Чайная магия

Глава 8

Летиция с тревогой вглядывалась в лицо собеседника, ожидая его реакции на её слова. Вот она и сказала, что побывала вчера в доме Финнеаса Броктонвуда. А после её визита он умер.

– Вы ждали его в гостиной? – спросил Стефан Альберран.

– Да.

– И видели там бутылки с алкоголем?

– Я их не рассматривала.

– А что делали?

– Просто сидела на диване. У меня была с собой книга. Я её читала.

– Но вы оставались в комнате одна или с вами постоянно находился кто-то из прислуги?

– Оставалась и одна… ненадолго.

«Послушайте, ведь, если бы я действительно оказалась убийцей, то не поступила бы так опрометчиво! – хотелось воскликнуть ей, чтобы убедить мужчину в собственной невиновности. – Не стала бы рассказывать, что навещала Финнеаса. Подкупила бы слуг, чтобы и они умолчали о моих к нему визитах».

Но Летти молчала.

– Вам никто не встретился? Может быть, возле дома, на улице? Попытайтесь вспомнить, пожалуйста!

– Увы, я не смотрела по сторонам.

– Ещё один вопрос. Вам что-нибудь говорит название настойка чилибухи? Возможно, вам или кому-то из ваших знакомых её выписывал врач?

– Нет, мне это название ни о чём не говорит, – пожала она плечами в ответ.

– Что ж, альда Мортон, я учту ваши показания. Надеюсь, они чистосердечные, – пробормотал господин Альберран. – А теперь мне пора. Уверен, мы ещё увидимся с вами. И… пожалуй, вам в самом деле лучше будет подыскать адвоката, – добавил он, глядя на неё так, что ещё больше стало не по себе.

– Благодарю вас. Обязательно последую вашему совету. Горничная вас проводит.

Когда он вышел из комнаты, Летиция вздохнула. Наконец-то она наедине с собой. Но длинный день пока не закончился.

Предстояло кое-что ещё.

Несмотря на то что в академии Летти стала лучшей ученицей, отец не слишком-то гордился её успехами в магии. Для него на первом месте оставалась чайная империя, к тому же он даже допустить мысли не мог, чтобы дочь работала где-то ещё. И тогда ей ничего не оставалось, кроме как найти приложение своим способностям в семейном деле.

Летиция умела сделать чай вкуснее, внести в него особенную нотку, но не только. Она знала, что нужно добавить туда, чтобы сделать собеседника немного разговорчивее или заставить его успокоиться, ничем ему этим не навредив. Кроме того, она научилась тому, что собиралась сделать сейчас.

Взяв в руки ещё тёплую чашку, из которой пил облепиховый чай Стефан Альберран, Летти закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Прочесть таким образом мысли человека, губы которого прикасались к стеклу, так бы не получилось, но ей удалось почувствовать его настроение, тень переживаемых им в настоящее время эмоций на том особом уровне вкусов, на котором она воспринимала их. Заинтересованность, жгучая, как острый перец, что растёт в колониях, смятение, похожее на крахмальный кисель, лимонная кислинка раздражения, а ещё… напоминающая пряный вкус кардамона едва распустившаяся влюблённость… влечение?

Летиция ошеломлённо выпустила из ладоней чашку, едва не уронив её на пол. Подумать только! Представитель Службы Правопорядка испытывал нежные чувства! Но к кому? Неужели?..

«Не может быть! – сказала себе Летти. – Просто думал о другой девушке, расспрашивая меня. Просто немного отвлёкся от работы. Самое простое объяснение. Не мог же он…»

Резко развернувшись и не позволив себе додумать пугающую мысль до конца, она отправилась в спальню.

Стефан Альберран ехал обратно в город. Перед глазами стояло лицо Летиции Мортон в тот момент, когда она говорила, что находилась в доме жениха незадолго до того, как он отравился. Вернее, был отравлен кем-то, кто желал ему зла.

Но альда Мортон… Её прямой взгляд, под которым он терялся, как зелёный юнец, изящные ладони – их так и хотелось взять в свои, успокаивая и согревая. Кто поддерживает эту девушку сейчас? Ведь она совсем одна. У неё нет родителей, нет ни братьев, ни сестёр, а с родственниками по отцу, похоже, отношения натянутые.

