Черный рассвет

Глава 9

Она очнулась внутри его сознания. Странный и опасный мир окружал ее. Пугающий и тревожный, но полный красоты, застывшей в ледяном плену.

Мэгги была заключена в огромный кристалл, состоящий из блестящих, холодных, острых граней. Прозрачные льдинки преломляли неровный свет, который мерцал и многократно отражался, расцвечивая лед бриллиантовыми отблесками.

«Действительно опасное место», – думала Мэгги.

Края кристаллов вокруг нее были остры, как меч. Сей мир выглядел так, будто сюда никогда не заглядывал теплый луч солнца.

И ты живешь здесь? – спросила она Дилоса.

Уходи. – Ответ ударил ее, как порыв холодного ветра. – Убирайся!

Нет! Тебе не удастся испугать меня. Я взбиралась на ледники и раньше.

Ага, вот что напоминает ей это место. Высокогорный ледник. Голая ледяная вершина, где ничто – и, разумеется, никто – не может жить.

Но неужели с тобой никогда не случалось ничего хорошего? У тебя никогда не было ни друга… ни щенка… ни… совсем никого?

Никаких друзей, – отрезал Дилос. – Никаких щенков. Убирайся, пока я не уничтожил тебя!

Мэгги не рискнула возражать, потому что стоило ему лишь подумать об этом – и кристалл ожил. На блестящей поверхности близлежащих льдинок неожиданно возникли маленькие живые картинки с движущимися внутри фигурками. И только Мэгги взглянула на одну из них, сценка развернулась, приобрела трехмерность и окружила ее.

Его детские воспоминания.

Она увидела ребенка, с которым с момента его рождения обращались, как с вещью. А вот и пророческое предсказание: мужчины и женщины обступили маленького четырехлетнего мальчика, чьи желтые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, были широко открыты и испуганы.

Старейший из них, учитель Дилоса (Мэгги получила эти сведения из сознания Дилоса), говорил:

– Несомненно, ребенок – Неукротимая Сила. – Голос учителя был полон благоговения… и страха. Дрожащими руками он развернул ветхий свиток. – Какая древность! Он хранился в Королевстве Тьмы веками и был сбережен здесь даже тогда, когда его утратили во Внешнем Мире. Четыре Неукротимые Силы, – продолжал старик, – придут в канун тысячелетия, чтобы спасти мир… или уничтожить его. Пророчество гласит, что они придут с разных сторон.

Ребенок заглядывал в окружавшие его жестокие лица и слушал странные слова, не понимая их.

– Забытый край королей, – сказала женщина, – это, должно быть, Королевство Тьмы.

– Кроме того, мы уже видели, на что он способен, – добавил высокий мужчина, – наверняка он и есть Неукротимая Сила. Голубой Огонь у него в крови. Правда, он научился использовать его слишком рано, он не умеет контролировать его. Видите?

Он схватил левую ручку мальчика и поднял ее. Она была повреждена, пальцы сведены судорогой и неподвижны.

Ребенок попытался выдернуть руку, но ему не хватило сил. А взрослые не обращали на него внимания.

– Король хочет, чтобы мы нашли заклинания, которые помогут заблокировать Силу, – сказала женщина. – Иначе он будет постоянно калечить себя…

– Не говоря уже о том, что он может покалечить нас, – грубо оборвал ее мужчина и злобно рассмеялся.

Мальчик оставался ко всему безучастным, пока взрослые тискали его и передавали из рук в руки, как игрушку. Его желтые глаза были сухими, маленький рот крепко сжат, чтобы не дать вырваться рыданиям.

Какой ужас! – с негодованием воскликнула Мэгги, обращаясь к сегодняшнему Дилосу. – Какое ужасное детство! И не было никого, кто бы защитил тебя? А твой отец?

Уходи! Я не нуждаюсь в твоем сочувствии.

А твоя рука? – Мэгги решила не обращать внимания на его грубость. – Ты ранишь руку каждый раз, когда пользуешься Голубым Огнем?

Вместо ответа другое воспоминание вспыхнуло на поверхностях кристалла, и Мэгги погрузилась в него.

Она увидела пятилетнего Дилоса с рукой, затянутой чем-то похожим на планки и скобы. Она сразу поняла, что это были не просто скобы. Это были обереги и телепатемы с заклятиями на Голубой Огонь.

