Чертог Белой Ночи

Глава 9. Лоренс

Вонь стояла чудовищная. Нигде в Асуре грязь, отходы и мертвечину нельзя было найти в таком обилии, как здесь. Называли этот район Ямой, и без серьезного повода сюда никто не спускался. Тот, кто создал это место, явно ничего не слышал о прямых линиях. Высокие пожелтевшие дома словно разбросал трехлетний ребенок, а равнодушный прохожий мимоходом сгреб их в кучу. Там, где осталось свободное место, было не лучше. Грязные страшные улицы могли неожиданно закончиться тупиком и кишели нищими, бездомными и прочим пьяным отребьем.

Лоренс поправил тяжелую сумку на плече, и вонючая улица увела его в сторону. Следом увязалось несколько тощих босых китайцев с взъерошенными сальными волосами и измазанными грязью рожами. Они вцепились внимательными и жадными взглядами в хорошо одетого чужака, но пока держались на расстоянии.

Впереди виднелась стена дома с разбитыми оконными проемами. Чем ближе Лоренс подходил к тупику, тем чаще осматривался. Откуда-то из развалин на середину улицы юркнул скрюченный, иссохший старик. Его глаза, словно бельмо, закрывала красная магия. Лоренс остановился напротив, точно так, как ему было сказано. Преследовавших его бродяг тут же сдуло ветром, который дует из краев демонов и сеет страх. Китаец с красными глазами схватил Лоренса за руку, и, сдвинувшись, как всегда бывает при перемещении, окружение изменилось.

Они оказались в одной из похожих друг на друга лачуг бедных районов города: маленькая, захламленная и ничем не примечательная каморка. За ними появились четыре мага, а старик сразу забился в угол у железной кровати. Главный – японец по имени Сэдео в широком белом плаще, охваченном красным тканевым поясом, и с золотой накладкой в виде карпа на левом глазу – велел Лоренсу раздеваться, а сам опустился на корточки рядом со стариком, раздумывая, чистить память бродяге или просто убить. Смуглый мрачный маг с закинутым на плечо двуручным мечом остался стоять в стороне. Два других подошли ближе и молча ждали, когда Лоренс выполнит указания. Одного из них звали Акио. Он был вдвое моложе остальных: одет в блестящий кожаный комбинезон, с прической афро на голове и аккуратным маникюром, который занимал его внимание, пока Лоренс раздевался. Другой был ему незнаком: на вид за сорок, грубые черты лица, взгляд жесткий. Волосы собраны на затылке. На голове виднелась татуировка змея. Когда он подошел к Сэдео, Лоренс обратил внимание, что татуировка вилась вокруг шеи и пряталась за рваным воротом футболки.

Закончив с ногтями, Акио все-таки принялся вытряхивать содержимое сумки Лоренса, и вместе со звоном металла раздался истошный крик. Маг с татуировкой внезапно прикончил старика.

– Змей, чего тебе он дался? – манерно протянул Акио, забыв о проверке. – Мне теперь придется искать нового проводника…

– Яма ими кишит, – ответил ему Сэдео и поднялся на ноги.

Акио озадаченно вскинул бровь.

– Я не закончил, – тихо возразил он. – Искать в этой куче дерьма…

– Не ной, будь большим мальчиком, – высмеял его мрачный с мечом, так и не двинувшись с места. – Мы не будем рисковать, оставляя свидетелей. Даже зачарованных.

– Я бы стер ему память, – оправдывался Акио.

Змей начал угрожающе наступать на него.

– Я не собираюсь на своей шкуре проверять, как хорошо ты его вычистил бы!

– Хватит! – остановил их Сэдео и поднял с пола разобранный боевой посох с металлическими кольцами по всей длине. Змей тоже принялся за дело и просветил Лоренса на предмет зачарованных жучков и трекеров, а потом швырнул ему широкие тряпичные штаны.

Лоренс долгим взглядом оценил этот небрежный жест и стал одеваться, не выпуская Змея из поля зрения. Он собрал в хвост светлые волосы, обнажив выбритые виски и слегка оттопыренные уши с серебряными кольцами, все еще отвечая вызывающему вниманию японца холодным молчанием и таким же холодным взглядом. Едва различимый голубой оттенок глаз с морозным узором хорошо сочетался с неправильными, но утонченными чертами лица Лоренса, придавая его надменному виду еще больше высокомерия. Под кожей на лице было множество артефактных имплантов, в виде металлических пластинок на скулах и подбородке. Они опускались к шее и ровными рядами расходились по плечам. Когда Лоренс сложил вещи обратно в сумку, Сэдео удовлетворенно кивнул и протянул ему руку:

– Теперь можно идти.

Мир снова сдвинулся, открывая незримую дверь в место назначения, которое выглядело как пещерный храм. Длинный неф с высоким сводчатым потолком простирался на несколько десятков метров. На выступающих с двух сторон площадках, поддерживаемых рядами каменных колонн, собрались роскошно одетые маги. Внизу за боем в центре арены наблюдала толпа зрителей попроще.

Пока они шли по коридору из колонн, мрачный с мечом посматривал на Лоренса, будто собирался заговорить, но не мог решить, на каком языке.

– Меня все называют Мат. Говорят, ты ищешь белого демона, – наконец произнес он на отличном английском, но со странным акцентом.

– Я ищу мага, – поправил его Лоренс. – Намного сильнее любого из нас. Хотя если ты знаешь белого демона, то это куда интереснее.

– Я одного знаю, – с насмешкой в тонком голосе вставил Акио, встречая взгляд Лоренса. – Он смотрит прямо на меня.

Они задержались у невысокого охраняемого проема, который закрывала красная грубая ткань.

– Здесь верят в Двух Древних, которых вы называете белыми демонами, – сказал Мат, урезонивая парня, недавно ставшего подопечным Сэдео в организации боев.

Лоренсу пришлось нагнуться, чтобы пройти внутрь.

– Тогда только подумай, как это выглядит со стороны, когда один ищет второго в городе, где полно верующих? Черт, тебе, должно быть, здесь очень нравится, – с завистью заключил Акио, когда воображение нарисовало ему близкую к действительности картину. Мраморно-белый цвет кожи всегда вызывал на Востоке интерес и восхищение, но в Асуре он считался признаком принадлежности к древним силам. Лоренс обернулся к своим спутникам и едва заметно приподнял брови, давая понять, что не имеет возражений против местных суеверий.

Ажурные тени в каменном зале скользили по стенам. Между невысокими столиками с мягкими пуфиками медленно ходили женщины с замысловатыми прическами и белыми от краски лицами. На рукавах их кимоно распускались красные цветы.

Они впятером сели за единственный свободный стол, на котором сразу появились чаши и деревянная форма с сухими зелеными листьями. Одна из женщин подала горячую воду, и Сэдео приготовил чай, который все пили по кругу из одной чаши. После чего она налила чай каждому из гостей в отдельную чашку и оставила их.

– Возможно, история Змея будет полезна в твоих поисках, – заговорил Сэдео, взглянув на Лоренса узким карим глазом.

Холодный смех Мата резанул уши, как острая сталь.

– Или ему будет приятно рассказать ее в сто первый раз.

– Я был на большом турнире пять лет назад, – Змей начал говорить на английском так, будто язык ему сопротивлялся. – Его проводили тайно на одном из островов в Индонезии, и в нем участвовало больше полусотни бойцов. Уехали живыми всего три победителя, в том числе и я. Настоящая Метель Красной Сакуры бывает лишь раз в пять лет. – Опасный вид Змея наконец начал себя оправдывать. – За три дня я видел столько крови, сколько не видел за все годы участия в регулярных боях. Ею можно было окрасить все воды Сулавеси в красный цвет. И вот среди гостей турнира я замечаю мага с такой белой кожей, что при ярком свете она слепила глаза. Днем смотреть на него было невозможно, а вечером и ночью он не появлялся. Одно могу сказать точно: сильнее мне никого встречать не приходилось. К тому же он был так хорошо сложен, что скорее должен был быть участником турнира, чем одним из тех богачей, которые приезжают в качестве зрителей.

– Он был один? – не веря услышанному, спросил Лоренс.

Змей грубо усмехнулся:

– С ним не то что находиться рядом, на него смотреть было тяжело. Он показывался пару раз… – голос его вдруг прервался. Тогда он глубоко вздохнул и продолжил: – Один раз он появился вместе с женщиной: высокая, черноволосая дьяволица с темными, как грех, глазами – одна из трех победителей. Мне чертовски повезло, что я не вышел против нее в финале. Половину боя она идеально поддерживала маскирующие чары, исчезая прямо перед атаками. Невероятно!

Не сильно рассчитывая на ответ, Лоренс все же спросил:

– Имя?

– Никаких имен – правило Метели Красной Сакуры, – напомнил Мат, а его глаза опасно блеснули.

– Сэдео, ты тоже их видел? – спросил Лоренс, начиная считать, что рассказанное все-таки может быть правдой.

– Нет. Последний раз я был на большом турнире десять лет назад. Если бы меня спросили, видел ли я кого-то похожего, то ты был бы единственным, кого я мог бы назвать.

– Гремори. Так ее представили перед боем. Было в ней еще кое-что странное, – продолжал Змей. – Пока вокруг арены стоит защитный барьер, внутри тихо. Когда же его снимают, крики из толпы накрывают оглушающим ревом со всех сторон, – объяснил он и усмехнулся. – Так она испугалась, когда его сняли в первый раз. Сразу сбежала. И потом, как только заканчивался каждый выигранный ею бой, она прыгала прочь, словно не могла выносить шума.

– И никто из ее противников этим не воспользовался? – удивился Лоренс.

– Двое пытались, но все равно не выстояли, – мрачно объяснил Змей и встал из-за стола. – Наш бой через полчаса. Готовься, Белый демон.

Лоренс остался один. Сдвинув верхнюю часть формы с чаем, он открыл скрытую нишу. Внутри темно-красные сухие листья вспыхнули лиловым пламенем, и заструился едкий дым. Горький и ядовитый, он проникал в сознание и выжигал мысли, превращая их в тонкий хрустальный звон, звучащий посреди ночного тропического леса. Из его теней раздался бешеный барабанный бой, под который Лоренс вышел на арену храма.

Глаза следили за противником. На его руках блестели легкосплавные наручи с острым лезвием на внешней стороне, а татуировка змея, оплетающего торс, сияла лазурным светом, который все сильнее покрывал тело доспехом.

Окружение храма, погруженное в огненный полумрак факелов, скрыл прозрачный защитный барьер. Лоренс больше не слышал ничего, кроме барабанов и звериного крика бросившегося на него Змея. Лезвия засверкали вместе с ударами. Он парировал их посохом, используя энергию, которая красным всплеском врезалась в лазурь щита противника. Красно-голубые потоки магии хлынули в стороны и с громовым треском достигли защитного барьера. Вихри энергии разлетались в разные стороны, и они оба уворачивались от них. В этом бушующем световом урагане искры, высекаемые лезвиями о стальное изголовье посоха, казались пылью, а две их яростные фигуры – безликими тенями.

Змей прекратил обрушивать обжигающие вспышки магии. Началась вторая фаза боя, где вся энергия уходила на защиту, а атаки проходили только в ближнем бою. У Лоренса все еще оставалось достаточно сил, и его ярко-багровый доспех выдерживал удары. Он уклонился и сразу пригнулся, сбивая Змея посохом с ног. Противник поднялся прыжком и получил удар стальным навершием по незащищенному ребру. С болезненным ревом Змей всплеснул руками, лезвия выехали вперед, вспыхнув голубым светом. Его быстрые удары несколько раз достали до доспеха Лоренса. Приходилось избегать большинства выпадов, изматывать и выжидать.

Через полчаса магия была на исходе. Артефакт Змея потух, но он все еще мастерски блокировал атаки посоха. Лоренс подумал, что пять лет назад ни за что не смог бы противостоять ему на большом турнире. Выпад – и Змей наткнулся на красный столп энергии заряженного посоха, который и прикончил его на месте.

Обожженное тело рухнуло на песок арены, а вместе с грохотом барабанов раздались приглушенные крики толпы. Защитный барьер спал, и крики превратились в безжалостный опьяняющий рев. Наслаждение собственной мощью заставляло Лоренса дышать глубже, давая каждому вдоху насытить себя запахом абсолютного торжества жизни над смертью.

Глава 10. Яра

Захватившая Петербург жара раскаляла крыши и гранитные набережные, а измученные зноем улицы наполнил горячий ветер, заставляя мечтать, когда день наконец-то сменится вечером и легкая прохлада оживит город.

Яра сидела за столиком в баре, помешивая мелкий лед в стакане с сангрией, и наблюдала, как заходили посетители. Каждый раз, когда открывалась дверь, она искала знакомое лицо, но внутрь заваливалась очередная веселая компания, и шум становился все громче. Ее тонкие пальцы крутили длинные кудри золотистых волос, пока темно-карие глаза без стеснения рассматривали всех вокруг.

Через час ожидания солнечные лучи за окном из оранжевых превратились в красные и в баре стало уже совсем тесно. Она провела пальцами по краю толстого стакана, в котором остатки льда не хотели таять, словно наперекор удушливой жаре, и в очередной раз проверила оповещения. На экране загорелось: «Еще еду».

Она встала из-за столика и, протиснувшись в дальний конец помещения, быстро уткнулась в хвост очереди, ведущей к туалету. Оставшись стоять за девушкой с короткой стрижкой, Яра с интересом смотрела, как плечистый африканец из-за бара пришел на выручку прекрасным посетительницам дамской комнаты. Дверь перестала закрываться изнутри, не выдержав пятничный ажиотаж, и он быстро вжился в роль знойного швейцара, не упускающего случая завязать непринужденный разговор.

К стоящей впереди девушке с короткой стрижкой подошел высокий парень, необычно хмурый, с тяжелыми чертами лица. Но неожиданно незнакомец приветливо посмотрел на Яру и так легко улыбнулся, что она не смогла не улыбнуться в ответ. На нем была какая-то старомодная синяя форма, а из-за спины торчала длинная черная палка, похожая на большую трость.

– Нет, ты только подумай, – заговорила с ним девушка. – Из всех заключенных на первом уровне мне дали именно Рейна. Даже мой наставник отказался от него. Он там как зверь в клетке: будто чувствует, когда я прихожу, ходит следом, пока я проверяю капсулу. Каждый раз в дрожь бросает. Надеюсь, сегодня он хотя бы оделся, – закончила она и закатила глаза.

– Откажись и ты, – предложил парень, снова повернувшись к своей знакомой, а его улыбка погасла.

– Не могу, – резко ответила она. – Я давно жду вторую пару крыльев. Экзамены в отдел расследований я провалила. Егерь из меня никудышный, в отличие от тебя. Так что карьерная лестница в изоляторе для меня самая надежная. Придется терпеть.

