Бумеранг

Глава 1

– Молчи, – выдыхает мне в ухо он, обжигая прерывистым дыханием и, подхватив под ягодицы, снимает с подоконника и несет в зал.

Аккуратно укладывает на удлинённый край дивана и распрямляется, блуждая по моему телу жадным взглядом, помутневшей и чуть безумной теплотой карих глаз.

Взгляд прошибает до костей, словно ток распространяясь по коже и вибрируя в кончиках пальцев. Чувствую, что снова его хочу. И опускаю глаза в район его паха, убедиться, что и он готов к следующему раунду.

Кто бы знал, что наше сегодняшнее тяжёлое знакомство закончится таким образом. И это несмотря на моё вырвавшееся признание.

Сергей наклоняется и, уперев колено в диван между моих ног, кладёт свои ладони мне на грудь. Проводит нежно по кругу, а я кожей чувствую горячую влажность его тыльной стороны рук. Пальцы сжимаются, захватывая в остро-сладкие своей болью тиски мои твердые соски, вырывая из меня гортанный стон. Сжимаю свои пальцы на краях диванной подушки до судорожного онемения, когда его ладони с нажимом начинают спускаться к бёдрам и, проскальзывая под меня, стягивают кожу на ягодицах. Надтреснутый хрип, и он резко переворачивает меня на живот. Не давая опомниться, тянет вверх, заставляя встать на колени. Горячие ладони гладят, ласкают мои ягодицы и внутреннюю сторону бёдер. Подушечка большого пальца касается точки моего жара, снова вырывая из меня стон желания.

Хочу, чтобы он вошёл в меня. Скорей.

Закусываю ноготь, чтобы не умолять его, всё же ловя кайф от его умопомрачительных ласк.

В следующую секунду протискивается в мою влажную тесноту двумя пальцами, побуждая меня выгнуть спину и шумно втянуть воздух вместе с прядью моих волос, разметавшихся по дивану. Слышу, как он начинает дышать тяжелей с каждым движением своих пальцев внутри меня.

И, наконец, больно обхватывает пальцами мои бедра, стремительно насаживая меня на свою горячую плоть. До самого основания. Прошибая взрывом чувств до истошного крика из моего горла.

Выпускает воздух и начинает двигаться. Яростно, неистово, каждым толчком проникая всё глубже и глубже. Боже! Уже через мгновение мозг простреливает разряд освобождения, сжимая мои внутренности и бёдра. А Сергей рычит и продолжает вбиваться, удерживая меня возле себя.

И я по новой начинаю чувствовать накатывающее волнами наслаждение.

Вдох и воздух выходит со стоном. Снова и снова. Лишая разума. Накаляя нутро огнём.

И вот он увеличивается во мне, ускоряется, обещая сжечь всё дотла, чтобы возродиться после, словно феникс.

Устало откидываемся на мягкую обивку дивана. Сергей тяжело дышит, но всё же находит силы, чтобы сказать:

– Наступлю себе на горло, но не позволю тебе сесть в тюрьму.

***

Через день

– Олеся, – раздался в трубке взволнованный голос Сергея. – Уезжай! Уезжай из города. А по возможности даже из страны.

Позвоночник прошибло холодом, дыхание участилось.

– Килин, – не спрашивала я.

– Да, не я один наткнулся на иск. И ему в отличии от меня плевать какие у тебя были мотивы.

– Хорошо. Спасибо, Серёж, – прошептала, уже страдая, что больше его не увижу.

Он молчал, а когда я уже хотела сбросить вызов, надтреснуто шепнул:

– Олесь… Будь осторожна, умоляю.

– Обещаю.

– Живи! – вдруг выкрикнул и тише добавил: – По возможности, как можно дальше от сюда.

– И ты береги себя, – глаза защипало, горло сдавило, но я всё же произнесла те слова, что хотела: – Спасибо, что вернул веру в людей.

– Прощай Олесь.

Положила телефон на столешницу и дала волю слезам.

Моё признание было для него шоком, впрочем, как и для меня сомой. Но он понял. Понял! Когда никто другой бы не смог такого сделать.

В нашу ночь я рассказала ему обо всем.

Как по-настоящему пила первые полгода, а в последующее время лишь притворялась, чтобы исполнить задуманный план. Как хладнокровно продумала каждую деталь трёх убийств и также хладнокровно их исполнила. Как наслаждалась их мучениями. Ужасом стоявшем в их глазах от осознания скорой смерти. Да, они получили по заслугам. Их зверства вернулись к ним бумерангом. Бумерангом моей мести…

Уехать из страны я тоже планировала, только не так рано. Ещё не всё подготовлено. Не всё сделано.

