Человек человеку волк (СИ)

Глава 10

Она была очень тихой в его руках. Всхлипывала, вцепившись в его шею. Кайл ощущал, как мазали её слёзы по коже, которые она, конечно, пыталась сдерживать.

Сам Кайл терялся в своих ощущениях. Балансировал между злостью и дикой радостью, придушить или прижать к себе ещё крепче. Но пока он делал последнее, молча идя по дороге, совершенно не испытывая усталости или ощущая тяжести омеги.

— Отпусти, — услышал он тихое, и нехотя выполнил просьбу.

Он видел, что Елену трясло, попытался взять её под руку, но она вывернулась.

— Не надо… я сама…

Кайл стиснул зубы. Это её «я сама» жутко бесило. Здесь она не может быть «сама».

— Ещё не поняла? — рявкнул он, сдерживая ту злость и страх, что внезапно испытал.

Елена глянула на него припухшими глазами. Её длинные ресницы склеились, а голубые глаза словно блестели как бриллианты. Кайл как будто с высоты рухнул вниз, размножив себя в крошку. Ему не хотелось видеть её слёз. Пускай лучше орёт и возмущается, огрызается, но никак не… плачет.

— Я поняла, — процедила она дрожащим голосом, — я уже всё поняла.

Джеферсон не двигалась, будто ей было сложно сделать шаг вперёд.

Кайл вздохнул, убирая взмокшие волосы со лба. Он многое хотел ей сказать, но видя её стояние, не решался.

Бер, говнюк, и это знал каждый, но, конечно же не Джеферсон. Запах Бера уже выветривался, но всё равно Кайла так и прошибало яростью, когда он улавливал это инородное пятно на ней.

— Топай, — почти приказал он.

Джеферсон судорожно вздохнула, и как раненная, сделала шаг вперёд, застыв.

— Иди первый, — попросила она, наверное, не хотела показывать себя именно такой.

Кайл усмехнулся, не обращая на её возмущённые взгляды, схватил за локоть и потащил рядом.

— Что… что ты… — заикалась она.

— Я не для того всё это делаю, чтобы тебя умыкнули у меня за спиной.

— Здесь нужно быть чьей-то собственностью, чтобы свободно гулять? — крикнула она.

Уже лучше. Пускай орёт.

— С чего ты решила?

— У вас нападают на… даже не в теч… — Джеферсон судорожно всхлипнула.

— Ты пахнешь альфой, ты выглядишь так, словно только встала с пастели, в которой всю ночь кувыркалась с альфой, и на тебе нет метки. Значит, ты свободна, значит, ты ищешь нового партнера.

— Это не так! — возмущалась Джеферсон.

— Это не город, тут не всё демократично и свободно, поэтому тебе и сказали сидеть дома или идти со мной.

Кайл понимал, что нужно было объяснить это с самого начала, но он думал Джеферсон догадается, но, похоже, это он тупанул и не воспринял всерьёз её напористую свободолюбивую натуру.

Черт! От запаха Бера на ней сводило желудок. Он бы сейчас засунул её в воду, а потом прижал бы, терся, делился своим теплом и своим запахом.

Осознание этого приводило в диссонанс со своим мироощущением. Неужели он поддался омежьему феромону?

Но это не настоящие чувства, это продиктовано лишь инстинктом обладания.

— Но это не… неправильно, — лепетала Джеферсон, — а как же те омеги, которые попадаются альфе в течку?

Кайл не сразу понял, о чем она спросила.

— Такого не бывает, альфа выбирает омегу заранее и первую течку она проводит с ним.

Он ощутил, как Джеферсон вздрогнула.

— А… а омега согласна?

Кайл остановился, посмотрел на девушку. Джеферсон выглядела странно: потерянно и загнанно, словно с неё кожу содрали, обнажив уязвимость и страх.

— Омега всегда согласна.

— А как же любовь?

Она серьёзно спрашивает его об этом? Любовь? Любовь между альфой и омегой? Конечно, нет. Этого никогда не существовало. В это верят только глупцы и сами омеги.

