Что лучше - любить онлайн или в реальности?

33.

Денис.

Когда я приезжаю в офис, еще в приемной понимаю, что что-то не так! Лена сидит с размазанной тушью под глазами.

— Лена, тебя кто-то обидел? — интересуюсь я.

Я привык, что у нашего секретаря всегда безупречный внешний вид. Сейчас же глаза красные, тушь растеклась немного, на блузке пятна, видимо, от слез вперемешку с тушью.

— Нет, Денис Олегович, — шепчет она и косится на дверь. — Там просто… Ну, Александр Андреевич сам расскажет.

— Ла-а-а-дно, — тяну я и тихо открываю дверь в кабинет.

Саня сидит, обхватив голову руками, и выглядит как безумный. Эля спит на диванчике, и сейчас она кажется такой маленькой. Я подхожу к ней, сажусь на корточки и внимательно её рассматриваю. Её лицо осунулось, под глазами появились синяки, и даже во сне она хмурится. Видимо, ей снится что-то нехорошее, потому что её зрачки под закрытыми веками бегают.

— Есть зацепки? — поднимает голову Саня.

— Пока ничего. Проверка только началась. Что у вас тут случилось?

— Я идиот! Сказал Эле, что есть заявление об отказе захоронения ребенка. Случилась истерика, пришлось вызывать доктора и ставить укол. Она его не подписывала, Ден.

— Я уверен, что девочка жива. И мы найдем ее… — непонятно кого пытаюсь успокоить, себя или друга.

— Если нет, я никогда не прощу себе… Это я! Я во всем виноват.

— Оба виноваты, — подхожу ближе и обнимаю Сашу.

Я прекрасно его понимаю, у самого душа болит, сердце рвется на части, хочется плакать от собственного бессилия. И эту боль не унять. Даже когда найдем, эта боль будет с нами… всегда!

******************************************

Эля.

Дни тянутся бесконечно!

После того как я проснулась, я настояла, чтобы меня отвезли домой. Не хочу никого видеть!

Будут новости, мне сообщат.

Мне кажется я схожу с ума! Потому что я целыми днями пялюсь в окно, на детскую площадку, смотрю как играют чужие дети на улице. Как мамочки гуляют с колясками… Вот и коляска моей дочки стоит в углу квартирки и я периодически зависаю над ней, катаю по комнате.

Мужчины приезжают по несколько раз в день, вместе и по отдельности. Привозят поесть, заставляют поспать.

Но в один день меня просят собраться и забирают в больницу.

— Зачем? — смотрю в окно машины, мимо проплывают серые дома.

— Надо взять у тебя анализы, — говорит Саша.

— Да все в порядке со мной, я две недели назад была в больнице, там все что можно исследовали.

Ловлю в зеркале заднего вида взгляд Дениса.

— Вы же не хотите меня в психушку упечь? — подозрительно интересуюсь я.

— Эль, не придумывай. Прошу.

— Тогда что все это значит? — берусь за дверцу машины.

— Да скажи ты ей, а то надумает сейчас хуже будет! — ворчит Кочетов.

— Днк, возьмем ДНК анализ. Выявили случаев подмены и еще у одной мамочки просто украли детей, как у тебя. Все было в разное время, но ДНК анализ нужен…

— Нашли мою девочку? — цепляюсь руками за переднее кресло.

— Надеемся, что наша… ДНК, — Саша бросает на меня взгляд в зеркало.

— Эль, если это не она, мы будем продолжать… Сейчас надо набраться терпения, понимаешь? Если даже это наш ребенок, нам так сразу его не отдадут! Опека заберет его из семьи… И еще, — мнется Денис, — если возникнут сомнения в твоем психическом здоровье…

— Я буду держать себя в руках, — обещаю я.

Внутри уже бушуют рыдания, но я стараюсь их сдержать. Денис прав… Если подумают, что я неадекватна, запрут на принудительное лечение и ребенка мне не отдадут.