Бульдог Ди (СИ)

Глава 28. Килан

Как же трясутся руки! И ноги! Да я вибрирую так, что, оставь меня сидеть на одном месте, то через минуту меня можно будет там уже и не найти. Это как телефон в виброрежиме, пока на него звонят, он успевает заметно передвинуться с одного места на другое. Так же и я. Глядишь, и окажусь у Дариана на коленях через некоторое время, если не перестану дрожать.

Но самое главное то, что я ничуть не сожалею, наоборот, я благодарна Дариану за то, что он подтолкнул меня на такой отчаянный поступок. Если бы это был кто-то другой, то вряд ли бы я смогла даже на шаг приблизиться к этой пропасти. Дарин вселил в меня веру, его уверенность передалась мне, и я смогла отдаться и насладиться этим моментом сполна. Если бы кто-то мне сказал, что целоваться подвешенной вниз головой с парнем круто, то я бы покрутила у виска этому человеку, я бы точно не поверила в это, но опробовав это с Дарианом, я, несомненно, могу смело заявить, что это самый яркий поцелуй за всю мою жизнь, поэтому я так хотела оставить себе эту фотографию, чтобы прокручивать этот момент в своей голове, как только я посмотрю на неё. Так что теперь можно поставить ещё одну галочку. В числе моих самых безумных поступков, помимо встречи с Майклом, теперь находится ещё и прыжок с тарзанки в бездну с последующим поцелуем. А в данную секунду ещё и управление чужим и не самым дешёвым автомобилем.

— Расслабься, ты слишком скованна, — сказал он, откинув голову на подголовник. — Представь, что ты одна за рулем.

Да как же тут представишь, если ты сидишь рядом и пялишься на меня?

— Я не скованна, а сосредоточена, мне это нисколько не мешает. Я слежу за дорогой, — пробубнила я, вцепившись в руль, как в самое дорогое, что у меня было.

— Если хочешь, можешь включить музыку.

Я подумала, что музыка немного успокоит мои нервы, и, нашарив на консоли кнопку автомагнитолы, перебрала с десяток песен, пока не остановилась на Stay by Smash Into Pieses. Дариану мой выбор, по всей видимости, понравился, потому как он одобрительно кивнул, улыбаясь мне, и затем прикрыл глаза. Казалось, что он уснул. Так и вышло, его грудь плавно опадала и так же плавно вздымалась, а дыхание стало размеренным. Я проехала, должно быть, уже больше половины пути, и до меня дошло, что не помешало бы выключить звук, чтобы не беспокоить тем самым сон Дариана, но как только я сделала звук тише, он сразу же открыл глаза.

— Боже, Килан, за рулём ты действуешь на меня как снотворное, — прохрипел он, проведя ладонями по лицу.

— Мне кажется, что здесь не моя вина. Тебя усыпила музыка, она же и разбудила, точнее, её отсутствие. Ты привык засыпать под музыку?

— Да, раньше я всегда засыпал с наушниками в ушах и совсем не предназначенной для сна музыкой в них, — он почесал затылок. — Видимо, выработалась привычка.

— Удивительно! Я, напротив, засыпаю в исключительной тишине.

Он хмыкнул.

— Я заметил, ещё и в исключительной темноте. Почему ты спишь в темноте?

Я задумалась на какое-то время. Стоит ли ответить ему честно, ведь если я скажу ему этот бред, он сочтёт меня трусихой или того хуже шизофреничкой.

— Всё это идет с детства, я боюсь теней. Когда я оставляю окно открытым, то наблюдая за игрой теней, с моей фантазией такое можно выдумать, что спать потом приходится с включённым светом.

— То есть ты думаешь, что в темноте теней не существует? — с интересом спросил он.

— Очевидно, что нет! — усмехнулась я. — Нет источника света, нет и теней.

— Мне кажется, что ты ошибаешься. В полной тьме не перестаёт существовать время, во тьме по-прежнему светят звёзды и луна, и то, что ты перекрываешь им свет, совсем не значит, что тени исчезают. Они лишь становятся невидимы глазу. Если ты не боишься их в кромешной темноте, то не стоит бояться и при ночном свете.

— Ты сейчас развёл эту тему, чтобы я перестала бояться или же наоборот, чтобы начала страдать от бессонницы? — нервно спросила, косясь на него.

