Чертовски неправильный парень

Глава 5 Ари

Ледяной морозец холодил кожу даже через обмундирование и пробуждал лучше, чем двойная порция эспрессо. Арена взорвалась гулом восторженных криков, как только мы появились в зоне видимости, и вся эта энергия приливной волной обрушилась на меня. Оглушающий приветственный рев и аплодисменты могли соперничать в громкости с рок-концертом. Бурные овации, похожие на раскаты грома, безжалостно били по барабанным перепонкам.

Лед под коньками был таким гладким, будто танцпол, только что натертый воском. Каждое движение на нем было похоже на сладкую серенаду, напоминающую, что я – главное действующее лицо этого маленького ледового балета, и мне необходимо заслужить стоячие овации.

Я бросил взгляд на место, где должна была сидеть Блэйк, но она, кажется, опаздывала. Пустота была слишком заметна в толпе.

Возможно, она и не собиралась приходить.

Нет, мои контакты в модельном агентстве, где она работала, заверили, что ее соседка по комнате сделает все, чтобы убедить Блэйк пойти на матч. Я доходчиво объяснил, что билеты она получит, только если приведет Блэйк с собой.

В конце концов, сегодня идеальный вечер. Как минимум, для модельной карьеры. Как сказали пиарщики команды, на арене было дохрена знаменитостей. Соседка Блэйк вряд ли бы упустила такой шанс.

Я тряхнул головой и заставил себя мыслями вернуться к разминке. Нужно было произвести впечатление на мою родственную душу и выиграть игру, и я намеревался сделать это красиво.

Игра вот-вот должна была начаться. Голос комментатора эхом разнесся по арене: он представлял каждого члена «Кобр».

Уолкер, который, как оказалось, был еще тем мотиватором, шлепнул меня по заднице и выпалил:

– Уничтожь их всех!

Я недоверчиво моргнул.

– Ты только что сказал уничтожить всех? – вопросительно изогнув бровь, спросил я.

Он ухмыльнулся.

– Звучит как что-то, что сказал бы Линкольн? Создаю атмосферу.

Я еле сдержался и покачал головой с совершенно невозмутимым выражением лица.

– Линкольн выше этого, Уолкер. Он бы как следует встряхнул это место, если бы был рядом с нами сейчас.

– Оу, – мрачно ответил Уолкер, и его лицо вытянулось так, будто я плюнул в его рожок мороженого.

Я похлопал Уолкера по спине и вежливо кивнул в знак признательности.

– Все равно спасибо, приятель, – сказал я и заскользил по льду.

Игра вот-вот должна была начаться: пришло время показать им всем, что я из себя представляю.

Я позволил этой наэлектризованной энергии арены захлестнуть меня с головой. Болельщики в Далласе, конечно, были лучше во всех отношениях. Но за неимением альтернатив сойдет и толпа из Лос-Анджелеса.

В конце концов, это было то, ради чего я жил – адреналин, свет прожекторов, игра. Я не удержался от дерзкой ухмылки, когда поднял клюшку в знак признательности фанатам. Они любили тех, кто делает шоу, и я был более чем готов их удовлетворить.

Я слегка поклонился, и толпа загудела. Хоккей для меня был не просто игрой, это было целое представление. Как никак, зрители пришли сюда, чтобы развлечься, и мне хотелось сделать для них незабываемое шоу.

Да, я выделывался перед толпой, но на самом деле в голове была только одна мысль – Блэйк сейчас здесь, и она смотрит на меня.

Вот она, сидит в моей джерси и выглядит как самая развратная влажная мечта. Ткань облегала ее тело, будто латексная перчатка, подчеркивая все ее сексуальные изгибы. Золотистые волосы обрамляли лицо, а глаза… Черт. Эти глаза сводили с ума.

Как и всегда.

Она бы намного лучше смотрелась бы в серебристом и голубом, но уже сейчас она выглядела почти совершенно. Она затмевала всех звезд на этой арене.

Блэйк тоже смотрела на меня в полном шоке: глаза были широко раскрыты от удивления. И, не побоюсь этого сказать… волнения?

По крайней мере, она помнила меня. Я был бы весьма разочарован, если бы через три дня обо мне забыли. Старался максимально запомниться на нашем маленьком свидании за ланчем.