– Я все еще страж. – Парень принял комплимент с благодарностью.

– Ну, это дело времени, – сказала она и махнула рукой.

– Если бы его посадили в тройку, как и должны были, никому не пришлось бы его проверять, – чуть погодя заговорил он, но их разговор прервал резкий неразборчивый голос, зазвучавший словно из невидимой рации, и парень быстро вышел из бара.

Яра еще постояла в очереди в заветную комнату, прежде чем дверь снова открылась. Придержав ее, она поторопилась пройти внутрь и случайно дотронулась до девушки с короткими волосами. Рука незнакомки оказалась неожиданно холодной. Закрыв за собой дверь, на мгновение Яра потеряла равновесие.

Шум стих. Тишина будто сдавила ее со всех сторон. Оглядевшись, она не поверила своим глазам. Под ногами плыли оранжевые облака, а горизонт был изломан заснеженными пиками горного хребта. Яра протянула руку вперед и коснулась чего-то невидимого и холодного, будто идеально чистое стекло. Пальцы со скрипом заскользили вниз. От высоты голова пошла кругом.

Резко отступив назад, она почувствовала, что за ней кто-то стоит, а обернувшись, увидела высокого мужчину в черных спортивных штанах. Его длинные темно-каштановые волосы были спутаны, нижнюю часть сурового лица скрывала густая неухоженная борода, крепкие руки и грудь – в странных татуировках. Он стоял в полуметре от нее, замерев, словно зверь перед прыжком, а во взгляде застыло что-то странное, от чего становилось жутко.

Яра вскрикнула и отступила к стене, забыв о заоблачной высоте, где, судя по всему, оказалась. Широкие брови незнакомца сдвинулись, и он болезненно моргнул, будто крик девушки причинил ему физическую боль, а потом скрылся за одной из деревянных стен.

От испуга дыхание сбилось. Глаза закрывались и открывались, в попытках очнуться от кошмарного сна. Когда стало ясно, что это не помогает, Яра огляделась: темный пол под ногами, прозрачные потолок и стены вокруг. Внутри было несколько деревянных перегородок, формирующих другие помещения, но ни одной двери, ведущей хоть куда-то. Она прошла вдоль стены и за проемом увидела матрас, лежащий на исчерченном полу. Выстроенные в ряды короткие царапины перечеркивали другие, более длинные.

Проходя дальше, она заглядывала в каждый проем, в попытках найти выход. Некоторые помещения были заставлены стеллажами с книгами, полками с дисками и жутковатыми картинами, краска от которых местами покрывала и стены, и пол. Одно из помещений походило на тренажерный зал с боксерским мешком в центре. Так Яра быстро обошла каждый угол, пока не оказалась в помещении, где остался незнакомец. Он сидел, скрестив под собой ноги, поглощенный чтением.

– Что это за место? – набравшись смелости, спросила она настолько тихо, что сама едва себя слышала, но резкий поворот лохматой головы вынудил ее снова попятиться. – Слушайте, – продолжила говорить она так кротко и мягко, как только умела. – Я совсем не понимаю, где я и что происходит, но очень надеюсь, что смогу вернуться в бар и заказать себе еще одну сангрию. Или даже две.

– Много лишней информации, – расставляя долгие паузы между словами, ответил он. – Мне и так ясно, что ты ни черта не понимаешь.

– А как ты сюда попал? Как здесь оказался?

Он промолчал, но не отвернулся.

– Может, хоть скажешь, как тебя зовут? – снова спросила она, потому что тишина пугала ее не меньше нового знакомого.

– Рейн.

Ее подбородок отъехал вниз, но Яра заметила это, только когда собралась снова заговорить.

– Та девушка… – Она водила руками в воздухе, не зная, в какую сторону указать, и в конце концов просто неловко сложила их на груди. – Та девушка с короткой стрижкой говорила про тебя? – Рейн не ответил, а она продолжила говорить себе под нос: – Ну и тупая же моя голова. Ему-то откуда об этом знать? Он же здесь сидит… как зверь в клетке. Ну да. Это точно он.

Дышать нормально почему-то не получалось. Яра расправила плечи, пытаясь набрать полную грудь воздуха. Избегая пристального взгляда Рейна, она посмотрела через стеклянную стену. Солнце скрылось. С востока тянулось ночное небо, и начинали вспыхивать первые звезды.

С трудом, но она пустила в ход дружелюбную улыбку:

– Как мне вернуться?

– В бар? – переспросил он, скептически рассматривая ее коротенькую белую кофту и джинсовые шорты. – Ты была там, где мужики пьют и орут, перекрикивая чертовски громкую музыку? – Так и не дождавшись реакции, он продолжил: – Я думал, ты из кондитерской сюда провалилась.

– Что? – растерялась она.

– Как называется тот бар? – Голос у него от природы был низким, почти рычащим.

– «Терминал», – немного задумавшись, ответила Яра.

– Там все такие же вкусные сэндвичи?

– Наверно, да… – Не в силах добиться ответа на единственный важный для нее вопрос, она вздохнула и опустилась на подушку у стены.

– Смотритель приходит раз в несколько дней. Когда она появится, ты сможешь выйти.

– Дней? – ошарашенно повторила девушка, но, вернувшись к чтению, заключенный больше не слушал ее.

Яра вгляделась в профиль его лохматой головы. Раскосые глаза снизу обрамляли неглубокие впадины, а сверху – широкие темные брови. Подступающую темноту вдруг задержал тусклый свет, тонкой линией загоревшийся по периметру комнаты.

– Мне стоит тебя бояться? – осторожно спросила она.

– Тебе стоит держаться подальше.

– Давно ты здесь?

– Пять лет.

– И все это время был один?

Рейн сидел неподвижно, но в каждой мышце его тела чувствовалось раздраженное напряжение.

Немного посомневавшись, стоит ли об этом спрашивать, Яра все-таки заговорила:

– Значит, это тюрьма. Из-за чего ты оказался здесь?

Он не сразу ответил. Звуки его голоса складывались из тихих хрипов, поэтому она не смогла разобрать слова.

– Прости, я не понимаю, – вслушиваясь, перебила его Яра.

– Проваливай! – резко сказал Рейн, и злость в его голосе с такой силой взяла над ним верх, будто он проиграл ей в тяжелой борьбе. – Найди себе место, чтобы я тебя не видел и не слышал!

Осторожно потянувшись руками к двум большим подушкам, она медленно взяла их и поднялась на ноги. Его ледяной взгляд выводил ее из комнаты, пока не потерял из вида.

Яра села у стены, через которую попала сюда, и с надеждой прислонила голову к черной поверхности. Стекло ответило гладким холодным прикосновением. Звезды молчаливо сверкали на темнеющем небосводе. Их было так много и буквально на глазах становилось все больше. Чем дольше она всматривалась в ночное небо, тем сильнее таяла реальность вокруг. Она легла на подушку, разглядывая дымчатый ковер из стелющихся под парящей тюрьмой ночных облаков, а потом не заметила, как крепко уснула.

Во сне дождь смыл страх. Смыл все мысли, чувства и воспоминания. Его капли летели сквозь нее, словно она призрак, затерявшийся в крае дождя, и Яра падала вместе с ними в непроглядную и глубокую темноту. Красные искры наполнили капли светом. Вода замерла. Огни понесли поток дождя вверх, превращаясь в теплый свет множества окон ночного города. Их бурное течение вытолкнуло ее на поверхность.

Она глубоко вдохнула, очнувшись от удушливого сна. День уже шел к вечеру и заполнил комнату ярким солнцем. Теперь тюрьма стояла на земле, окруженная лазурным океаном. У нее все еще оставались силы восхищаться, но встать с первого раза не получилось. Голова закружилась, и она села, чтобы отдышаться. Что-то с ней здесь было не так. Вторая попытка встать оказалась успешнее, и Яра дошла до соседнего помещения, опираясь на невидимую стену.

Из-за перегородки, где вчера она нашла зал для тренировок, доносились ритмичные электрические звуки, напоминающие удары. Она заглянула в проем. Рейн кружил вокруг зеленой человеческой фигуры, которая нападала, отвечала на его удары и уворачивалась от выпадов.

– Я же сказал тебе – не показываться! – крикнул он, прервав поединок и тяжело дыша.

– Прости, я помню, – стараясь сохранять ровный тон голоса, отвечала она, – но заключенным же положены прогулки?

Рейн схватил книгу, лежащую на скамейке у стены, и швырнул по направлению к девушке. Обеими руками Яра держалась за проем, чтобы крепче стоять на ногах, и книга упала на пол рядом. «Удары судьбы: как выдержать, чем ответить?» – было на обложке.

– Читай, если нечем заняться, – сказал он, возвращаясь к спаррингу с зеленой фигурой.

Дыхание становилось тяжелее, желание выйти наружу все нестерпимее.

– Тебе… отлично известно, что… манеры никогда… не входили в короткий… список моих… достоинств, – неожиданно и отрывисто заговорил Рейн, по-прежнему нанося удары.

Яра не нашла что ему ответить, а потом догадалась, что от нее ответа он и не ждал. Он говорил сам с собой.

– Мне правда нужно выйти. – Она задыхалась, но старалась говорить громче.

– Заткнись! – крикнул Рейн, и точный удар в голову зеленой фигуры заставил сознание погаснуть.

Веки стали свинцовыми, и Яра рухнула на пол.

Сначала она почувствовала колючую бороду и мокрые руки, потом соленый ветер и теплый песок, а когда открыла глаза, над ней склонилось бледное лицо Рейна.

– Черт, – выругался он.

– Прости. Не понимаю, откуда такая слабость.

– Почему ты постоянно извиняешься?

– Если бы ты видел себя со стороны, ты бы меня понял, – сказала она, и неловкая улыбка изогнула ее губы.

Он фыркнул так, словно в жизни ничего глупее не слышал, и сел, облокотившись на прозрачную стену. Чуть погодя он заговорил в уже привычной грубой манере:

– Мало того, что тебя здесь не должно быть, еще не хватало, чтобы ты откинулась в моей капсуле. Так ты маг или нет?

– Я… кто?

– Тебе следовало бы знать. Ни один человек не может жить в магическом измерении, а позвать смотрителя, чтобы тебя отсюда забрали, я не могу.

Мышцы на его широком лбу, с каким, кажется, можно бы решить любую задачу, напряглись. Обжигающе холодный взгляд зеленых, как северное сияние, глаз ждал ответа.

– Магическое измерение… – тихо повторила Яра его слова, которые ее почему-то смешили. – Не знаю насчет измерения, но я уверена, что ни один человек не сможет жить без воды, – громче сказала она, наблюдая за его серьезным и внимательным лицом, а потом не выдержала и звонко засмеялась, заставив эхо разливаться по пустынному пляжу. Она даже замолчала от неожиданности и снова рассмеялась еще веселее, давая выход накопившимся эмоциям.

Поморщившись, будто услышав в ее смехе что-то нездоровое, Рейн ушел в дом, а вернулся уже с бутылкой воды и едой. Взгляд его стал озабоченным и тревожным.

– Неплохо, – призналась она. На подносе, внутри контейнера с едой, лежали крупная речная форель и целая гора овощей. – Я почему-то думала, что заключенных так не кормят.

– Суть наказания заключается в исправлении. – Он открыл бутылку и передал ей. – Голодная смерть в процессе наказания могла бы помешать конечной цели.

– И как твой путь к конечной цели? – осторожно спросила она.

– Я прошел его в первую же неделю, – ответил он и собрался уходить, но Яра остановила его, схватив за запястье.

– Как мне понять, маг я или нет? – спросила она с дрожью в голосе, а его рука дернулась, ощутив эту тревогу.

– Моя капсула вытягивает почти всю энергию, но создать что-нибудь безобидное у тебя должно получиться.

– А если нет? – не отпускала его она.

– Ты все еще жива. Скорее всего, магия в тебе есть и уже созрела.

Неуверенность, с которой он говорил, вынуждала задавать все больше вопросов.

– Что значит «созрела»?

Рейн тяжело вздохнул, и Яра подумала, что так вздыхают только те, кому не доплачивают за сверхурочные часы.

– В каждом маге сила созревает в определенном возрасте, – снова сев, начал объяснять он, но в его голосе появилось пренебрежение. – Потом надо научиться пользоваться ею, соблюдая идиотские законы. Короче, есть место, которое называют Цитаделью, там тебя всему научат, когда вернешься.

– Что это за законы?

– Законы, лишающие смысла обладание силой, которая может все изменить, когда это тебе необходимо. – Рейн поднял с песка ракушку, которую с силой швырнул в воду, а потом повернулся к ней и снова заговорил: – Я бы должен сказать, что тебя ждет прекрасный новый мир, но на самом деле он такой же паршивый, как и прежний. Представь, что кто-то из твоих близких умирает и только магия может ему помочь. Что ты сделаешь? Нарушишь закон, который запрещает лечить людей?

– В моем мире таких законов нет, – почти не раздумывая, ответила Яра.

Рейн издал довольный хрип.

– Вот и я так же сказал.

– Так ты из-за этого здесь?

– Нет, – ответил он. – Хоть я и нарушал его, но здесь я по другой причине, и не советую тебе начинать думать обо мне лучше, чем есть на самом деле.

– С чего бы? – отозвалась она, а потом заговорила, всматриваясь в его сосредоточенное лицо: – Хотя, раз ты спасал кого-то, значит, ты точно не убийца. Теперь твой леденящий душу взгляд не так пугает.

Молчание, как третий собеседник, вторглось в их разговор так настойчиво, что сначала за него стало неловко, но потом появилось чувство, что без него все потеряет смысл.

– И все же, почему ты здесь? – снова спросила она и принялась за еду, которая до сих пор не остыла.

– Потому что живу как умею, но скоро выйду отсюда. – Он словно выплюнул последнее слово. – Тогда уже ничто не будет иметь значения, кроме пары вопросов старым друзьям.

– Волшебная тюрьма во всех смыслах, – заключила она и неожиданно даже для самой себя добавила: – Здесь красиво.

– Так кажется только вначале, а потом эти пейзажи меняются один за другим, и через месяц ты в точности знаешь, когда один сменит другой. – Рейн задумался. – Изоляционные измерения бывают трех уровней. Это первый. Я знал парня в Чертоге, который сейчас отбывает пожизненный срок в тройке: здесь тяжело, но там еще хуже – осмысленная смерть в полной темноте и тишине.

– В Чертоге?