Но оставаться в этой квартире однозначно нельзя.

Пару звонков, и я быстро покидала в спортивную сумку то немногое, что могло пригодится.

И тут услышала рёв машин, резко прекратившийся где-то в районе моего подъезда.

Выглянула в окно, чуть отодвинув тюль и увидела, как из двух хаммеров выходят парни криминальной наружности. Охрана Килина.

Пора.

Пуховик, ботинки, сумка на плечо, и я, закрыв дверь, тихо крадусь по лесенкам вверх. Внизу уже слышится топот ног. Сердце бьётся у самого горла, шумит в ушах, заставляет гнать адреналин по венам. Но всё под контролем. Я знаю, как действовать.

На пятом этаже быстро забираюсь по лесенке на чердак и тихо опускаю крышку люка за собой. Сердце стучит уже не так сильно. Теперь я в относительной безопасности – они не додумаются, что ушла я из дома только что.

Пробралась по мусору, в основном состоящему из засохшего голубиного помета, через перекладины и разного рода провода до самого дальнего от моего подъезда люка.

Быстро спустилась и побежала по лестнице вниз. Перед тем, как открыть подъездную тяжёлую дверь, надела вязанную шапку и натянула её до самых глаз.

Выдох. Второй. И я вышла из подъезда, стараясь выглядеть обычным человеком, не тем, что пытается скрыться от преследователей.

Обычным шагом дошла до конца дома и, мысленно с ним навсегда попрощавшись, завернула за угол и побежала со всех ног до ближайшей станции метро.

Остановилась отдышаться только тогда, когда достигла спуска вниз. Оперлась ладонью о колющейся холодом поручень. Грудную клетку жгло и от холодного воздуха, и от нагрузки из-за бега. А в следующее мгновение на мои плечи легла тяжёлая ладонь и крепко сжала, а в районе талии сквозь пуховик упёрлось что-то твёрдое.

– Здравствуй Олеся, – голос, леденящий похлеще мороза, сковавшего горло. – Рад тебя видеть. И давай без истерик.

Илья Мельник. Глава охраны Килина. Всегда был умнее остальных.

Глава 2

Крепко обнимая, Илья повёл меня к чёрной ауди, припаркованной недалеко от станции метро. Открыл пассажирскую дверцу, перед этим спрятав пистолет в карман черного пальто, и усадил, присягнув ремнём безопасности. Улыбнулся, обнажая белые зубы и заглянул в глаза насмешливым металлом серых глаз.

– Прокатимся, – прошипел у самого лица, чуть ли не касаясь моего носа своим – орлиным.

Замер на мгновение, пожирая глазами мои губы и, медленно выпрямившись, захлопнул дверцу. Черной статью, с распахнутыми полами пальто, буквально пылающий своей самоуверенностью, обошёл машину спереди и занял водительское кресло. Не глядя на меня, завел мотор и утопил педаль газа в пол, наверняка разбрызгивая в разные стороны мокрую грязь испод колёс.

Посмотрела на его сосредоточенный профиль: ухожен, черная смоль волос блестит лоском, щеки гладко выбриты, бордовые ровные губы упрямо поджаты.

Но я-то помню его и другим.

Упрямым мальчишкой, пытающимся решить задачку на уроке математики, а затем побитым жизнью человеком, неизвестно как узнавшим в каких кругах я кручусь и нашедшем мои контакты, чтобы попросить помочь найти достойную работу.

Да, это я ему помогла устроиться в охрану к Килину, и он добился результатов – став там главой.

Да, и я на него рассчитывала.

– Не скажу, что два года алкоголизма на тебе сильно сказались, – усмехнулся Илья, бросив на меня быстрый взгляд.

– Спасибо, – нагло вернула ему смешок.

– Ты хоть представляешь что тебя ждёт? – раздражённый взгляд и скрип зубов.

– Не глупая, – пожала плечами.

– Не верю, что их убила ты, – после минуты напряжённого молчания, сказал Илья.

– Правильно делаешь, – пренебрежительный смех с моей стороны.

Машина дернулась в сторону и меня повело по креслу в сторону водителя, а затем резкий свист тормозов, и я вернулась в исходное положение. Почти в тоже мгновение почувствовала болезненное сжатие подбородка, и его пальцы повернули мою голову к пылающему негодованием металлу глаз. Ноздри колыхались от тяжёлого дыхания, челюсть сжималась, обозначая ходящие ходуном желваки.

– Пароль, Олеся, пароль. Вот что ему важно, – сказал холодно, обдавая горячим дыханием с ароматом корицы.

