Быть ли свадьбе?

Быть ли свадьбе?

— Итак, Амбер, — журналист оторвал взгляд от экрана ноутбука и дружески улыбнулся, — вы можете рассказать, как познакомились с Финном Фитцджералдом?

Амбер задумалась. Ей стало не по себе. Будто она нарушала какое-то негласное правило. Непривычная ситуация. Амбер раньше не приходилось давать интервью. И Финну гоже. Сегодня, впервые, в их жилище установили камеры. В течение дня Амбер пришлось десятки раз переодеваться и позировать во всех помещениях дома.

Вот Амбер в черном атласе облокотилась на громадную белую подушку их двуспальной кровати. Амбер в розовом кашемировом платье, с волосами, туго стянутыми в хвост, якобы говорит по телефону. Амбер в джинсах, усевшись на кухонной стойке, пьет сок и болтает ногами. Наконец, Амбер гримасничает на фоне алых рождественских гирлянд, которые журналисты принесли с собой и повесили на каминную полку. До самого события осталось еще несколько недель, но статья выйдет в предновогоднем выпуске журнала, следовательно, нужна имитация праздника.

Амбер не противилась. Она обожала Рождество, время, когда можно позволить себе безрассудство. И быстро поддалась на уговоры установить елку на пару недель раньше обычного. В конце концов, нарядные елочки уже красовались в витринах магазинов!

Фотограф был доволен. Приглушенный блеск ее золотистого платья на фоне темно-зеленых иголок — это прекрасно смотрится, говорил он.

Корреспонденты собирались сфотографировать Амбер в легком платье из тонкой ткани посреди сада, но отказались от затеи из-за холодной погоды. Амбер был известен этот старый трюк. Объектив устанавливается под таким углом к солнцу, что платье на кадре выглядит совершенно прозрачным. Весь мир смог бы любоваться ее фигурой.

Амбер понятия не имела, какой будет реакция Финна на статью. Но очень хорошо знала, что он сказал бы, увидев ее на снимке полураздетой! Для человека, работающего в индустрии, где обнаженное тело едва ли способно кого-то смутить, Финн Фитцджералд был на удивление старомоден — во всяком случае, когда дело касалось его невесты.

Невесты!

Амбер восторженно вздохнула, скользнув взглядом по прекрасному крупному камню, ярко сверкавшему на среднем пальце левой руки. Еще немного, и она выйдет замуж за Финна Фитцджералда, мужчину, которого любит до безумия. Мужчину своей мечты.

— Амбер?

— Гмм? — Амбер посмотрела на журналиста, который вторгся в ее грезы наяву, и тут только вспомнила, зачем сидит здесь. — Итак, вы спрашиваете, как я познакомилась с Финном? — задумчиво произнесла Амбер. — Ну, как обычно знакомятся... Хотя нет, конечно... — Она замолчала и прикусила губу, не зная, как выразить словами потрясение, которое испытывает женщина, влюбившаяся с первого взгляда. Тем более в Финна. Мужчину, который сбивает женщин с ног, как кегли.

Журналист поднял руку, нажал какую-то кнопку на магнитофоне и откашлялся.

— Скажите-ка вот что, — он приторно улыбнулся, — не хотите ли вы немного выпить?

— Выпить? Чаю?

Мужчина цинично расхохотался.

— Я бы предпочел вино.

— Вино? В полдень?

Корреспондент пожал плечами, подумав, что для своего возраста девочка очень уж наивна.

— А что? Разве в этом есть хоть что-то противозаконное? Я прихватил с собой бутылку шампанского в честь вашей помолвки.

— Хорошо, мистер Миллингтон, — улыбнувшись, согласилась она. — Почему бы и нет?

Журналист, назвавшийся Полем, мастерски открыл бутылку и наполнил два высоких стакана.

— За ваше будущее счастье, — произнес он, когда бокалы зазвенели.

Хрустальный звон напомнил Амбер свадебные колокола. Ей так хотелось услышать их! На милой, старомодной свадьбе и обязательно в церкви, а не в каком-нибудь элитном дворце бракосочетаний Лондона! Они с Финном до сих пор не говорили, какой будет свадьба. Ни разу. Может, так принято? Странно.

— Ваше здоровье! — добавил Поль. Он залпом выпил шампанское и включил магнитофон. — А теперь выкладывайте. Расскажите мне, как все началось. Вы мечтали стать моделью, я угадал?

Амбер покачала головой.

— Нет, вовсе нет. Я не думала о карьере модели.

— Но вы всю жизнь слышали от других, что очень красивы, верно?

— Нет. — Амбер вновь сокрушенно покачала головой. — Я выросла в другом мире. И жила в большом ветхом доме в бедном районе Лондона.

Корреспондент был изумлен. Он ни за что бы не догадался, ни за что на свете. Казалось, сидящая перед ним изящная, утонченная леди родилась и выросла в роскоши. Всю жизнь завтракала в постели и танцевала на светских приемах.

— Неужели?

— Да. — Амбер пила шампанское маленькими глотками, не понимая, чему так удивился журналист. — Папа рано умер, и денег вечно не хватало. Мама работала до кровавых мозолей, чтобы вырастить меня и сестру. Там, где мы жили, опасно было иметь хорошенькое личико.

— Что вы говорите? Опасно? — Журналиста явно заинтересовала последняя фраза Амбер.

— В мире, где я выросла, шестнадцатилетние девочки беременели, а потом их бросали. Заработки были редкими, а мужчины — временными. Появлялись. Исчезали. Если у тебя симпатичная мордашка, приходилось постоянно посылать их подальше. А уж если выделяешься своей красотой — тут просто караул!

Амбер быстро научилась маскироваться под дурнушку. Волосы туго затянуты в пучок. Никакой косметики. Одежда, которая скрывает, а не подчеркивает фигуру. Сверстницы Амбер затягивались в узкие-преузкие джинсы и облегающие топы, она же предпочитала платья, больше подходившие для родильного дома. Урсула, ее сестра, выбрала иной метод маскировки: она просто растолстела.

— И, в конце концов, вам надоело бороться с мужским вниманием? — насмешливо поинтересовался Поль.

Амбер рассмеялась.

— Ну уж нет. Я не подпускала мужчин на пушечный выстрел, так что обходилось без борьбы. Просто я знала: где-то есть лучшая жизнь. Другая жизнь. Наша убогая квартира была слишком тесна для нас троих: мамы, сестры и меня. И, как только мне исполнилось шестнадцать, я ушла. Поль кивнул.

— Вы получили специальность?

Амбер тряхнула головой.

— Шутите! В школе, куда я ходила, даже экзаменов не было. — Она усмехнулась. — Случалось, ученики заканчивали учебу на улице, а то и в колонии для несовершеннолетних!

Поль заглянул в блокнот.

— Но вы пришли в агентство «Аллюр», когда вам было около двадцати лет?

— Да.

— Чем же занималась шестнадцатилетняя девушка без профессии?

— Нашла работу. В гостиницах. Там всегда есть работа. Я служила горничной, сидела в регистрации. Потом работала барменшей и официанткой. Платили паршиво, но на комнату в центре Лондона вполне хватало.

— Умная девочка. — Журналист подлил шампанское в ее бокал. — И, конечно, вы часто гуляли по Сити?

— Старалась. Я осмотрела все, что могла себе позволить. Например, изучила художественные галереи и музеи как свои пять пальцев.

— Ах, что за восхитительное время, — саркастически пробормотал журналист.

— Да, прекрасное время, — парировала Амбер. — Еще я начала читать запоем. Книги помогали восполнить пробелы в образовании.

— А потом?

Амбер пожала плечами.

— Многие говорили, что я красивая...

— Это создавало проблемы?

Она качнула головой.

— Нет... Я с детства знала, что такое истинные проблемы. Правильные черты лица никакая не проблема! Но в конце концов я задумалась о преимуществах и недостатках своей внешности. Особенно после того, как эйфория самостоятельной жизни прошла. Часы в отеле текли долго и нудно, а моя маленькая комнатушка все больше напоминала тюрьму. — А как липли к ней эти несносные мужчины! Богатые, лощеные бизнесмены, в номерах которых Амбер убиралась, были уверены, что их жирные животы и толстые кошельки — предел мечтаний для молоденькой девушки, капитал которой составляли лишь привлекательная внешность и природный ум.

В комнате слышалось только жужжание магнитофона. Гипнотизирующий звук.

— Продолжайте, — тихо напомнил Поль.

Как, оказывается, легко рассказывать правду о своей жизни. Амбер прищурила темно-голубые глаза, собираясь с мыслями. И вздрогнула, вспомнив, как один толстый директор компании предлагал стать его любовницей!

— Я задумалась о том, что меня ждет, — медленно начала Амбер. — Единственный неосторожный шаг, и я повторю мамину судьбу: беспросветная жизнь, изнурительный труд. Журналист вновь цинично рассмеялся.

— Итак, кончилось тем, что вы влюбились и подцепили красавчика Финна Фитцджералда?

Амбер покачала головой.

— Вот уж чего не собиралась делать, так это «кидаться» на Финна Фитцджералда. Прежде всего я пришла в агентство «Аллюр»...

— Почему вы выбрали именно «Аллюр»? Увидели фотографию владельца?

— Нет. Я не знала о существовании Финна... просто слышала, что «Аллюр» самое крупное и лучшее агентство в центре Лондона. Я вошла и... и...

— И?..

Она вошла и тут впервые увидела Финна. Как выразить это словами? Оделась она сногсшибательно. По крайней мере, ей так казалось. Для дебюта в модельном агентстве, сказала ей сестра, нужно выглядеть так, чтобы всех поразить.

И Амбер поразила.

Долой надоевший «конский хвост» и свободные костюмы. Янтарно-золотистые волосы, благодаря которым Амбер и получила свое имя[1], вымытые и завитые, были распущены по плечам. Однако главные надежды возлагались на косметику. Амбер одолжила светло-голубые тени, тушь, черную, как крем для ботинок, и цикламеновую помаду с перламутром. К сожалению, некому было сказать ей, что она стала похожа на шута горохового. Сестра понимала в макияже еще меньше, чем она.

Одежда специально для такого случая была куплена по дешевке на рынке. Очень короткая юбка и тесная блузка. Сейчас Амбер сгорала от стыда, вспоминая этот наряд. Она вошла в офис «Аллюр» в жутко скрипучих туфлях на высоких каблуках, которые натирали ноги, и...

— И?.. — повторил журналист.

Амбер вздохнула, вспоминая, как растерялась во время первой встречи с Финном. Она не верила, что такие божественные мужчины, от одного взгляда которых подгибаются и дрожат колени, существуют в реальной жизни. А уж в ее жизни тем более...

С колотящимся сердцем Амбер начала говорить:

— Я переступила порог офиса «Аллюр», а там сидел Финн Фитцджералд весь в черном. Черный свитер-водолазка. Черные джинсы. Черные волосы. Модная «взъерошенная» прическа. И казалось, что-то освещало его изнутри, огонек какой-то. Он был... — Она поджала губы, пытаясь подобрать нужные слова.

— Воплощением бога красоты? — предположил Поль Миллингтон.

— Скажем так, — согласилась Амбер. — Хотя нет, его загадка все же не в мужской красоте. У него много... обаяния.

— Да уж, с этим не поспоришь!

— В общем, Финн сидел за круглым столом, разговаривал по телефону, а позади вся стенка была увешана фотографиями сказочно красивых женщин. Увидев эту картину, я чуть не вышла снова за дверь.

— Почему?

Амбер повела плечиком.

— Ах, я испугалась... он казался таким неприступным, из другого мира. Я чувствовала себя как рыба на сковородке.

— Итак, Финн взглянул на вас и сказал...

Амбер залпом допила шампанское. Ей неприятно было вспоминать то, что сказал Финн. Хотя ситуация возникла смешная.

— Он опустил трубку, очень долго смотрел на меня. И сказал, что я наверняка заработаю кучу денег, если выйду гулять в высоких белых сапогах на шпильке.

Журналист нахмурился.

— Не понимаю.

— Я тоже сначала не поняла. Видите ли, он пошутил. Намекнув, что выгляжу я как... как...

— Как кто?

— Публичная женщина, — неохотно призналась Амбер.

— Он так и сказал?

— Намекнул.

— Что же ответили вы?

— Сказала, что у него глаза похожи на светофор.

— На светофор?

Амбер засмеялась.

— Ну да. У Финна зеленые, понимаете... очень зеленые глаза. Но в тот день глаза были еще и красными. Потом я узнала, что он подхватил грипп. Но не в его характере отлеживаться дома.

— И что, он возмутился?

— Нет. Он рассмеялся. Все в комнате замерли и уставились на меня. Сперва я подумала, что сразила их своим видом. Но, как выяснилось позже, они просто удивились тому, что Финн весело смеялся. Кличка «Зеленый» приклеилась к нему намертво. Пока он не поставил персонал на место.

— Значит, обычно у владельца «Аллюра» кислый вид?

— Почему вы так решили? Нет, просто мало кто может развеселить Финна.

— Но вы-то можете?

Амбер скромно опустила глаза.

— Надеюсь.

— В итоге он нанял вас и сразу пригласил на презентацию?

Амбер покачала головой.

— Нет. Он сказал, что для модели я слишком мала ростом.

Журналист ощупал Амбер глазами. Сидящая перед ним женщина была чертовски хороша.

— Вы возмутились?

— Я заявила, что очень рада. Поскольку для моего босса он слишком груб. И Финн рассмеялся. Во второй раз.

— Потом вы ушли?

Амбер покачала головой.

— Собиралась, но тут зазвонил телефон, Финн начал говорить, и в это время зазвонил второй аппарат. Он со злостью указал на него, мне оставалось только поднять трубку и ответить. Я приняла сообщение, записала и собралась уходить.

— Что было дальше?

— Финн окликнул меня. Спросил, умею ли я печатать. Я сказала, что умею, с грехом пополам. Еще спросил, умею ли я готовить кофе. Я сказала, да. И поинтересовалась, умеет ли он.

— Он снова смеялся?

Амбер улыбнулась.

—Да.

— Что потом?

— Потом Финн предложил мне работу.

— В качестве кого?

— В общем-то, в качестве обычной уборщицы. Только он придумал этому другое название.

— Вы послали его подальше?

— Искушение было велико, — фыркнула Амбер. — Но мне стало интересно. Я сказала, что подумаю. А Финн сказал, что сейчас занят, и предложил встретиться вечером.

— Он пригласил вас на ужин?

— Верно, — улыбнулась Амбер. — Но привел с собой двух моделей.

— Значит, романтический вечер при свечах не удался?

— Нет. Эти красотки все время шипели друг на друга и пытались привлечь внимание Финна.

— А вы?

— Наблюдала за ними. И наслаждалась ужином.

— Он удивился?

— Не то слово. Сначала он отправил моделей домой. Потом посмотрел на мою пустую тарелку и заметил, что никогда не видел, чтобы женщина так много ела. Пришлось объяснить, что я не каждый день ужинаю в таких ресторанах. Его же равнодушие к вкусной еде — верный признак проблем с аппетитом. И я посоветовала ему перейти на более грубую пищу. В качестве диеты.

— И опять вы развеселили его, верно?

— Да, он посмеялся. И спросил, умею ли я готовить. Я ответила: «Конечно, я умею готовить, но кого вы все-таки ищете: помощника или жену?»

— Стоп, стоп. Попробую угадать. Финн посмотрел в ваши большие голубые глаза и сказал, что ищет, конечно же, второе. Он признался, что всю жизнь мечтал о такой девушке, как вы?

— Не угадали. Финн нахмурился. Он сказал, что мне придется изменить стиль, если я хочу работать с ним. Я спросила, как мне нужно выглядеть. Подумайте сами, ответил он, и завтра утром сообщите результат. Тогда все станет ясно. — Довольная собой, Амбер глотнула шампанского. Ей стало весело. — Тогда я спросила Финна: «Значит, вы принимаете меня на работу?» И он сказал: «Конечно».

— Вы запрыгали от радости?

— Ничего подобного. Я сказала, что мне нужно жилье, иначе я не смогу принять его предложение. Финн пообещал, что найдет для меня квартиру, без проблем.

— То есть он въехал туда вместе с вами. Там и расцвели ваши чувства?

Амбер покачала головой.

— Нет, нет. Финн предложил мне довольно запущенную старую квартирку над агентством. На самом деле она была вполне милой, к тому же Финн занялся ее отделкой. Ну и... я переехала.

Репортер облизнулся.

— И он вместе с вами?

Амбер тряхнула головой и засмеялась.

— Ах, нет! Финн — и в этой квартире? Такое даже представить невозможно! У него есть свое жилье, в десятки раз больше, с видом на Гайд-парк.

Журналист посмотрел в окно.

— Вы имеете в виду этот дворец?

Амбер кивнула.

— Ну да, в конце концов я оказалась здесь. Вместе с ним. Но речь ведь о том, как все начиналось.

Журналист кашлянул и допил шампанское.

— Итак... ваша любовь вспыхнула ярче пламени?

— Вовсе нет. — Амбер сложила губы бантиком. — Я проработала в агентстве два года, и Финн меня даже пальцем не тронул. — На самом деле все это время Амбер сгорала от нетерпения и ждала. Она убедила себя, что такому мужчине нисколько не интересна девчонка из рабочего квартала. Но, как выяснилось, она ошибалась. На красиво очерченных губах Амбер заиграла улыбка. — Финн изображал Пигмалиона.

— Как именно? — развязно поинтересовался журналист.

— Прежде всего, отправил меня к визажисту и парикмахеру. Потом к специалисту по цветам. Потом к стилисту, она посоветовала мне, какую одежду носить.

— Ваш стилист поработала на славу. — Журналист пробежал глазами по золотистому с серебряными нитями платью-тунике и задержал взгляд на самых прекрасных ногах, какие видел в своей жизни.

— Да, Финн тоже так считает, — холодно сказала Амбер.

— Для себя он постарался, — заметил журналист, наполняя свой опустевший бокал.

Амбер кивнула. Иногда ей казалось, что Финн слишком старательный. Бизнес процветал. Последние несколько месяцев Фитцджералд работал практически без сна и отдыха. Несмотря на то, что недавно был нанят партнер. Джексон Джиринг оказался хорошей находкой. Может быть, слишком хорошей.

Финн пригласил Джексона, чтобы снять с себя часть рутинной работы в «Аллюре». Но вместо этого начал получать по мешку новых идей ежедневно! Сейчас Джексон улетел в Нью-Йорк, он пытался открыть там новый филиал «Аллюра». Амбер знала, что Финн в восторге от проекта, и волновалась. Господи, что может заставить этого человека остановиться на достигнутом?

Амбер видела, что он измотан до предела, но не могла же она учить жизни тридцатичетырехлетнего мужчину...

Она украдкой посмотрела на часы. Скоро пять. Сейчас Поль Миллингтон уйдет, и она сразу займется ужином. Финн часто посмеивался над ней за ее чрезмерную любовь к кулинарии. Амбер предпочитала здоровую пищу, с овощами и бобами. К тому же эти вкусные и полезные блюда стоили дешево. Хоть Финн и повторял каждый день, что при их доходах они в состоянии есть ведрами красную икру и другие деликатесы, Амбер по зову души продолжала стряпать простую еду, к которой она и Финн были приучены с детства.

Журналист заметил, что она взглянула на часы. Будущей миссис Фитцджералд явно хотелось побыстрее закончить беседу. Прекрасно. Когда собеседник спешит, он часто допускает оплошности. А из таких оплошностей получаются лучшие статьи, это давно проверено...

— И все-таки, как Финн сделал вам предложение?

Амбер, рассмеявшись, покачала головой. Ее густые локоны рассыпались, поблескивая, как золотистая патока.

— Ах, нет... не дождетесь! Он убьет меня, если я вам расскажу!

— Наверное, в постели? — невинно поинтересовался Поль.

Амбер вспыхнула.

— Не скажу!

Журналист ошибся. Это произошло не в постели. На одной воскресной домашней вечеринке они с Финном заперлись в роскошной ванной под лестницей. Вечеринку устроил владелец дорогого иллюстрированного журнала, одного из лучших в стране. Они с Финном пошли туда без особой охоты.

Финн редко делал то, чего ему не хотелось делать, к тому же недолюбливал светские мероприятия. Но для этой встречи решил сделать исключение.

— Пойдем? — беспечно поинтересовался он однажды утром, когда они ехали в его машине на работу.

— А мы должны? — спросила Амбер.

Она до сих пор терялась в больших незнакомых компаниях. Наверное, потому, что Финн всегда оказывался в центре внимания, очаровывая гостей. Все хотели поговорить с ним. Но не с ней. Людей притягивала не голубоглазая, златовласая красавица, а одетый в черное мужчина с умными глазами. Временами Амбер чувствовала себя невидимым спутником яркой, сверкающей звезды под названием «Финн».

Финн качнул головой.

— Милая, мы никому ничего не должны, но это может быть забавно.

— Забавно?

— Ну, да. Ты увидишь жизнь, которая, возможно, ждет нас с тобой.

Весь вечер пришлось, сжав зубы, наблюдать, как светские красавицы напропалую флиртуют с Финном. Женщину, с которой пришел их кумир, эти ведьмы демонстративно игнорировали.

Финн заметил, как Амбер с обреченным лицом безуспешно поддевает вилкой кусочек копченого лосося. Он, не церемонясь, наклонился к ней через стол.

— Что случилось? — вполголоса поинтересовался он.

Амбер пожала плечами.

— Ничего.

— И все же, — возразил Финн. — Тебя беспокоят другие женщины?

Амбер печально улыбнулась.

— Чему удивляться, Финн... ты очень привлекательный мужчина.

— М-да, — задумчиво сказал он, улыбаясь изумрудными глазами в обрамлении темных ресниц. — Ты, наверное, считаешь, что я даю им повод?

— Нет.

— А если честно?

Она помотала головой.

— Ах, Финн, толпы восхищенных женщин не льстят твоему самолюбию. Ты вполне самодостаточен. — Но про себя подумала, что ей все же стоит пококетничать с кем-нибудь. На всякий случай. И без всякого желания стала болтать с соседом справа. Хорошо еще, что у вундеркинда, директора киностудии, оказалось оригинальное чувство юмора, и он немного отвлек ее. Ужин шел своим чередом, экзотические деликатесы следовали один за другим. Амбер развернула шоколадную конфетку, огляделась и наткнулась на пристальный взгляд Финна.

Она отложила конфету и нагнулась к нему.

— Что случилось, Финн?

— Пойдем вниз, — неожиданно потребовал он.

Амбер моргнула.

— Зачем?

Он покачал головой, его зеленые глаза горели.

— Никаких вопросов.

— Только один. Куда мы идем?

Он рассмеялся и прошептал:

— Почему бы тебе не спрятаться в укромном уголке холла? А я отыщу тебя там.

От восторга у Амбер гулко застучало сердце. Она встала, уверенная, что гости прекрасно слышали их беседу. Но вундеркинд теперь развлекал болтовней другую женщину, и никто не смотрел ей в спину.

Амбер зашла в одну из ванных комнат под лестницей, причесалась, сполоснула руки, чуть подкрасила губы. Она собиралась выходить, когда на пороге появился Финн. Он вошел и бесшумно запер дверь, лукаво глядя на нее.

— Финн? — беззвучно спросила она.

— Тшш! — Он обнял Амбер и начал целовать ее. Так страстно, что она уже не сомневалась, каким будет продолжение...

— Финн! — попыталась она возразить, когда он тихо провел рукой по ее груди.

Он покрыл ее шею поцелуями и уверенно коснулся бедра, сминая в складки легкую шелковую ткань платья.

Все слова вылетели из головы. Она заблудилась в волшебном мире чувств, который создал Финн. Он резко, страстно прижал ее к себе.

— Мы... мы... не должны этого делать, — задыхаясь от волнения, прошептала она, когда подол ее платья оказался уже на талии.

— Разве?

— Люди наверху...

— Ну и что?

— А если гости догадаются?

— Догадаются о чем?

— Что ты... ты...

— Я что? — Он смотрел на нее, прямо в глаза, распахнутые от удивления и восторга, стягивая с нее кружевные трусики и прижимаясь все ближе к раскаленному телу.

— Ты бессовестный! — задыхаясь под его натиском, прошептала Амбер.

— И?..

— Прекрасный, — бессильно выдохнула она. Удовольствие, восторг, неловкость — все это смешалось в самой восхитительной минуте ее жизни. «И в его жизни тоже», — поняла она, когда увидела лицо Финна. Он бессильно вздрогнул в кольце ее рук, но Амбер не отпускала его еще долго, долго.

Потом они просто стояли обнявшись. Амбер увидела в зеркале свои красные, пылающие щеки и уткнулась лицом в его шею. Финн осторожно приподнял ее подбородок, заглянул в глаза.

— Я подумал... — начал он, — об этих женщинах.

— Забудь.

— Ну уж нет, дорогая. Это беспокоит тебя, правда, Амбер?

Амбер помолчала.

— Естественно, беспокоит, — сказала она неуверенно. — Надеюсь, я сумела скрыть это...

— Но не от меня. Я догадался по некоторым маленьким признакам...

— Каким?

— Например, после ужина ты ни с того ни с сего набросилась на шоколадные конфеты!

Амбер засмеялась.

Финн убрал с ее пылающей щеки прядь волнистых золотых волос.

— Хотя мне показалось, что ты быстро нашла утешителя, — осторожно заметил он.

Сердце Амбер застучало как молоток. Финн ревнует ее?

— Надеюсь, ты не рассердился? — так же осторожно и робко спросила она.

— Я? Рассердился. Глупо, правда?

— Вовсе не глупо. — Амбер опустила голову ему на плечо. — Ревность — естественное чувство. Даже когда нет причин ревновать.

— Согласен. — Финн поцеловал ее в волосы, и она неохотно подняла голову.

— Нам пора возвращаться, Финн?

Финн покачал головой. Амбер заметила, что он почему-то взволнован.

— Не сейчас. Сначала поговорим.