– Чертог Ночи – это город под Петербургом, где живут маги со всего мира, – сказал он так, будто разговаривал с трехлетним ребенком, а потом добавил, наблюдая, как последний кусок рыбы скрывается у нее во рту: – Ты ешь как дальнобойщик. Тебя воспитали на стоянке грузовиков? – Его ожившие глаза искоса кольнули ее.

Яра посмеялась, все еще пережевывая рыбу, а потом ответила:

– Я заметила, у тебя нет зеркала. Прости за прямоту, но передо мной сидит заросший бродяга… – задумавшись на секунду, она осеклась. – Нет, настоящий дикарь, который больше напоминает Робинзона на необитаемом острове, чем джентльмена. К тому же, как выяснилось, хорошие манеры не входят в короткий список его достоинств. Так что мне незачем рисоваться в обществе того, кто сам не каждый день надевает штаны.

– Да, я определенно не джентльмен, и ни одной даме такие слова еще просто так с рук не сходили!

Рваный смех обнажил его слегка удлиненные клыки, а у Яры кольнуло в груди – острой искренностью этой улыбки можно было порезаться. Рейн вскочил и одним быстрым движением закинул ее на плечо. Пока он шел по белому песку в сторону океана, сильная рука крепко сжимала ей ноги. Яра кричала, колотя его по спине кулаками:

– Что угодно, только не это! Поставь меня обратно!

Он зашел в воду, все еще держа ее на плече, и спросил:

– Последние слова?

– Я не умею плавать, – умоляюще простонала она, чувствуя, как вода касается ее лодыжек.

– Это именно то, что я хотел услышать, – сладкая угроза в ответ прозвучала в его голосе.

Рейн опрокинул ее в воду, но Яра успела глубоко вдохнуть. Ноги быстро нашли дно. Оттолкнувшись, она вынырнула на поверхность и вцепилась в него, глотая воздух. Там, где вода ему была по шею, она не могла стоять.

– Дикарь! – выпалила Яра и хорошенько плеснула в него водой, думая, что сможет смыть самодовольное выражение с его лица, и чуть снова не ушла под воду. Его рука подтолкнула ее наверх.

Рейн сделал несколько шагов вперед, улыбаясь так широко, что по законам Страны чудес мог исчезнуть в любой момент.

– Я на твоем месте хорошенько выбирал бы выражения, если ты, конечно, хочешь вернуться на берег, Пятница.

– Еще чего! Ты невоспитанный грубиян!

– Я предупреждал.

Рейн опустился под воду, утягивая ее за собой. На глубине нескольких метров, где бирюзовую толщу океана пронизывали лучи солнца, из его рта то и дело вырывались пузыри воздуха, а длинные спутанные волосы плавно колыхались в водных потоках. Улыбаясь, он выглядел так, словно дышать ему было не нужно, а ее легкие сдавило от недостатка кислорода, и сердце начинало тяжело биться. Яра не выдержала и вдохнула, но вместо морской воды воздух стал сам наполнять грудь. Как во сне, на глубине она смогла дышать.

Когда они вернулись на берег, солнце начало медленно прятаться, окрашивая воду голубыми и персиковыми оттенками, а над горизонтом повисла аметистовая дымка. Таинственный, мерцающий океан замер в ожидании; живой, но необитаемый. Все вокруг пленяло своей красотой. Было так странно думать, что этот закат – очередная иллюзия, а шум прибоя звучит только у нее в голове.

– Здесь все не по-настоящему? – неуверенно спросила она, зарывая пальцы босых ног в мелкий песок.

– Это имеет значение, если ты не видишь разницы?

Рейн повернул голову в сторону солнца точно в тот момент, когда оно зашло за горизонт. Наигранное удивление мимоходом осветило его лицо.

Он был из тех людей, у кого взгляд красноречивее любых слов, но и переменчив, как своенравный ветер. Время от времени в его глазах вспыхивал такой живой и темпераментный огонь, что искры озаряли все вокруг, а иногда он смотрел так, словно перед ним ничего нет, и тогда ее душу начинал сковывать лед. Она считывала этот взгляд не отрываясь, и не только потому, что не всегда могла различить ухмылку на лице или напряжение скул под густой бородой, но и потому, что на пути назад, к спасению, он был ее единственным проводником. Сейчас в нем затаилась та самая загадка, которую всегда хочется разгадать. Когда один незнакомый человек смотрит на другого и по ту сторону бесшумная лавина мыслей становится осязаемой, тогда кажется, что вместе с ней ускользает все самое важное, и в попытках уловить хоть что-то от этого взгляда не оторваться.

– Помнишь, я говорил, что лучше держаться подальше?

– И минуты не проходит, чтобы я об этом не думала, – с улыбкой ответила она, и его мягкий задумчивый взгляд тут же унес холодный ветер.

– Сейчас – самое время.

Рейн побрел в сторону дома и скрылся из вида, а Яра еще несколько часов блуждала по пустынному пляжу, разглядывая фантомы мелких серебристых рыбок в воде и размышляя обо всем, что с ней произошло и что еще предстояло. Легкие волны тянулись по белоснежному пляжу и с едва различимым плеском касались ее ног. Ночь блистала во всей красе сиянием бесчисленных звезд в небе и их колышущимся отражением на воде.

Она еще какое-то время завороженно смотрела на небо, а потом разделась и зашла в воду. Лунный свет играл на ее волосах, а белоснежная кожа светилась, как перламутр. Ноги все еще касались дна, и она заходила все глубже, пока вода не скрыла ее с головой.

В глухой и невесомой темноте океана не существовало ничего, кроме всепоглощающего спокойствия и абсолютной свободы. Эти чувства казались родными и одновременно совершенно незнакомыми, а ровное биение сердца стало ее единственным спутником в этой тишине. Соленая вода долго держала ее в своих нежных объятиях, пока не вытолкнула на поверхность. Только на рассвете она вернулась на пляж и, одевшись, уснула на теплом песке.

Ее разбудил строгий женский голос. Девушка с короткими волосами спорила с Рейном в стенном проеме.

– Ты хорошо подумал о своем досрочном? – Она развернулась, собираясь выйти наружу, но он преградил ей дорогу рукой.

– Больше похоже на то, что об этом хорошо подумали вы с напарником. – Его голос звучал уверенно и жестко. – Это идея Макса – подсунуть мне девицу в капсулу, чтобы сорвать досрочку?

– Что… что ты несешь? – вырвалось у нее прежде, чем она попыталась ответить, но Рейн снова перебил ее:

– Сидя в любимом баре моего брата прямо во время дежурства, что только не придумаешь, да?

Она с силой отдернула его руку:

– Это не твое дело!

– Ты права. Мое дело – выйти отсюда как можно скорее, твое – получить новую пару крылышек, а с полуживой девицей в моей капсуле это будет затруднительно для нас обоих. Делай что хочешь, но я не должен из-за нее остаться здесь еще на год.

– Какой же ты гад, – растерянно протянула она, а на ее лице озабоченность превратилась в страх.

– Виновен, – безразлично ответил Рейн и вернулся в капсулу.

Проводив его коротким взглядом, девушка быстро подошла к Яре и села на корточки перед ней.

– Как ты себя чувствуешь? – с волнением спросила она, внимательно осматривая ее.

– Голова немного кружится. Не понимаю, в чем дело. Со мной никогда такого не было.

– Возможно, это магическая истощенность. Нужно показать тебя целителю, – говорила она, помогая ей встать. – Меня зовут Аня.

– Ярослава. Можно Яра.

– Что ж, Яра, я отведу тебя в Цитадель, а потом ты сможешь вернуться домой.

Глава 11. Макс

Макс сидел на капоте своей машины и крутил боевой посох, перекладывая его из одной руки в другую. На ярком солнце каштановые кудри его волос отливали медью. Жара так и не унималась. Каменноостровский проспект в полдень воскресного дня выглядел всеми забытым и пустынным.

Он опустил руки и, сдвинув брови, взглянул на часы. Когда он хмурился, а делал он это чаще других, на его переносице появлялись складки и густые брови низко опускались над широко расставленными глазами.

Из арки во двор наконец показалась Аня. Она вела под руку невысокую девушку, которая выглядела так, будто вот-вот свалится с ног.

– Почему так долго? – спросил он и убрал посох на ременное крепление, служившее еще и портупеей для оружия. – Что с ней?

– Она проторчала два дня в изоляции. Не представляю, как она туда попала, но если хоть кто-то об этом узнает, меня отстранят, – испуганно объясняла напарница.

Висящая на ней девушка перестала стоять на ногах и соскользнула вниз. Макс успел подхватить ее и взять на руки.

– Аренского сегодня нет на месте. Попробуй для начала проверить, что сняла Сфера, а я отнесу ее в лечебку. Раз она провела два дня в изоляции и все еще жива, то, скорее всего, придется оформлять. А теперь иди, – поторопил напарницу Макс, наблюдая, как ее силуэт исчезает в столпе голубого света.

Он легко похлопал девушку по лицу и, убедившись, что она окончательно потеряла сознание, прыгнул в Цитадель.

В одном из боксов больничного крыла Макс нашел единственного целителя, который всегда обедал на рабочем месте. Любитель азиатской кухни с живым интересом смотрел Магический Чемпионат по боям без правил. С ним, как и с Аней, Макс познакомился на вступительном курсе, еще до того как они решили стать хранителями, и за эти девять лет говорливый пухлый парень, звали которого Артём Кирсанов, превратился в первоклассного целителя, главного сплетника Цитадели и хорошего друга.

Артём расстроенно вздыхал, посматривая на экранное поле с трансляцией, и что-то бормотал себе под нос, когда Макс прервал его уединенную трапезу и положил Яру на стол у прозрачной стены бокса. К слову, прозрачная она была только изнутри. Что происходило в соседних боксах, Макс не видел.

– Кирсанов, посмотри ее, – попросил он, отступая. – Она только что из изоляционного измерения.

– Максим Тенёв собственной персоной в моей скромной обители, да еще и на своих ногах. Какая неожиданность, – с набитым ртом проговорил Артём и, не отрываясь от стула на колесиках, прокатился к столу.

Он положил левую руку на голову девушки, а правую оставил над ее ключицей. Несколько минут он проводил осмотр: его желто-салатовая магия проникала в тело девушки и возвращалась в правую ладонь Артёма. Потом он опустил обе руки и перевел заинтригованный взгляд на Макса.

– Из изоляционного измерения? – вопросительно повторил Кирсанов.

– Да, – ответил Макс. – Что с ней?

– Что с ней, – снова повторил Артём, копируя его интонацию, чем напомнил Максу попугая. – За исключением магической истощенности, она мой самый здоровый пациент за сегодня. Дай ей немного времени восстановить энергию – и потом до вечера будешь отвечать на бесконечные вопросы, жалея, что забрал ее из измерения. – Кирсанов улыбнулся и вернул свой взгляд к лежащей на столе девушке. – Ее магическая пульсация слишком слабая для изоляционной капсулы, которая с помощью энергии мага строит столько пространственных иллюзий. Видимо, ей было нелегко. Сколько она там провела? – спросил он, и его брови вопросительно приподнялись.

– С вечера пятницы, – припомнил Макс и сел на край стола.

– Тогда можно ее оставлять, – уверенно заключил Артём. – В ней достаточно магии, чтобы учиться ею пользоваться.

– Напишешь для нее магическое освидетельствование? – попросил Макс и, встретив еще более удивленный взгляд, объяснил: – Если наверху узнают, почему я на самом деле ее к тебе притащил, у моей напарницы могут быть проблемы, а так мы оформим ее по твоей рекомендации.

Артём с напускной важностью откинулся в кресле и закинул ногу на ногу, складывая руки, как это делают прославленные детективы в фильмах.

– Значит, она два дня провела у твоего брата. Опасный инцидент для его досрочного освобождения. Уверен, что она будет молчать?

– Я был бы рад, расскажи она всем и каждому об этом, а глаза бы мои не видели Дэна еще целый год, но Аня…

– Ты что, еще не знаешь? – неожиданно спросил Артём и не сдержал пораженный возглас: – Ба!

– Не знаю о чем?

– Загляни к Морти, – предложил Кирсанов, будто дело было стоящее, и с каким-то понятным одному ему удовольствием обернулся загадочностью, словно плащом.

– Ты сегодня вечером на дежурстве? – Макс сменил подозрительную тему.

– Я теперь все время на дежурстве, – кивнул Артём. – Хочу набрать отгулов, взять отпуск и уехать на Чемпионат в Чертог Асуры после Нового года.

– Это потеря потерь.

– Ну, вы уж постарайтесь без меня тут не передохнуть.

– Так что мы решили со справкой?

– Amicus certus in re incerta cernitur. Верный друг познается в неверном деле. Я-то напишу. Как собираешься договариваться с ней? – спросил Артём и указал рукой на только что пришедшую в себя девушку, которая уже сидела на столе и рассматривала все вокруг.

– Об этом я пока не думал, – задумчиво ответил Макс и повернулся к ней. – Например, она не захочет, чтобы жизнь сразу двоих людей усложнилась из-за нее, поэтому никому не расскажет о том, что случилось?

– Я сейчас готова молчать даже за глоток воды, – ответила она и неуверенно спустила ноги со стола, наблюдая, как Артём наполняет стакан.

Заметив, как жадно она с ним расправилась, Кирсанов налил еще. Вместе со вторым стаканом он дал ей шоколад, и во взгляде девушки отразилась искренняя благодарность.

– Мой спаситель, – протянула она, с наслаждением откусив внушительный кусок шоколадной плитки.

Артём вернулся к столу и, достав пустой бланк из ящика, принялся его заполнять. Он задал девушке несколько вопросов об имени и дате рождения, продолжая быстро писать.

– Это Цитадель? – спросила Яра так, словно уже знала ответ.

Макс кивнул. Вдруг она посмотрела на него, как будто узнала, и в ее лучистом взгляде блеснуло любопытство.

Когда Артём закончил, то протянул ей бланк со словами:

– Макс отведет тебя к декану. Там могут попросить продемонстрировать магию, но и моего заключения будет достаточно.

– Это хорошо, – кивнула Яра. – Сомневаюсь, что у меня получится продемонстрировать что-то, кроме этой справки.

Чуть поколебавшись, Артём все же спросил:

– Какой он сейчас? Рейн.

– И ты туда же, – быстро откликнулся Макс. – У него есть имя – Денис.

– Что поделать, твой брат навсегда любимчик толпы, – иронично ответил Кирсанов и, встретив вопросительный взгляд Яры, охотно продолжил: – Этот парень – звезда подпольных боев Чертога, а уж как лихо он портил жизнь хранителям в течение нескольких лет! Однажды его не смогли поймать сразу трое патрульных… – с упоением говорил он, но Макс не выдержал и перебил его:

– Да, и срок, который он получил, не тянет даже на треть от того, который заслуживает на самом деле.