— Я веду к тому, что тебе нечего бояться, — пожал он плечами, смотря на дорогу. — В моей комнате уж точно! Или же я могу прибегнуть к более изощрённым методам.

Я вопросительно глянула на него, а он с ухмылкой закусил губу, о чём-то размышляя.

— Я могу сделать так, что тени из-за незавешанного окна — это последнее, о чём ты подумаешь ночью, если ты вообще сможешь думать после этого.

Я непроизвольно сжала бёдра и сильнее вцепилась пальцами в кожу на руле, примерно догадываясь, о чём могла идти речь, но тем не менее я прикинулась тупицей.

— Вырубишь меня? — сморозила я, отчего мне сразу же захотелось вырубить саму себя.

Боже, Килан! Юмор — это не твоё!

— Угу, — промычал он. — Можно и так сказать.

— После прыжка меня уже мало что может испугать в этой жизни.

— Кто сказал, что я собираюсь тебя пугать? Скорее наоборот, я планирую заняться рефлексотерапией.

Рефле… что?

— Кажется, я где-то слышала об этом. Это там, где лечат иглоукалыванием?

— В том числе!

Дариан вызвался сменить меня за рулём у подъезда к городу, а я была совершенно не против этому. Для меня эта поездка и так стала самой длительной, и есть доля вероятности, что она отложится у меня в памяти. По дороге к дому мы заехали с ним в парк, где просто прогуливались и болтали обо всём, о чём только можно было. Мы поели мороженое, покормили им друг друга, измазались им с ног до головы, и это было чертовски весело, затем мы долго валялись на траве, в общем вели себя как пара в период начальной стадии отношений. Беззаботность Дариана поражала меня, никогда бы не подумала, что человек может так измениться за какой-то день. Либо на нём очередная его маска, а внутри у него совершенно другая атмосфера, нежели снаружи, либо ему действительно удаётся быть самим собой. Так и не сложно привыкнуть, но зная все разновидности Дариана (и кто сказал, что я со всеми ними знакома?), я бы не стала к такому привыкать, ведь стоит щёлкнуть пальцами, и он снова оденет отпугивающую маску равнодушия, отрешённости и ещё безграничное множество масок, которые мне, к счастью, не довелось увидеть на нём, но тем не менее я уверена в том, что они существуют и могут быть где-то припрятаны у него.

Начало уже смеркаться, когда Дариан предложил поехать домой, и я была не против, потому как мне жутко хотелось ощутить под задницей твёрдую поверхность, хотелось лечь и не вставать с пару часиков.

— Знаю, что ты устала, поэтому предлагаю тебе принять расслабляющую ванну, а я могу заказать нам еды. И когда ты выйдешь, тебя уже будет поджидать, скажем, твой любимый стейк размером с теннисную площадку, — сказал он, устало плюхаясь на диван.

Я чуть было не согласилась, ведь ванна — это именно то, что могло придать сил.

— Это, конечно, заманчивое предложение и я ценю твою заботу, но мы столько всего накупили в магазинах, что я не могу позволить травиться нам едой навынос! Ну уж нет! Давай я что-нибудь приготовлю, а ты можешь заняться пока своими делами. Как тебе?

Я прошлась в гардеробную и быстренько переоделась в домашний топик и шорты, чтобы не терять времени, а сразу же заняться готовкой. Затем я вспомнила, что в кармане толстовки лежали его записка и наш снимок, поэтому я вытащила их и бережно переложила всё это в свою сумку. Отчего-то мне показалось, что это может быть дорого моему сердцу, поэтому я просто обязана была сохранить их.

Может, в конце концов начать вести дневник, чтобы сохранить каждую деталь того, что происходит со мной?

— Боюсь, ты подумаешь, что я заставил переехать тебя ко мне только лишь для того, чтобы мне прислуживать, — нахмурился он, подойдя ко мне, когда я вышла из гардеробной.

Он действительно переживает об этом? После этих слов я просто обязана его накормить!

— Если ты не заставишь меня стирать твоё грязное бельё, то я не подумаю об этом! Готовить я люблю, а есть ещё больше.

Он улыбнулся мне, поднял голову вверх и сложил ладони в молитве, обращаясь к всевышнему:

— Господи, спасибо тебе за эту прекрасную девушку!

— Иди, пока я не передумала! — качая головой, я закатила глаза на его шуточки.