Она оглядела сверкающую ванную. Все же лучше поискать для беседы другое местечко.

— Может, потом?

— Нет, милая. Сейчас.

Амбер насмешливо приподняла бровь, но Финн не собирался шутить. Он серьезно и чуть торжественно смотрел на нее. Значит, собирался сообщить нечто из ряда вон выходящее.

— Звучит пугающе, — сказала она.

— Правда? Я не хотел пугать тебя. — Он обмотал вокруг пальца прядь ее блестящих янтарных волос. — Женщины, которые вертелись рядом... кажется, они не слишком почтительно обращались с тобой, верно?

Амбер сухо рассмеялась.

— Да уж!

— Они, скорее всего, думают, что у нас так называемые свободные отношения.

— Так оно и есть. У нас свободные отношения, — согласилась Амбер. — Многие люди так живут. В наши дни. И, мне кажется, я не возражала... — торопливо добавила она.

— Знаю. Теперь возражаю я. И протестую. Я хочу перемен.

Его зеленые глаза потемнели, и он заговорил каким-то хриплым, чужим голосом:

— Дело в том, что я собрался сделать тебе предложение.

— Пре... предложение? Ты хочешь на мне жениться! — недоверчиво переспросила Амбер.

— Ты согласна?

— Я... — Финн должен повторить это как можно громче, иначе она решит, что видит сон.

— Выйти за меня замуж?

Сердце замерло от изумления и радости.

— Господи, Финн, — восторженно прошептала она. — Мой прекрасный, самый прекрасный Финн! Зачем ты спрашиваешь? Конечно, я согласна!

После долгого, очень долгого поцелуя он достал из кармана маленький кожаный футляр. В нем оказалось кольцо с бриллиантом, точно подходящее по размеру. Финн сам надел колечко ей на палец. Амбер наблюдала за этой процедурой, широко раскрыв глаза.

— Боже мой! — вскрикнула она, когда бриллиант сверкнул на ее руке, как яркая звезда. — Впервые вижу такой громадный камень!

— Отныне прилипчивые женщины с хищными глазами будут поосторожнее, — с торжеством сказал он. — Тебе нравится?

— Не задавай идиотских вопросов! Конечно, мне нравится... я без ума от твоего подарка! И кольцо точно моего размера! Невероятно!

— Значит?..

— Хитрец, ты подготовился заранее?

— Так кто из нас задает идиотские вопросы? Конечно, мне нужно было все обдумать! Женитьба дело серьезное!

— И ты купил кольцо?

— Клянусь, я его не украл, — съязвил Финн.

— И угадал мой размер?

Он покачал головой.

— Неделю назад я взял с твоего туалетного столика тоненькое колечко с лунным камнем.

— А я решила, что потеряла его!

Они молча смотрели друг на друга.

— Я люблю тебя, — сказал Финн.

— Амбер? Амбе-ер?

Она и забыла о присутствии журналиста.

Поль пристально смотрел на нее. Услышав будничный, спокойный голос репортера, Амбер потеряла бдительность. Как выяснилось, напрасно.

— Так где именно он сделал вам предложение?

Мысленно Амбер была еще там, в ванной, и коварный вопрос застал ее врасплох.

— В ванной комнате! — автоматически сказала она.

— В ванной комнате?

— Да. Но больше я не скажу вам ни слова. Особенно про это... Не возражаете?

Журналист довольно улыбнулся и кивнул. Он прекрасно понял, что произошло между ними в ванной; эта девочка — настоящая журналистская удача! У нее на лице написаны все мысли.

— Конечно, конечно. Не возражаю. — Он покрутил ручку между большим и указательным пальцами и глубоко вздохнул, настраиваясь на самый главный вопрос. — Амбер, вы очень красивая...

— Спасибо, — холодно перебила она. — Очень мило с вашей стороны.

— Но в модельном бизнесе работает множество прекрасных женщин, и некоторые... вы не обидитесь?.. гораздо привлекательнее вас.

Амбер поморщилась.

— Продолжайте, господин Миллингтон...

— Поль.

— Поль, — послушно повторила она и улыбнулась.

— Вы поделитесь тайной вашего «секретного оружия» с читателями?

— Имеете в виду, секретом удочки, на которую я поймала Финна?

— Вот именно.

Глазки журналиста обиженно заблестели. Он ожидал другого ответа, ясно как день. Интересно, чего добивается этот парень? Надеется, что она выложит, какие чудеса творит в постели? Об этом ему лучше спросить у Финна...

— У меня нет никакого «секретного оружия», — спокойно ответила Амбер. — Само слово «оружие» предполагает конфликт, но... до сих пор... между нами их практически не было. Постучу по дереву, — спохватилась она. — А наши отношения можно описать одним простым коротким словом. Любовь, — закончила Амбер, глядя в изумленные глаза репортера.

— О, — Поль заметно приуныл.

— Я хотела бы закончить интервью, — виновато сказала она. — Если больше нет вопросов...

— Только один, — улыбнулся Поль.

Амбер прищурилась.

—Да?

— Мне остается только спросить... когда состоится свадьба?

Если бы она знала!

— Ну, Финн говорил что-то о Дне святого Валентина, но я не уверена, что мы успеем. Осталось всего два месяца.

Глаза журналиста заблестели, как начищенные сковородки.

— Свадьба на День святого Валентина! — выдохнул он. — Получится прекрасная статья. С фото на первой странице. Обещаю!

Амбер встала. Напрасно радуется. Финн никогда не согласится позировать перед камерой!

Она проводила Поля Миллингтона. Настроение почему-то испортилось. Но Амбер быстро успокоилась, рассудив, что журналист, конечно, «вырежет» из интервью самые пикантные моменты. К тому же про них с Финном все уже давно всё знают. За исключением, может быть, предложения в ванной комнате. Но кого сейчас этим удивишь?

Напевая вполголоса, она начала резать лук для ужина.

Финн задерживался.

После ухода журналиста Амбер то и дело поглядывала на часы. Мелко нарезая чеснок и свежий кориандр, она думала, куда мог запропаститься ее деловой мужчина. Он часто засиживался допоздна, но всегда предупреждал об этом заранее.

Наконец Финн позвонил ей по мобильному телефону из машины. В трубке стоял треск, через который его голос с трудом прорывался.

— Амбер.

— Где ты?

— Пришлось долго разговаривать с Нью-Йорком, — устало сказал он. — Каролина Линдберг закатила скандал, и они... — Раздался резкий щелчок и длинный гудок. Финн торопливо продолжил: — Послушай, дорогая, я все расскажу дома. А сейчас я, кажется, застрял в пробке...

— Хорошо, — мурлыкнула Амбер, она подняла руку, любуясь тем, как лучи света из окна вспыхивают искрами и переливаются на гранях бриллиантового кольца. — Будь повнимательней.

— Я сама осторожность.

— Нет, ты гоняешь как сумасшедший!

— Ну, ну, ну, не ворчи! — рассмеялся он и повесил трубку.

Амбер отодвинула телефон, потом перевернула цыпленка в микроволновой печи и, чтобы скоротать время, устроилась в кресле с чашкой чая и журналом в руках.

В последнее время она стала замечать, что, когда Финна нет поблизости, ей чего-то не хватает. Она будто теряла частицу себя. Это пугало и настораживало. И как после этого верить в женскую самостоятельность?

Амбер провалилась в сон, что было странно: обычно она никогда не дремала днем. А когда проснулась, то увидела перед собой бледное, озабоченное лицо Финна.

Она буквально подскочила на кушетке.

— Привет, дорогой.

— Что, тяжелый выдался денек? — ехидно поинтересовался он.

— Нет, — Амбер обиженно нахмурилась. — Ты же знаешь, я отпросилась после обеда.

— Не собираюсь тебя осуждать, — раздраженно заметил Финн. — Но неужели нельзя было выбрать для отгула момент поудачнее? В офисе куча дел, еще и Джексон вздумал уехать.

Как же несвойственна Финну ворчливость и как не похож сейчас Финн на сказочного принца, про которого она рассказывала журналисту! Амбер почувствовала себя маленькой, наивной дурочкой.

— Хорошо. Я была не в курсе, — примирительно сказала она. — И потом, твой бухгалтер еще в прошлом месяце просил меня воспользоваться накопленными выходными. Разве не так?

— Ладно, ладно, — он устало качнул головой и, поморщившись, потер шею.

— У тебя был трудный день? — сочувственно спросила Амбер.

— Устал как собака, — Финн нахмурился. — После обеда позвонила Биргитта, из Нью-Йорка. Она отняла массу времени.

— Кто такая эта Биргитта?

— Мама Каролины Линдберг. Вы встречались, разве не помнишь? Очень хорошенькая.

Амбер помрачнела. Этих «очень хорошеньких» она видела каждый день десятками и уже давно научилась не обращать на них внимания. Амбер понимала, что директор модельного агентства, потерявший способность ценить женскую красоту, разорится в пух и прах. И все же ей не понравилось, что он назвал мать одной из моделей «очень хорошенькой». Она постаралась изобразить крайний интерес к нью-йоркской диве:

— Такая высокая? Яркая блондинка? Работала моделью, прежде чем родилась Каролина?

— Она!

— Тогда ясно, в кого пошла Каролина, — продолжила подыгрывать Амбер.

— Эффектная женщина, — подхватил Финн. — И дочка такая же.

Каролина пришла в агентство совсем недавно и подавала большие надежды. Потенциальная звезда. Такие появляются раз в пару лет. Если повезет.

Сложно определить, какими именно качествами должна обладать звезда модельного бизнеса, но Каролина была, как никто, близка к идеалу. Высокая, очаровательная, непосредственная шестнадцатилетняя девушка с льняными волосами. Живое воплощение мужских грез. Как и ее мама...

Амбер настороженно прищурила синие глаза.

— А мистер Линдберг существует в природе? — невинно поинтересовалась она.

Финн покачал головой.

— К сожалению, Биргитта недавно развелась с отцом Каролины, поэтому обстановка в семье Линдберг оставляет желать лучшего. Обе женщины наотрез отказываются возвращаться в Швецию. Они решили переехать в Лондон.

По спине Амбер пробежал неприятный холодок.

— И чем же ты можешь им помочь?

— Ну, они хотят воспользоваться квартирой компании для начинающих.

— А, понятно.

Как и другие ведущие модельные агентства, «Аллюр» приобретал жилье специально для своих моделей, особенно для молодых, начинающих карьеру. Им в основном и требовалось безопасное, дешевое пристанище в большом городе. За символическую плату девушки в такой квартире были защищены от посягательств посторонних.

— Каролина хочет жить там с матерью? — удивилась Амбер. — По-моему, Биргитта чуточку старовата для такой квартирки.

Финн мрачно взглянул на нее, и Амбер заметила, какое бледное у него лицо, совсем белое на фоне темных волос.

— Биргитта в своем роде наставница Каролины. — Он нахмурился. — Куда им еще податься? Каролина недавно начала работать, она не может позволить себе даже самую скромную лондонскую гостиницу. И потом, это не место для молоденькой девочки. Дорогая, ты же знаешь, как важна для начинающих рука, на которую можно опереться, и друг, который даст правильный совет.

— Ты обеспечишь им и то, и другое, — сделала вывод Амбер.

— Да, ведь это моя работа.

— Конечно. — Амбер лучезарно улыбнулась, почувствовав при этом камень на сердце.

Финн был седьмым ребенком в семье, самым младшим. Настоящий шок для матери: Финн родился, когда ей было далеко за сорок. Мама быстро уставала от темноволосого маленького бесенка и, недолго думая, отдала его на попечение самой старшей из сестер, Филомене. А та, конечно, давала ему гораздо больше свободы, чем строгая мама. В результате мальчик привык добиваться того, что ему хотелось.

А хотелось ему известности и успеха.

Благодаря обаянию и природной грации Финн сумел быстро ворваться на подмостки международного модельного бизнеса, прямиком из родной ирландской деревушки. Ему было восемнадцать лет. Но скоро юноше надоело зарабатывать на жизнь лишь красивой внешностью. Проявляя чудеса упрямства, он выступал моделью, где только мог, а если контрактов не предвиделось — подрабатывал в уличных труппах. И к двадцати пяти годам накопил сумму, достаточную для основания собственного модельного агентства.

Финн зевнул, прикрыв рот рукой.

— Господи, как я хочу пить.

Обычно, услышав это, Амбер сразу же вскакивала и готовила ему коктейль. Возвращаясь с работы, Финн обнимал ее и крепко, очень крепко целовал. Сегодня этого не случилось. И все из-за противных Каролины и Биргитты.

— Я бы тоже чего-нибудь выпила, — лениво сказала Амбер.

Финн от удивления вытаращил глаза.

— Хорошо. Вино подойдет?

После шампанского она предпочла бы сок, но пить вино вместе с Финном так приятно! Это сближало их. Как раз то, что ей сейчас нужно.

— Да, вполне, — улыбнулась Амбер.

Она отправилась вслед за ним на кухню и, пока Финн открывал бутылку, поставила разогревать цыпленка с рисом. Выбрасывая пробку, он неожиданно для себя заметил в мусорной корзине пустую бутылку из-под очень дорогого шампанского.

И недоуменно поднял брови.

— Пировала без меня?

Амбер испугалась, зная нелюбовь Финна к журналистам. Господи, и зачем она согласилась дать это интервью!

Темные брови поднялись еще выше.

— Значит, ты одна, просто так выпила целую бутылку шампанского? — тихо спросил он.

— Конечно, я была не одна! — От досады на саму себя Амбер разозлилась. — Ты прекрасно знаешь, что я не пью спиртное в одиночку, да еще в таких количествах. Тем более, посреди дня!

— Я ничего не знаю, Амбер, — устало возразил Финн. — Поскольку ты держишь свои действия в тайне.

Голубые глаза Амбер расширились и стали похожи на два сапфировых блюдца. Нелепейший диалог. Хоть плачь, хоть смейся. Но смеяться ей почему-то не хотелось.

— Держу свои действия в тайне? — недоверчиво переспросила она. — Финн, ты говоришь как главный герой в плохом шпионском фильме. Или мне послышалось?

— Черт возьми, Амбер О'Нил! — тихо сказал он. — Ты расскажешь, наконец, что здесь произошло?

Она растерялась по-настоящему. Что случилось? Зачем они ругаются? И почему Финн разговаривает с ней таким тоном? От дурного предчувствия мурашки побежали у нее по спине.

Она поджала губы и задумалась. Наверное, не стоит сейчас рассказывать ему о встрече с корреспондентами из журнала «Wow!».

Он выглядел слишком уставшим: черно-синие круги под глазами, напряженный подбородок. Весь как натянутая струна. Амбер нахмурилась. «Совсем себя загонял», — подумала она. И куда только исчез всегда спокойный Финн, способный шутя решить любую свалившуюся ему на голову задачу?

— Заходила Урсула, и мы выпили немного. — Амбер мысленно попросила у Бога прощения за ложь. «Так надо», — убеждала себя она. Наступит подходящий момент, и она скажет ему правду. А Финн засмеется таким знакомым искристым смехом и скажет, что, хотя делать этого не стоило, он ее прощает.

— Урсула? — Финн насупился. — Твоя сестра?

— Я знаю только одну Урсулу.

— И что привело ее сюда в разгар рабочего дня? Желание промочить горло?

Амбер напряглась, как тигрица перед прыжком. Довольно! С нее довольно!

— По-твоему, мы совершили преступление? — прошипела она. — Некоторые женщины в компании, где работает Урсула, заглядывают в бар каждый обеденный перерыв!

— Ручаюсь, после этого они бездельничают до вечера!

— Но я была дома! — уточнила Амбер и, к своему ужасу, разрыдалась.

Финн удивленно замолчал.

— Амбер...

— Прекрати! Умоляю, прекрати! — всхлипнула Амбер и бросилась из кухни в спальную комнату.

Вздрагивая, она упала на кровать, пытаясь справиться с проклятыми слезами. Бесполезно. Соленые ручейки стекали по носу прямо в рот. Вскоре дверь тихо открылась, и Финн подошел к кровати.

Она притихла, застыла, даже затаила дыхание, ясно давая понять, что не желает с ним разговаривать. Но Финн проигнорировал это и опустил руку ей на плечо.

Амбер попыталась сбросить руку.

— У...уходи!

— Ты же хочешь, чтобы я остался.

— Откуда тебе знать, чего я хочу? — сердито спросила она.

Финн вздохнул.

— Давай начнем наш вечер сначала?

— Каким же это образом? — тихо спросила Амбер.

Его глаза на мгновение сверкнули, и Амбер сразу же увидела в их глубине яркую вспышку желания.

Финн улыбнулся, пожав широкими плечами.

— Не знаю, Амбер, — лукаво сказал он. — Есть идеи?

Амбер знала, что у него за идея. Если быть честной, у нее возникла точно такая же. Горячие поцелуи сотрут следы злых слов, которые они наговорили друг другу, и мир будет восстановлен. Но, черт возьми, она ни за что не даст ему зеленый свет. Ведь у нее есть гордость!

Она стремительно встала. Финн помрачнел.

— Ты куда?

— На кухню. Я приготовила цыпленка с рисом. Разве не помнишь?

— Ах, вот как меняются девушки, когда обещаешь на них жениться! — поддразнил ее он. — Теперь у тебя ужин превыше любви?

— Я ничуть не изменилась, — тихо возразила Амбер. — Посмотри на себя. Пока мы не обручились, ты не смел, приходя домой, осыпать меня упреками. Финн, ты похож на растрепанного, злого черта! Нет, еще хуже!

Амбер вылетела из комнаты, пока они окончательно не перессорились.

Дрожащими руками она выключила газ, достала из духовки две тарелки и отнесла их в гостиную. Финн стоял посреди комнаты и разглядывал рождественскую елку. Он смотрел чуть удивленно, и на какой-то момент Амбер почудилось, что перед нею не жесткий, сильный мужчина, а маленький мальчик. Сердце дрогнуло от любви к нему.

— Тебе нравится? — спросила она.

— Обычно ты не ставила елку так рано, — заметил Финн, продолжая изучать блестящие висюльки.

— Не смогла дождаться Рождества, — уклончиво объяснила она. И поклялась рассказать ему об интервью. Завтра. — Но я не услышала ответа. Тебе нравится?

Финн повернулся и посмотрел на нее своими прекрасными глазами, зелеными, как эта елка.

— Дорогая, она чудесная... самая прекрасная из всех, что я видел!

— В прошлом году ты говорил то же самое.

— Правда? — он улыбнулся.

— Да! И в позапрошлом!

— Признаюсь, я повторял это каждый Новый год, который мы встречали вместе, — пробормотал Финн. Кажется, он начал наконец приходить в себя. — А какое это Рождество по счету, Амбер?

— Ч...четвертое. — Она запнулась, потому что от его взгляда перехватило дыхание. — Разве ты не помнишь?

— Видишь ли, мне немного трудно думать... сейчас, — признался он.

А теперь можно сыграть в игру. Честно говоря, вид цыпленка в застывшем соусе из кокосовых орехов и кориандра вызывал легкую тошноту. Амбер хотелось раствориться в его руках и забыть все обидные слова на свете. И про то, что она солгала ему...

— Неужели? — хрипло спросила она.

— Ммм.

— А почему?

— Потому, что я не в состоянии думать ни о чем, кроме... — Он замолк, и темные зрачки расширились от желания.

Амбер покраснела.

— Кроме?..

— Иди ко мне, — прошептал Финн.

Эти глаза с густыми ресницами были такими завораживающими, что все слова замерли у нее на языке и она, не помня как, оказалась в его руках.

Финн обнял ее, нежно коснулся подбородком золотистых, мягких волос, крепко прижал к себе. Так было всегда. Мгновение, когда лишаешься рассудка. Временами ее пугал восторг от их близости.

— Господи... Амбер, я хочу тебя, — простонал он.

— Н...никогда бы не подумала. — Она задохнулась от счастья.

— Очень.

Сердце билось все чаще и чаще.

— Как же... быть?

— Вот так. — Указательным пальцем он провел по золотому шелку, нашел застежку-молнию, медленно расстегнул ее.

— Финн!

Он неторопливо тянул молнию вниз, чуть улыбнувшись, когда она натянулась на ее роскошной груди и не хотела подчиняться.

— Что?

Амбер бессильно закрыла глаза.

— Забыла, — прошептала она глухим, будто пьяным голосом, тяжелым и сладким как мед. Финн научил ее говорить так. В любви он научил Амбер всему, он был великим учителем и раскрыл ей целый мир наслаждений. Финн объяснял, как важно предвкушение: порой, чем дольше длится прелюдия, тем лучше.

Молния была уже расстегнута до середины, и ее груди, которым стало тесно в кружевах бюстгальтера, открылись горячему, жадному взгляду.

— Боже, как хорошо, что ты никогда не достигнешь роста, подходящего для модели, — неожиданно сказал Финн.

Амбер распахнула глаза.

— Странные вещи ты говоришь! Почему хорошо?

— Потому что в противном случае, моя красавица, ты бы диетой согнала свой вес, и исчезли бы твои соблазнительные контуры, твоя прекрасная бархатная грудь, к которой мне так нравится прикасаться. И круглый животик, на который так приятно прилечь...

— Финн! — От его слов закружилась голова, и во всем теле вспыхнул пожар. Она согнулась, как тростинка на ветру, и чуть не упала, но Финн крепко обнял ее бедра.

— Осторожно, дорогая, — восторженно прошептал он, явно обрадованный мгновенным откликом, — не падай.

Бесполезные слова. Как могла она думать об осторожности, если его волшебные руки проникали в самые потаенные уголки ее тела?

— Новое платье? — поинтересовался Финн, стягивая тонкую ткань с плеч. Платье шелковым облачком упало на пол.

Оно было куплено специально для Рождества, но фотографу из «Wow!» показалось, что для съемки лучше одежды не придумаешь. Да и потом, женщина всегда чувствует себя увереннее в новых вещах.

Может, все-таки сказать ему об интервью? Но Амбер не успела подумать над этим.

Финн принялся медленно целовать ее нежную кожу, дюйм за дюймом. Она застонала. Когда прелюдия закончилась, Амбер на миг словно бы вспорхнула куда-то. Перед глазами сияло звездное небо, а голова, как тяжелый камень, клонилась вниз.

Он замер на минуту, чтобы дать ей время опомниться.

Ей было так хорошо, что она не могла сказать ни слова. Но, возможно, тело ответило за нее, и Финн начал двигаться, медленно, очень медленно, казалось, касаясь самого ее сердца. Амбер недоверчиво вскрикнула, когда почувствовала его глубоко внутри.

Волны, вернее, быстрая, легкая зыбь то поднимала Амбер, то бросала вниз. Чудо лишило ее последних сил, она лишь вздыхала в такт нарастающим волнам, и наконец их поток затих. Амбер открыла глаза и увидела, что ее супермодное золотое платье превратилось в бесформенную кучу под коленями Финна.

Он, пытаясь сдерживать себя, хрипло, тяжело дышал, постепенно замедляя темп движений.

Почему-то она почувствовала себя униженной, даже более униженной, чем во время недавнего злого спора. Амбер обрадовалась, когда все закончилось, и поспешно надела спущенные трусики.

— У тебя лицо порозовело, — сказал он, натягивая джинсы.

— А твое белое, как снег...

— Конечно. Кто из нас больше старался? — поддразнил он.

— Финн! Ты отвратителен!

Финн взял ее руку и очень нежно поцеловал ладошку.

— Я вовсе не отвратительный, дорогая, — шепнул он. — Может быть, немного простоват.

— Платье погублено, — она взглянула на сбившуюся в комок золотистую ткань.

— Его еще можно привести в порядок, — беспечно сказал Финн и нахмурился. — Странный наряд для будней. Разве мы кого-то ждем?

Амбер поджала губы.

— Не думаю, — сухо ответила она. — А если кто и придет, разве мы не встретим его во всеоружии?

Он улыбнулся.

— Не рискую комментировать, иначе меня снова назовут отвратительным!

Амбер рассмеялась и потянулась за платьем.

— Как ты думаешь, мы сегодня поужинаем или нет?

Финн бросил взгляд на тарелки, оставленные на столе. Цыплята в них давно остыли.

— Наверное, ты ужасно обидишься, но сейчас я даже смотреть не могу на эту вкуснятину.

— Поел на работе?

Он со вкусом зевнул.

— Устал. Давай возьмем вино, жареную картошку и пойдем в постель смотреть телевизор?

Звучало заманчиво. Уже целую вечность они не бездельничали наверху, в своей спальне! Хотя это так просто и так здорово!

— Отличная идея, — повеселела Амбер. — Приму душ и составлю тебе компанию.

Изумрудные глаза сверкнули.

— Я тоже могу составить тебе компанию, — многообещающе шепнул он. — В душе.

Но Амбер покачала головой. Упражнения на ковре вымотали ее, к тому же Финн гораздо больше нуждался в отдыхе, чем в любви.

— Марш в постель, — тихо сказала она.

— Ага, снова синдром обручального кольца. Понимаю, отныне мы будем предаваться любви один раз за вечер. — Он разочарованно встряхнул темной взъерошенной головой, но изумрудные глаза улыбались.

Просто поджарить картошку? Ну уж нет, в ней слишком сильна хозяйка. Амбер добавила к хрустящей картошке сэндвичи с сыром, тарелку свежей брусники, густой, жирный йогурт из козлиного молока. «Это придаст Финну силы», — с удовольствием подумала она, заходя в спальню с мокрыми после душа волосами и подносом в руках.

Финн заснул, как и она недавно.

Стараясь не разбудить его, Амбер поставила поднос как можно тише. Но Финн все-таки проснулся, взмахнув темными ресницами. И сонно посмотрел на нее.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет, — улыбнулась она в ответ. — Спи, если хочешь. Хотя... — Амбер замолчала, потому что не хотела уподобляться его матери. Или сестре. Филомена была для него скорее матерью, чем сестрой.

— Хотя что? — спросил он.

— Финн, нужно больше есть. Твоя голодовка к добру не приведет!

