Черная вдова

Глава 1

Краткая предыстория

Про Жанну рассказывали всякие невероятные истории. Ее сторонились, за спиной шушукались о том, что она схоронила трех мужей. Каждый из них был безумно влюблен в нее и буквально сгорал на глазах в течение года. Череда смертей послужила поводом для закрепления за Жанной мрачного и отталкивающего титула – Черная вдова.

Глава 1

Высокий статный мужчина заговорил с Жанной, испросив разрешения присесть за ее столик. Женщина взглянула на него строго, и в ее взгляде он увидел неизбывную печаль.

- Вокруг много свободных столиков, вы могли бы сесть за любой.

- Но вы очаровали меня с первого взгляда. Я весь во власти ваших прекрасных, глаз. – Ну вот, опять начинается, с грустью и раздражением подумала Жанна.

- Мужчина, отойдите, пожалуйста. Со мной опасно знакомиться, - она произнесла эти слова просто, но в них было нечто, говорящее о том, что к ним следует прислушаться.

- Это еще почему? - прищурившись и с улыбкой недоверия спросил незнакомец.

- Я – черная вдова. Слышали о таких женщинах?

- Да. Что-такое слышал. Но сразу хочу отметить, что к вам это не имеет никакого отношения. Вы прекрасны, и весь ваш восхитительный облик никак не вызывает ассоциации с чем-то черным и мрачным.

- Это обманчивое впечатление. И тем не менее, оставьте меня в покое, если хотите еще пожить.

Незнакомец недоверчиво улыбнулся и явно не собирался ретироваться. Настроение у Жанны испортилось. Сколько раз приходилось отшивать надоедливых мужчин, буквально пожирающих ее сладострастными взглядами. И все для их же блага. Вот и на сей раз она уже поняла, что просто так не получится избавиться от незнакомца. Она резко встала, сделав жест официанту, чтобы тот подошел за расчетом. Взяла сумочку и направилась к выходу, сожалея о том, что не удалось полностью насладиться удивительным эспрессо, который можно было выпить только в этом тихом и неприметном кафе.

Мужчина оторопело глядел ей вслед. Он не поверил ее словам. А ее уход принял на свой счет – ну просто не понравился он этой дерзкой красавице. Видать, не дотягивал до ее требований. Жаль. Провожая прекрасную незнакомку взглядом, он хотел было незаметно последовать за ней. Но в этот момент она оглянулась, словно предугадав его намерение, и посмотрела на него так сурово, что он решил оставить это рискованное предприятие.

Жанна шагала по людной улице, стараясь не замечать восхищенных взглядов мужчин. Как ей все это надоело! И что они в ней такого находят, что не могут устоять.

- Я ведь даже не кокетничаю ни с одним из них, - возмущалась она. – Мне что паранджу одеть или как? Может, пластику сделать? – она рассмеялась. – Да уж лучше в монастырь уйти.

По своей природе Жанна была очень общительная, приветливая и добрая женщина. Она не понимала, каким образом по мере взросления стала притягивать к себе мужское внимание. При этом девушка, в отличие от своих сверстниц, никогда не пользовалась косметикой, не умела кокетничать и не носила вызывающе-откровенной одежды. Все скромно, все прилично, но недостатка в ухажерах Жанна не испытывала никогда.

Уже дома она вспомнила о приятном мужчине, пытавшемся завязать с ней знакомство. Призналась себе, что он ей понравился. На вид ему было не более сорока. Гладко выбритый, прилично одетый, вежливый. Почему бы и нет? Но тут же отмела все крамольные мысли – хватит, напробовалась уже. Три неудачных брака за спиной (кстати, почему неудачных?) и каждый раз быстрый и трагический конец.

Жанна стояла перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение, и не находила в нем ничего сверхпривлекательного. Она никогда не считала себя красивой. Самая обыкновенная молодая женщина. За плечами уже чуть больше тридцати. Вот и морщинки уже намечаются.

- Да ну их всех! Мне так хорошо одной. Тихо, спокойно. Ни о ком не надо заботиться. Жаль только, что не успела ребеночка родить.

Жанна задумалась. Она вспомнила печальный опыт своей первой любви.

Май. Парк. Влюбленные до изнеможения, Валька и Жанна не могли оторвать глаза друг от друга. Легкий ветерок шаловливо играл ее волосами цвета каштана, беспардонно вздымал подол ее юбчонки, до неприличности обнажая прелестные ножки. Валька задыхался от чего-то непонятного, тревожного и дурманящего, заставляющего все тело млеть. Жанночка озорно поглядывала на него, глаза ее манили в какую-то неведомую даль… Весна была в своей завершающей стадии, она не могла допустить, чтобы эти двое, очарованные друг другом, не испытали всей силы страсти, которую помощница любви так щедро дарила всему сущему на земле…

Глава 2

- Жанна, тебя легче перепрыгнуть, чем обойти! – Валентин нежно обнимал свою беременную жену, а она, отяжелевшая, располневшая, только отдувалась при каждом движении и очень важничала, осознавая свое особое положение. Она была прекрасна, как прекрасна каждая женщина, в которой живет уже новая жизнь. Она была горда гордостью жены, собирающейся подарить своему любимому мужу наследника или наследницу. Они были молоды, счастливы, и было неважно, кто это будет – сын или дочь.

Глядя на этих голубков, невозможно было не позавидовать их счастью. Валентин боготворил жену, готов был на руках ее носить. Вот только боялся навредить подрастающему в ее животике малышу. А если там малышка, - думал будущий отец, - то тем более. Они отказались заранее узнавать пол ребенка, чтобы не нарушить остроту ожидания. Правда, УЗИ все равно приходилось проходить в положенные сроки. Тут уж ничего не поделаешь.

Беременность протекала без осложнений, легко. У Жанны всегда было прекрасное настроение, поэтому и будущему ребеночку не приходилось волноваться. Жанна не могла нарадоваться на мужа. Несмотря на молодость, он уже успел получить хорошую должность в конструкторском бюро. Проекты его всегда одобрялись, что приносило приличный доход. Ожидалось очередное повышение и, конечно, приличная надбавка к зарплате. О чем еще могли мечтать молодожены, ожидающие пополнения в семье?

Валентин настоял, чтобы его обожаемая Жанночка ушла с работы на раннем сроке беременности, чтобы не дай Бог ничего не случилось с ней или с ребенком. Жанна была не совсем довольна таким поворотом, она скучала по сотрудницам рекламного отдела процветающей парфюмерной компании.

- Ну что с нами может случиться? – пыталась она спорить с мужем, но тот был неумолим. Поэтому пришлось смириться. Маясь от безделья, Жанна стала посещать Клуб будущих мамочек. Там у нее появилась подружка – Анита.

Проблем у новой знакомой было выше крыше. Она была беременна от своего босса, который, как это часто случается, был женат и обременен тремя детьми.

