Будешь моим на неделю? (СИ)

Глава 17. Алина

Стук в дверь для меня стал неожиданностью. Ян бы не стучал, а больше ко мне никто не должен приходить. Но стук повторяется, и это точно не плод моей фантазии.

Открываю дверь и вижу того мужчину, который слишком внимательно рассматривал мое лицо, а рядом с ним женщина. Позади них переминается с ноги на ногу явно удивленный охранник Яна.

Этого парня видела на территории дома. И если его присутствие объяснимо, то, что понадобилось двум другим людям, предстоит только выяснить.

— Добрый вечер, мы не знакомы. Меня зовут Михаил, а мою спутницу Светлана. Мы войдем?

Мужчина вроде бы спрашивает, но без разрешения входит в комнату. Чтобы не столкнуться с его массивным разворотом плеч, пришлось отойти вбок. Мои визитеры присаживаются в кресла, и теперь у меня есть возможность рассмотреть их повнимательнее.

Если Михаила успела рассмотреть еще при первой встрече и особого интереса к нему нет, то вот его спутницу вижу впервые. Светловолосая женщина с аккуратным пучком на голове, примерно лет сорока, в элегантном платье. Она смотрит на меня так же внимательно, как и Михаил при первой встрече.

Она явно заинтересована и рассматривает меня без зазрений совести. И взгляд у нее мудрый, будто она знает больше, чем все собравшиеся в комнате.

Неловкая пауза затягивается, и никто не спешит разрушить тишину. Мы присматриваемся друг к другу. Они создают образ занятый и серьезных людей, и мне совершенно непонятно, что им могло понадобиться от меня. Светлана ласково улыбается и наклоняет голову набок.

— Сомнений практически нет. Но все же нужно проверить, — смотрит на меня, а обращается к мужчине.

— Сходство поразительное.

— Я заметила. Девочка, как тебя зовут?

— Алина Варина, — отзываюсь не так смело, как они.

Эти люди чувствуют себя уверено, что нельзя сказать обо мне. От мужчины веет силой, хоть он уже в летах. Но, видимо, его зверь до сих пор силен. А вот женщина не оборотень, и от этого становится еще интереснее.

На удивление страх не просыпается, будто они не могут мне навредить. А еще возникает такое чувство, что мы знакомы. Это бред, но от них веет чем-то родным. Забытым и очень важным.

— А твоих родителей? — уточняет мужчина.

"Родителей"?

Хотелось бы мне знать, как их звали, только в детском доме так и не выяснили моего происхождения. Я раньше не задумывалась, откуда у меня эта фамилия. Но если сведений о родителях нет, то и фамилии быть не должно.

— Молчишь, — подытоживает женщина. — А если я расскажу тебе, как их звали? — она подается вперед и продолжает: — А если помогу растормошить зверя?

— Откуда вы? — удивленно смотрю в ее глаза, а она продолжает улыбаться. — Откуда вы знаете, что у меня со зверем проблемы?

Даже оборотни этого не улавливали. С кем общалась раньше, думали, что зверь слабый, но все же есть, а она так уверенно указывает на мой изъян.

— Я много чего знаю и могу помочь, если ты доверишься мне.

Довериться незнакомке в логове бандитов?

Перспектива не из приятных.

А если это мой единственный шанс?

Если это последняя возможность для моего зверя?

Я даже не знаю, кто он.

— Почему вы хотите мне помочь? И кто вы такие?

Нужно узнать о них побольше, а уж после соглашаться.

— Ты находишься в доме Кирилла Одинцова. А я бета Виктора, его отца, — отвечает мужчина.

— А я шаман стаи, — добавляет женщина.

Она шаман?

Осматриваю ее еще раз и не верю в услышанное.

— Ты думала, что шаманы ходят в лохмотьях и живут в лесу? — будто прочитав мои мысли, спрашивает женщина.

— Примерно так и думала.

— Деточка, тебе еще многое стоит узнать. Но найдешь ли ты храбрость в своем сердце, чтобы довериться незнакомцам?

На последнем слове она меняет интонацию, как будто именно его хочет подчеркнуть. Почему-то мне не кажется, что мы не незнакомцы, а наоборот. Будто знаю их очень давно, но забыла.

Ведь до того момента, как попала в детский дом, ничего не помню. И память не вернулась со временем. А может быть такое, что забыла именно их?

