Чужая свадьба

Никуда эта Ольга не уехала. Вон же она, метрах в ста отсюда, тащится по обочине, волоча за собой горку из сумок и чемоданов, сложенных один на другой. «Куда это ее понесло? Пешком до Ярославля решила идти? – с недоумением подумал Денис. – Или она в автомастерскую? Поговорить, уточнить… Но мастерская не там совсем. Или она передумала насчет такси и решила добраться до города на автобусе? Так остановка ближняя тоже в другой стороне!»

Денис поморщился: «Нет, все-таки она бестолковая… Куда, вот куда ее теперь понесло?!»

С одной стороны, его уже не должны были касаться проблемы этой женщины. Он и так для нее много, очень много сделал. Приютил у себя на время, махнул рукой на те разрушения, что остались после этого «визита», простил ей все… Хватит. Довольно. Больше нет смысла возиться с ней, потому что Ольга – чужая.

С другой стороны, куда она сейчас решила отправиться? Странная особа. Ведь зайдет опять куда-нибудь не туда, надорвется с этими чемоданами, перегреется на солнце и свалится в канаву…

Денис некоторое время с раздражением смотрел на Ольгу, которая упрямо рвалась к горизонту, затем пошел за ней следом. Побежал. Догнал уже у поворота.

– Вы куда?

– Ой… Я не заметила, что вы за мной идете, – вздрогнув, обернулась она. Одна из сумок бухнулась вниз, в пыль.

Денис подхватил сумку, протянул Ольге. И повторил свой вопрос:

– Вы куда идете? Остановка там, мастерская тоже там, – он указал направление. – А в той стороне – тупик.

– Мне и нужен этот тупик, – спокойно произнесла Ольга. – Тут что-то типа мотеля должно быть. Гостиница. Я указатель на дороге видела.

– А вам разве не надо в Ярославль?

– Надо. Но я вот что решила… Я пересижу в этой гостинице денек, а завтра уеду уже на своей машине. Вы же сказали, что завтра ее починят? Ну вот, зачем мотаться туда-сюда… А у меня еще есть время. Еще есть время… – Она вздохнула, глядя в сторону.

Вчера ночью эта Ольга показалась Денису никчемной, глупой фифой. Но сейчас он бы ее фифой не назвал. Очень сдержанная молодая женщина, холодно-вежливая, отстраненная. Ее даже Тася не смогла из себя вывести. Пожалуй, Тася чересчур перегнула палку, когда вздумала сегодня отчитать Ольгу… Но нет, Ольга все вынесла, возражать не стала, из себя не вышла, вела себя безупречно, словно английская леди.

– А, понятно. Что ж, в этом есть свой резон. Можно и подождать, правда, если никуда не торопитесь, – кивнул Денис. – Давайте я вам помогу. Лучше, конечно, было вас на машине подвезти, но вы же не сказали, что собираетесь остаться здесь, у нас, в Кострове. – Он перекинул одну самую тяжелую сумку себе через плечо, взял ручку у чемодана на колесиках. – Тут идти еще полчаса, не меньше.

– Спасибо. Хотя, конечно, я бы и сама справилась.

– Слушайте, что вы все время спасибо говорите… То есть это хорошо, вы вежливый человек, значит… Но я с вами вчера поступил совсем не вежливо, – признался Денис. Покосился на Ольгу, которая шла рядом. Та улыбнулась краешком рта совсем невесело, передернула плечами. – Простите меня.

– Ничего. Бывает.

– Но вы расстроились. Я же видел, как вы расстроились из-за того платья! – мрачно произнес Денис.

– Это было мое свадебное платье.

– Что? Какое? Свадебное?! – Он почувствовал себя слегка ошарашенным.

– А вы думали… Стала бы я беспокоиться из-за обычного платья, – опять передернула плечами Ольга. – У меня в субботу свадьба. А вы сожгли мое платье.

– О господи…

– Да ладно, не переживайте. Еще куплю. Сейчас не прежние времена. Можно за день до свадьбы подобрать что-то, выбор большой. Морока, конечно, лишняя, но… не проблема, – сказала Ольга и улыбнулась.

Улыбка показалась Денису неестественной, больше напоминающей маску. Ему стало ясно, насколько сильно Ольга переживает… Просто она не хочет вываливать свои чувства напоказ. Вообще, чем дальше, тем сильнее мужчина чувствовал свою вину.

Пожалуй, Ольга – очень милая женщина, не просто вежливая, а мудрая даже. Снисходительная. Несклочная, с чувством собственного достоинства. Поскольку вынесла все его заскоки вчерашние и сегодняшнюю отповедь Таси. И вот сейчас не истерит, хотя он, Денис, как только что выяснилось, уничтожил ее свадебное платье. Мужчина сказал:

– Простите меня. Я не знаю, что надо сделать, чтобы вы простили меня, но…

– Ничего-ничего, – Ольга сделала останавливающий жест. – Надеюсь, мы теперь квиты. Я разрушила фонтан вашей свояченицы, вы сожгли мое платье невесты.

– Минутку… Почему фонтан свояченицы? Это был фонтан, который сделала моя покойная жена.

– Лена?

– Да, Лена. Послушайте, что вам сказала Тася?

– Я не поняла Тасю. Я думала, чтоона ваша жена. Она сказала, что я разрушила фонтан ее сестры.

– Ну да, Тася – сестра Лены… Но Тася не моя жена. Тася моя свояченица!

– Я не поняла. Извините. Ах, да… Извините, что извиняюсь, – поклонилась Ольга. – Но я не собираюсь углубляться в родственные связи чужих мне людей.

Денис на некоторое время потерял дар речи.

Пожалуй, он опять ошибся в своей оценке поведения Ольги. Никакая это не вежливость, не сдержанность, не мудрость, Ольге просто плевать на окружающих. Она считает всех окружающих ничтожными людишками и потому не видит смысла выяснять с ними отношения. Зачем? Все равно не поймут… И вообще, зачем они сейчас говорят о Лене?!

– А вы меня извините, что все время заставляю вас извиняться, – сквозь зубы произнес Денис.

Ольга опять искусственно улыбнулась, пожала плечами.

Оставшийся путь они проделали молча. И он, и она, судя по всему, инстинктивно понимали, что бесполезно выяснять отношения дальше – оправдываться или нападать друг на друга. Поэтому лучше молчать.

К тому же в их беседах нет никакого подтекста.

Ничего такого, особенного, возникающего при знакомстве мужчины и женщины, что может подстегнуть разговор.

Это только в дешевых ТВ-мелодрамах герой с героиней начинают свое знакомство со ссоры, чтобы возбудить у зрителя интерес – а ну как эти двое потом начнут сближаться, чего еще там режиссер со сценаристом придумали?

Да и в жизни некоторые парочки тоже обожают ссоры и выяснение отношений, чтобы слаще потом мириться, чтобы гормоны играли… Мазохисты!

Но нормальные люди в подобные гормональные ловушки не стремятся добровольно попасть, да и фильмы предпочитают смотреть не столь примитивные, не замешанные на дешевых скандалах.

Они с Ольгой – чужие люди, и никакая сила не заставит их посмотреть друг на друга с приязнью. К тому же вон у этой Ольги свадьба в субботу. А это значит, что она, скорее всего, влюблена и ей не до флирта с посторонними мужчинами.

Вообще, эта Ольга не в его, Дениса, вкусе. Субтильная блондинка со слишком нежной, светлой кожей, которой противопоказано солнце и любой загар. Этот тип красоты был неприятен мужчине.

Его внимание всегда привлекали девушки крупные, не толстые, но плотные, с плотной же, смуглой кожей, темными глазами, с темными, густыми, жесткими волосами… Словом, именно яркая, «зримая» красота притягивала к себе Дениса, сколько он себя помнил.

Такой была Лена. Карие глаза и грива каштановых волос. Золотистая крепкая кожа, на ощупь напоминающая бархатистый персик.

Как странно думать, что вся эта красота теперь превратилась в прах… Было – и вдруг нет. Только что вроде прикасался ладонями, а теперь – руки ловят пустоту. Хочется любить – а некого.

Поэтому Денис последние два года маялся бессонницей.

Ему говорили – брось, найди кого-нибудь, да хоть за деньги кого-нибудь сними, скинь напряжение, расслабься, но он не мог. И не потому не мог, что хранил верность Лене, своей мертвой жене, а потому, что противно. Люди противные, женщины все противные (вот как эта Ольга). Любое общение, кроме формального, поверхностного, по делу, – тоже противно. Говорить противно.

С Тасей – да, еще можно поболтать, она не противная, ведь она – родной человек. Она почти как Лена, сестрами же они были…

С остальными людьми Денис общался лишь формально. Можно поговорить с парнями из автомастерской. Об аккумуляторах, например. Еще можно соседа выслушать. Сосед дом перестраивал в прошлом году и теперь байки травил, как гастарбайтеров для стройки набирал… Еще сосед мог дать полезный совет насчет того, как покрыть дом вагонкой. Можно переброситься парой слов с пожилой продавщицей в магазине – например, о погоде или политике.

И все. На этом темы для разговоров исчерпывались. Равно как и люди, с которыми невнапряг было общаться Денису.

…Но идти рядом с женщиной, которая пусть и не в его вкусе совсем, как-то… не то что-то. На уровне инстинктов – тяжело ощущать рядом с собойженщину. Не старую и довольно симпатичную. Он ведь еще мужчина как-никак.

Проводить ее до гостиницы и – сбежать. И забыть поскорее.

Мимо проехала фура, обдав Дениса пылью и облаком сизых выхлопных газов. Начала притормаживать.

– Фу… кхе-кхе… – закашлялась, недовольно поморщилась Ольга. – А это что?

Впереди, на огромной асфальтированной площадке, уже стояло несколько фур. У обочины припарковано еще несколько легковых автомобилей, почти терявшихся на фоне грузовиков. Чуть дальше – двухэтажное здание, напоминающее барак. Запах шашлыка. Музыка. Не «Владимирский централ», нет, но что-то такое близкое… Шансон, словом.

– Это и есть гостиница, – сказал Денис.

– Это?!

– Ну да. Тут очень удобное место, как раз на полпути между несколькими городами и Москвой. Многие останавливаются. А что, дальнобойщики теперь не люди уже? – Он усмехнулся, покосившись на Ольгу. Было интересно, как она отреагирует.

Но Ольга, надо отдать ей должное, больше ни слова не сказала. Перехватила у Дениса ручку чемодана на колесиках, потянулась к сумке, висевшей на его плече.

– Да ладно, я вас доведу уж.

– Нет, спасибо. Я сама, – бесстрастно произнесла молодая женщина.

Сама так сама. Денис отдал ей сумку. Ольга перекинула ее через плечо и направилась через площадь к гостиничному домику.