Он, зевнув, сел. И протянул ей бокал.

— Как поживает Урсула? — поинтересовался он, попробовав вино.

Амбер непонимающе посмотрела на него.

— Урсула?

Финн сверкнул глазами.

— Да, Урсула. Твоя сестра, — язвительно подчеркнул он. — Вы виделись с ней днем, припоминаешь? Пили шампанское. Так как она поживает?

«Расскажи ему, — умолял Амбер внутренний голос. — Расскажи о журналистах, и дело с концом».

«Завтра», — решила она.

— Потихоньку, — сдавленно ответила Амбер и залпом опустошила бокал.

Финн как черная молния влетел в офис, заполненный топ-моделями и пестрыми бумажными гирляндами. Как некий ангел возмездия с черными крыльями, он подбежал к столу Амбер, помахав журналом прямо перед ее носом.

— Черт возьми, Амбер, что все это значит? — рявкнул он. Она и не представляла, что Финн способен так разозлиться.

Сейчас на ее бедную голову свалятся все проклятия в мире... и все кары небесные заодно. Но она заслужила это, надо было сразу рассказать ему правду.

— Финн... — примирительно начала она.

— Что — Финн! — гаркнул Финн так, будто услышал нецензурное словечко. — Я хочу понять, почему ты решила разболтать наши секреты этим клейким... — он презрительно скривил губы, махнув рукой на яркие фотографии, — пустомелям, — фыркнул он. — И хочу понять это немедленно!

Амбер могла рассказать ему все честно, до мельчайших подробностей. Будь они вдвоем. Но сейчас их окружали модели, юноши и девушки. Красивые, высокие и, что более важно, очень молодые. Они уже начали проявлять смутный интерес к происходящему, с их юных лиц исчезло обычное подавленное выражение. Возможно, модели впервые увидели, как их босс размахивает руками, будто дирижируя оркестром.

Амбер была старшей для этих моделей. Она не просто работала с заказами, у нее всегда находилась чашечка кофе и полезный совет для неоперившихся птенцов, если они в нем нуждались. Она терпеливо выслушивала все их проблемы. Позволяя Финну рычать и пренебрежительно говорить с ней, она ясно дает всем понять, что крик — это норма, это хорошо. Но это вовсе не хорошо.

Она всего лишь рассказала вполне невинную историю журналисту из популярного журнала. Но людям могло показаться, что Финн уличал ее, по меньшей мере, в том, что она занималась с ним извращенным сексом!

— Финн...

— Я жду, Амбер, — сухо перебил он.

Вот это да! От удивления Амбер открыла рот.

— Тогда тебе придется долго ждать, — откликнулась она холодно, сдержанно и четко низким, грудным голосом. Зазвонил телефон, и Амбер радостно заговорила в микрофон, подключенный к наушникам.

Хоть бы никто не заметил, как трясутся ее руки во время будничного, делового разговора.

— Вы остановили свой выбор на Си Си Браун? Ждете ее в среду днем? — Амбер ввела названное имя в компьютер, и на экране тут же появился еженедельный график модели. — Нет, нет, все отлично. Утром у нее показ. Но это в Сохо, так что к полудню Си Си будет у вас, без проблем. — Она кивнула, стараясь не смотреть в сторону Финна. — Нет. Я понимаю. Замечательно. Да. Конечно. До свидания. — Амбер положила трубку. — Финн, нам придется поговорить в другое время.

Но он неумолимо качнул головой.

— Скорее, в другом месте. Ты не хочешь подняться в мой офис, Амбер?

Амбер посмотрела в сердитые зеленые глаза.

— А что, если я откажусь?

Финн улыбался ей, как незнакомец, любезно и безразлично. В самый разгар суматошного дня. Как некстати!

— Тогда все эти милые юные создания будут... — он лучезарно улыбнулся растерянным моделям, — свидетелями нашего маленького спора.

Амбер ответила негодующим взглядом. Он что, вздумал ее шантажировать? А если она подчинится, то будет пай-девочкой? Конечно, он рассчитывал, что поскольку Амбер чувствует вину за то, что не набралась мужества и не рассказала об интервью сразу, то, как только они окажутся в офисе вдвоем, она сможет попросить прощения. Очень мило.

Она натянуто улыбнулась Дебби, другому оператору.

— Дебби, я отойду на минутку. Извини.

Дебби посмотрела изумленно, но все же кивнула. Когда Амбер, подхватив журнал, прошла через офис под конвоем Финна в его апартаменты, воцарилась невиданная тишина.

Финн зашел в кабинет и сразу обернулся к ней.

— Закрой дверь! — коротко приказал он.

Она хотела попросить его сбавить обороты, но тут же передумала. И изо всех сил хлопнула дверью. Финн вздрогнул. Амбер с вызовом взглянула на него.

— Вот так! — выпалила она. — Продолжай орать! Еще я могу спеть и сплясать, если пожелаешь!

— Ты потеряла остаток своих куриных мозгов?

— Потому что связалась со страдающим манией величия идиотом! Финн, ты преувеличиваешь! Это маленькая кучка безвредных сплетен, вот и все. Будь спокоен, я не поведала любопытным читательницам о твоих анатомических параметрах!

Финн безразлично посмотрел на нее.

— Ты читала статью?

У него были странные, беспокойные глаза.

— Ну, не читала. Пока не читала. Я работала все утро и просто не могла...

— Тогда, будь любезна, прочти ее, прежде чем делать выводы, — сладким голоском предложил он и подошел к окну.

Амбер дрожащей рукой взяла журнал со стола. Увидев свое фото на обложке, она побледнела. Подумать только... на обложке. Она стояла дома, перед рождественской елкой, в блестящем золотом платье и улыбалась в камеру.

Амбер откашлялась.

— Наверное, их дела совсем плохи, если уж нас поместили на первую страницу! — весело сказала она и, пытаясь разрядить гнетущую атмосферу, добавила: — А наша елка вышла здорово, правда?

— Не хочешь ли посмотреть, что там внутри? — предложил он с такой вежливостью, что мороз пошел по коже.

Она пробежала содержание, быстро открыла сороковую страницу. И содрогнулась. Господи... зачем она это сделала?

В тот день ей показалось даже смешно лежать на подушках в их двуспальной кровати в черном вечернем платье. Но снимок... О, ужас! Она напоминала шлюху со стажем, груди торчали и просвечивали сквозь тонкую ткань как две перезревшие дыни. И это еще не самое худшее. Что он вообразил о себе, жалкий борзописец? Как он посмел назвать статью «ПЫЛКИЙ ВЛЮБЛЕННЫЙ ДЕЛАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ В ВАННОЙ КОМНАТЕ!»?

Амбер наскоро просмотрела текст. Мягко говоря, от него тошнило. Журналист каким-то образом умудрился превратить ее рассказ в нечто среднее между сказкой о Золушке и историей из жизни проституток. Где Финн выступал в роли соблазнителя своей молоденькой, невинной служащей!

— Боже мой! — бессильно сказала она, падая в кресло. И, поморщившись, посмотрела на фото с нарядной елкой. Дурочка, круглая дурочка.

— Ты нашла место, где они пишут... — удрученно сказал Финн и взял у нее журнал. — Вот. «Готовьтесь к Свадьбе года. Финн поведет красавицу Амбер к алтарю в День святого Валентина». — Он прожег ее злыми зелеными глазами, положил раскрытый журнал на свой стол и брезгливо перевернул глянцевую страницу, касаясь уголков лишь кончиками пальцев. — Свадьба на День святого Валентина? — поинтересовался он. — Неужели? Это новость для меня, дорогая!

— Финн, но ты говорил, что мы можем пожениться в День святого Валентина! — возразила Амбер. — Ведь говорил же!

— А ты рассказала им, что мы предавались любви в ванной, прежде чем я сделал тебе предложение?

— Конечно, нет!

— Конечно, да! — крикнул он, тыча пальцем в один из абзацев. — Здесь об этом говорится чуть ли не в открытую. Какая мерзость!

Амбер прочла абзац и поежилась. Финн прав, ее будто грязью окатили.

— И разболтала всему миру, как мы встретились...

С нее довольно!

— Я что, по-твоему, совершила страшное преступление? — вспылила Амбер. — Да что, наконец, плохого в нашей красивой любовной истории?

— Моя частная жизнь должна оставаться частной, — процедил Финн. — Частной!

— Хорошо, — тихо ответила она. — Наверное, ты прав. Учту это на будущее.

Он не ответил. Странная звенящая тишина нарушалась лишь урчанием кофеварки в углу. Амбер посмотрела на него и увидела застывшее от злости лицо. Сердце ее похолодело.

Слово «будущее» не нашло в нем никакого отклика. Но неужели она позволит какой-то глупой статье разрушить их жизнь?

Финн продолжал стоять насупившись, а зеленые глаза разглядывали ее лицо, будто пытались вычитать в нем ответ на вопрос: зачем она это сделала?

— Ты действительно считаешь меня таким примитивным? — поинтересовался он.

— Я...

— «Самый сексуальный представитель рода человеческого», — с отвращением процитировал он. — Амбер, я разочарован... я думал, ты единственная из всех, кто меня окружает, способна видеть человека, а не его обертку!

— Они переврали мои слова, все, что я говорила! — защищалась Амбер. — Финн, таковы журналисты... ты же знаешь!

— Прекрасно знаю! — выкрикнул Финн. — Поэтому никогда не даю интервью. И тебе следовало отказаться от него, если уж ты знаешь, на что способны журналисты!

— О, смени пластинку!

— Видишь ли, я работаю в очень жестокой индустрии. Это, и не только это, вынуждает меня держать свою личную жизнь подальше от любопытных взоров. — Теперь его глаза стали как ледник: холодные, ясные. И вопросительные. — Ума не приложу, что тебя заставило дать им интервью. Быть может, я не так бы сердился, если бы понял причину. Так почему ты это сделала, Амбер? Скажи мне.

Амбер сознавала, как важно, чтобы он в самом деле понял ее сейчас, и поэтому ответила не сразу.

— Я хотела почувствовать себя действительно... твоей невестой.

— Не понимаю.

И она не понимала. Амбер беспомощно смотрела на Финна. Она готова была выставить себя дурочкой, открыв ему правду... все что угодно, лишь бы исчезло холодное, жесткое, такое незнакомое выражение в его глазах.

— Ну, понимаешь, наше обручение состоялось, как поход в кино... и совсем не изменило нашу жизнь.

— Не понимаю, — повторил он.

— Я и пытаюсь объяснить! — разочарованно вскрикнула она. — Мы обручились после той вечеринки...

— В ванной комнате, — съязвил Финн. — О чем теперь знает весь мир.

— Не весь мир! — поправила Амбер. — А только читатели журнала «Wow!». — Она глубоко вздохнула. — Ты поразил меня, купив кольцо, это было восхитительно, но потом... потом... — она на секунду замялась, — ничего. — Амбер пожала плечами. — Ты сам решился на волшебный, романтический жест, но потом вел себя, будто ничего не случилось.

Финн нахмурил темные брови.

— Как именно я себя вел?

— Ну, ты не обсуждал со мной планы на будущее, какой будет свадьба. Мы ни разу не говорили, как говорят два человека, которые только что обручились.

— Например, о чем?

— Гм... — Амбер поняла, что краснеет. — О детях, например...

— О детях? — Финн смотрел крайне удивленно. — Ты что, хочешь иметь ребенка?

— Нет, я не хочу ребенка! Вернее, хочу. Но не сейчас! Хотя надеялась, что через какое-то время и тебе и мне захочется детей, если, конечно, нам повезет, и мы сможем иметь их.

Финн присел на край стола, расставив ноги в черных джинсах, и внимательно посмотрел на нее.

— Но мы не обсуждали это?

Амбер покачала головой.

— Нет. И где мы будем жить, тоже не обсуждали. На самом деле мы вообще целую вечность ни о чем не говорили. Ты так занят, что я даже вижу тебя лишь изредка, мимоходом. Как будто никакого обручения и не было. Этот бриллиантовый перстень — единственное напоминание о нашей помолвке. Да и то, пройдет время, и я, наверно, перестану его замечать.

Брови Финна поднялись так высоко, что на секунду скрылись за черными прядями взъерошенных волос.

— Амбер, не лучше ли было бы просто сесть и поговорить обо всем, что тебя беспокоит? Чего ты добилась своей выходкой?

— Когда поговорить? — огрызнулась она. — В последнее время ты занят каждую секунду. Работаешь круглые сутки. Многочасовая телефонная болтовня с Биргиттой тебе, верно, больше по вкусу. Где уж мне... — Высказав это, Амбер мысленно отругала себя за глупую ревность.

— Может, хватит? — устало спросил Финн. Она пропустила мимо ушей смысл его слов, обратила внимание только на голос Финна. Тусклый, усталый. Так хотелось посочувствовать ему, но вместо сочувствия опять получилось ворчание.

— Финн, когда ты в последний раз смотрел на себя в зеркало? Внимательно? Ты измотан до предела.

Финн прищурился.

— Предпочитаю, чтобы косметикой пользовались модели, — медленно сказал он. — Отчасти поэтому я и бросил зарабатывать на жизнь показом одежды.

— Неужели? — Амбер посмотрела на него. — А может, ты бросил работать моделью, потому что ненавидишь выслушивать чужие распоряжения? Ты предпочитаешь сам принимать решения, Финн, поскольку все знаешь лучше всех, вернее, тебе кажется, что знаешь!

— Правда?

— Конечно.

Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.

— Почему ты не говорила об этом раньше?

— Раньше мы были просто друзьями, и не стоило...

— Значит, мы больше не друзья? Я правильно тебя понял?

Амбер вскинула голову.

— Возможно, внешний лоск истерся, и мне очень не понравилось то, что я обнаружила в глубине.

Финн даже не шелохнулся.

— Мы слишком далеки друг от друга, Амбер, — сказал он. — Ты согласна?

И тут Амбер испугалась по-настоящему. Она оттолкнула его! Финн сидел на краешке стола, такой элегантный, безразличный и страшно далекий. «Неужели он бросит меня?» — подумала она.

Скорее нужно растопить этот лед! Амбер протянула ему руку, но Финн не взял ее, только взглянул вопросительно.

— Пожалуйста, подойди к зеркалу и взгляни на себя, — сказала Амбер.

Руку ее он так и не взял, но все же встал и последовал за ней к большому зеркалу. Комната, где они сейчас находились, предназначалась для кастинга. Зеркало отражало мельчайшую деталь, каждый лишний грамм веса, все морщинки до одной; ничто не ускользало от правдивого до жестокости взора безмолвного судьи.

Оба неподвижно постояли перед зеркалом, наконец Финн вопросительно заглянул в озабоченные голубые глаза Амбер.

— И что дальше? — спросил он.

Амбер недоуменно нахмурилась. Он что, ослеп? Или просто не хочет замечать то, что ясно как день?

— Ты видишь, какой ты бледный, Финн? Уставший? Или твои темные круги под глазами мне просто привиделись?

— Рождество на носу, — неожиданно мягким голосом сказал он. — Сумасшедшая беготня. И Джексон улетел.

Нежность Финна сразила ее наповал, губы задрожали так сильно, что Амбер пришлось прикусить их. Еще минута, и она заревет, уже второй раз за этот месяц. Пожалуй, скоро у нее войдет в привычку лить слезы по любому поводу.

— Да, я понимаю, что дел много, — как можно равнодушнее откликнулась она.

Он вздохнул, обнял Амбер и уткнулся подбородком в ее макушку.

Амбер попыталась отстраниться.

— Не хочешь, чтобы я прикасался к тебе?

Сейчас глаза Амбер напоминали темно-сапфировые звезды.

— Финн, оставь, наконец, свое дурацкое высокомерие! Ты знаешь прекрасно, как мне это нравится... и прекрасно знаешь, как я ненавижу споры и крики, короче говоря, все то, чем мы недавно занимались.

Финн отпустил ее.

— После Рождества Джексон вернется, и все изменится, — пообещал он. — Много-много тихих вечеров, только ты и я. — Финн убрал локон янтарных волос с ее щеки и улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Оживились даже его уставшие глаза. Интересно, что он скажет дальше? Амбер притихла и ждала. — Но не сегодня, — прошептал Финн. — Ты не забыла про вечеринку в «Продиджи»? Помнишь? Я обещал, что мы будем.

Конечно, она забыла, и неудивительно, ведь все последнее время мысли Амбер были заняты сложностями их взаимоотношений.

«Продиджи» был одним из крупнейших производителей духов и косметики. Фактически их главным партнером. Там всегда устраивались невероятно роскошные приемы.

Амбер обеспокоенно посмотрела на него.

— Сестра собиралась зайти к ужину.

— Можешь перенести встречу?

— Нет, не могу. Она уезжала на две недели, потом, ты же знаешь, Урсула и так все вечера проводит взаперти.

— Разве это наша вина, Амбер?

Она одарила его долгим, оценивающим взглядом. И разозлилась до невозможности.

— Не ожидала от тебя, — вполголоса сказала она.

Финн наклонился поближе.

— Разве я не прав? Твоя сестра сама выбрала определенный стиль жизни. Она не ходит на свидания — что же, на здоровье. Ей решать. И больше никому. А если Урсула предпочла сходить с ума по мужчине, явно для нее недоступному, это тоже ее дело...

— Урсулу абсолютно не интересует Росс Шеридан! — в сердцах возразила Амбер.

Финн улыбнулся.

— Да неужели? Странно, как это ты догадалась, о ком речь!

— Росс ее босс...

— Я тоже твой босс, — напомнил Финн.

— Но он женат!

— А, — насторожился Финн. — Женат! — Он пожал плечами. — А разве золотое колечко хоть когда-нибудь удерживало людей в золотой клетке?

— Господи, Финн, не будь циником! И всезнайкой! Моя сестра не станет крутить роман с женатым мужчиной! — Амбер говорила с такой яростью, что Финн беспомощно поднял руки.

— Возможно, — уступил он. — В любом случае я не собирался подвергать сомнению ее нравственность. Но сочувствовать ей, Амбер, я тоже не буду. А также жалеть за то, что она предпочитает провести остаток жизни в одиночестве.

— Ладно, но сегодня она не собирается сидеть одна и надеется на наше общество. Как же поступить с вечеринкой в «Продиджи»?

— Возьми Урсулу с собой.

— Ты серьезно?

Финн пожал плечами.

— Почему бы и нет?

— А устроители не будут возражать?

— Конечно, не будут! И кто знает, вдруг она встретит кого-нибудь. Хотя твоя сестренка и в самом умном и самом удачливом отыщет недостаток. Сравнив его с Россом Шериданом.

Амбер лукаво прищурилась.

— Ты, часом, не ревнуешь нас к Россу Шеридану?

Он удивленно вытаращил глаза.

— Нет, конечно. Росс мне нравится. Просто я подумал: поскольку он и твоя сестра несчастливы, может, ей лучше сменить работу? Словом, пусть она пойдет с нами.

— Хорошо, — согласилась Амбер. — Я предупрежу Урсулу.

Ранним вечером раздался звонок в дверь. Амбер защелкнула застежки на серьгах и в очередной раз посмотрела в зеркало. Темно-синее шелковое платье под цвет глаз, сверкающие золотые волосы до плеч, сапфиры в ушах — подарок Финна на день рождения. Ухоженная, прекрасно одетая леди; Амбер удивилась сама себе, вспомнив, какой она была совсем недавно.

— Наверное, Урсула. — Она посмотрела на смятые простыни, где до сих пор лежал Финн. Сильный, длинноногий, он казался еще более смуглым на фоне белой ткани. Дух захватывает. — Финн, ты встаешь?

Она заметила, как зеленые глаза лукаво блеснули, и, улыбаясь, покачала головой. Любовь как нельзя лучше приводила Финна Фитцджералда в доброе расположение духа.

— Я, конечно, не настаиваю! Просто имей в виду, что, если твое прекрасное тело быстренько не сдвинется с кровати, вечеринка закончится задолго до нашего приезда.

— Ну и пусть, — сонно пробормотал он.

— Как это «ну и пусть»! Именно ты хотел поехать туда, а я позвонила Урсуле, попросила ее одеться, как подобает случаю. Кажется, она обрадовалась и теперь сгорает от нетерпения. Ну, Финн, поторопись, — умоляюще сказала она. — Урсула ждет у двери и наверняка думает, что мы только что предавались любви...

— Но мы именно этим и занимались, — возразил он, выпрямляясь и высоко поднимая руки над взъерошенной головой, очень довольный, но еще не проснувшийся. — Вполне обычное времяпрепровождение для мужчины и женщины, которые живут под одной крышей. К тому же не запрещенное законом.

— Бестактно дразнить одинокую девушку и лишний раз напоминать ей, чего она лишена, — ехидно заметила Амбер. Шутки шутками, но иногда ей казалось, что сестра до сих пор не потеряла девственность. — Давай, Финн, собирайся. А мы тем временем немного выпьем. — Она плотно закрыла дверь спальни.

Урсула терпеливо поджидала ее на крыльце. Сестры расцеловались. Они были привязаны друг к другу, ведь вместе пережили тяготы детства, а потом сумели выбраться из нищеты. Урсула жила на другом конце Лондона, по сестры навещали друг друга при первой возможности. Хотя в последнее время они виделись реже из-за романа Амбер с Финном.

— Прекрасно выглядишь! — улыбнулась Амбер. В черном, хорошо скроенном шелковом платье ее сестра и правда смотрелась очень элегантно. — Хорошо провела выходные?

Урсула помолчала.

— Хм... было интересно. Я потом тебе все расскажу.

— Заходи, — пригласила Амбер. — Давай-ка откроем шампанское. Скоро Рождество, в конце концов!

Сестра настороженно оглядела холл.

— А где Финн?

— Переодевается.

Рассеянно кивнув, Урсула прошла на кухню вслед за хозяйкой. Амбер достала из холодильника бутылку.

— Только не открывай шампанское ради меня. Хорошо?

— Хорошо. Я открою его ради себя! — рассмеялась Амбер, пытаясь вытащить пробку. Наконец пробка вылетела сама, с громким хлопком. — А в чем дело? Отреклась от спиртного?

Урсула затрясла головой.

— Собираюсь сбросить вес к праздникам.

— Ты слишком жестока к себе, — заметила Амбер.

Внешне сестры были полной противоположностью. Амбер природа наградила умопомрачительной красотой. Золотисто-каштановые, густые, блестящие волосы, белая кожа, солнечные веснушки на аккуратном носике и довольно полные, чувственные губы. Фигуре Амбер большинство женщин тоже могли позавидовать: длинные ноги, узкие бедра, тонкая талия и роскошная грудь. Урсула же походила на мать. И выглядела как истинная ирландка со своими прекрасными черными волосами и мягким румянцем на щеках. Только глубокие голубые глаза Урсулы с длинными, загнутыми вверх ресницами напоминали глаза сестры. Вот и все сходство. Урсула была толстушкой, и ей вечно приходилось приспосабливаться к миру, в котором стройность возведена в ранг искусства.

Она окинула Амбер восхищенным взглядом.

— На фоне младшей сестры с внешностью топ-модели моя полнота особенно бросается в глаза!

— Но я не топ-модель! — возразила Амбер, наполняя шампанским два высоких бокала. — Всего лишь работаю у них на подхвате, из-за маленького роста...

— И потому, что Финну нравится иметь тебя под рукой, — кисло заметила Урсула.

Амбер устроилась за столом напротив сестры.

— Ты что, считаешь Финна собственником?

Урсула покосилась на рождественскую елку.

— Скорее, хозяином на своей территории. Его, значит, его, и ничье другое. Просто ума не приложу, как он позволил тебе дать интервью «Wow!».

Амбер едва не поперхнулась шампанским.

— Ты что, видела журнал?

Сестра смотрела на нее с немым изумлением.

— Ох, Амбер, — вздохнула она. — Лучше спроси, кто его не видел. Он стоит на каждом прилавке по всей стране.

— Статья понравилась?

Урсула подняла глаза к потолку.

— Если честно, не очень. Ну, не то чтобы она совсем плохая, просто довольно... глуповатая. Пустая. — Она вдруг оживилась: — А вы с Финном действительно предавались любви в ванной, прежде чем он сделал предложение?

— Но я же не говорила об этом! — возмущенно крикнула Амбер.

— Хорошо, тогда одно из двух: или ты сама намекнула им, или журналист из «Wow!» — мастер сочинять сказки, — холодно сказала сестра. — Если первое, подозреваю, что у тебя будут большие неприятности с Финном, а если второе... — ее глаза озорно блеснули, — кажется, появился прекрасный повод подать в суд.

Амбер закрыла глаза.

— Нет! Финн и так рвет и мечет.

— Ничего удивительного! Скажи, ради бога, зачем тебе понадобилась эта гадкая статейка?

Амбер молча покачала головой. Рассказывать сестре про мучившую ее неуверенность в будущем — верх эгоизма. Что должна будет почувствовать бедная Урсула, услышав такое от удачливой младшей сестры? Шок и досаду, ничего больше. У Амбер есть прекрасный дом, любимая работа, кольцо Финна на руке... какая там еще неуверенность?

— Просто помутнение рассудка, — уклончиво ответила она.

— Интересно, у кого из вас двоих? — раздался на пороге низкий бархатный голос Финна. Он выглядел очень аппетитно в темном клубном костюме и светящейся белизной рубашке. — Привет, Урсула. — Нагнувшись, Финн чмокнул ее в щеку.

— Привет, Финн, — Урсула улыбнулась ему снизу вверх. — Это у Амбер помутилось в голове, когда она давала свое ужасное интервью «Wow!».

Финн и ухом не повел, как ни в чем не бывало, он налил себе стакан содовой.

— Но ведь это первое и последнее ее интервью, правда, дорогая?

Амбер через силу улыбнулась. Одно дело, если ты сама что-то решаешь, и совсем другое, если тебе вежливо, но жестко дают понять: «Не смей!» Правда...

— Конечно, с интервью покончено, — послушно кивнула она.