Жанна очень сочувствовала молодой женщине, оказавшейся в столь двусмысленном положении, и удивлялась ее стойкости. Анита была из тех неунывающих людей, которым любые невзгоды по плечу. Свою беременность она воспринимала как нечто увлекательное, отсутствие крепкого мужского плеча в такой ситуации – абсолютно нормальным. Ведь, как она говорила, знала, на что идет. Да и была на сто процентов уверенна, что все у нее будет ОК. В свои 22 года Анита еще не обзавелась своим жильем, снимала крохотную квартирку, но это ее никак не смущало.

- А на что ты будешь растить малыша? Ведь декретных не хватит даже на памперсы, - удивлялась Жанна, на что та весело отвечала:

- А папашка на что? Пусть только попробует заартачиться! У меня уже видео заготовлено, где мы.., ну ты сама понимаешь, чем занимаемся! – и беззаботно хохотала. – Он за свою благоверную руками и ногами держится. Ее отец – золотая жила. Всем хватит.

Анита была ужасной пофигисткой, но именно этого не хватало Жанне, зацикленной на «а вдруг». А противоположности, как известно, притягиваются. Поэтому Валику приходилось ухаживать практически за двумя беременными женщинами, угождать им во всем и всячески ублажать их капризы.

- Жаннка, у тебя не муж – золото. Вот бы мне такого, - мечтательно говорила Анита в редкие минуты, когда ее покидал оптимизм, и будущее матери-одиночки рисовалось далеко не в розовых тонах. Подобные дифирамбы слышала и от других подружек. Жанна улыбалась в ответ и, переживая, как бы ее счастье не сглазили, возражала:

- Да ладно, не такой уж он идеальный. Как все мужья – носки вразброс, рубашку чистую из шкафа сам взять не может, галстук – Жанночка, завяжи…

- Не гневи Бога, Жаннка - частенько говорили ей знакомые.

Да Жанна и сама после таких отнекиваний мысленно просила прощения. Но вспоминала слова Ксении Петровны (или как ее называли деревенские - Аксиньи): от излишних похвал, сказанных в недобрый час, жди беды.

Только забывала она о другом: негативные мысли материализуются и притягивают несчастья. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ее постоянное «а вдруг» было предопределено ее же страхами.

Ноябрь выдался на редкость теплым. Деревья, одетые в яркий осенний наряд, никак не желали расставаться с разноцветной листвой. Сидеть дома не хотелось. Валентин предложил на выходные поехать на дачу – природа, воздух, шашлычок. Жанна была в восторге. И, конечно же, настояла, чтобы Анита тоже поехала с ними.

Ей нравились поездки в эту глухую деревеньку с удивительным названием Блажино, где муж недавно купил небольшой домик. Валик буквально за месяц обустроил его, преобразив в чудесное место для отдыха. Именно здесь они познакомились с Аксиньей Петровной, по сути бывшей им совсем чужим человеком. Ее единственный внук работал вместе с Валентином, он-то и рассказал, что по соседству с бабушкой практически даром продается дом.

Аксинья Петровна жила в соседнем обветшалом доме, и очень радовалась их приездам. Внук не часто навещал ее, а новые соседи были удивительно милыми и внимательными людьми. Она с удовольствием приглядывала за домом в их отсутствие. Они платили ей заботой и вниманием, таким дорогим и необходимым для пожилых одиноких людей.

Валентин колдовал над мангалом. Молодые женщины удобно устроились в уютной беседке. У стола, установленного под развесистым кряжистым дубом, суетилась Аксинья Петровна. Она решительно отправила на отдых будущих мамочек, которые, кстати сказать, не особенно сопротивлялись.

Обе откровенно любовались единственным мужчиной, спортивная фигура и уверенные движения которого поражали силой и ловкостью. Валентин, поглощенный таинством приготовления шашлыка, был прекрасен. На разгоряченном от жаркого огня лице выделялись красивые карие глаза. Широкие брови, сдвинутые от старания к переносице, делали выражение лица мужественным, но почти по-детски пухлые губы смягчали это впечатление, выдавая добрую натуру.   

Глава 3

Очнувшись от наркоза, Жанна долго не могла понять, что произошло и где она находится. На стуле прикорнула соседка по даче. Уловив малейшее движение Жанны, она вскинула на нее глаза, проворно подсела на ее кровать.

Жанна попыталась встать, но резкая боль в области живота заставила ее отказаться от этого намерения.

- Лежи, лежи, дочка. Тебе пока нельзя вставать.

У Жанны похолодело внутри, она привычным движением ощупала живот и с мольбой в глазах посмотрела на Аксинью Петровну:

- Живой?!

- Да как же, детка? Ведь на шестом-то месяце всего.

Крик Жанны был слышен по всему отделению. Подбежавшая медсестра ввела успокоительное:

- Что же вы так сразу ей сказали? – она укоризненно посмотрела на пожилую женщину.

- По кусочку-то во стократ больнее будет, - уверенно возразила та.

- Не смейте говорить ей о муже. Врач сделает это сам. А вы пойдите погуляйте пока по парку, - потом сочувственно посмотрела на съежившуюся пожилую женщину и уже сочувственнее сказала: - В столовую сходите, два дня ведь ничего не ели.

- Деточка, а как там супруг ее? – допытывалась по дороге сердобольная женщина.

- Не знаю, он в другом отделении, в реанимации. В коме он. Вряд ли… - и больше ничего добавлять не стала.

Жанне несколько дней ставили сильные успокоительные, поэтому она окончательно осознала свое положение только по прошествии трех дней. Ксении Петровны в палате уже не было, ее отправили домой.

- Ну как вы? - стараясь говорить ободряюще, заговорила с Жанной врач, Ирина Васильевна. – Получше? Через пару дней – домой.

- Что со мной случилось? – она не ждала слов утешения, хотела понять суть происходящего.

- К сожалению, спасти вашего ребенка не представлялось возможным. Срок был слишком маленький и большая потеря крови.

- Кто… - дальше говорить не могла. Слезы душили, обильно стекали по лицу.

- Разве на УЗИ вам не сказали? Это была девочка…

Жанна отвернулась к окну. Долго молчала, пытаясь проглотить ком, подступивший к горлу. Плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Затем, не поворачивая головы спросила:

- Меня никто не навещал?

- Ну почему же, здесь два дня дежурила ваша бабушка.

- А муж? – буквально выдохнула короткое слово.

- Вы сами скоро к нему зайдете.

- То есть? – непонимающе вскинула на врача глаза. Она пыталась вспомнить что-то, но сознание упорно не возвращало события того ужасного утра.

- Он в реанимации, - Жанна привстала.

- Лежите, лежите, вам еще рано вставать. Через день-два.

- Что с ним?

- Панкреонекроз. Он пока в коме. Его погрузили в искусственный сон. Подробнее вам объяснит лечащий врач. А пока набирайтесь сил.

Жанне ничего не говорило это непонятное слово, но оно показалось ей каким-то особенно зловещим. Лежать здесь стало невыносимо. Она хотела увидеть мужа, пусть спящим, но хотя бы на минуточку. Но куда идти и как промелькнуть незаметно мимо дежурящей на посту медсестры?

