Бывшая в употреблении, или Актриса погорелого театра

Пролог. Анонс

«Если в первом акте на сцене висит ружье,

то в последнем оно должно выстрелить»

(А. П. Чехов)

— Я могу подвезти…

— Ну уж нет! — излишне громко воскликнула, впрочем, никто не обратил на это внимания. — Я с тобой больше в один на один нигде не останусь! Еще не хватало мне в машине с тобой оказаться! — кипятилась она, выпрямляясь и отставляя кофе.

— Я был так плох? — будто и не обратил внимания на ее выпад викинг.

— Честно? — Он кивнул. — Ты был отвратителен!

— Дашь мне шанс исправить?

Он не шутил, был вполне серьезен, а градус ярости девушки просто пробивал границы всех термометров:

— Ты совсем больной или да?!

— Я не о том. — Он смотрел прямо ей в глаза и укрощал, как опытный дрессировщик дикую тигрицу. — Позволь мне исправить все.

— Что — все?!

— Все, что смогу.

Она хмыкнула и откинулась на спинку стула, сложив на груди руки, окинула его ей самой непонятным взглядом — со смесью жгучих эмоций, вызванных не только им — и насмешливо спросила:

— И с чего начнешь?

— С твоей главной ошибки.

— Это какой же? — ядовито поинтересовалась.

— Не уходи из труппы.

— Это еще почему?

— У тебя ведь есть дублерша, которая на случай, например, твоей болезни играла бы вместо тебя? — Сабина даже руки опустила от полоснувшей по сердцу логики — он прав! Злата Королева прогоняла ее роль — это нормальная практика! — Вижу, что прав... — он тоже отодвинул от себя чашку с кофе. — Я не мерзавец, Сабин, я хочу помочь. Позволь…

Антреприза. Глава 1. Секс на котурнах

Пердимонокль – казус во время представления.

Сабина вошла в кабинет походкой от бедра, томно прикрыла веки и подошла к большому письменному столу, за которым в удобном кресле сидел импозантный мужчина лет пятидесяти пяти. Он нацепил на губы хищную улыбку и щелкнул колпачком ручки, пряча острый пишущий кончик.

— Ты сегодня задержалась, беби, — беззлобно констатировал антрепренер[1], наблюдая, как это произведение искусства — прима его труппы — садится на его стол, сбросив с красивых длинных ножек лабутены, и скрещивает тонкие икры.

— Котик соскучился по своей девочке? — полу-утвердительно в своей манере протянула Сабина и повела плечом, ловким тренированным движением заставляя бретель дорогого платья соскользнуть и слегка оголить округлую аппетитную грудь.

— Котик соскучился, — опасно ухмыльнулся мужчина, откинувшись на спинку кресла и продолжая наблюдать за эротичной игрой женщины младше его больше чем вполовину.

— Мой котик... — обвела язычком контур верхней губы чаровница, чуть запрокинув голову, будто открывая изящную шею его укусам. — Твоя кисонька хочет тебя...

Неуловимое движение второго плеча обнажило другую тяжелую округлость идеальной формы. Но уже через секунду задержавшееся на топорщившихся от возбуждения сосках платье соскользнуло с тихим шелестом на талию. А еще через секунду ножка в тончайшем чулочке уперлась мужчине в грудь. Сабина наклонилась к нему и вытянула сложенные сердечком губы, подставляя их под поцелуй. Хозяин роскошно обставленного кабинета коснулся губами ножки и обнял девичью ступню большой ладонью. Отвел ее в сторону, придвигаясь ближе к заманчивому телу, и коснулся губ девушки почти целомудренным поцелуем.

— Ты в трусиках, беби? — спросил слегка охрипшим голосом и кашлянул, чтобы вернуть своему баритону сочность.

— Обижаешь... — смешно скуксилась Сабина и медленно развела ножки в стороны, эротично длинными ноготками проводя по внутренней стороне бедер и задирая платье.

Влажный похотливый блеск в глазах мужчины заставил ее рассмеяться красивым смехом, похожим на переливы колокольчика. Но уже в следующую секунду она задохнулась от собственного стона, потому что мужчина грубо сунул в ее лоно средний палец. Сабина откинулась на локти и обхватила ступнями шею мужчины, распахнувшись перед ним бесстыдно и привычно.

— О-о, Грег... — порочно пропела и прикусила нижнюю губу, отдаваясь в его власть.

Он умело третировал кончиком пальца переднюю стенку ее тесного горячего влагалища, массируя точку наивысшего удовольствия. Девушка перед ним вздрагивала и подавалась бедрами навстречу, а он жадно смотрел на мокрую щель и трахал ее пальцем, пока Сабина не застонала от накатившего оргазма.

Мужчина уже был возбужден, но возраст давал о себе знать. Увы, но даже с молодой любовницей он мог кончить лишь раз. Зато он — этот раз — мог длиться долго и подарить ему сытный оргазм.

