Чудовище для проклятой

Не ходи к гадалкам или Пролог.

Говорят, умирать бывает страшно. Но не тогда, когда ты не успеваешь толком ничего понять, а уже — хоп — и летаешь свеженьким неупокоенным и ужасно расстроенным привиденьицем. А к тебе тянется недовольная когтистая лапища, пытаясь наглую душонку косой изловить!

Особенно, если с утра ничто совершенно точно не предвещало — ну, кроме  очередной “белой ведьмы в седьмом поколении”, к которой потащила коллега по работе, утверждая, что на мне сглаз. Или венец безбрачия? Вместо венца ведьма углядела попорченную добрыми людьми карму и категорически посоветовала начинать день со взноса в собственное благополучие — и её карман. Взнос пригодился бы и мне самой, а снимать венец того самого безбрачия  пляской голышом в мужском коллективе… нет, ну какой-то венец там снимется с гарантией, но вот то, что это избавит “от страа-аашных событий  и смертушки неминуемой” — сильно сомневаюсь. Теперь уже кажется — зря. Хотя как прикажете трактовать фразу "только Бездушному верь, раз мне не поверила. Он твоё спасение!"?

Похоже, некоторым гадалкам стоит обратиться к врачам. Такой… психологической направленности.

В свои счастливые тридцать я, Карина  Витольдовна Рец, руководитель отдела тестирования в небольшом, но весьма  дружном коллективе известной в  городе Ай-тишной конторы никогда не думала, что могу погибнуть вот так вот по-глупому.

Нет, меня не сбила машина. Не переехал поезд или трамвай. Вообще ни в какие дорожные катастрофы, включая крушение самолета, я никогда не ввязывалась. И маньяки мою невезучую персону обошли стороной. Все оказалось банально и гораздо неприятнее.

Шла домой после  работы, свернула, решив, что весной не грех пройтись и переулками, и… В старой пятиэтажке кто-то ссорился. Раздавались истеричные женские крики, мужской бас, звон посуды. Умеют же люди создавать себе проблемы!

Вот в моей жизни проблем, как таковых, не было. Впрочем, как и тех, кого бы всерьез могло волновать мое состояние. Родители  — обеспеченная пара, содержащая собственную немецкую клинику, давно жили в Германии вместе с младшим братом и сестрой, а я… Ранний ребенок, нарушивший многие планы амбициозных молодых докторов.  С детства воспитывалась бабушкой, пока родичи строили карьеру. Сколько таких судеб? Да тысячи.

Сейчас я ни в чем не  нуждалась и своей размеренной жизнью и успешной карьерой  была весьма довольна. Вот с мужчинами не складывалось, да… не любили они умных женщин, а ум свой прятать я с детства не умела  и не любила. Мужчина должен быть сильнее меня, но где такого найдешь? Вот маменькин сыночек да сын маминой подруги — это пожалуйста.

Усмехнулась, цокая туфлями-лодочками по тротуару. На работу я любила одеваться строго, но стильно. И в такие вот теплые дни, когда одуряюще пахнет весной  и все вокруг зеленеет, с особенным удовольствием предпочитала прогуливаться до работы  и обратно пешком, благо, идти было совсем недалеко — минут двадцать медленным шагом, а то и меньше. А по дороге можно было зайти в любимую кофейню и  прихватить горячего какао с пенкой и круассаном…

Наверное, я слишком замечталась. Настолько, что не успела среагировать на резкий  шум сверху. Даже отшатнуться не успела. И солидная стеклянная бутыль со всей силы врезалась в затылок. Что-то неприятно хрустнуло — и меня накрыла темнота.

И вот теперь я витала над собственным бездыханным телом, чтобы с ужасом услышать приговор высокого худого врача средних лет — травма черепа и мгновенно сломавшиеся шейные позвонки. Фактически,  умерла на месте.

И вместо того, чтобы завтра раздавать задачи своим тестерам и обсуждать с ними новую серию известного сериала про троны, драконов, интриги и беспощадную жажду власти, я… а что, собственно?

Что мне делать? Состояние было странным, если так уместно говорить про призрака. Заторможенным и, в то же время, лихорадочно возбуждённым. Жажда действия, желание что-то немедленно изменить не уходили.