Он скрылся в ванной комнате, а я уставилась в окно, размышляя над тем, чем можно было отблагодарить Дариана за такой чудесный день.

Куриные рулетики с овощами? Жюльен? Паста со сливочным соусом? Массаж? Стриптиз?... Боже, столько мыслей в голове, и большинство из них направлены совсем не в то русло. Никаких массажей и прочих бесстыдств, Килан. Вряд ли этим можно накормить.

Я остановила свой выбор на лазанье, раз уж мы начали день с итальянской кухни, будет правильней ею и завершить этот день. Дариана не было очень долго, я уже успела подготовить всё, мне оставалось лишь запечь блюдо в духовке, и как раз в этот момент он появился из ниоткуда напротив меня с голым торсом и в одном лишь полотенце на бёдрах. С его волос до сих скатывались мелкие капельки воды. За одной из них я даже проследила. Она проложила дорожку по его груди и скрылась где-то внизу живота, очерчивая линию косых мышц. Он, естественно, заметил, как я пялилась на него, но, к счастью, никак не отреагировал. Я развернулась от него, чтобы он не отвлекал меня своим видом, поэтому решила прикинуться чем-то увлечённой и начала рассматривать столовые приборы.

Очень интересно.

— Тебе нужна помощь? — спросил он.

Помоги мне! Оденься!

— Уже нет, скоро всё будет готово! — заикаясь, ответила я, стоя к нему спиной.

— Отлично! — я услышала, как он начал подходить в мою сторону, он открыл дверцу холодильника. В этот момент я глянула на него, а он продолжил: — Я умру, если сейчас чем-нибудь не перекушу.

Он взял упаковку вяленого мяса и, достав оттуда один ломтик, проглотил его с превеликим удовольствием, которое отчетливо выражалось у него на лице. Затем он прихватил ломтик сыра и так же отправил его прямиком в желудок. На очереди был помидор-черри, он уже поднёс было его к губам, как я истошно прокричала ему:

— Стой! Он же грязный.

Я выхватила помидор у него из рук и ополоснула его в холодной воде, после чего передала его ему в руки, дотрагиваясь при этом до кончиков пальцев, отчего вмиг по всему моему телу пробежалась мелкая дрожь, застревая где-то в макушке. Я безрезультатно боролась со своим напряжением, а Дариан с улыбкой на лице вкушал томат.

И как только ему удаётся, уплетая за обе щёки помидоры, выглядеть как Аполлон?

— Извини, я до невозможности проголодался.

Я поджала губы, потому что нашла этот момент очень забавным, и поэтому не хотела высмеивать его. Недолго думая, я сама подошла к холодильнику.

— Подвинься, — сказала я, рассматривая, чем бы самой перекусить. — Не ты один не в силах дождаться ужина.

Я схватила ложку и с горкой зачерпнула консервированный горошек, затем я поднесла её к губам и проглотила с не менее огромным удовольствием. В глаза бросилась копчёная куриная ножка, я надкусила её, довольно при этом жуя, затем посмотрела на Дариана, который странно наблюдал за мной. Я поднесла ножку к его рту, он надкусил её с другой стороны и так же с охотой начал пережёвывать. Когда мы умяли ножку, я облизала пальцы, чувствуя на себе его взгляд.

— Никогда бы не подумал, что чревоугодие может выглядеть так сексуально, — сказал он с набитым ртом.

Я рассмеялась. Он тоже.

— Никогда бы не подумала, что могу услышать что-то подобное, да ещё в такой нелепой ситуации.

Качая головой и посмеиваясь, он просканировал взглядом просторы своего холодильника и достал оттуда плитку тёмного шоколада. Он надломил его и поднёс кусочек к моим губам.

— Как насчёт сладкого? — спросил он, поигрывая бровями.

Я открыла рот. Смотря мне прямо в глаза, он положил мне маленький кусочек шоколада на язык. Облизываясь, я медленно пережёвывала, не отрываясь от его взгляда, затем я решила проделать с ним то же самое, я покормила его шоколадом из рук. В животе что-то затрепетало, не знаю, что во мне говорило — утоление голода или его возбуждающий взгляд. На долю секунды у меня возникло такое ощущение, что следующим пунктом в его меню стану я, но нет. Он достал с боковой полки взбитые сливки и, взболтав их, щедро выдавил себе на язык.