— Есть связь, дети и метка.

Джеферсон отвела взгляд, утёрла рукавом кофты лицо. Кайл только сейчас заметил, что она вся в грязи. Темные пятна растеклись по джинсам, кроссовки должно быть промокли. В тот момент когда он хотел проявить галантность и вновь предложить свои руки или спину, шум мотора привлек их внимание.

Отцовская машина остановилась прямо перед ними, но в ней был только Дориан.

— А я уже думал, буду вытаскивать вас из дерьма, а вы я смотрю, уже сами справились.

Кажется, он попытался пошутить, но не вышло. Джеферсон обняла себя руками, отворачиваясь.

— Садитесь, все беспокоятся о вас.

Кайл открыл двери, пропуская омегу вперёд. Сам садиться рядом не стал, а залез к Дориану на пассажирское сидение рядом.

— Всё в порядке? — немного непонимающе спросил брат, — я чувствую запах какого-то пиздеца.

Кайл тяжело вздохнул:

— Всё в порядке, — он повернулся к Джеферсон, которая, словно сжалась в комок, — думаю такого больше не повториться.

Она естественно не согласилась, но и ничего не сказала, хотя Кайл и не ждал.

Дориан почесал затылок и только сделал вид, что поверил.

Какую-то часть пути ехали молча. Кайл то и дело поглядывал на Джеферсон в зеркало спереди. Та словно застыла, не шевелилась, только изредка, проводила рукой по лицу.

— Отец говорит, сегодня у Холидеев нашли десять кур с перебитыми шеями.

— Что? — Кайл нахмурился, глядя на брата, в шутку ляпнув: — Может они сами?

Дориан криво улыбнулся, что означало, что сами точно не могли. Холидеи живут со своих кур, сами бы себе они гадить не стали.

— Вы же в том году убили, как там его, — Кайл помассировал переносицу, — бешенного быка.

— Возможно, бык оказался не в том месте не в то время, — Дориан повёл плечами.

— Что ты хочешь сказать?

— Не знаю, — брат нахмурился, — нападения происходят волнами, животные так не делают и следы на месте странные, много человеческих.

Кай тоже нахмурился. В их городе часто случались какие-то странные нападения на животных, их не убивали, а как-то зверски перерезали глотки. В народе ходила молва о бешенном Амоке, но конкретно к быку стало применяться около года тому назад и тогда же он попался и был обезглавлен. После долгое время всё было спокойно, а сейчас снова…

— Ты думаешь это человек?

Дориан поджал губы, но не ответил. Они знали всех в своей стае, и никто бы не стал делать подобное, даже ради поддержания жуткой легенды.

Когда они подъехали, на улице их уже встречала взволнованная мать. Она тут же укутала дрожащую Джеферсон в тёплый плед и повела домой.

Кайл смотрел им в след, а затем помог Дориану отогнать машину в гараж. Но мысли о вновь появившимся бешеном Амоке его занимали мало, больше всего его беспокоила омега, потому что понял: держаться спокойно рядом, будет очень сложно.

***

Елена думала, что она давно от этого избавилась: от страха. Она думала, что, став взрослее сил и ума стало больше, но оказалось, что всё не так. Ни того, ни другого не прибавилось.

Она, как и была слабой дурочкой, так ею и осталась. Пожалуй, единственное, что Елена «прокачала» со временем так это, что что не нужно зацикливаться на чем-то. Стоит упасть в депрессивные мысли и всё — это прямая дорого в пропасть. Она не хотела больше думать об этом. Об этих мозолистых больших руках, об этой жёсткой хватке от которой можно было задохнуться, о той слабости, которая сотрясало её тело.

Она бы ничего не смогла сделать. Ни тогда. Ни сейчас, никогда бы вообще. Она не умеет бороться против грубой физической силы. А именно это альфа с омегой и делает.

Но принимать этого не хотелось.

Пока она снимала грязную одежду, Майя набирала ей ванну.

— Я могу, и сама, — напомнила Елена кутаясь в свою длинную футболку.