Я пометалась по комнате, зависла  под потолком, отчаянно надеясь, что стоит моргнуть — и проснусь.

Не проснулась.

Вместо этого увидела, как тело накрыли простыней, и врачи, равнодушно посетовав на то, что “такая молодая и так  глупо” — удалились.

А я осталась.  И, похоже, вопреки всем историям  о загробной жизни стала-таки привидением. Нет, это определенно не то, чего бы  хотелось!

Я  задумчиво парила в воздухе, болтая ногами. Было в происходящем что-то ужасное… и забавное.

Наверное, именно то, что я в какой-то момент сильно отдалилась от собственного тела и спасло мне… странно будет сказать — жизнь. Душу? Сущность? Посмертие?

В любом случае, когда в комнате вдруг резко похолодало, и прямо посередине возникла черная воронка, из которой высунулась худая костлявая конечность, деловито шарящая в воздухе, я взвизгнула — как девчонка молоденькая, тоненько и полупридушенно.

Чужие длиннющие коготки никак не напоминали прекрасный маникюр и весьма хищно шарили в воздухе в поисках… Чего?  Вот уж не думала никогда, что и душа умеет бояться! Все, о чем я в этот момент страстно мечтала — провалиться сквозь стену  и стать совершенно невидимой для этого существа — но почему-то не могла отойти от тела дальше, чем на несколько шагов.

Прикрыла глаза, чувствуя, что призрачное тело трясет. Вокруг лапы начало разгораться ярко-синее сияние.

Глоссарий.

Персонажи

Айранта Дэнарес — дочь одного из ведущих кланов империи анорров.

Айш — дух-покровитель рода Гиррес.

Альдисса дэс Найра — юная аристократка из государства, где каждый имеет свою истинную пару, погибла при переносе в чужое тело.

Асторшиэр дАргат — повелитель народа анорров, император Норриата.

Беанор дель Наррат — глава Канцелярии Его Императорского Величества. Глава рода Наррат.

Вейши — драконоящер, Воплощение силы Каарры.

Виар дель Гиррес — глава рода Гиррес, отец Каарры.

Грайн (Дарграйн) — начальник охраны императора.

Грета и Альга — подруги Кары, девушки-продавщицы из парфюмерной лавки при Книжном Доме Радьяны.

Дарий — бывший жених Радьяны

Даэс Адис Лонгрэм — нареченный избранник Альдиссы.

Диартан дель Тайш — глава клана — конкурента дель Гиррес.

Илейна дель Гиррес — мать Каарры.

Ильгрин ано Нэиссаш — анорр, воплощение — коршун, Воплощенная ипостась магии Повелителя анорров.

Итшир — ксайши — кошка.

Каарра дэль Гиррес — полукровка — чаэварре, в чье тело попала Карина.

Карина Витольдовна Рец (Кара, Каарра) — молодая женщина тридцати лет, уроженка мир Земля, которая попала после смерти в тело погибшей чужачки в магическом мире.

Лаирон ано Шартасс — заместитель начальника департамента внутренних расследований.

Леаррен ано Ардал — бывший секретарь императора анорров и его сводный брат.

Миарг дель Гиррес — наследник рода Гиррес и сводный брат Каарры.

Радьяна чаэ Тарри — дочь одного из родов анорров, лишённая имени рода.

Торрес — близкий друг Миарга.

Чаэ Анарика Лэйстан — самая молодая и единственная в своем роде чаэварре, ставшая временно главой рода из-за смерти мужчин-наследников.

Ш’Аарт Даэро — повелитель одного из доменов ксайши — князь домена Дарш.

Эйриа ано Шартасс — супруга Лаирона. Чаэварре.

География

Айлат — мир, в который попадает Карина.

Междумирье, бездна — пространство между мирами, в котором живут ксайши.

Дарания — государство, славящееся тем, что практически каждый из его жителей с рождения имеет свою предназначенную половинку.

Гор-Даарот — один из крупных городов Дарании, в котором проживало семейство Альдиссы.

Норриат — империя анорров.

Аларат — столичный остров империи.

Каэльд — третий по величине остров анорров

Этикет

Даэс, дэсса — вежливое обращение к аристократам в Дарании

Ано — обращение к аноррам.