— Боже, это просто рай, — промычал он от удовольствия с закрытыми глазами.

Мне стало любопытно. Я выхватила у него из рук сливки и, сгорая от нетерпения, чтобы опробовать их на вкус, пустила струю прямо в себя. Наполнив рот до отказа, я прикрыла глаза от блаженства и проглотила их.

Очень вкусно!

Со стороны мы выглядели, словно пещерные люди, которые впервые в жизни увидели столько разновидностей еды.

Дариан закрыл наконец холодильник и выдавил сливки себе на ладонь. Усмехнувшись, он запульнул в меня этой сладкой субстанцией. От неожиданности я не смогла даже увернуться от его меткой подачи, поэтому не удивительно, что сливки угодили мне прямо в лицо. Я хотела сначала разозлиться на него, накричать и сказать, что это глупо с его стороны, но успела только об этом подумать, потому что он подошёл ко мне вплотную, взял за плечи и одним махом слизал их с моей щеки и носа.

— Ты знаешь, а так ещё вкусней, — сказал он, причмокивая. — Вкус банана с карамелью.

Я воспользовалась моментом и забрала у него из рук сливки, старательно взболтав, я выдавила их себе на язык. Слегка прищурившись, распробовала их, запоминая вкус, затем я умудрилась обмазать ими его лицо, хоть он и изворачивался от меня. Я обхватила его лицо руками, поднялась на цыпочки и облизала его губы вместе с подбородком, на которых были ошмётки сливок.

— У меня вкус банана и корицы, — я прикинулась, что не до конца распробовала вкус, и ещё раз лизнула его в губы. — Хотя, возможно, это мускатный орех, а может...

Не успела я закончить фразу, как обе его ладони оказались на моей шее, а затем он переключился на грудь, размазывая по моему телу крем, ничуть не жалея ни меня, ни мою одежду. Всё происходящее его чертовски забавляло. Он умудрился свалить меня с ног, и я, сама того не понимая, оказалась под ним на полу. Он снял с меня топик и выдавил, возможно, все остатки крема на меня, я не могла остановить ни его, ни свой непрекращающийся смех. Мне нравилось это. Мне нравилось видеть его взгляд, когда он смеётся. Мне нравилось ощущать его тяжесть на себе. Мне нравилось, как его руки касаются моего тела. Мне нравилось всё, что с ним связано.

— Когда ещё ты была такой сладкой, как сейчас? — приблизился он к моим губам.

— Сейчас я даже рада, что несъедобна.

— На твоём месте я бы не стал так утверждать.

Он дотронулся кончиком языка до моих полуоткрытых губ, прошёлся по ним и проник в мой рот с напором, с желанием и со всей присущей ему страстью. Я понимала, что буквально вся с ног до головы липкая и грязная, а он только что принимал ванну, но в отличии от меня ему было на всё это плевать. Он размазывал на мне остатки крема, пока сладко мучил своими поцелуями. Я выгнулась к нему на встречу и закинула руки на спину.

Не оставаться же ему одному в этом доме чистым.

— Теперь и ты слаще сахара.

— Возможно, но всё же не слаще тебя.

Я развела на его спине сливочное месиво, пока он исследовал губами мою шею. Он просунул руку между мной и паркетом и приподнял меня. Дариан подхватил меня под ноги и поднял к себе на руки. В его руках я ощущала себя маленькой и хрупкой, и нёс он меня в комнату очень аккуратно, будто боялся разбить в дребезги. Знал бы он, что все мои внутренности и разум уже минуту как разбиты от того, как он действовал на меня. Он бережно опустил меня на постель, нам обоим было всё равно, что мы всё вокруг испачкаем собой. Он снял с меня шорты и, увидев на мне красные трусики, что-то простонал, а затем положил голову мне на живот.

— Как я и предполагал, это бельё тебе очень идет. Но знаешь, в чём суть? — громко заявил он, поднимая голову. — Кода я увидел его впервые, то подумал, что оно украсит тебя. Но, чёрт, я ошибся!

Что?

— Это бельё красивое только лишь благодаря тебе. Поэтому...

