За время пути по коридорам, потом на лифте – просторном, с красивыми коваными дверцами, которые Недич открывал и закрывал вручную, – и вновь по коридорам и лестницам я успела расспросить своего спутника, а где мы, собственно, находимся.
Берянский государственный университет имени Тихомира Зорича являлся крупнейшим во всем Ольбаде, располагался в его столице Беряне и занимал в общей сложности восемнадцать зданий. Тот корпус, в котором находились мы, назывался «лабораторно-практическим», он сообщался переходами с преподавательским общежитием (где жили еще и аспиранты, и некоторые студенты) и одним из учебных корпусов. В ближайших окрестностях стояло еще три здания университета, остальные были разбросаны по городу.
Кроме того, неофициально учебному заведению принадлежали несколько жилых домов в округе – просто потому, что в большинстве квартир обитали местные работники, как, например, Стевич.
За Маем, который жил в другом месте, была закреплена комната в общежитии, где он ночевал, когда не хотел ехать через полгорода. Насколько я поняла, подобное случалось очень часто, но сейчас Недич намеревался отвезти меня в свой дом.
Снаружи здания университета впечатляли не меньше, чем внутри. Высокие, с нарядными золотисто-коричневыми фасадами, украшенными пилястрами и лепниной. Три здания образовывали большой внутренний двор, посреди которого зеленел сквер, окаймленный достаточно широкой мощеной дорогой. А вот остальные подробности мешала разглядеть ночная темнота: вдоль брусчатки тянулся ряд высоких и ярких фонарей, заливающих желтым светом и стены, и кроны ближайших деревьев, а весь остальной мир утопал во мраке.
– Ух ты! – не удержалась я, когда мы остановились у припаркованного неподалеку автомобиля. – Обалдеть! Май, а можно я поведу?!
– Вы умеете? – недоверчиво уточнил Недич.
– Да! Кажется… Только, кажется, что-то другое, – добавила, разглядывая великолепного вороненого монстра с длинным капотом и блестящими фарами.
– Давайте в следующий раз, хорошо? – с нотами обреченности в голосе попросил Май, открывая заднюю дверцу, кажется, чтобы положить портфель. Небольшой такой, элегантно-кожаный, я не заметила, когда тезка успел его прихватить. – В такое время сложно встретить дорожную инспекцию, но не стоит дразнить богов, у вас же нет никаких документов.
– Ну хорошо, как скажешь, – не стала настаивать я, обошла мужчину и потянула на себя за ручку тяжелую переднюю дверцу. – Все равно я дорогу не знаю.
– Майя, вы… что вы делаете? – осторожно поинтересовался Недич, все так же стоявший у открытой дверцы.
– Сажусь, – доходчиво пояснила я, плюхнувшись на холодное гладкое сиденье, и захлопнула дверцу. После чего обернулась через плечо: – А что, ты передумал и мне уже можно за руль?
– Садитесь вперед? – совсем потерянно уточнил мужчина.
– Ну… да. А куда надо? – растерялась я. – Что, сюда нельзя?
– Как вам будет удобно, – обреченно вздохнул Май, закрыл дверцу и, обойдя автомобиль, сел за руль.
– Обалдеть… Роскошно! – пробормотала я, озираясь и поглаживая то кожаную обивку, то лакированные деревянные вставки, то блестящие латунные ручки. – Красота какая!
Пока я восхищалась внутренним великолепием вороного авто, Май пробудил его ото сна, и салон наполнился басовитым урчанием двигателя. А потом монстр с рычанием плавно тронулся с места.
Я поерзала. Ощущение было странное: вроде сидеть удобно, но чего-то все равно не хватало. Неспокойно.
– Слушай, мне кажется, тут еще должен быть ремень, – сообразила я, рассеянно ощупывая бока сиденья.
– Какой ремень? – не понял Недич.
– Ну… такой, для удержания себя в кресле. Чтобы, если вдруг авария, не улететь вперед.
– Очень странно, – пробормотал мужчина, покосившись на меня с уже знакомым недоверчиво-растерянным выражением.
– Что именно? – так и не дождалась я продолжения.
– Это экспериментальное приспособление, которое не то что не пошло в серию, оно пока толком не опробовано, не доказаны его эффективность и необходимость. А ты ведешь себя так, словно это нечто привычное. Пристежные ремни, ракеты… Может, Стевич вытащил тебя из будущего? Версия, конечно, из модного авантюрного романа, но… Признаться, она единственная что-то объясняет.