Я молчала, с достоинством выдерживая его взгляд, не дрогнув ни одним мускулом лица.

Он ещё минуту прожигал меня свирепым взглядом и, отпустив подбородок, снова завёл мотор.

Всё остальное время до конечной остановки мы проехали в полном молчании.

На улице стемнело и, когда я смогла разглядеть, где мы, слегка удивилась, что Илья не повёз меня сразу в загородный дом Килина.

Вышел из машины и открыл дверь с моей стороны, быстро наклонился, отстегнув ремень и грубо поднял меня с кресла, стиснув железным хватом руки, приносящим боль, за плечо.

– Пошли, – бросил холодно и повёл к подъезду неизвестного мне здания.

Зашли в квартиру, и как только захлопнулась дверь, Илья прижал меня к стене, удерживая одной рукой за шею, а вторую протягивая в требовательном жесте:

– Телефон.

Поджав губы, выудила сотовый из заднего кармана джинсов и буквально припечатала его о ладонь, кажущемся себе властным, наглеца, не преминув ответить презрительным взглядом.

Илья коротко дернул мышцами лица и отстранился.

– Иди на кухню, – сказал, не глядя, стаскивая с моего плеча сумку.

Отлепилась от стены и побрела в указанном направлении. Я не боялась его. Мне, кажется, я вообще престала понимать это чувство. Всё выжжено. Нет того смысла, ради которого бы страшился умереть.

Села на мягкий диванчик кухонного уголка, закинув ногу на ногу.

Через минуту в кухню вошёл Илья и, сев напротив, спросил:

– Так что? Пароль. Ты мне его скажешь?

– И даже чай не предложишь? – хмыкнула я.

Скрипнул зубами и отвёл глаза в сторону.

– Олесь. Всё просто – ты помогаешь мне, я – тебе, – и на последнем слове прожёг плавящемся металлом.

– С чего ты взял, что я могу тебе помочь? – иронично подняла я брови.

Сорвался с места и навис, снова схватив одной рукой за горло.

– Пароль, Кольцова, – прошипел у самого лица, зло прищурив глаза.

– Не понимаю о чём ты, – выплюнула я, прищурив глаза в ответ.

Отвернулся, рассмеявшись, качая головой, а в следующий миг чуть сильнее сжал пальцы на моей шее и, придвинувшись, прошипел на ухо:

– С Килиным этот номер не прокатит. Он будет тебя мучить. Долго. Вырывая из тебя жизнь по кусочку. До тех пор, пока ты не сломаешься и не скажешь то, что он хочет знать.

– Значит такая моя судьба, – выдохнула я ему в ухо.

Замер на секунду, а затем сдвинул губы в район изгиба моей шеи. Втянул носом воздух и тяжело выпустил его, обжигая кожу.

– Кольцова, – холодно произнес. – Неужели хочешь, чтобы я выбил из тебя информацию тем же способом, что заставил тебя убить трёх человек?

– Ха, – усмехнулась я. – То есть, ты знал, как со мной поступили? И другие знали?

– Ты сама виновата, – припечатал тут же.

– В чём? В единовременной слабости, в которой Кирилл себе не отказывал ни разу?! – крикнула я и уже тише с расстановкой и смаком добавила: – И, если ты согласен с его методами, то не меньшая мразь, чем он.

Илья отстранился с лёгким недоумением заглядывая мне в глаза.

– Давай, – прошипела я, прожигая серый лед презрительным взглядом. – Трахни меня без согласия. Может мне уже давно такое нравится!

Мгновенно отстранился от меня, как ошпаренный и повернулся ко мне спиной. Минута прошла в тягостном молчании. Как раз её было достаточно, чтобы я смогла восстановить дыхание.

– Поехали, – повернулся, не глядя в глаза. – Ты сама решила свою судьбу, далее я тебе не помощник.

А мне и не нужна помощь.

Глава 3

– Илья! Дорогой! – раскинул руки в разные стороны, в одной из которых в стакане плеснулась янтарная жидкость, Килин. – Не зря ты глава моей охраны. Отличная работа, – а затем взгляд жестоких глаз, так похожих на глаза Кирилла лениво перебрался на меня: – А вот и моя бывшая сноха! Рад, очень рад.

Я фыркнула в ответ, отвернувшись от изучающего взгляда.

– Ты свободен, Илья, – продолжал Валерий Янович. – И позаботься, чтобы ближайшие пару часов нас не беспокоили. Нам с моей бывшей родственницей предстоит тяжёлый разговор.