– Что же он все-таки сделал? – спросила Яра.

– Расскажи. – Артём кивнул в сторону Макса, старательно пытавшегося его заткнуть. – Ты ведь посадил Рейна. – Последние слова прозвучали с ноткой упрека.

– Мне это что, снится? – Макс не верил своим ушам, а внутри начинал закипать. – Я его только поймал, а посадил он себя сам, когда начал работать на местных воротил!

– Слушайте! Меня, наверное, обыскались с вечера пятницы, – с неожиданно взявшейся будто из ниоткуда силой громко заговорила Яра и встала.

Оба хранителя переглянулись.

– Пациент в норме, – кивнул Артём. – Передаю в твои надежные руки.

Макс махнул ему на прощание и вместе с Ярой вышел в просторный светлый коридор через стеклянную стену больничного бокса.

– К декану я с тобой не пойду, – говорил он, когда они поднимались по лестнице первой башни. – Не забудешь, что обещала?

– Ни слова про… – начала она и вдруг запнулась, а потом улыбка, мелькнувшая в уголках ее ровно очерченных губ, превратилась в звонкий смех. – Я поняла, что даже если бы захотела кому-нибудь рассказать, где побывала, то не нашла бы для этого подходящих слов. – Серьезное лицо Макса требовало такого же ответа. – Изоляционное измерение. Кажется, это так называется, и об этом ни слова.

Они остановились у большой белой двери.

– Именно, – сказал он, но перед тем, как она зашла внутрь канцелярии, придержал ее за плечо. – Делать вид, что ничего не понимаешь, лучше всего.

Дождавшись кивка, он наконец отпустил ее, а на пальцах осталось прикосновение ее бархатной кожи. Дверь закрылась, и звонкий голос Яры, заговорившей с секретарем внутри, перебил бойкий вопрос Ани:

– Что там у тебя?

– Отправил ее оформляться, – отвечал Макс, возвращаясь в главный холл Цитадели. – Пообещала молчать. Нашла что-нибудь?

– Все чисто. Не знаю, как она проскочила, но Сфера ее не сняла, – говорила Аня, все еще ломая голову над тем, что произошло.

– Без отвода такое возможно, только если магическая активность была незначительная, но тогда проход ей самой было бы не открыть, – рассуждал Макс.

– Да, и он открывается после считывания определенной магической сигнатуры, – продолжила она. – Она не могла открыть его без меня. Может, я закрыла проход позже, чем думала, а она проскочила. Не помню… Так она не человек?

– Нет, – ответил Макс. – Пульсация слабая, но она – маг. Похоже, нам повезло, но это еще один повод задуматься над тем, чтобы пересмотреть нижний порог Сферы.

– Поговори об этом с Аренским, – со смехом предложила Аня.

– Боюсь, что если об этом говорить с ним буду я, то идее не светит прижиться у него в голове. Он меня не переваривает.

– Может, просто не стоит копаться в архиве без его ведома, когда он так громко и выразительно просит об этом? – задалась вопросом напарница. – Ты, кстати, чем занят?

– Иду в корпус к Мортену, – ответил он и обернулся, когда в холле Цитадели его окликнул Женя, показавшийся со стороны лечебки. – Извини, тут кое-кто покушается на меня. Увидимся в понедельник.

– Долетели слухи, что в твоих загребущих лапах оказалось прелестное создание, которое ты заполучил при тайных обстоятельствах, – приближаясь к нему, говорил Женя, а улыбка заговорщика плохо сочеталась с проступающим фонарем у него под глазом.

– Ну, хоть обстоятельства остались тайными. Я уже подумал, что Кирсанов все растрепал.

– Нет, только то, что мне было интересно.

– Никакого инструктажа, – уловил его настрой Макс. – Не мечтай. Я узнаю у Яры, подходили ли к ней подозрительные субъекты с сомнительными предложениями, а если ответ будет положительным, сдам тебя с потрохами.

– Яра, значит? Ладно, – отступил Женя с видом, что у него всегда есть запасной план. – Курс уже набрали, и там есть хорошие варианты. А что за обстоятельства?

– Тайные. – Макс оглядел разодранную со стороны правого бока синюю форму Жени. – Поймали кого-то?

– Нет, в этот раз скорее ловили нас с Лёхой. Наткнулись на банду Чевского. Пришлось побегать, – нехотя ответил он и спросил: – Ты уже сдал смену?

– Да. Иду к Мортену. – Макс махнул рукой в сторону моста, в корпус стражей, до которого он все никак не мог дойти. – Как насчет по пиву после тяжелой трудовой недели?

– Нет, – отказался Женя, снимая посох с крепления. – У меня дела.

– Тебя отметелили. Какие могут быть дела?

– Тайные, – улыбнулся он и быстро исчез.

Из холла Макс вышел на мост, ведущий в корпус стражей. Полы его плаща хлопали и раздувались, пока он проходил по широкому каменному пролету. Тяжелые бронзовые ворота на входе в корпус охраняли множественные изображения крылатых драконов. Они застыли на створках, образуя скопление рельефных узоров с разноцветными камнями вместо глаз.

За воротами, пройдя по светлому коридору, он оказался в тренировочном центре. Перед ним открылось просторное помещение, занимающее треть всего этажа. С обеих сторон через трехметровые круглые окна хорошо просматривались панорамные виды города, блистающего в солнечном свете. Весь зал делился на секционные боксы из защитных барьеров. В одной его части курсанты стреляли по мишеням, в другой, разбившись на пары, тренировались стражи, в третьей проходили групповые занятия.

Макс прошел вдоль ряда окон во всю стену и задержался за барьером одного из боксов, где проходила тренировка на боевых посохах. Смуглая спортивная девушка грациозно и безжалостно наносила удар за ударом, усиливая их магией, а курсант только и успевал уходить в защиту без малейшего шанса на ответ. Макс сел на низкий широкий подоконник круглого окна и ухмыльнулся, вспоминая, как раньше и сам не раз оказывался под таким же свирепым натиском.

Увидев его, Эка отпустила новичка и, пройдя через ограждение, села рядом.

– Давненько тебя здесь не было видно.

– К тебе не попасть, а с остальными тренерами я уже наигрался, – ответил он и встретил ее одобрительный взгляд.

Курсантам с грозной наставницей приходилось несладко. Эку побаивались даже некоторые младшие тренеры. Высокая, спортивная, с гордой осанкой, она обладала резким грудным голосом, который одним своим эхом мог потревожить сон древних гор.

– У меня бывают окошки. – Большая, открытая улыбка появилась на смуглом лице грузинки. В ней словно все было большое: характер, сила, дух. – Улицы Петербурга стали спокойнее на этой неделе?

– Они уже никогда не будут спокойными, – ответил Макс шутливым, но усталым тоном. – Мортен здесь?

Она кивнула.

– Кажется, только что закончилось собрание. – Эка посмотрела на огромные часы на потолке. – Думаю, что мне стоит тебе рассказать, прежде чем ты пойдешь к нему. – Улыбка исчезла с ее лица. – Он хочет поставить тебя надзирающим стражем Рейна. Я пыталась его отговорить, но он упрямый медведь и считает, что лучше тебя с ним никто не справится.

Макс смотрел на нее, стараясь сохранить внешнее спокойствие, но его кулаки сжались, заставляя белеть костяшки пальцев, а внутри все кипело. Он больше не слышал, что она говорила. Ее голос стал недосягаем.

Он нашел Мортена после собрания в переговорной старших и, не дожидаясь, когда его последний собеседник покинет зал, зашел через открытые двери.

– Ты обо всем знаешь и все равно ставишь меня его надзирать. – Макс старался говорить как можно сдержаннее, но лицо старшего хранителя сурово говорило ему, что получалось неважно.

– Я уже все решил, – спокойно сказал Мортен, складывая в стопку папки на столе. – У меня нет других кандидатов.

– Да кто угодно с ним справится.

– Ты сам знаешь, что это не так.

– Тогда какого черта вы выпускаете его раньше срока? – взорвался Макс.

Мортен отставил стопку папок в сторону и, широко расставив руки, оперся на стол. Вид его красочно демонстрировал, что терпит он такое поведение только потому, что хорошо осознает проблему.

– Он согласился участвовать в реабилитационной программе для досрочно освобожденных и на протяжении пяти лет на условиях сделки добровольно поддерживал ресурсы Цитадели – это дает ему право выйти раньше, – объяснил старший хранитель, но выражение его лица изменилось, в глазах отразилось бессилие. – Меня эта ситуация беспокоит не меньше тебя, и именно поэтому я рассчитываю на твою помощь. Случись все на пару-тройку лет раньше, я бы взял его себе, но сейчас у меня нет времени. – Он оттолкнулся от стола и развел руками. – Поэтому я выбрал тебя. Я знаю, что ты справишься даже лучше меня. Смотри на это иначе. Ты ждал повышения, и ты его получишь. Серьезная работа, для которой ты уже готов.

Макс давно хотел услышать эти слова, но не мог даже подумать, что все случится таким образом. Злость, омрачившая рассудок, еще мешала ему ясно мыслить, но он начал все понимать и даже видеть в словах друга тошнотворную логику.

– Он выходит на год раньше отведенного ему срока, – продолжал Мортен. – Но все не так и сложно: либо с ним не будет проблем, либо он сразу сядет обратно, и ты забудешь об этом.

– Я слишком хорошо его знаю, и в случае с ним одно не исключает другого, – ответил Макс.

– Видишь, – одобрительно улыбнулся Мортен. – Я знал, что выбрал самого подходящего стража для этой работы.

– Егеря, – уточнил Макс. – Я хочу в отдел охотников.

Мортен не смог скрыть удивления:

– Как ты собираешься совмещать охоту на одного и надзор за другим преступником?

– Я справлюсь. Не собираюсь менять планы из-за него.

– Дело твое. Все экзамены ты сдал, так что и выбирать можешь сам.

– Значит, вторая пара крыльев?

– Да, поздравляю. Отметим в следующие выходные, – выдворял его Мортен, оправдываясь улыбкой, но не теряя начальственного вида. – К нам приехали родственники Эки из Тбилиси, и я бы рад найти причину избежать сборища их клана сегодня, но моя валькирия отрубит мне голову, если я не покажусь дома.

От Мортена Макс вышел в сопровождении навязчивых мыслей о брате. Он не дал им шанса разрастись до размера головной боли в свой единственный выходной, который начался час назад и должен был закончиться только вечером следующего дня. Жизнь Цитадели, беспорядочно текущая вокруг, громким шумом помогла заглушить внутренний голос и скрыться от взгляда зеленых глаз.

Макс вышел через одну из множества арок, ведущих из Цитадели на улицу, и остался стоять на белых ступенях. Они спускались к проливу и сверкали, будто первый снег в солнечный день, до того ярко, что слепили глаза.

– Раз уж ты мне попался, – с неясным укором в голосе заговорила Аня, остановившись чуть ниже на ступенях, – мы можем поговорить?

– О чем? – спросил Макс, силясь уберечь отвоеванную в голове тишину и всматриваясь в горизонт.

После незапланированного молчания ее голос изменился:

– О твоем повышении, конечно. Мортен только что сказал мне… – говорила напарница, но он совсем перестал ее слушать.

Золотой блеск привлек его внимание. Макс различил копну кудрявых волос. Яра обернулась, пройдя мимо, и улыбнулась им. В одной руке она держала папку с документами, а второй широко размахивала, торопясь вниз по ступеням. Едва уловимый след радости, как легкий шлейф, который она будто нарочно оставляла после себя, позвал идти за ней. Макс не понял как, но через несколько секунд уже догнал ее внизу ступеней.

– Как все прошло? – спросил он первое, что пришло в голову.

Яра покрутила серебряным плетеным браслетом с пером и свитком на запястье, который служил токеном, дававшим право на посещение Цитадели. Без него попасть внутрь самостоятельно было невозможно.

– Отлично. Меня взяли на вступительный курс для студентов.

– Кого тебе назначили на инструктаж? – чуть не прикусив себе язык, все-таки спросил Макс.

– Инструктаж? – переспросила она, сбавив темп и рассеянно стараясь припомнить что-то похожее. – А вот об этом я и правда ничего не знаю.

– Стража, который покажет Цитадель, – сохраняя непринужденный вид, объяснил Макс, а потом кивнул, словно это пустяк. – Я узнаю, кого назначили, а тебе просто нужно будет прийти в день начала занятий на пару часов пораньше.

– Спасибо, – с доверчивой благодарностью согласилась она, и ее внимание неожиданно зацепилось за туристов, которые проходили мимо. – Слушай, а они разве не видят, как ты странно одет?

– Видят, только не придают значения.

– Как так?

– До момента полного формирования магического зрения никто не может увидеть магию. Люди ее не замечают, особенно если не смотрят достаточно пристально. А если замечают, то все равно думают, что им просто показалось. – Яра с таким жадным вниманием стала слушать его, что Макс не мог остановиться, чтобы наконец дать ей уйти. – Было с тобой хоть раз такое, что люди возникали перед самым носом словно из ниоткуда или внезапно ты теряла равновесие?

– Случалось, – призналась она.

– Заставить кого-то поверить в то, что ты маг, очень непросто. К тому же это запрещено законом. Имей это в виду, когда вернешься сегодня домой, – смилостивился он, заметив, что она перестала моргать, а взгляд словно потерял опору.

– Да, выдержки из этого закона мне даже зачитали, но я так и не решила, что сказать, – упавшим тоном призналась Яра.

– Ничего или что угодно, кроме правды.

– Не люблю обманывать. – В ее звонком голосе даже грусть и тяжесть звучали иначе, с легкостью и мягкостью. – Но меня не было целых два дня, поэтому отмолчаться тоже не получится.

– Наверняка твои родители переживали, но все же обошлось, – говорил Макс, будто не стоит сильно расстраиваться.

Ее взгляд потух окончательно, она обхватила картонную папку, двумя руками прижимая ее к груди, и, только выдержав длинную паузу, в которую Макс успел наградить себя парой крепких выражений, сказала:

– У меня нет никого из родни.

– Извини, – быстро сказал он, пытаясь исправить положение. – Хочешь, я что-нибудь придумаю? В конце концов, ты помогла нам, и я чувствую, что остался должен.

– А с помощью этой вашей магии можно как-нибудь вернуться на пару дней назад и все исправить?

– Нет, но если было бы можно, то это все равно объявили бы вне закона, – с сожалением ответил Макс.

– Выходит, – не сразу заговорила Яра, – даже если я нарушу закон и расскажу о магии, то мне все равно никто не поверит. А если решу придумать отговорку, куда я исчезла на два дня, то придется врать и дальше о том, где буду пропадать еще несколько месяцев. Я так не смогу. – Она помотала головой, будто попыталась избавиться от дурного сна. – Получается, вариант один – испытывать доверие близкого человека молчанием. Вот только почему мне кажется, что из этого ничего не выйдет? – спросила она и замолчала, борясь с сомнениями.