– Из будущего так из будущего, – беспечно пожала я плечами. Собственное происхождение по-прежнему занимало меня куда меньше, чем окружающий мир. – А откуда ты все это знаешь? Все экспериментальные разработки, и даже закрытые, специальные…
– Люблю технику и интересуюсь новинками, – ответил Май рассеянно.
Авто плавно плыло по дороге, мерно покачиваясь и вальяжно, с чувством собственного достоинства, заходя на повороты. Шелестела под колесами мостовая, рычал мотор, золотистый свет фар таял в лучах фонарей – с тем чтобы возродиться в ближайшем темном переулке и внезапно выхватить из мрака что-то неожиданное. Пару гротескных, причудливых бронзовых статуй в углах небольшого портика, закрытые кованые ворота в арке – изящное чугунное кружево, шаткую фигуру припозднившегося прохожего, метнувшуюся в подвальное окошко быструю серую тень – то ли кошку, то ли крысу.
При последней мысли меня передернуло.
Так. Крысы. Я что, их боюсь?
Представила – серую, усатую, с длинным голым хвостом… И поймала себя на попытке закопаться в кресло целиком.
– Майя, что с вами? – Даже Недич заметил, а он внимательно следил за дорогой и в мою сторону как будто не смотрел.
– Все нормально, – отмахнулась я и затрясла головой, пытаясь отогнать очень навязчивое видение длинного извивающегося розового хвоста. – Блин! Я, кажется, крыс боюсь. Даже мыслей о крысах! Бр-р! Май, срочно отвлеки меня чем-нибудь, зачем я о них подумала?!
– У меня дома их точно нет, – неуверенно попытался подбодрить меня мужчина. – И в Зоринке тоже.
– Где? – заинтересовалась я.
– В университете, – пояснил Май. – Его так называют для краткости.
– А, точно, он же имени Зорича! – вспомнила я. – А кто это был, если его именем назвали такое большое и почтенное заведение? Просветитель, основатель?
– Нет, – хмыкнул тезка. – Основал его один из ольбадских владык за несколько веков до Объединения, тогда университет был единственным на всю страну и назывался просто – Ольбадский.
– А Объединение – это?..
– Сто с небольшим лет назад было подписано соглашение о вхождении Гмарры в состав Ольбадской империи, и на землях по эту сторону океана не осталось других государств.
– И что, все сто лет живут душа в душу? И никто не пытался отделиться? – не поверила я.
– Почему? Всякое случалось, но Младичи – хорошая династия, в роду было очень много талантливых правителей, так что пока существуем. А с полсотни лет назад…
Примерно полвека назад хитрый правитель грамотно перенаправил все агрессивные настроения подданных на заокеанского соседа, Регидон. Серьезных столкновений между двумя титанами не было и не предвиделось – очень затратно и бессмысленно воевать через океан, но наличие такой страшилки держало жителей в тонусе, подстегивало развитие вооружения, а следом за ним – и прочих отраслей производства. А ловля регидонских агентов стала любимой народной забавой и главной целью контрразведки. Иногда действительно ловили настоящих шпионов, что добавляло бодрости.
Тихомир Зорич, впрочем, к будням разведчиков никакого отношения не имел. Это был эксцентричный политический деятель, повеса и записной дуэлянт, который в момент своей смерти являлся фаворитом тогдашней вдовствующей владычицы. Лет за двадцать до окончательного Объединения, во время очередной попытки переворота Зорич был убит в драке с бунтующими студентами на ступенях центрального корпуса университета. Больше никакого отношения к славному учебному заведению погибший не имел, но владычица мстительно увековечила его имя.
То есть из-за одного фаворита закрывать славное учебное заведение – это слишком, а вот сделать такую мелкую гадость – самое то. Я считаю, очень по-женски. Мне понравилось.
Впрочем, нельзя сказать, что студенты очень уж сопротивлялись наименованию. Видимо, во время побоища Зорич сумел заслужить уважение противников.
– Изумительно, – со смехом подытожила я рассказ Недича. – Главное учебное заведение страны носит имя бабника и скандалиста. Не удивлюсь, если он любил выпить и вообще был тем еще раздолбаем, много чего можно прикрыть красивым словом «эксцентричный». Мне уже нравится этот университет.