Дверь тихонько приоткрылась и в проем протиснулась неуклюжая фигура Аниты? Она виновато прятала глаза. А Жанна буквально впилась взглядом в ее выпирающий живот: - Значит у нее все хорошо… - сначала боль, потом жгучая зависть, а затем – все же смирение: ведь Ани не виновата, что у нее так случилось.

- Как ты? – все еще боясь поднять глаза на подругу спросила Анита.

- Я хочу к нему. Но туда нельзя… Расскажи, что случилось?

- Ты не помнишь?

- Нет.

Это был тяжелый рассказ, прерываемый вопросами рыдающей Жанны.

- Помоги мне встать.

- Ты с ума сошла! Тебя все равно туда не пустят.

- Я сказала помоги мне. А дальше я уж сама разберусь.

Они прошли мимо ошарашенной медсестры, протест которой остановил устрашающий взгляд Аниты и приложенный к ее губам палец. Спустились в лифте на первый этаж. У двери в реанимацию их остановил врач.

- Куда это вы? К нам нельзя.

- Я должна увидеть мужа, - это было сказано так жестко, что страж в белом халате вынужден был уступить, незаметно кивнув медсестре на шкаф с медикаментами.

Сердце Жанны билось в сумасшедшем ритме, в ногах прибавилось силы. Она, поддерживаемая подругой, смело вошла в палату интенсивной терапии. Хотела ринуться в объятия любимого мужа, но здесь доктор был непреклонен. Она всматривалась в лицо Валентина, пытаясь увидеть следы страданий, ведь не зря же он был опутан непонятными проводами, трубками, присосками. Но лицо его было спокойно, безучастно и, что особенно поразило Жанну, оно стало чужим. Какая-то неуловимая тень лежала на всем его бесстрастном облике. Это был ее Валик, но он стал другим – далеким. Поражала и особенная бледность кожи, и заострившийся нос, и слегка синюшные губы.

- Разбудите его, - она умоляюще смотрела на врача. Тот опустил глаза:

- К сожалению, это будет конец. Мы поддерживали в нем жизнь до вашего выздоровления.

- Но он же просто спит! – уже не в себе кричала Жанна. - Пустите меня к нему, - вырывалась она из рук медсестры, пытающейся поставить ей укол…

 Что было дальше, Жанна помнила очень смутно. Похороны, два гроба – большой и маленький. Масса лиц и ни одного знакомого. Люди, люди, люди и … она - совсем одна.

Глава 4

Жанна находилась в полной прострации.

Что делать?

 Как жить?

Для чего жить?

Ее, словно преступника на место преступления, неудержимо влекло в больницу. Туда, где она последний раз видела живым своего Валика. Туда, где потеряла своего крошечного ребенка. Ее болезненное сознание все еще находилось под завесой медикаментозного спокойствия, но уже требовало возвращения в реальность.

После долгих колебаний она все же решилась. Жуткий страх, густо приправленный отчаянием и почти физической болью утраты, подстегивал ее необъяснимое стремление еще раз пережить все.

Это было влечение отчаяния, усугубляемое образовавшейся вокруг нее пустотой и одиночеством.

 Это был ее незавершенный гештальт.

 Это была ее плаха.

На плаху ей хотелось поудобнее уложить свою горячечную голову и принять исполнение приговора как избавление от невыносимой боли, постоянно разрывающей ее сердце в клочья.

В глазах ее застыло безумие, обрамленное лихорадочностью поиска сути случившегося. Нет, скорее, как ни странно, это было здоровое желание постичь невероятность всего произошедшего.

Жанна решительно вошла в кабинет заведующего реанимационным отделением. Эдуард Борисович узнал в ней ту несчастную, потерявшую недавно мужа и ребенка. Его рука потянулась к телефону – вызвать медсестру, дабы предупредить очередной взрыв эмоций и не дать впасть безутешной вдове в агрессивную депрессию, способную отнять у нее разум.

Но что-то подсказало ему, что надо дать ей выговориться. И он предложил Жанне присесть на стул. Его спокойный тон, усталые и умные глаза – все указывало на то, что ему не раз доводилось сталкиваться с человеческим горем и доносить до отчаявшихся суть неизбежности и естественности такого страшного понятия, как смерть.

- Что привело вас сюда? - с участием спросил он несчастную женщину.

- Почему?! Как это могло произойти?! Он был совершенно здоров… - начав с повышенных тонов, Жанна постепенно сникла. И это красноречивее всего объясняло ее смятение. Ее неверие в возможность столь скоропостижного ухода любимого человека.

- Согласен с вами.

Тихо, спокойно, без тени желания доказывать, что было сделано все возможное для спасения пациента.

- Однако понять причину стремительно прогрессирующей болезни можно только при условии знаний о ней.

- Так объясните мне, - просительно, умоляюще, требовательно.

- Панкреонекроз – это тяжелая форма стремительно развивающейся патологии, поражающей поджелудочную железу. – Жанна сконцентрировала всю силу своего сознания на ужасном слове, пока еще не объясняющем ей ничего.

- Она сопровождается стремительным отмиранием клеток, что приводит к поражению всех органов и систем. Это и становится причиной необратимых последствий. – Он старался подобрать простое, но не примитивное объяснение, понимая, что перед ним сидит женщина, желающая постичь всю суть причины. Без этого нет ей успокоения, нет возможности жить дальше. Поэтому он продолжал ровным и убедительным голосом:

- Тотальное поражение поджелудочной, ставшее причиной летального исхода, - Эдуард Борисович внимательно следил за Жанной, отмечая любые изменения в ее поведении и состоянии. Она была напряжена, собрана и, казалось, впитывала каждое его слово, стараясь найти то объяснение, которое заставило бы ее поверить в реальность случившегося, -  …было спровоцировано врожденной патологией железы и неумеренным употреблением жирной и жареной пищи.

- Шашлык… - перед Жанной возникла картина того трагического вечера. Тогда еще не трагического, а спокойного и счастливого. Она опять была близка к обмороку, но усилием воли заставила себя задать самый главный вопрос:

- Шансов не было?

- Практически – никаких.

Он налил стакан воды и предложил Жанне. Она автоматически опустошила стакан. Ее механические действия свидетельствовали о глубокой внутренней работе сознания. В висках стучал набат, сердце едва справлялось с бушующим приливом крови.

Жанна посмотрела на врача. Взгляд ее был пустой, пугающий, но в нем уже улавливалась работа мысли.

Ей не стало легче. До полного принятия потери необходимо было пройти еще не одну стадию. Но самая страшная – осмысление утраты – уже началась. Оставалось принять ее, а затем – пройти сложный путь от депрессии до выздоровления.

Главное – ее мозг справился с отрицанием произошедшего. В обратном случае недалеко было до безумия, способного погрузить ее в беспросветную тьму, где нет ни боли, ни страданий, ни стремления жить.