Прошло всего три дня с тех пор, как я видел ее в последний раз. Держу пари, что на сегодняшней игре я не упущу ни одной возможности взглянуть на нее. Сегодня я дважды проходил мимо ресторана, где она работает, чтобы просто получить свою норму.

И теперь я понял, почему Линкольн был таким фанатом того приложения. Мой лучший друг – чертов гений.

Нужно будет не забыть сказать ему об этом в следующий раз.

Как только мы с Блэйк встретились взглядами, рев толпы, казалось, стих. Даже время как будто замедлилось, и в этом замершем мгновении были только мы двое, потерянные в море людей.

Я подмигнул ей и послал воздушный поцелуй. Она чертовски покраснела – и я хмыкнул.

Она была просто ве-ли-ко-ле-п-на.

Ее соседка по комнате тут же начала прыгать вокруг нее, как шарик для пинбола, осыпая вопросами.

– Включись в игру, Ари! – голос тренера Кима вырвал меня из грез о Блэйк.

Его тон был крайне серьезен.

Я кивнул в ответ, стараясь тут же сосредоточиться. Игра вот-вот должна была начаться.

Моя позиция защитника – спешу заметить, лучшего в лиге, – была крайне важна. Я всегда должен быть готов перехватить передачи, разрушить чужие комбинации и при необходимости нанести сокрушительные удары. В мои обязанности входила защита мистера «Прекрасного принца» на синей линии. Сильно помогало то, что Уолкер был настоящей машиной по перехвату бросков. Но, судя по результатам прошлого года… он сильно нуждался во мне. Очень.

Произошло вбрасывание шайбы – игра началась. «Бостон Рэдс» ринулись вперед, и я приготовился к атаке, которая вот-вот должна была начаться.

– Давайте сделаем это, парни, – крикнул я, когда Томми пронесся мимо.

Он подмигнул и начал набирать скорость. Кажется, этот парень неплох. По крайней мере, сейчас он мне нравился.

Полный решимости произвести впечатление на Блэйк… и на всех остальных, я перехватывал пасы с хирургической точностью, чем постоянно нарушал планы «Бостона». Толпа ревела от каждого удачного движения, их энергия возрастала с каждой секундой матча.

Через несколько минут мы осознали, что играем в большинстве. Наша первая шайба была забита после мощного щелчка с правого фланга – ракетой она влетела в ворота, оставив вратаря команды соперника беспомощным.

Я издал ликующий возглас и навалился на Томми вместе с остальными членами команды. Забить первую шайбу в сезоне было очень важно.

Игра продолжилась, и несколько минут спустя «Бостон» с удивительной ловкостью реализовали отрыв, пролетев мимо Сото, в то время как я был грубо вжат в ограждение. Уолкер сделал просто невероятный сейв.

– Вот он, лучший вратарь, черт, – заорал я, когда он отправил шайбу подальше от ворот. Уолкер дерзко ухмыльнулся.

Кажется, у Уолкера есть задатки крутого парня. Я подумаю потом о том, чтобы позвать его в наш с Линкольном клуб крутых парней.

Возможно.

В то время как большая часть команды оправдывала мои ожидания, Сото превзошел даже то дерьмо, которое я ожидал от него. Он был ужасен: огромная обуза, которая, кажется, больше была заинтересована в том, чтобы творить хаос вокруг, а не играть хотя бы сносно. В какой-то момент – по странному стечению обстоятельств, – он вжал меня в бортик. Это движение заставило рыкнуть от разочарования и недоверия.

– Твоя мама бьет сильнее, Сото, – съязвил я голосом, полным сарказма.

Он просто придурковато ухмыльнулся, – Сото был самым настоящим идиотом, – и игра продолжилась.

Во время перерывов я всегда искал глазами Блэйк. Казалось, она следила за каждым моим движением, и мило краснела, когда я проезжал мимо.

– Развлекаешься? – бросил я, и улыбнулся, когда Блэйк опустила глаза и застенчиво кивнула.

Черт, она убивала меня своим очарованием.

Ближе к концу игры мы оказались в затруднительном положении. Счет был равный, а время поджимало. Томми снова воспользовался моментом. С немыслимой скоростью он, словно в танце, обошел защитников соперника и ударил клюшкой по шайбе – она попала в верхний угол ворот.

Томми торжествующе разрезал воздух кулаком, наматывая круги по льду. Я бросил взгляд на часы. Еще две минуты – и победа будет за нами.