Нэсс, нэсса — обращение к мужчине или женщине.

Майши — уважительное обращение в старшему.

Чаэ — иногда используется, как отдельное обращение к чаэварре.

Анно — уменьшительно — ласкательное обращение к брату.

Денежная система и времена года

Времена года

Асса — лето.

Денежные единицы

Золотая монета — в ней 120 серебряных

Серебряный (серебрушка) — 50 медных

Медная монета — 100 угольков

Уголек — монетки для бедных, сделан из недрагоценного металла самой низкой стоимости.

Расы

Анорры — древняя раса по ту сторону гор

Чаэварре — ведающие, ведьмы. Женщины, наделенные огромной магической силой и магнетизмом. Мужчин — чаэварре не бывает. Как правило, обладают пакостным и достаточно неприятным характером, неуживчивы.

Крайх — раса оборотней.

Ксайши — раса, аналогичная демонам.

Ирхи — не совсем раса, скорее, нечисть. Маленькие существа, помогающие людям в уборке домов, питаются остатками магии хозяев.

Тальг — раса, повелевающая воздушными путями, навигаторы летающих островов анорров.

Блаэды — существа, питающиеся кровью и энергией других.

Термины и понятия

Шиэчи — чай.

Звезда Флоссии — легендарный артефакт демонологов. По легенде приподнесен в дар ксайши его возлюбленной.

Аронит — драгоценный камень, впитывающий магию.

Часть 1. Чужое тело...

Очнулась не резко, нет. Выплывала из сна медленно и лениво, мысленно прикидывая, успею ли написать записку к новому проекту и какие команды будет лучше сформировать… Из ленивой дремы выдернуло жуткое ощущение  неправильности, а потом накатило как-то разом. Видения. Дикие, невозможные и реальные. Куда реальнее фильмов.

Спальня была огромная, роскошная. Высокие потолки, изумительная лепнина, светлые тона ковров и покрывал, узорчатые салфетки на прикроватном столике  и тяжелые занавеси на окнах, сейчас перевязанные золочеными шнурами.  Тут определенно  чувствовался стиль. И большие  деньги. А ещё — безупречный вкус хозяев, отточенный многими поколениями.

Впрочем, хозяйке этого великолепия вовсе не  было до него дела.  Молоденькая   нара Альдисса едва не подпрыгивала от нетерпения, с трудом удерживая  чинный вид. Покрутилась перед зеркалом, стараясь не замечать, что подол платья слегка смялся. Все равно оно было великолепно!

Нежно-голубого цвета, струящееся по фигуре, с рукавами-колокольчиками и низким вырезом, умело подчеркивающим упругую красивую грудь. На щеках расцвел румянец. Не должно девушке  до брака  о таких вещах думать! Если мать узнает, что опять красовалась в помолвочном наряде — скандала не избежать! Но как тут устоять? Как, когда так сладко ноет сердце, когда стучит — скоро, скоро?!

Брак для аристократки её положения — это самое важное событие в  жизни. Тот день, когда она покинет родную семью, чтобы полностью посвятить себя семье своего избранного, своей истинной половинки!

Альде было искренне жаль тех несчастных, которые  жили за пределами благословенной Дарании. До сих пор не верилось, что там, за границами высоких гор, есть кто-то, кто не знает с рождения о том, что у него есть дарованная богами половинка, любимый и дорогой человек. В книгах об этом не было сказано ничего, учителя  же в ответ на вопросы  юной любопытной  госпожи предпочитали отшучиваться и отмалчиваться.

Девушкам не стоит забивать себе  голову  такими вещами. Но Альда с детства  обладал пытливым умом.

“Ждали мальчика” — как-то неохотно оговорилась мать.

Да, большую часть времени она успешно притворялась той, какой её хотели видеть дорогие люди — недалекой, капельку взбалмошной, нежной и заботливой дочерью и сестрой, но… Иногда, наедине с самой собой  она позволяла капельку честности. Будущее её страшило.

Да, она едва  ли не с детства знала, что её половинка, истинная пара, избранная богами, — сын главы их патриция, даэс Лонгрэм.  И пусть тот был уже совсем серьезным молодым мужчиной, да ещё  и колдуном большой силы — главное, что ни одного плохого слова  о нем не слышали.