Их прелюдия всегда была одинакова, потому без всяких слов Сабина легла поперек стола, отделанного кожей молодого зубра, свесив красивую головку. Мужчина обошел стол и встал у ее лица, оставляя ей право расстегнуть его брюки и заняться членом. Его возбуждение нарастало медленно, но, набрав силу, было подобно несшемуся локомотиву, сметавшему на своем пути все.

Грег положил ладони на идеальные груди и поиграл пальцами с сосками, остановив взгляд на мокрой промежности — он займется ей чуть позже с большим удовольствием и очень основательно. Вздохнул, когда еще нетвердый, лишь начавший увеличиваться член полностью исчез во рту его сладкой беби. Застонал и стал расстегивать рубашку. Откинув ее в кресло, слегка сжал и свел вместе упругие груди девушки, поиграл ими, потерев друг о друга, и протянул руку к розовой соблазнительной щелочке между ее ног. Запрокинул голову с протяжным стоном наслаждения, почувствовав, что девушка выпустила его отвердевший член и присосалась к головке губами немного болезненно — как ему нравилось.

— О да, беби... открой ротик и будь готова его глотать...

Это была самая приятная часть их встреч — он долго трахал ее рот, наблюдая, как пошло ласкает себя эта распутная девочка. Он начинал медленно и протяжно, вводил член до основания, проникая в глотку, на секунду задерживался и выскальзывал, давая беби вдохнуть. Но скоро вместе с твердостью его орудия наслаждения росли и его аппетиты, и он уже трахал милый розовый ротик, как щель между ее ножек, лишь иногда давая девушке облизать твердую головку и пососать. Он стонал и дрожал от этого прелестного вида и громких причмокиваний, которые заводили его еще круче. И когда его член становился почти каменным и нетерпеливым, Грег стаскивал Сабину со стола и ставил ее перед собой, заставляя низко наклониться и прогнуться в пояснице.

Влажные шлепки тел и стоны удовольствия хозяина кабинета и его примы становились быстрее и громче от накатывавшего на обоих сладострастного предвкушения оргазма уже через несколько минут, и можно было бы и кончить, но следующий раз он сможет лишь через несколько дней, и потому мужчина менял позы, выбирая самые откровенные и развратные, чтобы насладиться процессом сполна, насытиться ощущением упругого тесного кольца мышц вокруг своего постаревшего и утратившего молодецкую мощь члена. Когда он давал слабину, Сабина снова брала его в рот и умело возвращала ему твердость и боевой настрой.

А в благодарность за свои труды она получала ни много ни мало, а место дивы в местном театре и возможность блистать на обложках глянцевых журналов, передовицах газет и крутиться в сливках общества их небольшого городка.

— Шире бедра, беби, — услышала он голос с придыханием — мужчина уже устал и выдыхался, весь вспотел и дышал тяжело, как загнанный конь. — Сделай что-нибудь, детка, теряю запал.

Сабина закатила глаза: она дала ему себя сегодня уже даже так, как не мечтала Камасутра, а он передержал возбуждение и теперь не мог кончить. Она присела перед ним на корточки и взяла в рот уже терявший стойкость член. Принялась сосать его, доставляя мужчине желанные немного болезненные ощущения, собрала в ладошку расслабленные яйца и заиграла ими, осторожно перекатывая, как теннисные мячики. Но даже проверенные манипуляции не помогали — она чувствовала, как член во рту совершенно обмяк.

Глава 2. Игра тылом

Как себя поставишь, так тебя и вы***т...

— Задорно ему будет… Старый козел! — ворчала Сабина, нервно расчесывая волосы.

Они дико бесили ее сегодня — тонкие и легкие как пух, ни в какую не желали укладываться, то одна прядь, то другая выскальзывала из заколки, делая прическу неопрятной и совсем не походившей на продуманный творческий беспорядок. Остервенело швырнула заколку о стену и топнула ногой, вымещая гнев на мужа.

 Вчера он был беспощадно нежен в постели, растомил ее так, что она млела в его объятиях, забывая все на свете. Зарывался в ее волосы большой пятерней, держал под попу и будто укачивал под собой, урча от удовольствия колыбельную из стонов, милого шепота и ритмичного шелеста шелковой постели. Он любил ее от кончиков ноготков на ногах до макушки, нежил и сам таял от близости с ней…

А сейчас ей хотелось грубости до крика и слез. Чтобы каждый толчок выбивал воздух из легких и хрип из горла. Как это умел делать Виктор Борзов — режиссер и сценарист их труппы. Мужчина, который оказался обыкновенным бабником, и назло которому она поддалась ухаживаниям Димы и вышла замуж. Виктора это, похоже, даже устраивало, потому что замужней ей он оказывал больше внимания, чем раньше. И уже ради этого она готова была терпеть невыносимую сиропную заботу и любовь Димы.

Сабина набрала номер любовника и уже через два гудка услышала сексуально хрипловатый низкий голос:

— Да, детка...

— Я соскучилась, — сразу скуксилась Сабина, унижаясь перед брутальным самцом.

Она всегда боялась его отказа и, помани он ее пальцем, бросалась на его зов, едва не высунув язык и не капая слюной от счастья.