То, что Летиция навещала Финнеаса Броктонвуда в вечер его гибели, плохо для неё, очень плохо. Ведь так легко повесить клеймо убийцы на невесту, которая каким-то образом могла узнать, что человек, за которого она собиралась выйти замуж, вовсю развлекался с другой. Или же имелся и иной мотив? Ведь она так спокойна… Её глаза выглядели сухими и совсем не красными, непохоже, что она проливала слёзы по жениху.

Но Стефан не слишком-то хорошо разбирался в девичьих чувствах. В детстве куда больше времени посвящал книгам, чем наблюдениям за девчонками, после все усилия и всё время вкладывал в учёбу, чтобы получить работу в Службе Правопорядка. Мечтал нести справедливость и наказывать преступивших закон. Возможно, будь у него сестра, лучше бы понимал девушек, однако он был единственным ребёнком в семье. Здоровье матери не позволяло завести ещё детей.

Казино на освещённой вечерними огнями небольшой площади Ардэр пряталось за невзрачной дверью. Никаких ярких вывесок. Все и без того знали, что там находится.

Альберрана пропустили сразу, едва он предъявил документ на входе. Представление ещё не началось. Мрачный верзила-охранник с подбитым глазом показал ему, как пройти в гримёрку артисток.

Стефан постучал и, не получив ответа, вошёл. На него тут же с любопытством уставились женщины, которые привычно готовились выйти и танцевать перед завсегдатаями. Их затянутые в корсеты фигуры напоминали песочные часы, а юбки оказались куда короче, чем полагалось носить приличным дамам. Впрочем, на некоторых не было даже юбок. Их самих, судя по всему, это ничуть не смущало.

– Где я могу найти Шанталь? – осведомился Альберран, не зная, куда ему смотреть, чтобы не наткнуться взглядом на полуобнажённые тела танцовщиц.

– Я здесь.

Она уже переоделась к выходу на сцену – в белый вышитый бисером наряд, который не скрывал соблазнительных изгибов и подчёркивал смуглость кожи. Среди женщин королевства в моду не так давно вошла бледность, но Стефан не сомневался, что мужчинам гораздо больше нравилось смотреть на лица, не покрытые толстым слоем белил. А ещё – по фотографии это казалось не слишком очевидным – он понял, что девушка принадлежала к уроженкам колоний. Приехала из Хинду? Или из других жарких стран, солнце которых щедро дарит свой свет, делая кожу такой золотистой?

– Мне нужно встретиться с вами после выступления.

– А денег-то хватит? – Шанталь смерила его оценивающим взглядом. Её товарки захихикали.

– Вы меня не так поняли, – нахмурился Альберран. – Всего лишь для разговора. Я из Службы Правопорядка и…

– Я плачу налоги! – тут же ощетинилась танцовщица.

– Не сомневаюсь. Но дело в другом. Мне необходимо поговорить с вами про Финнеаса Броктонвуда.

– Что с ним? Он… попал в тюрьму? – обеспокоенно спросила она. – Хорошо, я отвечу на ваши вопросы, но только когда закончу работу. А пока можете пройти в зал и посмотреть.

Стефан так и сделал. Чувствуя некоторую неловкость, уселся за свободный столик и попросил принести воды. Промочив горло, огляделся, отметив алый бархатный занавес, скрывавший сцену, фривольное платье официантки и полные сладострастного предвкушения лица мужчин, ожидавших начала представления.

Занавес раздвинулся. Шанталь вышла на сцену не сразу. Сначала появилось несколько других артисток, которых он уже мельком видел в гримёрке. Они лихо отплясывали, синхронно поднимая ноги в пышных юбках чуть ниже колен и украшенных кружевом панталонах. Зрители тем временем громко присвистывали и одобрительно что-то кричали.

Следом появилась любовница Финнеаса Броктонвуда. Её танец ничуть не походил на предыдущий. Шанталь двигалась с удивительной гибкостью и чувственностью, не перешагивающей границу низменной пошлости. Она обольщала и манила, но словно бы оставалась в своём мире. Там, где её не могли достать ни сальные мужские взгляды, ни одобрительные возгласы зрителей, которыми они приветствовали девушку, ни деньги, летящие на сцену, – хотя, несомненно, она выступала тут не бесплатно. Несмотря на то что её одежда больше открывала, чем прятала, это казалось настоящим искусством. Отличалась и музыка – теперь она звучала иначе, с боем барабанов и звоном колокольчиков на браслетах, украшавших ноги танцовщицы.