Однако «Бостон» не стал сдаваться без боя. До конца оставалось тридцать секунд: их тренер подал сигнал вратарю ехать на скамейку запасных. Вместо него на лед вышел другой хоккеист, который отчаянно пытался обеспечить их команде победу.

Как защитник, я обычно сосредотачиваюсь на защите своих ворот, а не на том, чтобы забивать шайбы, но иногда звезды сходятся так, как нужно.

Прямо как сейчас.

Оставалось двадцать секунд до конца матча – шайба оказалась у синей линии.

Ворота соперников пустовали, а фанаты на арене предвкушающе загудели. Я решил немного повеселиться.

Я разогнался и ударил клюшкой по шайбе – она полетела к пустым воротам и ударилась о заднюю часть сетки с громким стуком. Загорелся красный свет, и арена взорвалась оглушительным ревом.

Возбужденная толпа сходила с ума. Я сделал несколько волнообразных движений корпусом вперед-назад специально для Уолкера, а затем подкатился к стеклянному ограждению, за которым сидела Блэйк, и послал ей воздушный поцелуй. Меня повалили на лед прежде, чем я успел увидеть ее реакцию. Прозвучал сигнал об окончании игры.

Сокомандники хлопали меня по спине, а аплодисменты толпы эхом отдавались вокруг.

И тут я подумал про себя… Может быть, сезон, в конце концов, будет не таким уж плохим.

Блэйк

Речь Шарлотты превратилась в непрерывный поток возбуждения, эхом отбивающийся от стен тускло освещенного коридора, который вел к раздевалкам. Ее огненные темно-рыжие волосы подпрыгивали при каждом шаге, ореховые глаза блестели от восторга. Она не могла перестать говорить об игре, и знаменитостях, которых мы увидели… о том, что сделал Ари Ланкастер.

– Все еще не могу поверить, что ты продолжаешь убеждать, что не знаешь его, – ворчливо фыркнула она.

Я неловко пожала плечами, стараясь не заострять внимание на ситуации.

– Шарлотта, ты раздуваешь из мухи слона. Я всего лишь обслуживала его столик во «Франко». Это все. Мы почти не разговаривали.

Я старалась звучать безразлично, но внутри бушевали чувства: прокручивала в голове момент, когда его взгляд встретился с моим, это озорное подмигивание… воздушный поцелуй.

И я по-настоящему сходила с ума от того факта, что его звали Ари. Моей первой любовью был мальчик с таким же именем.

Но это никак не мог быть тот же самый парень.

Дети из детского дома не становятся звездными хоккеистами.

Ему было двенадцать, когда мы познакомились, и тот Ари не играл в хоккей.

Было чудом, что меня удочерили в десять лет. Вряд ли после моего ухода кто-то усыновил Ари – нет, он был классным, но люди обычно не берут детей старшего возраста. Если только у них нет каких-то причин на это.

И у нас там не было других детей, которые бы занимались спортом. Все это просто странное совпадение.

Уверена, что у него тоже был миллион таких же «Блэйк» с чертами, как у меня.

Сотрудник ледового дворца в строгом костюме встретил нас в конце коридора и заставил меня еще больше нервничать. Он вел нас к раздевалке и улыбался так же ослепительно, как горящие на арене огни.

– Вам двоим повезло – пригласили в раздевалку после первой игры сезона, – с ухмылкой произнес он.

То, как он это сказал, заставило почувствовать себя грязно: будто мы были безумными фанатками, которые идут в раздевалку для того, чтобы после матча обслужить спортсменов.

– Где, говоришь, ты взяла билеты? – пробормотала я Шарлотте, понимая, что никогда до этого не интересовалась этим вопросом.

Она либо не услышала меня, либо не захотела отвечать, потому что мой вопрос остался проигнорированным, когда дверь в раздевалку распахнулась.

Я должна была просто уйти. Да, это именно то, что нужно было сделать. О чем я только думала? Я должна была пойти домой, обнять Уалдо и позвонить Кларку, выяснить, почему тот ничего не пишет.

Это то, что сделала бы хорошая девушка. Кто-то, обязанный Кларку так же сильно, как я…

Но ноги, кажется, совершенно не подчинялись голове, потому что я последовала за Шарлоттой. Сердце грозило выпрыгнуть из груди.