Финн присел на ручку кресла и повернулся к Урсуле.

— Как твоя работа?

— Прекрасно.

— А Росс?

Урсула насторожилась.

— Тоже прекрасно.

— А чудесный мир рекламы?

— Ты ведь все равно не поверишь, что и там все хорошо, — вздохнула она, взглянув на Амбер с немой мольбой.

Амбер решила сменить тему.

— Ничего, что мы вытащили тебя на эту вечеринку? Придется просидеть у них часок-другой. Устроители подписали контракт с одной из наших новых моделей, так что визит отчасти деловой.

Сестра покачала головой.

— Я как раз очень рада. Давно не выбиралась из дома. К тому же у нас есть шанс поговорить. Хочу рассказать вам кое-что интересное.

— Неужели Росс надумал развестись? — неосторожно спросила Амбер.

Мгновенно повисла тишина. Амбер уже собралась попросить прощения, но Урсула торопливо откашлялась. Явно не Росс занимал сейчас мысли сестры. К всеобщей радости.

— Может, и так, хотя он мне ничего об этом не сказал! — усмехнулась Урсула. — Моя новость гораздо лучше!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Финн.

— Значит, ваша свадьба назначена на День святого Валентина? — начала Урсула, но, взглянув на Амбер, запнулась. — Э...это правда?

— Возможно, — спокойно ответил Финн. — Ты прочла в «Wow!»? Или есть еще публикации, о которых я не знаю?

Урсула проигнорировала умоляющий взгляд Амбер. Мир между сестрой и Финном сейчас был явно хрупок, как фарфоровая чашка. Так что лучше уж говорить прямо.

— Да, Финн, именно там. Но я уже отругала Амбер. Статья дурацкая, это очень опрометчивый шаг с ее стороны.

Финн, прищурившись, осторожно кивнул.

— Слава Богу, хоть кто-то в вашей семье не лишен здравого смысла!

— Правда, Амбер еще раньше проболталась мне про День святого Валентина, она сказала, что так решил ты. Словом, я принесла вам... — Улыбнувшись, она порылась в своей громадной сумке и достала измятый листок, газетную вырезку. Разгладила его, разложила рядом на софе. Амбер и Финн с интересом придвинулись поближе.

— Свадебное платье, — медленно произнес Финн, разглядывая фотографию старомодного, длинного платья из королевского атласа цвета слоновой кости. Оно было строгим и в то же время ошеломляло, простой крой с лихвой компенсировался роскошной тканью. — Верх изысканности, — восторженно пробормотал Финн, с немым вопросом взглянув на Урсулу.

— Да, — согласилась та, не сводя глаз с сестры. — Конечно.

Амбер побелела как новогодний снег. Несколько секунд она сидела без движения. Потом тихо выдохнула:

— Мамино платье. Это же мамино платье!

Урсула испугалась не на шутку: сестра побледнела до синевы, вот-вот упадет в обморок.

— Нет, Амбер, — быстро объяснила Урсула. — Это копия маминого платья. Не оригинал, а просто очень точная копия.

Финн нахмурился и взял Амбер за руку.

— Дорогая, что с тобой?

Амбер так нуждалась сейчас в тепле, поддержке, что буквально вцепилась в Финна.

— Ничего, все в порядке, — с трудом выговорила она.

— Может, кто-нибудь все же объяснит мне, в чем дело? — поинтересовался Финн. — Что это за платье и что в нем особенного?

Кивнув, Урсула задумалась, как бы рассказать старую историю покороче.

— Много лет назад наша мама работала уборщицей в большом универмаге в Найтсбридже. Ты слышал об этом?

Он кивнул.

— Амбер рассказывала, когда мы только познакомились.

— Ну так вот, в магазине продавалось чудесное свадебное платье авторской работы, и мама просто влюбилась в него. Каждую свободную минутку она мчалась к витрине, чтобы полюбоваться на платье. А когда оно по бросовой цене попало на распродажу, мама купила его.

— Но зачем? — удивился Финн. — Она в то время была еще незамужней?

— Замужней. Но при этом оставалась неисправимым романтиком, — задумчиво сказала Амбер. — Романтиком вопреки всему.

— Платье предназначалось Амбер и мне, — продолжила Урсула. — Мама надеялась, что в нем мы пойдем под венец, когда вырастем, потому и купила его. Помню, как в детстве мы касались хрустящей упаковки и представляли себя невестами... — Она вдруг затихла. — Но потом папа умер, денег не стало, так что маме пришлось продать платье. Она много плакала тогда.

— А где сейчас это платье?

— Никто не знает. Дочь того дизайнера сшила очень похожее, вот оно, на фотографии. Недавно она открыла магазин свадебных платьев вблизи Винчестера и выставила эту копию как приз в лотерее. Амбер, я внесла твое имя в число участников!

У Амбер голова пошла кругом, но она понимала одно: глупо сейчас заговаривать о свадьбе, ведь в последние дни они с Финном ругаются почти беспрерывно.

— Думаешь, у меня есть шанс выиграть? — спросила она Урсулу.

Сестра отодвинула пустой бокал и подняла сияющие от восторга глаза.

— Почти никакого, но это не имеет значения!

Амбер моргнула.

— Прости, не понимаю!

— Холли Лавлейс, которая создала это платье, сказала, что, если ты не выиграешь его, она сделает для тебя еще одну копию. Точно по размеру, будет прекрасно сидеть, и точно такое же, как мамино! Единственное условие: его нельзя надевать до марта. Журнал для новобрачных, который спонсирует лотерею, в марте публикует большое фото и описание платья, и они не хотят, чтобы кто-то надевал его до этого срока. — Урсула перевела дыхание. — Представляешь, Амбер, стоит отложить свадьбу на месяц, и мамина мечта осуществится! Ты наденешь платье, в котором она так мечтала тебя увидеть!

Амбер молчала. Газетная статья с фотографией воскресила в памяти яркие и живые картины детства. Она вспомнила темную, крохотную квартирку, панический страх в ожидании наступающей зимы, когда потоки серого дождя безжалостно барабанили по стеклам и затекали внутрь сквозь щели в оконных рамах.

Красивое, дорогое свадебное платье казалось маленькой Амбер гостьей из другого мира. Мира, где покупали роскошную одежду, ели изысканные, вкусные блюда, поданные на тарелках из тонкого фарфора. Мира, где невесты проплывали к алтарю в дорогих шелках и атласе.

— Ну что, решено? — будто издалека раздался голос Урсулы.

Амбер подняла голову и встретилась взглядом с Финном. Казалось, он смотрел ей прямо в душу своими зелеными глазами. Господи, как ей хотелось поговорить сейчас с ним об этом платье, которое действительно много для нее значило, как память о маме и детских мечтах. Но Амбер боялась, что Финн просто ее не поймет. В последнее время такое случалось слишком часто.

Амбер внимательно, очень внимательно посмотрела ему в глаза.

— Финн, тебе понравилось платье?

— Уверен, что в нем ты затмишь всех.

Ответ был мягким и равнодушным. К тому же уклончивым.

— Так я оставлю тебе номер Холли? — нетерпеливо спросила Урсула.

— Да, оставь. Спасибо.

— Но ты ведь позвонишь ей? — допытывалась сестра.

Амбер улыбнулась точно так же, как Финн перед тем улыбался ей. Неопределенно.

— Посмотрим, — осторожно ответила Амбер и поставила на стол пустой бокал. — Ого! После шампанского меня, кажется, развезло! Надо перекусить, иначе буду вести себя неприлично! Когда начинается вечеринка, Финн?

Он взглянул на часы и нахмурился.

— Она началась полчаса назад. Леди! Пора в путь!

На этот раз организаторы предпочли зал частных приемов в одном из современных и модных ресторанов города. Зал вмещал всего сто человек, и неудивительно, что билеты на вечеринку ценились дороже золота.

Они вошли в роскошный Серебряный зал, где блистала Каролина Линдберг, окруженная морем фотографов.

— На декоре они явно не экономили, — сухо констатировал Финн. — Вам нравится?

— Прелесть, — прошептала Амбер, когда мимо прошла, покачивая бедрами, официантка в облегающем серебряном платье. Финн улыбнулся.

Урсула, не отрываясь, смотрела на серебряные атласные скатерти, мерцающие как ночное небо. Серебряными были и свечи, и бокалы. Серебряные звезды блестели на искусно задрапированном черной сеткой потолке.

— У меня нет слов!

Финн насмешливо прищурился.

— Урсула, ты же работаешь в рекламе, тебе каждый день надо бы ходить на такие приемы.

— Нет, — Урсула качнула головой. — Предпочитаю сидеть дома. — Поступив на работу, она сразу же решила как можно реже ходить на приемы. Так было легче скрывать свои чувства к боссу. Взглянув в сторону копошащихся фотографов, которые со всех сторон обступили Каролину, Урсула равнодушно заметила: — А твоя модель популярна. Эти ребята крутятся возле нее, как пчелы вокруг горшка с медом!

Каролина грелась в лучах славы, живописно расположившись на белой атласной софе. Она была в белом, простого покроя платье из атласа, а ее ослепительно светлые взлохмаченные волосы украшал венок диких белых роз.

Когда компания подошла поближе к модели, Урсула раскрыла рот.

— Господи... верх совершенства! — воскликнула она.

— Именно, — гордо подтвердил Финн.

— Где вы ее откопали?

— Финн увидел ее случайно, — улыбаясь, сказала Амбер. — На станции Ватерлоо, в старых, рваных джинсах, в ветровке. Худенький воробышек, волосы убраны как попало под вязаную шляпу, и ни капли косметики.

— Сегодня она совсем другая, — заметила Урсула.

— Да уж, — кивнул Финн. — Я заметил, что у этой девушки безупречная фигура и она, должно быть, очень фотогенична. В общем, в ней было нечто неуловимое, но предполагающее быстрый взлет на вершину.

— И как ты поступил? — с любопытством спросила Урсула. — Просто подошел и сказал: «Мне кажется, из вас выйдет прекрасная модель, вот моя визитная карточка»?

— Почти угадала, — ответила Амбер. — Наш бизнес — это постоянный поиск новых талантов. Я ищу их. И все в «Аллюре» их ищут. Тем и живем.

— Но, наверное, незнакомые люди на железнодорожных станциях просто отправляют вас подальше? — спросила Урсула. — Особенно молодые?

— Финну никогда не отказывали, — призналась Амбер. — В основном на него смотрят голодными глазами!

— Сейчас я практически не охочусь за талантами, — продолжил Финн. — Хватает работы в офисе, а когда я увидел Каролину, к счастью, со мной была Амбер.

— Все же почему они так уверены, что перед ними не сексуальный маньяк?

— Разве Финн похож на маньяка? — засмеялась Амбер.

Финн улыбнулся.

— Лучше, конечно, когда кандидаты оказываются здесь с родителями или друзьями. Тогда они чувствуют себя в безопасности. Каролина, например, приехала с мамой. В крайнем случае, по визитной карточке всегда можно проверить благонадежность нашей фирмы. И потом, мы ищем не только девушек, но и молодых людей тоже.

Тут Каролина заметила их, вернее сказать, заметила Финна. Небрежным взмахом руки девушка разогнала назойливых фотографов, гибко, по-кошачьи, встала и направилась в их сторону.

— Финн! — воскликнула она, сопровождая приветствие крайне сексуальной полуулыбочкой, которая добавляла ей лет десять. — Финн Фитцджералд! Мой дорогой босс!

Финн заулыбался.

— Привет, Каролина. Мама здесь?

Она капризно надула губки.

— Господи, почему ты вечно спрашиваешь меня о маме? Ты же знаешь, что я с ней поцапалась!

— Потому что она приехала специально, чтобы опекать тебя, — терпеливо объяснил он.

— Ах, мне плевать! Болтает с парнем с кабельного телевидения! — Каролина выхватила бокал шампанского у проходящего официанта.

Финн осторожно взял у нее из рук бокал и передал Амбер.

— Спасибо, это нам подойдет. А тебе принесут что-нибудь безалкогольное, если хочешь.

— Что? Бутылку молока? — фыркнула Каролина. — Оставь себе! Интересно, Финн, когда ты поймешь, что я уже не ребенок? — Она фыркнула и гордо удалилась на своих высоченных шпильках.

— Она часто играет в примадонну? — спросила заинтригованная Урсула.

Амбер, не отрываясь, смотрела на Финна, по его зеленые глаза были прикованы к их самой молодой и шикарной модели.

— Изредка. Иногда, — ответила она, не понимая, почему так тяжело на сердце. — Это у них профессиональное. Хотя есть и другие причины.

Урсула не заметила тревожной нотки в голосе сестры.

— Какие другие?

— Они влюблены в Финна, — ответила Амбер полушепотом. — А он не чувствует опасности. Или чувствует, — неожиданно добавила она, не заботясь о том, что подумает Урсула, гости и даже Финн. Потому что в эту минуту весь мир показался ей карточным домиком, готовым рассыпаться. — Или чувствует, — тихо повторила Амбер. — Просто притворяется равнодушным. Но Финн их не слышал.

Амбер проснулась внезапно и продолжала лежать неподвижно; темнота вокруг подсказывала, что еще очень рано. Кроме того, все вокруг казалось не таким, как всегда.

И она догадалась: сегодня же рождественское утро. Вот откуда это радостное предвкушение, и почему ей совсем не хочется спать!

Улыбнувшись, Амбер осторожно повернула голову: вдруг Финн проснулся тоже. Улыбка мгновенно испарилась: рядом никого не было. Мало того, простыни и подушка Финна оказались несмятыми, идеально ровными, как на только что заправленной больничной койке. Похоже, он даже не подходил к кровати.

Она посмотрела на красноватый циферблат электронного будильника. Половина пятого. Амбер замерла, прислушиваясь к звукам в доме. Бесполезно: ничто не нарушало предрассветную тишину. Дав глазам привыкнуть к темноте, она оглядела все углы: не притаились ли там какие-нибудь свертки или коробки с подарками? Пусто!

Амбер сладко потянулась под теплой пуховой периной. Что делать? Заснуть? Или пойти поискать Финна?

Складки нефритовой ночной сорочки из тонкого шелка липли к ногам, когда она, потягиваясь, встала с постели. Обычно вечером Амбер надевала эту сорочку, а просыпалась уже без нее. До утра Финн всегда успевал снять ее.

Но не сегодня.

Накануне Рождества Финн почему-то задержался в офисе допоздна. Как и множество людей на земле, модели, операторы и персонал «Аллюра» отдыхали несколько дней до и после Нового года, но недавно две их модели попали в серьезную аварию. Легкий самолет, на котором они путешествовали, совершил аварийную посадку в центре австралийской пустыни. Пилот погиб, одна из моделей сломала ногу и потеряла много крови, другая получила сотрясение мозга.

Обе девушки благополучно поправлялись в госпитале, однако катастрофа наделала много шума в австралийской прессе, и Финн вылетел туда, чтобы предложить свою помощь и поддержку. Он даже выступал в шестичасовых «Новостях», блондинистая красотка репортер с придыханием швыряла ему вопросы, а Амбер дома, за тысячи миль от Австралии, смотрела на мерцающий экран.

Он вернулся лишь предпраздничным утром — невыспавшийся, ворчливый и заметно похудевший. Оказывается, в дороге он подхватил грипп. В ответ на требование Амбер немедленно лечь в постель Финн заявил, что у него куча бумажной работы.

— Ее нельзя отложить? — умоляюще спросила Амбер, но Финн только упрямо покачал головой.

— Нет, ведь завтра уже праздник. Офис закрывается на несколько дней. Работу нужно сделать сегодня.

— Финн, ну поручи ее кому-нибудь. Пожалуйста.

Он вздохнул.

— В некоторых вещах может разобраться только начальник. Ты должна это знать.

Да, она знала. Еще она знала, что в последнее время Финн перестал считаться с ее мнением.

Наверное, из-за разницы часовых поясов он поднялся в такую рань. Амбер зевнула, убрала с лица спутанные волосы и отправилась на поиски.

Долго искать не пришлось. Финн неподвижно сидел в темной гостиной, ссутулившись в кресле, глядя прямо перед собой. Босые ноги на ковре, наспех надетые старые джинсы и футболка.

Почему-то сердце у нее сжалось от страха. Она стояла молча, боясь шевельнуться.

Но Финн почувствовал ее взгляд и слегка повернул голову. Его тонкое, красивое лицо не портила даже безмерная усталость.

— Привет, Амбер, — отрешенно сказал он.

Он приветствовал ее как чужую, как приглашенную на ночь незнакомку! Или она преувеличивает?

— Что случилось? — взволнованно спросила Амбер.

— Ничего, — спокойно ответил он. — А в чем дело?

— Ты проснулся очень рано.

— Не мог заснуть.

— Нужно было разбудить меня.

Он удивленно поднял брови.

— Кажется, я так и сделал.

«Смена временных поясов», — решила Амбер. Она через силу улыбнулась: что бы там ни было, пусть первый день Рождества начнется весело.

— Спорим, недавно ты упаковывал мой рождественский подарок? — радостно спросила она.

Финн неторопливо покачал головой, глядя на нее пустыми глазами.

— По правде сказать, я не купил тебе подарка, — медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал он.

«А мне все равно», — убеждала себя Амбер. И все же она обиделась. Губы предательски задрожали.

— А, — только и смогла сказать она.

— Прости, милая. — Финн погладил ее лоб горячими пальцами. — Понимаешь, поездка в Австралию, потом эта дурацкая простуда, а я не хотел покупать тебе что-то заурядное...

Оба вздрогнули от резкого телефонного звонка.

— Алло, — сказала Амбер, взяв трубку, и похолодела, услышав истеричные женские всхлипывания. — Алло? — повторила она. — Кто это? — Сдавленные рыдания продолжались. Финн уже подошел, она непонимающе пожала плечом.

— Финн Фитцджералд, — произнес он, взяв из рук Амбер трубку. — Говорите!

Его мягкий, успокаивающий голос мгновенно подействовал на рыдающую незнакомку, сопение стало тише. Некоторое время Финн молча слушал, потом кивнул.

— И что ты сделала? — спросил он. — Хорошо... Нет! Оставайся там. Не паникуй... Нет! — неожиданно жестко закончил Финн. — Не делай этого! Я сейчас буду. — Он опустил трубку и посмотрел на Амбер. Она стояла белая как снег, с глазами как сапфировые блюдца.

— Что случилось? Кто звонил?

— Биргитта, — неохотно откликнулся он.

— Биргитта? — недоверчиво повторила Амбер. — Какого черта Биргитта звонит нам домой спозаранку? В рождественский день!

— Уж конечно не затем, чтобы поболтать о погоде, — хмыкнул Финн. — Или пожелать счастливого Рождества!

Сердце Амбер бешено заколотилось от злости и унижения, ее разозлила и эта ухмылка, и, тем более, ответ.

— Я так и поняла, — холодно сказала она. — Проблемы с квартирой?

— Конечно, — быстро ответил он. — С потолка в ванной течет вода, а она нигде не может найти сантехника.

— И поэтому, естественно, обратилась к тебе? Дорогой, милый Финн, лучший в мире борец с наводнениями! — фыркнула она, не скрывая насмешки.

— Естественно, она обратилась ко мне! — взорвался Финн. — Что еще ей оставалось делать? «Аллюр», позволь напомнить, владеет этой квартирой! И обе они никого не знают в Лондоне....

— Тогда почему они не поехали в Швецию? — зло отрезала Амбер. — На Рождество!

Он спокойно встретил сердитый взгляд Амбер.

— Послушай, я сказал ей, что заеду.

— Знаю. Я стояла рядом и все слышала. Но ведь Биргитта взрослая женщина! Разве она не справится сама?

Финн скривил губы.

— Называй меня старомодным, если хочешь, но я один из тех, кто считает, что мужчина справляется с некоторыми ситуациями лучше женщины. Протекающие потолки — как раз одна из таких ситуаций!

— Тогда почему бы господину Линдбергу не прийти на помощь? — вскрикнула она. — Господи, сегодня же рождественское утро! Неужели муж Биргитты не скучает по ней? А Каролина по своему отцу?

— Я снова повторяю тебе: Биргитта и ее муж живут отдельно, — резко сказал он. — Временно.

— Ах, конечно, «временно»! — язвительно перебила Амбер. — Они рассказывают сказки о том, как, живя отдельно, пытаются спасти свой брак. А на самом деле это очень удобная отговорка для женщин, которые подыскивают замену своему мужу!

— Но почему-то им при этом совсем не весело, — холодно заметил Финн.

— Итак, ты собрался спасти двух прекрасных дам? — Она натянула на лицо улыбку. — Хочу напомнить, если ты забыл, что Урсула придет в двенадцать на рождественский обед. Так что постарайся не слишком задерживаться! — И, не оборачиваясь, отправилась на кухню.

Она заварила чай, демонстративно звеня при этом чашками и блюдцами и одновременно прислушиваясь к звукам вокруг. Когда входная дверь с шумом захлопнулась, ей захотелось плакать. Финн даже не зашел извиниться или хотя бы попрощаться. Может, попробовать заснуть? Нет, не стоит. Бесполезно.

Амбер пошла с полной чашкой в гостиную, раздвинула шторы, чтобы посмотреть на восход солнца. Окна в доме были большие, как экран в кинотеатре, и, сидя перед ними, она почувствовала себя очень маленькой и одинокой.

Странно начался для Амбер этот день. В предрассветных сумерках не слышалось привычных звуков лондонского утра. Ни звона бутылок с молоком на тележках молочников, ни отдаленного гула легковых автомобилей и грузовиков, хозяева которых выехали пораньше, чтобы не попасть в пробки. Полная, абсолютная тишина.

И позвонить некому. Ну кому можно позвонить в пять тридцать утра праздничным утром? Можно, конечно, сестре, если случилось что-то ужасное. Но ничего не случилось, у нее приступ ревности, только и всего. Урсула спокойно посоветует взять себя в руки и не быть такой дурочкой. Вот и все.

Ведь непонятно даже, к кому она ревнует.

Амбер проглотила подступившие слезы и включила радио. Передавали рождественскую службу, звуки ее напомнили ей об ушедшем детстве и навеяли печаль, но зато отвлекли от дня сегодняшнего. Амбер приняла душ, заставила себя надеть золотое платье-тунику и немного подкрасилась.

Закутавшись в теплое бархатное пальто на искусственном меху, она вышла из дома в обжигающий холод. Кружились редкие снежинки. Амбер подняла воротник и поспешила к церкви.

Служба оказалась чудесной, но грустной. Если бы сейчас рядом с ней была мама!

Когда, почти час спустя, прихожане начали выходить из церкви, шел настоящий снегопад. Под пушистым белым покрывалом город удивительно посвежел и похорошел. Амбер, воспрянувшая духом, быстро добралась до дома. Финн еще не вернулся, но зато после прогулки в мыслях наступил некоторый порядок. Разве ей понравился бы мужчина, который, в ответ на мольбу о помощи, предложил бы шестнадцатилетней девочке и ее матери самим поискать сантехника? Да еще ранним рождественским утром? Финн сделал то, что и должен был сделать, так зачем она осудила его? Надо будет обязательно извиниться...

Амбер включила отопление, повертелась перед зеркалом, потом не без труда положила в духовку громадную индейку и начала чистить овощи.

Она надрезала последний кочан брюссельской капусты, когда в дверь позвонили. Решив, что это Урсула приехала раньше и мучается у двери с тяжелыми лыжами, Амбер со всех ног бросилась открывать.

Она ошиблась.

На пороге, весь в цветах от пояса до макушки, стоял Финн. Он чуть согнулся, пытаясь удержать в руках бесчисленные букеты.

Перед ней предстали оранжерейные цветы всех видов и оттенков, никогда в жизни Амбер не видела столько цветов сразу. Нежно-персиковые розы и безупречно белые лилии. Воздушные фрезии и глянцевые стефаниты. Алые пионы и ранние нарциссы. Это цветущее изобилие обрушилось на Амбер как ураган; раскрыв рот, она смотрела на цветы, не в силах произнести ни слова.

Над цветочной радугой сияли любовью зеленые глаза, и Амбер продолжала стоять, боясь заговорить, чтобы не разрыдаться от счастья.

— Финн! — Это все, что ей удалось произнести.

Он прошел мимо нее как некий посланец свыше и положил охапку цветов на столик в гостиной. Потом вернулся к открытой двери, где по-прежнему стояла Амбер,

— 3...зачем так много цветов? — робко поинтересовалась она, но Финн лишь покачал головой.

Осторожно закрыв дверь, он молча обнял ее, крепко прижал к себе, вдыхая аромат золотых волос. И очень долго молчал.

— Ты знаешь, зачем они, Амбер. — Слова ветерком проносились по ее макушке. — Это мое безмолвное признание в любви, дорогая. Не больше и не меньше.

Внезапно он отстранился, нежно приподнял пальцем ее подбородок и пристально посмотрел в глаза.

— Что? — тихо, будто она снова оказалась в церкви, прошептала Амбер. — Финн, милый, что случилось?

Финн покачал головой.

— Расскажи, — попросила она. — Если что-то не так, ты всегда можешь сказать мне. Я помогу.

Он задумался.

— Я трудный человек, — вдруг сказал он. — Непонятливый, ворчливый и скандальный.

У Амбер камень с души свалился. И это все? Ей вовсе не хотелось отчитывать Финна, но она не собиралась, черт побери, смотреть на его грубости сквозь пальцы! Это первый по-настоящему тяжелый период в их отношениях, и от того, как она справится с ним, зависит, как к ней будут относиться в будущем. Она посмотрела на него сквозь длинные опущенные ресницы, подыскивая нужные слова.

— Финн Фитцджералд, ты надеешься, что я стану возражать?

Он рассмеялся, но смех все же получился виноватым.

— Нет, Амбер О'Нил. Я не хочу, чтобы ты возражала, — парировал Финн с привычной полуиронией.

— Тогда, может, хочешь, чтобы я спросила, почему ты так себя ведешь?