Остановилась, пропустив разворачивающуюся фуру. За фурой открылась шашлычная – столики, за ними мужики в спецовках, их обслуживал бородатый мужчина в восточном халате. Мужики резко повернули головы в сторону проходившей мимо Ольги. Кто-то из посетителей шашлычной свистнул ей вслед. Может, и не ей… Ольга вздрогнула, но не обернулась, пошла себе дальше.

Маленькая фигурка на фоне огромных фур. Светлые льняные брючки, светло-голубая широкая рубашечка… Нет-нет, она только на вид беззащитна и слаба, эта Ольга! И потом, вряд ли ей тут может что-то серьезное грозить. Сейчас не лихие девяностые, все пристойно. Ну, может, еще раз свистнут вслед работяги, крикнут в спину какую-нибудь скабрезность, но и только.

В гостинице наверняка не особо чисто, перегородки тонкие. Запахи всякие. Но тоже ничего, жить можно. Королеву английскую в этот барак не запустишь, это не обсуждается, а вот наша российская дама там выживет.

Поспит ночь в номере, запершись, утром уйдет, заберет машину в мастерской, уедет в свой Ярославль, на свадьбу… И платье успеет еще купить.

Вот такая она, железная леди отечественного разлива по имени Ольга.

Опять свист.

Кому в очередной раз свистели, Денис тоже не разглядел. Но этот очередной свист почему-то подействовал на него точно удар хлыста.

Он побежал за Ольгой, чуть не силой вырвал из ее рук сумку.

– Эй… Что вы себе позволяете? – недовольно, со страхом в голосе, обернувшись, выкрикнула она.

– Пошли обратно.

– Куда?

– Ко мне. Переночуете у меня.

– Отдайте мой чемодан… И сумку отдайте! Я не хочу у вас ночевать, – со злостью произнесла молодая женщина.

Денис не просто шел, а почти бежал через площадь, обратно, таща на себе все ее барахло.

Ольга – за ним:

– Не смейте… Не смейте так со мной поступать! Вернитесь. Немедленно!

– Нечего вам тут делать. Я сказал – у меня переночуете, – бросил через плечо Денис.

– Я не хочу.

– А я не могу. Я не могу вас тут оставить.

– Можете. Вы не имеете права решать за меня… Я уже ночевала в машине, на улице – и ничего. Сейчас хоть в кровать смогу лечь, умыться… Никто не скажет мне, что я чужую воду трачу, нарушаю приватность, не спрашиваю разрешения, чтобы сходить в туалет или ванную, не вымаливаю стакан воды…

– А, вы все-таки обиделись… Вы злопамятная, оказывается, – коротко хохотнул Денис.

– Нет, я не злопамятная. Я просто делаю выводы. И стараюсь не наступать на одни и те же грабли. Да стойте же вы! – сердито закричала Ольга.

Но Денис и не думал останавливаться. Потом заметил, что цоканье каблучков сзади затихло. Оглянулся – Ольга стояла посреди дороги, скрестив на груди руки. Бледная, решительная, мрачная.

Денис вернулся.

– Пойдемте со мной, Оля, – мягко произнес он. – Ну не упрямьтесь, будьте благоразумной. Этот придорожный трактир – не для вас. Не для одинокой молодой девушки.

– Мне тридцать четыре года, я по возрасту в девушки уже не гожусь, – бесстрастно возразила она.

– Сколько? Ну, не важно… Хорошо сохранились, кстати.

– Я вас сейчас ударю.

«О, получается, не такая уж она сдержанная и вежливая… Коготки вон показывает!»

– Ударьте, если вам легче будет, я заслужил. Мне приятно будет, честно. Я мазохист, – говорил Денис и сам поражался тому, какой бред несет.

– Отдайте мои вещи.

– Нет. Я вас здесь не оставлю, – твердо произнес он.

Некоторое время Ольга смотрела ему в глаза. Затем кивнула и решительно направилась в сторону дороги, ведущей к дому Дениса.

– Вы молодец. Хорошо, что не стали упрямиться, – нагнал ее Денис. Они шли теперь рядом. – Я не бандит, не маньяк. Я нормальный человек. В моем доме вам ничего не будет грозить. Вы знаете это. Завтра заберете свою машину и можете уезжать на свою свадьбу…

– Спасибо, что разрешили, – сухо ответила она. – Хотя не понимаю, с чего это вы вдруг подобрели, Денис. Что такое произошло, что вы вдруг решили позаботиться обо мне? Тем более я вас не просила.

– А разве обязательно просить? – возразил он. – Люди стали злыми. Во всем видят мошенничество и подвох. Уже заранее друг друга ненавидят, всего боятся. Нет, я не о том, что надо ушами хлопать… Недоверие, осторожность – это нормально. Но считатьвсех окружающих врагами – как-то неправильно, согласитесь. Есть одна вещь, очень важная… Очень важная вещь, о которой сейчас забыли.

– Какая вещь? – спросила Ольга.

Денис на несколько секунд остановился, заглянул ей в глаза и сказал:

– Милосердие.

Ольга чуть подалась назад, в лице ее что-то дрогнуло. Она кивнула согласно и вдруг улыбнулась – но не так, как раньше, а очень хорошей, ясной улыбкой.

Некоторое время они шли рядом молча, без сопротивления стало даже легче дышать.

– Вы невеста. У вас такое чудесное событие впереди, скоро… – тихо произнес Денис. – Я не хотел бы, чтобы вы, невеста, толкались среди всяких-разных мужиков в этом сарае. Вас устраивает такое объяснение?

– Вполне. Спасибо.

– Пожалуйста.

…Они зашли во двор через пролом в заборе, который Денис так и не успел починить.

– Я очень хочу есть, – серьезно произнесла Ольга. – Не могу это больше скрывать.

– И я голодный. У меня есть шашлыки. То есть мясо для шашлыков, – спохватился Денис. – Так, сюда теперь… Давайте я ваши чемоданы сразу в дом занесу, нечего им на веранде стоять. Нет, у нас тут тихо, никто не ворует, но… на всякий случай. Забор-то еще не починен!

– Шашлыки – это чудесно. Сто лет шашлыков не ела, – призналась Ольга. – Это недолго, их делать? Я хочу есть прямо сейчас!

– Вы нетерпеливая… Ничего, я быстро. Вот вам шезлонг, располагайтесь пока. Или в доме хотите посидеть?

– Нет, я лучше на природе.

Денис не собирался из кожи вон лезть ради незваной гостьи, но, видимо, чувство вины из-за сожженного платья не давало ему покоя.

Он усадил гостью в теньке, сам принялся хлопотать на веранде, рядом.

– Собирался Тасю шашлыками угостить, но не судьба. Она хорошая женщина, вы на нее не обижайтесь, Оля.

– Я ни на кого не обижаюсь.

– Тася – не от мира сего. Она очень ответственный человек. Только работа. Только работа… Ни о чем другом она не хочет знать.

Ольга пожала плечами.

– Да, она удивительная женщина! – с нажимом произнес Денис. – Кстати, замечательный друг, готова в любой момент прийти на помощь. У нее много друзей, они вместе ходят в походы, на лыжах, на байдарках, она занимается парусным спортом… Она спортсменка.

– Спортсменка, комсомолка и просто красавица.

– Что? Вы сомневаетесь в том, что она интересная, симпатичная женщина?

– Да с чего вы взяли, что сомневаюсь? – насмешливо спросила Ольга.

– Вы эту фразу произнесли с иронией. Я понимаю, Тася встретила вас неприветливо, но, поверьте…

– Да что вы ко мне привязались со своей Тасей? – вздохнула Ольга. – Я верю, верю. Она замечательный человек, изумительный специалист и потрясающий друг.

– Нет, но вы как будто в этом сомневаетесь…

– Вы правда хотите знать, что я думаю о вашей Тасе?

– Хочу. – Денис наконец закончил с разведением огня в мангале и теперь повернулся к Ольге.

– Ваша Тася влюблена в вас по уши. И дико ревнует.

– К кому? – опешил Денис.

– Ко мне.

– Но это бред… Она вас только что увидела, и с чего ей ревновать… – с сомнением произнес Денис. Он никогда не воспринимал сестру Лены как женщину. Все эти годы он относился к Тасе как к родне. Ну и как к другу, как к близкому человеку соответственно. У Таси не было пола, и думать о том, что она могла испытывать к Денису какие-то иные, не родственные чувства, стыдно даже…

– Если вы мне не верите, то зачем тогда спрашиваете? Нет, я тогда отказываюсь говорить о вашей Тасе.

– Нет уж, раз начали, так договаривайте! – нахмурился Денис. – С чего вы взяли, что она меня ревнует к вам?

Ольга положила ногу на ногу, откинулась назад и произнесла спокойно, глядя ему в глаза:

– Я женщина. А женщины сразу чувствуют эти вещи.

– И что вы почувствовали? – обескураженно спросил Денис.

– Вы правда хотите знать? – опять переспросила Ольга. – Обычно я в чужую жизнь не лезу, но вы ко мне как с ножом к горлу с вашей Тасей… А я скажу. Да, я скажу, если вы сами меня об этом просите! Она в вас влюблена. Я это увидела сразу. Я, собственно, приняла сначала Тасю за вашу жену. Она беспокоилась о вас как жена, она смотрела на вас как на мужа, как на любимого человека, во всяком случае… И еще она меня буквально размазала, вежливо так, умно… Постаралась внушить вам ко мне отвращение. Хотя это не умно вовсе, это глупо, – поправила себя Ольга. – Это выдает ее страх, неуверенность в себе. К тому же она все время твердила – «наш дом», «к нам» и тому подобное… Это правда ее дом? Она хозяйка, вы – лишь жилец здесь?

Он покачал головой отрицательно.

– Вы хозяин все-таки… А она вот и дом ваш, и вас самого считает своей собственностью давно… – Ольга помолчала, передернула плечами. – Послушайте, Денис, зачем вы привязались ко мне с этой Тасей? Я вас в первый и последний раз вижу, и я не собираюсь лезть в чужую жизнь, мне неинтересно копаться в чужих отношениях… Мне все равно. Если бы вы знали, как мне все равно! – сказала она и засмеялась.

Как ни странно, но Денис почувствовал себя уязвленным. Он посмотрел на Ольгу мрачно, затем, ни слова не говоря, ушел в дом. Вернулся уже с кастрюлей шашлыков, достал шампуры.

– Помогайте, что ли, – буркнул он.

– Не буду, – сказала она и отвернулась.

– Да что вы за человек такой…

– Я гость, я не буду ничего в этом доме делать. Вы же меня сами сюда пригласили? Значит, я гостья. Все. Никаких ко мне претензий.

– Ладно. Ладно, я сам справлюсь, – Денис принялся нанизывать мясо на шампуры. – Только я вот что хочу сказать… Какая ж из вас жена получится, если вы палец о палец не хотите ударить? Не хотите по хозяйству помочь…

– Не хочу. По чужому хозяйству – не хочу. Я гостья, и точка.