Заведя руки мне за спину, он медленно снял с меня лифчик, оставляя при этом нежные поцелуи на ключицах. Затем он опрокинул меня на постель и, спускаясь губами всё ниже вдоль живота, немного замедлился. Я подняла голову, чтобы разглядеть, что он задумал. В это мгновение он смотрел на меня из-под ресниц и странно улыбался то ли мне, то ли своим мыслям.

Облизав свои губы, он резким движением стянул с меня трусики, а я, кажется, поняла, какие мысли были у него в голове.

— Дариан, нет! — выпалила я, вынуждая себя приподняться на локтях.

— О да, Килан.

Он приподнял мои колени и не раздумывая погрузился в меня языком.

Дариан, нет! Господи! Дариан, да!

Что со мной происходит? Я плавлюсь под его взглядом, словно сталь. Я нагреваюсь от его ласк до немыслимой температуры. И как я ещё не прожгла всё вокруг своей пылающей кожей? Знаю одно — воздух вокруг накалился из-за нас обоих, это из-за меня он не может спокойно дышать, это из-за него я хочу кричать только его имя, пока не охрипну. Если бы в данную минуту кто-нибудь бы спросил меня, кто я, то я бы вряд ли бы смогла вспомнить даже своё имя. Но его имя я буду помнить всегда.

Время для нас остановилось, земля перестала вращаться, солнце потухло, а мысли все стерлись. Лишь только я и он остались в этом мире.

Его язык словно орудие убийства, он медленно убивал меня раз за разом, когда кружил им внутри меня. Ничуть не сдерживая себя, я извивалась под ним, пока он прокладывал путь к моему приближающему всплеску. Я, не стесняясь, благодарила его за каждое движения своими стонами. Давно зародившееся напряжение внизу живота распространилось по каждой клеточке моего тела. И стоило мне встретиться с ним взглядом, как я вмиг избавилась от этого мучительного напряжения, оно высвободилось из заточения, заставляя содрогаться каждую мою мышцу, вынуждая кричать и глубоко дышать, вбирая в лёгкие остатки воздуха в этой комнате. Он целовал мои бёдра, на нём уже не было полотенца, и я видела, как ему нравилось всё то, что с нами происходило. Я схватила его за волосы и приподнялась на локте, вынуждая вернуться к моим губам. Я зажала его губы между зубами и, услышав хриплый стон, впустила в ход свой язык. Я целовала его, ощущая при этом свой же вкус. Я не могла насытиться Дарианом, так как снова его желала. Я прошлась пальцами по его груди и легонько дотронулась до члена, растерев влагу на нём я соединила нас воедино. Всё это время он был крайне сдержанным, но стоило ему сделать один толчок во мне, как он уже не мог остановиться. Он грубо схватил меня за бёдра и властвовал надо мной, руководя каждым своим движением, а я лишь безоговорочно ему подчинялась.

Так ли он занимается любовью или для него это просто секс?

У меня двоякое мнение на этот счёт, с одной стороны, это можно назвать любовью, и в данную минуту он любит меня, он доказывает мне, что любить меня — это всё, что ему необходимо. Он внимателен и аккуратен со мной. Он уже знает моё тело даже лучше, чем я сама. А с другой стороны, он мужчина, и в такие моменты он может с лёгкостью меня запутать, выдавая за любовь обычный секс. Но в себе я уверена. Я люблю.

Я люблю тебя.

Он посмотрел мне в глаза с такой нежностью, будто безмолвно ответил мне: «я тебя тоже», а мне было и этого достаточно. Я оттолкнула его, но только лишь для того, чтобы опрокинуть его на спину. Я оседлала его, и теперь настала моя очередь показать всю свою любовь, ведь она рвалась у меня из груди, и казалось, что если бы я была в состоянии говорить связно, то выложила бы ему всю правду о своих чувствах к нему. Я призналась бы, что всё, о чём я могла думать в этот момент: только о нём, о нас, о нём во мне. Но я пожалею, если скажу ему это, поэтому мне только и оставалось, как признаваться ему языком своего тела, потому что пока ещё совсем не время.