— Объясняю: переработал. Кажется, нам обоим нужно отдохнуть.

Амбер захлебнулась от восторга.

— Серьезно?

— Серьезно, — он вздохнул. — Я и представить не мог, что агентство расширится до таких размеров.

— Оно расширится еще больше, если Джексон добьется открытия отделения в Нью-Йорке.

— Да, — задумчиво прокомментировал Финн, сдерживая зевок.

— А ты... потолок уже не протекает, все в порядке?

Легкое замешательство.

— Да. Пришел дежурный слесарь, когда я уходил.

— Так быстро? — изумилась Амбер. — Как тебе это удалось?

— Посулил фантастическую сумму за экстренный вызов, — ехидно сказал он. — Положа руку на сердце, кому захочется в рождественское утро мчаться куда-то просто так?

Амбер разрывало от желания напомнить, что он-то как раз и помчался, но она сдержалась.

Финн взглянул на столик с горой букетов.

— Кстати, не заняться ли нам цветами? Вазы найдутся?

Амбер настроилась на праздничный лад.

— Найдутся. Но их все равно не хватит. Неважно, бутылки из-под молока тоже подойдут! Начинаю... Это надолго!

— Я помогу, — медленно сказал Финн.

Они начали расставлять цветы во все, что попадалось под руку и хотя бы отдаленно напоминало цветочную вазу. Наконец почти на каждом столе и тумбочке квартиры оказалось по букету. Цветы радовали глаз, аромат их пьянил. Амбер, прильнув к Финну, оглядела результат их работы и довольно вздохнула.

— Как в будуаре кинозвезды, — заметила она.

— Слишком много?

— Море, — растерянно сказала она. — Но сегодня рождественский день, правда? Время чудачеств. Кстати... — Амбер посмотрела на часы и вскрикнула: — О господи, взгляни, который час! Сейчас придет Урсула, а начинка для индейки еще не готова!

Финн, покачав головой, взял ее за руку.

— Не сейчас, — сказал он.

— Но, Финн...

— Это подождет, — твердо сказал он, увлекая Амбер на одну из кушеток.

— Но, Финн, дорогой, — неохотно сопротивлялась она. — Не сейчас. Скоро придет Урсула, и мне придется второпях одеваться. Получится чудное рождественское пугало.

В улыбке Финна смешались печаль и нежность.

— Ты полагаешь, что я прикасаюсь к тебе только затем, чтобы предаться любви?

Амбер посмотрела удивленно.

— Ну-у, — неуверенно протянула она, невольно улыбнувшись. — В общем, да. Если случится иначе, у меня появится повод для беспокойства.

— Ну, беспокоиться не стоит, дорогая, — нежно прошептал он и, устроившись на софе, посадил Амбер на колени. — Я не собираюсь заниматься любовью. Сейчас.

— Нет?

— Конечно, нет! Ты же сама сказала мне, что не время!

Она чмокнула его в кончик носа и озабоченно посмотрела в глаза.

— Но скажи, Финн, зачем ты все же притащил меня на эту кушетку?

Последовала пауза.

— Просто хотелось посмотреть на тебя, — сказал он с такой грустью и раскаянием, что дурное предчувствие тенью пронеслось над Амбер. Она жадно прильнула к Финну, сама не зная почему.

Ровно в полдень приехала Урсула.

— Оставайся здесь и закрой глаза! — скомандовала Амбер. — Мы с Урсулой приготовили тебе сюрприз!

Амбер распахнула дверь и с удовольствием обнаружила, что сестра держала в руках аккуратно завернутые лыжи.

— Замечательно, давай сразу втащим лыжи в дом. Я оставила Финна на кушетке с закрытыми глазами. Если мы станем тут болтать, он заснет!

Они очень осторожно внесли лыжи в квартиру и положили их рядом с кушеткой.

Финн лежал на спине. Темные волосы разметались по подушке, и лицо казалось особенно бледным на фоне яркой ткани. Амбер твердо решила: что бы ни говорил Финн о своих деловых проектах, в новом году она не позволит ему столько работать.

— Финн, можешь открыть глаза, — тихо сказала она, но ответа не услышала.

Урсула с тревогой наблюдала, как ровно поднимается и опускается его грудь.

— Он спит, — удивленно заключила она.

Амбер помотала головой.

— Ничего подобного. Финн притворяется. Минуту назад он и не собирался спать. — Она шутливо подмигнула Урсуле. — Этот бюстгальтер слишком смелый, тебе не кажется? Груди почти целиком на виду, посмотри.

Финн не шелохнулся. Урсула наклонилась поближе.

— Говорю тебе, он спит, Амбер. Что ты с ним сделала?

— Ничего. Честное слово. Минуту назад он бегал по комнате. — Растерянная и обескураженная, Амбер нагнулась. Через пару секунд длинные ресницы распахнулись, зеленые глаза сначала непонимающе, потом изумленно посмотрели на нее.

Финн стремительно поднялся.

— Что случилось?

— Ты уснул, — улыбнулась Амбер. — Обычное дело.

— Обычное дело? — Он немилосердно потер глаза, потряс головой, просыпаясь окончательно. — Какого дьявола мне вздумалось спать посреди дня?

Урсула пристально посмотрела на них обоих.

— Финн, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, как же еще!

Амбер сжала его руку.

— Незачем волноваться, милый, — успокаивающе сказала она. — Просто ты до сих пор живешь по австралийскому времени.

Зеленые глаза сразу стали мягче.

— У-уф, — выдохнул Финн и лениво зевнул.

— Плюс ко всему твой подхваченный в Австралии грипп, — сказала Амбер. — И перегрузки на работе перед отъездом!

Финн подмигнул Урсуле,

— Видишь, твоя сестричка считает меня дряхлым стариком! Счастливого Рождества, Урсула!

Урсула расхохоталась.

— Счастливого Рождества! — В ее синих глазах загорелась искорка. — И не просто дряхлым стариком, а очень дряхлым, Финн. — Она со значением посмотрела на сестру, потом на длинный сверток у их ног. — Только взгляни, что она тебе купила!

— Что бы это могло быть? — поинтересовался Финн, широко улыбаясь.

Урсула, сообразив, что Финн охотнее поцелует Амбер без свидетелей, быстренько ретировалась за дверь.

— Принесу другие подарки, — объяснила она. — Сколько здесь цветов, Амбер! Кто их подарил?

Амбер и Финн, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.

— Это долгая история! — хором сказали они.

Амбер надкусила круассан с темным вишневым джемом и покосилась на Финна. Тот, облокотившись на подушку, наблюдал за ней.

Объяснив угрюмый взгляд Финна тем, что он успел проголодаться, Амбер протянула круассан:

— Хочешь кусочек?

Финн помотал головой, тонкая жилка на его щеке задрожала.

— Нет, спасибо, — произнес он врастяжку. — И еще, Амбер, мне бы не хотелось потом выискивать крошки по всей постели. Если ты ничего не имеешь против.

Она вытаращила глаза. Вот это да, вот это тон! Она кто, маленькая глупая фаворитка, которая путается под ногами у большого дяди Финна?

— Извини! — Сильнее всего Амбер удивил его голос этим утром — тусклый, безжизненный. Вообще он был зол как черт с тех пор, как открыл глаза.

Чтобы стереть с лица Финна кислое выражение, она подарила ему самую обворожительную улыбку.

— Хорошо, отныне, прежде чем завтракать в постели, буду спрашивать у тебя разрешения, — нежно проворковала она.

Финн хранил молчание.

Амбер вызывающе слизнула липкий вишневый джем с уголка рта, пристально глядя на Финна, она продолжила медленно облизывать губы, показывая кончик языка, — не самый оригинальный трюк, конечно, зато эффективный. А ей как раз так хотелось предаться любви. Финн не прикасался к ней с Рождества. Правда, прошло всего три дня, но по сравнению с тем, что бывало прежде, это целая вечность...

— Финн, — едва слышно позвала она и, опираясь локтем на подушку, придвинулась ближе.

— Ты повсюду рассыпала свои крошки! — Он криво улыбнулся.

— Раньше я такого от тебя не слышала, — уже в открытую обиделась Амбер.

— Когда мы начали жить вместе, то валялись в постели по нескольку дней, беспрерывно занимаясь сексом. — Он зевнул. — Надеюсь, ты не хочешь провести всю оставшуюся жизнь, валяясь в постели?

Она увидела в его глазах холод и, растерявшись, не сразу смогла ответить.

— Почему бы и нет? — насмешливо сказала Амбер. — Во всяком случае, я совсем не против. Где-то читала, что для здоровой интимной жизни необходимо поддерживать интерес друг к другу. А если нам нравится лежать в постели и постоянно заниматься любовью, зачем это менять?

— Господи, Амбер, откуда такая наивность? — Он резко поправил взлохмаченные черные волосы. — Это не может продолжаться вечно. Отношения становятся...

— Что именно ты хочешь сказать? — поинтересовалась Амбер, которой вдруг стало не по себе. Не от слов Финна, а, скорее, из-за его чужих, ледяных глаз.

Он свернул и положил на пол так и не прочитанную газету.

— Я хочу сказать, что когда двое начинают любовные отношения...

— Прошу тебя не употреблять это слово, — зло перебила она. — Мне начинает казаться, что мы с тобой занимаемся чем-то незаконным, а это неправда! Фраза «любовные отношения» у меня ассоциируется с грязной маленькой интрижкой на стороне. А мы, между прочим, обручены и собираемся пожениться! — В качестве доказательства Амбер помахала рукой с бриллиантовым кольцом перед его носом.

— Черт побери, Амбер! — взорвался Финн. — Ты в состоянии выражаться яснее? Я не думал, что просьба не жевать в постели закончится столь бурной дискуссией!

— А чем, ты думал, она закончится? — бросила она в ответ. — Дружеской беседой?

Финн вздохнул.

— Я всего лишь пытаюсь втолковать тебе, что некоторые маленькие слабости, которые казались мне такими восхитительными в начале наших отношений, — он ехидно подчеркнул это слово, — впоследствии могут раздражать. Вот и все.

— И все! — выдохнула она.

— Или ты считаешь, что я совершаю преступление, когда прошу не сорить повсюду крошками твоего круассана и ничего не пачкать джемом? Особенно постель.

Амбер вытаращила глаза.

— Я, наверное, ослышалась! Это... это... говорит мужчина, который предлагал мне разбрызгать взбитые сливки на... гм... определенных участках его тела, а потом слизывать их как можно медленнее? Тогда тебя не беспокоило состояние простыней!

— Ну, вспомнила! — хмыкнул Финн.

— Вспомнила, и что? — Амбер резко выпрямилась, и тарелка упала прямиком на белоснежную перину.

— Ну, и что ты наделала? — язвительно прокомментировал Финн.

И все-таки, кажется, впервые за все утро его заинтересовали шелк и кружева на ночной сорочке Амбер, вернее, то, что было под ними.

— Ладно, будь по-твоему! — проворчала она. — Больше я не буду есть в постели! Доволен?

Она рухнула на постель и зарылась лицом в подушку, готовая разрыдаться. Зачем он так? Решил посмеяться над ней? Амбер будто ощутила себя на краю бездны, высоко в горах, а Финн остался внизу, вдали, за много-много миль.

Она перевернулась на спину и посмотрела на него.

— Боже, Финн, ты что, нарочно притворяешься?

Потемневшие зеленые глаза завороженно смотрели на кружевной вырез ее сорочки. Сейчас он обнимет ее, стянет надоевшую сорочку и...

Но ничего не происходило.

Амбер посмотрела на свои руки: на среднем пальце насмешливо мерцал прекрасный камень. Спрашивается, зачем он покупал ей это проклятое кольцо и делал предложение?

— Финн...

Кожа Финна сверкнула матовым золотистым блеском, когда он повернулся к ней.

— Что?

От его безразличного тона Амбер невольно поморщилась.

— Что-то не так, я знаю.

Он лишь устало смотрел на нее.

— Например?

— Например, ты слишком много работаешь.

Финн безразлично поднял брови.

— Но ведь не сейчас, дорогая.

— Да. — Она, в который уже раз, попыталась набраться мужества и поделиться сомнениями, которые вот уже несколько недель не давали ей покоя. — И еще, мы совсем не говорили о свадьбе. В последнее время.

Финн усмехнулся.

— А как же твое блистательное интервью журналу «Wow!»? Что, забыла?

Амбер подавила в себе раздражение.

— Но ты ведь не держишь на меня зла, правда?

— Пытаюсь, — признался он. — Хотя, честно говоря, от одной мысли об этом кишки выворачивает. Я в течение долгого времени стремился стать невидимым для общества. А это в нашем бизнесе совсем не просто. Очень непросто. — Он замолчал. — И тут появляешься ты и в один день все рушишь.

— Опять хочешь сделать мне больно?

— Нет, стараюсь объяснить то, что чувствую. В конце концов, ты же первая спросила.

Ах, значит, спрашивать не стоило? Надо было притвориться, что все в порядке? Но ведь что-то мучительное грызло их отношения изнутри, и если она не поймет, что именно, то скоро...

Амбер все же хотела спросить, почему он даже не заикнулся об их свадьбе весной, но посмотрела в холодные, отстраненные глаза и передумала.

— Хочешь еще кофе? — беспечно поинтересовалась она.

— Неплохо бы. — Финн поднял перевернутую тарелку и подчеркнуто старательно принялся собирать в нее крошки. — Только, будь любезна, не тащи кофе сюда. Я выпью его на кухне. — Он протянул Амбер тарелку. — Заодно прихвати свой мусор.

— Хорошо. — Дрожа, с бледным лицом, Амбер поспешила прочь из спальни. Финн не должен видеть ее такой растерянной. Сегодня выходной, можно проваляться в постели весь день. Если, конечно, будет желание. Выходить они не собирались, тем более что Финн явно нуждался в отдыхе. Но в чем все-таки дело, почему Финн проснулся в таком настроении, будто ему передали во владение весь мир со всеми его проблемами в придачу?

Амбер молола кофейные зерна, окончательно теряя спокойствие.

Финна долго не было, зато к тому времени, когда он вошел в самых старых своих черных джинсах и такой же водолазке, Амбер успела немного прийти в себя.

Она, закрыв глаза, вдыхала аромат кофе, а когда открыла их, Финн стоял рядом, глядя на нее в упор. Его зеленые глаза чуть потеплели, губы расслабились, и ей инстинктивно захотелось улыбнуться. Броситься навстречу, согреться в его руках и услышать спокойное «все будет хорошо». Но она не посмела.

Не посмела, потому что боялась услышать совсем другое.

Поэтому она налила кофе себе и Финну и взобралась на один из высоких табуретов у стойки, стараясь не смотреть на Финна. Сработало!

Он подошел сам, облокотился на табуретку напротив Амбер. Но не сказал ни слова. Обхватил двумя руками кружку и пристально вгляделся в дымящийся кофе, будто надеясь обнаружить золото в его глубине. Ей снова стало не по себе, хотя, по правде сказать, что особенного? Да, Финн сам не свой, непонятно почему. Но, охотясь на него, как кошка на птичку, делу не поможешь.

Так или иначе, она скоро узнает, в чем дело, а пока лучше забыть об опасной теме — свадьбе. Дать ему передышку. И поговорить об обычных приятных вещах. Праздничных.

Амбер отпила кофе и посмотрела на него поверх кружки.

— Ты уже пригласил гостей на новогоднюю вечеринку?

Финн молчал так долго, что она решила — он не услышал ее.

— Нет, — ответил он наконец.

— Тогда в чем дело, начинай! Люди ждут, когда ты их пригласишь.

— Да.

Такое вялое, неохотное «да»? Из его-то уст? Уму непостижимо!

Вечер накануне Нового года у Финна Фитцджералда стал своего рода традицией. Больше в течение всего года Финн ничего не устраивал. Даже пресыщенные светской жизнью особы мечтали о приглашении. Финн собирал интересных ему и просто веселых гостей. Всякий раз появлялись новые лица, а значит, каждый из этих вечеров был неповторим.

Единственное, что повторялось, — Финн всегда играл пару пьес на рояле. Когда-то, несколько лет назад, еще до того, как Амбер пришла в «Аллюр», он сымпровизировал их, находясь в добром расположении духа. Гости пришли в восторг, и так возникла традиция.

Последние две недели декабря Финн всегда находил свободную минутку и музицировал. Но в этот декабрь он не садился за инструмент.

Ни разу.

Ее осенила догадка.

— Ты вообще-то собираешься устраивать вечеринку?

— Конечно. По-моему, я тебе говорил.

У нее мгновенно пересохли губы.

— Просто я не слышала, как ты играл...

В ответ он улыбнулся этакой профессиональной улыбкой.

— И с чего ты взяла, что я не играл, скажи, пожалуйста? Может, тебя не было рядом, когда я играл?

— Оставь свой начальственный тон, Финн!

— Начальственный? — равнодушно поинтересовался он. — Знать не знал про такой.

Амбер поставила чашку дрожащей рукой.

— Мы снова спорим? — сухо спросила она. — Две перепалки за одно утро. Рекорд, ничего не скажешь!

Финн пожал плечами с совершенно отстраненным видом.

— Взрослые не всегда соглашаются друг с другом, правда? Даже те, кто живет вместе.

«Но мы же соглашались! — захотелось крикнуть ей. — Мы почти никогда не спорили!»

И тут она увидела его глаза. Ей захотелось замолчать, убежать, возникло ощущение, что если она сейчас загонит Финна в угол, то он может... да, может...

Но, не поняв причины своего беспокойства, Амбер, презирая себя за мягкотелость, улыбнулась.

— Значит, ты музицировал? — От беспечной полуулыбки пересохшие губы чуть не треснули. — Втайне от всех? — О, в какую актрису она превратилась! Можно подумать, она взлетит от радости, если услышит в ответ «да»!

Показалось ей, или Финн в самом деле приуныл? Приуныл, потому что попытка довести ее до белого каления провалилась?

— Я не музицировал, — сдавленно пробасил он. — Не было возможности сделать это между полетами в австралийские больницы и организацией сантехнических работ.

— Тогда, может, попробуешь сегодня? — осторожно предложила Амбер. — Тебе же нравится оттачивать свои две пьесы до совершенства! Если что и движет тобой, Финн, так это стремление к совершенству!

Чашка с грохотом опустилась на стол. Амбер вздрогнула.

— Мне решать, когда садиться за рояль! — крикнул Финн. — И это будет не сегодня...

Под изумленным, потемневшим взглядом Амбер он стремительно поднялся, напрягся, будто мог упасть.

— П-почему не сегодня? — Она запнулась, слишком растерянная, чтобы ответить грубостью на грубость.

— Потому что сегодня я иду в офис!

— Но, Финн, — возразила Амбер, — ты только что жаловался, что слишком много работаешь!

— Нет, дорогая, — зло поправил он, — это ты жаловалась на мою вечную занятость. А не я.

Финн быстро вышел из кухни, не сказав больше ни слова.

— Урсула, я прошу тебя... приезжай! На другом конце трубки Урсула тяжело вздохнула.

— Не получится, Амбер, повторяю еще раз. Я уезжаю на выходные.

Амбер посмотрела на свое бледное, испуганное лицо, отраженное в зеркале холла.

— Но ты же никогда зимой не уезжала на выходные!

— Знаю, — завелась сестра. — И никогда не ездила на лыжах. Не ходила на свидания. Не выщипывала брови и не завтракала в постели...

— Последнее я бы тебе не советовала, — грустно сказала Амбер.

— А мне скоро тридцать...

— Только через два года. Но женщина сама определяет, сколько ей лет! Стареть же особенно неприятно, когда будущее видится водой, быстро уходящей в песок...

— Как бы там ни было, — продолжала сестра, — я хочу наконец начать делать то, о чем всегда мечтала. И перестать запираться на замок.

— С чего это вдруг такая перемена во взглядах на жизнь?

Тишина.

— Есть причина, но лучше пока промолчу.

— Ясно. Причина — это Росс Шеридан?

— Без комментариев, — хмыкнула Урсула. — Слушай, Амбер. Мне действительно пора бежать.

— Да, да. — Амбер едва не топнула ногой. Хотя нет у нее права злиться. Никакого. Просто Урсула впервые спешила куда-то по своим делам. А раньше исключительно ей нужно было срочно мчаться то туда, то сюда. А Урсула, старшая сестра, всегда находила для нее сколько угодно времени и внимания. Теперь, похоже, они поменялись местами. — Хотелось, чтобы ты пришла, — жалобно, голосом маленькой девочки протянула Амбер.

— Но зачем? — Сестра рассмеялась. — Только не говори, что я нужна тебе в качестве моральной опоры! Финн устраивает прием, ты — его невеста. Представь, сколько завистливых взглядов ты ощутишь на себе! Все женщины будут пронзать тебя насквозь своими змеиными глазами, пытаясь понять, чем же эта девчонка приворожила самого завидного лондонского холостяка!

— Этого я и сама не знаю, — уныло сказала Амбер.

— Если напрашиваешься на комплименты, то у меня не хватит времени перечислить их все, — отрезала Урсула.

— Не напрашиваюсь.

Короткая, вымученная фраза встревожила Урсулу не на шутку.

— Только начистоту, сестренка... в самом деле что-то произошло?

Это был тот самый случай, когда Амбер могла сказать: «Да. Все очень плохо». Но она взрослый человек и сама должна справляться с жизнью и ее вечными проблемами. Обращаться к старшей сестре всякий раз, когда дела идут не так, как хочется, уже нельзя. Да и что сказать Урсуле, которая, по ее смутному подозрению, до сих пор еще девственница?

Что Финн не притрагивался к ней несколько дней? Что ходит чернее тучи и при этом совершенно непредсказуем? И что она, Амбер, до смерти боится оказаться брошенной, но на эту тему она, испуганная и жалкая мышка, не осмеливается заговорить с женихом, потому что от возможного ответа ее бросает в дрожь?

Амбер собрала всю свою волю в кулак и сказала:

— Нет. Все в порядке. А что может случиться?

— Вот именно! — радостно вздохнула Урсула. — Тебе все завидуют! Из-за Финна! Желаю чудесно провести Новый год, а когда я вернусь, увидимся.

— Куда ты едешь? — заторопилась Амбер, кляня свой эгоизм. За собственными проблемами она не удосужилась поинтересоваться планами сестры.

— В Прагу.

— Почему в Прагу?

— А почему бы и нет? — беспечно ответила Урсула. — Наверное, потому, что Прага находится там, куда я еду!

Попрощавшись с сестрой, Амбер побрела в гостиную. Теперь комната показалась ей гостиничным номером, а не частью дома. Ей не было здесь места, разве что временно.

Завтра канун Нового года, и они устраивают прием. Нет. Прием устраивает Финн. В этом году она отстранена от организации вечеринки. Год назад она заказывала воздушные шарики и ленты, и какой-то необычный шоколадный торт. Судя по восторженным возгласам гостей, Финн, впервые приняв ее помощь, заявил тем самым всем вокруг об их близости.

Амбер вспоминала, как около полуночи в комнате наступила тишина. Финн встал из-за рояля, как всегда, распахнул громадные окна балкона, и гости высыпали наружу слушать первый гулкий удар Биг-Бена, возвещающего приход Нового года.

Звон Биг-Бена Амбер слышала и прежде: с самого начала работы в «Аллюре» Финн приглашал ее на каждый из своих знаменитых приемов. Но прошлый год был особенным, вернее, их с Финном отношения стали... особенными. Идеальными, слишком идеальными. Почти целый год они прожили вместе без единой ссоры, но объяснить кому-то, даже сестре, эту не требующую слов гармонию Амбер даже не пыталась. Боялась показаться слишком самонадеянной. Боялась искушать судьбу.

Но гармония была, что и говорить, она присутствовала почти в каждой мелочи. Амбер обращалась к Богу, боясь обмануться. Она любила Финна и молилась о том, чтобы он чувствовал то же самое по отношению к ней. Наверное, и он любил ее, хотя ни разу не сказал... по крайней мере, до прошлогодней вечеринки...

В самый разгар той суматошной рождественской поры Амбер представилась возможность стать «лицом» одной крупной компании, с головным офисом в Париже. Компания называлась «Кассини». Они имели филиалы во многих странах и искали женщину, олицетворяющую собой все, что выпускала компания, — от косметики и духов до ювелирных украшений. Ту, что пришлась бы по душе всем заказчикам, независимо от страны, в которой они жили. Словом, этакую «международную» женщину. Указание на эту тему получил Финн, да и другие директора крупных модельных агентств.

Задачка, как выяснилось, оказалась не из легких, и Амбер удивилась больше всех, когда владелец фирмы господин Кассини сообщил, что своим новым «лицом» он хочет видеть ее. Амбер вообще редко появлялась в обществе, предпочитая сидеть в офисе под боком у Финна. И даже не пыталась приблизиться к Кассини, все произошло само собой, по воле случая.

Парфюмерный босс однажды прибыл к Финну на ланч и заметил стройную девушку с ярко-золотыми волосами, в светло-голубых джинсах и белой футболке. Она сидела на краешке стола и грызла яблоко.

Как язвительно заметил Финн, этот парень был сражен наповал. Чуть не рухнул со стула.

— Он хочет тебя, — заявил Финн.

Амбер слегка приподняла брови.

— Хочет меня?

Финн попытался улыбнуться.

— Да нет, не в том смысле, — процедил он. — Он хочет видеть тебя лицом новой рекламной кампании.

— О, — вздохнула Амбер.

— Удивлена? — угрожающе поинтересовался Финн, и она улыбнулась.

— «Ушам своим не верю», вернее не скажешь!

— Контракт эксклюзивный. Это значит: куча-куча долларов, — пояснил Финн. — Телевидение, журналы, рекламные плакаты, видеокассеты массовым тиражом... Все у твоих ног, Амбер, если примешь предложение. В финансовом отношении, если, конечно, ты хорошо вложишь деньги, — уверенно, тоном человека, решившего играть честно, продолжил он, — ты будешь обеспечена до конца жизни. Тебе больше не придется работать. Никогда.