— Я слегка занят сегодня… — Сердце девушки оборвалось. — Но у меня есть час…

— О-о, скоро буду! — перебила его Сабина, чувствуя, что сердце снова запустилось и забилось быстрее, чем застучали ее каблучки по лестнице, когда она понеслась к нему.

— Твоя попка хочет огня? — хохотнул мужчина и громким шепотом в динамик, будто на ухо, добавил: — Так неси ее ко мне скорее, детка, отжарю как следует…

Девушка неслась по улице на шпильках, забыв о неудачной укладке волос, о брошенном на пол полотенце и забытом на не заправленной постели завтраке. Все теряло значение и не стоило внимания, когда ее звал ОН — Виктор, мужчина, которому она безоговорочно подчинялась всегда и везде. Ради него она старалась быть лучшей на сцене и в постели. От его взгляда текла, как сучка, и дрожала от страсти. И теперь, зная, что муж не собирается с ней на гастроли в Москву, рвалась туда еще больше, чтобы отдаться страсти на на полную катушку.

До дома Виктора было совсем недалеко — пара-тройка километров. Сабина могла бы поймать попутку, но предпочла сократить расстояние и пробежать мимо стройки, где работал ее муж. Каждая минутка была драгоценной, не хотелось ждать и колесить по району, когда в груди пылало в радостном предвкушении встречи сердце, и низ живота уже сладко тянуло.

Наконец, сорвав с дерева лист, Сабина парой движений обтерла от пыли каблучки и нажала кнопку домофона в новостройке. Виктор отозвался почти мгновенно — безмолвно впустил ее в подъезд, а уже через минуту встречал ее на пороге квартиры.

— Витя… — повисла у него на шее девушка, едва он захлопнул дверь за ее спиной.

Она потянулась к нему губами, выпрашивая поцелуй, и мужчина не заставил ждать. Впился в губы до боли, вызывая стон, целовал, не жалея нежной кожи, прикусывая ее и выпивая судорожный всхлип девушки.

— Дырочка моя… — нежно прошептал ей в истерзанные губы. Двинул пару раз похотливо бедрами, чуть согнув колени, потерся об нее выпиравшим между ног бугром. — Давай-ка поиграем тылом[1]… — скомандовал и сам развернул ее к себе спиной.

— Прямо тут? — капризно надула губки.

— Театр начинается с вешалки[2], — подтвердил главнюк и расстегнул сзади молнию на сарафане, задрал и заткнул подол в раскрытый вырез, стянул трусики со стройных ног и присел на корточки. Сабина запрокинула голову и зажмурилась от удовольствия, когда он раздвинул ее ягодицы и лизнул тугое колечко между ними. — Расставь ножки, детка, и прогнись, чтобы я видел тебя всю. — Девушка выпятила попу, послушно и с радостью подставляя себя под ласку. Охнула, когда теплый мокрый язык заскользил между ягодиц, а мужской палец надавил на очаг сладкого раздражения. — Мокрая… — констатировал и вплотную занялся входом в попку. — Держи сама. — Виктор положил ладони Сабины на ее ягодицы и раздвинул шире, спустил штаны и зажал член в кулаке. Его руки и язык работали быстро, нагоняя возбуждение на обоих, и когда девушка задвигала бедрами ему навстречу со стонами, встал, подхватил ее под колено и взялся за ручку входной двери, не давая опустить ногу. — Держи шире! — рявкнул, едва она убрала ладони с попки, и туго толкнулся в вылизанный вход. — Давай, детка, пусти меня… — рычал, чуть вытаскивая член и снова протискивая его глубже. — Старый хрен еще не трахнул тебя в зад? — спросил хрипло, тяжело дыша, когда вошел по самые яйца и мелкоамплитудно задергался, создавая лишь ощущение движения внутри нее.

— Ви-и-ить… — обиженно простонала Сабина, прикусывая от непривычной боли и неприятного ощущения губу.

— Я знаю, зачем ты ходишь к нему в кабинет. — Он вытянул член из попы, провел головкой вокруг другого мокрого отверстия, собирая смазку, и вернулся выше, на этот раз толкнувшись рывком. Сабина вскрикнула и следом всхлипнула, хватая ртом воздух, не расслышав его слова: — Я его привычки наизусть знаю, детка. Не ты первая, инженю[3]… — он быстро выскользнул и так же резко дернулся обратно, ударяя бедрами о ее раздвинутые ягодицы, — …не ты последняя…

Виктор держался за ручку двери, не давая опустить ногу, и долбил попу членом с глухим рыком, вбивая Сабину в дверь всем своим телом. Ей нравилось, когда он слетал с катушек и брал ее грубо и властно, но сегодня ей было больно и неприятно, и досадно от того, что он не дал кончить от его языка, а от этого секса она не чувствовала ни возбуждения, ни удовольствия. Она послушно стояла, отдав ему свое тело, и чтобы как-то смягчить себе боль, отпустила ягодицы и затеребила клитор пальцами, прижавшись к двери мокрой от слез щекой и закрыв глаза.