Запах того альфы всё ещё был на ней и хотелось всё сжечь, включая собственную кожу.

— Конечно, можешь, — отозвалась женщина, — я просто хотела тебе помочь.

Елена сглотнула, тихо буркнув «спасибо». Наверное, любая мать ухаживала бы за своим ребенком, помогала ему. Но Майя не её мама и они даже не хорошие знакомые, она не обязана это делать для неё.

Женщина набрала ей ванну плеснув туда что-то благоухающее, из-за чего вода приобрела лиловый оттенок. Она ни о чем не спрашивала, только собрала вещи, что Елена положила на стул, посмотрела их, принюхалась и сказала:

— Я постираю, хорошо?

Елена замешкалась.

— Я сама… — даже уже ей это казалось слишком по-детски.

Майя улыбнулась.

— Ты как двухлетний ребенок, всё сама, — потом она вздохнула и добавила, — этот запах сама не отстираешь, так что…

— У меня мало одежды, — отозвалась Елена.

Она и правда не взяла с собой ничего, большую часть оставив в камере хранения вуза. Не везти же к незнакомым людям целый шкаф.

— Не волнуйся, голой ты ходить не будешь.

С этими словами Майя закрыла двери оставив Елену одну. Та быстро стянула с себя футболку и бельё медленно погрузившись в нереальные цвета воду.

Ванну она вообще принимала редко, правильнее сказать — почти никогда. В основном мылась под душем: быстро и удобно. Но сейчас это вдруг оказалось очень нужным. Запах успокаивал, а тёплая вода расслабляла.

Елена осторожно прислонилась спиной к бортику закрывая глаза и глубоко вздыхая.

В этот раз всё обошлось. Только ощущения мерзости не покидало. Она взяла мочалку обильно намылив начала тереть своё тело и остановилась, заострив внимание на синяках, которые оставил Маквульф. Они уже были серо-желтыми. Но самое странное было то, что Маквульф по сути сделал всё тоже самое, но она не испытывала таких уж омерзительных чувств.

Будто то, что произошло между ними — это нормально и это должно было случится.

— Наверное из-за запаха, — шепнула Елена трогая свои губы.

Она привыкла запаху Маквульфа. То, что он постоянно рядом, поэтому их близость и не стала для неё чем-то отвратительным, скорее, как неизбежный результат проживания с альфой.

— Дермовоая программа.

Если раньше ей она казалась перспективной, то сейчас понимала все её огрехи и глупость.

Она шлёпнула рукой по воде. Но ведь сама согласилась и винить было некого.

Елена насторожилась, когда услышала, как щёлкнула дверь в комнате. Тяжёлые шаги выдали, что это не Майя и Елена застыла.

— Джеферсон, ты в порядке?

Маквульф?

Елена чуть не подпрыгнула на месте, взбаламутив воду, и из-за этого звука, дверь в ванную поспешно открылась. Елена взвизгнула, закрывая руками плечи и грудь.

— Какого черта? — огрызнулась она.

В ванне сразу стало прохладно. Маквульф застыл в дверях, словно удерживаясь за косяк дверей руками.

— Ты не отвечала, — хоть как-то оправдался он.

Его взгляд блуждал по ней. Торопливый и жадный.

Елена чуть не задохнулась от возмущения.

— Я не успела…свали! То, что между нами было не даёт тебе право пялится на меня голой.

Маквульф как опомнился. Она видела, как дёрнулся его кадык, а веки закрыли глаза. Он повернулся спиной, словно раздумывая, а затем вышел. В ванне вновь повисла завеса теплоты, но былого расслабления и спокойствия Елена уже не чувствовала.

Она быстро помылась. Выходила из ванны осторожно оглядываясь, хотя она уже не ощущала присутствие альфы, но… Да, какого черта, он вообще сюда пришёл?

На кровати за место привычных футболок и брюк она увидела платье.

Елена скривилась, она их уже сто лет не носила. Но хорошо, что оно было однотонным, без цветочков. Голубое, с белым воротником и небольшим кружевом по краю рукавов.