— Ты назвал преимущества. А недостатки?

Последовала короткая пауза и обмен пристальными взглядами. Финн прекрасно понял, что она имела в виду.

— Хм, мы будем видеться только изредка, дорогая.

— Это угроза? — насмешливо спросила Амбер.

Он встряхнул темными вихрами.

— Конечно, нет. Всего лишь констатация факта.

Амбер отказалась без особых раздумий. Как могло быть иначе? В жизни, чудесным образом изменившейся, и так было все, что нужно. Вернее, в ней был Финн. Мужчина, которого она ни в коем случае не хотела потерять.

Казалось бы, она приняла абсолютно верное решение, но почему-то чувствовала какую-то недосказанность и с особым нетерпением ждала новогоднюю вечеринку Финна.

Людей в прошлом году собралось больше, чем когда-либо, и Амбер потерялась в толпе на балконе. При первом ударе колокола она почувствовала, что Финн ищет ее среди пестрой публики. Она взглянула вверх и увидела сверкающие изумрудные глаза, от которых уже не смогла оторваться. И что-то, неведомое прежде, пустило ростки глубоко в душе.

И Амбер поняла, что Финн любит ее, может, и не так сильно, как пишут в романах, но любит.

Хотя...

Это ноющее беспокойство где-то рядом с сердцем чувствует только она или все влюбленные женщины тоже?

Почему она ждет, затаив дыхание, когда Финн, высокий, даже в привычных черных джинсах гораздо элегантнее мужчин в дорогих вечерних костюмах, подойдет к ней поближе?

Кажется, прозвучал пятый удар, или шестой, она забыла, к тому же их было так мало, этих ударов! Финн, наклонив голову, улыбнулся — мягко, обворожительно. Улыбкой из ее мечты.

— Привет, — тихо сказал он.

— Привет, — ответила она.

— Я успел сказать, что ты прекрасна сегодня?

— Еще нет.

— Тогда говорю. Ты прекрасна.

Вокруг прохаживались самые красивые, изысканные женщины Лондона, но под защитой восторженных зеленых глаз она осмелела и даже кокетливо улыбнулась.

— Что же, Финн, спасибо.

Он медленно поднес к губам ее руку. Видимо, часы отзванивали финальный аккорд, хотя она давно потеряла счет.

— Я люблю тебя, Амбер О'Нил. — Финн выговаривал слово за словом, будто ученик на уроке иностранного языка. Амбер догадалась и чуть не взлетела от счастья: раньше он не говорил такого. Никому. Господи, она готова была сказать «спасибо»! Хорошо, что вовремя остановилась!

Амбер обожала его. Всем своим существом. Вот и все.

— Финн, я тоже тебя люблю, — прошептала она. — Крепко-крепко.

Он улыбнулся, довольный, как победитель, получивший то, чего добивался. Нежно обнял ее и поцеловал, а когда долгий поцелуй закончился, балкон почти опустел. Одна аппетитная брюнетка, уходя, с досадой покосилась в их сторону. Бедняжка, она весь вечер вертелась вокруг Финна, но Амбер даже не пыталась остановить ее или помешать. С таким мужчиной, как Финн, совершенно незачем играть в ревнивицу. Он все равно будет рядом с ней, и только потому, что сам этого хочет.

Сейчас, оглянувшись назад, она подумала: «Неужели именно из-за страха потерять его я отказалась работать у Кассини? Боясь, что чувства Финна не выдержат долгих разлук? Да, он любит меня, но что поделаешь с неизбежными искушениями, которые почти ежедневно подстерегают его?»

Разве такая любовь — настоящая? Какая же это любовь, если она боится оставить Финна одного? Похожие мысли, должно быть, посещали и Финна. Не потому ли он относится к ней все хуже и хуже с каждым днем?

Ей хотелось убежать. Далеко. Но куда? Финн успел стать для нее всем, не только любовью, но еще и работой, и жизнью. Амбер, нахмурившись, мысленно перечислила, что ей придется изменить, если они вдруг расстанутся.

Телефонный звонок врезался в раздумья как скальпель. Это Финн. Утром он отправился в «Аллюр», сказав, что до возвращения Джексона из Штатов нужно настроить компьютерную систему.

— Привет, Амбер.

— Привет, Финн. — Она замолчала в ожидании очередных плохих новостей.

— Боюсь, что буду поздно.

— Во сколько? — мрачно поинтересовалась Амбер.

— Поздно, поздно, — отговорился он. — Не жди меня.

— Не понимаю. Куда ты собираешься?

Финн помолчал.

— Никуда, дорогая. Посижу здесь, в офисе. Попытаюсь отыскать смысл в хаосе, который царит вокруг. Чтобы Джексон после поездки нашел здесь хоть какой-то порядок.

«Почему я ему не верю?» Ледяной пот тонкими струйками потек по лбу. Амбер глубоко вздохнула.

— Я поеду к Урсуле.

— Вот и хорошо. — В трубке раздался слабый щелчок. Похоже, Финн во время разговора еще и играл на компьютере. Неужели он не понимает, как это обидно?

— Может быть, останусь там до утра. — Амбер, затаив дыхание, ждала, что он разозлится. Потребует вернуться домой. К нему.

— Неплохая идея, — спокойно ответил Финн. Между ними будто наяву разверзлась бездонная, широкая пропасть. Хоть плачь. — Подготовитесь к вечеринке вместе с Урсулой, хорошо? Думаю, ей понравится наша компания.

— Финн, Урсула не придет, она... у нее другие планы. — Незачем сообщать, что Урсула уже на пути в Прагу. И что ей придется переночевать одной в пустой квартире сестры. У Финна появились секреты, чем она хуже? И она сделала еще один, последний, шажок к примирению: — Я могу приехать рано утром, если хочешь, и помочь подготовить комнаты.

Голос Финна прозвучал настороженно:

— Не надо, дорогая. Все подготовлено. Я звонил организатору, и даже если остались проблемы, незавершенные дела, он их решит.

«Вот так», — подумала она. Значит, ее очень ловко отстранили от всякого участия.

— Спасибо, что сказал! — Амбер проглотила грубость, готовую сорваться с языка. — Тогда до завтра.

— Да, — откликнулся он. Далекий. Чужой. Неинтересный. — Пока, Амбер.

— Пока. — Она уныло опустила трубку. Довольно. С банальными фразами покончено.

Что же, завтра, накануне Нового года, она поговорит с ним начистоту. И наконец узнает, нужна Финну или нет.

О том, что Финн может ответить «нет», ей не хотелось даже думать...

Сразу после звонка Финна Амбер набрала номер Урсулы, моля Бога, чтобы сестра оказалась дома.

— Слушай, — выпалила она без предисловий, — можно остаться у тебя до завтра?

— Но я уезжаю...

— Знаю, ты уезжаешь, но у меня есть ключ. Помнишь?

— Конечно, оставайся, — изумленно протянула Урсула. — А что случилось?..

Амбер шумно вздохнула.

— Урсула, не ты ли пару минут назад сказала, что едешь в Прагу, и просила не спрашивать зачем? Поэтому, будь добра, умерь свое любопытство.

— Один вопрос можно? — взволнованно спросила сестра. — Как ты?

— Не волнуйся, налетчики в дом не ворвались. Но... мне плохо. Немного.

— Это связано с Финном?

— А ты как думаешь?

— Тебе стоит с ним поговорить.

— Что я и собираюсь сделать.

— Не бросай его, — предостерегла Урсула.

Амбер вздохнула.

— Не брошу. Просто мне нужно немного побыть одной и решить, чего я хочу. А Финна как раз нет, значит, говорить не с кем. Он ушел. И, скорее всего, не в офис. Ну как, можно приезжать?

— Да, — задумчиво откликнулась Урсула.

Сестра жила далеко, на другом конце Лондона. Ее квартира с садиком спряталась на тихой улице за станцией метро. Амбер не была там целую вечность. Она вошла, бросив в коридоре дорожную сумку. Сестра была по природе экономна; она сохранила вклад в банке и во время последнего падения цен на жилье купила прекрасную недвижимость. Как раз перед тем, как цены на нее взлетели.

Амбер прошлась по небольшой гостиной. Очень милая. И аккуратная. Подушки, взбитые Урсулой перед отъездом, лежали идеально ровно. Никаких валяющихся в беспорядке книг... Амбер вдруг поняла: она пришла сюда не только для того, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок. Это ее пробный побег. Если, в худшем случае, придется порвать с Финном, то она будет жить одна в такой же квартире.

Хотя нет, вряд ли в такой. В двадцать пять начинать все с нуля не так-то просто. К тому же на квартиру в этом районе у нее мало средств, а просить Финна о помощи... ни за что!

Амбер забрела в спальню, взглянула на чистую, аккуратно заправленную постель Урсулы. Интересно, лежал ли хоть раз мужчина в этой постели? Одно она могла сказать наверняка: сестра никогда не разбрасывала крошки по простыням.

Поход на кухню вызвал в воображении весьма безрадостную картину собственного будущего: она в однокомнатной квартире грязного квартала, рядом со скандальными соседями, у которых всю ночь орет музыка.

Надо быть сильной. И даже если завтрашний новогодний вечер станет прощальным, ей следует красиво уйти со сцены.

Она умопомрачительно оденется, использует всевозможные хитрости и затмит красавиц, которые уже суетятся вокруг Финна, почуяв, что у них назревает разлад. Голодные, как пираньи.

Пусть Финн Фитцджералд увидит, какой женщины он может лишиться!

Вечер у Финна Фитцджералда всегда начинался в девять тридцать — как говорил Финн, «для самых терпеливых».

Она собиралась приехать попозже, но это оказалось не так просто. Как дождаться вечера, если у тебя нет никаких планов? Большую часть утра Амбер провела, репетируя беспечное выражение лица перед зеркалом. Оставшийся день посвятила покупкам и нашла в конце концов идеальное, чудное, можно сказать, скандальное платье из шелка и атласа. Его бирюзовый цвет особенно подчеркивал голубизну ее глаз. От таких коротких нарядов, обтягивающих грудь и бедра как вторая кожа, она уже успела отвыкнуть. Под платье Амбер купила остроносые открытые туфли на высоких каблуках. В них ноги казались невероятно длинными. Распущенные, взбитые волосы, очень много косметики — берегись, Финн!

Но когда в двадцать минут двенадцатого она подошла к своему подъезду, от былой уверенности не осталось и следа.

Собираясь сделать сюрприз, Амбер позвонила, вместо того чтобы потихоньку открыть дверь ключом. Дверь почти мгновенно распахнулась, и на пороге появился Финн, тихо кипящий от ярости. Весь в черном, зелеными были только его широко раскрытые глаза. Очень зелеными на фоне белого лица. Финн создал себе жесткий имидж, бескомпромиссный и жесткий. И все же чувствовалась аура его мужской притягательности. Финн был крайне раздражен.

— Где ты была? — басом рявкнул он.

— Ты знаешь где. У сестры.

Финн поморщился и с преувеличенным недоверием глянул на наручные часы.

— До сих пор?

Таким злым она его еще не видела. Ага, теперь ясно, как вывести Финна из равновесия.

— Если честно, нет, — спокойно ответила Амбер. — На самом деле я гуляла по кварталу красных фонарей в Сохо, клиентов подыскивала!

Задумчиво, откровенно мужским взглядом Финн осмотрел ее всю с макушки до кончиков туфель. Амбер вспыхнула и задрожала, как семнадцатилетняя девчонка.

— Что же, костюмчик подходящий для такого случая, — развязно заключил он.

Дать ему пощечину, немедленно... или хоть как-то выразить свое отвращение! Нет, нельзя. Она ведь собиралась держаться с достоинством...

— Может быть, пригласишь меня?

— С каких это пор тебе нужно приглашение? — Финн отступил, чтобы дать ей пройти. Амбер вошла, намеренно задев его плечиком. И услышала прерывистый, судорожный вздох. Она тоже затаила дыхание. Что сейчас будет? Наверное, он подойдет поближе. Обнимет. Поцелует. Или сразу отнесет ее в спальню, забыв про гостей.

Но ничего такого он не сделал.

Просто смотрел на голубое шелково-атласное платье.

— Под ним есть трусики? — глухо спросил он.

— Хочешь проверить? — безмятежно проговорила она, умоляя сердце не стучать так громко. И отправилась на поиски бокала вина.

Финн шел за ней по пятам через всю комнату. И Амбер почти физически ощущала, как он пересиливал себя, помимо воли следуя за ней. Женщины провожали черноволосого красавца алчными взглядами. Но сейчас Финн смотрел только на нее. Впервые за все время их знакомства она управляла ситуацией и в полной мере ощущала свое превосходство.

Дрожащей рукой Амбер взяла бокал шампанского у проходящей мимо официантки, выпила его в одно мгновение и огляделась. Как хорошо, что в магазине ей попалось яркое платье. По традиции — ведь это же Лондон — все приглашенные дамы оделись в черное. «Любой иностранец вполне серьезно мог бы решить, что по ошибке забрел на похороны», — усмехнувшись, подумала Амбер. Дурное предчувствие витало вокруг и давило на плечи, как тяжелая мантия... пожалуй, сейчас она согласилась бы с иностранцем. Амбер завертела головой, высматривая, чего бы еще выпить.

— Собралась напиться? — раздался за спиной знакомый баритон. Угрюмый Финн навис над ее плечом; удивительно, но его присутствие пьянило сильнее всякого шампанского.

Амбер гордо вздернула носик.

— Может, и так.

— Почему?

— Ты еще спрашиваешь? — Она стремительно повернулась. Внезапно ей надоели до тошноты все эти игры, неизвестность, сомнения. И то, что ее Финн, такой близкий и любимый, может в одно мгновение превратиться в холодного, чужого незнакомца. Надоело. Она не дождется полуночи, потому что терпение иссякло. Критический момент настал. — Ты увиливал от ответа, грубил и вообще странно себя вел в последние дни... — (Он молчал.) — Итак, Финн, ты ничего не хочешь сказать? Понятным, человеческим языком?

Финн напрягся, его густые ресницы заслонили глаза, как шторы, оставив только настороженный зеленый огонек.

— И что я должен сказать, Амбер?

— Не знаю! — разозлилась она. — Потому и спрашиваю! Рядом с тобой совершенно невозможно находиться! Не понимаю, что я сделала или не сделала... — Ее голос сорвался. — Разве что совершила смертельное преступление, когда рассыпала крошки по чертовой кровати или поведала невинную историю одному журналу...

— Боже, Амбер, — умоляюще выдохнул он. — Почему ты так упряма? И почему сегодня так чертовски хороша?

Финн изучал ее обтянутую шелком грудь. Амбер понимающе кивнула, и ей вдруг стало грустно.

— О! Кажется, я поняла, — медленно произнесла она. — Да, конечно, в последние дни я для тебя просто тело. Ты пока еще хочешь меня, но больше не уважаешь. Хотя, если подумать, не очень-то и хочешь, правда, Финн? А почему?..

— Привет, Финн! — неожиданно раздался низкий кокетливый голосок. Перед ними стояла Биргитта, рядом пристроилась ее элегантная дочка с надутым личиком. — Говорят, ты сыграешь нам на рояле. Я просто сгораю от нетерпения! Ты, по-моему, очень одаренный человек!

Амбер заметила, как беспокойно вздрогнул и прищурился Финн. Раньше он никогда не волновался перед своим музицированием. Что же случилось? Возможно, причина в Биргитте, которая, улыбаясь, смотрела на Финна с неприкрытым обожанием?

И Финн не сводил со шведки глаз...

Сердце гулко стукнуло, и от тупого, липкого страха закружилась голова. Она ревновала всякий раз, стоило Финну заикнуться о Биргитте. Но ей и в голову не приходило, что между ними могло быть что-то серьезное. Хотя... Биргитта почти ровесница Финна... Неужели... неужели...

Может быть, он никак не решался рассказать ей о Биргитте? И потому последние три недели не похож на самого себя?

О ее присутствии, кажется, вспомнили.

— Амбер, это Биргитта. Ты помнишь ее?

— Разве вас можно забыть? — Амбер выдавила улыбку и решила как можно быстрее сбежать отсюда, чтобы не наделать глупостей в разгар новогоднего праздника. — Извините, я на минутку, — торопливо сказала она и побежала прямо в толпу гостей, под градом любопытных взглядов, не смея поднять глаз. И изо всех сил стараясь улыбаться.

В ванной Амбер поняла, что ее усилия пропали даром, когда увидела в зеркале чужие, дикие глаза. Ей понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и успокоиться. На одной из стеклянных полок стояли знакомые флаконы.

В пустой ванне, забытые всеми, валялись три желтых пластиковых утенка. Когда она пришла работать в «Аллюр», Финн, шутя, подарил их ей. Дешевые, маленькие безделушки Амбер ценила не меньше роскошного бриллиантового кольца на пальце. Или даже больше. Кольцо пока что принесло одни проблемы...

Ей нужно срочно поговорить с Финном.

И еще ей нужно бежать из этого дома... Со страхом и облегчением она услышала постукивание снаружи. По властным, коротким ударам Амбер догадалась, кто это, прежде чем Финн назвал ее по имени.

Распахнув дверь, она вылетела навстречу.

— Амбер, — сказал он таким тоном, будто наступил конец света.

— Что «Амбер»? — тихо передразнила она. — Амбер, прости, что довел тебя до безумия? Я уделял массу времени прекрасной мамочке одной из моих моделей, Амбер, но это не твое дело?

— С тобой трудно разговаривать, — вздохнул Финн.

— Трудно? Финн, если ты больше меня не любишь, давай говори, не стесняйся.

— А что, если мне нелегко сказать тебе об этом?

Амбер похолодела. Хотелось думать, что Финн шутит, но он неловко отводил взгляд, будто скрывал что-то ужасное...

— Финн! — крикнули в коридоре, и Амбер чуть не разрыдалась от досады.

— Боже мой! — вырвалось у нее. — Нам удастся поговорить наедине, в конце концов?

— Соизволь ваше величество явиться пораньше, до прихода гостей, тогда, возможно, у нас был бы шанс! — отрезал он.

— А соизволь ты вчера проявить терпение и вежливость, я бы так и поступила! — крикнула Амбер. — Но тебе очень хотелось поскорее спровадить меня к Урсуле! Ты ясно дал понять, что моя помощь не нужна! Ведь хозяин вечеринки ты! Ты отталкиваешь меня, исключаешь из своей жизни, потихоньку, шаг за шагом, а вчера особенно... — Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и тут из-за угла выскочил бухгалтер Финна, Энди.

— О, черт! — смущенно пробормотал он. — Судя по вашим лицам... я, кажется, помешал.

— Совершенно верно, — усмехнувшись, подтвердил Финн. — Что случилось, Энди?

— Просто скоро двенадцать, и публика жаждет услышать твою игру.

— Убедись, что на столе нет пустых бокалов, и скажи всем, что я буду через пару минут, — заверил Финн.

— Хорошо! Сделаю! — Энди торопливо ретировался.

Они молча глядели ему вслед, потом Финн посмотрел на нее, в его грустных зеленых глазах светилось сожаление и еще что-то такое, чего Амбер не могла понять. Немыслимо, но сейчас он казался почти беззащитным. И Амбер захотелось успокоить его, положить руки на плечи, стереть печаль с лица.

— Все собирался поговорить с тобой, — вздохнул Финн. — Но не было подходящего момента.

— Или ты оттягивал его? — подсказала она.

— Да, возможно, я... очень уж ты проницательна, — отшутился он. Правда, шутка вышла грустной.

Амбер подошла, коснулась его щеки кончиками пальцев, и теплая, нежная кожа вдруг показалась ей чужой. Она быстро поняла почему. Они слишком долго не прикасались друг к другу.

— Финн, что-то произошло, — прошептала Амбер. — Все идет кувырком, и я ничего не пойму, пока ты мне не скажешь. Мы так и будем плутать в темноте. — Из комнаты послышались первые аккорды знакомой рождественской песенки. — Похоже, и сейчас неподходящий момент. Пошли, будем играть роль счастливой пары. Ты исполнишь свои пьесы, потом мы встретим Новый год вместе, как всегда. А потом гости разойдутся, мы сядем рядом, и любые проблемы покажутся пустяком.

— Господи, Амбер, какая же ты сильная. — Глаза Финна восторженно блеснули. — Искренне веришь, что все на свете можно уладить, верно?

— Не совсем, — тихо сказала она, тщетно пытаясь отыскать в лице Финна ключ к разгадке. — Но кое-что хотелось бы улучшить. В наших отношениях.

— Давай действуй, — усмехнулся Финн.

Амбер горестно вздохнула: если она скажет то, что хочет сказать, ее гордости конец. И все же решилась:

— Финн, я люблю тебя. Всегда любила... вот в чем дело. А если ты меня больше не любишь, скажи начистоту. И я уйду. Потому что я могу вынести от тебя все, — она перевела дыхание, — кроме этого.

— Финн! — нетерпеливо крикнули из гостиной.

Он посмотрел сверху вниз на ее запрокинутое взволнованное лицо. Амбер с ужасом заметила скорбные, глубокие морщинки в уголках милых губ.

— Может, сказать гостям, чтобы шли к черту? — потерянно спросил Финн.

— Нет, развлечем их, — быстро возразила она. Пассивный, безразличный голос принадлежал будто не Финну вовсе и испугал ее не на шутку. — Надо развлечь их, они ведь скоро уйдут.

Финн хотел добавить что-то, но передумал. На секунду закрыл глаза, распрямил плечи и зашагал к гостиной как осужденный на эшафот. Амбер семенила рядом.

— Эй, Финн! — весело сказал один из гостей. — Покажешь класс?

Не отвечая, он направился сквозь оживившуюся толпу прямиком к роялю. Все расступились.

Амбер кивала и говорила «привет», сама не помня кому. И снова поворачивалась к Финну. Улыбка застыла на ее губах как приклеенная.

Даже когда Биргитта, затмевая елочные игрушки в своем ярко блестящем платье, прильнула к роялю и уставилась на Финна, Амбер продолжала улыбаться, как ни в чем не бывало. Каролина же скучала и горстями швыряла в рот попкорн. Сейчас эта девочка выглядела ровно на свои шестнадцать.

Финн поднял руки над клавишами, и гостиная притихла. Но он не спешил начинать. Амбер, нахмурившись, следила, как пальцы Финна сначала задрожали, а потом согнулись и сжались в побелевшие кулаки.

Потом он резко вскочил. Очень осторожно, пошатываясь, подошел к Биргитте и обнял ее. Шведка встревоженно смотрела на него белесыми глазами, но была явно не против и даже приоткрыла рот, как рыба. И тут, под изумленные вздохи многочисленных зрителей, Финн поцеловал ее. Потом еще раз...

Гости разом повернулись к Амбер. Последнее, что она помнила, — любопытные глаза, испуганные, недоверчивые лица.

Картина навсегда врезалась в память, как самый жуткий из ночных кошмаров. Амбер развернулась на каблуках и со всех ног бросилась прочь.

За неделю, прошедшую после злополучной вечеринки Финна, случилось две вещи. Первая была вполне предсказуема: все светские хроники трубили про «новогодние чудеса на приеме у Финна Фитцджералда». Амбер, одураченная и разбитая, просто не обратила внимания на пустые статейки. Но после второго события ее мир рухнул.

Когда Финн на глазах у всех поцеловал Биргитту, Амбер, задыхаясь, выбежала на улицу, поймала такси и доехала прямо до дома Урсулы. Оказавшись в квартире, она упала на кровать и взвыла, как затравленный зверь.

Правда, на нее никто не охотился. Это выяснилось довольно скоро по тишине, которая текла сквозь ночь и медленно превращалась в зарю, самую грустную в ее жизни.

Амбер могла отключить телефон, чтобы не говорить с Финном, к тому же он не знал точно, где ее искать. Но аппарат работал, и она, как последняя дурочка, ждала звонков.

Весь следующий день она просидела в дурацком оцепенении, так и не решившись выйти из квартиры. Люди, которые радовались жизни там, за окном, бесили ее своей беспечностью.

Вечером Амбер приняла горячую ванну, а потом опустошила два громадных бокала ликера. Смесь алкоголя и усталости сделала свое дело, и она провалилась в сон. До самого утра.

Ее разбудил разносчик газет. Дрожащими пальцами она пролистала одну из них, пока не наткнулась на скандально известную колонку сплетен. Вот оно. Написано черным по белому:

«СВАДЬБА ОТМЕНЯЕТСЯ!»

«Великолепный Финн Фитцджералд, миллионер, владелец ведущего лондонского агентства «Аллюр», порвал с красоткой Амбер О'Нил всего через несколько недель после того, как она сообщила об их недавней помолвке в эксклюзивном интервью журналу «Wow!».

Финн, который обхаживал рыжеволосую Амбер почти два года, решил весьма оригинально поставить точку в их отношениях, сделав это прямо на своей знаменитой вечеринке в честь Нового года. Многие могли созерцать, как, эффектно облокотившись на крышку рояля, он целовался с матерью одной из новых топ-моделей «Аллюра», Каролиной Линдберг.

Амбер не только невеста Финна, она еще и работает в его агентстве, так что Новый год обещает горячие денечки в этом изысканном уголке Лондона!»

Презрительно фыркнув, Амбер скрутила газету, упала на софу и заплакала.

Спустя два дня, когда она сидела в гостиной, подавленная, глядя в пустоту, у входной двери зазвенели ключами. Амбер испуганно вскочила, на пороге появилась Урсула с небольшим чемоданом и дорожной сумкой в руках.

Сестренка побросала на пол нехитрый багаж, как мешки с булыжниками.

— Ох, Амбер, — простонала она, — какое несчастье.

Амбер, согнувшись на стуле пополам, снова залилась слезами.

Урсула умчалась на кухню, готовить чай и тосты. Как в те времена, когда они с Амбер были еще подростками, а мама сильно болела.

Скоро рядом с Амбер появились дымящаяся кружка и горячий ломтик тоста, намазанный маслом. Только тогда Урсула сказала хриплым, упавшим голосом:

— Не могла поверить, пока не прочла в газетах! И даже сейчас не верю!