Как ни странно, но в ее словах заключалась правда. Денис и сам так думал обо всех этих сложных взаимоотношениях «хозяин – гость», но не это злило его. А то, что сказала Ольга о Тасе…

В сущности, и в этом Ольга была права, наверное. Только Денис до последнего времени не хотел видеть, не хотел замечать, что Тася его любит. Потому что тогда пришлось бы что-то решать, определиться с отношением к Тасе. А он хотел видеть в Тасе только близкую родственницу – и… точка.

Ольга сидела, чуть повернув лицо в сторону, и было видно, что нос у нее – вздернутый, остренький. Хорошенький и решительный такой нос, забавный очень.

Денис почувствовал, что внешне, пожалуй, Ольга ему даже нравится. Она не в его вкусе, но она определенно хорошенькая. Нет-нет, ничего личного, просто теперь он ее зауважал, что ли, взглянул на нее иначе. За что зауважал? А просто потому, что она какая-то правильная. Искренняя. И сдержанной может быть, и позицию свою готова отстоять, и наблюдательная, ко всему прочему.

Он же не просто так к ней пристал с вопросами о Тасе. Вернее, его самого мучили отношения с Тасей – неопределенные, неначатые и незаконченные, словно повисшие в воздухе.

Он знал, да, знал, что Тася влюблена в него, но предпочитал не замечать ее чувств. Не хотел даже думать об этом. Потому что не хотел, чтобы Тася заменила ему Лену.

– И что же мне делать? – тихо спросил Денис.

– Вы о чем?

– О Тасе.

– Вы совета просите? – усмехнулась Ольга. – Экий вы лапоть… Извините.

– Да, я прошу совета. Мне кажется, вы мне можете что-то дельное посоветовать.

– Вы ее любите?

– Как друга, как близкого родственника… Я ее уважаю!

– Значит, вы ее не любите, – холодно отрезала Ольга. – Она одна? Давно одна?

– Да сколько я ее знаю… Всегда одна. Она ни разу не была замужем, детей у нее нет, – признался Денис.

– А годы ее уже недевичьи… Ох, терпеть не могу давать советы, потому что потом могу виноватой оказаться… Но я вам скажу, если просите. Поссорьтесь с ней. Разругайтесь вусмерть. Разорвите все отношения. Резко и жестко.

– Зачем? – поразился Денис.

– Затем, что она, вероятно, на что-то надеется. Если вы не готовы ей это дать, то и не обнадеживайте. Будьте милосердны к ней. Отпустите. У нее еще есть шанс стать счастливой.

Денис некоторое время молчал, переваривая Ольгин совет. Переворачивал шампуры, а у самого сердце в груди колотилось. Потом сказал:

– Я так и сделаю. Знаете, вы… вы озвучили, вы оформили в слова то, о чем я уже думал давно. Вы ничего нового мне не сказали, но… Все-таки, если можно, помойте и порежьте, пожалуйста, какую-нибудь зелень, овощи. Они там, на кухне, найдете. Я не могу пока отойти: слежу за процессом, сами видите.

– Хорошо, – кротко ответила Ольга. Поднялась, ушла в дом.

Денис на некоторое время остался один.

Ольга вернулась минут через пятнадцать с большим блюдом, на котором были разложены свежая зелень и овощи, уже порезанные.

– Куда нести?

– А вот на стол… Будем сидеть на веранде. Хотите, я вина открою? – предложил Денис.

– Еще же утро… Кто же пьет с утра?

– Какое утро? шестой час!

– Сколько?! О, как время летит… А мне казалось, что утро еще.

– Тарелки несите! Кажется, все готово. И бокалы.

…Они расположились на веранде. Денис открыл бутылку с вином.

– Не бог весть что, но вино вполне приличное, чилийское. Я его купил в прошлом году, когда…

– О, только не рассказывайте мне, из какого сорта винограда оно сделано и в каком году урожай был! Все равно не запомню.

– Хорошо, не буду, – послушно кивнул он. – Ну, за знакомство.

Они чокнулись, Ольга пригубила вина, принялась за шашлык.

Ела она с аппетитом и ничуть не смущалась. На нее было приятно смотреть. Живой, искренний человек. Хотя мало кто умеет делать это красиво – есть мясо с огня…

– Я завидую вашему жениху, – улыбнулся Денис.

– Почему?

– У вас идеальный характер. Вы… вы хороший человек.

– Ага. А сами платье мое сожгли! – хмыкнула она. Потянулась за помидором.

Запястье у нее было узкое. А локоть, выглянувший из-под рукава кофточки, – бело-розовый, гладкий, по-детски пухлый немного… Тоже очень трогательный.

Она определенно нравилась Денису. И он действительно завидовал ее жениху. И не потому, что сам в нее влюбился (какая любовь, смешно!), а потому, что рядом, оказывается, жили нормальные, хорошие люди, и они влюблялись, женились, были счастливы, строили, наверное, планы на будущее… А у него ничего этого не было.

И не могло быть.

Потому что он-то никого не любил. В этот момент у Ольги зазвонил мобильный.

– Прошу прощения. – Оля стремительно вытерла руки о салфетку, схватила телефон и отошла в сторону. «Сергей» было написано на экране. – Да, милый?

– Как ты там?

– Все хорошо. Я же сказала, что я у своих знакомых остановилась, почти у родни, в Кострове. Улица Революции, дом один. Ну, мамины друзья, я их с детства знаю.

– Может, все-таки приехать за тобой?

– Нет-нет, погощу и приеду. Они старики, они очень обрадовались моему визиту, я не могла у них не остаться хоть на денек.

– Так пригласи их на свадьбу. Вези их к нам! – с жаром предложил Сергей.

– Ой, они старики, говорю, им тяжело, неудобно… – смущенно произнесла Оля. – Побуду с ними денек, а завтра уже приеду в Ярославль.

– Ладно. Не торопись. Передавай привет. Целую!

– И я тебя целую, милый. – Оля нажала на отбой, вернулась к столу.

– Вот я уже и стал стариком, – усмехнулся Денис. – Кстати, почему «они», старики, в смысле?

– Потому что супружеская пара. Он и она.

– А, понимаю. Чтобы совсем уж не к чему было придраться. Про свою машину вы своему жениху так и не сказали?

– Нет. – Оля потянулась за новой порцией шашлыка.

– Вы страшный человек. Вы врушка, оказывается. Только начали мне нравиться, как вновь меня разочаровали…

– А что мне делать? – пожала Оля плечами. – Я что, должна сказать своему жениху, что остановилась на ночь у незнакомого мужчины? Что я разбила свою машину и теперь она в ремонте? Сергей же там с ума сойдет. Мы еще не поженились, а я ему уже такие сюрпризы устраиваю!

– Вы думаете, он не выдержит всей правды о вас?

– Я думаю, что мужчин надо беречь.

– И адрес мой сказали…

– Да, я видела табличку у ворот. Запомнила адрес. Но суть в чем? Во-первых, я себя обезопасила, сообщила, где меня искать, если что…

– Но я же не маньяк, неужели вы этого не замечаете?!

– Замечаю, – кивнула Оля. – Но это стандартный набор действий, правил в экстремальной ситуации. Просто надо это сделать, и все тут. Любая женщина, ребенок, да что там… любой мужчина даже – все люди обязаны сообщить родным, где находятся.

– Ладно, согласен. А что во-вторых?

– Во-вторых, я никогда не лгу. Не лгу по-крупному, – тут же поправила она себя. – Сергей все равно спросил бы адрес, точные координаты того места, где я сейчас нахожусь. Он в первый раз, верно, забыл спросить, когда я ему днем звонила, – предупредить, что задерживаюсь, а тут я ему сама адрес сказала. Он ведь может приехать, – спокойно произнесла Оля и, допив вино, поставила бокал на стол.

– Может приехать, и правда, – удивленно согласился Денис. – И как вы ему меня представите? Старик Карелин? Это моя фамилия, если что – Карелин… А где моя старуха тогда? Или вы Тасю потребуете вызвать, на роль старухи? Я не обольщаюсь, я человек не первой молодости, мне тридцать девять лет – не юноша, да. Но и не старик же! Как вы в этом случае будете оправдываться перед своим женихом? Мне даже интересно…

– Тогда я скажу ему правду.

– Какую правду?

– Которую мы все знаем, я и вы. Я ехала вечером, дорога оказалась мокрой, машина потеряла управление, случилась авария… Ну и так далее.

– Но он же тогда поймет, что вы ночевали у совершенно незнакомого мужика! – с азартом воскликнул Денис.

– Я надеюсь, мой жених – нормальный человек. У него нет причин не доверять мне, – улыбнулась Оля. Горячность Дениса показалась ей забавной. В самом деле, ее новый знакомый, вопреки первому впечатлению, неплохой дядька, доброжелательный, не хам. Нет смысла его бояться, скрывать чего-то. С ним можно поболтать по душам, собственно, чем они сейчас и занимаются…

В сущности, даже вчерашняя его реакция – тоже понятная, вполне предсказуемая. Оля сшибла его забор, въехала на его участок, разбила фонтан его покойной жены… Денис отреагировал адекватно ситуации. Даже вежливо, если так можно выразиться. Матом не ругался, руки не распускал. Да, сжег Олино платье в отместку. Но это вполне допустимая реакция – если принять во внимание то, что сделала Оля… Он не вызвал полицию, не требовал моральной и материальной компенсации.

Кстати! Он же потом и раскаялся в том, что сжег Олино платье, извинился. В дом к себе пригласил, не оставил в том бараке для дальнобойщиков. Извинился за свою скандальную родственницу, Тасю эту, шашлыков нажарил, вина налил. Денис – мировой мужик, получается! И теперь совершенно понятно, почему Тася в него влюблена. Есть за что…

– Нет. Вы чего-то не понимаете. – Денис разлил еще вина по бокалам. – Вы не понимаете мужскую сущность, мне кажется. А мужчины, они, даже самые нормальные, обмана простить не могут. Перед ними сразу словно красный свет зажигается – стоп, тебя, брат, за дурачка держат.

– Вы хотите сказать, что все мужчины такие примитивные? – возмутилась Оля.

– А что есть, по-вашему, ревность? Это недоверие. Мужчина может быть сколь угодно умен и нормален, но ревность… Вспомните Отелло. Взял и задушил совершенно невинную свою супругу, Дездемону. Хотя был вполне нормальным товарищем и Дездемону любил до беспамятства. Но – ревность!

– Мой жених, Сережа, не станет меня душить. Он прекрасно знает, что я любила его всю жизнь, практически с детства. Его одного.

– Что, правда? – Денис широко раскрыл глаза.

– Да.

– Прямо с детства? Вы серьезно?!

– Абсолютно, – доброжелательно произнесла Оля.