Рука Ильи, лежавшая на моём плече, чуть сжалась, и я посмотрела в его глаза, во взгляде которых хорошо читался смертельный приговор. О, Илья, я тебя ещё удивлю. Он коротко кивнул Килину и, поджав ровные губы, вышел за порог, плотно закрыв за собой массивную дверь рабочего кабинета отца моего покойного бывшего мужа.

В камине весело резвились ленты оранжевого пламени, я стянула шапку, а затем и куртку, чувствуя, как коже становится жарко.

– Да, чувствуй себя, как дома, – усмехнулся Килин, делая глоток из бокала. – Присаживайся в кресло. Налить тебе выпить?

– Да, спасибо, – кивнула я, принимая предложение сесть.

– Покрепче напиток или полегче? – поинтересовался, подняв брови, замерев у стойки с разнообразным алкоголем.

– Всё равно. Мне уже давно всё равно что пить.

Усмехнулся своим мыслям, а в следующее мгновение лицо исказилось злостью и он, взревев, швырнул свой бокал в стену, заставив меня от неожиданности втянуть шею.

– Я всё знаю, лживая ты дрянь! – заорал, буквально испепеляя меня свирепым взглядом.

Минуту стоял тяжело дыша, раздувая крылья носа и метая глазами молнии, а затем как по щелчку мгновенно успокоился, снова став гостеприимным хозяином. Налил два бокала виски и вручил один из них мне, облокачиваясь задницей в дорогих брюках на громоздкий стол, у которого стояло моё кресло.

– Олеся, – посмотрел прямо перед собой, – я знаю, что это ты лишила меня наследника. Заодно прикончила и его дружков. Почему я сразу не подумал о тебе? Вопрос… Наверное, тот образ что ты создала вкупе с твоей внешностью, многим мужчинам пеленит глаза, мешая разглядеть тебя настоящую. А ты тот ещё крепкий орешек. – Холодные глаза вонзились в мои, словно намереваясь застудить саму кровь, бежавшую в ускоренном темпе по моим венам. – Но лишить меня и обеспечения – это уже наглость, не находишь?

– Не понимаю о чём вы, – упрямо ответила я, не отводя глаз.

Буравил мои глаза минуту, затем отставил свой бокал и приблизился к моему лицу, уперев ладони в подлокотники кресла. Я не шевелилась, с внутренним отвращением стойко выдерживая его близость.

– Скажи новый пароль, и я не стану тебя убивать, – прошипел, обдавая ароматом виски и дорогого табака моё лицо.

– Какой пароль вы с меня требуете? – нагло подняла я брови.

– Офшорный счёт, Олеся! – прорычал в ответ. – Говори!

– Вы не находите глупым сидеть в хрущёвке, обладая паролем от вашего офшорного счёта?

– О, нет, – рассмеялся он. – Ты совсем не глупая. Совсем. Даже слишком умная. Только понял я это совсем недавно, – он резко передвинулся к моему уху и выдохнул в него: – И меня чертовски это заводит…

Моя кровь вскипела, и я невольно передёрнулась всем телом. Килин тихо рассмеялся шипящим звуком и, втянув воздух носом, зацепил губами мочку моего уха, касаясь кончика языком.

Теперь меня всерьёз трясло от отвращения.

Он ухватил одной рукой меня за затылок и, выпустив мочку, зашептал:

–Я всё придумал. Мы с тобой порезвимся и уже в процессе ты расскажешь всё что мне нужно знать. Так? Ты же будешь хорошей девочкой? – он перехватил другой рукой мою руку со стаканом, которой я упиралась ему в грудь, чтобы не позволять приблизится ближе, дернул ею, опрокидывая стан с глухим стуком на ковер и прижал мою ладонь к своим штанам, с набухшей плотью. – Видишь, как ты действуешь на мужчин, когда не только красива, но и чертовски умна?

Чуть не фыркнула вслух – я ещё и невероятно кровожадна.

Выдернула руку из его захвата и быстрым движением достала из потайного кармана скальпель. Резкое движение вверх и вправо. По широкой шее, с бьющейся похотливым желанием сонной артерией. Моя рубашка мгновенно оросилась красной кровью, и Килин, захлёбываясь, придавил меня тяжестью своего тела. Тяжело уложила его на пол, наблюдая, как он с недоумёнными глазами, рваными движениями пытается закрыть рану руками. И захлёбывается, не в силах сказать ни слова.

–Видите, как легко я решила вашу проблему с обеспечением? Теперь оно вам без надобности.

Пожала плечами и улыбнулась, закрывающему от бессилия глаза монстру.