Амбер фыркнула.

— Зато я верю. Потому что все случилось на моих глазах!

— Конечно. — Урсула участливо погладила ее по руке. — Это, наверное, ужасно. Но ты не отчаивайся. Всегда есть надежда, правда?

Амбер глянула на нее с немым изумлением.

— Ты что, думаешь, я приму его? После такого!

— Амбер, — мягко сказала Урсула, — Финн больной человек. Сейчас ему нужна твоя помощь.

Амбер чуть не свалилась со стула.

— Урсула, это шутка?

— Нет. Ты что, ничего не знаешь? Тогда, пожалуйста, выслушай меня внимательно. Финн очень болен. Действительно очень болен. Он в больнице. Он парализован.

— Парализован? — недоверчиво повторила Амбер. Страшное слово маятником качнулось в голове и неподвижно замерло.

— Мне очень жаль, — вздохнула сестра.

— Нет! — отчаянно крикнула Амбер. Перед глазами замельтешили круги, волной поднялся глухой шум в ушах, разрывая виски на части. Амбер обмякла и провалилась в пустоту...

Открыв глаза, она обнаружила, что ее голова лежит на коленях Урсулы.

— Я думала, ты знаешь!

Амбер, поморщившись, качнула головой.

— Откуда мне знать? Расскажи, что произошло, прошу тебя!

Урсула пересадила ее на софу.

— Росс прочел в газете, там, в Праге... все писали об этом. У Финна какая-то странная, тяжелая болезнь... Его сразу отвезли в больницу...

— В какую больницу, Урсула? — крикнула Амбер. — Как называется больница?

— «Сан Джуд».

— Закажи такси, — решительно сказала Амбер. — Я поеду.

— Сейчас?

— Прямо сейчас!

— Тогда я с тобой!

Казалось, они никогда не доберутся до больницы, такси еле-еле ползло по оживленным улицам Лондона. Амбер не смотрела вокруг и с трудом понимала, что говорит ей сестра.

Финн, ее любимый Финн, страдает в одиночестве на больничной койке. Стараясь не зарыдать в голос, глотая слезы, Амбер, пошатываясь, вошла в приемную «Сан Джуд». Люди, оказавшиеся на пути, при виде ее заплаканных глаз испуганно шарахались в сторону.

Бесшумный лифт быстро поднялся на этаж интенсивной терапии.

Дежурный санитар поднялся из-за стола.

— Вам помочь?

— Где Финн? — выпалила она.

На его лице появилась профессиональная участливая улыбка.

— Вы, наверное, хотите...

— Проводите меня к Финну Фитцджералду! Пожалуйста! — умоляюще сказала Амбер.

— Кто вы?

— Его... — для убедительности она помахала левой рукой перед носом мужчины, чтобы продемонстрировать сверкающий бриллиант, но тут вспомнила, что сорвала кольцо с пальца и засунула в самый дальний угол комода, когда примчалась к Урсуле после злополучной вечеринки. — Я его невеста, — теряя силы, сказала Амбер. — Я Амбер О'Нил, и мне нужно его увидеть. Прошу вас!

Санитар нахмурился.

— Дело в том, что приехали его родственники, число посетителей, к сожалению, ограничено, и...

— Хорошо, только скажите, как он! Это-то вы можете?

Санитар покачал головой.

— Вы должны понять, нам дали указания относительно Финна Фитцджералда, — тихо объяснил он. — Пресса снует вокруг как саранча, и мы не можем давать информацию всем подряд. Если хотите присесть...

Амбер хотелось схватить этого парня за лацканы халата и хорошенько встряхнуть. Но надо взять себя в руки. Он просто делает свою работу... а ее состояние и внешний вид могут испугать не только больного, но и здорового.

Она вздохнула поглубже.

— Скажите, семья Финна прилетела из Ирландии?

— Да, думаю, да.

— Тогда спросите у них. Они вам скажут, кто я такая. Финн обязательно меня позовет!

Санитар кивнул и быстро вышел. Через минуту он вернулся вместе со старшей сестрой Финна Филоменой. Амбер виделась с ней только раз, когда Финн в прошлом году брал ее на Пасху в Ирландию. Эта пятидесятилетняя женщина, уже бабушка, казалась эталоном спокойствия, но сейчас она сильно побледнела и заметно исхудала.

— Бедный ребенок, — всхлипнула Филомена, крепко ее обняв. — Милая моя девочка. О господи, что же такое происходит?

В сильных руках Филомены Амбер действительно почувствовала себя маленькой девочкой... Но, увы, они встретились не на семейном празднике.

— Как он?

— Плохо, Амбер, — вполголоса сказала Филомена. — Хуже некуда. Он не может дышать сам, его подключили к аппарату искусственного дыхания.

— Боже, нет! — Амбер задохнулась, будто ее ударили кулаком в спину.

Филомена, всхлипнув, закрыла глаза и через силу продолжила свой страшный рассказ:

— У него парализованы руки и ноги, и врачи не знают, каким будет исход. Он сильный мужчина... доктора говорят, сильный, как бык... но еще ничего не известно...

— Хм, извините, — произнес кто-то с легким иностранным акцентом. Филомена удивленно замолчала. Обе подняли глаза. В это невозможно было поверить, но им навстречу по сверкающему чистотой кафелю шествовала Биргитта. От неожиданности и гнева Амбер приросла к полу. И у нее хватило наглости! Да как она посмела здесь появиться?

И тут Амбер прорвало. Обида и ярость взяли верх над осторожностью. Она повернулась к Биргитте, сверкая глазами, крепко сжав кулаки.

— Что ты здесь делаешь?!

Та обиженно поджала губы:

— Меня попросили зайти.

Филомена успокаивающе погладила Амбер по руке, но ее уже было не остановить.

— Он не захочет тебя видеть! — кричала она. — Финн сейчас болен, и он мой! Убирайся отсюда!

— Амбер, я пришла поговорить с тобой...

— Мне не о чем с тобой разговаривать. Поняла? Не-о-чем. Уходи... убирайся. Сейчас же!

Смутившись, шведка открыла серебристо-розовую, под тон костюму, сумочку, достала конверт. Амбер узнала почерк: разборчивые, с сильным наклоном вправо строки, написанные черными чернилами. И мгновенно все поняла.

— Финн просил передать тебе.

Инстинкт, какой-то глубокий, непонятный страх предупреждал: не открывай! А если он просит о помощи? Нет, надо прочесть. Амбер выхватила конверт из руки Биргитты. Дрожа как сумасшедшая, унесла его в угол комнаты, остановилась у большой кофеварки для посетителей, надорвала конверт...

Короткая и несколько высокопарная записка. «Да уж, ему пришлось помучиться, прежде чем написать такое», — подумала Амбер.

Послание датировалось 31 декабря и гласило следующее:

«Дорогая Амбер,

Понимаю, я выбрал не лучший и трусливый путь, чтобы сказать тебе об этом, но, боюсь, нам придется расстаться. Насколько ты могла судить по моим последним действиям, я всерьез увлекся Биргиттой. Ты значила для меня очень много и всегда будешь значить. Мы провели вместе немало прекрасных дней, не хотел бы, чтобы на воспоминания о них легла тень. Поэтому я решил, что нам лучше не видеть друг друга, по крайней мере, некоторое время.

Вечно твой, Финн».

«Вот и все, — мрачно подумала Амбер. — И ни слова о любви».

Подняв кверху раскрытое письмо, будто флаг, Амбер посмотрела на Биргитту в упор.

— Ты знала, что там написано? Знала?

Биргитта кивнула.

— Да, Финн мне показывал.

— Он тебя любит? Или это просто твои фантазии?

Биргитта криво усмехнулась. Потом задумалась и заговорила до крайности официально, тщательно подбирая слова. Даже ее шведский акцент усилился.

— На этой стадии не возьму на себя смелость говорить о любви. Мы еще не знаем друг друга достаточно долго.

Краем глаза Амбер заметила, что рядом с Филоменой стоит Урсула и настороженно смотрит в их сторону. Боится, наверное, что младшая сестра натворит глупостей.

А в самом деле, что бы такое натворить? Может, накинуться на Биргитту? Дать хорошего пинка? Закричать? Заплакать? Или все вместе?

Взглянув на Филомену, Амбер умоляюще спросила:

— Пожалуйста, можно посмотреть на него? Хоть минуту?

Филомена залилась краской, неловко переминаясь с ноги на ногу. Переглянулась с Урсулой, и обе женщины едва заметно кивнули друг другу.

— Я думаю, лучше, не стоит...

Как же ей хотелось выдрать с корнями соломенные волосы Биргитты! Она подошла к шведке поближе, но, к ее чести, та даже не дрогнула.

— Надеюсь, ты будешь хорошо за ним ухаживать! — почти прорыдала Амбер.

Она почти по-королевски кивнула Урсуле, и сестры, взявшись за руки, вышли из отделения.

Обе молчали, спускаясь в лифте, и даже в такси, по дороге к дому Финна. Амбер, слишком напряженная и подавленная, просто не могла говорить и один раз так взглянула на Урсулу, что сестра всю поездку держала рот на замке.

Она выбежала из квартиры Финна несколько дней назад, но ей показалось, что с тех пор прошла целая вечность. После вечеринки еще не успели прибраться, и Амбер по привычке собралась было загрузить посудомоечную машину. Но вспомнила, зачем пришла, и остановилась. Биргитта, конечно, скоро зайдет сюда, чтобы навести порядок. Бледная и уже спокойная, Амбер подошла к сестре.

— Я упакую вещи. Подождешь?

— Конечно.

— Можно на время оставить их у тебя?

— Ох, Амбер! Разумеется! И можешь пожить у меня сколько захочешь.

Но Амбер печально покачала головой.

— Нет, вряд ли. Я останусь... пока не выяснится, что с Финном все... пока не узнаю, что с Финном все в порядке.

— А потом? Что ты будешь делать?

Амбер невидящим взглядом оглядела светлые комнаты, в которых жила. Раньше.

— Я не знаю.

За окном утреннее небо засияло роскошной позолотой. Амбер окунула слоеную булочку в кофе с молоком и принялась машинально ее жевать.

Итак, любовь осталась позади. Закончилась. О здоровье Финна она почти ничего не слышала. Правда, Филомена в очень добром письме сообщила, что он «потихоньку поправляется». Получив это письмо, Амбер сразу же уехала на юг Франции, чтобы отдохнуть и успокоиться.

Весной здесь было прохладно, но все же лучше, чем в Лондоне, где воспоминания о пока еще родном человеке оставались слишком острыми и невыносимыми. «Ты склеишь свое разбитое сердце, обязательно, отнесись к этому просто как к этапу развития. Зато потом, перестрадав, будешь гораздо сильнее многих других», — говорили ей.

И Амбер верила. Хотела верить. Должна была верить.

— Мадемуазель.

Амбер подняла глаза. Рядом стоял мсье Жозеф, хозяин отеля «План-дю-Вар», куда она отправилась, узнав, что Финн идет на поправку. Росс Шеридан, шеф Урсулы, рекомендовал ей этот маленький, скромный пансион, расположившийся у самой реки Вар, что на одном из горных склонов вблизи Ниццы. В межсезонье крошечную деревушку План-дю-Вар избрали для отдыха лишь несколько туристов, и мсье Жозеф с семьей приняли Амбер как родную.

За три месяца, проведенные здесь, она получила гораздо больше, чем просто отдых: чтение тихими вечерами и прогулки по восхитительным окрестностям. Кстати говоря, Джексон вернулся в Лондон, как только услышал о болезни Финна. Так что «Аллюр» теперь в его крепких руках и за судьбу агентства можно не беспокоиться. Хотя какое ей дело до «Аллюра»...

— Мадемуазель, — снова вторгся мсье Жозеф в ее раздумья. — Телефон!

— Merci, Monsieur[2]. — Амбер зашла в маленькую гостиную-салон и взяла трубку. — Алло!

— Амбер, это Урсула!

Лоб покрылся холодным потом.

— Что-то с Финном?

— В общем, да.

— Снова обострение?

— Нет. — Сестра помолчала. — Видишь ли, Амбер... я выступаю в роли посредника.

— Не понимаю.

— Финн просил устроить вашу встречу.

— Встречу? Для чего?

— Он отказался... объяснить. Просто он хочет тебя видеть.

— Ха, ха, ха. Не так уж и много он хочет, правда? Почему же сам не позвонил?

В трубке повисла тишина.

— Амбер, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. — Она вздохнула. — Зачем говорить обо мне? Расскажи лучше о Финне.

— Я его не видела. Он только звонил и просил организовать ваше свидание.

— Гм, опять Финн диктует условия?

— Сказать, что ты ответила «нет»?

— И не думай! Я согласна. Нам надо поговорить.

— Амбер... — взволнованно спросила сестра, — ты его все еще любишь?

— Урсула, я не жертва. Зачем вздыхать о мужчине, который яснее ясного дает понять, что ты для него пустое место?

— Значит, не любишь?

— Я хочу его видеть, это правда. — Амбер понимала, что оставила вопрос сестры без ответа, и не собиралась на него отвечать. Стыдно признаваться в собственной слабости, но Финн ей по-прежнему небезразличен. Потому что ее любовь — настоящая. Истинные чувства не вянут, не улетают вместе с ветром за одну ночь, как осенний листок. Ей нужно время. И силы. — Хорошо, Урсула, я согласна. Рандеву, как понимаю, состоится в Англии?

— Он не сообщил подробностей, просто просил разведать, хочешь ли ты видеть его в принципе.

— Передай, что с радостью буду ждать нашей встречи, — решительно сказала Амбер.

— Хорошо, тогда для тебя есть еще одна приятная новость! Помнишь мамино свадебное платье?

Амбер болезненно сморщилась.

— Да, — тихо ответила она. «Интересно, при чем тут свадебное платье?»

— А помнишь, я рассказывала про девушку, чья мама была модельером по платьям? Холли Лавлейс, у нее еще магазин для новобрачных?

Амбер пыталась отогнать навязчивые образы Финна. Они, словно щупальца, охватывали все ее мысли.

— А... да, — пробормотала она, вспоминая вечер, когда жизнь еще казалась такой прекрасной. Господи, как же давно это было. — Припоминаю. А что?

— Холли собирается в нем венчаться! Ее жених — Люк.

— Э... чудесно, — выдавила из себя Амбер.

— И это не все! Она приглашает нас... тебя и меня, на свою свадьбу! Правда, здорово? Холли выходит замуж за Люка на Пасху.

Амбер прикрыла глаза.

— Пригласила тебя, это понятно. А меня-то зачем? Мы же с ней даже незнакомы!

— Знаю, — засмеялась Урсула. — Но Холли истинный романтик... Амбер, вы сразу подружитесь, точно тебе говорю. Представляешь, она почувствовала, что мы, все трое, связаны маминым платьем! Вот так! И мечтает, чтобы ты приехала.

— Очень мило, но мне придется послать ей открытку и отказаться.

— Не сможешь? — приуныла сестра. — Никак?

Амбер прерывисто вздохнула.

— Конечно, нет. Несколько недель назад я планировала собственную свадьбу. Помнишь такое выражение — «сыпать соль на рану»? Оно как нельзя кстати.

— Понятно.

— Узнай, где и когда Финн готов со мной увидеться, и передай ему одно мое условие.

— Какое?

— Пусть он придет один.

— Да, — задумчиво сказала сестра, — я передам.

В Англию весна пришла поздно. Стоял апрель, а поля все еще пылали островками нарциссов — всех оттенков желтого цвета, какие только существуют в природе: бледные отблески кремового, классический желтый и, наконец, глубокий и сочный шафрановый. Амбер вела машину по проселочным дорогам, стараясь не отвлекаться на эту безумную солнечную красоту.

Проехав через тихий перекресток, она попала на узкую улочку, сбавила скорость и осмотрелась. Финн передал адрес через Урсулу, и она боялась пропустить нужный дом. А вот и он. Извилистая дорога незаметно привела к прекрасному современному зданию, которое выросло будто из-под земли за очередным поворотом. Длинное, невысокое, со стеклянными стенами, строение удивительно гармонировало с окружающим ландшафтом.

Дом расположился между двумя небольшими естественными рощицами и, казалось, рос там, среди деревьев — с таким изяществом был спроектирован. Широкие дорожки в обрамлении густого, уже зеленого кустарника, под которым росли розовато-лиловые и белые крокусы, вели к самому входу.

Амбер поставила арендованный автомобиль на стоянку, включила сигнализацию и направилась к центральному крыльцу.

Автоматические прозрачные двери распахнулись, и она вошла в просторное чрево дома. Сбоку за столом сидела секретарша, а перед ней в хрустальной вазе стояли ароматные гиацинты и фрезии.

Девушка посмотрела на нее и улыбнулась.

— Добрый день, — сказала она.

— Добрый день. — Амбер улыбнулась в ответ. Странно, но за несколько месяцев у нее впервые получилась улыбка. — Я ищу Финна Фитцджералда.

Секретарша даже не посмотрела в список, только еще шире улыбнулась и кивнула.

— Да. Он вас ждет. Господин Фитцджералд просил проводить вас в оранжерею. Он подойдет туда чуть позже.

«Узнаю Финна», — мысленно усмехнулась Амбер, следуя за секретаршей в оранжерею. Финн, Финн... от одного звука его имени глаза девушки в приемной загорелись. «Возможно, — подумала Амбер не без мрачной иронии, — моя жизнь без тебя, Фитцджералд, станет гораздо легче». Она найдет самого обычного мужчину, который сможет любить ее, дорожить ею, окружать заботой, и ответит своему избраннику тем же...

— Мы пришли, — секретарша показала на дверь оранжереи.

Комната и в самом деле напоминала оранжерею: она почти целиком состояла из стекла, а деревья и кустарник за окном служили как бы ее живыми стенами. В глубине тихо звучала скрипичная музыка, и множество ваз с яркими и ароматными цветами стояли вокруг. Дизайнер, создавший эту красоту, сделал все, чтобы гость отдохнул и расслабился.

— Позвольте предложить вам что-нибудь? — спросила секретарша. — Чай, кофе, вино?

Амбер покачала головой. Придет Финн, а она сидит расслабленная, умиротворенная, наслаждаясь чашкой чая. Ну уж нет.

— Нет, спасибо, — сказала она. — Ничего не нужно.

Девушка ушла. За раздумьями Амбер потеряла счет времени и, услышав знакомый голос, закрыла глаза, не веря себе и сердцу, которое загрохотало, как артиллерийский салют.

— Амбер?

Она открыла глаза, по привычке посмотрела вверх. И... никого не увидела. Финн сидел рядом, глядя на нее. Только через несколько мгновений Амбер поняла, что он сжимает руками подлокотники инвалидной коляски.

Глупо, но Амбер едва не бросилась ему на шею, чтобы обнять, осыпать поцелуями, как делала всегда после долгой разлуки.

Она очень, очень соскучилась, только и всего. По его глазам. Улыбке. По тому, как он умеет смешить. Сводить с ума. Заставлять думать.

Наверное, она смотрела на Финна слишком жадным взглядом, но и в его глазах тоже быстро появился знакомый блеск. Инвалидная коляска, конечно, скрадывала его высокий рост, и все-таки он остался все тем же живым, энергичным Финном. Может, побледнел немного, из-за чего изумрудно-зеленые глаза стали еще ярче и выразительнее.

Амбер задумалась: какие найти слова, чтобы не осудить его и в то же время не обидеть жалостью?

— Ты должен был предупредить меня, — капризно сказала она.

Финн засмеялся, как в былые времена. Низким, бархатистым смехом.

— Зачем? — насмешливо прищурился он. — Чтобы попросить заодно захватить для меня слюнявчик?

Впервые в его голосе прозвучало отчаяние, вполне понятное для полного сил человека, ограниченного инвалидной коляской, будто стенами тюрьмы. В то же время в глазах его вспыхнул знакомый темный огонек желания, и Амбер готова была растаять как воск. Но вспомнила Биргитту.

Она начала с интересом разглядывать комнату, словно только вошла.

И заметила несколько пологих скатов у дверей вместо обычных ступенек.

— Что это за место? — вопрос вырвался сам собой.

— Приют, — произнес он медленно. — Десять лет назад его организовал один дальновидный человек, бывший автогонщик, который попал в аварию и раздробил себе ноги. Роскошный приют, здесь люди общаются с себе подобными, не ощущая своей ущербности.

— О, — вздохнула Амбер. — А если бы я позвонила, прежде чем ехать? И все узнала?

— Я предупредил персонал. И ты бы ничего не узнала, — спокойно сказал Финн.

Его железная невозмутимость довела Амбер до белого каления.

— Продолжаешь командовать, Финн? По-прежнему подстраиваешь мир под себя... несмотря на инвалидную коляску?

— Господи, — восхищенно выдохнул он. — Ты явно не стесняешься в выражениях, О'Нил!

В памяти ожили минувшие дни, легкое подтрунивание друг над другом в офисе, окончившееся сближением.

— А что? Ты разве против, Фитцджералд? — парировала она, с удовольствием вспоминая их шуточные перепалки.

Ее вдруг охватил прежний восторг. Неожиданный, пьянящий, такой знакомый, но забытый, потерянный, казалось, навсегда. Амбер безжалостно стряхнула с себя это наваждение. Хоть Финн и беспомощный инвалид, все равно она не намерена его прощать. Ведь он отверг ее и обидел. Один тот клочок бумаги чего стоит...

Амбер покачала головой.

— Черт возьми, Финн Фитцджералд! —крикнула она. — Я не собираюсь прощать тебя только потому, что ты...

— Парализован? — любезно подсказал он.

Слово ей не понравилось. И сердитый взгляд Финна тоже. И то, как на нее действует этот взгляд, тем более...

— Где Биргитта?

На лице Финна мелькнуло нечто смутно напоминающее раскаяние и легкая, невозмутимая улыбка. Потом все исчезло.

— Я не видел Биргитту.

— Ах да! Ты же лежал парализованный? — Амбер через силу выдавила последнее слово. — Ну конечно, она не пришла? Ведь Биргитте нужен был преуспевающий и здоровый Финн Фитцджералд. Хорошо, что ты не успел на ней жениться, правда? Она быстро превратила бы клятву быть вместе «в болезни и здравии» в пустое место!

— Ты закончила? — спокойно спросил Финн.

— Закончила ли я? — Амбер недоуменно вытаращила глаза. Слишком долго она размышляла над тем, как Финн обошелся с ней, чтобы вот так просто остановиться! — Я еще и не начинала, гуляка! И о чем ты подумал, а? — Она сделала глубокий вдох. — «Биргитта сбежала, к кому же мне обратиться, Боже Всесильный? Где я всегда смогу найти понимание? Кто меня любит и готов прибежать по первому зову? Конечно, милая крошка Амбер!»

— Это правда? Ты меня так сильно любишь, милая крошка Амбер?

— Финн, убирайся к черту! — выпалила она. — И не вздумай путать сострадание с безумной любовью!

— Ну, если это сострадание, дорогая, — сухо заметил он, — я пас.

Амбер взглянула на него уже другими глазами. Злость отчасти прошла, а Финн вопреки болезни не потерял в ее глазах ни капли мужской привлекательности. Сильный, подтянутый — прекрасный!

— И все-таки, где Биргитта?

Финн поежился и медленно, с усилием расправил плечи.

— А если я скажу «не знаю», ты поверишь?

— Не поверю!

«Ему, похоже, ни капли не стыдно! — разозлилась Амбер. — Он смотрит, как сытый кот».

— Наверное, завтракает где-нибудь, — сказал Финн.

— В два часа дня?

— Биргитта сейчас в Штатах, а там утро.

— Что она делает в Штатах? — насторожилась Амбер.

— Как всегда, сопровождает Каролину в ее деловых поездках.

Амбер поджала губы.

— Ты вполне мог бы быть с ними... но из-за болезни она от тебя отказалась?

Впервые его разочарование, злость и страх прорвались наружу.

— Хватит рассуждать о том, как Биргитта восприняла мою болезнь! Если хочешь знать, больной или здоровый, я не смог бы поехать с Биргиттой. По той простой причине, что это не понравилось бы ее мужу. Они помирились, да будет тебе известно.

— Правда?

Их взгляды встретились.

— Правда, — кивнул Финн.

— Хм, а как он отнесся к вашим нежным объятиям у рояля?

Оба не сводили глаз друг с друга, казалось, воздух между ними кипит от множества противоречивых эмоций.

— Это был не самый удачный поступок, — признался он наконец.

— О? — Амбер поперхнулась от удивления, — На глазах у всех, в том числе у собственной невесты, целоваться с другой? Неудачный поступок? Что тебя натолкнуло на такое потрясающе мудрое решение?

— Есть причина, — буркнул он и озабоченно прищурился. — Ты выглядишь уставшей.

— Ах, сколько заботы! — фыркнула Амбер и весело прибавила: — А вот ты просто пышешь здоровьем!

— Ладно, спасибо. — Финн нахмурился, а потом вдруг широко улыбнулся.

— Я сказала что-то смешное? — поинтересовалась Амбер.

Финн покачал головой.

— Нет. Но до сих пор никто не осмелился даже заикнуться о том, что я выгляжу здоровым! Это слово, по-моему, не ассоциируется у большинства людей с человеком в инвалидной коляске.

Он снова украдкой взглянул на нее, напрягшись, очень сосредоточенно. Раньше он так смотрел, когда ему трудно было собраться с мыслями. А чаще всего — когда хотел поцеловать ее...

— Может, спустимся в сад через террасу? — предложил он.

«Можно, если тебе здесь не сидится», — хотела ответить Амбер, но вовремя передумала. Ясно, что Финн соскучился по движению. И нужно проявить такт, в конце концов.

Она думала, что испугается или расстроится, увидев, как Финн управляется с инвалидной коляской. Или то и другое вместе. Страх, наверное, был. Но в основном восторг. Финн мастерски скользил по полу, как будто ничем другим в жизни не занимался.

