Чудесные куклы барышни-попаданки. Книга 2

Глава 21 в которой Марьяна хозяйничает на кухне

Марьяна

За завтраком я, то и дело, ловила на себе взгляд Фреи. Любопытный и насмешливый, он раздражал. Даже бесил. Но я всякий раз мило улыбалась, в надежде, что мое спокойствие покажется ей многообещающим. Мстить ей я, разумеется, не собиралась. Однако хотелось, чтобы она понервничала в ожидании последствий своего поступка.

Объявили, что вечером конкурсантки приглашены в театр. А еще несколько барышень отобрали для… э-э-э… солнцесессии? Я все еще хихикала оттого, что фотографии здесь называли солнцерисунками. Сказали, что для рекламы парфюмерии в женском журнале нужны снимки. Среди прочих назвали и меня. По правилам конкурса отказаться я не могла.

Поэтому сразу после завтрака я поругалась с Аннушкой.

Заполучив ингредиенты, что нельзя было добыть на кухне, не вызывая подозрений, я тут же приступила к следующему пункту своего плана.

— Мука? Масло? Желатин? — переспросила Аннушка, округляя глаза. — Яйца и вишня? Крахмал? Сахар?

Она с явным неодобрением перечислила все из списка, что я ей дала.

— И посуда, — добавила я. — С примусом.

— Ведовать запрещено, — отрезала Аннушка, возвращая мне список.

— Какое же это ведовство! — возмутилась я. — Хочу пирог испечь. Княжича угостить.

— На керосинке? — уточнила она. — В кастрюле?

— Тесто заварное. Испечь… это после. Ты на кухню отнесешь, и…

Зря я, что ли добавила в список сахар и яйца? Прекрасная же идея, замаскировать приготовление клея и холодного фарфора под выпечку! Аннушка над душой стоять не будет, и готовую массу я спрячу… Да хоть под кровать! А ей скажу, что ничего не получилось.

— Не отнесу! — уперлась Аннушка. — Чего это вы удумали! Готовить? Здесь?! Вам к другому готовиться велено. Лучше я вам маску для лица сделаю, чтобы кожа сияла. И для волос!

Пришлось идти на поклон к куме. Та тоже мою идею не одобрила, но предложила прогуляться на кухню и на месте узнать, позволят ли мне испечь пирог. По-моему, она была абсолютно уверена, что я не воспользуюсь ее советом. Ха! Даже Влад понял, что целеустремленности мне не занимать.

Где располагались хозяйственные постройки, я знала, и дорогу на кухню нашла без труда. Не так уж много времени прошло с тех пор, как я работала тут посудомойкой.

Марийку не знакомили с поварами, поэтому я обратилась к первому, кто попался мне на глаза.

— Прошу прощения за беспокойство, мне бы побеседовать со старшим…

Молодой мужчина в белом фартуке и колпаке замер и уставился на меня, будто привидение увидел. И, одновременно, в помещение ворвались несколько человек из службы охраны. С воплем: «Это здесь!»

Заметив меня, и они замерли. Впрочем, ненадолго.

— Ищите, — приказал один из них.

Видимо, старший. И другие шустро рассыпались по этажу.

— Пчелкин Эдуард Лаврентьевич, — представился старший, подойдя ко мне. — Барышня, как вы сюда вошли? И что вы тут делаете?

— Как вошла? — удивилась я. — Через дверь, конечно же. У меня есть просьба… — Я обернулась к повару, который так и стоял столбом. — Так вы позовете того, кто сможет мне помочь?

— Э, нет, погодите. — Эдуард Лаврентьевич забеспокоился. — Вы не могли пересечь границу между парком и хозяйственным блоком.

— Там была граница? Я не заметила.

Я догадалась, что произошло, но продолжала изображать дурочку. Не объяснять же ему, в самом деле, что доступ на территорию кухни был у Марийки! Интересно, почему его не заблокировали, когда она пропала? Не смогли? Но заметили, когда «она» появилась. А вот обычную барышню остановили бы раньше.

Так вот почему кума не беспокоилась, что я наведаюсь на кухню!