Да. Когда я начала готовить план мести, узнала много нового и интересного о семье Килиных. Как оказалась Килин-старший замёл следы не только моего уничтожения. Та тройка не раз баловалась подобного рода развлечениями, и отец Кирилла вполне успешно заминал дела, а иногда и присоединялся к процессу. Но самое страшное, что сам Валерий Янович развлекался способами похуже тех, что предпочитали его сын и дружки. Боже! Сколько разбитых судеб, душ, жизней мне пришлось найти и выслушать, пропуская каждую историю через себя. Такой монстр не должен был жить и здравствовать. Но к нему в отличие остальных жертв моей мести было не легко подобраться. Потому и пришлось попросить Кирилла перед смертью поменять пароль от офшорного счёта, о котором знали только близкие. Килин-старший легко углядел в убийстве сына попытку его ограбить, а дальше всё как по маслу.

Быстро надела куртку, скрывая от собственных глаз кровавую рубашку и, натянув шапку, открыла потайную дверь. Она ведёт к комнате с вином, а та в свою очередь в спальню родителей Кирилла. А из спальни проход в закрытую оранжерею, из которой есть тайный выход за территорию особняка, который однажды мне показал Кирилл, рассказывая о своих ночных похождениях к соседской девчонке.

Хоть я и рассчитала каждую мелочь, точно зная что делать, сердце всё же билось у самого горла, отдаваясь звоном в ушах. Адреналин зашкаливал, подгоняя. И я бежала, желая как можно скорее оказаться подальше от этого места. Места своего четвёртого убийства. В котором однозначно будут обвинять меня. И Сергей меня уже не спасёт. Пусть. Лишь бы не возненавидел.

Через двадцать минут я, тяжело дыша, села в неприметную машину, ожидавшую меня не далеко от территории соседей Килиных.

– Долго ты, – буркнул Игорь, заводя мотор.

Посмотрела на его холёное лицо, лоснящееся жирком, набранным от хорошей семейной жизни, и почти не узнавала того злого парня, пытавшегося меня изнасиловать, чтобы проучить за обидные слова. Время однозначно не стоит на месте.

– Прости, – шепнула я, одновременно извиняясь и за задержку, и за своё поведение многолетней давности.

– Куда ехать? – коротко взглянул мне в глаза и улыбнулся, растаяв от моего взгляда.

Назвала адрес и вспомнила, что не обратила внимание на самое главное.

– Номера скрыл? – спросила я звенящим от волнения голосом.

– Обижаешь, – хмыкнул он и снова улыбнулся.

Расслабляясь, с удивлением обнаружила, что ему идёт улыбка.

Ехали долго и почти всю дорогу молчали, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами.

Когда машина остановилась у необходимого мне дома, Игорь перегнулся на заднее сиденье и, достав объемный жёлтый пакет, передал его мне.

– Телефон и новая сим-карта.

– Спасибо. За всё спасибо. Оплата будет к утру – обещаю.

Кивнул, отвернувшись и замолчав.

Открыла дверцу и, уже ступив одной ногой в мокрый снег, услышала его тихий голос:

– Очень надеюсь, что ты не наделала глупостей.

– О, ты должен помнить, как я их люблю, – улыбнулась ему ласково и вышла из машины, захлопнув за собой дверь.

Рев мотора, и машина отдаляется от меня, подсвечивая себе тёмную дорогу жёлтым светом фар. Вдохнула морозный воздух полной грудью и зашла в подъезд. На четвёртом этаже позвонила в дверь. Услышала скрип половиц с той стороны и нетерпеливо крикнула:

– За документами.

Дверь распахнулась настежь, и на меня с высоты своего роста недоумённо взирали две тёмно-карие пропасти, в которые мгновенно ухнуло моё сердце, подкосив ноги.

– Макс? – выдохнула я.

Глава 4

– Лесь… – тоже не веря своим глазам, произнес одними губами.

А затем быстро сделал два шага и прижал к гуди, крепко обнимая.

Боже, Макс! Максим… Милый мой. Хороший. Родной и чужой одновременно. И не ведущий каким человеком я стала…

Если меня ещё можно назвать человеком…

Уткнулась носом в его грудь, подавляя безумное желание разревется навзрыд.

Макс, ты не представляешь, что мне пришлось испытать, что пришлось сделать, чтобы отомстить за нашу кроху…

Максим они убили его! Слышишь? Нашу крошку. Мою крошку. Я должна была сделать то, что сделала.

Боже! Он не поймёт. Нет.