Не сказав ни слова, Жанна вышла из кабинета. Под сочувственными взглядами, пошатываясь, прошла по коридору. На улице ее встретила Анита, чудом или простым женским чутьем определившая, где можно найти подругу.

Бурный поток слез, наконец-то, прорвался. Ему не под силу было смыть всю горечь утраты. Но это было началом облегчения, так необходимого для возвращения к жизни.

Она еще не знала, что впереди ее ждет целая череда потерь и страданий. Хватит ли сил пережить весь ужас отмеренных на ее долю несчастий? Останется ли в ее израненном сердце место для любви, или же оно очерствеет от натиска горя и неизбывной тоски?..

Глава 5

- Жанночка, зачем ты здесь? – спросила только для того, чтобы как-то начать разговор. – Поедем ко мне.

- Нет, мне надо ехать в Блажино?

- Я с тобой?

- Как хочешь.

В такси ехали молча. Находиться рядом со скорбящим человеком просто невыносимо.

Что говорить?

Как себя вести?

Анита решила лучше молчать, не бередить подруге душу и ждать, когда она сама нарушит молчание. Но Жанна погрузилась в свои грустные мысли, печально созерцая осенний пейзаж, совсем недавно радовавший ее во время недавней поездки в деревню.

Но это было в другой жизни, обозначающейся коротким словом «до». Что касается «после», было пока неясным и мрачным.

Анита искоса поглядывала на Жанну. Не ждала ничего хорошего от посещения дачи. Поехала исключительно от страха за подругу, и не желая оставлять ее одну.

- Подождите нас минут пятнадцать, - попросила Жанна водителя. Анита вздохнула с облегчением: - Значит, не собирается задерживаться здесь надолго.

- Зайдем к Аксинье Петровне, - бросила на ходу, даже не глянув в сторону своего дома. Он стал чужим, холодным и вызывал страх при мысли о том, что здесь произошло.

Соседка встретила их радушно, но тоже с трудом находила ничего не значащие слова, переживая, как бы они не разбередили еще не затянувшуюся рану.

- Аксинья Петровна, - начала с порога Жанна, - я за вами. Вы не могли бы пожить у меня? Одной совсем невмоготу… - слезы хлынули потоком. Унять их не было слов у обеих женщин, печально созерцающих ее безутешное горе.

- Да как же я брошу здесь все? – наконец промолвила соседка. Отказаться было невозможно, но и согласиться – сложно.

Жанна присела на стул, обвела взглядом ее простенькое жилище:

- Я одна не смогу. Ну хотя бы на время. – В словах было столько боли, что Аксинья Петровна только кивнула:

- Я мигом, к соседке забегу, присмотрит за домом.

Анита, присутствующая при разговоре, удивилась, что Жанна не обратилась с этой просьбой к ней. Но потом поняла причину – ее беременность.

Словно, прочитав ее мысли, Жанна сказала:

- Ани, я тебя очень люблю, но мне будет тяжело с тобой. Я тебя не брошу, но…

- Да ладно, ты права.

На обратном пути женщины разговорились. Ни о чем. И это было как раз то, что было сейчас необходимо.

- Можно я буду называть вас тетей? Аксинья Петровна – очень длинно.

- Лучше уж бабушкой. Я как раз тебе в бабушки и гожусь.

Жизнь потихоньку устаканивалась. Жанна решила вернуться на работу. Это не оставляло времени на погружение в депрессию. Вечерами бабушка Ксеня, как стала называть соседку Жанна, рассказывала ей историю своей жизни. В один из таких вечеров разговор зашел о родственниках Жанны.

- А у меня никого нет. Я выросла в детском доме. Мама умерла во время родов. Я знаю ее только по фотографиям и рассказам отца. У меня есть мамин крестик, папа рассказывал, что мама никогда не снимала его. Только оставила дома перед родами.

Вот, посмотрите. Он необычный. Я такого больше нигде не видела. – Жанна достала крестик из шкатулки.

- Носить не пробовала?

- Нет. К золотой цепочке он не подходит, а на ниточке как-то неудобно. Не носят так теперь.

- Ну да, - согласилась Аксинья. – Освятить бы его надо в церкви.

- Да зачем же? Я ведь его не ношу. Лежит просто в шкатулке. Да и в церковь я не хожу. Отец не приучил, а сама как-то не сподобилась.

- Молодые редко церковь посещают. А зря. Так, может, я снесу?

- Бабушка Ксеня, над вами еще посмеются. Простой деревянный крестик, истертый весь. Вот даже червоточинка есть. Я думала выбросить. Только рука не поднимается – память от мамы.

- А что же отец твой, жив?

- Нет, папы не стало, когда мне и пяти лет не было. Сердце у него остановилось. Внезапно.

- А другие родственники?

- Не знаю. Маленькая еще была, не помню. Только и фотографий никаких не осталось, кроме маминых.

Жанна достала большой альбом. Фотографий было немного. Но по ним можно было судить, какой счастливой и любящей парой были отец с матерью. Аксинья всматривалась в лицо молодой женщины, глядевшей на нее с фотографии. Что-то в ее глазах было странное. Они оставались грустными даже тогда, когда она улыбалась или даже смеялась. А лицо ее мужа, тоже выражающее любовь и счастье, на последних фото приобрело удивительный оттенок неизбывной грусти.

- Давай поужинаем, - Аксинья отложила альбом в сторону. Она отметила про себя, что Жанна совсем не похожа на отца, а вот с матерью у нее разительное сходство – одно лицо.

Аксинья Петровна в отсутствие Жанны все же решила отнести крестик в церковь. Священник, к которому она обратилась, проходил по церковному двору. Он внимательно ее выслушал и долго рассматривал памятную вещичку, затем отдал, отказавшись выполнить обряд освящения. Он не стал объяснять причину, только, возвращая крестик Аксинье, сказал:

- Не поможет.

- Что не поможет?

- Идите, женщина. В церковь такие вещи вносить нельзя.

Аксинья стояла во дворе церкви, с недоумением разглядывая крестик. На первый взгляд ничего необычного в нем не было. Только был он очень старый и сбоку на нем была едва видимая точка – будто жучок-точильщик полакомился деревянным изделием.

Озадаченная женщина думала о том, что же ей делать дальше с этим странным крестиком. Если в церковь нельзя, значит надо обратиться к другим силам. Она была наслышана о сверхъестественных способностях экстрасенсов, разгадывающих любые тайны. Только где же их найти?

Ноги сами привели ее к импровизированной доске объявлений. Проще – к столбу, на котором красовались бумажки с информацией на любой вкус. Были там и координаты магов, колдунов и, конечно же, экстрасенсов. Аксинья выбрала последнюю категорию, уж больно звание внушало доверие. Она оглянулась по сторонам, словно делала что-то непозволительное, и оторвала номерок телефона. Ловко спрятала его в карман и с сознанием выполненного долга отправилась домой. Визит к экстрасенсу, Алисе Золотаревой, отложила до следующего дня. Да и приготовиться надо было – вынуть незаметно фотографию матери Жанны.