Стефан Альберран никогда не видел ничего подобного.

– Откуда вы? – спросил он, когда после окончания её выступления охранник провёл его в крохотную каморку за гримёркой, где его уже ждала Шанталь. Сидя на продавленном топчане, она жадно пила воду. Её гладкие, точно смазанные маслом чёрные волосы немного растрепались после танца, но сейчас девушка казалась ещё красивее, чем во время него.

– Из Хинду, – бросила она в ответ, чуть помедлив.

– И ваше настоящее имя…

– Шалини.

– Расскажете о себе? – проговорил Стефан, стараясь не смотреть на её точёные плечи и высокую грудь.

Судьба Шалини оказалась столь же банальной, сколь и невесёлой. Она родилась в бедной крестьянской семье. Девушке едва исполнилось шестнадцать, когда отец продал её белому господину. Тот увёз бедняжку в королевство, а наигравшись с нею, выбросил на улицу холодного туманного города. Тут бы ей и пропасть, но она не желала сдаваться. Вывеска кабаре попалась ей случайно – там как раз набирали танцовщиц. Природная грация, пластичность и яркая экзотическая красота помогли ей получить эту работу, а что касается мужчин, то, взяв себе новое имя, Шанталь оказалась окружена поклонниками, желающими преподносить ей богатые подарки.

– Альд Броктонвуд не говорил, что собирается оставить ваши отношения в прошлом после свадьбы? – высказал пришедшую на ум мысль Альберран.

– С чего бы? Или, думаете, сюда приходят сплошь холостяки? – усмехнулась собеседница. – Ошибаетесь. Их жёны ничего не теряют от маленьких мужских шалостей, порой даже наоборот. Да и нам тут ни к чему терзаться угрызениями совести, никто ведь не оставит супругу ради такой девушки, как я.

Стефан понуро молчал, не зная, что сказать. Едва ли она могла отравить Финнеаса. Кто в здравом уме станет убивать курицу, несущую золотые яйца? Да и дома у него Шанталь наверняка не бывала. Девиц из кабаре знатные мужчины к себе не приводят.

– Где вы встречались?

– Альд Броктонвуд снимал для нас квартиру. Я живу с другими девушками, так что… А в свой особняк он меня не приглашал, – подтвердила его догадки Шалини.

– Вы знали, что Финнеас Броктонвуд любил пить шнапс с золотыми опилками?

– Да, видела, как он его пил.

– Он рассказывал вам что-нибудь о себе, своих заботах… может быть, опасениях?

– Нет. Он считал, что женщины ничего не понимают в мужских делах. А я и не стремилась.

– Вам, должно быть, знакома настойка из семян дерева чилибухи… раз уж вы из Хинду?

– Чилибухи? – удивилась она. – О, они такие горькие! Могут вызвать рвоту.

– Доктора прописывают её как стимулирующее средство.

– Но к чему вы задаёте все эти вопросы?

– Видите ли… Альд Броктонвуд убит. Отравлен настойкой чилибухи, добавленной в его любимый напиток.

Шанталь изумлённо ахнула, прижав ладонь к губам, и её тёмные, как безлунная ночь, глаза, казалось, стали ещё больше.

– Вы уже знаете, кто…

– Пока нет. К сожалению. Но я непременно выясню.

Уточнив адрес квартиры, где проводили время любовники, Альберран уже собирался уходить, когда вдруг заметил, что один из массивных золотых браслетов на руке девушки сдвинулся, открывая крупный синяк на запястье.

– Что это?

– Ничего, – быстро ответила она, поправляя украшение. – Не обращайте внимания. Моя работа порой бывает опасной.

Но Стефан задумался.

Повсюду золото. Золото в напитке, который пил Финнеас Броктонвуд. Золотые браслеты на смуглых руках танцовщицы кабаре. Золотое кольцо на пальце убитого. Но почему же тогда?..

Стефан вдруг понял, что его смущало, когда он смотрел на руки Летиции Мортон.

Она не носила помолвочного кольца.

Возможно, сняла его, когда услышала, что её жених убит, но ведь утром… Утром альда Мортон ещё не знала о случившемся. Однако и тогда кольца на ней не было.

Как и вечером, в их вторую встречу.