Столько вопросов, а ответы есть, пожалуй, только у моих гостей. Это шаг в неизвестность действительно требует храбрости, с учетом того, в чьем доме нахожусь, а теперь еще и общаюсь с шаманом, обладающим магией и знаниями.

Но шаманы всегда помогали оборотням, а не вредили. Возможно, именно это побудило ее не пройти мимо? Ведь мне нужна помощь, и она откликнулась.

— А что от меня потребуется?

— Мы пойдем в лес, и там я проведу ритуал. Сейчас вечер и время подходящее. Настаивать не буду, если ты откажешься, то все останется как есть.

— Я не могу уйти, не предупредив Яна.

— Милая, этот путь для тебя одной. Лишь для тебя. Выбирай.

Легко сказать: выбирай. А выбора-то, по сути, и нет.

— Я согласна.

Выйдя из комнаты, не замечаю охранника Яна, а вместо него есть несколько незнакомых. Кошусь на Михаила, а он кивков головы подтверждает, что это его люди.

Один из парней в руке держит увесистую сумку. Когда смотрю на нее, Светлана поясняет, что там все необходимое для ритуала. Сейчас все, что мне остается, — это довериться.

Мы выходим из дома, и на нашем пути встречаются только охранники. И ни одного гостя. Также в тишине и спокойствии входим в лес. Углубившись примерно метров на двадцать, мы останавливаемся.

Светлана все время, что мы шли по лесу, была босиком. Но, кажется, ее это ничуть не смутило. А сейчас она забирается сумку у парня и раскладывает на земле два пледа. Садится на один и жестом предлагает присесть и мне на другой.

Выполняю ее просьбу и, пока она достает содержимое сумки, осматриваюсь. Мужчины стали вокруг нас, создавая круг. Почему-то мне кажется: для защиты. Хотя странно, что меня вообще защищают. А потом до меня доходит. С нами шаман. Это ее оберегают.

— Алина, выпей. Этот отвар поможет очистить мысли и погрузиться в прошлое. Не пугайся, все, что ты увидишь, уже произошло. Но твои воспоминания покажут нужное, а потом уведут тебя в тот момент, когда пропал твой зверь.

Принимаю блюдце и принюхиваюсь. Здесь только травы, но, конечно же, неизвестные мне. Это как раз не удивляет. А вот то, что Светлана уверена, что я потеряла зверя, настораживает.

Я упоминала, что он не пробудился. А вот она уверена, что он был когда-то и мы соединились в одно целое.

— Почему вы так сказали? Почему вы уверены, что зверь пропал, а не пробудился вовсе?

— Алина, я вижу больше, чем оборотни. Все ответы на твои вопросы у тебя в голове. Просто увидь их. Не нужно верить моим словам, верь воспоминаниям и чувствам.

Такой ответ меня устраивает. Доверять постороннему человеку очень сложно и глупо. Я и так пошла на риск, находясь в лесу практически ночью с незнакомцами.

Выпиваю отвар и прикрываю глаза. Шаман утверждала, что меня вернет в нужные воспоминания. А потом в воспоминания о потере зверя. Но пока ничего не происходит.

— Выдохни. Перестань думать. Чувствуй, — проникновенным и даже гипнотизирующим голосом произносит Светлана и меня словно в солнечное сплетение ударяет.

Но боли нет, а есть только тепло. Вначале оно жжет немного в месте соприкосновения с моим телом, а потом все стихает. Концентрируюсь на нем, и меня уносит куда-то.

Я слышу детский смех, а потом вижу маленькую тигрицу, которая убегает от тигра постарше, но тоже ребенка. Они играют в догонялки, и та девочка знает, что он специально замедляется, чтобы она не проиграла слишком быстро.

А малышка старается изо всех сил, чтобы оторваться от второго тигра. Потом, видимо, ей надоедает, и она перевоплощается в человека и, уперев руки в бока, грозно произносит:

— Кирилл, так нечестно! Сколько раз я просила не поддаваться!

Мальчик подходит ближе, тоже приняв человеческий образ, и дергает девочку за щеку. Та пыхтит, но не отстраняется.

— Я твой старший брат, Алина, и всегда буду тебя поддерживать. Ты еще не достаточно подросла, чтобы убежать от меня… — он улыбается и продолжает: — Но я всегда могу чуть медленнее бежать. Пойдем, мелочь.

Они идут к дому через сад. Тут так красиво, вокруг много цветов. Преобладают розы, и от них исходит такой чудесный аромат. Еще здесь есть фонтан, а в середине его фигура двух тигрят, которые обнимаются хвостами.