Глава 6

Ксения Петровна чуть свет поднялась с постели. Она хотела быстренько приготовить что-нибудь к обеду и ужину, чтобы освободить время для похода к экстрасенсу Алисе.

Как только Жанна ушла на работу, Ксения Петровна набрала номер телефона, указанный в объявлении. Ей ответил приятный женский голос. Объяснив причину своего звонка, Ксения спросила, когда можно будет встретиться, предупредив, что позже 16:00 она не сможет посетить ясновидящую.

- Вам повезло – у меня есть окошечко с двух до трех. Если вас устраивает, жду.

Старания Ксении удвоились. Она не хотела, чтобы Жанна что-то заподозрила, поэтому надо было все успеть сделать по дому.

Алиса жила на шестом этаже и надо было воспользоваться лифтом, которого Ксения Петровна панически боялась. Да и не умела она пользоваться этим чудом. Поэтому решила подниматься пешком. К двери Алисы подошла с одышкой. Слегка отдышавшись и уняв дрожь в коленках, позвонила в дверь. Ей открыла приятная женщина.

- Я так понимаю вы не со своей проблемой ко мне? И вас волнует судьба чужой женщины.

Ксения, справляясь с волнением, только кивнула: - Неужели она меня насквозь видит? Ну да, она же экстрасенс! – и успокоилась.

- Можно взглянуть на фото? Надеюсь, оно у вас есть?

Все еще не успев унять дрожь в руках, Ксения протянула фотографию Жанны.

Золотарева долго вглядывалась в снимок. Молчала. Брови ее сошлись на переносице, образовав складку, свидетельствующую о том, что ждать хорошего не приходится.

- Это ваша знакомая, - утвердительно произнесла наконец. – Недавно она потеряла мужа и ребенка.

Ксения напряглась и опять смогла только кивнуть. Потом судорожно покопалась в своей сумочке и достала сначала старенький деревянный крестик, затем еще одну фотографию – матери Жанны.

Все эти вещи лежали на столике перед Золотаревой. Брови ее все больше хмурились. Она посмотрела на Ксению Петровну:

- Дело достаточно серьезное.  На вашей знакомой лежит родовое проклятие, перешедшее к ней от ее матери. Та, в свою очередь, унаследовала его от своей. Получается, что эта карма переходит по женской линии уже четвертому поколению женщин.

- Что же это за карма такая, что ждет мою Жанночку?!

- Она схоронит еще не одного мужчину. Ведь таких женщин называют Черная вдова. Слышали об этом? На ней нет видимого клейма. Она не отличается от других женщин, но вот что касается мужского внимания, то оно будет постоянно преследовать ее, нравится ей это или нет. И еще, даже не вступая с ней в брак, мужчины будут внезапно умирать. При этом им будет везти во всех начинаниях, что касается бизнеса или других ситуаций, в которых прежде постоянно не везло. Однако, находясь рядом с Черной вдовой, мужчины подвергают себя смертельной опасности.

Скажите, а ваша знакомая ведь очень добрая и общительная женщина.

- Да, конечно. Жанночка очень мила и добродушна. И она так страдает, что больно смотреть на нее. А можно ли снять это проклятие?

- К сожалению, нет. В нее будут безумно влюбляться мужчины, постоянно окружать ее вниманием, но трагический конец им будет предначертан.

- А крестик? Что делать с этим крестиком?

- Крестик сам по себе не несет в себе негатива. Но вот эта отметинка – она указывает на роковые события, преследовавшие его прежних хозяев и передающиеся новым. Но ведь она не носит его на теле.

- Нет.

- Это хорошо. Он ей дорог как память о матери, но лучше избавиться от него. Если это невозможно, надо спрятать его подальше и не прикасаться к нему. - Ксения все больше поражалась способности Алисы видеть прошлое. Но ей хотелось узнать и о будущем Жанны.

- А что ждет мою девочку впереди?

- Это во многом зависит от нее самой. Но вы ни в коем случае не должны рассказывать ей об ее страшной карме. Со временем она сама все поймет и сделает для себя выводы. Скорее всего, ее ждет полное одиночество.

Ведь у нее доброе сердце, и она не захочет гибели любящих ее мужчин. Правда, легкая жизнь ей не уготована. Она пройдет через несколько трагедий, а затем, скорее всего, замкнется в себе, не желая заводить новые знакомства.

- Неужели нельзя ничего сделать?

- Рок Черной вдовы – очень сильное проклятие, насланное на женщину с использованием черной магии и переходящее на все последующие поколения в новых воплощениях, проявляясь со все большей силой. В четвертом воплощении агрессия становится страшной и способна утянуть за собой много мужских жизней.

Разорвать порочный круг практически невозможно. Есть только два варианта. В первом случае, не желая погубить любимого человека, Черная вдова должна пожертвовать своей жизнью ради своего мужчины. И проклятие снимется, потеряет способность передаваться по наследству. Второй вариант – для снятия метки Черной вдовы обратиться за помощью к очень сильному мастеру магии.

Я не владею этим даром, - Алиса вздохнула тяжело. – Только я вас еще раз предупреждаю: нельзя рассказывать ничего Жанне. От этого сила и агрессивность злого рока становится во стократ сильнее.

- Бедная моя девочка, - Ксения Петровна вытерла набежавшую слезу. – А может ей в церковь походить?

- Походить можно. Даже нужно. Не помешает, но и не поможет. Это ее карма, с которой ей суждено жить. Долго, но не счастливо.

Домой Ксения возвращалась в тяжелом расположении духа. Ей и до посещения экстрасенса было очень жалко Жанну. А теперь стало просто невыносимо. При этом надо еще сохранять страшную тайну.

Она успела положить на место фотографии. Крестик спрятала под мелочами, лежащими в шкатулке, да так, чтобы его вовсе не было видно. Затем перекрестила всю шкатулку (на всякий случай). И только после этого присела отдохнуть. На душе было неспокойно.

Вечером Ксения все приглядывалась к Жанне, пытаясь найти в ней что-нибудь необычное – мрачное, злобное, пугающее. Но Жанна и в самом деле была самой обычной молодой женщиной. Только вот даже в глубоком траурном одеянии она была слишком уж привлекательной.

Глава 7

Антон сдержал слово, данное бабушке, и стал частенько навещать ее. Только Ксении Петровне это было не по душе. Она с тревогой замечала все возрастающий интерес внука к Жанне. Успокаивало только одно обстоятельство – равнодушие Жанны. Она погрузилась в горестные воспоминания о своем Валике, и никто больше в этом мире не интересовал ее.

Это было умопомрачение и, казалось, оно никогда не закончится. Валентин приходил к ней по ночам. Являлся живым, страстным, любящим. Жанна со всей страстью молодости отдавалась ему. Ловила его жаркие поцелуи. Сгорала в его объятиях.