Я поцеловала его грудь и почувствовала, как заметно напряглись его мышцы. Я выгнулась, не переставая двигаться, как того хотел Дариан, так же, как и он, я понимала его по глазам: где надавить, где нарастить темп и когда сбавить обороты. Когда он пальцами вонзился мне в бёдра, я уже не в состоянии была останавливаться, хотя прекрасно понимала, что он хотел оттянуть свой оргазм, но я безжалостно проигнорировала его, потому как сама была на пике превращения моего желания в один сплошной сгусток удовольствия. Он приподнялся в сидячее положение и обхватил руками меня за талию, заставляя тем самым двигаться медленнее. Он прижался губами к моей груди, прикусил сосок, и моя напряжённая струна, зародившаяся внутри меня, наконец лопнула, а его хрустальное возбуждение вдребезги разбилось прямо у меня на глазах, он сжал меня в своих объятиях и, простонав моё имя, разрядился в меня, словно любовное оружие в период сексуальной перестрелки.

Просидев в неподвижном состоянии, пока мы восстанавливали наше дыхание, я снова увидела в его глазах напряжение, которого не было ещё минутой ранее.

Что опять стряслось?

Я сделала вид, что ничего не заметила, но внутри я жутко расстроилась.

Это был всего лишь секс. Что ты ещё хотела?

Я попыталась слезть с него, чтобы сходить в душ, но он не выпускал меня из своих рук, он так же крепко держал меня, как и в момент оргазма. Дариан поднял руку к моему лицу и убрал влажную прядь волос с моих губ, он прикоснулся пальцами до них и затем с нежностью поцеловал, чем запутал меня основательно.

— Что мы натворили? — серьёзным голосом спросил он, смотря мне в глаза.

Я перебрала в голове тысячи вариантов ответов на его вопрос.

— Я не совсем тебя понимаю…

Он рассмеялся и развёл руки в стороны, головой указывая на постель.

— Это же поле боевых действий, и эти сливки теперь повсюду.

Я огляделась по сторонам и была просто в ужасе. Всё, включая пол, дверь, постельное бельё и саму кровать, всё это было вымазано в креме. Я свалилась с него на постель не в силах сдержать смех.

— Кажется, ты что-то там говорил о рефлексотерапии. Совсем не похоже на неё или ещё не вечер?

Он развалился поперёк постели и, поглаживая мои бёдра, уставился в потолок. Я прилегла рядом с ним на бок, но смотрела я исключительно на него.

— Да, это была терпопунктура, — тихонечко произнёс он.

— Это что ещё такое?

Дариан развернул лицо в мою сторону и расплылся в обольстительной улыбке.

— Стимулирование особых точек путём прогревания.

Я повела бровью и непонимающе глянула на него.

— В данном случае путём трения, — поправился он.

Ох. Да уж! Терпопунктура на высшем уровне.

— Где ты такого набрался?

— В моём спорте и не такого можно набраться, — сказала он, опершись на локоть. — Представляешь, наш тренер запрещает нам заниматься сексом перед важными матчами.

— У тебя же завтра игра. Так, значит, ты ослушался его?

— Ты смотрела фильм «Рокки»?

Странный вопрос, но тем не менее я кивнула.

— Наш тренер очень суеверный человек. Он практически на каждой тренировке перед матчами цитирует нам слова тренера Голдмилла, прозвучавшие в этом фильме: «От женщин слабеют ноги». Для него это клише куда более действеннее, чем молитва, но команда не придерживается его запретов, а скорее даже наоборот, устраивает оргии перед важными матчами.

— И это никак не сказывается на результатах команды? — заинтересованно спросила я.

— Глупышка, конечно же, нет! Как-то раз мы даже провели внутрикомандный эксперимент: разделились на два лагеря, кто-то провёл ночь с девушкой, а кто-то мирно спал в одиночку, и на следующий день, когда проверяли наши показатели, то у тех, у кого был секс они ничем не отличались о тех, у кого его не было, поэтому мы плюнули на всё это.

Мне почему-то сразу представилась яркая картинка в голове, где он занимался сексом с Джесси, девицей из ночного клуба. Ревность засела внутри меня, сердце забилось чаще, а ладошки вспотели, поэтому я попыталась прогнать этот образ из головы. И наконец избавившись от обнажённого Дариана в обнимку с этой девкой, я вспомнила про наш ужин.

— Лазанья! — выкрикнула я, рванув с места. — Она, должно быть, уже обуглилась, как и твой утренний омлет!

Голышом я суетливо выбежала на кухню и, заглянув в духовку, смогла расслабленно выдохнуть. Оказалось, что я додумалась поставить режим приготовления на таймер. Лазанья великолепна.