– Есть способы куда хуже испытывать доверие близких, – проговорил Макс, наблюдая, как заставивший ее угаснуть мрак вдруг рассеялся.

– Ты прав. Стоит попытаться, – кивнула она и улыбнулась на прощание то ли ему, то ли Цитадели, которую в последнее мгновение, перед тем как развернуться, проводила взглядом. – Еще увидимся.

Макс удерживал эту улыбку перед глазами, пока подувший ветер не загнал ему в глаза высушенный жарой песок с тонкой полоски пляжа у пролива. Он потряс головой и с удовольствием вдохнул прохладу, которую принес невидимый странник.

Глава 12. Сага

В ее списке было десять имен. Этот список менялся каждый год вот уже пять лет. Она вычеркивала одних, когда убеждалась, что история, сила и влияние этих магов не соответствовали нужному уровню, и записывала новых, пока снова их не вычеркивала.

Лишь одно имя оставалось на первом месте – Владимир Фирсов. Тот, кто скрывался за ним, точно имел отношение к тайному кругу магов. У него не было семьи, а квартира в Петербурге, которую Сага посетила только однажды, была куплена пять лет назад, сразу после того как Чертог Ночи эвакуировали, а потом запечатали.

Фирсов занимался благотворительностью и спонсировал выставки самых необычных и ярких художников. Средства на его счета поступали непрерывно. По бумагам он жил за счет винодельческого бизнеса, полученного по наследству, но несколько имен, которые всплыли в окружении Фирсова, помогли Саге выяснить, что на деле у него было больше трех десятков прибыльных предприятий, а сами эти имена оказались фальшивыми. Но главным было то, что Фирсов оставался единственным, у кого она видела не вышитый символ тайного круга, а настоящий цветок.

Однако гонка за тайным кругом порядочно утомила ее, и сегодняшний вечер был последним в этом году: после она пообещала себе устроить перерыв. Британский посол Европейского Магического Союза устраивал закрытый прием «для своих» на Небесах. Так назывался верхний район Чертога Асуры, где селилась магическая знать.

Все кругом утопало в цветах, блеске драгоценных камней и дивных ароматах. Светловолосый посол средних лет закрывал официальную часть вечера короткой речью.

– Уважаемые жители Небесного города, – обратился он к приглашенным гостям, которых собралось столько, что Сага с трудом перемещалась по залу. – В первую очередь я хочу поблагодарить вас за финансовую поддержку и неравнодушие. Для нашего мира это неоценимо важно именно потому, что распределение магических ресурсов находится в тесной зависимости от экономики каждой страны. Наш британский фонд поддерживает сирот, которые приезжают в Чертог Асуры, чтобы учиться магии. Мы с вами спонсируем их обучение, предлагаем лучшее настоящее детям и, как следствие, крепкое будущее для нашего мира.

Сага выхватила высокий бокал шампанского с проплывающего мимо серебряного подноса и хмыкнула, осматривая лощеные лица магов вокруг.

– Вы не согласны? – вежливо спросил незнакомец, уловивший ее реакцию.

У него была неброская внешность, но строгая осанка и проницательный взгляд.

– Мое присутствие здесь и есть согласие, – ответила она, непринужденно рассмеявшись, но подумала о том, что послу стоило бы закончить речь открытием еще одного фонда, который боролся бы с распространением зачарованной отравы, на которой сидела половина Асуры.

Татура, или трава дьявола. Магическая ботаника довела это растение до того, что можно было бросить щепотку в чашу с пуншем, чтобы собравшаяся у посла элита галлюцинировала до самого утра. По интересному совпадению главным поставщиком этой отравы была Британия.

– Вам очень идет «Валентино», – произнес незнакомец, острым взглядом оценив не только вечерний наряд Саги, но и объемную прическу из рыжих кудрей.

Она выбрала самое удобное платье для этого вечера из полупрозрачной зеленой ткани, расшитой цветами, с длинной легкой юбкой, чтобы не надевать высокие каблуки, но все равно уже была готова оставить туфли под первым же фуршетным столом.

– Благодарю, – Сага кокетливо повела плечом.

– Британский посол – мой близкий друг.

Одно неосторожное слово в адрес посла минуту назад – и, чего доброго, могла разгореться Третья опиумная война.

– Арчибальд, – представился незнакомец и с почтением кивнул. – Можно просто Арчи.

Она протянула ему руку, и он легко поцеловал ее пальцы.

– Сага.

Когда аплодисменты поглотили речь посла, ее новый знакомый рукой с бокалом указал в сторону эффектно распахнувшихся дверей зала и негромко произнес:

– Для всех гостей подготовлено небольшое представление.

Блистательная шотландская процессия прибыла в составе двадцати магов. Тартановые красные накидки через плечо украшали черные пиджаки, скроенные на военный манер. Длинные крепкие голени открывали клетчатые килты, того же цвета, что и накидки, и подчеркивали черные гольфы. На ногах начищенные башмаки сверкали металлическими пряжками.

Во главе процессии шли музыканты с волынками. Следующие за ними танцоры до того виртуозно и точно исполняли махи ногами и движения руками, что казалось, ничего другого в жизни они никогда и не делали.

– Этот танец называется хайланд. Но простите мне мое любопытство, где же ваш спутник? – с опозданием поинтересовался Арчи, пока толпа вокруг восхищалась замысловатым танцем шотландцев и причудливыми мелодиями волынок.

– Я от него сбежала в надежде уйти пораньше.

– Тогда советую вам не торопиться покидать сегодняшнее мероприятие. – Интригующие интонации в голосе Арчи не оставляли ей выбора.

Достигнув центра зала, танцоры выстроились в нескольких метрах от британского посла, сложили по два меча перед собой и начали военный танец с множеством сложных перестроений.

– Чем вы занимаетесь? – спросила Сага, стараясь поддержать разговор и не выразить излишней заинтересованности.

– Организую мероприятия, – туманно ответил Арчи. – А в данный момент хочу предложить вам провести вечер в моей компании.

Сага охотно рассмеялась.

Музыка набрала темп, и толпа оживилась.

– А чем занимаетесь вы?

Она очень ждала этот вопрос. Именно он окончательно разжег ее интерес к случайному разговору.

– Мне повезло. Я делаю что вздумается, и это чистая правда.

Арчи улыбнулся, демонстрируя удовольствие. У него было ничем не выдающееся лицо, кроме одного – его взгляд мог расколоть кого угодно.

Музыка стихла, танцоры, расступившись, замерли.

– Посол – известный коллекционер холодного оружия, – произнес он, когда один из шотландцев вышел вперед, удерживая перед собой широкий меч с закрытым эфесом. – Я привез этот палаш из Шотландии. Искусная работа с впечатляющим набором чар.

– И каких же? – Сага с любопытством закусила губу, а Арчи только повел головой, возвращая ее внимание в центр зала.

Посол взглядом восхищенного ребенка осматривал клинок. Его пальцы нетерпеливо прошлись по рукоятке, а меч, послушно взлетев вверх, внезапно ринулся вниз и отрубил бедняге голову, на мгновение оставив в воздухе металлический блеск и кровавый след.

Тишина в зале наполнилась испуганными возгласами, а Сага заливисто рассмеялась. Шотландцы подхватили с пола мечи и накинулись с ними на охрану посольства. Поднялась паника.

– Кажется, нам пора продолжить вечер в другом месте? – снова спросил Арчи, предлагая свою руку.

Они едва успели ускользнуть из зала напрямик, сквозь запертую дверь, ведущую в длинный коридор, как сразу территорию дворца накрыли нейтросети. За ними следом успели пройти сквозь стену лишь несколько магов.

Коридор вел к одной из лестниц запасных выходов, но Арчи не торопился.

– Ты когда-нибудь прыгала в доспехе из окна? – спросил он, распахивая деревянные створки, и перекинул ногу через подоконник.

– Сумасшедший, – раздался голос одного из гостей, которые успели проскочить вместе с ними. – Это четвертый этаж.

– Советую воспользоваться южным выходом с территории дворца, – ответил им Арчи. – У западного больше всего охраны.

Сага освободила ноги из туфель, поставила пустой бокал на пол и залезла на подоконник. Она свесила ноги, рассматривая внизу полумрак двора. На ней загорелся лиловый доспех, и она с широкой улыбкой нетерпеливо захлопала ладонями по подоконнику.

– Нет, я никогда этого не делала.

Арчи на мгновение засмотрелся на нее и загадочно проговорил:

– Каждый раз, когда я рискую планом, а чутье меня не подводит, я оказываюсь на шаг ближе к провалу.

Сага улыбнулась ему и спрыгнула. Ощущение падения, не связанное с силой тяжести, закончилось громким треском доспеха.

– Вырубай броню! – крикнул Арчи и сиганул вниз. – Мы же не хотим стать мишенями в тире охраны британского посольства, – с улыбкой добавил он, когда оказался рядом, а потом на несколько мгновений растворился в темноте. Глаза быстро привыкли, и Сага снова различала его силуэт.

Они побежали на южную сторону двора, мимо ансамбля из нескольких фонтанов, вниз по широкой лестнице.

– Сетью накрыли, наверное, весь район, – на ходу говорила она. – Далеко мы так не убежим.

– Далеко и не нужно, – ответил Арчи и остановился внизу лестницы. – Впереди единственный на этой стороне выход с территории. Там четыре охранника.

– Я вижу троих.

– Тем лучше. – Он достал пару пистолетов из-под основания скульптуры с гарпиями. – Нужно торопиться, пока не подоспели гвардейцы.

– Мне бы тоже пушку, – с откровенным сожалением произнесла Сага.

Несколько выстрелов наугад, и мишени у ворот загорелись, открывая ответный огонь.

– Тебе незачем. Просто держись поближе.

На подъездной дороге к воротам показался зеленый фургон. Из него высыпали вооруженные шотландцы в килтах. Они в два счета автоматными очередями расчистили выход.

Арчи резко обернулся, продолжая держать перед собой стволы. Сага пригнулась. Огненный гром над головой оборвался выразительным ругательством Арчи:

– Твою мать!

Оба пистолета с пустыми магазинами упали на землю, а охранник, которого они недосчитались, все еще стоял на ногах. Не поднимаясь, Сага развернулась, и ее быстрый, жесткий удар ногой пришелся точно в цель. Тот свалился, и беспорядочная очередь выстрелов прошила воздух.

Арчи помог ей подняться.

– В фургон. Эти парни нас подкинут!

Под подоспевшим прикрытием они выбрались с территории дворца.

– Значит, говоришь, посол – твой близкий друг, – заметила Сага, устраиваясь в тесноте между широкоплечими шотландцами. – С тобой опасно завязывать дружбу.

– Только если мне за это платят, – рассмеялся Арчи и захлопнул дверь фургона. – В этом случае мне заплатили просто бешеные бабки.

– За что его заказали? – спросила она, пытаясь удержаться, когда водитель тронулся, а потом резко повернул налево, и ей показалось, что они понеслись по бобслейной трассе.

– Сам посол – милейший человек, – отвечал Арчи, – но Британия гонит на улицы Асуры татуру тоннами, а нелегальную торговлю травой дьявола здесь покрывает даже их правящая верхушка. Кое-кого из местных это очень злит.

Сага догадывалась, что только Красная Сакура могла позволить себе злиться так, что у британцев летели головы с плеч. К тому же она держала целый уровень в Асуре, который населяли в основном местные, – Улей.

Фургон подскочил. Секунда невесомости и тело, наливающееся магией, подсказали, что они выскочили из-под сети и преодолели проход с одного уровня на другой вместе с тачкой.

– Куда мы едем? – спросила Сага.

– У нас с ребятами есть традиция, – заговорил парень с собранными на макушке рыжими волосами и широким подбородком. – Удача не любит трусов, поэтому после каждого дела мы отдаем ей должное, надираясь в одном из баров Улья. Этот район держит…

– Я знаю, – остановила его Сага. – Похоже, что нам все-таки не по пути. Мне не нужны проблемы с местными.

Арчи снисходительно улыбнулся, словно услышал глупость.

– После того как новости из дворца доберутся во все районы, в нашей компании можно будет спускаться даже в Яму.

Фургон затормозил, и свет неонового города проник через открывшуюся дверь, раскрашивая их всевозможными цветами магии. На его улицах пестрили красные, зеленые, синие прохожие и стоял сиреневый смог.

Один из шотландцев накинул Саге на плечи свой военный пиджак и сказал, вежливым жестом пропуская вперед:

– Новостям потребуется полчаса, а пока примем меры.

Внутри паба гремела кельтская музыка, народу было битком. Хозяин проводил их в отдельный зал и с услужливой улыбкой пообещал все устроить в лучшем виде. Почти сразу на широкий стол рухнули стаканы с пряным ромом и травяным ликером с бузиной в таком количестве, что не сосчитать. Шумная атмосфера нагрелась сумасшедшими кличами. Стаканы разлетелись по рукам и, быстро опустев, обрушились с грохотом обратно на деревянный стол.

Нрав у парней из банды Арчи оказался настолько горячий и настолько веселый, что любой спор не проходил без легкой порчи физиономий, после чего они дружно отплясывали так, что и Сага не могла усидеть на месте.

Когда силы оставили ноги, она опустилась за стол рядом с Арчи, продолжая громкими хлопками поддерживать бешеных танцоров.

– Где ты нашел этих ребят? – с восхищением спросила она.

– Постоянно мы работаем только с Шахом, – Арчи указал на смуглого мага, сидящего за столом напротив, с геометрическими татуировками на лице и шее. – И с Сейчасбуду, но он не любит, когда его так называют.

Рыжий с хвостом гневно покраснел и представился:

– Крег.

– Остальных ребят мы собирали несколько месяцев, так что сегодня ночью наша танцевальная делегация разъедется.

– Но еще дольше мы разучивали этот дьявольский танец с двумя скрещенными мечами, – заговорил Шах, подавшись через стол к Арчи. – Клянусь Двумя Древними, если ты еще раз надумаешь ставить эффектный танцевальный номер, ты будешь отплясывать вместо меня, а я – потягивать скотч.

– Это был единственный возможный способ устроить покушение, – устало ответил Арчи. – Если тебе станет хоть немного легче, то твой па де баск в быстрой части – просто блеск! Я на мгновение даже позабыл об этой прекрасной женщине, – закончил он и одарил Сагу коротким, но восхищенным взглядом.

Арчи снял пиджак, рубашка и жилетка под которым были уже расстегнуты, а потом попросил Крега:

– Закажи еще выпивки и пожрать, будь другом.