Через силу отстранилась и несмело улыбнулась, стараясь не смотреть во всё ещё недоумённые глаза. Новые документы я заказывала через интернет, по защищённому каналу. Макса посоветовал мне Игорь и даже словом не обмолвился, что это он. Но я не буду на него злится – он моя палочка-выручалочка. Единственный кто, конечно же за кругленькую сумму, согласился мне помочь, не задавая вопросов. А не задавание вопросов у меня было в приоритете. Игоря никто не свяжет со мной, а значит ему ничего не грозит. Не станет же полиция опрашивать всех, с кем я училась много лет назад. А вот Макс… Про Макса знает Сергей… Надеюсь, мой поступок не изменит его намерений наступить себе на горло.

В любом случае задерживаться здесь не стоит.

– Макс, – нарушала я молчание. – Мне необходимо спешить.

– Что? Как? – наконец, начал он искать причины моего здесь присутствия. – Что случилось? Зачем тебе понадобились новые документы? Лесь… От кого тебе нужно скрываться? Кто тебе угрожает?

Уже никто. Просто не хочу провести остаток жизни за решёткой. Но и от Макса так скоро уходить желания нет.

– Это твоё официальное место жительства? – всё же взглянула ему в лицо, почти не изменившееся за два с небольшим года. Небольшая щетина и россыпь тонких морщинок у глаз.

– Нет, – вдруг протянул руку и подхватил меня под локоть. – Заходи. Нет. Я её снимаю специально для таких встреч.

– Кто из твоих знакомых о ней знает? – не успокаивалась я, проходя через порог.

– Никто, Лесь, – странно на меня поглядывая, закрыл он дверь и, пожав плечами, улыбнулся: – Занятие из таких, которыми принято хвастаться.

Его слова немного успокоили.

Улыбнулась в ответ, скидывая с ног ботинки и снимая куртку. Благо додумалась позаимствовать у вдовы моей жертвы чистую блузку – вовремя вспомнила, что на новые документы нужно фотографироваться. Моя же кровавая рубашка осталась лежать, как неоспоримое доказательство вины в её же комнате.

– Ты мне расскажешь, что произошло? – обхватив ладонями моё лицо, заглянул в глаза обеспокоенным взглядом.

Уже рассказала, Макс. Мысленно.

Прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его ладоней и отрицательно качнула головой.

– Лес-сь, – шепнул, оставляя в воздухе тихий свист моего имени. – Посмотри на меня.

– Макс. Не надо, – твёрдо произнесла я, не открывая глаз и сделала шаг назад, освобождаясь от приятного плена его рук. – Давай сделаем то, ради чего я сюда пришла.

Скрипнул зубами, поджав губы и кивнул, после повернувшись ко мне спиной.

– Да. Пойдём.

Провёл в комнату с голыми стенами и усадил на единственный стул у зелёной ширмы. Взял фотоаппарат со стола с разнообразной техникой и подошёл ко мне.

– Говорить “сыр” не обязательно, – попытался пошутить и сразу же качнул головой, определяя шутку в разряд неудачных.

Непроизвольно быстро улыбнулась и, стараясь казаться серьёзной, посмотрела в объектив камеры.

Пару вспышек и он отправляет меня на кухню, пообещав, что всё скоро будет готово.

Зашла в просторную комнату, где аскетично стояли деревянный стол с двумя такими же стульями за ним, допотопный диван в цветочек и единственная кухонная тумба в углу под навесным шкафчиком.

Сделала две кружки чая и села за стол в ожидании Макса. В тёмном окне, которое обрамляла серая тюль, лениво кружились снежинки. Было ужасно интересно что заставило Максима заниматься таким рискованным делом. Большая семья, требующая немалого обеспечения? Долги? Обычное желание легких денег?

Ну почему я не попыталась отыскать его, когда поняла, что беременна от него? Боялась, разрушить его счастливую жизнь? Понять, что я не нужна ему? Мы не нужны?

Да, наверное. На тот момент мне достаточно было знать, что его частичка будет жить в нашем малыше. Что так же искренне и честно на меня будут смотреть маленькие тёмно-карие глазки.

Боже! Сколько ошибок я могла избежать, если бы жила по велению сердца! Как же больно от осознания, что всё могло сложится совсем иначе! Пусть со своими проблемами, несчастьями, разбитым сердцем, но только не так, как сейчас…

Снова хотелось реветь навзрыд. Давно забытое чувство. Сколько времени я не позволяла себе быть слабой? Кажется, целую вечность.

– Лесь? – взволновано произнёс Максим, кинув на стол документы и присаживаясь на корточки возле меня.

– Всё хорошо, – быстро смахнула слезинки с глаз и улыбнулась: – Я приготовила нам чай.

Взгляд на секунду потеплел, но он встряхнул головой и снова нахмурился.