– Ничего себе… Тогда – за любовь, что ж поделать, – Денис чокнулся с ней бокалами.

– Я люблю Сережу всю свою жизнь, – продолжила Оля. – Я ждала его много лет, ни на что не надеясь. У него за плечами, к вашему сведению, уже два брака и трое детей. И дождалась, наконец. Я что, идиотка – разрушить в один момент то, к чему шла всю свою жизнь, ради минутного развлечения? Мне тридцать четыре года. Я мечтаю о муже, о детях давно… Мне назначил день свадьбы мой любимый, а я вдруг возьму да и начну куролесить, как малолетняя дурочка?! – с сердцем произнесла Оля.

Денис тоже молчал, глядел на нее серьезно, сочувственно.

– Простите, – наконец негромко произнес он.

– Да ничего, – она нашла в себе силы улыбнуться. – Вы знаете… Я вчера, когда машина потеряла управление и за мгновение до того, как она врезалась в ваш забор, вдруг почувствовала нечто… Действительно, вся жизнь пронеслась перед глазами… Мне стало так страшно, не представляете! Это не страх смерти, нет. Это страх потерять всё. Вот я кружусь по мокрому асфальту, там, в машине, и понимаю – моей свадьбы не будет. Чуда, того чуда, которого я столько ждала, не будет. Я все потеряла, я все потеряла…

– Успокойтесь, пожалуйста, – Денис накрыл ее ладонь своей. – И голос дрожит, и слезы на глазах. Милая Оленька, все хорошо. У вас будет свадьба. Обязательно! Я вам клянусь.

– Да? Спасибо… – Оля осторожно освободила свою руку, смахнула слезы со щек. – Вы очень добры.

– Давайте на «ты». Давайте будем друзьями. Только до завтрашнего дня, потом вы уедете, и мы больше никогда не увидимся, я уверен. Но эти часы вместе давай будем друзьями, а? Потому что я тебе желаю счастья, я тебе по-человечески завидую… Тебе и твоему Сереже.

– Спасибо. Спасибо… – Оля почувствовала, что слезы теперь так и льют из ее глаз. «Нет, это не пьяные слезы, – мелькнуло в ее голове. – Это меня отпустило наконец. Только сейчас отпустило после аварии. Этот Денис в самом деле чудесный человек. По сути, мой спаситель!» – Давай на «ты», я не против. Но на брудершафт пить не станем, хорошо?

– Хорошо!

Некоторое время они сидели молча, притихшие.

– А у тебя что, никого не было? – вдруг спросил Денис. – Ты же сказала, что всю жизнь ждала своего жениха…

– Какой ты любопытный! – сердито сказала Оля. Плакать ей уже расхотелось. – Были. Но все не те. Не то и не так. Потому что я любила только одного.

– Понимаю. Как я тебя понимаю! – Он вздохнул. – Я сам всю жизнь люблю одну. Люблю. Не могу сказать никак – «любил».

– Ты о жене? – осторожно спросила Оля.

– Конечно. Почти пятнадцать лет в браке. Первая любовь и единственная. И у нее, и у меня, представляешь?

– Единственная… – шепотом произнесла Оля.

– Ага, – спокойно ответил он. – Как и у тебя. Ну а я чем хуже?

– Господи, господи, как я тебе сочувствую! – с жаром произнесла она. – Это такая трагедия… Отчего умерла твоя жена? Но если не хочешь, не говори!

– Она умерла по моему недосмотру. Я виноват в ее смерти.

– Как так?! – ахнула Оля, прижав ладони к щекам.

– Она… Дело обстояло так. Она жила летом здесь, на даче, а я работал в Москве…

– Да, ты говорил, что ты врач. А кто именно по специальности?

– Я невролог. Так вот, пока я был в Москве, Лена здесь умерла. Умерла потому, что я не придал должного значения ее жалобам… Ведь мы перезванивались накануне, и она сетовала на недомогание.

– Какой ужас… – прошептала Оля, сгорая от сочувствия в Денису. – А отчего? Почему? Что случилось?

– Отравилась. Ботулизм. Слышала про такую напасть?

– Слышала.

– Лену могли спасти, спохватись я раньше, – глядя в сторону, спокойно, даже безучастно произнес Денис. – Но я этого не сделал. И она умерла.

– О, как это тяжело…

– Я потом, задним числом, наши с ней разговоры за тот вечер, ее последний вечер, постоянно в голове прокручивал и все поражался своей невнимательности. Преступной невнимательности. Она мне еще утром сказала, что день жарким выдался и ей не хочется идти в магазин. Сказала, что будет своими заготовками питаться. Она много заготовок делала, целый подвал ими забит… Только вот собралась она на озеро сходить. У нас тут озерцо есть неподалеку… Потом, в обед, позвонила и призналась, что после купания у нее жар небольшой и с желудком некоторые проблемы. Голос хрипловато у Лены звучал… Я особо в ее жалобы вникать не стал, уж больно по описанию на обычную простуду ее недомогание походило, или ротавирус она умудрилась подхватить. Словом, ничего страшного. Я ей посоветовал выпить кое-какие лекарства, что она и сделала. Вечером в очередной раз позвонила и сказала, что ей лучше вроде стало. Хотя голос по-прежнему хриплый. Я обещал ей, что завтра приеду.

– И? Ты приехал? – шепотом спросила Оля.

– Приехал, – спокойно произнес Денис. – Только она уже была мертва. Ночью умерла. От дыхательного паралича. Внезапно и быстро, даже позвонить мне не успела. Отравилась консервами из грибов.

Мужчина углубился в рассказ об особенностях ботулизма, а Оля почти не слушала Дениса. Просто смотрела, как тот говорит, как смотрит, как иногда разводит руками, и всем сердцем сочувствовала ему.

И она, Оля, умудрилась добавить горести этому человеку, сломала фонтан, который построила его покойная жена, Лена!

– А дети… У тебя с женой не было детей? – не выдержала, спросила Оля.

– Что? Нет, – просто ответил он. – Лена не хотела. Ну и я тоже, с ней заодно. Зачем?

– А я хочу детей. Я очень хочу детей, – призналась зачем-то Оля. – Мне сны даже часто снятся, будто я ношу в животе ребенка, рожаю его, потом на руках держу, кормлю его грудью… Честно.

– Люди разные, – пожал плечами Денис. – Живут так, как им хочется. Мне вот, тоже честно, никаких снов про детей никогда не снилось… И Лене тоже, – добавил он с трудом.

– Да-да. Одни люди мечтают о детях, другие – нет. И это нормально, нельзя никого осуждать, нельзя всех стричь под одну гребенку! – согласилась Оля. Она решила сменить тему, поскольку видела, насколько тяжело даются Денису воспоминания о прошлом. Пусть он и выглядел спокойным, но, очевидно, боль от утраты была все еще сильна.

– А знаешь, в чем еще насмешка судьбы? Ведь я не просто невролог, я еще специалист по лечению параличей. Нет, смерть Лены не имеет отношения к тем параличам, которыми я занимался, это другое совсем, другие параличи, но… Зловещая насмешка, да?

– А какой специалист занимается ботулизмом? – шепотом спросила Оля.

– Врач-инфекционист. Вроде бы я не виноват, потому как не моя специальность… Но я и виноват, – тоже шепотом ответил Денис. – Прошляпил. Я же тоже врач, в любом случае!

– А почему ты сказал «занимался»? Ты сказал, что занимался параличами…

– Так я бросил все. Ну какой из меня врач, я собственную жену спасти не мог! Ладно, все, давай сменим тему! – резко, словно с досадой на самого себя, произнес он. – Не могу. Нельзя все это ворошить, я не собирался… Давай о тебе, а?

– Давай. Но еще один вопрос… Только на что ты сейчас живешь, если не работаешь?

– Вот женщины любопытные… Квартиры в Москве сдаю. Свою и ту, что после Лены осталась. Ну и накопления есть. А тебе зачем знать о моих финансах?

– Я аферистка, – сказала Оля. – Специальный план придумала, как к тебе подобраться. Подстроила аварию, изгнала отсюда Тасю, тебя охмуряю. Теперь ты у меня на крючке!

Денис некоторое время смотрел на Олю с глубоким изумлением, потом вдруг улыбнулся.

…Они беседовали до позднего вечера, сидя на веранде. В основном уже Оля рассказывала о своей жизни, о детстве в Ярославле, об учебе в Москве, о том, как полюбила Сергея.

Наговорившись вдоволь, они разошлись по комнатам.

Оля долго не могла уснуть, все вздыхала и крутилась с боку на бок – ее мучила жалость к Денису. И даже стыдно немного было – за то, что она такая счастливая…

Потом все-таки сон сморил ее.

Денис лежал в своей кровати с открытыми глазами. Он сам не понимал, что на него нашло, с чего вдруг он взялся исповедоваться этой чужой, совершенно незнакомой женщине. Ни с кем и никогда он не обсуждал подробности смерти Лены, ну разве что с Тасей – давно, сразу после тех страшных событий, но и то… Обсудили, а потом уже – ни словечка о смерти Лены. То есть саму-то Лену они с Тасей вспоминали, и сколько раз, но вот о подробностях ее гибели никогда больше не говорили.

Так почему же сегодня Дениса потянуло на откровенность?

Возможно, дело в том, что хочется иногда исповедаться – человеку незнакомому, чужому. Попутчику в поезде, незваному гостю – словом, тому, кого никогда больше не встретишь…

И потом, Оля – очень хороший человек. Не в смысле, что она праведница и ангел, нет… Просто она не лезла с утешениями, лишними вопросами не терзала. Даже шутить пыталась по-доброму, не зло! Она – нормальная. Это важнее, чем быть хорошим или плохим… Точно. Она нормальная.

А нормальные женщины – без склонности к театральным эффектам, искренние и в то же время не равнодушные, не вялые в глубине своей души – встречаются крайне редко. Они пытались сегодня поговорить с Олей на эту тему, но в основном затронули только мужчин…

В Оле же и любопытства, и здорового пофигизма – всего было в меру. С подобной женщиной всегда приятно общаться. Такая не станет лезть в душу, но и зевать не начнет, прикрыв рот ладошкой, если вдруг придется слушать чужую исповедь…

И как она четко сумела поставить себя, когда отказалась помогать Денису в приготовлении ужина. «Я – гостья», – заявила она. Потом, правда, сама, добровольно, принялась резать салаты, но это только потому, что поняла – без ее участия ужин может отложиться на неопределенный срок.

Помнится, в старых советских фильмах, смотренных давно, еще в детстве, если незнакомая женщина попадала в дом к старому холостяку, то она непременно начинала прибираться, готовила еду… Словом, хлопотала по дому. И это было показателем того, насколько хозяйственна женщина и душевна и какая прекрасная из нее выйдет жена. Обычно после такого «показательного выступления» на кухне старый холостяк отмякал душой и понимал, что лучшей спутницы жизни ему не найти.