– Вот, – объясняла женщина, которую Мэгги уже видела раньше, стоявшим вокруг мужчинам, – мы можем полностью контролировать его.

– Ты уверена? Вы, ведьмы, иногда так беспечны. Ты уверена, что отныне он сам не может пользоваться Силой? – спросил высокий человек с неприветливым, суровым лицом и желтыми, как у Дилоса, глазами.

Твой отец, – подумала Мэгги. – И его звали… Торментил? Но… – Она не стала продолжать.

Король не был похож на любящего отца и выглядел таким же бессердечным, как остальные.

– Пока я не сниму заклинания, он не сможет использовать Силу. Я уверена, Ваше Величество. – В последних словах ведьмы не было ничего необычного, но Мэгги была потрясена.

От слов «Ваше Величество» Дилос все больше становился наследным принцем в ее глазах.

– Повязка сделает его слабее, – объясняла тем временем женщина. – И он не сможет снять ее самостоятельно. Но я-то смогу… и в любое время…

– Когда он понадобится нам в качестве оружия.

– Да, но для того чтобы Голубой Огонь появился, должна пролиться кровь.

– Покажи, – раздалось повеление короля.

Женщина пробормотала заклинание и сняла повязку с руки мальчика. Потом вытащила нож из-за пояса и быстрым привычным движением, каким бабушка Мэгги потрошила лососину, сделала надрез на его запястье.

Пятилетний Дилос не издал ни звука и даже не вздрогнул. Кровь стекала по пальцам и капала на пол. Желтые глаза мальчика впились в лицо отца.

– Постойте, – попытался остановить ее старый учитель, – Голубой Огонь не предназначен для того, чтобы его использовали подобным образом, а ребенок будет ранить руку каждый раз, когда…

– Сейчас! – приказал король сыну, не обращая внимания на старика. – Покажи мне, какой ты сильный. Порази Голубым Огнем… – Он медленно обвел взглядом окружающих и остановился на учителе. – Ну… допустим, его.

– Ваше Величество! – Старик охнул и прижался к стене.

Золотые глаза принца расширились от ужаса.

– Убей его! – раздраженно повторил король.

Мальчик молча покачал головой, но отец сильно сжал его плечо. Мэгги видела, как стальные пальцы впились в тело ребенка.

– Делай, что тебе говорят. Немедленно!

Дилос обратил взгляд своих огромных испуганных глаз на старика, который съежился и что-то невнятно бормотал, подняв трясущиеся руки, словно пытаясь закрыть себя от удара.

Король отпустил плечо и схватил руку ребенка:

– Немедленно, гаденыш! Немедленно!

И из детской руки вырвалось голубое пламя и полилось нескончаемым потоком, как вода из пожарного шланга. Огонь отбросил старика к стене и моментально охватил его целиком. На мгновение рот учителя искривился в немом крике, глаза вылезли из орбит. А затем старика не стало – только на стене тень из пепла.

– Любопытно, – сказал король, отпуская руку мальчика. Его гнев исчез так же быстро, как и вспыхнул. – Правда, я ожидал, что удар будет мощнее. Я думал, он снесет и стену.

– Дайте ему время, – осипшим голосом произнесла ведьма.

– Ладно, неважно, он и так будет полезен. – Король обернулся к остальным: – Запомните вы все, время Тьмы наступает. Конец тысячелетия означает конец мира. Но чтобы там ни случилось во Внешнем Мире, мое королевство останется навеки.

А маленький мальчик молча стоял и смотрел на то место, где только что стоял старик. Его глаза были все еще широко открыты, зрачки огромны и неподвижны. Лицо побелело, но оставалось бесстрастным.

Мэгги едва дышала.

Ничего страшнее я не видела. – Она с трудом подбирала слова, мысли путались. – Он заставил тебя убить своего учителя… Он заставил тебя сделать это. Твой отец. – Она не знала, что еще сказать. Мэгги искала взрослого Дилоса в этом странном мире грез. Ей хотелось поговорить с ним, увидеть его, обнять и утешить. – Мне так жаль. Мне жаль, что твое детство прошло так ужасно.

Глупости, – отозвался Дилос. – Меня учили быть сильным. И только это имеет значение.

Ты рос без любви, – сказала Мэгги.

Любовь – удел слабых. Иллюзия. И она может оказаться гибельной.