Пробуждение не возвращало ее к реальности. Она разговаривала с Ксенией, с Анитой, она вкладывала весь свой потенциал в рекламу парфюмерной продукции. Только эта Жанна не жила, существовала. Никто не мог бы признать ее невменяемой, грустной, больной. Она одела маску благополучия и принятия трагической ситуации. Но это была только половинка Жанны. Вторая и, быть может, самая что ни на есть натуральная, жила в ночных сновидениях. Там она была нежной и ласковой. Там она была счастливой, желанной, любимой и горячо любящей.

По утрам просыпаться не хотелось. Повседневные дела отвлекали от мыслей о Валентине. Жанна понимала, что сны не являются продолжением реальности. Признавала смерть Валентина, осознавала, что его не вернуть. Но благодарила судьбу за романтические сновидения, где вновь ощущала всю прелесть свиданий с мужем. Бережно хранила свою тайну от всех, поддерживая в них уверенность в то, что у нее все хорошо, что она уже смирилась с потерей мужа и ребенка. И старается жить дальше.

Ксения Петровна однако давно приглядывалась к Жанне и уже догадывалась, что ее спокойствие – маска, за которой она скрывает свои истинные чувства. Она сочла странным, что Жанна не начинала разговоров о муже, не плакала по ночам в подушку и просыпалась утром с улыбкой. Однажды она не выдержала молчания, которое стало привычным в их доме:

- Жанна, ты не хочешь съездить на кладбище?

Вопрос застал Жанну врасплох. Она, словно провинившаяся девчонка, смутилась. Ей тяжело было признаться, что в ее мыслях Валентин жив. Смерть дочки она приняла и, оплакав ее еще в больнице, скорбела, сокрушалась, жалела о случившемся. Поэтому и с Анитой старалась не видеться, чтоб не бередить рану, созерцая, как она поглаживает свой огромный живот в ожидании рождения сына. Так Жанна защищалась от непосильной тяжести двойного удара судьбы, который могла не пережить. Но как объяснить это сердобольной Ксене?

- Да, надо съездить.

- Когда думаешь?

- Давайте завтра.

На том и порешили. Ксения, от природы наделенная мудростью, хотела вернуть Жанну в реальную жизнь, подозревая, что неспроста она не оплакивает смерть мужа. Поэтому и решила встряхнуть ее чувства у могилы дорогих сердцу людей.

Жанна припала к маленькому гробику, вплотную прилегающему к большому надгробию. Долго сдерживаемые слезы прорвались наружу, омывая еще свежую могилку. Горе матери, стертое новой утратой, с утроенной силой накрыло бедную женщину. Белые розы, которые она бережно возложила к основанию маленького крестика, казалось, тоже оплакивали крошечного ангелочка. Ветерок шевелил их листьями, словно подавая знак о том, что здесь давно ждали этого внимания.

Ксения стояла рядом. Она тоже плакала. Тихо, молча.

Рыдания Жанны становились все безудержнее. Плечи судорожно вздрагивали. Она просила прощения у своей крошечной девочки за то, что не сберегла ее. Ксения Петровна хотела подойти к Жанне. Пора было уводить ее с кладбища. Она уже жалела, что привезла ее сюда. Слишком свежи были трагические события.

Странным показалось ей, что, оплакивая дочку, Жанна не скорбела о муже. Решила отойти, оставив женщину наедине – может, стесняется.

Жанна, заметив, что Ксении рядом нет, действительно прикоснулась к могиле мужа. Она гладила холодный земляной покров, с трудом представляя себе, что под этой огромной тяжестью Валику, ее любимому Валику, земля может быть пухом. Прикосновение к леденящему холоду осенней земли с особой остротой пронзило сознание Жанны. Валика больше нет! Как нет их маленькой кровиночки! А сны – это только желание из ночи в ночь оживлять его. Нарушать его покой. Она ясно осознала всю сущность ее ночных фантазий. Это было эгоистическое желание не отпускать его в мир иной. Поняла всю противоестественность своего эгоизма.

- Я отпускаю тебя, - прошептала она, - покойся с миром, мой дорогой. Я люблю тебя по-прежнему. Но любовь моя не потревожит больше твой покой. Путь Господь простит тебе все грехи. Я буду молиться за тебя и за нашу малышку. Прости, что не уберегла вас.

Это было настоящее возрождение к жизни. Болезненное, но благодатное. Память о дочери и муже навсегда останется с ней. И сколько бы ни прошло лет, боль потери тоже останется с ней навсегда.

Ксения, издали молча наблюдавшая эту сцену, успокоилась – так должно быть. Когда-нибудь это должно случиться. Принять и испросить прощения – вот что важно для выздоровления. Живые должны жить…

Спасибо Леночке за подписку на автора. Как и обещала, сразу добавляю новую главу. И не одну. Жду комментариев и лайков. Спасибо.

Глава 8

Анита позвонила Жанне поздно ночью:

- Жаник, у меня, кажется, началось! Что делать? Ты можешь приехать?

- Звони немедленно в скорую! Сумка собрана?

- Нет, я не думала, что это может случиться так неожиданно. У меня на полу лужа, - Анита плакала.

- Кровь? – в ужасе спросила Жанна.

- Нет, из меня плюхнулось чуть-ли не ведро чего-то похожего на воду.

- Я сама вызову бригаду. Ты ложись и жди.

Жанна опередила приезд Скорой помощи. Она ласково журила подругу, всегда такую деятельную, когда дело касалось других. А для себя даже не собрала сумку, которая должна быть готова у каждой беременной женщины. Но Анита оставалась сама собой – беззаботной, бесшабашной, неосторожной, но везучей.

Через пять дней Ксения Петровна и Жанна встречали ее из роддома с конвертом, перевязанным голубой лентой.

Жанна настояла, чтобы Анита переехала жить в ее просторную квартиру, хотя это решение далось ей не без труда. Оставлять ее одну с малышом было боязно. Да и Ксения считала это наиболее разумным вариантом.

Хлопот хватило всем. Как оказалось, Анита со своей беспечностью не заготовила приданного для малыша. Все заботы об этом легли на плечи Жанны. И, надо отдать ей должное, она отлично справлялась: кроватка, коляска, бутылочки, чепчики, смеси – все было на высшем уровне. Жанна так увлеклась, что даже не заметила, что стала основным добытчиком в новой ее семье. Ей это доставляло удовольствие. Только иногда, глядя на счастливую, хоть и совершенно беззаботную подругу, ей становилось жалко себя.

Зависть? Это было не для нее. Она всей душой любила свою Ани, полюбила и ее малыша. Только не согласилась с предложением Аниты назвать ее сына именем покойного мужа. После долгих споров между тремя женщинами ребенка назвали Данилкой. Окруженный тройственной заботой, Данила быстро прибавлял в весе, чем очень радовал женское царство.

Увлеченные сюсюканьем вокруг малыша, они совсем забыли о существовании Антона. Да и с ним творилось что-то невероятное. Если раньше Ксения Петровна была озабочена его вниманием к Жанне, то теперь было очевидно, что он все больше очаровывался хохотушкой Анитой, что не особенно нравилось бабушке. Однако, благоразумно решив, что из всех зол надо выбирать меньшее, Ксения смирилась и пустила все на самотек.

