Брошенная

глава 27

Валерия

Тридцать первое декабря. Последний день в этом уходящем году.

Кому-то он дарит ощущение позабытой сказки, кому-то банальную возможность отдыха от напряженных рабочих будней, чтобы наконец, провести побольше времени с собственной семьей. А кому-то дарит разочарование....

Для Леры этот день стал настоящей пыткой, причем замедленного, накопительного характера.

Вытирая злые слезы, чуть оледеневшим от декабрьского мороза, рукавом толстовки, Лера тащила объемную елку из холодного зева гаража, минуя невысокую лестницу, в дом.

Она уже успела худо бедно прибраться в гостиной, и даже приготовила часть гирлянд, которые достала из бывшей когда-то комнаты родителей, а теперь переделанной в гостиную. Эту комнату Лера любила сильнее всех остальных. Она единственная хранила стиль, когда-то жившей здесь ее мамы.

Ее любимый плед, который мама сшила своими руками, хранился в шкафу, посреди остальных вещей и одежды. Девочка даже хотела взять его к себе в комнату, чтобы засыпать с ним, вспоминая те времена, когда мама еще жила с ними. Вот только, каждый раз, когда она его видела, начинала вспоминать, из-за чего, а главное из-за кого, их мать живет теперь не с ними, и от этих мыслей становилось невыносимо тошно на душе.

Муторно до трясучки.

В такие минуты презрение к самой себе становилось слишком осязаемым, слишком колючим и Лерочка покидала эту комнату давясь слезами. И потом мучительно долго не могла нормально уснуть. Мучилась угрызениями совести и мечтая повернуть время вспять. Вот только это теперь было невозможно...

Чем только она думала, когда поддержала отцовскую измену?

Нельзя было это делать !Нельзя было отворачиваться от мамы! Нельзя, нельзя!

Нужно было поддержать ее, нужно было уйти с ней. И тогда сейчас все бы было хорошо!

Немного психуя оттого, что эта елка слишком тяжелая для такой хрупкой девочки как Валерия, нервно дергая и таща ее в угол комнаты, девочка почти уже готова была взвыть во весь голос.

Еще и брат - урод, бросил ее, и теперь развлекается где-то, как ни в чем не бывало!

Хорошо ему там со своими дружками. И плевать, что сестра тут одна надрывается....

Лера психанула и отпихнула елку.

Когда ее жизнь превратилась в этот непонятный хаос? Кто и за что ее так строго наказал?

Когда из дочери богатых родителей, она успела превратиться в это потерянное нечто?

В унылую, замученную жизнью, никому не нужную версию себя, у которой нет никакого просвета в жизни и не будет даже нормального праздника, как у всех?

Даже маминой коронной курочки не будет. Той, с шампьонами. А еще с соусом бешамель.

Ох, девочка бы все отдала, чтобы еще раз поесть фирменную мамину курицу, сделанную специально для Леры.

И сдобренную теплой улыбкой.

- Лерочка, здравствуй!

Аристова так увлеклась установкой кривой идиотской елки, а еще своими собственными гнетущими мыслями, что даже не сразу сообразила, что кто-то копошится в дверях прихожей.

- Ба...бабушка?

- Ах, Лерочка моя! Как же я рада тебя видеть, внученька! - Анна Андреевна, раскрыла объятия и пустила скупую слезу. А Лера, вместо того, чтобы привычно закатить глаза, как делала это всегда, когда бабушка проявляла подобные эмоции, молча бросилась к ней в объятия. И расплакалась от горячего чувства.

С невообразимым трепетом ощущая, как бабушка целует ее в щеку, гладит по голове и мягко прижимает к себе. Дает возможность как следует, выплакаться.

- Ба...бабушка! - всхлипывала Лера. - Бабушка!

Родной человек. Милый и добрый. Еще один, из тех, кого отец вычеркнул из их жизни, когда привел в этот дом, новую чужую женщину, которую они ошибочно посчитали удачной партией.

Поддержали отца и прогнали мать из дома....

Анна Андреевна не поддержала сына. Не приняла его подлое желание завести новую семью, чтобы некрасиво и гнустно предать при этом старую. Она довольно в эмоциональной форме сообщила ему, что Каринку она никогда не примет.

К сожалению, Каринка слышала, как мать Аристова назвала его новую любовь охотницей за богатыми кошельками и мелкой прожженой вертихвосткой. Папаша Леры обиделся на собственную мать и запретил ей приходить в этот дом, до тех пор, пока она не встанет на путь исправления.

Но бабушка никуда не встала.

Им с Данилом тоже запрещалось общаться с Анной Андреевной. Даже звонить было нельзя. Даже называть имя бабушки вслух. По крайней мере, до тех пор пока бабушка не решит исправляться.

- Бабушка а как ты, ну...? Папа же запретил. Он ведь сказал, что тебе нельзя....- Лера подняла глаза и взволнованно посмотрела на бабушку.

- Он сам мне позвонил сегодня, внуча.

- Сам?

- Да, сын сам мне позвонил и попросил придти к вам на новый год. Помочь попросил. Так и сказал, что ошибся и сделал много плохого. И теперь пора исправлять все, что он успел натворить. И надеюсь, он сумеет помириться с твоей мамой, Лерочка. - бабушка вздохнула. - Надеюсь, Марина, найдет в себе силы, хотя бы, его простить.