Мэгги не знала, что ответить ему. И она поменяла тему:

А все эти разговоры о конце тысячелетия и конце света – что это значит?

Именно то, что сказано. Пророчества исполняются. Мир людей бредет к своему концу в кровопролитии и мраке. А Ночные обитатели будут править миром.

«И ради этого они превратили пятилетнего ребенка в орудие убийства?» – мелькнула у Мэгги осуждающая мысль. Она не предназначалась Дилосу, но Мэгги чувствовала, что он услышал.

Я – то, что я есть, – сказал он. – И я не хочу быть ничем иным.

Ты уверен?

Мэгги огляделась вокруг. Она не совсем понимала, что именно ищет… но что-то… хорошее, доброе… чтобы доказать ему…

В кристалле вспыхнула новая сцена.

Дилосу исполнилось восемь. Он стоял перед горой огромных валунов, каждый из которых был размером с небольшую машину. Его отец возвышался над ним.

– Огонь! – скомандовал король, и мальчик поднял руку.

Полыхнуло голубое пламя. Камень взорвался, превращаясь в пыль.

– Еще!

И другая скала разлетелась вдребезги.

– Больше мощности! Ты не стараешься. От тебя нет пользы!

Целая груда камней взорвалась. Поток голубого пламени все лился и лился. Он уже охватил рощу за камнями и, расплавляя сланец и гранит, крушил склон горы, как огнемет сжигает деревянную дверь.

Король улыбнулся и одобрительно похлопал сына по спине:

– Так-то лучше.

Нет. Это кошмар! – возмутилась Мэгги. – Это совсем не то! Смотри, что такое семья.

И она оживила воспоминания своего детства. Конечно, семья Нили не была какой-то особенной. У них тоже были ссоры, и иногда весьма неприятные, но было и множество хороших моментов. Она выбрала их. Она показала ему свою жизнь… и себя.

Как она хохотала, когда ее отец смешно надувал щеки, разжигая костер во время привала в горах. И как она нанюхалась скипидара. А вот она рискованно взгромоздилась на раму велосипеда, Майлз крутил педали, и они с визгом неслись с горы… Как она рассматривала волшебные цветы, распускающиеся на картинах, которые писала ее мама. И как просыпалась утром оттого, что шершавый горячий язык лижет ее лицо, и видела своего дога Джейка, пыхтящего от счастья… и задувала свечи на торте в день рождения… и устраивала засаду, выскакивая из-за двери с наполненным водой ружьем и поливая Майлза…

Кто это? – спросил Дилос.

Мэгги почувствовала, что его тон смягчился. В ее воспоминаниях было столько незнакомых и непонятных ему вещей: желтый солнечный свет, современные дома, велосипеды, машины. Но все же в нем проснулось любопытство и интерес к людям. Особенно в тот момент, когда она показала ему шестнадцатилетнего Майлза (тогда он выглядел почти так же, как и сейчас).

Это Майлз. Он мой брат. Ему исполнилось восемнадцать, и он недавно поступил в колледж. – Мэгги остановилась, стараясь услышать мысли Дилоса. – Я здесь из-за брата. Он ухаживал за девушкой, которую зовут Сильвия, она ведьма. И потом Майлз исчез. Я преследовала Сильвию и попала в лапы работорговцев. Они и привезли меня в твое королевство, о существовании которого я раньше и понятия не имела.

Понятно, – сказал Дилос.

Дилос, ты его знаешь? Ты видел его раньше? – Мэгги постаралась, чтобы вопрос прозвучал спокойно.

Она вдруг засомневалась в том, что все мысли Дилоса отражаются в кристаллах и нет ничего, что он мог бы утаить.

Тебе лучше бросить эту затею, – посоветовал Дилос.

Я не могу! – взорвалась Мэгги. – Он мой брат! Если с ним случилась беда, я должна найти его. Именно это я и пыталась объяснить тебе. Мы помогаем друг другу.

Почему?

Потому что… Потому что людям полагается так поступать. И даже ты в глубине души согласен с этим. Ты ведь пытался помочь мне в моем сне…

Он отстранился:

Твои сны – это только твои фантазии.

Нет! Только не этот, – убежденно возразила Мэгги. – Я видела тебя во сне до нашей встречи наяву.

Ей удалось вспомнить больше. Здесь, внутри его сознания, подробности сна постепенно всплывали в памяти. И оставалось только одно: показать сон Дилосу.