И лучше бы я этого не делала. Если у Эдуарда Лавру… Лаврентьевича хватит ума, чтобы проверить мою ауру… То есть, сверить ее с Марийкиной…

— Барышня, вам нельзя здесь находиться, — строго произнес Эдуард Лаврентьевич. — Пойдемте, я вас провожу.

Вернувшиеся охранники доложили ему, что никого не нашли.

— Что здесь происходит? — громко спросил очередной участник действа.

К нам присоединился князь Мушкин, председатель жюри конкурса. Нам его представляли. Очевидно, ему доложили, что кто-то из его подопечных вломился на кухню. Быстро, однако…

— Ах, Егор Константинович! — обратилась я к нему. — Мне не хотят помочь! А я… я…

Я попыталась пустить слезу, но у меня ничего не получилось. Актриса из меня никакая. Но князь как-то сразу проникся, спросил участливо:

— В чем дело, Марьянушка?

Сбивчиво я рассказала ему о том, что хотела испечь пирожок для того, кто мил моему сердцу. А меня не пускают к плите! И вообще, даже не выслушали.

— Для княжича Владислава? — спросил Мушкин, прищурившись.

Я, смущаясь, кивнула. Наш «роман» уже не секрет. Вполне возможно, князь знал и о том, что мы с Владом муж и жена. Однако счел неприличным говорить об этом до официального объявления.

— Полагаю, я смогу вам помочь, Марьянушка, — заявил Мушкин.

Буквально через пять минут я, облаченная в накрахмаленный фартук, с платком на голове, стояла у плиты и варила клей. Главный повар, покрывшись багровыми пятнами, гремел кастрюлями неподалеку. Отказать князю он не смог.

Пока клей остывал, я шустро замесила песочное тесто. Повара косились в мою сторону, но близко не подходили. И бить яйца, отделяя белки от желтков, не мешали. Мягкое масло я смешала с сахаром, взбила венчиком, добавила ванили и соли, яичные желтки, соду и муку. Пропорции отмеряла стаканом. Тесто выложила в круглую форму, что мне выдали. И обвела взглядом кухонный зал.

— Барышня, вам помочь?

Рядом тут же возник поваренок, совсем юный парнишка, выполняющий поручения старших.

— Да, — улыбнулась я. — Это надо запечь. — Пальчиком я показала на тесто. — И вернуть мне.

Он кивнул и забрал форму. А я, наконец, приступила к варке фарфора.

На кухне нашлась и стеклянная миска, и лопаточка. Я смешала все ингредиенты и поставила смесь на водяную баню.

Теперь бы придумать, где достать проволоку для каркаса. Я забыла сказать Владу, что она мне нужна. Где в палатах найти проволоку? Если ждать Влада, фарфор высохнет. Хм… По хозблоку мне прогуляться не дадут. Вопрос вызовет подозрения. Где еще могут использовать гибкую проволоку?

«В саду! — осенило меня. — Вдруг повезет?»

Когда я закончила варить фарфор, поваренок притащил форму с пирогом. Вишню мне выдали без косточек, так что я просто выложила ее сверху. А белки с сахаром и венчик вручила поваренку.

— Надо взбить, — сказала я. — Чтобы стало белым и блестящим.

Он понимающе ухмыльнулся и…

Честное слово, у меня дома миксер хуже белки взбивает!

Меренгой — даже гадать не буду, как она здесь называется — я накрыла вишню. И объяснила поваренку, что пирог надо подсушить.

— А это? — спросил он, показывая на фарфор. — Тоже запечь?

— Это не получилось, — махнула я рукой. — Но я заберу. Слеплю из него что-нибудь и раскрашу.

Он вытаращил глаза, однако причуды барышни осуждать не стал.

Готовый пирог я порезала на кусочки, уложила на блюдо, накрыла салфеткой и велела отнести к себе в комнату. Фарфоровую массу несла сама, запихав ее в горшок с широким горлышком.

Мне повезло: ведун, обслуживающий кухню, поделился стазисом. Благодаря этому лепку можно отложить. До обеда оставался час, и хорошо бы успеть найти проволоку и сделать каркас для куклы.