Это привело к тому, что Антон, очарованный милой и веселой Анитой и ее сынулей, набрался смелости и в присутствии всех домочадцев сделал ей предложение. Женщины ахнули, но признали в нем в перспективе заботливого отца и любящего мужа. Все складывалось как нельзя лучше. У Ксении Петровны отлегло от сердца. Анита была счастлива, что кроме мужа у нее появилась заботливая бабушка. А Жанна радовалась за подругу и ее сыночка. Правда, она не удержалась и прочитала Аните целую лекцию о супружеском долге. Это было лишнее. Анита боготворила Антона. Здесь была и любовь, и благодарность, и простое женское счастье.

Антон настоял, чтобы его семья переехала к нему в полном составе, включая бабушку. Тем более что маленького Данилу она полюбила всей душой. Жанна не вписывалась в этот тандем. Ей пришлось смириться. Но к этому времени она уже пережила острую фазу потери и без прежнего страха стала жить одна в своей просторной квартире, рассчитанной на проживание полной и счастливой семьи.

Жизнь Жанны с переездом счастливого семейства Андрейцовых превратилась в тягостное времяпровождение. Днем она активно забывалась в творческом поиске рекламных блоков. Но вечера были мучительны. Их нечем было заполнить. Сначала она часто после работы заезжала к Аните, растворившейся в счастливом браке. Но потом заметила недовольные взгляды своей доброй бабушки Ксени. Не понимая, чем вызвано ее недовольство, Жанна решила, что не стоит злоупотреблять приветливостью подруги.

***

Природа, как известно, не терпит пустоты, поэтому не было ничего странного в том, что Жанне стал оказывать недвусмысленные знаки внимания генеральный директор парфюмерной компании, где работала Жанна. Он заметил ее на корпоративной вечеринке, на которую были приглашены незаметные, но незаменимые сотрудники отдела рекламы.

Жанна без особого желания согласилась принять участие в торжестве по поводу завершения разработки новых духов под романтическим названием Магия любви. Но ее уговорила Марина, дизайнер их отдела. Девушки не раз вместе коротали одинокие вечера за чашечкой экспрессо в соседнем кафе, куда забегали после работы.

Жанна с некоторым волнением собиралась на вечеринку. Это был ее первый выход за пределы рабочих будней и домашнего затворничества. Прошло более года со дня трагических событий, но она все еще носила траур по мужу. Черная одежда словно приросла к ней. Она уже не представляла себя ни в чем кроме глухих черных платьев без каких-либо украшений. Но сегодня рука непроизвольно потянулась к шкатулке с женскими штучками. Перебирая колечки, сережки, цепочки, Жанна обнаружила в уголке шкатулки мамин крестик.

Одевать его она не собиралась, но взяла с единственной целью – почувствовать тепло матери, которым была обделена с первой минуты своего появления на свет. Долго рассматривала удивительную вещицу, прикосновение к которой наполняло ее какой-то необычной энергетикой. Жанне очень захотелось одеть потертый крестик поверх наглухо закрытого черного платья, но поняла, что он будет нелепо смотреться в сочетании с любой одеждой и уж тем более с вечерним платьем.

Настроение ее неожиданно изменилось. Она внимательно рассматривала себя в зеркале. Ужаснулась от того, что увидела в нем.

- Пора хоть что-нибудь изменить в своей образе, - подумала и удивилась новизне и необычности мысли. И тем не менее сняла затрапезное платье, укутывающее ее тело от щиколоток и чуть ли не подбородка. Порылась в шкафу и наконец нашла то, что искала.

Жанна сняла с вешалки прекрасное черное платье, которое она ни разу не надевала из-за выреза, откровенно открывающего ее грудь. Оглядела себя со всех сторон и осталась очень довольна своим отражением. Правда, для завершения образа решила не отказывать себе в удовольствии примерить бусы и серьги из белоснежного жемчуга. Снимать их уже не хотелось.

Глава 9

Олег Егоров:

- Что со мной происходит? Мне кажется, я не в силах отвести от нее взгляд.

Она колдунья или как?

Неужели такая женщина работает в моей компании, а я до сих пор с ней не знаком?!

Ух ты, а она дерзкая. И, как ни странно, меня это не раздражает. Наоборот – заводит.

Кажется, она не особенно горит желанием общаться со мной.

Необычно. Все особи женского пола тают от одного моего слова. А это – скала! Гранитная скала!

Ничего, и не с такими справлялись.

Однако, я тушуюсь под ее холодным и спокойным взглядом. Ее приятельница уже кушает меня обволакивающим взглядом. А этой хоть бы что. Но я не из тех, кто сдается без боя.

Хотя. Что-то утрачиваю квалификацию.

Принимаю решение ретироваться. Ненадолго. Просто слишком людно. Не хочется показать себя влюбленным идиотом. Не к лицу главе фирмы.

- Вынужден вас покинуть. Но я не прощаюсь.

Жанна:

Что ему от меня надо? Наслышана о его похождениях. Сердцеед.

Он вообще-то ничего. Мужчина в стиле драматИк.  

Огромные, чуть раскосые глаза. Цвета? Сложно так сразу рассмотреть. Скорее шоколадного, нежели черного.

Ресницы – чудо как хороши. Любая девушка позавидует.

Рост, конечно, супер. Спортивный, смуглый. Интересно, это природный цвет кожи или все же солярий?  Волосы густые, темные. И как это он не блестит выбритой наголо черепушкой. Похоже, он постоянный клиент мужских салонов, массажных кабинетов, фитнес-клубов.

Красив, ничего не скажешь. Только мне не интересен. И вообще мне здесь никто не интересен.

Что я здесь делаю?

Хочу домой. Там тихо, спокойно.

 А этому еще не надоело пялиться на меня? Ушел, а сам издали все поглядывает.

Жанна посмотрела на Марину, которую буквально обуял восторг. Рядом с ней стоял сам Олег Викторович. Жаль, конечно, что поедал глазами не ее, а коллегу.

- Мариша, пойдем отсюда, а?

- Да ты что! Останемся. Ну еще чуточку.

Фуршет, разговоры ни о чем, танцы.

Егоров решительно направился к Жанне. Она поняла его намерение и, не желая танцевать с ним, направилась в сторону дамской комнаты, на ходу бросив Марине:

- Я скоро.

Егорову ничего не оставалось, как пригласить на медленный танец Марину, которая почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Хотя понимала, что направлялся он не к ней.

Жанна умышленно задержалась в дамской комнате и вышла, только когда зазвучали задорные звуки популярной песни. Не станет же гендиректор выплясывать, как мальчишка. Не к лицу.

Однако он, проводив на место Марину, задержался около нее. И, конечно, не удержавшись, расспросил о приятельнице. Сухо и скупо Марина поведала о печальной судьбе Жанны.

- Замороженная, - подумал Олег. - Придется разогревать. - Правда, оптимизма как-то не почувствовал. Он даже оробел при возвращении Жанны и, галантно откланявшись, отошел.