Туман и парень, который искал ее и звал по имени. Удивление и радость на его лице, когда он наконец нашел ее и обнял за плечи – так нежно! И смотрел на нее с такой любовью.

А потом… я вспомнила! Ты сказал, мне надо найти тропинку под скалой, которая выглядит как нахлынувшая волна. Ты велел мне уходить отсюда, бежать и…

Она вспомнила, что было дальше, и замолчала.

Потому что потом он поцеловал ее.

Она будто снова ощутила его поцелуй: мягкое, ровное дыхание у щеки и прикосновение его губ. В том поцелуе было так много чувства. Дилос ужасно смущался своей нежности, но не скрывал страстной любви, зная, что это их первый и последний поцелуй.

Было… так грустно, – сказала Мэгги, запинаясь. И не только из-за смущения, а потому, что ее вдруг охватило такое сильное ответное чувство, что она испугалась. – Непонятно почему, но было грустно…

В это время – с явным запозданием – она почувствовала, что происходит с Дилосом.

Он пришел в ярость. Он неистовствовал в своей ярости. Кристальный мир вокруг Мэгги сотрясался от негодования… и страха.

Это был не я. Я не могу быть таким. – Его слова звенели, подобно ударам ледяного меча.

Это был ты! – ответила она резко. – Я не понимаю, как это могло произойти, но это действительно был ты. Я ничего не смыслю в снах. Но между нами существует связь. Видишь, что с нами происходит? Разве это нормально? Разве людям подвластно проникать в сознание друг друга?

Убирайся!

Яростный крик Дилоса отозвался эхом в каждом кристалле. Его гнев неистово бушевал, подобно древнему урагану. Под ним скрывался ужас от мысли, которую он гнал от себя прочь и не мог прогнать, бежал от нее и не мог убежать.

У нас с тобой общая душа.

Слова гудели в мозгу Дилоса помимо его воли. И Мэгги понимала, что они означали: два человека не просто связаны, они прикованы друг к другу навечно, душа к душе, и даже смерть не разлучит их. Их души были предназначены друг для друга.

Все это – ложь! – негодовал Дилос. – Я не верю ни в какую душу. Я никого не люблю. И у меня нет никаких чувств!

Хрустальный мир вокруг Мэгги распадался. Кристаллы дрожали и ломались. Льдинки падали и разбивались с мелодичным звоном. Все смешалось и превратилось в хаос.

В следующее мгновение она очутилась вне его сознания.

Она снова сидела на земле в маленькой пещере, освещенной только мерцающим пламенем. Тени плясали на стенах и потолке. Мэгги вернулась в собственное тело, и Дилос держал ее в объятиях.

Едва осознав это, он отпрянул и вскочил на ноги. Даже в полутьме она могла разглядеть, насколько он бледен и взволнован.

Она встала. Странно, их сознание оставалось связанным, хотя он и вышвырнул ее из своего внутреннего мира.

И еще – она увидела себя… его глазами.

Она увидела девушку, совсем не похожую на хрупкую, белокурую принцессу, бледную, изнеженную и полную притворства, которая, по идее, должна была бы стать спутницей Дилоса. Перед ней была загорелая девушка, теплая, реальная и полная жизни, с волосами цвета золотой осени, с прямым, смелым взглядом карих глаз. Именно эти сияющие глаза, в которых была ясность, честность и глубина, приковывали к себе внимание, оставляя как бы в тени прелестное личико той, кому они принадлежали.

У Мэгги перехватило дыхание. «Неужели я так выгляжу? Не может быть! Мое отражение в зеркале выглядит иначе».

Но он видел Мэгги такой. Для него она была единственным ярким, живым существом в холодном черно-белом мире. Она чувствовала, его тянет к ней даже тогда, когда он пытается отстраниться.

– Нет! – хрипло твердил он. – Я не привязан к тебе. Я не люблю тебя.

– Дилос…

– Я никого не люблю. У меня нет чувств.

Мэгги молча покачала головой. Всякий раз, когда он говорил, как сильно он ее не любит, он невольно придвигался все ближе и ближе, отчаянно борясь за каждый дюйм.

– Ты ничего для меня не значишь! – прорычал Дилос сквозь стиснутые зубы. – Ничего!

Его рассерженное лицо было так близко, что она различала язычки пламени в желтых зрачках.

– Совсем ничего… – И он прильнул к ее рту губами.