Звуки смеха послышались из-за двери в конце коридора. Мы двинулись вперед, Шарлотта остановилась на полпути и повернулась ко мне.

– Блэйк, ради меня, попытайся ничего не испортить, – серьезно сказала она.

Мои глаза расширились: боль от того, насколько грубым тоном она со мной разговаривала, захлестнула с головой.

– Конечно, – бесцветно ответила я, после того, как сглотнула внезапную перемену в поведении соседки по комнате.

Дверь в конце коридора распахнулась прежде, чем она успела сказать что-то еще, и нас закружило в вихре различных ощущений. В воздухе витала насыщенная тяжелая смесь одеколона, пота и адреналина – пьянящий коктейль, от которого закружилась голова и нервы натянулись еще сильнее. Я выросла среди богатых людей, мировых лидеров, светских львиц… но ужасно горячих профессиональных спортсменов в кругу Шепфилдов не было.

Это был первый опыт для меня.

Когда я прошла глубже в комнату, мои щеки обдало жгучим румянцем. Игроки даже не прикрылись ради нас.

Благодаря модельной работе обнаженные тела не казались мне чем-то необычным. Но ни один из моделей-мужчин не был таким же сексуальным, как эти парни.

Их взгляды внимательно следили за каждым нашим шагом. Казалось, на нас был направлен луч прожектора. Глаза большинства из них блестели так, будто они хотели съесть нас здесь живьем.

– Так-так. Что у нас тут? – промурлыкал один из игроков. Это был рыжеволосый придурок, который, как я помню, попытался отобрать мяч, – упс, не тот вид спорта, – у Ари. Я, конечно, не знакома с правилами хоккея, но уверена, что бить своих сокомандников нельзя.

Не знаю, случайно тогда все случилось или нет, он мне все равно не нравился.

Шарлотта кокетливо улыбнулась, когда тот прислонился к шкафчикам и обнял ее. Его взгляд метнулся ко мне.

– Две по цене одной? Должно быть, сегодня мне везет, – сказал он.

– В твоих мечтах, Сото, – произнес за моей спиной глубокий рычащий голос. Ари Ланкастер.

Я слегка дрожала, когда поворачивалась почти непроизвольно, будто не могла сопротивляться притяжению.

Конечно, у меня проскальзывали мысли о том, как же он выглядит без одежды… но ничто не могло меня подготовить к этому моменту.

Его изумрудные глаза встретились с моими в непреодолимой тяге – и один его взгляд выбил весь воздух из легких настолько, что даже время остановилось.

На нем было только полотенце. И оно неприлично низко висело на стройных бедрах. От вида его поцелованной солнцем бронзовой кожи потекли слюнки – его тело было соблазнительным шедевром, которое создали сами боги вожделения. Каждый сантиметр кожи Ари излучал чистую, неподдельную сексуальную привлекательность. Он был живым доказательством мужского совершенства.

Широкие плечи плавно переходили в подтянутую, словно высеченную из камня, грудь, которая так и умоляла исследовать ее. Каждая четко очерченная мышца искушала желанием. Его живот представлял собой ландшафт выразительных мускулов, ведущих дорожкой к рельефному прессу, от вида которого я чуть не заплакала. Эта сексуальная V-образная мышца внизу живота, та, которая отвечает за увлажнение трусов у девушек, притянула взгляд прямо к полотенцу… которое медленно становилось внушительных размеров шатром. От этого мои глаза расширились, а с губ сорвался писк.

Я быстро перевела взгляд на безумно красивое лицо Ари: на его губах играла совершенно бесстыжая ухмылка. Он приподнял бровь, призывая меня что-нибудь сказать. Его влажные черные локоны упали на лоб: завитки обрамляли изумительное лицо чувственным занавесом. Блестящие капельки воды скатились по бронзовой коже, проложив дорожку вниз по рельефу груди.

Ари Ланкастер был воплощением желания.

Его взгляд жадно блуждал по моему телу, поэтому я дала себе еще несколько секунд, чтобы насладиться его внешностью.

Татуировки украшали золотистую кожу в разных местах. Замысловатые узоры, некоторые чернильно-черные, другие – яркие, создавали красочную историю, на изучение которой я могла бы потратить часы. В центре высеченной из мрамора груди Ари была татуировка в виде большой сломанной птичьей клетки. Замысловатые детали клетки нарисованы с особой точностью: ее прутья были скручены и выбиты, как будто они больше не могли удержать дикий дух.