Альда вздохнула, чуть сморщив нос, и заставила себя присесть на кушетку, расправив юбку.

Если она продолжит вот так же вздыхать и бегать в лихорадочном возбуждении по дому — родители расстроятся. Но… губы снова  расплылись в улыбке. Завтра же первая помолвка! Завтра она впервые  за все эти годы столкнется с Адисом Лонгрэмом лицом к лицу, а не только в переписке!

 — Милая, ты уже  ложишься? — раздался  чуть встревоженный женский голос.

Девушка огорченно нахмурилась, наблюдая за тем, как  то же самое сделала и миниатюрная золотоволосая блондинка в зеркале.

Она ведь ещё хотела попробовать отправить даэсу последнее письмо! Сказать, как она волнуется, переживает и ждет. Что уже, кажется, почти чувствует легендарное притяжение  пары, пусть даже они ещё не встречались…

Но двери распахнулись, и в комнату вошла высокая светловолосая женщина, статная и величавая до сих пор. В темно-синих глазах мелькали смешинки, хотя выглядела она безупречно, как и подобает замужней дэссе.

Роскошные волосы уложены в сетку,  строгое темно-синее платье с серебряной вышивкой  и пышной юбкой шло матери необыкновенно, как и длинные серьги с сапфирами.

Альдисса радостно улыбнулась, не заметив усталости и сдерживаемой тоски в глазах женщины.

 — Детка, ты почему ещё не спишь?

 — Уже ложусь, мам, — улыбнулась и едва сдержалась, чтобы не кинуться ей на шею.

Наедине с мамой вовсе не  хотелось быть сдержанной чопорной дэссой. Вот отец  был куда строже, с ним бы она не рискнула отступить от установленного этикета, хоть и была уверена в глубине души — папа все  равно поймет и простит.

 — Не могу  дождаться завтрашнего дня, — призналась, поворачиваясь спиной и ожидая, когда мать распустит шнуровку корсета.

 — Какой  же ты ещё  ребенок… Рано Мальгрим решил заключить  брак, тебе ещё года два бы поучиться, а после  замужества едва ли это удастся…

 — Почему? — спросила с искренним любопытством, —  даэс Адис очень понимающий и чуткий, мам! Он мне писал много раз, что никогда не будет препятствовать моим увлечениям и будет только рад, если его супруга будет интересоваться чем-то кроме вышивки и  посиделок  с подругами! — возразила пылко.

Спустив ниже сползшее  до талии платье и переступив через него, Альда с удовольствием надела  шелковую ночную рубашку, стараясь не краснеть при мысли о той, что была заготовлена для первой брачной  ночи.

...чужая жизнь.

Одно более-менее приличное платье все же нашлось. Ткань выцвела, став бледно-голубой вместо синей, воротничок — словно у студентки примерной — был безжалостно оторван. Все равно слишком истрепался! Длинные юбки я терпеть не могла, но пришлось смириться.

Небольшая серая сумка из плотной, холщовой ткани на плечо. Там — несколько монеток. Денег нашлось чудовищно мало и их стоило беречь.

Всего семьдесят монет. Из них сорок серебряных, остальное — медяшки. В Дарании денежная система была весьма проста. Всего четыре вида монет. Золотые — самые дорогие, серебрушки — сто двадцать серебряных на золотой, медные — пятьдесят таких на серебряный и угольки. Почему угольки? Эти монетки были сделаны из самого простейшего металла, который разрушался быстрее прочих, и были в ходу в основном у бедняков. Сто угольков за медяшку. Куда уж проще…

Себе не признавалась — но идти было страшно. Страшно открыть рассохшуюся облупленную дверь. Спуститься вниз по деревянной скрипящей лестнице с третьего этажа, где Каарра снимала квартиру. Хорошо, никто по дороге не попался. Входная дверь скрипнула — и впустила солнечный луч. Погода стояла жаркая, как-никак — середина ассы — или лета, если считать по-земному.

Город не был тих, все же хоть и не столичный — но один из крупнейших в стране, Гор-Даарот стоял на пересечении многих торговых путей.

Глаза пришлось зажмурить — отвыкли от такого яркого света.