Вечеринка заканчивалась. Жанна увлекла Марину, и они одними из первых покинули развеселившихся коллег.

Уже дома Жанна почувствовала облегчение. Ей в тягость были шум и веселье. Однако внимание, оказанное со стороны босса, все же занимало мысли одинокой, рано овдовевшей женщины.

Это и понятно. Молодость. Вот только образ Валентина все еще жив. Иначе и быть не может. Ее первая любовь. Жанне кажется, - единственная и последняя.

Но пути Господни неисповедимы.

Егоров не на шутку увлекся удивительной женщиной, не в пример другим никак не реагирующей на его знаки внимания.

Ощущения были новые, будоражившие кровь и не только. Он привык к легким победам. Однако сейчас понимал, что это не тот случай.

Олег понял, что влюблен в неприступную гордячку.

Но обнаруживал в себе не просто желание обладать ею, а какое-то необъяснимое благоговение.

Глава 10

Егоров не придумал ничего более оригинального, чем предложить Жанне Гавриловне повышение в должности. Повод достаточно подходящий – необходимость активной рекламной акции новых духов Магия любви.

- Ирина, пригласите ко мне Шелестову из рекламы.

Жанна подходила к кабинету шефа в некотором волнении. О нем ходили слухи, что неугодных работников, вернее работниц, он быстро и без объяснений увольнял. Неужели и ее ждет такая участь. Жалко. Она жила своей любимой работой. Кроме работы у нее никого и ничего не было.

А за ее спиной уже шушукались: новая пассия шефа.

Олег Викторович вышел ей навстречу с улыбкой. Вежливо предложил присесть. Сегодня Жанна была другая. В ней не было того неуловимого шарма, который буквально ошарашил его во время корпоративного торжества.

Только это не умаляло эффекта, производимого на Егорова. Ему, как ни странно, сложно было начать разговор. Чувствовал себя неуверенно, словно юнец на первом свидании.

- Я пригласил вас, чтобы предложить повышение в должности. Вы заслуживаете места начальника рекламного отдела.

- А как же Кравцов? Он хорошо справляется с возложенными на него обязанностями.

- И это вместо благодарности! - вскипел Егоров. Но, обуздав возмущение, вслух добавил: - Подыщем что-нибудь и ему.

- Мне бы не хотелось становиться причиной неприятностей для нынешнего руководителя отдела. Простите. Я пойду.

- Да как она смеет так нагло отвергать мое предложение! – мысленно взорвался босс, но что-то удерживало его от гнева. Поэтому он разочарованно произнес: - Как знаете. Только за отказ я прошу компенсацию. – Глупо, - пронеслось в мыслях. Но слова уже были сказаны.

Жанна с удивлением посмотрела на него:

- Что вы имеете ввиду.

- Я приглашаю вас отужинать со мной. И возражений не приму, – он мысленно обозвал себя идиотом из-за очередной глупости, но с волнением, совсем не характерным для него, ожидал ее ответа.

Последние слова шефа вызвали у Жанны улыбку, и она не сдержалась:

- А что если я не соглашусь? – вопрос поставил Егорова в тупик, он почувствовал, как щеки его пылают, но смиренно, удивляясь себе, проговорил:

- Этим вы очень огорчите меня. Ведь я сегодня именинник, - соврал на ходу, словно мальчишка. -  Но если честно, то мне будет очень приятно провести с вами вечер. Соглашайтесь. – В его голосе послышалась мольба. Он злился на себя, но ничего не мог с собой поделать.

А Жанне стало жалко этого прославленного губителя женских сердец. Она немного помедлила и согласилась:

- Только не сегодня.

- Когда вам будет удобно, - обрадовался он, восторженно глядя вслед выходящей из кабинета удивительной женщины, сумевшей покорить его сердце, не прилагая к тому никаких усилий.

- У-фф! – воскликнул Егоров, оставшись один. – Неужели это я? Неужели это со мной. Но она неотразима. Какая стать! Какая сдержанность и … очарование.

Олег впервые ощущал такой восторг. И это новое для него чувство творило с ним чудеса. Он готов был петь, кричать на весь мир о своих ощущениях. Готов был положить к ногам Жанны весь мир в то время, когда она ничего от него не требовала – просто согласилась поужинать с ним.

А ведь сколько женщин добивались его благосклонности, хотя бы капельки его любви, его внимания. Но кроме этого в каждой из них он улавливал нечто от меркантильности.

Может быть, этого и не было. Может быть, некоторые из них искренне любили его. Но перед ним был печальный опыт его отца. Успешного предпринимателя. Магната парфюмерной промышленности, не раз обжигающегося на любительницах поживиться.

Егоров Виктор Афанасьевич – известная личность, будоражащая чувства и умы многих красавиц. Но он умудрялся влюбиться в стервозных искательниц легкой жизни, чьи меркантильные интересы были направлены на желание завладеть его несметным капиталом.

Сыну парфюмерного магната, лишившемуся матери в семилетнем возрасте, пришлось на себе почувствовать фальшивую любовь не одной мачехи. Он поневоле был свидетелем ссор и скандалов, с которыми эти алчные охотницы за золотым тельцом уходили от отца, убедившись, что он непреклонен в своем решении все оставить сыну.

Последний раз отец привел новую мачеху, когда Егору было восемнадцать. Маргарита была красавицей. Жгучая брюнетка с откровенно выдающимися формами, волновавшими бесчисленное множество мужчин. Что именно заставило отца в пятидесятилетнем возрасте не только влюбиться в прожженную бестию, но и привести ее в дом, осталось загадкой для него самого.

Марго была молода, всего на девять лет старше его сына. И тем не менее для отца это не стало поводом для беспокойства.

Маргарита быстро освоилась и почувствовала себя полноправной хозяйкой огромного особняка. Великовозрастный мачо позволял ей все, стараясь не обращать внимания на ее измены, которые она даже не старалась скрывать. Неизвестно, чем бы закончилась эта запоздалая страсть, если бы не трагические события, оборвавшие жизнь старшего Егорова.

Марго была в шоке. Причиной ее великой скорби была не внезапная гибель папика, а злость, бушевавшая от осознания, что ей ничего не обломится от шикарного пирога Егоровых. Магнат собирался узаконить их отношения, но не успел осуществить заветную мечту алчной хищницы.

Только Марго не собиралась сдавать позиции. Весь арсенал своего очарования она направила на наследника. Это был лакомый кусочек. Богатый красавчик давно волновал сердце, а в сложившейся ситуации и алчный мозг неотразимой красавицы.

Окружив заботой и вниманием несостоявшегося пасынка, она ловко расставляла свои сети, не лишенные страстного обожания наследного принца.

Олег был в полной растерянности от свалившейся так неожиданно ответственности, горя и страха перед действительностью.  

Горе, помноженное на охватившую Олега растерянность и стремление утопить в спиртном страх привели его в объятия хищницы. Он растворился в ее страстных объятиях. Искусством совращения Марго владела в совершенстве. Это было ее ремесло.