C этими словами он сунул ему пачку купюр, и на внутренней стороне кармашка его жилетки показались вышитые перламутровыми нитями белые лепестки.

– Нашел кого послать, – посмеялся Шах и потоком сине-фиолетовой магии переправил себе полный стакан рома, когда Крег вышел.

– А тебя надо было послать? Ваше королевское величество свой пьяный зад из-за стола уже не поднимет, – ответил Арчи и тут же забыл о нем, заговорив с Сагой: – Ты не в нашей лиге, но тоже в деле. Каким ветром тебя занесло на вечер к послу?

Она аккуратно поставила локти на стол и шепотом спросила:

– Вы верите в существование тайного круга магов?

– Решительно нет, – откликнулся Шах и приклеился глумливым взглядом к Арчи, который подпер подбородок ладонью с выставленным средним пальцем ему в ответ.

– У меня был заказ, – начал ирландец, – лет шесть назад, кажется. Нужно было кое-кого убрать на Красной Сакуре. Попасть туда не так-то и просто, а уж тем более в компании с подельниками. Я работал с братом этого самодовольного засранца, – все еще оттопыренным средним пальцем он указал на Шаха, – и другим парнем, его убили через год. Так вот Мат, брат Шаха, был моим бойцом, и Сэдео, который держит Улей, тогда помог нам принять участие в боях. Разумеется, в обмен на небольшую услугу.

Шах выпучил глаза и провел большим пальцем поперек горла:

– Крови на Красной Сакуре много не бывает, – произнес он, а потом его взгляд застелила магия. – Крег, ну ты где потерялся?

– Чего говорит? – отвлекся от своего рассказа Арчи и в ожидании широко улыбнулся.

– Угадай, – заржал Шах.

– Если коротко, – продолжил Арчи, обращаясь к Саге, – то еще до того, как мы начали сценарий, появился маг с таким мощным полем, что тем вечером работать дальше мы побоялись.

– Ты его видел? – с любопытством спросила Сага.

– Это хороший вопрос. Как ты узнаешь, кому принадлежит энергия, расходящаяся по всей толпе магов, собравшихся у арены?

Сага указала взглядом на оттопыренный край кармана жилетки Арчи и произнесла:

– Только цветок должен быть настоящим.

Шах довольно рассмеялся:

– Я же тебе говорил, что вышивка для педиков!

– Операцию мы свернули, – продолжал Арчи, жестом показав ему, что еще вернется к этому замечанию. – Но я решил задержаться, походить по ярусам, понаблюдать. Где-то через час стало ясно, что наблюдаю не я один. В толпе шатался деловой мужик с таким видом, будто кого-то потерял. У него был настоящий цветок, а когда он ушел, магическое поле исчезло вместе с ним.

– Как он выглядел? – едва дав ему договорить, спросила Сага.

– Он был выше многих, хорошо сложен, волосы светлые, держался один. Интересно, что ты не первая, кто говорит о настоящих цветах вместо вышивки.

– Кто еще? – удивилась она.

– Мой покойный друг – британский посол. – Арчи допил ром. – Земля ему пухом. Как-то раз, крепко засаженный скотчем, он рассказывал мне о том, что лет пять назад в фонд, который он поддерживает, приходил богатый французский меценат и отвалил кучу денег для сирот. С живым цветком.

Арчи многозначительно посмотрел на Шаха и, возвращаясь к его комментариям о значении вышивки на одежде в вопросе ориентации, ироничным тоном заговорил:

– И хоть я и не танцую танец двух скрещенных мечей, я все равно обзавелся вышивкой для педиков после той Красной Сакуры. С тех пор она принесла мне как минимум одну или уже две истории. – Он перевел острый взгляд на Сагу.

В дверях показался Крег, и Шах взорвался вопросом:

– Да где тебя носит?!

Тот снова густо покраснел:

– Ну я же сказал, что сейчас буду!

Глава 13. Яра

Деревянное окно комнаты, где жила Яра, выходило во двор. Это был двор-колодец. Маленький и темный – один из тех, где даже в солнечный день царили сумерки. Потрескавшаяся краска на старой раме белыми хлопьями осыпалась на подоконник. Рядом на тумбочке работал телевизор. Его экран бесшумно показывал поразительные виды скоплений галактик, газовых туманностей и пульсирующих мертвых звезд, пока Яра собиралась на первое занятие в Цитадель.

Комната была плотно заставлена старой мебелью, и не проходило и дня без ушибов пальцев ног или синяков на коленях. Она успела уже дважды больно удариться ногой о разложенный диван, на котором лежал молодой человек с взъерошенными волосами. Он ревниво наблюдал, как она одевается. Яра в очередной раз поймала его взгляд через зеркальную дверцу шкафа. В напряженной тишине она смотрела на его отражение, но так и не решалась снова заговорить. Теперь все их общение сводилось к его бесконечным вопросам и полному отсутствию ответов у нее, что из раза в раз приводило к громким ссорам.

– Не думай, что я смирился с тем, что теперь ты от меня все скрываешь, – твердо начал он, показывая, что его кредит доверия на исходе. – Я должен как-то объяснить отцу, что с сегодняшнего дня в магазине ты будешь работать только три раза в неделю.

– Слава, ты же знаешь, что я не хочу врать. – Она повернулась к нему и прислонилась спиной к дверцам шкафа. – Просто я не могу никому ничего рассказать.

Ее глаза без устали искали хоть каплю понимания в его раздраженном взгляде, но все было напрасно. Он словно перестал ее слышать еще три недели назад.

– Во сколько тебя ждать сегодня? – повышая голос, спросил он, и стены крохотной комнаты будто сдвинулись на полметра.

– Не позднее одиннадцати.

Опомнившись, Яра достала большую шкатулку для украшений из нижнего ящика стола, в которой хранила отложенные на учебу деньги и пару побрякушек. Ее пальцы второпях нашли толстый плетеный браслет с пером и свитком. Без него она не смогла бы сегодня попасть в Цитадель. Яра убрала шкатулку обратно, задвинув ящик ногой, а потом застегнула серебряный токен на тугой замок, дважды обернув его вокруг запястья.

Слава ловко схватил ее за руку. Она попыталась вывернуться, но он держал ее слишком крепко и теперь, не отрывая глаз, рассматривал браслет.

– Об этом ты тоже не можешь рассказать?

– Я уже рассказала тебе все, что могла, – мягко ответила она, но ее темно-карие глаза стали почти черными.

– Ничего, если быть точным.

Он разжал пальцы, оставившие красный след поверх ее запястья.

– Я же не спрашивала тебя, где ты был и почему опоздал, – осторожно напомнила ему она о том, что прождала его больше часа, прежде чем пропасть.

– Еще бы тебе хватило наглости заявиться, два дня не ночевав дома, и спрашивать у меня, почему я опоздал!

Какое-то время Яра смотрела на него, сохраняя молчание, пытаясь найти силы, чтобы попробовать снова сгладить разговор, но его безразличный вид не упрощал ей задачу.

– Мы вместе уже два года, – наконец начала она настолько спокойным тоном, насколько это было возможно. – Скажи мне, я хоть раз заставляла тебя сомневаться в себе? Неужели простое доверие тебе не под силу?

– Тебя не было целых два дня и две ночи! А потом ты появляешься и говоришь, что это секрет! Сейчас ты собираешься куда-то, но не можешь сказать куда и требуешь от меня простого доверия! Почему я должен тебе верить?

– Потому что это не только мой секрет, – эта неосторожная фраза все испортила.

– И чей же еще этот секрет, о котором ты никому не можешь рассказать? – Он поднял на нее покрасневшие глаза. – Нет, с меня хватит! Я поверил тебе и думал, что со временем все прояснится, но ошибся. У тебя есть время, чтобы ты смогла переехать, но я хочу, чтобы ты как можно скорее исчезла. – Он вышел, хлопнув дверью, а она осталась стоять в комнате, из которой будто выкачали весь воздух.

Сколько Яра себя помнила, жизнь не давала ей сделать выбор, и приходилось принимать все так, как есть, – жить как получается, и получалось неплохо. Теперь, когда она впервые приняла решение, земля ушла из-под ног. Было ли это правильное решение, она не знала, но забыть обо всем и вернуться к привычной жизни сейчас казалось недостижимым.

Выскочив из подъезда, она почти бегом направилась в сторону Цитадели, парящей в волшебном тумане, как мираж над городом. Пять ее стройных башен были видны с каждой маленькой улочки. Ей всегда казалось, что Петербург появился, чтобы обрастать легендами, словно мрачный герой загадочной истории. Он распускал по ветру полы плаща, расшитые тайнами, и молча очаровывал. Чем ближе Яра оказывалась к Цитадели, тем чаще встречала прохожих в длинных мантиях, вычурных кителях и строгих мундирах. Они – герои, сошедшие со страниц неизвестных рассказов, – похитили ее сердце волшебством, которое творили прямо на глазах, и странными разговорами, которые преследовали ее всю дорогу к Цитадели.

Яра прошла деревянный мост через пролив. Вблизи Цитадель переставала мерцать, как видение. К ее многочисленным воротам вели широкие ступени. Около них стоял знакомый хранитель в черной форме вместо синей. Макс облокотился на мраморные перила ступеней Цитадели и всматривался в даль противоположного берега Невы. Короткие кудри, скрывавшие широкий лоб, придавали его профилю старомодности, с которой он гармонично вписывался в строгий петербургский пейзаж.

Макс увидел ее и махнул рукой.

– Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этой громадине. – Яра подошла к нему и подняла взгляд к сверкающим крыльям одной из башен.

– В свой первый день я думал так же, – сказал он, и чудная улыбка появилась на его лице: улыбался и хмурился он одновременно. – Теперь не могу и представить это место другим. Оно необыкновенное даже по меркам нашего мира.

– Когда ее построили? – спросила Яра, чувствуя, как его голос начал отдалять тяжелое начало этого дня.

Макс потер пальцами край подбородка.

– В конце девятнадцатого века, – навскидку ответил он. – Вообще, для таких вопросов есть историческая секция в библиотеке. Похоже, что с нее мы и начнем.

Он осторожно коснулся ее плеча, предлагая подниматься, и они пошли к железным воротам с изображениями грифонов, через которые оказались в людном холле Цитадели.

– Слева, в первой башне – Магистрат. Справа, во второй – лечебное крыло, – говорил Макс, когда они шли через огромный зал. – Ты там уже была. Кстати, Артём передавал привет и звал в гости на чай с печеньем.

Она только едва заметно улыбнулась в ответ, встретив его обманчиво хмурый взгляд.

– Имей в виду, что у него в долгу лучше не оставаться, – добавил Макс. – Даже если речь о печеньках.

В центре людного прямоугольного зала возвышалась огромная женская статуя с раскинутыми крыльями. В правой руке она держала меч, опущенный острием вниз, а ее левая рука поднимала венок высоко над головой. Подножие статуи окружал фонтан с островками в виде беседок и мраморными переходами между ними. По бокам тянулись сводчатые пролеты с множеством арок и скульптур, а уровнем выше узкие четырехметровые окна освещали зал, пропуская яркие лучи солнца.

Потолок у главного зала был многоуровневый с барельефами, которые даже на таком расстоянии можно было легко разглядеть: все их сюжеты, главными героями которых были маги, пронизывали ветви невидимого дерева. Его крона разрасталась от летящей статуи богини Ники и простиралась над всем холлом.

У входа в библиотеку, которая находилась в третьей башне, их встретил пожилой мужчина в зеленом свитере. У него на столе стояло винтажное зеркальце, а рядом лежал малиновый платок. Он приятно улыбнулся Максу и пропустил их в главный зал, а его глаза проводили их завистливым блеском.

– Что с ним не так? – вежливо поинтересовалась Яра, когда не смогла найти объяснение увиденному.

– Это старший и единственный библиотекарь. У него безобидная форма шизофрении. С большей частью его личностей легко поладить, но лучше не ссориться и с остальными, потому что ты будешь проводить тут много времени, – объяснил Макс, когда они вошли в библиотеку. – Самообучение – чуть ли не основное твое занятие, помимо магической практики, конечно. Внизу, – он показал рукой на ряд стендов на первом ярусе, – практически все, что нужно будет прочитать из обязательного списка, но я хочу показать тебе кое-что еще.

Они поднялись наверх. Здесь пахло пылью, клеем и чем-то, напоминающим чернослив. Этот запах пробуждал внутри нечто родное и давно ушедшее. Стеллажи стояли гораздо плотнее. В проходах между ними двое с трудом могли разойтись. Макс шел впереди, разглядывая надписи на торцах.

– Вот этот, – показал он и свернул из прохода. – Здесь собраны работы современных авторов по изучению природы магии. На многое из того, что сейчас заставляют учить перед экзаменами, уже давно можно смотреть с разных точек зрения. Смело можно читать труды Рендома Фогга, Данны Лайте, Стеллы Бертон. – Он перечислял имена, и его глаза сосредоточенно разглядывали корешки книг. – Кое-что на занятиях не рассказывают вовсе. Например, контроль сознания. – Его рука вытащила толстую книгу в черном кожаном переплете с серебряным обрезом. – Применять его с частичным или полным замещением сознания нельзя даже по отношению к животным. Говард Фертон.

– Давай чуть медленнее, – остановила его Яра. – Что значит с полным или частичным замещением сознания?

– Проще говоря, один маг заставляет другого делать то, что ему нужно, или подавляет его сознание, захватывая тело, – объяснял Макс, вернув ее вниманию свой взгляд, ненадолго застрявший на полках с книгами. – Школа магии контроля делится на три степени тяжести, их еще называют уровнями. Третий уровень, который полностью запрещен, включает в себя захват разума, внушение желаний и внедрение или изъятие воспоминаний. Второй, который по большей части запрещен, но используется в исключительных случаях, включает в себя контактную связку. Чаще всего ее используют хранители для переговоров во время операций. И первый уровень, который разрешен, включает сопротивление и контроль настроения. Это в общих чертах, потому что у всех этих понятий есть разновидности. Например, для переговоров второго уровня не обязательно использовать только слова, можно делиться визуальными образами, а контактная связка позволяет на расстоянии применять свою магию так, как это необходимо напарнику. Это называется нейросиловая связь. Можно также делиться воспоминаниями и создавать иллюзии, но их, в свою очередь, нельзя путать с изменением памяти. А вот контроль настроения, например, разрешен, но если кто-то тебе его портит, можешь сказать мне, я разберусь, – закончил он, с веселой самоуверенностью пожимая плечами.

– Похоже, я ошибочно полагала, что все куда проще, – укладывая в голове услышанное, произнесла Яра.

