Бывшие. Одна фамилия на двоих

Глава 49

Я сидела на руках у Романова, и рыдала ему в шею, заливая слезами футболку.

От его запаха мне просто сносило башку. Как только мой нос улавливал нотки его туалетной воды и тела и мозг переходил в режим «я ваша навеки», «самка» и тому подобное.

— Какой же я осёл, Ир! Прости, я не должен был сейчас говорить о Старове. Ты столько пережила, и ещё не отошла от всего этого, — Дима тихонько покачивал меня, гладил по голове и целовал в висок.

«Что он говорит? Я же должна что-то сейчас ответить, а я дышу Романовым, смотрю на его шею и мне хочется прикоснуться губами к его пульсирующей венке».

— Давай постараемся хотя бы эти три дня не вспоминать о том, что было, а? — посмотрела я Диме в глаза, — Я сама не думала, что мне станет плохо от воспоминаний обо всём произошедшем.

«А твои феромоны, или как их там называют, меня лечат… лекарство попадает сразу в мозг и мне становится хорошо …»

— Не будем, мой изумрудик, — прошептал Дима и поцеловал меня в скулу, а потом немного наклонился и слегка дотронулся губами до уголка моих губ и тихонечко потрогал их языком. От этой ласки побежал огонёк по шее, по спине, мне стало жарко, и я постаралась избавиться от пледа.

— Я горю, Дим… Мне всю ночь казалось, что ты меня ласкаешь, трогаешь, обнимаешь, я так хотела к тебе прижаться…

— Тебе не казалось, милая моя, нежная девочка, моя красавица… — Дима освобождал меня от пледа очень медленно, едва лаская лицо, шею, плечи, — Я любовался тобой, касался тебя, пытался обнять — но побоялся разбудить или напугать, — шёпотом говорил он.

— Я очень скучаю по тебе, Дим, по твоим рукам, по поцелуям… — шептала я на ухо Романову и слышала, как разгоняется его сердце, а следом и моё, — Я… хочу… тебя… Дим…

И во мне вспыхнул огонь. В груди всё клокотало. Казалось, что в животе распускается цветок, который своими лепестками ласкает меня, эта нега разливается по всему телу, и я становлюсь мягкой, податливой, как розовое желе.

Глаза напротив, в которых я тонула, потемнели. Дима продолжал ласкать меня, но в его движениях появилась настойчивость, мышцы напряглись, и я очень хотела, чтобы он был именно таким и не останавливался.

— Ты такая… невероятно красивая и желанная, Ир…

Крепкие жилистые руки мгновенно обняли меня и двигались по моей спине, опускаясь на талию, бёдра, оглаживая ноги и ступни.

«Надо отказаться от брюк, пока я рядом с Романовым» — мелькнула мысль.

Мне очень хотелось, чтобы он именно сейчас коснулся моей кожи. Почувствовать дрожь от первых прикосновений, когда каждая клеточка взрывается и уже возбуждение несётся по всему телу, смывая остатки стыда и последнюю возможность включить голову и остановиться.

Только не останавливаться!

Плед очень удачно оказался на спинках передних сидений и закрыл нас от несущихся мимо машин. Тонированные стёкла надёжны. Щелчок — и мы одни.

И нас унесло…

Деревья, лес — и всё такое дикое и красивое, как и… мой мужчина.

Напряжённые мышцы его плеч, жилы и вены, выступившие на шее и на руках — красота, которую я увидела только сейчас.

Его глаза, которые с самого начала смотрели только в мои…

— Мой мужчина… — прошептала я.

От этого признания самой себе и Диме мне стало тепло и невероятно трепетно внутри.

— Ох, моя сладкая, держись сегодня… — прохрипел Дима мне в губы, чуть дотрагиваясь до них.

Как же он любовался мной сейчас! Никогда я не думала, что мною можно так восхищаться… От осознания того, как смотрел на меня этот мужчина, моё тело всё делало само, отключая мозг.

Там, куда падал его взгляд, моментально вспыхивал пожар.

Он чувствовал как горит кожа, и видел, как мои глаза затуманиваются от накатывающего желания. Его пальцы сразу крепче сжимали талию и притягивали к себе всё сильнее.

Взрыв наслаждения разлился по всему телу, и его зрачки просто поглотили меня.

Я видела свои руки на его груди, пальцами собирала капельки пота, которые выступили на лбу, чтобы они не скатились в глаза, и он не моргнул. Иначе этот взгляд прервётся.

А он продолжал держать меня, будто если отпустит — то оборвётся какая-то ниточка.

Дима, глядя в глаза, целовал меня везде, где только мог достать. Эти поцелуи, как нежные прикосновения пёрышка, продолжали поддерживать во мне трепещущий огонь, требуя нежности и ласки.

Сколько прошло минут — не важно. Ураган стих.

Появились звуки, включилась голова. И что-то вокруг нас изменилось. Может немного и мы сами?

Дима взял моё лицо в ладони медленно наклонился к моим губам, поцеловал и что-то сказал.

Но в этот момент мимо пронёсся грузовик и, в его гудящем как паровоз, сигнале, эти слова утонули, растворились!

Дима тоже понял, что я не услышала, что он сказал, но момент был упущен.

Неловкость момента мы преодолели быстро. Расслабленное состояние сгладило негатив от разговора в начале поездки и стало хорошо и легко.

Мы обсудили то, как будем отдыхать эти три дня.

Погода не должна подкачать. Тем более к нам завтра присоединится ещё Андрей и Алёна и мы будем знакомиться с новыми людьми. И это здорово!

Я ехала и смотрела, как Дима ведёт машину. Как он то сжимает руль, то держит его легко, касаясь пальцами или ладонью. Или управляет машиной одной рукой.

Моё тело отзывалось на его движения. Он только что трогал меня, и эти ощущения никуда не исчезли. Мне казалось, что день, когда мне будут не нужны руки Романова, не наступит никогда… Разве можно отказаться от его ладоней, которые гладят, сминают, нежно дотрагиваются? Нет!

Но где-то внутри поселилась досада на то, что я так и не услышала самое главное…

Скажет ли он ещё раз?