Но это же глупо. Какого черта незнакомой тетке соваться в чужое хозяйство, что-то там показывать и доказывать? Станешь женой – хлопочи, если охота. А пока ты никто, то и нечего устраивать самопрезентации у плиты, с веником наперевес! Тем более если мужик не инвалид и сам в состоянии убрать в доме и еду себе приготовить.

Оля это прекрасно понимает, чувствует все эти тонкие материи… Что можно делать, что нельзя. Она не лезет куда не надо, но и не жмется пугливо по углам, боясь лишний раз побеспокоить хозяев. Хозяина, то есть его, Дениса.

Надо было ей умыться – и умылась, причем даже мылом чужим не воспользовалась. Как Тася только могла оскорбить Олю, эту чудесную женщину, какими-то хабалистыми измышлениями…

Тася приезжала к Денису и, не спрашивая, убиралась по дому, хозяйничала на участке. Денис был благодарен ей за помощь, но хотел ли он этой помощи? Пожалуй, что нет.

Вот странно. Ведь у Таси имеется личный водитель; помнится, еще есть куча помощников в Москве, она занимает высокий пост в своей компании, что называется, солидная дама… И вдруг зачем-то сама, своими ручками метет здесь пол? Конечно, это проявление заботы, любви, все понятно, но он-то, Денис, в этой заботе совершенно не нуждается…

Пожалуй, Оля права. Она с первого взгляда догадалась, что Тася влюблена в него, считает своей собственностью и его самого, и его дом. Причем Оля не полезла в чужую жизнь с советами, с разоблачениями, с выводами, и лишь когда Дениспопросил у нее совета, тогда только озвучила мысли насчет Таси.

Наверное, с такой женщиной, как Оля, очень приятно, легко и интересно жить. Кстати, она чем-то похожа на Патрицию из «Трех товарищей» Ремарка – такая же тонкая, ненавязчивая. Восхитительная в своей нормальности.

С другой стороны, Тася не виновата в том, что она не чувствует некоторых вещей, что она грубовата порой, авторитарна слишком…

«О чем я думаю, о чем?! – Денис сел на кровати, вцепился себе в волосы. И сам себе ответил: – Я думаю о женщинах. Пытаюсь сравнить Тасю и Олю. А вот на фига? Ну ладно Тася, я в ней подругу жизни никогда не видел, надо хоть самому себе честно в этом признаться… Не моя она, и точка… Но Оля? При чем тут Оля? Зачем я столько о ней думаю сейчас, восхищаюсь ею, розовыми соплями исхожу… Это абсолютно чужая мне женщина, которая без пяти минут чья-то жена, которая любит своего жениха, и любит до беспамятства, и всю жизнь его любила, и никто другой ей не нужен. Ни при каком раскладе Оля не станет моей. Зачем о ней думать вообще?!»

Но не думать об Оле Денис уже не мог.

Он вспоминал ее улыбку, ее смешной и милый, чуть вздернутый нос, тонкую кожу на щеках, которая могла внезапно покрыться румянцем, ее трогательные локти, ноги в сандалиях… «Кстати, Оля худенькая, кость у нее тонкая, а вот грудь и, гм, пятая точка такие аппетитные… Я, когда ее на руках нес, это почувствовал. Блин, да это у меня просто от отсутствия регулярной половой жизни шарики за ролики заехали, – с внезапной злостью к самому себе подумал Денис. – Все ясно. Обычное явление. А так сдалась мне эта Оля сто лет в обед…» Вдруг в следующий момент в его голове мелькнула мысль: «Но вот если она сейчас о том же самом думает и тоже не прочь заняться сексом?»

Он немедленно вскочил с кровати, в темноте дошлепал босиком до двери, потом оказался в коридоре, на лестнице… И вот он уже, не помня как, но стоит перед гостевой комнатой на втором этаже, в полной темноте…

Денис протянул ладонь, нащупал ручку на входной двери.

Желание овладеть этой женщиной оказалось столь сильным, почти нестерпимым, что Денис мало что соображал в данный момент. Нет, он не собирался заняться с Олей любовью против ее воли, нет, до такого еще он не скатился, но он был почему-то уверен в том, что Оля не откажет, если он сейчас войдет в комнату и ляжет рядом со своей гостьей. И это будет прекрасная ночь. И никто никому не обязан, все же современные люди, все всё понимают… Да, у Оли жених и в субботу свадьба, но что такого? Эта ночь, сегодняшняя – единственная в жизни, и она больше не повторится, так к чему же терять свой шанс?

Ведь это просто физиология, ничего личного.

Наверняка Оля чувствует то же самое, она же нормальная, здоровая женщина. Да она же сама согласилась переночевать у чужого, незнакомого мужика – значит, наверняка приключений на свою аппетитную пятую точку искала! Она сейчас лежит в кровати, ждет его, Дениса, и злится, поди, что он так долго не идет к ней!

Денис осторожно потянул ручку на себя, открыл дверь. В комнате царила полутьма, едва можно было разглядеть силуэты вещей. Тихо. И легкий цветочный аромат еще плыл по комнате, как будто запах роз. Скорее всего, это пахло гелем для душа, который принадлежал Оле, или ее духами, или еще чем-то парфюмерно-косметическим…

Но как ни странно, именно этот нежный, едва различимый аромат вдруг остановил Дениса. Он замер, принюхиваясь, вглядываясь в полутьму. Мужчина понял, что не может и шага сделать вперед. Почему? Он безумно хочет эту женщину, но… если он войдет сюда, прикоснется к Оле, то нарушит те самые «тонкие материи», о которых думал только что.

«У меня спермотоксикоз, и это мои проблемы, – подумал Денис, стиснув зубы. – С какой стати я должен беспокоить Олю? Блин, да женщины иначе устроены, они по потолку от желания не бегают, надо честно себе признаться…»

Он отступил назад, постарался бесшумно прикрыть дверь. На цыпочках спустился по лестнице. Но вернуться в свою комнату так и не смог.

Вышел на веранду, чтобы охладить себе голову, и поразился – какая прекрасная ночь! Звезды, луна на небе… Ветерок нежнейший, сливочный какой-то – не теплый, не холодный… Чуть шелестит листва. И пахнет летом – скошенной травой, цветами; чуть-чуть креозотом, которым пропитывают шпалы на железной дороге, и пригоревшим вареньем из клубники.

Что-то такое пряталось в саду, в небе, в самом воздухе вокруг – непонятное, но вполне реальное. Вот только протяни руку, прикоснись – и защемит сердце от дикого восторга.

«Нет, так нельзя, – тяжело дыша, подумал Денис. – У меня серьезные проблемы. Пожалуй, надо вернуться в дом, взять денег, надеть что-нибудь на ноги (не босиком же!) и отправиться к этому мотелю, к той самой гостинице для дальнобойщиков, в которой Олю сегодня не захотел оставить. Там, говорят, полно жриц любви… Толькоэто поможет сейчас. Хотя на тамошних девиц, наверное, без слез не взглянешь… Ну и ладно. Чем хуже, тем лучше».

Но, вместо того, чтобы осуществить свой план, Денис, противореча самому себе, сел на веранде в плетеное кресло, откинулся на спинку.

Два года назад он бросил свою работу. Но не потому, что считал себя плохим врачом. Как раз нет. Он разработал свою собственную методику, с помощью которой на ноги вставали даже те пациенты, которые считались прежде безнадежными. Его ценили как первоклассного специалиста, больные стремились попасть именно к нему. Начальство, когда он увольнялся, пыталось его остановить, суля горы золотые. Друзья-коллеги за руки держали, чуть не силой пытались к хорошим психотерапевтам, психиатрам затащить, чтобы Денису мозги прочистили: «Дурень, зачем же работу бросать, у тебя депрессия после смерти жены, надо лишь подлечиться…» Но нет, Денис никого не стал слушать, ни к каким психотерапевтам не пошел, плюнул на все и сбежал сюда, в Костров.

И сбежал он вовсе не потому, что считал себя плохим специалистом. Нет. Он сам про себя знал, что он классный. Что он лучший. Он соврал сегодня Оле, когда сказал, что не считает себя вправе лечить людей. Дело в другом.

Дело в том, что он ненавидел людей. Своих пациентов. Он не хотел помогать им, заново ставить на ноги. Хотя, помнится, раньше каждый раз как чудо воспринимал, когда его подопечные, то частично, то полностью парализованные, потихоньку начинали двигаться, ходить, оживать…

Денис теперь не хотел наблюдать за этим чудом, не хотел самолично творить его. Не хотел никого спасать.

Какой смысл? Ну, встанет на ноги еще десяток каких-то там людей… Будут они счастливы, они и их родные тоже. Только вот Денису от их радости ни горячо ни холодно.

Потому что он мечтал бы поставить на ноги, вернуть к жизни лишь одного человека. Свою жену Лену. На остальных людей ему было плевать.

Собственно, и на женщин ему тоже плевать. Они противные и мерзкие. Бр-р!

Денис передернул плечами и вернулся в свою комнату. Но не за деньгами. Он просто лег спать.

…Утром.

Он открыл глаза, скосил их на настенные часы. Половина десятого. Здоров спать… И тут же вспомнил – Оля же.

В доме чужая женщина, Оля. Его гостья. Надо вставать.

Денис с неохотой поднялся, умылся. Подумал – и бриться не стал. Так и вышел – хмурый, со щетиной на щеках, недовольный, в пижаме, опять босиком – на веранду.

Оля сидела там, за столом, положив ногу на ногу, в полотняном голубом сарафане. Пила из чашки кофе, глядя в сад.

– Привет, – буркнул Денис.

Она повернула голову и взглянула на него. Ее сарафан, оказывается, в тон ее глазам приходился. Голубое с голубым. Забавно.

Она смотрела и то ли улыбалась, то ли насмешливо гримасничала, морща свой вздернутый носик… Потом произнесла спокойно:

– Доброе утро.

И отвернулась, и снова уставилась куда-то. Она молчала, молчал и Денис.

За минуту до того, как выйти на веранду, к Оле, Денис думал о своей гостье с раздражением. Переварив, переплавив за ночь все свои эмоции, он уже ничего больше не хотел. Ни просто секса, ни любви – ничего.

Но стоило ее увидеть – как опять ему стало не по себе.

Потому что она, эта Оля, обладала каким-то странным секретом. Она двигалась, смотрела и говорила (или молчала, вот как сейчас) именно так, как и должна все это делать нормальная женщина.

То есть Денис, как ни старался, не мог в ней найти недостатков. Идеальная женщина! В которой ничего не раздражает – ни в поведении, ни во внешности.

Он принимал ее полностью теперь – от светлых, негустых, пушистых, лоснистых завитков, задорно торчащих надо лбом, до мизинцев на ногах, выкрашенных в кремово-розовый цвет.