Внутри сломанной клетки парила величественная птица, широко раскинувшая крылья, как будто только что вкусившая сладкий нектар свободы. Перья птицы были изысканно прорисованы: и каждое из них показывало, какая красота находится за пределами клетки.

Мое тело отреагировало неожиданным приливом тепла – первобытным откликом на великолепное существо передо мной. Каждая клеточка меня осознавала его совершенство на интуитивном уровне. Внутри все сжалось от пустоты. В груди все стянуло и заныло. Я…

Чья-то ладонь скользнула в мою – Шарлотта прижалась ко мне. Я действительно подпрыгнула от такого наглого вмешательства в мой праздник вожделения.

– Представь меня, соседка, – промурлыкала она, пожирая взглядом тело Ари… и его внушительную эрекцию. Будто он был «вишенкой на торте».

Комната внезапно вновь ожила: звуки, которые издавали другие игроки, наполнили воздух в тот момент, когда чары, под воздействием которых я находилась, были разрушены. Оказывается, мы были не одни. И я, вероятно, просто чертовски опозорилась перед всеми, когда трахнула звезду хоккея взглядом.

– Блэйк, – прошипела Шарлотта, бросив на меня суровый взгляд. Какое-то неприятное чувство колыхнулось в груди.

Поняла… Я ревновала. Это не совсем то чувство, к которому я привыкла. На самом деле, мне было сложно даже вспомнить, когда меня одолевала ревность, например, в отношении Кларка.

Точно. Мой парень. Кларк.

Черт, я просто ужасный человек.

Но даже наличие у меня парня не отменяло того факта, что меня начинало подташнивать при мысли о том, что она тоже видит это совершенство перед собой.

Что, если он решит, что она горяча? То есть, она и была горячей. Шарлотта всегда могла заполучить парня по щелчку пальцев.

– Привет, – сказала я, осознав, что к этому моменту мы с Ари еще ничего не сказали друг другу.

– Привет, солнышко, – протянул он.

– Солнышко? – пристальный взгляд Шарлотты метался между нашими лицами. – Извини, ты действительно знаком с моей соседкой? – саркастично спросила она.

Ухмылка с лица Ари исчезла, а взгляд вмиг ожесточился. Казалось, он впервые за это время заметил Шарлотту. Парень скучающе зевнул, и его внимательный взгляд вновь вернулся ко мне. Знак явного пренебрежения, к которому, уверена, Шарлотта не привыкла.

– Приятно с тобой познакомиться, – сказала Шарлотта тошнотворно сладким, отчаянно звучащим голосом… который разительно отличался от ее обычного тона.

– Зачем ты донимаешь Ланкастера, сладкая? – жуткий рыжеволосый парень, которого Ари, кажется, назвал Сото, подошел к Шарлотте и обнял ее за талию. Та неохотно отвернулась от Ари и одарила Сото фальшивой кокетливой улыбкой.

Но, кажется, Сото этого было достаточно, потому что его рука скользнула ниже и сжала ягодицы Шарлотты – свои ладони она положила парню на грудь.

После странной перемены в поведении моей соседки сегодня вечером я была почти уверена, что они стоят друг друга.

Сото взглянул на меня из-за головы Шарлотты.

– Вы двое пойдете с нами праздновать нашу крупную победу?

– Ага, – почти взвизгнула Шарлотта, как раз в тот момент, когда я сказала «нет».

– О, да ладно, Блэйк. Я хочу, чтобы моя лучшая подруга была рядом, – умоляюще протянул Ари.

Пока я отвлеклась, он повернулся спиной и сбросил с бедер полотенце, продемонстрировав свой сочный зад, который… Его натурально хотелось съесть.

Это очень странное, но крайне точное описание моих чувств при виде его аппетитной задницы.

Я пискнула и отвернулась, но не раньше, чем поняла, что у него на спине вытатуирована огромная бабочка.

Я услышала низкий хриплый смех, но не нашла смелости обернуться и не думать о том, насколько по-идиотски выгляжу.

Прошла долгая минута.

– Что скажешь, лучшая подруга? Отметишь со мной? – спросил Ари пугающе соблазнительным голосом.

Раньше меня никогда не привлекали чужие голоса, но, судя по тому, как затрепетало все внутри от его тона, как по всему телу пробежало покалывающее пульсирующее тепло, Ари изменил это.

