запнулась, заметив суровый взгляд мужа. — То есть, — попыталась она сказать по-другому, — я уверена, что Йорк сам уже смог доказать вашему отцу, что он… — Миссис Макиннон снова замолчала, но теперь потому, что на лице Сабины увидела странное выражение. — Вы уже?.. — Она быстро перевела взгляд на сына. — Ты уже встречался с родителями Сабины? — спросила она, и Сабина поняла, от кого у Йорка такая прямота в разговоре. — Ну конечно, ты уже попросил у отца Сабины…

— Возможно, теперь все это делается по-другому, — пришла на выручку своему обожаемому внуку Фиби Ферфакс.

— Я полагала, Йорк достаточно воспитан и знает, что…

О Боже! Сабина перевела взгляд с миссис Макиннон на Йорка и убедилась, что он совершенно невозмутимо выслушивает замечания матери о его манерах.

Глаза их встретились. Он улыбнулся, и сердце Сабины затрепетало. Она быстро отвела глаза и наткнулась на взгляд отца Йорка, который в наступившей на мгновение тишине заметил:

— Как я помню, вы тоже из Суррея, Сабина. — Его слова несколько разрядили атмосферу.

Сабина благодарно улыбнулась ему и, не думая, ответила:

— Мой отец владеет компанией в… — Она осеклась, испугавшись, что сказала слишком много.

Так и оказалось. Сабина поняла это по тому, что стоило ей замолчать, как отец Йорка воскликнул:

— Наверное, вы говорите о «Констебл компоунентс»?

— Да… именно… — подтвердила Сабина, с трудом переводя дыхание.

— Но… я знаком с вашим отцом! — объявил Эммет Макиннон. — Мы состоим в одном гольф-клубе! — (От этих слов Сабина впала в шоковое состояние.) — Почему же ты молчал, Йорк? — обернулся он к сыну, отчего Сабина догадалась, что Йорк тоже слышал о компании ее отца, а, следовательно, должен был знать, что Сабина из весьма обеспеченной семьи.

Ну вот, дорогой, получай, нашла для себя утешение Сабина, теперь будешь знать, что я приехала сюда вовсе не подлизываться к твоей бабушке.

— Признаться, положение деликатное, — сказал Йорк отцу.

Деликатное?! Да оно просто катастрофическое — все может открыться в любую минуту. И раньше Сабина сидела как на иголках, а теперь… Господи, только бы в обморок не упасть!

— Из-за отношения мистера Констебла к помолвке Сабины? — спросила Доротея Макиннон, которую тут же осенила прекрасная идея: — Может быть, нам с Эмметом пригласить ваших родителей на ужин? Ваш отец знает отца Йорка. Но если возникнут какие-то сомнения у вашей мамы, то будет лучше всего обсудить их вместе.

— Э-э… — беспомощно произнесла Сабина. Господи, помоги!

— Мне хотелось бы, чтобы ваши родители знали, что не только Йорк будет о вас заботиться, но и вся наша семья.

Нет, этому пора положить конец! Немедленно! Сабина задыхалась под грузом вины и продолжать так не могла. Если бы они с Йорком действительно были помолвлены, тогда она приняла бы слова его матери как выражение доброжелательности и любви. Но она не невеста ему. И все это — обман. Эти люди для нее чужие, а она, никогда не лгавшая, запутывалась теперь все больше и больше в паутине лжи. И что самое ужасное: если она сейчас ничего не сделает, чтобы остановить это, она втянет в некрасивую историю своих родителей. Такого она не должна допустить.

Доротея Макиннон ждала ответа. Сабина глубоко вздохнула и, собрав все свое мужество, приготовилась сказать правду. Но, к ее ужасу, когда она уже открыла рот, чтобы произнести что-то вроде: «Я не помолвлена с вашим сыном. И о браке у нас с Йорком не было и речи», — Сабина встретилась глазами с Фиби Ферфакс.

О Боже. Сабина быстро отвела взгляд от глаз старой женщины — и вся ее решимость улетучилась. Как она может что-либо рассказать? Сабина сознавала, что миссис Ферфакс очень любит своего внука Рода и, несмотря на заметное улучшение здоровья, не вынесет правды о том, что он украл одно из ее любимых украшений.