Оля проснулась рано утром. Не сразу вспомнила, что находится в чужом доме. «Ах да, авария, Денис… Мое платье!»

Потом посмотрела на дверь, ведущую в коридор, и опять ахнула – так ведь и не закрыла ее вчера на щеколду! Собиралась-собиралась, пока готовилась ко сну, но – забыла… Подобные предосторожности никогда не оказываются лишними. Да, хозяин дома маньяком не выглядел, но он же – мужчина. А мужчины, пусть самые благовоспитанные и приятные, живут по своим законам. И обижаться на сильный пол нет смысла – просто так природа устроена. Мужчины – вечные завоеватели, они всегда самцы, даже если тоскуют по своей умершей жене… Если бы мужчины были иными и подчинялись бы законам разума, то, честно сказать, человечество давным-давно бы вымерло.

И нет смысла клясть мужчин за то, что они в первую очередь самцы… Надо просто закрыть дверь на замок, если ты, женщина, находишься под одной крышей с мужчиной и не хочешь, чтобы он приходил к тебе этой ночью.

Но Денис так и не зашел к Оле.

Молодая женщина почувствовала себя даже немного уязвленной. То есть, получается, она показалась ему настолько неинтересной, настолько неженщиной, что он и не подумал воспользоваться незапертой дверью.

Разумеется, Оля непременно устроила бы скандал и возмутилась, если бы Денис вдруг вздумал бы заглянуть к ней, и она выгнала бы его, разумеется, и он ушел бы отсюда несолоно хлебавши, но… он, оказывается, и не думал заглядывать.

А она хотела бы этого? «Конечно, нет!!!» – возмутилась Оля, ерзая под одеялом. Она без пяти минут жена. В субботу их свадьба с Сергеем, с мужчиной, которого она любила всю свою жизнь. И вообще… «Я что, идиотка – разрушить то, к чему шла всю свою жизнь ради минутного развлечения? Мне тридцать четыре года. Я давно мечтаю о муже, о детях … Мне назначил день свадьбы мой любимый, а я вдруг возьму и начну куролесить, как малолетняя дурочка?!» Она сама вчера сказала об этом Денису.

Оля при всем своем небогатом личном опыте тем не менее излишней наивностью не страдала. Она знала жизнь, поскольку отличалась наблюдательностью, и видела, что творилось вокруг, она общалась с другими женщинами, с подругами, выслушивала их исповеди не раз и с мужчинами не раз говорила по душам, как не раз до нее доносились обрывки сугубо «мужских» разговоров… Да и свой собственный опыт, пусть и небольшой, но у нее тоже был. Поэтому Оля давно поняла – мир вокруг и отношения полов и не пахли романтизмом.

Да, в книгах и фильмах любовь идеализировалась, но обычная жизнь отличалась грубостью и простотой. Примитивностью даже.

Не хочешь, чтобы к тебе приставали, – не провоцируй. Находясь в доме с мужчиной одна, задвинь щеколду в своей комнате, а если забыла – не кричи потом, какие мужики подлецы, им лишь одного надо. Старайся всегда держать своего мужа в поле зрения: даже если он и влюблен в тебя до безумия, то все равно подчиняется тем же законам природы и его вполне может соблазнить другая женщина. И безутешный вдовец еще не значит импотент.

Словом, Оля всегда смотрела на жизнь открытыми глазами. Не драматизировала ее, но и не романтизировала особо. Вон сколько историй, когда жених буквально на свадьбе изменял невесте со свидетельницей, сколько мужей не знают, что растят чужих детей… И это вовсе не потому, что отдельные люди – дураки или скоты. А потому, что законы природы часто сильнее голоса разума. И не все им могут противостоять… Кто-то может, кто-то – нет.

Оказалось, к Олиному счастью, что Денис мог. Ну и отлично.

…Оля, приподнявшись на локте, внимательно смотрела на незадвинутую щеколду на двери. И думала теперь только о Денисе. Что он за человек такой, почему до сих пор не может забыть о жене. Надо же, бросил работу, Москву, уехал в эту глушь… И никто ему не нужен. Вот это любовь…

Кажется, Оля даже немного завидовала покойной Лене.

Интересно, а Сергей такой же? Он способен на любовь, для которой даже смерть не преграда?

Оля попыталась представить: вот они с Сергеем женятся, потом она внезапно умирает, а он… Что случится дальше, Оля не смогла вообразить.

Она, оказывается, не знала, как отреагирует на ее смерть Сергей. Конечно, он станет убиваться и переживать. А потом? Что произойдет потом? Как быстро он найдет замену?

«Да и какая разница, что произойдет потом?! – внезапно разозлилась Оля на саму себя. – Глупые мысли, детские. На кой черт мне эта «лебединая» верность, если я-то буду уже мертва? И вообще, к чему притягивать себе плохое, думать о собственной смерти!»

Она заставила себя вылезти из-под одеяла, умылась, с привычной быстротой уложила феном волосы. Нашла в чемодане свой любимый летний сарафан голубого цвета, который так подходил ей под цвет глаз и в целом очень шел к ее фигуре.

Когда прихорашивалась, Оля продолжала думать о Денисе. Она же не собиралась соблазнять Дениса?..

Нет. Но она определенно хотела ему понравиться сейчас. Зачем? А ни за чем. Просто хотела понравиться. Обычное женское желание, за которым ничего не стоит в большинстве случаев… Женщина всегда хочет видеть в мужских глазах восхищение, а иначе она и не женщина вовсе…

Оля спустилась вниз, на первый этаж. Тишина. Кажется, хозяин еще спал.

Тогда она отправилась на кухню, сделала себе кофе и с чашкой расположилась на веранде.

Солнце давно уже встало, и теперь из сада шел теплый, влажный воздух…

Наконец скрипнула дверь, и на веранду вышел Денис. В пижаме, небритый, сонный. Хмуро уставился на Олю и буркнул сквозь зубы:

– Привет.

– Доброе утро, – ответила она и отвернулась, глядя в сад.

Кажется, хозяин находился не в духе. И еще, судя по всему, Оля и в новом наряде не смогла его очаровать. Был бы он хоть капельку увлечен ею, то, наверное, уж постарался улыбнуться хотя бы. И вообще, мог бы с утра и побриться!

«Что у меня в голове, боже, какая ерунда… Неужели меня волнует, что думает обо мне этот дядька и почему он не побрился? И я, получается, ничем не лучше тех людей, которые живут лишь животными инстинктами!»

– Почему ты молчишь? – наконец изрек Денис.

– Потому что чувствую себя неловко, – устало произнесла Оля, даже не повернувшись к нему.

– За что – неловко?

– Я, кажется, здорово сглупила, когда решила остаться у тебя.

– Ну здрасте! – возмутился он, сел напротив, по-бычьи наклонив голову и рассматривая теперь Олю исподлобья. – А что, в том гадюшнике тебе было бы удобнее ночевать?

– Да. Там мотель. А здесь… Здесь я, получается, в гостях у одинокого, холостого мужчины. Ты и я. Мы вдвоем, ночь.

– Но между нами же ничего ночью не было… – Он усмехнулся. – И даже если было бы: никто бы не узнал, если бы мы молчали.

– Я бы знала…

– Так не было же ничего!

– Все равно. Я теперь сама себе противна. Я пошла против своих принципов, и…

– Каких принципов?

– Я тебе говорила. Всегда сообщать о своем местонахождении близким. Избегать сомнительных ситуаций… Ну и прочее.

– Я же к тебе не приставал! – опять повысив голос, напомнил он.

– Мы слишком душевно вчера с тобой беседовали. И я тебе столько всего рассказала о себе… Словно душу вывернула, – мрачно призналась Оля.

– Допустим, и я сказал тебе много такого, о чем теперь жалею. И что?

– Я о тебе все утро думала. Я думала о постороннем мужчине. Я не хотела о тебе думать! – с тоской, с раздражением произнесла Оля, залпом допила свой кофе и поставила чашку на деревянный стол.

– Милая моя, ну уж это совсем бред – за мысли себя казнить, – саркастически засмеялся он. – Слушай, а может, зря я к тебе ночью в комнату не заглянул?

– А ты собирался? – вздрогнула Оля и посмотрела Денису в глаза.

Небритый, со сжатыми губами, с морщинкой между бровей, Денис вдруг показался Оле, нет, не красавцем, но очень мужественным каким-то. Смотреть бы и смотреть ему в лицо… Словно в бездну смотреть. И страшно, и все равно тянет.

– Да, собирался, – сказал он.

Оля вздрогнула, внутри вдруг стало жарко, дыхание на миг прервалось. И тут же отпустило. Он собирался. Значит, она еще интересна как женщина. Ее хотят.

– Ты врешь! – засмеялась она.

– Не вру. Я подходил к твоей двери. Ты ее не закрыла.

– Ты хотел зайти ко мне? Зачем?

– Зачем?.. – переспросил он недоуменно. Оля засмеялась. Денис смотрел на нее, широко открыв глаза, со странным выражением, дико, потом вдруг тоже принялся хохотать. – О, ты та еще штучка… Ты провокаторша – вот кто! До чего меня заговорила…

– Я знаю. Прости. Но мне так не по себе! – смеясь, сквозь слезы выдавила из себя Оля. – Сама себя не понимаю.

– Это у тебя нервное, – подыгрывая Оле, с важным видом изрек Денис. – У тебя мандраж из-за свадьбы.

– Да, точно! Я места себе не нахожу… Мне надо срочно ехать в Ярославль, а я сижу тут с тобой и тяну время, – отсмеявшись, Оля смахнула слезы со щек, глубоко вздохнула.

Денис смотрел на нее с улыбкой, как-то очень по-доброму смотрел. Потом сказал:

– Да ты не переживай так. Все будет хорошо. Давай прогуляемся до автомастерской… Может, уже все сделали и твоя машина в порядке. Подожди, я только соберусь.

Он исчез в доме, и Оля осталась одна. Она откинулась на спинку, опять вздохнула прерывисто, чувствуя, как бьется сердце.

Наверное, Денис прав – у нее мандраж из-за предстоящей свадьбы. Но как хорошо, что сейчас она выговорилась! И ведь не стыдно ей было признаться постороннему мужчине в своих мыслях, да и он не стал ничего скрывать.

Судя по всему, он действительно очень хороший человек. В чужую душу не плюнет и сам к людям с открытой душой повернуться не боится.

…Появился Денис минут через пятнадцать – свежевыбритый. Хотя оделся неформально, если можно так выразиться, – в потертых джинсах, сандалиях на босу ногу и белой майке, в народе называемой «алкоголичкой». На всеобщее обозрение выставлены весьма достойные бицепсы-трицепсы. Что ж, мужское кокетство…

– Ух ты! – искренне восхитилась Оля, глядя на его руки. – Да ты спортсмен, оказывается.

Она спустилась с веранды по ступеням, и Денис следом за нею.