Сигнал бедствия. Сигнал бедствия. Сигнал бедствия.

Внутренняя тревога взревела, когда я увидела Ари уже в одежде. Он умоляюще выпятил нижнюю губу – и почему-то это не раздражало, а выглядело привлекательно.

– Хорошо, – неожиданно мягко сказала я.

Ари победно потряс кулаком, а затем к нему подошел другой чертовски красивый парень со светло-каштановыми волосами и обнял его за плечи.

– Давайте напьемся! – закричал он, и вся раздевался одобрительно зааплодировала.

В элегантной черной спортивной машине рядом с Ари и Уолкером на заднем сиденье мои нервы натянулись до предела. Адреналин от игры и случившегося в раздевалке пульсировал в ушах. Это была странная смесь беспокойства и возбуждения, с которой я не знала, что делать.

Шарлотта покинула меня в раздевалке, чтобы «пойти трахнуть Сото». Ее точная цитата. Сказала, что мы встретимся с ней в баре чуть позже. И вот так я каким-то образом оказалась в машине с двумя чертовски сексуальными мужчинами – самыми горячими, что видела в своей жизни.

Хотя Уолкер почему-то не производил на меня такого же эффекта, как Ари.

Разговор Ари и Уолкера о игре тек вокруг меня, как река, их голоса сливались в отдаленный гул. Я время от времени поглядывала на Ари, и он, казалось, отвечал взаимностью: каждые несколько секунд его голодный взгляд метался в мою сторону и заставлял меня неловко ерзать на сиденье.

Мои пальцы теребили край джерси, что была на мне, в те моменты, когда я пыталась сосредоточиться на их болтовне. Но мысли продолжали блуждать. Взгляд постоянно цеплялся за руку Ари, которая небрежно лежала на рычаге переключения передач, на сильные и умелые татуированные пальцы. Они выглядели так, словно могли сделать гораздо большее, чем просто управление машиной. Например…

Чувство вины охватило меня и вынудило достать телефон. Я быстро отправила Кларку короткое «привет», задаваясь вопросом, ответит ли он на этот раз.

Голос Ари вырвал меня из потока мыслей, и я подскочила на месте.

– Кому ты пишешь? – ровным голосом спросил он.

Я заколебалась на мгновение. Сердце бешено колотилось в груди. Прочистив горло, я попыталась сделать такой же беспечный голос, как и у него.

– Просто своему парню, – ответила я, крепко сжав телефон.

Уолкер, сидящий на заднем ряду, понимающе вздохнул, и я не могла не прочувствовать всю неловкость момента. Понимала, что это выглядело так, будто балансировала на грани чего-то, о чем даже думать не должна была. Будто я была какой-то шлюхой, которая собиралась разбить сердце любящему ее парню ради шанса провести ночь со звездой НХЛ. Для таких девушек наверняка было специальное название, не так ли? Шлюшка… Хоккейная что-то там, вроде?

Я отчаянно цеплялась за мысль, что просто завожу друзей в новом городе. И неважно, что эти два друга – невероятно привлекательные парни.

– Парень, да? Я знал, что ты слишком хорошенькая, чтобы быть одинокой, – протянул Ари, и его голосе не было никакого огорчения.

Я прикусила губу.

– Он живет в Нью-Йорке. Я… Мы вместе с шестнадцати лет. Он сын друзей Шеп… друзей родителей.

– А он не слишком умен, – прокомментировал Ари. – Не поехал за тобой в Кали. Кто знает, кто может тебя здесь заприметить, схватить и сделать своей.

За спиной фыркнул Уолкер.

– Он руководит SEC Media с отцом. Из-за этого он очень занят, – неуверенно сказала я, не добавив, что совсем недавно я растоптала его сердце.

– Будь ты моей девушкой, ничто бы не заставило меня остаться.

Я поперхнулась слюной, настолько шокированная тем, на что он, казалось, намекал.

– Хорошо, что у меня есть новый лучший друг, который всегда меня защитит, – беззаботно сказала я, стараясь игнорировать нарастающее в машине напряжение.

Ари тихо хихикнул.

– Да, это точно, солнышко.

Уолкер и Ари вернулись к разговору об игре, оставив меня трястись на сиденье до конца поездки.

Кларк так и не ответил на сообщение.