Чем дальше я иду, тем сильнее накатывает чувство дежавю. Я тут была.

Этот сад… Я знаю, что если завернуть за угол дома, то там будут качели. Их установил папа, а дальше игровая площадка для Кирилла. Я помню наш смех и радость. В нашем доме витает любовь и гармония.

И только сейчас вспоминаю слова Светланы, что это мои воспоминания. Эта девочка — я в прошлом. Этот дом моих родителей. Образ размывается, и я вижу другой.

Папа раскачивает мои качели, а мама с улыбкой на губах что-то рассказывает нам. Мы смеемся, и картинка опять расплывается. Пытаюсь задержать в этом воспоминании как можно дольше, но не получается.

Оно такое светлое и яркое, что вызывает такие чувства, в которых хочется купаться часами. Нежится в них, не выныривая. Но реально быстро меняется.

Мы в машине, и мама прижимает меня к своей груди. Мне страшно, и я плачу. Она пытается успокоить, но это тщетно. Случилась беда. Случилось что-то такое, чему нет объяснений и нет от этого спасения.

Она с кем-то спорит, но разговор расслышать не получается. А потом они резко затихают. Я тоже замираю и прислушиваюсь.

— Рома, что ты натворил? Я никогда не буду с тобой! — кричит мама.

— Ты должна была достаться мне, а не брату! — кричит мужчина.

И я знаю этот голос, а когда поднимаю заплаканное лицо, вижу дядю Рому. В последний раз его видела год назад. И тогда они с папой о чем-то спорили. Мы тогда играли в саду с Кириллом, и он помогал мне с моей тигрицей, вот и расслышала ссору.

Я тогда многое не поняла из того, что говорили взрослые, а брат быстро забрал меня оттуда. Он всегда оберегал меня и поддерживал, вот и сейчас не дал слушать скандал родных братьев.

— Никогда! — прошипела мама.

Дядя Рома достал пистолет, а потом все произошло слишком быстро. Помню только, что мама боролась с ним. А потом водитель что-то кричал. И еще какой-то шум. Все эти звуки и голоса слились в единых хор.

А последнее, что я запомнила, — это как мама вытолкнула меня из машины. А в следующую секунду она врезалась в еще большую машину.

Это воспоминания четырехлетнего ребенка. А посмотрев своими глазами, поняла, что нам на встречу ехал бензовоз. И взрыв был такой, что обе машины за минуту поглотило пламя. Я маленькая лежала на дороге, и последнее, что я помнила, — это взгляд мамы, которая выталкивает меня из окна.

Хватаю ртом воздух — его стало слишком мало, а потом кашляю, будто задыхаюсь от того дыма. Закрываю лицо руками. раскачиваясь.

— Алина, что с тобой? — обеспокоенно спрашивает Михаил.

Он убирает мои руки и всматривается в глаза. Я не могу поверить во все увиденное. Это попросту не укладывается в голове.

— Не молчи, молю! — просит он надрывно.

Так не переживают о постороннем человеке. Так переживают только о родном.

— Скажите, за домом есть сад с фонтаном? Там еще фигурки двух тигров.

— Есть, Алина. Что еще ты вспомнила?

Мужчина садится рядом и привлекает к себе в объятия. Кладу голову ему на плечо и чувствую поддержку. Его объятия отеческие, а не мужские.

— Моего папу зовут Виктор, а брата — Кирилл. А мама… Она умерла, вытолкнув меня в последний момент из машины. Это было так страшно. Они так ругались, а потом авария.

— Кто ругался? С кем она ругалась? Ирина знала того, кто похитил вас?

— Значит, ее звали Ирина… — жаль, что мы больше никогда не увидимся, она была лучшей мамой. — Дядя Рома. Они все погибли в том пожаре. Никто не выжил. Мама, она…

И тут меня прорывает. Слезы полноводной рекой льются из глаз. Мне так больно и скверно на душе. Один человек погубил столько жизней. Отобрал счастье у семьи. У меня, оказывается, была семья, была тигрица.

Но я выжила благодаря маме, не зная своих корней. А моим близким осталась только скорбь, ведь они, похоже, так и не узнали, что произошло.

Кому пришлось больнее, спорный вопрос. Кому хуже.

Тому, кто ничего не помнит и ему не кого оплакивать?

Или тому, кто все помнит и должен жить с дырой в сердце?