Вздохнув, ей пришлось его надеть, удивленно ощущая насколько нежная и приятная ткань у платья.

Но себя в зеркале она не узнавала и считала, что ей это совсем не идёт. Она выглядела как… Как настоящая омега.

Майю нужно было поблагодарить, хотя Елена и не собиралась покидать свою комнату. Той булочки и каши с утра ей вполне хватило и есть она не хотела.

Но спустившись вниз так и не смогла отделаться от предстоящего обеда.

За столом сидели и Дориан и Грегори, только не было Маквульфа. Елена ощущала, что не совсем высушила волосы и зря их не собрала, но даже не удивилась, когда Майя подошла сзади и легонько нацепила ей заколку.

— Тебе очень идёт этот цвет, — похвалила она тише, слегка склонившись и села рядом.

Елена глупо улыбнулась.

— Это точно, — согласился Дориан и подмигнул.

Только Грегори ничего не прокомментировал про её наряд, но всё равно напомнил о неприятном.

— С Бером проведём воспитательную беседу, но надеюсь, ты больше не будешь далеко уходить без сопровождения.

Елена кивнула. Хотелось спросить «а не далеко можно?», но передумала.

В этот момент в дом вернулся Маквульф, немного запыхавшийся и растрёпанный.

— Всё сделал? — спросил его отец и тот ответил коротким: «Да».

Когда альфа вошёл в столовую где они уже все сидели, то слегка остолбенел, и Елена поняла, что он вновь её разглядывает. Но говорить он ничего не стал, резко отмер, помыл руки и сел, как назло напротив неё. Вот только уже не смотрел, и на том спасибо, потому что она и так ощущала себя не в своей тарелке.

— Так что там Холидееи? — Маквульф торопливо набивал едой рот, — что они будут делать с Амоком?

— Сегодня организуем патруль на пастбищах, — ответил Грегори, — всех оповестили и все будут бдительны при посторонних звуках.

— У нас нет столько диких кабанов, — напомнил Дориан, — и я не думаю, что это чья-то шутка.

Елена видела, как хмурился Грегори. Он явно беспокоился.

— А кто такой Амок? — зачем-то задала она вопрос и тут же о нём пожалела.

— Местная легенда-страшилка, — начал вполне весело Дориан, — уже длительное время кто-то зверски убивает наш скот, птиц и вообще порой мелко гадит. Это кто-то неуловимый, без запаха и следов. Но кто сталкивался с ним говорит, что он издаёт странные пыхтящие звуки, будто раненый бык.

— Сталкивался? — хмыкнул Маквульф, — да они его тень завидев, бежали без оглядки, поэтому верить им не стоит.

— И тем не менее этот кто-то терроризирует наш город, — устало заметил отец. — и этот кто-то кого мы не может поймать. Даже мне это уже смешным не кажется.

Елена только улыбнулась, сделала вид, что поняла. Хотя в столице происходили дела покрупнее, и грабежи, и убийства, и насилие, воровство и торговля людей, так что этот Амок действительно показался легендой-страшилкой и ничего серьёзного.

Она вернулась к своей тарелке, замечая краем глаза, что Маквульф с неё глаз не сводит, но стоило ей ответно посмотреть на него, как тот отворачивался.

Наблюдает, что ли?

***

Елена была в платье. Это было настолько непривычно и… эротично, что Кайл радовался, что его железная выдержка именно сейчас работала на полную катушку.

Нежный голубой цвет делал блондинку Джеферсон похожую на тех девчонок из модных журналов про любовь и шмотки. Слегка влажные волосы были собраны девчачий заколкой, которую он раньше видел на своей матери. Хотя Джеферсон и раньше не красилась, но только сейчас Кайл понял, что ей это совсем не нужно. Чистая кожа, слегка бледная, полные губы, выглядящее впервые без корочек и здорово, а ресницы… Да, за такие глаза можно войну начать.