– Не бойся мне всё рассказать. Прошу тебя, – умоляюще произнёс он.

– Нечего рассказывать, Максим, – коснулась я его щетинистой щеки и, дернув плечами, весело улыбнулась: – Или рассказать нужно столько всего, что лучше не стоит. Лучше ты расскажи почему занимаешься этим делом?

Теперь настала его очередь прикрыть глаза. Сжал мою руку у себя на щеке и, притянув тыльной стороной к губам, поцеловал. Болезненно зажмурился, качая головой, подразумевая, что это не важно, а в следующие мгновение выдохнул и распахнул горящие глаза.

– Лесь, я искал тебя. Тогда, когда встретил в ресторане. Вернулся за стол, поругался с бывшей женой, но всё же спровадил. И ждал тебя. Ждал даже тогда, когда понял, что ты не вернёшься. Я просидел до самого закрытия, поняв наконец, какой я дурак. Столько упущенного времени, Лесь! Секунд, минут, часов, лет, которые я мог провести с тобой! То, что было между нами самое правильное, что могло быть! Я ждал, чтобы сказать тебе это. А потом искал для того же. Лесь, сможешь когда-нибудь простить моё тугодумство? Умоляю, скажи, что ещё не слишком поздно!

Поздно. Слишком.

Но вместо того, чтобы сказать это вслух, наклонилась и поцеловала любимые губы. Да, я люблю его. Сквозь года. Всегда любила и буду любить. Этого не изменить, это привычная часть меня.

Жадно ответил на мой поцелуй, обхватив руками под лопатки и поднимая на ноги. Своим дыханием возвращая меня домой. В ту девчонку, влюбившуюся без памяти в невероятного парня, который её однажды спас. Боже! Как же хотелось остаться в ней как можно дольше! Стереть из памяти всё что было после. И я отпустила себя, полностью растворяясь в чувствах, что дарил мне мой Макс.

– Я люблю тебя, Лесь, – шепнул он в губы, прильнув своим лбом к моему. – Всем сердцем. До бесконечности.

– И я тебя люблю, – ответила я, пальцами ощущая быструю пульсацию на его шее и тут же прильнула к ней губами, выдыхая: – Навсегда.

А затем заглянула в тёмно-карий омут Его глаз и снова поцеловала любимые губы.

Фейерверк чувств, водоворот ощущений от близости с любимым человеком, от тесного соприкосновения души к душе. Я наслаждалась Его ласками под скрип старого дивана, слыша его, как самую чудесную музыку и словно парила над землёй. Не было ничего кроме Его дыхания, Его губ, горячих рук и наполненности внутри меня. Всё остальное исчезло. Растворилось. Сгинуло, как страшный сон.

Невероятная ночь, после которой мы впервые уснули в обнимку.

Но утро безжалостно вернуло мне меня настоящую.

Ту, что не достойна любви такого человека. Как и в принципе чьей-либо любви.

Знание, что я убийца вырвет с корнем всё чувства, что Он испытывал к чистой и невинной девушке на протяжении многих лет. Её уничтожили.

Поэтому я тихо собралась, забрала документы и умирая от боли очередного расставания с Ним, вышла из квартиры, аккуратно прикрыв дверь в своё неповторимое и светлое прошлое.

Эпилог

Три месяца спустя

– Привет, пузожитель, – ласково улыбнулась я заметно округлившемуся животу и нежно коснулась его ладонью. – У тебя всё хорошо? Да, конечно же, у тебя всё хорошо. Знаешь, малыш, ты даже не представляешь, как сильно я жду нашей встречи. Как хочу заглянуть в твои глазки и услышать из твоих уст слово “мама”.

Я снова улыбнулась и, распрямившись, заглянула в темные, блестящие невероятной добротой глаза милой девушке с ямочками на обоих щеках от белоснежной улыбки. Благодаря ей я всё же испытаю материнские чувства.

– Что вы сказали малышу? – спросила она меня по итальянский.

– Сказала, что жду с ним встречи, – пожала я плечами и выставила локоть в её сторону, предлагая опереться на мою руку, чтобы прогуляться вдоль мостовой, где во всю бурлила жизнь чудесного города – Венеции.

С детства хотела здесь побывать – город на воде невероятно интриговал и наполнял сердце предвкушением какой-то сказки, нереальности. И потому, когда встал вопрос куда отправляться жить, сбегая от последствий, скрываясь от закона своей страны – без раздумий выбрала Италию.

Конечно, поначалу обескураживали запахи, что здесь преобладали в большинстве районов. Но я быстро привыкла, решая для себя, что не зря выбрала это место. И вот уже на протяжении трёх месяцев я наслаждаюсь красотами многолетней архитектуры.