– Есть немного, – скромно подтвердил он. И вдруг подхватил Олю на руки, подкинул, перевернул в воздухе и вновь поставил на землю. Все это произошло буквально за пару секунд, она даже вскрикнуть не успела.

– Денис… – пробормотала она. Оглядела подол сарафана, потом ладонями поправила волосы.

– Что?

– Ты…

– Что – что?.. – спросил он как ни в чем не бывало.

– Нет, ничего, – махнула она рукой. Засмеялась: – Дурак ты – вот кто.

Раньше бы она обиделась на подобную выходку со стороны мужчины. Испугалась и обиделась бы. И держалась бы подальше от «психа», способного на такое. Наверное, в городе, особенно в Москве, поведение Дениса смотрелось бы странно и дико. Но здесь, в глуши, в саду, под жарким летним небом, под треск кузнечиков, спрятавшихся в траве, эти «кульбиты» в воздухе выглядели вполне себе мило. Тем более что Оля никак, ну никак не пострадала, даже подол ее сарафана не шелохнулся. Простые деревенские развлечения, для простых деревенских парней… Глупые, но невинные шуточки на пленэре.

Да, Денис не являлся в полном смысле деревенским жителем, и по возрасту его уже нельзя было назвать парнем, но обидеться на него Оля почему-то не смогла.

И еще, наверное, дело было в том, что Денис вызывал у нее доверие. Он вот такой, какой есть – не уронит, не причинит боль. Ему можно. Его руки кажутся надежными.

Они перебрались на улицу по все еще лежавшему на земле участку забора.

– Далеко автомастерская?

– Нет, пять минут. А хочешь, на моей машине доедем? Я ее сейчас из гаража пригоню…

– Нет-нет, пешком! Хватит с меня пока уже этих машин.

– Ты про аварию? А как же ты поедешь в Ярославль?

– Очень медленно и осторожно. И потом, тогда лил дождь, дорога мокрая…

Они свернули с главной дороги в проулок.

Оля шла рядом с Денисом и смотрела по сторонам. Невысокие дома за оградами, палисадники, ягоды на кустах…

Потом – улица, которую можно было назвать центральной. Магазинчики, прохожие, припаркованные автомобили.

– Стоп! – вдруг схватил Олю за руку Денис. – Свадебный салон. Видишь, на той стороне? Никогда раньше не обращал на него внимания… А оказывается, у нас в Кострове есть свадебный салон!

– Ну да, свадебный салон… – пробормотала Оля. – А что?

– Сколько стоило твое платье? То, которое я сжег? Я хочу возместить убыток. Увидел этот магазинчик и вспомнил. Должок за мной.

– Ай, перестань…

– Я обязан! – нетерпеливо перебил ее он.

– Ты не обязан, поскольку я снесла машиной фонтан.

– Фонтан жалко, да, – хмурясь, признался Денис. – Но, если честно, от этого фонтана мало толку было. Лягушки там завелись, комары… Он изначально не по технологии сооружен был, что-то с ним не то. Бог с ним, с фонтаном этим, Оля. Если бы не ты, я бы еще с ним сколько лет маялся…

– Тебе не стыдно? – вздохнула она.

– За что?

– За то, что ты так легко отрекаешься от фонтана, который построила Лена?

– Стыдно, – подумав, согласился мужчина. – Но стыдно и тебя за него попрекать.

– Я же обезьяна с гранатой…

– О, ты и это решила мне припомнить! – воздел он руки. – Я кругом перед тобой виноват, да… И все же – сколько стоило твое платье?

– Недешево. Но смысл не в деньгах… – задумалась Оля. – А в самом платье. Попробуй найди подходящее… Знаешь что? Давай зайдем в этот салон и попытаемся подобрать мне новое. А ты оплатишь покупку, если уж тебе так хочется искупить вину.

– Отлично. Идем в салон и купим тебе самое лучшее платье! Иначе совесть меня будет мучить до конца жизни, я клянусь, – обрадовался Денис. Но тут же нахмурился: – Ты думаешь, ты найдешь у нас здесь, в Кострове, хорошее платье? Это же не Москва…

– Ну и что! – возразила Оля. – Если хочешь знать, все платья шьются где-нибудь в Китае или где там… Только в Москве они продаются дороже. Некоторые специально ездят в провинцию, чтобы не переплачивать, за свадебными платьями или еще за чем… За услугами. У нас вон завкафедрой в Новгород, к сестре своей ездила на зимние каникулы и там себе прекрасные вставные зубы сделала. В два раза дешевле, чем в Москве. Словом, я о чем: если я сейчас подберу себе подходящее платье, то буду просто счастлива.

…В свадебном салоне царила сонная тишина, солнце свободно лилось сквозь прозрачные, отмытые стекла, пахло деревом.

Скрипнула дверь, и навстречу Оле с Денисом вышла моложавая, лет пятидесяти, высокая женщина.

– Чего желаем, молодые люди? – поздоровавшись, приветливо, негромким, печальным голосом спросила она.

– Вот платье для невесты ищем, – Денис взял Олю за руку.

Женщина улыбнулась хоть и печально по-прежнему, но доброжелательно – вероятно, она приняла их за жениха с невестой.

…В этот раз примерка проходила спокойно и легко. Никто не досаждал Оле с бестолковыми разговорами, не стремился втюхать ей первую попавшуюся модель, не смотрел оценивающе – с завистью к чужому счастью или, наоборот, с пренебрежением. Никто не торопил Олю с примеркой и вместе с тем не отделывался равнодушным «вам идет, девушка».

Хозяйка салона, судя по всему, с душой относилась к своей работе. Прислушивалась к замечаниям и просьбам Оли, отличалась терпением. Странная женщина эта хозяйка – сама на вид печальная, глаза словно исплаканные (горе у этой женщины какое, что ли?), но вместе с тем искренне расположена к посетительнице, словно сама радуется чужому празднику.

У Оли остались самые приятные впечатления от этой примерки. Да и присутствие Дениса сейчас ничуть не мешало молодой женщине.

Он с большим азартом участвовал в обсуждении каждого наряда. Искупал свою вину? Да какая вина, никто же не виноват… Наверное, он просто неравнодушный человек.

– А это? Как тебе? – в очередной раз вышла Оля из примерочной – в платье с пышной юбкой и гладким лифом. И открытыми плечами.

– Мне нравится! Ты похожа на принцессу, – одобрительно кивнул Денис. – Короны только на голове не хватает.

– Я не хочу выглядеть принцессой, я хочу… Ах да, я сама не знаю, что я хочу, – всплеснула руками Оля, разглядывая свое отражение в зеркале. – Но, кажется, это и правда лучший вариант. Давай его купим.

– Давай, – энергично согласился мужчина.

– Ну, если жених одобряет, – кивнула хозяйка.

– Он не жених! – вдруг испугалась чего-то Оля. – Я бы ни за что не показалась своему жениху в платье до свадебной церемонии. Это не жених.

– Простите, я думала, что вы жених, – смутилась хозяйка. – Но тогда, если позволите, давайте примерим еще один наряд.

– Еще? Ты как? – Оля повернулась к своему спутнику. – Не очень утомился?

– Ни капли, – важно ответил Денис. – Жду нового выхода. Давай, дефилируй тут передо мной – туда-сюда…

– Да ты издеваешься! – рассердилась Оля. – А вот возьму и правда буду тут целый день дефилировать, сколько захочу.

В этот раз хозяйка предложила Оле в примерочной костюм – жакет и юбку из гладкой белой, с едва заметным оттенком розового, ткани. С маленькой шляпкой-таблеткой из того же материала.

– Распаренное же, в смысле раздельное, нельзя… – с сомнением пробормотала Оля, глядя на этот наряд. – Примета есть такая. Надо именно платье, а не костюм на свадьбу.

– Никто не заставляет вас покупать. Примерьте, – улыбнулась хозяйка своей странной, печальной улыбкой. – Просто мне кажется, именно этот костюм вам подойдет. А приметы… Мне кажется, иногда мы счастливы не благодаря, а вопреки. Я вот в свое время все приметы старалась соблюсти, а толку… – она безнадежно махнула рукой.

Поддавшись уговорам хозяйки, Оля надела костюм, старательно пристроила на волосах шляпу-таблетку. Взглянула на себя в зеркало и ахнула.

Это была она и не она.

Принцесса, но принцесса не из детской сказки, а из какого-нибудь романтичного старого фильма, в котором играет Одри Хёпберн, например.Настоящая принцесса. Да-да, в подобных нарядах красовались когда-то и Грейс Келли, и Жаклин Кеннеди…

Костюмчик в стиле шестидесятых годов – простой крой, матовая благородная ткань, минимум деталей. Облегающий жакет и чуть расклешенная юбка ниже колена.

– Перчатки еще, пожалуйста, наденьте. Без них никак.

Аккуратные маленькие перчатки еще больше убедили Олю в том, что хозяйка салона знает свое дело – именно они сделали образ законченным.

– И вот еще туфли-лодочки… Как раз ваш размер, тридцать пятый, если я не ошибаюсь.

– Какой ужас! – встав в аккуратные туфли-лодочки, с отчаянием произнесла Оля, глядя на себя в зеркало.

– Почему ужас? – испугалась хозяйка салона.

– Это все настолько идеально, что… я сама себя не узнаю, – призналась Оля. – Но это не платье, это костюм. Из двух предметов, то есть верх отдельно и низ отдельно. И он совсем не то, о чем просил жених!

– Что ж, покупайте тогда то платье, предыдущее, – покорно произнесла хозяйка.

– Да я уже не могу и думать про то… – Оля махнула рукой, выскочила из примерочной, повернулась перед Денисом, сидевшим в кресле: – А тебе как? Не то? Скажи, что не то!

Денис терпеть не мог магазины – вернее, не их самих, а того, что на магазины, особенно одежные, тратилось слишком много времени. Сними свое, старое, натяни на себя новое, огляди себя со всех сторон, потом сними, опять надень свое… А уж ждать возле примерочной женщину, выбирающую себе наряд, и при этом выдавливать из себя советы и слова восхищения – и вовсе последнее дело.

Денис в свое время изрядно настрадался, сопровождая Лену по магазинам. Поэтому сейчас он сам не понимал, почему влез в эту историю со свадебным платьем. Проще было отдать деньги Оле, чем выбирать вместе с ней наряд для предстоящего торжества. Но нет, он не пошел по пути наименьшего сопротивления.

Наверное, Денису нравилось проводить время со своей новой знакомой. Ему нравилось смотреть на Олю, болтать с ней. Шутить.

Лена не раз говорила, что у него дурацкие шуточки, а вот Оля спокойно к его выходкам относилась и, более того, сама подхватывала их, умело отшучивалась.

