Бывшие. Двойняшки от врага

Глава 24

– Ты сумасшедший, – безапелляционно сообщает Антон Алексеевич, – А еще дурак. Круглый! Зря мы тебе дом подарили, поверили что у тебя мозги есть! А у тебя голова пустая!

– Да, пустая! – охотно кивает Андрей, – И меня это устраивает. Пустая или нет, но я буду именно ею думать, а не пользоваться чьей-то чужой!

Вот так. Кто бы мог подумать, что Андрей найдет в себе силы жестко ответить собственным родителям! Если бы кто сказал, решила бы что придумывают.

Невольно улыбаюсь. Вот так заканчивается мой брак. Я никогда не любила Андрея, но… Сейчас я испытываю к нему уважение. Как к человеку, который перешел на ступень выше своего развития, своей воли. Может дело еще в его избраннице… Вот такая она, настоящая любовь.

– А ты что молчишь? – выводит меня из раздумий мама, – У тебя семья разваливается, дети остаются сиротами, а ты сидишь и мечтаешь!

На ее лице искреннее негодование. А я развожу руками:

– Это все случилось бы рано или поздно.

– Да где твоя женская гордость? Ну плевать тебе на дочек, но растоптать саму себя! Согласиться с тем, что муж тебя бросает, рогатую, и уходит к другой женщине? Я не знаю как я тебя воспитывала, моя девочка. Но я бы со стыда умерла, – то есть теперь решили проехаться по мне, надеясь, что помешаю разводу. Только я даже если бы и хотела помешать, все равно бы не смогла. Потому что нас с Андреем мало что объединяет. Совместно нажитого имущества – с гулькин нос, да и поделить можно без суда. А дети только мои.

– Я не считаю, что мне есть чего стыдиться, – не собираюсь оправдываться перед матерью. И не пойду больше у них на поводу. Одного раза хватило.

В разговор встревает Лена, которая до этого увлеченно пыталась поймать зрительный контакт с Андреем и периодически облизывала языком пухлые губы. Вот интересно, мама не видит поведение дочери? Не может не видеть. Но ей плевать!

– Стася не чувствует никакого ущерба для гордости, – щебечет, – Потому что у самой рыльце в пушку. Ее там кавалер ждет…

Я чувствую как краснею. Это она досочиняла после нашего разговора о Саше. Решила что мы с ним уже во весь рост снова встречаемся! Однако мама даже не думает все это слушать. Показав жестом чтобы Лена молчала, она произносит:

– Ни один кавалер нормальной женщине мозги не запудрит! Кем бы он ни был!

И все начинают кивать, соглашаясь с мудростью моей мамы. А мне хочется просто убежать. На край света. И больше никогда, никогда никого не видеть. Ну или хотя бы лет двадцать.

– Да хватит, – Антон Алексеевич поднимается с места, очевидно устав обсуждать кто с кем спит. – Я уже понял что у каждого на стороне личная жизнь ключом забила. Другой вопрос, что через пару месяцев оба приползут на коленях просить денег! Что один, что другой! Только знайте! Ни копейки вы не получите! Ни от меня, ни от сватов. Даже не рассчитывайте. Как вы к нам, так и мы к вам!

И на этой патетической ноте он, взяв висящий на спинке стула пиджак, направляется к выходу. Следом гуськом идут остальные. Мои родители поглядывают на меня с укором, качают головами. Лена, виляя задом, морщиться, как будто под нос подсунули какую-то нехорошую субстанцию. А Ирина Львовна картинно хватается за грудь: якобы сердце прихватило, помирает.

И когда наконец все покидают дом, я возвращаюсь на кухню, падаю на стул и вытягиваю ноги. А Андрей достает из холодильника бутылку с янтарной жидкостью:

– Отбились! Может отметим?

– Это тебе есть что отмечать. У тебя вон, невеста, ты женишься на ней сразу, – грустно улыбаюсь, – А у меня…

– Ты что, не хочешь разводиться? – хмурится.

– Я не против развода, я о другом…

– А, – кивает, – Я понял. А что там с Сашей? Я думал… Ну, Лена ж сказала. Она про него говорила?

– Нет, ничего у нас нет, – мотаю головой и, махнув рукой, поднимаюсь, – Спать пойду.

– Стася…

– Чего?

– Так ты поговори с Сашей? Он же вроде сейчас свободен. Не будь дурой. Может еще склеится и сложится! – он это говорит с такой яростной уверенностью, что я невольно улыбаюсь.

– Спасибо что переживаешь.

– Просто скажи что до сих пор его любишь. И все. Ты от этого не облезнешь. Просто помяни мое слово. Пообещай.

– Ладно, – я и сама не верю что соглашаюсь со светлой мыслью Андрея. В конце концов, ему уже от меня ничего не надо. А мужик он не подлый. – Завтра съезжу на объект. Раз твой отец забирает наше с тобой детище, надо бы предупредить рабочих. Если их не выгонят конечно.

– Это объект что парк? Ты с мэром что ли поругалась? – смеется.

– Да, он думал что если предложил мне все объекты города, то я предложу ему всю себя.

– А, – кивает, – Ну удачи ему. И что, нафиг послал?

– Да, я думала это настоящая трагедия. Но если всем этим будет заниматься твой отец теперь, то какая уже разница.

– Нам надо будет отжать отступные, – достает из холодильника сыр с плесенью, – Кстати на них ты себе какую-никакую, а квартиру точно купишь.

– Твой отец жадный, даст копейки.

– Не копейки. Я сам наше соглашение разрабатывал. Там сложные математические расчеты, но смысл в том, еще вопрос, насколько ему будет выгодно нас выгонять. Он конечно из принципа не отступится, но общипаем мы его здорово.

– Ладно.

– Ты точно есть не хочешь?

– Нет, – мотаю головой. Какая уж еда. После таких гостей если и был аппетит, то он пропал надолго. Я поднимаюсь на второй этаж, к моим девочкам. Няня их уже уложила. Обе спят, а я, зайдя на цыпочках к любимым дочкам, сажусь на стул и долго разглядываю как они сладко спят. И мне становится так хорошо и спокойно! Я понимаю, что все на самом деле идет максимально хорошо. Больше не будет фарса под названием «семья». Давно пора было это заканчивать.

А еще надо сказать Саше, что у него есть две чудесные дочурки.