С Аделиной мы стараемся встречаться каждый день, чтобы погулять по городу, беседуя в основном о малыше, которого она вынашивает для меня. Ещё до всех убийств я обратилась в престижное итальянское агентство по усыновлению детей и выбрала Аделину за её тёмные глаза, так похожие на глаза Макса.

Макс…

Каждый день стараюсь не думать о том, что оставила в прошлой жизни, но всё время мысленно возвращаюсь в нашу невероятную ночь…И сердце сдавливает словно тисками, от осознания, что я никогда больше не поцелую любимых губ и не услышу родной голос, который рассмешит или ободрит, если того требуют обстоятельства.

Тряхнула головой и, прогоняя болезненнее мысли, вслушалась в гортанный голос итальянки, болтающей о разных пустяках.

Мы гуляли около часа и, когда она пожаловать на усталость и боль в пояснице, распрощались. Восемь месяцев беременности – осталось не долго, и я буду, наконец, счастлива. Да, с определённой тяжестью на сердце, но заново родившемся человеком. Как мой малыш.

В предвкушении благоприятного будущего, я, не спеша, добрела до своего оранжевого чуда. Мой новый дом, среди таких же разноцветных зданий, в который я влюбилась с первого взгляда.

Поднялась по низким ступенькам, намереваясь открыть дверь и услышала то, что не ожидала услышать, но всем сердцем, до хруста костей желала – свистящий отголосок моего имени.

Резко обернулась, проверить не играет ли со мной воображение.

Нет.

Стоит в трёх метрах от меня и улыбается озорной улыбкой, но в глазах сквозит неуверенность, будто опасается, что я исчезну. А я опасаюсь, что исчезнет Он. Словно мираж, подкинутый моим истерзанным сердцем.

Макс…

Нашёл. Он меня нашёл.

– Или тебя теперь называть Юлия? – щурит глаза, делая не спешные шаги ближе ко мне.

– Максим, – выдыхаю я, чувствуя слабость во всем теле.

Он знает! Он, наверняка, знает, что я совершила.

Облокотилась спиной на дверь, пытаясь удержаться на ногах и ощущая бьющееся барабаном сердце у самого горла.

– Ты знаешь? – шепнула, когда он оказался в полуметре от меня.

– Да, – скрипнул он зубами, сжав кулаки и отвёл взгляд. – Ублюдки.

Через неизмеримо долгую минуту снова посмотрел на меня, а в глазах бесконечное сожаление.

– Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это! – протянул руки, обхватывая ладонями моё лицо. – Одной! Простишь мне то, что меня не было рядом? Знаю, что это невозможно. Но я буду, Лесь, слышишь? Буду вымаливать у тебя прощения! Стоя на коленях до скончания времён.

И под мой ошарашенный взгляд, он медленно опустился, встав на колени на нижней ступеньке и сжав в своих руках мои. Быстро опустилась следом, мягко освобождаясь от плена его рук и уже сама обхватила ладонями его щетинистые щёки.

– Нет-нет, – запричитала я, качая головой, уже готовая расплакаться. – Тебе не за что извинятся. Это ты меня прости, за то, что так себя вела. За то, что отталкивала тебя каждый раз, а в последний оставила без объяснений. Я ужасная идиотка, Максим.

– Нет, – качнул он головой. – Ты – невероятная! Уму не постижимо, как ты со всем справилась.

Он нежно провёл рукой по моим волосам и прижался лбом к моему.

– Я люблю тебя, Лесь, до бесконечности. Помнишь?

– Да, – хрипло выдохнула из-за сжимающих горло слёз. – И я тебя люблю.

Резко втянул воздух и на облегчённом выдохе крепко меня обнял, поднимая на ноги.

Миг прошёл или вечность в объятьях самого родного человека – я понять не смогла, но через какое-то время, уже осознав, что я больше не одна, решила уточнить:

– Как ты меня нашёл?

– Не без помощи, – чуть отстранился он, чтобы заглянуть в глаза улыбающимся взглядом. – Но ты ведь помнишь кто тебе делал документы?

– А кто помог? – улыбнулась я.

– Один дотошный следователь. Кстати, – он выпустил меня из объятий и, достав из заднего кармана джинсов листок, протянул его мне: – Он просил тебе передать.

Трясущимися пальцами развернула сложенный в четверо клочок бумаги и со слезами в глазах прочитала пять слов, заставивших меня сдаться счастливым слезам и вернуться в родные объятья Макса. Теперь уже навсегда.