Шум, гул, выкрики, скрип колес и вопли ездовых животных ошеломляли. Я замерла у входа, но тут же поспешно отодвинулась — мимо, бешено вращая глазами, пронесся огромный бородач, таща на плече бочку.

— Постор-рронись, немочь! — рявкнули во всю широту легких.

Если подумать, в Москве и пострашнее толкучки были, но… казалось, что прошлое таяло с ужасающей скоростью, забываясь. И оставляло меня наедине с растерянностью и настоящим.

Сдула с лица локон темно-каштановых, неожиданно мягких волос , хмыкнула, нацепив на лицо как можно более надменное выражение. Встречают не только по одежке! Главное — как себя поставить! Слава теперь уже моей памяти — хоть немного в городе сориентироваться.

А это ведь бедные кварталы. Альдисса жила совсем в другом месте.

Несмотря на жару, поежилась. И вздернула упрямо подбородок.

Сначала — разузнать сплетни. Или лучше потратиться на местную газету — их было даже несколько. После — зайти в любую книжную лавку и попробовать хитростью осведомиться на счёт странных цифр, даже план был.

Сходить и купить хоть немного еды.

С трудом, но добраться до продуктовых рядов удалось. Здесь было скорее что-то вроде стихийного рынка — приходилось быть крайне внимательным и осторожным, чтобы сохранить все свое при себе, да и ещё и уйти почти не затоптанным.

Крики. Шум. Гам. Похоже, реакция жуткого неприятия и раздражения шла именно от нынешнего тела. Остатки инстинктов — если это можно было так назвать. Неожиданно обострившийся нюх отчетливо улавливал в общей куче и несвежие овощи, уже прошедшие через третьи руки, и другие затхлые или откровенно неприятные запахи… Пот, азарт, гнев, усталость, раздражение…

Я не сразу осознала, что губкой впитываю чужие чувства. Что они почти захлестывают с головой, заставляя бессильно барахтаться на поверхности. Тяжело. Невыносимо тяжело и противно. И только годами выработанный в той, другой жизни инстинкт помог сосредоточиться и собраться.

Я должна. Я справлюсь!

— Эй, куда прешь! Под ноги смотри! Пьяная, что ли?

Большая тетка с пудовыми кулаками оттолкнула в сторону. Я пошатнулась и с трудом удержала равновесие, опершись о прилавок.

Проклятье.

Какой-то мелкий мальчишка в этот момент ухватил грязной рукой несколько булок — и бросился бежать с диким воплем:

— Вор! Вор!!!

Не сразу поняла, что показывают пальцами почему-то на меня.

И продавщица — молодая женщина лет тридцати на вид в туго накрахмаленном чепце мрачнеет, начиная выдвигаться из-за прилавка.

Сейчас заголосит — мелькнула мысль. Подставили. Повелась, как дура малолетняя. Забыла — это вам не Земля, не двадцать первый век. Здесь и посредь улицы без подготовки шага не сделаешь.

Инстинкт — развернуться и сбежать. А что ещё делать-то? Я прекрасно понимала — задержусь на месте — и уволокут стражи порядка именно меня, а там, мало ли что…

— Это что ж делается, люди честные среди бела дня!.. — зычный голос разнесся по округе, но внезапно его прервали.

— Дорогу его Изумрудному сиятельству графу дэс Найра с домочадцами! Дорогу Высокому роду!

Хлесткие удары плетей, от которых шустро отшатывался народ, предваряли зычный голос. Толпа заволновалась, раздалась в стороны, прижимаясь к стенкам и просачиваясь в переулки.

Мне удалось угрем проскользнуть под прилавком, проползти через соседний, вынырнуть уже с другой стороны и броситься в темноту манящего каменного коридора. Ноги несли сами, сердце гулко стучало где-то в горле, но испуг медленно сходил на нет, уступая место гневу.

В таком вот боевом настроении я снова вынырнула — уже с другой стороны площади. Успела заметить величественно и неторопливо следующий кортеж. Две кареты, окруженные вооруженной охраной в черных мундирах с алыми яркими поясами и шевронами. Рядом с каретами ехал знаменосец, и на ветру трепетал до боли знакомый герб.