– Чтобы овладеть всеми тремя уровнями контроля, сначала нужно пройти ряд сложных психологических тестов, а потом три года отучиться в закрытой школе имени Фертона, – покачав книгой с серебряным обрезом в руке, сказал Макс и поставил ее обратно. – Туда очень строгий отбор и большой конкурс. Еще можно учиться в Чертоге Асуры, но с их выпускниками в Европе почти никто не работает. Считается, что они недотягивают по стандартам обучения, хотя в целом гораздо глубже изучают контроль сознания даже на вступительном магическом курсе.

– А где находится эта школа Фертона?

Макс ухмыльнулся:

– В Лондоне.

– Тогда понятно. Устранили конкурентов? – спросила она, не оставляя ему паузы для ответа, который и так уже знала. – Но ради чего? Чем в итоге они занимаются после выпуска?

– В судебной системе по большей части все держится на Сфере, – продолжал отвечать он. – Она постоянно сканирует магическую активность в городе, собирает и хранит информацию, как огромная база данных, и выявляет нарушения. Но и Сфера не всевидящая. Бывает, что преступление совершается в слепой зоне, и тогда мы ищем свидетелей. Если есть один, то дело идет в обычном порядке через суд. Если же есть трое или большее количество свидетелей, а их показания при этом расходятся, то можно использовать закон Фертона. Маги из его Ордена вынимают события прямо из головы. Престижная работа с кругленькой суммой ежемесячных выплат и бонусом в виде права использовать контроль сознания второго уровня.

– Почему не меньше трех? – удивилась она.

– На основе воспоминаний одного или двух свидетелей бывает сложно составить достоверную картину случившегося, потому что память достаточно субъективна и фрагментарна. – Макс посмотрел по сторонам, прежде чем продолжить. – Ты помнишь, во что был одет Артём, когда первый раз попала в Цитадель?

– Ну, это легко, – с азартом ответила она. – На нем была длинная белая мантия.

– Да, но он носит ее расстегнутой. Что было под ней?

– Не знаю, но зато теперь я не упускаю возможности купить тот шоколад, которым он меня угостил.

– Вот видишь, – довольно кивнул Макс, не сводя с нее глаз. – А еще воспоминания иногда специально конструируют и внедряют ложным свидетелям. Тогда трудно понять, что произошло на самом деле. Особенно если архитектура этих воспоминаний создана одним магом. Поэтому закон и требует трех свидетелей. Сравнивая два одинаковых варианта развития события, проще выявить в них нестыковки и понять, ложные ли они относительно того варианта, с которым расходятся.

– Неужели можно просто стереть человеку память, заставить делать что угодно или создать для него ложные воспоминания? – пытаясь поверить в то, что только что услышала, снова спросила Яра, будто, если Макс повторит, сделать это станет легче.

– Можно, но это запрещено законом, – уточнил он.

– И часто такое происходит?

– Сложно сказать.

– И что тогда делать?

– Держаться рядом с хорошими парнями. – Макс улыбнулся так, словно хотел бы дать другой ответ, но просто не мог. – Что еще… – протянул он, а она задумалась, пытаясь заставить себя снова внимательно его слушать. – Наполнение энергией. Сила мага – ресурс ограниченный, но восполняемый, поэтому многие заранее переносят ее в различные предметы, начиная от артефактного оружия и заканчивая чернилами для татуировок. Процесс требует времени, но таким образом периодически можно намного увеличивать свой запас сил. – Макс прошел секцию стеллажа и снова указал на полку: – Николас Ребель. Тут несколько томов, но прежде лучше почитать «Основы магической анатомии». Те, что из обязательного списка литературы для студентов вступительного курса, или Бенедикта Уилсона.

На корешках томов в темных тканевых переплетах красовались изящные тиснения, напоминающие мазки пыльно-сиреневой краски. Они сияли неярким светом, как и посох хранителя. Макс заметил ее взгляд и перекинул его вперед, не снимая с ремня. Яра с любопытством коснулась одной из его прожилок, тянущихся по всей длине посоха и источающих мягкий синий свет. Наверху посох украшал серебряный орел с парой аквамаринов вместо глаз.

– Он теплый, – с неожиданным даже для себя удивлением произнесла она.

– Сейчас посох не полностью заряжен, – объяснил Макс. – Обычно он горячий.

– И так можно сделать с любым предметом, – спрашивала Яра, выбирая слова, – наполнить энергией?

– Да, – кивнул он, убирая посох за спину. – Если ты собираешься черпать из него силу, когда это потребуется, то лучше, чтобы это была вещь, которая всегда с тобой. И чем больше предмет, тем больше магической энергии он может вместить.

Они прошли дальше между стеллажей, удаляясь от прохода.

– Здесь еще есть несколько хороших книг по зачарованию. Если коротко, то это изменение свойств предмета. Пэррис Паркрафт.

Макс достал с верхней полки первый из двух томов и открыл книгу. Его большие пальцы с широкими костяшками быстро переворачивали белоснежные страницы, пока он рассказывал о перестроении структур.

– Прежде чем маг сможет зарядить предмет, его нужно преобразовать таким образом, чтобы он смог вмещать и удерживать магию. После чего можно изменять его свойства или добавлять новые. Например, прочность или невидимость.

– Значит, можно пользоваться магией друг друга? – спросила Яра.

– Не совсем. Например, в случае с сетями, которые нейтрализуют магию, мы не используем чужую энергию, а только сам предмет, зачарованный другим магом. Силой из чужого артефакта я воспользоваться не смогу. – Он поставил книгу обратно. – В чаротделе Цитадели самые сильные маги. Они чаруют предметы. Сети. Отводы. Такие виды магии после активации работают сами, пока не спадают – ослабевают до такой степени, что рассеиваются.

– А сети хранителей нейтрализуют всю магию?

– Нет, под нашими сетями можно использовать защитную магию и контроль сознания для переговоров. Чтобы нейтрализовать всю магию, сеть должна быть очень мощная. Таких почти не делают, и они запрещены законом, потому что работать под ними гораздо опаснее, – объяснил Макс и с уважительным удивлением отметил: – Ты любознательная…

Он рукой показал, что можно возвращаться к проходу.

– Обучение с этого года длится всего семь месяцев, и оно достаточно поверхностное. Ваша группа будет учиться извлекать энергию и изменять ее в пространстве. Можно назвать это тренировками с магической нагрузкой. Через несколько месяцев, когда ваши способности окрепнут, можно будет применять магию по отношению друг к другу, а на конец останется только перемещение, но никакого зачарования, регенерации или контроля сознания.

Яра обернулась в узком проходе:

– Перемещение?

– Это, наверное, самое крутое, чему можно научиться. Сейчас ты тут, а через мгновение…

Его рука коснулась ее плеча, и библиотека исчезла так быстро, словно ее и не было. Яра ничего не успела почувствовать. Они оказались на открытой площадке пятой башни, самой низкой и единственной без стеклянного купола. Рядом вздымались четыре другие башни с узкими окнами и блистающими крыльями.

– Вот это мне помогло бы всегда и везде быть вовремя, – с восторгом сказала она, убирая непослушные волосы с лица, которые трепал ветер.

Мраморные скамейки кругом уже заняли работающие в Цитадели маги, хранители и курсанты. Двое светловолосых мальчишек сидели на кромке, свесив ноги. Яра подошла к краю площадки и посмотрела вниз. С такой высоты величественный город казался совсем крошечным. По Неве, сверкающей золотистыми бликами, плавали игрушечные катера, а по узкой полоске пляжа гуляли едва различимые прохожие. Волшебная высота уменьшала все: дома, улицы, пешеходов и их заботы. Ей неожиданно стало легче на душе, а ласковый ветер унес прочь потускневшие осколки тревоги.

– Это смотровая площадка Ная Ремера. Она зачарована, – из-за ее плеча раздался голос Макса, глубокий и тягучий, как янтарь. – Най – первый чарархитектор, который зашел так далеко и зачаровал не просто предмет, а часть Цитадели для любимой.

Яра с любопытством обернулась, не желая сбивать лирический настрой рассказа очевидным вопросом.

Макс рассказал, что Най Ремер родился в 1825 году во Франции и сразу после окончания учебы переехал жить в Сандермур, Чертог Грома – магическую столицу в Нью-Йорке. Там он прославился работой над несколькими крупными проектами. Главный из них – Холл Иллюзий. Это первое место в мире, где легально можно было использовать магию контроля сознания третьего уровня, чтобы создавать видения. Разумеется, все строго контролировалось – и тогда, и теперь. Позже он получил заказ на строительство главного магического сооружения в Петербурге, где четырьмя годами ранее появился Чертог Ночи.

Заканчивая работу в Петербурге, Най успел завязать много знакомств в светских кругах. Прямо перед отъездом друзья затащили его на очередной бал, где он и познакомился с младшей дочерью князя Дмитрия Ратманова – Натальей. Она покорила его несравненной красотой, своенравностью и тягой к тайнам магии, которые влекли ее куда сильнее скучных раутов и навязанного отцом замужества. Чувства между ними разгорелись в первую же встречу. Они сбежали с того бала и потом, вопреки запретам, скрылись от всех в Чертоге Ночи, а дальше отказались и от реальности, выбрав мир иллюзий, который сами и создали.

Говорят, прошло около месяца, прежде чем их нашли. Друзья Ная, которые и затащили его на тот бал, выдали князю Ратманову место, где они скрывались. Отец вернул дочь домой, а Най несколько дней провел в лечебном крыле – так круто по нему прошлись. Об инциденте ходили слухи, но свадьбу Ратманов не отменил, рассчитывая, что со временем разговоры утихнут.

В последнюю встречу Най уговаривал Наталью бросить все и уехать с ним за океан, но она отказалась. Тогда он пообещал, что, несмотря ни на что, останется в Петербурге и каждый вечер будет ждать ее на смотровой площадке Цитадели, которую зачаровал развеивать все сомнения. Он написал ей клятву «Слова, что не требуют слов в ответ…»:

Макс замолчал, сохраняя задумчивый вид, словно где-то внутри все еще продолжал рассказывать эту грустную историю.

– Спасибо, что показал это место, – мягко поблагодарила Яра. – Мне было плохо, но теперь все в порядке.

Взгляд Макса просветлел. Раскосые серые глаза оказались разномастные, с зеленым пятнышком на левой стороне правой радужки.

– Я и сам прихожу сюда после трудных дней, – говорил он, понимающе качая головой, а потом спросил с осторожным интересом: – Не хочешь поделиться, что тебя расстроило?

– Тебе приходилось держать в секрете от того, кто тебе дорог, что ты маг?

– Да, от брата.

– Как ты справился?

Макс замялся, но все же ответил:

– Мы уже тогда были не в лучших отношениях, что сильно все упростило, а потом магия проснулась и у него, так что и секрет хранить больше не пришлось.

– А друзья?

– Друзья у нас были неважные, – говорил он, и стыд всплывал на поверхность его голоса. – На курсе я быстро обзавелся новыми.

– Может, для тебя тогда это и не прозвучит странно. – Помолчав, она продолжила: – Рядом со мной только один человек. Он и друг, и опора. Это большая редкость. Не представляю, что буду делать без него.

– Пара новых друзей у тебя уже есть. – Макс улыбнулся и сложил руки на груди. – Магам из семей людей всегда непросто. Им приходится учиться вдвое больше, потому что некому помочь или объяснить, как все устроено, но теперь ты одна из нас, а мы своих не бросаем.

– Все хранители такие же, как ты? – слегка прищурившись, спросила Яра.

– Обаятельные? – с обезоруживающей простотой переспросил он.

Она кивнула, вызывая у него довольную улыбку, и внесла коррективы:

– Добрые, немного не в меру самоуверенные и очаровательно наглые.

Макс засмеялся, будто был рад получить эту честную оценку, да еще и по такой выгодной цене.

– Я должен тебе признаться здесь, пока мы не ушли. – Его лицо приняло шутливо-виноватый вид. – Нет никакого обязательного инструктажа. Вам все расскажут на вводном занятии.

– Нужно было догадаться, когда я только увидела тебя у ступеней Цитадели, – сказала она, пытаясь изобразить недовольство, но на площадке этой башни не было места сомнениям и обидам на маленькие хитрости новых друзей.

Необъяснимая уверенность вдруг наполнила ее, и, не собираясь говорить, она тихо произнесла:

– Я сумею его переубедить.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты странная? – спросил Макс, растерянно встречая ее откровенную прямоту и наблюдая, как Яра идет к лестнице вниз.

– Нет, – не оборачиваясь, ответила она.

– А что ты красивая? – тихо спросил следующий по пятам голос, и ему ответил ее мягкий смех.

Из центра площадки вниз вела широкая мраморная лестница. Она двигалась, ускоряя спуск и подъем. Пока они шли, Макс рассказал, что многие маги не могут прыгать вообще, у других получается только один раз и мало кто может прыгнуть два или три раза за день. Последние обычно становятся хранителями, и заряженный боевой посох помогает им увеличивать количество прыжков до четырех.

Они вернулись в холл через пятую башню и остановились у стены рядом с лестницей. Ее черная кирпичная кладка поднималась на высоту нескольких метров и едва заметно светилась, окутанная энергетической дымкой. Мерцание создавало фантастические узоры, которые наводили на мысли о тайнах непроглядных пучин.

– Здесь был один из главных проходов в Чертог, – заговорил Макс.

– Я уже кое-что знаю про него, – заметила она, разглядывая стену. – Твой брат сказал, что это город для магов под Петербургом.

В глазах Макса появились тревожные тени.

– Да, раньше был, – кивнул он. – Теперь вход туда закрыт даже для хранителей.

– Почему его запечатали? – с интересом спросила Яра.

– Об этом мой брат тебе ничего не рассказывал? Было бы очень кстати, – пряча раздражение в голосе, проговорил он. – Неизвестная стихия разрушает его уже пять лет. Пока совету удается сдерживать ее, но это лишь временные меры.

Видимо, Макс почувствовал неостывающий интерес Яры и продолжил говорить, с удовольствием наблюдая ее внимательный взгляд на себе:

– Чертог Ночи – это не просто город, это огромное пространство с невероятно сильным барьером, который не ослабевает уже несколько сотен лет. Он отличается от тех, которые ставим мы, своей плотностью. Его невозможно снять, потому что у него нет швов. Сквозь него не проникает свет, но погодные явления на поверхности повторяются и внутри. Никто не знает, кто создал его. Верхний уровень – это сам город. В разных его частях есть спуски на нижние уровни и проходы наверх.

– Спуски? – вопросительно повторила Яра. – Он действительно находится под землей?

– Точного ответа нет.

– А барьер Цитадели создают хранители?

– Сфера, но чарархитектор – самая популярная профессия среди магов. Правда, сквозь любые барьеры, которые создают архитекторы, Сфера видит магию.