— Я… — беспомощно начала Сабина и опустила глаза на свою левую руку с обручальным кольцом, — я…

И вдруг рука Йорка нашла и сжала ее ладонь. Сабина подняла на него взгляд и, в изумлении, уже не могла отвести… забыв на мгновение обо всех остальных в столовой. Сабина не знала, что ожидала увидеть в темной глубине его глаз: может быть, раздражение, если он сумел прочесть ее мысли и понял, что сейчас, под конец ужина, она готова открыть его семье всю правду. Но чем дольше Сабина смотрела в эти глаза, тем больше убеждалась, что в них не было раздражения. А было только понимание и тепло.

Сабина не могла поверить… Она же знает Йорка — упрямый, неуступчивый человек. А сейчас он был нежным! Сабина почувствовала, как жаркая волна румянца прилила к ее щекам, когда в следующий момент — момент полного понимания, словно он чувствовал все, что с ней происходило, — Йорк поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

Ее сердце было готово выскочить из груди. Сабина смотрела на Йорка, и он смотрел ей в глаза, и казалось, что никого больше на свете не существует.

Но в комнате, кроме них, были другие. Какой-то легкий шорох заставил Сабину очнуться. Она взглянула на мать Йорка, чьи глаза слегка затуманились, потом на бабушку, которая смотрела так же…

Сабина выдернула руку из его ладони и почувствовала страшное смущение, когда Йорк просто сказал:

— Вы же знаете, как это иногда бывает, — словно объяснял этот момент нежности к ней. И, несмотря на то, что и это изображение взаимной любви тоже было ложью, Сабина чувствовала себя настолько потрясенной, что промолчала. А Йорк уже предлагал матери: — Пожалуй, с праздничным ужином пока подождем. — И, повернувшись к бабушке, покачал головой: — Не думаю, что твой доктор одобрит такое позднее бодрствование, Пебби.

— Сейчас всего девять часов, — сердито ответила его бабушка. — Но, — добавила она с улыбкой, — сегодня был такой чудесный день. Не стоит мне портить его переутомлением.

— Я провожу тебя наверх, — предложила ее дочь. Когда миссис Ферфакс вышла из комнаты в сопровождении Доротеи Макиннон, Сабина осталась в столовой с Йорком и его отцом.

Сабина была готова умолять Эммета Макиннона, чтобы он ни словом не обмолвился с ее отцом, если они вдруг столкнутся в гольф-клубе, но ее так смутил Йорк, поцеловав ей руку, что она не могла придумать, как бы потактичнее начать этот разговор.

Вскоре вернулась Доротея Макиннон, и отец Йорка заметил, что если они хотят попасть в Суррей до полуночи, то им лучше выехать сейчас. Йорк и Сабина вышли на стоянку, чтобы проводить его родителей.

— Всего доброго, Сабина. Сегодня был изумительный вечер, — улыбнулась мать Йорка и, непомерно усугубив чувство вины Сабины, порывисто обняла ее и поцеловала в щеку.

— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая, — тепло сказал Эммет Макиннон и тоже поцеловал ее.

Силы ее были на пределе. И как только машина родителей Йорка выехала на дорогу, Сабина повернулась и пошла в дом. Она была смущена, она запуталась во лжи. И говорить сегодня с Йорком ей совсем не хотелось.

Йорк, как видно, тоже не имел особого желания с ней разговаривать. Он не пытался ее задерживать, и она быстро прошла через холл к лестнице. Сабина была уверена, что Йорк поднимется не раньше, чем закроет все двери на ночь.

Уже минут десять Сабина пробыла в своей комнате, когда услышала, как в соседней открылась и снова закрылась дверь. О Господи, что же с ней все-таки происходит? Она и ненавидела его, и не чувствовала к нему ненависти.

И что означали его нежность, понимание? Но, может, ей все только показалось? А что делать с новыми осложнениями — отец Йорка знает ее отца… Боже мой, Боже мой! Больше думать об этом нет сил! Ее мысли смешались, сбились в ком.