Она дождалась, пока Финн минует дверь на террасу, и очень медленно, осторожно подошла. Он, должно быть, испытывает чувство горечи, досады, зависти оттого, что она ходит своими ногами, подумала Амбер. Но... ничего этого не было. Только легкий, оценивающий взгляд и слишком знакомый блеск в самой глубине глаз. Говорящий обычно о том, что Финну очень хочется... только одного. И Амбер ждала... ждала...

— Ты покраснела, Амбер, — шепнул Финн, когда она устроилась напротив.

— Я жду.

— Чего ты ждешь, дорогая?

Она не обратила внимания ни на чувственные нотки в его голосе, ни на многозначительную паузу.

— Твоих объяснений, Финн. Для начала — роман с Биргиттой...

— Дело в том, что романа с Биргиттой не было! — тут же перебил ее Финн.

— Да? А что было?

Вся накопившаяся за месяцы обида и злость водопадом вырвалась наружу.

— Зачем ты это сделал?! Зачем ты меня ранил?..

— Чтобы заставить уйти, — отрезал он и облегченно вздохнул, будто сбросив с души тяжелый камень. — Иначе ты бы осталась, Амбер. Я был вынужден пойти на крайность, потому что оказался в отчаянной ситуации. Испробовал все: холодность, развязность, грубость, наконец... зная, что ты любишь меня, Амбер, гораздо больше, чем я этого заслуживаю. Но ты не уходила.

Амбер, ахнув, вытаращила на него глаза и так стиснула руки, что костяшки побелели.

— Что ты имеешь в виду? — хриплым шепотом спросила она. — Не понимаю.

— Мы спорили несколько недель без перерыва. Помнишь?

— Как это можно забыть? — горько сказала Амбер.

— Я работал до потери пульса. Был нетерпелив, раздражителен...

— Знаю, — тихо проговорила она, — можешь не рассказывать.

— Да. — Его глаза смягчились. — Помнишь, я больной прилетел из Австралии?

— Ты заболел в Австралии, — уточнила Амбер.

Он кивнул.

— Подцепил вирус. Доктора сочли, что я простыл, из-за переутомления. И вот... — он рукой показал на безжизненные ноги, — видишь? — Финн поднял голову. — Тебе известно хоть немного о моей болезни?

Амбер уже успела прочесть о ней все, что только смогла найти, и знала: Финну не повезло, его реакция на вирус оказалась слишком бурной.

— Это побочный синдром, который различается по своему типу и тяжести. — Она вздернула подбородок и уверенно посмотрела на Финна. — Но... я не хочу говорить о твоей болезни.

— Не хочешь?

— Да. Я не ухожу от скользких и деликатных тем, — оправдалась она, — но мне гораздо интереснее будет узнать, зачем ты целовал Биргитту?

Финн, непонятно почему, развеселился.

— Амбер, ты никогда мне не наскучишь. Своей непредсказуемостью...

— Где ты откопал во мне непредсказуемость? — удивилась она.

— Видишь ли, когда человек становится инвалидом, как я, например, он как бы срастается со своей инвалидностью, и все люди хотят говорить с ним именно об этом. Как будто он не живой человек, а воплощенная болезнь. Большинство людей, по крайней мере, — он сверкнул улыбкой, — но не ты.

Второй раз за день она получает изящный, красиво упакованный комплимент, но ни за что не попадется на эту удочку.

— Я жду, Финн.

Минуту или две он молчал.

— Вернувшись в Лондон из Австралии, я начал чувствовать странные вещи: онемение в пальцах ног, рук... и просто общую слабость. Все... даже самое простое действие требовало гигантских усилий. Интуиция подсказывала, что это нечто более серьезное, чем усталость или смена часовых поясов...

— И ты ничего мне не сказал? — перебила Амбер.

Он кивнул.

— Ничего.

— Почему?

Их взгляды встретились.

— Опять же интуиция. Почувствовал, что дела могут быть очень плохи. Я виделся с тремя докторами, экспертами в своей области. И один осторожно намекнул, что у меня, возможно, первые признаки этого страшного синдрома.

— И ты опять ничего не сказал?

Финн нетерпеливо тряхнул головой.

— Накануне Нового года, после возвращения от доктора Номер Три, я расклеился окончательно. Он хотел сразу положить меня в больницу, но я не согласился. И ему оставалось только отправить меня домой, отдыхать. В тишине...

— Так вот почему ты тогда выставил меня из квартиры, — догадалась она, — позвал для подготовки вечеринки специалиста и настоял, чтобы я заночевала у сестры?

Финн кивнул. В его глазах, кажется, мелькнул ответ на ее вопрос. Да уж, Фитцджералд выбрал нестандартное средство устрашения...

— Значит, поцелуй... — медленно начала она, — роман с Биргиттой... был ненастоящим, да? Инсценировкой?

Он кивнул снова.

— Совершенно верно. Я едва не рассказал тебе правду новогодней ночью. Ты была такой милой, понимающей... И, лишь оказав явные знаки внимания... хм... другой женщине, я мог вынудить тебя уйти. И ты сама любезно подсказала мне эту идею.

Амбер смотрела на него в полном смятении.

— Зачем, Финн? Зачем понадобилось меня прогонять в такую тяжелую минуту?

— Потому что болезнь стремительно прогрессировала, из того, что сказали медики, я понял: возможен самый страшный исход.

— Значит, ты мог умереть?

— Мог.

— И посчитал меня не способной принимать решения? Сомневался, что я останусь рядом... вопреки всему?

— Я не хотел, чтобы ты осталась рядом «вопреки всему»! — тихо, с печальным огоньком в глазах сказал Финн. — Чтобы ты одевала меня. Кормила. Убирала за мной. — Он замолчал, ожидая, что Амбер сморщится от отвращения. Не дождался. — Короче говоря, связала свою жизнь с ущербным человеком!

— Ты не ущербный! — с жаром возразила она, сама себе удивляясь. — Итак, с чего это ты вдруг передумал и пригласил меня сюда?

Он недоверчиво усмехнулся.

— Я не верю, Амбер О'Нил. Что ты готова...

Амбер раздраженно встряхнула головой.

— Финн, меня это не интересует. Я не нуждаюсь в похвалах, — резко сказала она. — И по-прежнему готова выслушать твою версию о новогодней вечеринке.

— Хорошо. — Он принялся водить рукой туда-сюда по подлокотнику коляски. — Тогда, в декабре, я почти не садился за рояль. Но думал, что уж со своими знаменитыми двумя пьесами я справлюсь. Почему это взбрело мне в голову, черт его знает. И я приготовился играть...

— Вспоминаю, — поежилась Амбер.

— Но вдруг понял, что пальцы меня не слушаются! Меня будто ударили битой по голове, вот тогда я и поцеловал Биргитту.

— И она поцеловала тебя, — ворчливо заметила Амбер.

— Да, — Финн пристально посмотрел на нее прищуренными глазами. — Знаешь, это меня не вдохновило. Ничуть.

— Но зато немного утешило?

Он помолчал.

— Возможно, я нашел бы в этом утешение при других обстоятельствах.

— А ты знаешь, я ни с кем не целовалась с тех пор, как мы расстались.

— Неужели? — Финн притих. — Правда?

— Истинная правда, и можешь стереть со своего лица язвительную гримасу, Финн Фитцджералд!

— Гмм... — Финн нахмурился. — Так вот, после твоего ухода я попросил Биргитту вызвать врача и... оказался в больнице.

— А записка? — требовательно спросила она. — Записка, которую Биргитта передала мне в больнице?

Финн поморщился.

— Я вымотался до предела, пока сочинял ее. И умственно и физически. К тому же пришлось уговаривать Биргитту. Она наотрез отказывалась брать записку.

— Почему?

— Потому что считала, что лучше сказать тебе правду.

— Но ты настаивал?

— Конечно, настаивал! Не хотел портить тебе жизнь.

— До сих пор?

— До сих пор, — повторил он.

— Так почему же ты все-таки передумал?

— Соскучился, — вкрадчиво сказал он.

Одно слово, всего одно слово, но оно объяснило ей все. Амбер встала со стула, губы сами собой растянулись в улыбку. Она подошла поближе.

— Скажи мне честно, Финн. Ты хочешь, чтобы я ушла? Если так, то я уйду и больше никогда не вернусь. Но если ты желаешь знать, чего хочу я, то скажу: быть рядом с тобой. Пусть ты передвигаешься в коляске, пока. С этим я как-нибудь справлюсь.

Она увидела, как в его зеленых глазах мелькнул яркий огонек, и нагнулась к его уху.

— Мне не нужна твоя благодарность, слышишь, Финн? Просто я хочу быть рядом с тобой. Мне ничего не надо.

— А если я и не смогу ничего тебе дать? — поинтересовался он.

— Этому я не верю, — вполголоса сказала она. — В твоих глазах написано совсем иное. И не только в глазах. — Амбер выжидающе посмотрела на него. — Финн, я могу заставить землю крутиться быстрее ради тебя. Даже если ты меня об этом не попросишь.

Он вскинул голову и расхохотался от души.

— О, дорогая, — давясь от смеха, проговорил он.

— Так почему бы нам не найти укромный уголок и не подумать, как мы можем вращать землю? — промурлыкала Амбер.

Финн улыбнулся.

— Значит, решила все взять в свои руки?

— Тебе это не нравится?

— Отчего же. Вовсе нет, дорогая.

— Уведи меня куда-нибудь, — нетерпеливо сказала она. — Туда, где нас никто не найдет.

Она увидела в его глазах восторг ожидания. Финн кивнул, многозначительно глядя на нее. Отпустил тормоз коляски и рванулся вперед с такой скоростью, что Амбер пришлось бежать за ним. Даже в таком состоянии Финн неподражаем!

— Не будешь жалеть? — тихо спросил он.

Она решила не лукавить:

— Возможно. Если честно. Но сожаление развеется как дым, стоит мне посмотреть в твои зеленые глаза.

Кажется, Финн хотел что-то сказать в ответ, но передумал. Открыл дверь и въехал в одну из комнат. Амбер вошла следом.

Комната оказалась большой и светлой, в центре стояла кровать — наверное, самая большая в мире. На ней лежало небесно-голубое покрывало из дорогого атласа и роскошные, вышитые золотом подушки.

Финн ловко развернул коляску, и Амбер, нагнувшись, поцеловала его.

А потом последовал долгий и прекрасный поцелуй. Его губы согрели ее теплом и нежностью, а кончик языка был дразнящим и настойчивым. Ах, каким настойчивым!..

Амбер вздохнула, обняла его, прижалась к нему и шепотом произнесла:

— Финн?

— Амбер? — Он лукаво улыбнулся.

— Пойдем туда? — Она кивнула в сторону роскошного небесно-голубого покрывала. Как ни странно, ей вдруг стало неловко... — Подскажи мне, что делать, — почти беззвучно прошептали ее губы.

Ах, сколько уверенности и торжества было в его ответе!

— Пройди вон туда, к кровати, и для начала сними пиджак, — насмешливо скомандовал он.

Амбер медленно расстегнула синий кашемировый пиджак брючного костюма, между делом не забывая поглядывать на Финна. Воздух вокруг, казалось, накалился докрасна.

Она справилась с пиджаком и аккуратно положила на край широкой кровати. На ней осталась только тонкая шелковая комбинация. Она вздрогнула скорее от волнения, чем от холода. А что же Финн? Она обернулась и застыла от изумления, как статуя. С Финном произошло невероятное. Финн... он... он...

Не веря своим глазам, Амбер тряхнула головой. Финн поднялся с инвалидного кресла. Галлюцинация? Нет, это не галлюцинация. Безо всяких усилий Финн шагнул вперед, и Амбер поняла то, что ее потрясенный разум понимать отказался.

Когда он был уже совсем рядом, паркетный пол ушел из-под ее ослабевших и подкосившихся ног.

Амбер открыла глаза и поняла, что лежит почему-то не на полу, а на кровати. Где это она?

Рядом сидел хмурый, взволнованный Финн и тихо гладил ее по щеке.

Амбер отшатнулась от его руки, как от раскаленной плиты, одновременно пытаясь сесть, но он удержал ее.

— Не двигайся, дорогая, — строго сказал он и провел по ее лицу кончиками пальцев. — У тебя был шок.

Как давно Финн вот так не гладил ее по головке! Амбер захотелось послушаться, последовать его совету. Но потом она все вспомнила, с невероятными усилиями высвободилась из его цепких рук и села. Все еще не веря себе. Зачем он это сделал?!

— Да, ты прав, я была в шоке, — задыхаясь, проговорила Амбер. — Из-за того, что еще испытываю какие-то чувства к лживому, беспринципному негодяю по имени Финн Фитцджералд! — Она быстро оглядела его с ног до головы, убеждаясь в том, что этот человек отнюдь не сидел целыми днями в инвалидной коляске. К тому же Финн перенес ее на кровать, а она-то ведь не пушинка! — И давно ты ходишь?

— Месяц примерно, — признался Финн. — Я восстанавливал силы все это время.

— Как ты посмел, Финн, так бесчеловечно со мной обойтись? — Ее голос предательски дрогнул.

— Я должен был убедиться! — низким, полным страсти голосом объяснил он. И показал на пустую коляску. — Ведь я вполне мог бы быть прикован к ней навсегда.

— И что же?

— И мне надо было понять, захочешь ли ты остаться со мной, если я перестану отвечать твоему эталону красоты, эталону идеального мужчины.

Она сделала круглые глаза. Помотала головой.

— То есть ты подверг испытанию мою любовь к тебе? — поинтересовалась Амбер с горькой иронией.

— Я действительно был парализован, — сквозь зубы сказал Финн. — И был прикован к этой проклятой коляске.

— Разве это тебя оправдывает! — У Амбер снова задрожали губы. — Твои жестокость и надменность переходят все разумные пределы!

— Разве? — невинно спросил Финн. — Амбер, ты можешь понять, что я не хотел стать для тебя обузой? Иметь дело с инвалидом — это, знаешь ли, не прогулка на пикник...

— Я согласна, — упрямо продолжила она. — Но ты же и раньше знал, как сильно я тебя люблю.

— Да, но ты любила меня здорового, — возразил Финн. — Ты любила человека, который может все. Но положение... очень сильно изменилось помимо моей воли. И мне не хотелось воспользоваться твоей привязанностью, заставлять тебя кормить меня, беспомощного, с ложечки. Ведь я не смог бы дать тебе то, о чем ты всегда мечтала.

— Но теперь ты здоров, — возразила она. — К чему теперь твои фокусы?

— Дело не в фокусах, милая, — нежно проворковал Финн. — Дело в том, что между нами могла возникнуть неодолимая преграда.

— Ты боялся, что я сбегу, если ты на всю жизнь останешься в инвалидном кресле?

— Я не сомневался в твоей преданности, твоей любви, твоей твердости ни на минуту, хотя и не был уверен, что останусь тебе интересен. И еще хотел дать тебе возможность проявить все эти качества... что ты и сделала... — Зеленые глаза Финна заблестели, когда их взгляды встретились. — Да, ты это сделала, Амбер. Даже в большей степени, чем я мог себе представить. И я снова почувствовал себя здоровым. Это никому не удавалось, дорогая Амбер.

Он хотел убрать с ее лица золотистый локон, но она дрожащей рукой отстранила его и назло снова растрепала волосы.

«Нет! Не притрагивайся ко мне», — чуть не сказала она. Но их губы встретились, прежде чем обидные слова сорвались с ее языка. Впрочем, когда он захотел ее обнять, она спрыгнула с кровати и отошла в другой конец комнаты.

— Амбер, — тихо сказал он.

Она обернулась, удивляясь, как могла оказаться в столь глупой ситуации. Ей так хотелось, чтобы Финн прикоснулся к ней... хотелось снять с себя надоевшую одежду. Она пристально посмотрела на него.

— Что?

— Скажи мне, что ты чувствуешь.

Она вдруг поняла, насколько за эти месяцы разлуки они разучились общаться друг с другом. А сейчас... не слишком ли поздно?

— Я чувствую, что меня предали, да будет тебе известно. И понимаю, что ты опять пытаешься мной командовать... да! — В его глазах появилось недоумение. Она продолжила, не дав сказать ему ни слова: — И не надо на меня так удивленно смотреть. Ты не рассказал мне правду о своей болезни, ты не рассказал мне правду о своем выздоровлении! Ты цинично играешь моими чувствами...

— Я хотел защитить тебя!

— Финн, ты полагаешь, мне от этого легче? Я думала, что буду твоим другом, и ты будешь обращаться со мной как с равной, а ты, сколько я тебя знаю, пытаешься мной командовать, решать все за меня. В самом начале, когда мы начали встречаться, ты беспардонно пытался выставить меня из «Аллюра»...

— Да, потому что наши отношения могли помешать работе, я сразу тебе это объяснил! Или одно, или другое.

— Выходит, ты не хотел рисковать своим обожаемым бизнесом?

Финн покачал головой.

— Я не хотел рисковать нашими с тобой отношениями, — возразил он. — Но это было нереально, так как ты бы все равно не ушла, правда, Амбер?

— Правда, — согласилась она, и Финн улыбнулся. Убийственно обворожительной улыбкой, которая растопила сердце Амбер. — В любом случае, — она посмотрела на Финна сквозь длинные ресницы, — я доказала, что ты не прав, разве нет?

— Да, ты доказала, — эхом откликнулся он. — Ты сметала все барьеры, которые я перед тобой ставил.

Амбер сжала губы.

— А помнишь, как ты не позволил мне подписать контракт с Кассини?

В ответ он покачал головой.

— Ну, нет, дорогая, не надо на меня наговаривать. Ты сама решала, подписывать или не подписывать контракт...

— Потому что ты сказал: это опасно для наших отношений...

— Но так оно и было.

— Хорошо, но почему ты не дал мне возможность выяснить это самой?

— Я дал тебе такую возможность: если бы ты захотела принять его предложение, я бы не стал возражать, — уточнил Финн. — Но представь себе, что бы случилось дальше. Разве мы могли бы общаться, если бы ты путешествовала по всему миру?

Она почувствовала, как по щекам ее побежали слезы.

— Не знаю, — потерянно прошептала она.

— Если я подойду и успокою тебя, ты снова скажешь, что я тобой командую? — медленно спросил он.

— Нет.

— Или ущемляю твое самолюбие?

Она покачала головой.

— Нет.

— Если я тебя поцелую?

Амбер смахнула слезы с ресниц.

— Получишь ответный поцелуй.

— И тебе будет приятно?

— Думаю, да.

— Вопреки всему, что случилось?

— Может, как раз благодаря тому, что случилось, — задумчиво ответила она.

Они смотрели друг на друга, а потом он пошел навстречу, раскрыв свои объятия, и Амбер сразу прильнула к нему.

— Ах, Финн! — всхлипнула она, размазывая свои слезы по его колючим щекам. — Финн!

— Знаю, — мягко сказал он, — я все знаю.

Амбер снова ощутила себя счастливой. От его прикосновений замирало сердце, и ей казалось, что она улетает в какую-то даль.

Он улыбнулся, взял ее руку и взглянул на ладонь. Затем провел пальцем по одной из линий.

— Что, мне суждена долгая жизнь? — взволнованно спросила Амбер.

— Я смотрел твою линию сердца. — Он поцеловал кончики ее пальцев.

— И какая она?

— Очень счастливая, — серьезно сказал Финн. — Я уверен, что и жизнь твоя будет счастливой.

Она обняла его мускулистые плечи и помотала головой.

— Наша жизнь будет счастливой, — поправила она. — Наше будущее.

— Ты говоришь это так серьезно, — улыбнулся Финн.

— Да, серьезно. — Она кивнула. — Так оно и будет. — Амбер счастливо улыбнулась и провела рукой вниз, по спине Финна, что ему очень понравилось.

— Приятно, — заметил он.

Она продолжила свой нежный массаж.

— А так?

— Так еще лучше, — простонал Финн, покрывая ее лицо поцелуями.

— Амбер, какая красота! — вздохнула Урсула.

Амбер взглянула на свое «свадебное» отражение в довольно-таки пыльном зеркале, одолженном маленькой ирландской гостинице, где они остановились. За те три дня, что они с Урсулой провели в «Блэк Болеэре», обе славно отдохнули. В распоряжении сестер оказалась самая большая спальня, и каждое утро им приносили завтрак прямо в постель по личному распоряжению владельца, Алана Болеэра. По натуре эксцентричный, он был очень гостеприимным хозяином, настоящим ирландцем.

— Знаешь, — улыбнулась Амбер, — когда я пару раз позировала для модельных агентств в роскошных туалетах, и фотографы крутились под носом со своими камерами, я не чувствовала никакой радости.

— Тебе хорошо, потому что ты влюблена в Финна, — сказала Урсула с ноткой легкой зависти в дрогнувшем голосе.

Амбер сразу же отвлеклась от зеркала.

— Прекрати, я боюсь сглазить...

Урсула покачала головой.

— Знаю... Но я так рада за тебя. Так счастлива за вас обоих.

— Верю. — Амбер смотрела на отражение, казалось, незнакомой ей женщины. Свадебное платье прекрасно подчеркивало ее стройную фигуру. Она отрастила волосы, и длинные, густые пряди, собранные на затылке, красовались под прозрачной шелковой фатой, которая спадала на плечи искрящимся водопадом.

— Как гордилась бы наша мама, увидев тебя в платье, выбранном ею самой много лет назад. — Урсула улыбнулась, украдкой смахнув набежавшую слезу.

Фата несколько смущала Амбер. Холли Лавлейс отправила ей свадебное платье, как только они с Финном сообщили ей дату свадьбы.

— Как мамино платье сидит на Холли? — поинтересовалась она.

Сестра засияла восторженной улыбкой.

— Совершенно по-другому. Хотя вы обе рыжеволосые, но у Холли волосы темнее. Да и прическа, и цветы в волосах у вас разные.

Амбер смешалась.

— А ты... ты пригласила Росса?

Урсула закашлялась.

— Да, пригласила. Он просил передать тебе громадную благодарность и прекрасные подарки тебе и Финну. Но он не приедет.

— Даже на саму церемонию?

Урсула покачала головой.

— Даже на саму церемонию, — тихо повторила она. — Росс не любит свадеб.

Амбер кивнула в ответ, взяла с полочки свадебный букет и, закрыв глаза, с наслаждением вдохнула густой аромат цветов. Последние дни она радовалась любой мелочи. Финн учил ее этому искусству радости, особенно после своей болезни.

Саму свадьбу Амбер и Финн решили справить по старинке. Мама Финна не могла уже путешествовать из-за слабости и преклонных лет, так что молодые сами приехали в Ирландию, где находилась небольшая деревенская церковь, место венчания нескольких поколений Фитцджералдов.

Церковь до отказа была заполнена родственниками: Финн с Урсулой умудрились найти и пригласить на свадьбу даже нескольких представителей О'Нил, живущих в Ирландии.

— Пора. — Урсула быстро глянула на часы. — Нельзя затягивать ожидание, да и священник будет недоволен!

Амбер расхохоталась и еще раз взглянула на костюм сестры: платье и пиджак из светлейшего голубого шелка и широкополая шляпа в придачу.

— Ты прекрасно выглядишь! — заметила она. — Сногсшибательно!

— Спасибо, — улыбнулась Урсула.

— Но почему ты не согласилась быть подружкой невесты? — капризно спросила Амбер.

— Знаю, тебе хотелось. Но я слишком стара и толста, чтобы стоять у алтаря рядом с сестрой-моделью! — весело сказала Урсула. — К тому же мне выпала гораздо большая честь: вручать тебя жениху... хотя обычно эту роль выполняет мужчина.

Амбер мысленно помолилась за то, чтобы сестра однажды повстречала своего принца. Человека, который будет более достоин любви и уважения, чем Росс Шеридан.

— Пойдем, — вздохнула она.

От гостиницы до церкви было рукой подать. Все пространство вокруг заливал яркий свет. Светло и радостно было и на душе Амбер.

В жизни она не видела в церкви столько народу, но ее интересовал только Финн. Высокий и гордый, он стоял у самого алтаря. Амбер на секунду остановилась.

Финн продал Джексону свою долю акций в «Аллюре». Как ни странно, Амбер это не удивило и не испугало. Карьера, к которой прежде Финн так стремился, теперь мало его интересовала. Болезнь изменила Финна, заставила посмотреть на мир совершенно иными глазами.

Однажды он сказал ей:

— Знаешь, Амбер, я хочу заняться чем-нибудь стоящим!

Амбер без объяснений и доводов поняла его.

— Что ж, займись! — ответила она.

Руководство больницы, в которой лечился Финн, пригласило его в совет директоров как человека с опытом и наделенного природной энергией. Еще он строил какие-то планы по вложению части доходов в благотворительные фонды. На это, конечно, его натолкнула болезнь. Хотя Амбер подозревала, что под «чем-то стоящим» Финн подразумевал все же политическую деятельность. И страшно боялась, что он снова начнет работать в ущерб своему здоровью.

Финн почувствовал, что Амбер вошла в церковь, и обернулся.

Органист заиграл свадебный марш, Амбер и Урсула переглянулись и медленно пошли навстречу Финну, к алтарю.

Несмотря на то, что церковь была небольшая, путь к Финну показался Амбер бесконечным. Потом она с трудом вспоминала, как повторяла слова священника. Правда, слова «в болезни и в здравии» врезались ей в память. Когда Финн надевал ей на палец тонкое золотое колечко, она почти ничего не видела сквозь пелену слез.

Но больше всего ей запомнилось, как священник откашлялся и как бы нехотя сказал: «Можете поцеловать невесту».

Финн отвел вуаль от ее лица и очень долго смотрел ей в глаза. Амбер видела в них яркий свет любви и твердо знала: что бы ни случилось, они все преодолеют. Впереди ждала ее целая жизнь рядом с самым любимым человеком.

КОНЕЦ

[1] Амбер (amber) — Янтарь (англ.)

[2] Merci, Monsieur — Спасибо, сударь (фр.)