Макс успел прочитать вопрос в ее глазах.

– Чтобы создать барьер без швов, нужно найти несколько магов с одинаковой сигнатурой, что совсем не просто. Они смогут создать мощное литое пространство, но оно все равно не сравнится по силе с барьером Чертога.

– Маги-близнецы?

Макс кивнул и позвал ее идти дальше. Они прошлись по холлу и остановились у резервуара с водой.

– Корпус хранителей за мостом. – Он показал в сторону, где виднелась огромная мерцающая арка, ведущая наружу. – Там же изоляционно-тюремный блок и Сфера. Корпус вращается вокруг Цитадели, поэтому выход на мост не всегда в одном и том же месте. А в четвертой башне находится учебное крыло. Туда тебе уже пора идти.

Яра слушала его, но все еще не могла отвести взгляд от прохода в Чертог. Его сила ощущалась даже на большом расстоянии. За угольной завесой мрака, создававшей почти зловещее впечатление, что-то таилось, готовое вырваться из тьмы.

Макс внезапно замолчал и тоже обернулся.

– Ты это чувствуешь? – спросила она.

– Сейчас сильнее, чем обычно.

Ощутимая вибрация стремительно пронеслась под ногами и с чудовищным жужжанием охватила весь холл. Колебания энергии около Чертога усилились. Теперь его сверкающая мрачная аура то вспыхивала, то затухала, и всплески этой энергии создавали самые невероятные очертания.

В воздухе повисла тишина, и толпа в главном зале Цитадели застыла, наблюдая за хитросплетениями этих узоров. Вибрация стала усиливаться, и сверхъестественно мощный резкий звук промчался по холлу с пронзительной громкостью. Ошеломляющее эхо вторило ему раскатами потустороннего грохота. Вибрация сбила всех с ног. Вода плескалась через бортики фонтана и текла по мраморным плитам на полу. Перед глазами мелькали искаженные испугом лица, неземные звуки заглушали их крики. Один за другим в воздухе начали вспыхивать разноцветные столпы света, и Макс перенес их обоих на улицу.

Земля еще какое-то время дрожала под ногами, а потом затихла.

Глава 14. Макс

В боковом зеркале машины хорошо просматривался тротуар, а над ухом не стихал привычный голос напарницы. Среди прохожих, оживленных концом рабочей недели, Макс разглядел блондинку с длинными волосами. Смешная походка и серые застенчивые глаза успокоили его встрепенувшееся внимание. Это была не Яра.

– Тенёв, что с тобой? Как тебя повысили, так ты сам не свой. Будто уехал в отпуск и оставил вместо себя дубля. Ты вообще слушаешь, о чем я говорю?

Макс заставил себя мыслями вернуться в салон машины.

– Что-то там про безмозглых дублей из фантастических сочинений братьев Стругацких. Слушаю и не обижаюсь.

– Мог бы и вернуть книгу, раз наконец прочитал, – добавила она и снова попыталась его подловить: – А до этого о чем я говорила?

– Пошли пройдемся, – коротко предложил Макс, забирая свой посох с заднего сиденья.

– Сейчас? – спросила она через открытую дверь машины, когда он уже был на улице. – Смена почти закончилась.

В вечернем воздухе пахло влагой, но дождя не было. Суета проспекта помогла заполнить душную пустоту в груди.

– Я знаю тебя уже почти десять лет, – проникновенно и мягко заговорила Аня, когда догнала его. Привычного боевого настроя в ее голосе не было и в помине. – Треть жизни на дежурстве мы проводим вместе: прошло уже пять лет, и я вижу, что с тобой что-то происходит. Каждый день может оказаться опаснее предыдущего. Мне необходимо понимать, в чем дело.

Ему стоило бы замедлить шаг, натянуть успокаивающую улыбку, сказать, что все в порядке, но вместо этого он ринулся прочь от разговора.

– Тенёв! – Аня ухватила его за локоть, останавливая посреди улицы. – Мне не все равно.

– Хочешь знать, в чем дело? – Макс отвел руку, освобождаясь от ее крепких пальцев. – Меня повысили, а я ни черта этому не рад. Точнее, был рад минут пять, и это совсем не было похоже на то чувство, которое, я думал, буду испытывать, пока девять лет пахал в Цитадели, мечтая об этом дне.

Он закинул голову и потер ладонями лицо, словно вынырнул и не мог надышаться.

– Мне бы правда лучше уехать и оставить вместо себя дубля, – тяжело сказал Макс. – Он справится не хуже многих, а я смогу спокойно подумать, где налажал и что мне сделать, чтобы не задохнуться от жизни, в которой – как почему-то десять тысяч лет назад я решил – должен быть счастлив.

Аня всегда представлялась ему каменной, но сейчас, в свете ярких витрин, мимо которых бежали прохожие, Макс увидел в ее глазах столько хрупкой и колкой обиды, что ему до боли захотелось увидеть ее прежней.

– Чем я-то заслужила твой ор?

– Ты – напарница, и треть жизни мы делим на двоих.

– Мы делим даже больше. – Ее лицо стало менее напряженным, но обида никуда не делась. – И я не думала, что ты задыхаешься из-за этого.

– Я не то хотел сказать. Прости. Просто я ждал… сам не знаю чего, а в итоге начинаю думать, что вообще нуждался в чем-то другом.

Колючие иголки, в которые она себя облачила, мигом осыпались, взгляд просветлел, а вздох облегчения, который услышал Макс, пожалуй, принадлежал приговоренному к смерти, которому внезапно подарили жизнь.

– Я хотела поговорить, но никак не могла найти подходящий момент, – с волнением начала она и даже улыбнулась, что привело его в замешательство. – А последние две недели общаться с тобой – как ребус разгадывать. Ты прав. Прошло, кажется, десять тысяч лет, как мы знакомы, и я помню, что сама не раз расставляла акценты в отношениях в пользу службы. Но теперь сама поняла, что тоже хочу чего-то другого.

Макс опустил голову и чуть не завыл от досады.

– Я хотел сказать… – начал он, но из канала раздался строгий голос Аренского, сообщающий всем хранителям, что в центре города Сфера ослепла на три квартала.

– Тенёв, Ласточкина, бегом на Кронверкскую улицу. Сектор выслал, – чеканил старший координатор.

– Принял, – стараясь не выдать благодарного облегчения в голосе, произнес Макс.

Далее последовало распределение секторов по местоположению патрулей, которое перебивали озадаченные комментарии стражей. Сразу несколько крупных кварталов попали под магический отвод, а это означало, что область поисков для каждого патруля будет больше, чем обычно.

Когда на опорных точках раскинули нейтросети, Макс и Аня вышли на освещенный фонарями тротуар маленькой улицы. Сеть не давала чувствовать присутствие других магов, поэтому они стали проверять отделения банков и ювелирные магазины один за другим.

Ближе к концу своего сектора Макс увидел на фасаде за деревьями вывеску антикварного бутика. В темноте через большие стекла салона можно было разглядеть, что внутри столы и стулья опрокинуты, а золоченые канделябры катаются по паркету.

– Это Тенёв, – оставлял он сообщение и координаты на подходе к двери. – Банда в антикварном на Кронверкской улице.

Один из двух грабителей застрелил оператора, когда они с Аней влетели внутрь. Еще три тела на полу уже истекали кровью. По углам помещения съемочная команда расставила технику, которая ярко подсвечивала центр салона, как театральную сцену, где стояли Трюк и Дексель. Макс знал обоих. Они работали на Олега Чевского, или Папу, как прозвали его сами бандиты.

– Мы ждали вас раньше, – целясь в хранителей из двух пушек, оскалился широкоплечий мужик с бакенбардами.

– Оставь любезности, Декс, – посоветовал ему Трюк и всадил пулю в пошевелившегося оператора.

– Бросить оружие! – крикнула Аня и создала голубое защитное поле, в которое Дексель сразу принялся разряжать обоймы.

– Опускай, – мысленно бросил напарнице Макс.

Описав посохом круг у себя над головой, он попал точно в цель сквозь моргнувшее защитное поле и выбил ствол из руки Трюка. Пока Аня прикрывала их обоих, Макс с грохотом опрокинул бандита на паркет, сбив одну из стоек с камерой, и скрутил его нейтроцепью. Дексель погасил защитное поле хранителей, разрядив в него оба ствола. Аня набросилась на него, и после краткого обмена приемами раздался голос:

– Надо же, снова ты, хранитель! – Из открывшейся двери подсобки вышел лысый мужик с золотыми зубами и большой татуировкой на виске – Блондин. Он вел перед собой молодую темноволосую девушку в разорванной блузке, прижимая широкий клинок с самоцветами к ее горлу. – Живо сдаем Дексу все оружие.

– Блондин, – заговорил Трюк после попытки подняться из лужи крови, пока Дексель забирал посохи и пистолеты. – Пусть снимут с меня цепь.

Бандит, державший заложницу, перевел взгляд на Аню, которая стояла ближе, и мигнул ей, показывая, чтобы делала, что говорят, а его левая рука с грубыми короткими пальцами прошлась по лицу девушки. Жестокие глаза снова вернулись к Максу, с удовольствием ожидая его реакцию.

– Когда сети спадут, вы дадите нам прыгнуть, – говорил он, разглядывая свою заложницу, и, кольнув ее острием ножа, обратился к ней: – Скажи своему спасителю, чтобы он не дергался и отпустил нас, тогда я пообещаю сохранить тебе жизнь. В противном случае мне придется показать ему, как правильно резать горло. – Он плотнее прижал лезвие ножа. – От одного уха до другого, через сонную артерию и гортань, чтобы ты не только истекала кровью, но и не могла дышать.

– Отпусти ее сейчас, и мы дадим вам уйти, – громко сказал Макс.

– Тише, хранитель. – Блондин понизил голос. – Ты разве в прошлый раз не понял, что условия здесь ставлю я?

Глухими ударами в висках секунды отмеряли ход времени. Он видел разбитое и испуганное лицо девушки, ее плечи дрожали, а с губ срывались мольбы о помощи. Теперь ему казалось, что у нее рыжие волосы и легкое разорванное платье испачкано кровью. Лицо мага, державшего у ее горла нож, было тем же: жестоким и безобразным.

– Что ты там возишься? – взвыл Трюк, покосившись на Аню, которая пыталась снять с него цепь.

Не разбираясь, что к чему, Дексель вырвал ключ у нее из рук. Кольцо со звоном слетело на пол от одного его поворота в замке.

Нейтросеть спала. Взгляд Блондина стал бешеным.

– Похоже, что ты не учишься даже на своих ошибках, хранитель.

Макс уже видел этот взгляд, и этот взгляд все решил. Он кинулся на него, поняв, что тот не отпустит заложницу, но ноги будто увязли в рыхлом песке, и из трех бесконечных секунд ему не хватило лишь одной, чтобы не дать ему оставить на шее девушки растущий красный след. Она упала на пол, обхватив горло руками.

От силы удара, с которой Макс налетел на Блондина, они оба свалились на витрину. Со звонким треском стекло разбилось под их весом. Блондин пытался прыгнуть, но Макс удерживал его, не позволяя утащить и себя за собой. Из уродливого рта бандита вырывались рваные хрипы. Вокруг сверкали сине-золотые энергетические потоки, искажающие пространство. На тонкой грани концентрации их противостояние могло закончиться в любой момент.

– В сторону, – в голове прозвучал голос Ани, и Макс успел переместиться влево, все еще крепко вцепившись в бандита.

Прогремели три выстрела, которые доспех Блондина поглотил и погас. Синие потоки магии охватили их обоих, и, сдвинувшись, окружение изменилось. Два стража, дежурящих в изоляционном блоке корпуса хранителей, бросились на помощь. С размаха врезав Блондину по морде, Макс сломал ему нос и только после этого дал стражам оттащить его в камеру.

Когда минут через десять в блоке появился Мортен, у Блондина прорезался голос и он загорланил, что хранитель нарушил устав, не выполнил требования и позволил убить заложника. Макс сидел на скамейке, тяжело опустив голову на сжатые кулаки.

– Почему на камере до сих пор нет нейтрализующего барьера? – Мортен обратился к стражам и подошел ближе, наблюдая, как загоревшаяся энергией решетка быстро заставила бандита умолкнуть. – Чтоб меня. И правда Блондин.

– Где Аня? – спросил Макс хриплым и тихим голосом.

– С ней все в порядке. Группа зачистки уже работает на месте. Она дает показания.

– Мы оставили сообщение, что нашли банду. Почему никто не пришел?

– Слишком много секторов. Уже несколько месяцев не накрывали такие зоны. Чевский сегодня выпустил всех.

Старший хранитель, не скрывая удивления, покачал густой шевелюрой:

– Когда мне сказали, что ты притащил его сюда, я не поверил.

– Сеть спала, и Дексель с Трюком ушли, а Блондин… Он с самого начала собирался убить заложницу. – Макс поднял голову, потирая красный лоб. – Сегодня я все понял по его взгляду, такому же поехавшему, как тогда, и снова дал ему это сделать…

– У всего моего отдела пальцев на руках не хватит, чтобы сосчитать, скольких он убил. – Мортен подошел и опустил руку ему на плечо. – Заканчивай, слышишь?

Макс снял его руку со своего плеча и сунул в ладонь новенький токен с орлиными головами:

– Принимай.

– Тенёв, – не собираясь разбираться, что происходит, начал старший хранитель, а когда Макс встал, чтобы выйти из блока, гаркнул на него что было сил: – Стоять! Я тебя так передержал на улицах, что тебе все мозги отбили? Ты год прохода мне не давал со своим повышением, а теперь, когда я уже подготовил для тебя дело, ты просто так уходишь? Поймав одного из самых опасных бандитов в городе?

Макс стоял, тяжело дыша. Его брови сдвинулись и исказили лоб широкими трещинами.

– Из-за меня погибли два человека.

– Они погибли из-за того дегенерата за решеткой.

– Я нарушил устав.

После короткой паузы, которая собрала все внимание дежурящих в блоке стражей, голос старшего хранителя обратился через коммуникатор к группе в антикварном салоне:

– Это Мортен. Докладывайте, что по камерам?

– Все как всегда, – сквозь шипение отвечал незнакомый мужской голос. – Их выключили, как банда зашла внутрь. Здесь, правда, съемочная команда готовила рекламный ролик, но одна из камер разбита, а вторую, видимо, даже включить не успели.

Мортен снова заговорил с Максом:

– Не помню, чтобы когда-либо выпускал со стажировки нытиков. Берешь два дня выходных, чтобы заново найти свой несгибаемый характер, и в понедельник идешь ко мне – получать дело по преступнику из Красного реестра!