Кайл ёрзал на своём стуле, впервые поняв, что на девчонках всегда ложны быть платья. Потому что ничто так не возбуждало, как струящаяся ткань по бёдрам и осознание, насколько легко её можно задрать обнажив ягодицы, приводило в щенячий восторг.

Кайл пытался отвести взгляд, когда Джеферсон поднялась из-за стола. Но просто не мог. Это платье точно не просвечивало, но ему казалось он видел силуэт её ног и…

— Эй, ты ещё слюну пусти, паралитик, — ударил брат по плечу.

Кайл вздрогнул, отмахнулся от руки Дориана и вновь отправился работать.

Только это и спасало.

Но даже так, это не выгоняло из его головы образ Джеферсон в платье. Если бы она так всегда одевалась, то он бы вряд ли год продержался. И что греха таить, если бы омега родилась в их стае, то её первая течка принадлежала бы ему с последующей меткой.

— У меня такое впечатление, что твоя башка так и проецирует образ танцующей канкан белокурой омеги в голубом платье, — подьебнул Дориан, когда они закончили с работой.

Уже стемнело и повсюду зажглись фонари.

— Ты экстрасенс? — процедил Кайл.

— Мне и не нужно, твои оттопыренные штаны говорят сами за себя.

Кайл чертыхнулся. Возбуждение не спадало даже от усталости.

Дориан усмехнулся, положил ему руку на плечо и потащил в дом.

Плетясь в свою комнату Кайл увидел выходящую мать из спальни. Она закуталась в хала и увидев его улыбнулась, протягивая руку и касаясь его взмокшего лба своим.

— Ты куда? — спросил её Кайл, когда она пошла в направлении комнаты Джеферсон.

— Хочу проверить, всё ли с ней в порядке.

— Зачем? Она в порядке.

Мать только улыбнулась, мол ничего он не понимает. Она приоткрыла двери спросив разрешение и услышала согласие. Кайл собирался уже уходить, но не мог заставить себя двигаться. Подошёл к неплотно закрытой двери и присел рядом.

Он так привык чувствовать Джеферсон за пару тонких стен, что теперешнее расстояние было просто огромным.

Что если бы сегодня он не успел?

Кайл точно знал, что Бер тогда бы был не жилец.

— … я почти с этим смирилась… — услышал он тихий разговор.

Его слуховые рецепторы неосознанно напряглись, ловя каждый звук сказанного слова.

— … моя первая течка началась в шестнадцать. Мне никто не объяснил, как это бывает, я подумала это простуда и на улице мне стало плохо… Я помню только обрывки, боль и странное наслаждение, страх вперемешку с отвращением. Тот альфа затащил меня к себе домой и все три дня пока я не пришла в норму делал это… я откусила ему половину уха и он подал на меня в суд. Мой дедушка до сих пор выплачивает компенсацию этому альфе… поэтому я хотела учиться, чтобы стать адвокатом, я хотела помочь таким омегам как я сама… но оказывается я не могу и себя защитить…

Кайл прикрыл глаза слушая это. Его беспричинная ревность смешила. Ей было шестнадцать…

Кайл резко поднялся, ощущая приступ злой безнадёги. Всё в нём кипело от желания действовать, но он отчего-то топтался на месте.

И почему он думал, что всё было иначе? Наверное, потому что он такой же мудак как и тот что изнасиловал её.

Кайл напрягся, когда услышал скрип входной двери. Быстро спустился вниз, замечая брата стоящего на крыльце.

— Что случилось?

— Я поставил несколько фонарей, — он указал вдаль поля.

Своим зрением Кайл видел только раскачивающуюся из стороны в сторону размытую точку.

— Она качается так уже минуту.

Кайл глубоко вздохнул. Неужели Амок? Точка от малой амплитуды начала раскачиваться к большей. Вверх-вниз и неожиданно потухла.

— Он там, — рыкнул Дориан.

В одно мгновение его одежда разошлась по швам, кости начали хрустеть, а кожа вмиг покрываться длинным черным ворсом. Человеческое лицо преобразилось в волчью морду. Острые зубы клацнули, поглощая утробный рык, и Дориан сорвался на быстрый бег.