Когда Денис беседовал с Олей, он постоянно чувствовал некое волнение, как адреналин выбрасывается в кровь, что ли… Их общение – это игра, это опасно и увлекательно, это как хождение по канату, натянутому над пропастью. Мужчине хотелось, чтобы это длилось как можно дольше.

Поэтому даже примерка свадебных платьев Олей показалась ему забавным мероприятием. Он активно участвовал в обсуждении нарядов, без всякого стеснения разглядывал Олю – то в декольте, то с разрезом на боку, открывающем ее ноги.

Черт возьми, это ж приятно – любоваться красивой женщиной!

Хотя, если честно, все свадебные платья показались Денису одинаковыми. Одинаково хорошими. Непонятно, как из этого многообразного однообразия женщины умудрялись выбирать что-либо свое…

Но в последнем своем выходе Оля все-таки сразила Дениса. Она вышла в чем-то таком нежном, бледно-бледно-розовом, не в этом дурацком белом и совсем не похожем на прежние наряды. И показалась мужчине чуть не ангелом.

– А тебе как? Не то? Скажи, что не то! – повернувшись перед ним, выпалила Оля возбужденно.

Денис ничего не мог произнести в первый момент. Просто поднял большой палец.

– Почему? Это же не то, все не то!

– Отлично! – наконец смог выдохнуть он. И добавил с досадой: – А почему не то? Хорошо же сидит…

– Ты не понимаешь. Должно быть платье, а не юбка-пиджак…

– Почему?

– Да потому что тогда жизнь у молодоженов будет раздельной. А эти перчатки? У невесты перчатки должны быть до локтя, иначе считается, что она потом всю жизнь локти себе кусать будет…

Оля говорила и говорила что-то там про туфли с закрытым носом, про длинную фату и прочее, непонятное.

– Но почему твои туфли и твое платье должны чего-то там? – пожал он плечами. – Кому должны?

– Мне. Потому что примета!

– Ах, примета… Ты настолько суеверная?

– Нет, – подумав, призналась Оля. – Но вроде как полагается…

– Я соблюла все приметы, – встряла в их разговор хозяйка салона, долговязая сухая тетка с длинным постным лицом, чем-то напоминающая монашку. – В свое время, когда готовилась к свадьбе. Все-все-все приметы учла. И… толку-то… – Она не договорила, безнадежно махнула рукой.

– Это психологически понятно, – сказал Денис, разглядывая Олины ноги. – Чем сильнее не уверен человек в себе, в своем партнере, тем больше он зацикливается на приметах и ритуалах. Потому что не верит, что просто так, сам по себе, может быть счастлив.

– Ты думаешь? – растерянно спросила Оля. – Но я верю, что люблю Сережу и что он любит меня… Ах, ладно, пусть будет этот костюм! – сердито топнув ногой, воскликнула она.

– Только бы его подшить чуть, подогнать по длине… Немного не на ваш рост, – опять встряла хозяйка салона. Села на корточки и принялась подкалывать подол булавками. – Вот смотрите: всего сантиметров пять убрать – и просто идеально…

– Типичная для меня ситуация, – глядя в зеркало, согласилась Оля. – Всю жизнь приходится подшивать – то брюки, то подол у платьев, то рукава. – Она повернулась и сказала с усмешкой, глядя Денису в глаза: – Вот такая у меня нестандартная фигура.

– Пусть подшивают. В чем проблема-то? – пожал он плечами, опять считая эту проблему надуманной. Вполне себе у Оли стандартная, очень красивая фигура. – Это долго? За час управитесь?

– Час? – опешила хозяйка салона. – Что вы!.. Тут отпарывать низ у основной юбки, потом опять подгибать и нижнюю юбку тоже надо откорректировать. Ткань сложная к тому же. Ручная работа. Раньше завтрашнего дня не получится.

– Завтрашнего дня?! – ахнула Оля. – Мне уже сегодня надо ехать…

Денис почувствовал, как бьется у него сердце.

– А почему бы тебе не поехать завтра? – стараясь выглядеть невозмутимым, спокойно произнес он. – Свадьба в субботу, сегодня четверг. Получишь завтра свое платье, в пятницу, и спокойно отправишься в Ярославль. Ты все успеешь. Тем более ты говорила, что всеми делами там распоряжается Сергей.

– А моя прическа? А ногти?

– Утром все сделаешь, в субботу, – хладнокровно произнес Денис. – Кто ж прическу накануне делает? Не будешь же ты с ней спать…

– Ну да. Только я хотела заранее обсудить это все с мастером… – пробормотала Оля. – И время надо, чтобы мастера найти. В Москве у меня есть свой, девушка проверенная, она мои вкусы знает, но в Ярославле…

– Тогда зачем идти к непроверенному мастеру? – спокойно произнесла хозяйка салона. – Есть риск, что он все испортит. Вы прекрасно выглядите, милая невеста, вы, судя по всему, сами можете справиться с укладкой и макияжем. Я в этом бизнесе давно работаю и знаю, что иногда лучше оставить все как есть, чем чрезмерно усердствовать.

Оля молчала, всем своим видом выражая смятение, а Денис смотрел на нее и повторял мысленно: «Соглашайся. Соглашайся же!»

– Но… но где же мне жить до завтрашнего дня? – наконец неуверенно произнесла она.

– У меня. Там же, где и сегодня. До пятницы я совершенно свободен.

– Денис…

– Что? Чем тебе плох мой дом? Чем я тебя не устраиваю?

– У тебя прекрасный дом и ты меня устраиваешь, – с тоской произнесла Оля. – Но я не могу…

Похоже, она уже сломалась, уже была готова остаться. Надо только закрепить результат, не дать ей много думать.

– Ну и прекрасно, – Денис потянул ее за локоть обратно к примерочной. – Так, быстренько переодевайся, а я пока расплачу́сь. Завтра снова сюда придем и получим твое платье… и машину твою, кстати, тоже завтра можно из автосервиса забрать. Ты не понимаешь, Оля, насколько удачно все складывается! Ты практически без потерь вышла из всей этой ситуации… Ну и что, что времени впритык. Зато ты успела. У тебя машина на ходу, есть платье и прочее… Расслабься! Главное перед свадьбой – выглядеть отдохнувшей и довольной… – Он болтал и болтал, пока расплачивался за свадебный наряд, пока ждал Олю под дверью примерочной.

Наконец она вышла, в своем сарафане под цвет глаз, притихшая и растерянная.

Денис, не давая Оле опомниться, потащил ее на улицу, уверяя, что она много потеряет, если не прогуляется сейчас по Кострову, не посмотрит все достопримечательности этого города.

Особых достопримечательностей в Кострове не имелось – обычный провинциальный городишко, бывшая мещанская слобода, из интересного – пожарная часть постройки конца XIX века да краеведческий музей. Но какое это имело сейчас значение!

Главное – заставить Олю остаться здесь еще на один день.

Зачем? Зачем это надо было Денису?

Гм, сложный вопрос. Он не мог сам себе на него ответить. Он просто не представлял, как можно отпустить эту женщину сегодня. Пусть она будет рядом хотя бы еще один день.

…Они бродили по городу, Денис говорил, не умолкая, о Кострове, о его жителях, о том, что происходило в городе в последнее время.

– Так ты здесь родился, это твой родной город? – наконец не выдержала, встряла в его монолог Оля.

– Нет, я москвич. Тут у меня типа дачи. Купил дом давно, по оказии… Для жены. Вроде и не глухая деревня, хоть какая цивилизация, но и воздух свежий. Для здоровья полезно.

– Для жены… – эхом отозвалась Оля. – Она болела? Извини, если я опять лезу не в свое дело…

– Ничего. Она не болела. Физически – все хорошо, – нашел в себе силы признаться Денис. – Но имелись определенные проблемы.

– Не хочешь – не говори.

– Нет, почему… Только давай сядем. Как тебе здесь? – Денис остановился напротив летнего кафе. Лишь парочка посетителей за одним столиком да они с Олей.

– Прекрасно. Как раз можно пообедать. Пополам расплатимся.

– Нет, я заплачу́.

– Опять? Мы в расчете, Денис. Так нельзя…

– Послушай, а если мне это в радость?! – рассердился он.

– А я не хочу тебя радовать. С какой стати мне тебя радовать? – возмутилась Оля. – Ты мне не сват, не брат…

– Я твой друг, ты забыла? Я твой новый друг.

– Если мы друзья, то мы на равных! Я хочу за себя заплатить, – Оля упрямилась.

– А я тебе не позволю!

– Но я тогда буду тебе обязанной…

Они, продолжая спорить, сели за столик, девушка-официантка принесла им меню. Денис, пользуясь случаем, сменил тему и на правах знатока местной кухни сделал заказ.

Официантка ушла, они с Олей остались вдвоем. Оля задумчиво смотрела на ограду, всю увитую диким виноградом.

– Что за проблемы были у твоей жены? – тихо спросила молодая женщина.

– Проблемы психологического рода. Лена не сумасшедшая, но в свое время пережила одну неприятную ситуацию, которая наложила отпечаток на ее характер, на жизнь.

– Ой, лучше не надо…

– Нет, я расскажу, раз уж ты спросила, – усмехнулся Денис. – Ее родителей убили, считай, прямо на ее глазах.

– Пожалуйста, не надо.

– Ты все спрашиваешь – значит, тебе любопытно. Ты задаешь вопросы, так что будь готова к ответам.

– Хорошо, рассказывай, – вздохнула Оля. – Но почему ты говоришь «ее родителей», ведь у Лены есть сестра, Тася?

– Ты права, я неправильно выразился. – Официантка принесла заказ. – Спасибо. Так вот. Лене было лет двадцать, когда произошла эта трагедия. Их с Тасей родители, уже очень пожилые люди, жили в деревне, они там поселились на пенсии. Купили дочерям, Лене и Тасе, по квартире, а сами уехали из Москвы, поближе к природе. Денежки у них водились. Сосед, пьющий дядька, странный тип, занял у стариков деньги, а отдавать не захотел. Ну и убил их. Лена приехала к родителям, а там… Словом, она первой оказалась на месте преступления.

– О господи! А Тася?

– Тася в то время находилась далеко, где-то на сибирских реках, сплавлялась со своей компанией на лодках… Как это называется… Рафтинг, кажется. Ни связи с ней, ничего не было. Словом, все упало на плечи Лены – и опознание, и следствие, и похороны… все. Тася приехала только через две недели. Конечно, смерть родителей для Таси тоже явилась шоком, но она не пережила то, через что пришлось пройти Лене…

– Бедная Лена.

– Да, бедная Лена. Она с тех пор сторонилась людей, не особо им доверяла. Как только она мне смогла поверить… Вскоре после тех событий мы с ней познакомились, случилась любовь. Мы поженились. В большом городе она жить не хотела, а деревню, в ее классическом виде, после пережитого терпеть не могла. Пришлось найти дом в Кострове.

– Минутку! Вы что, жили здесь вдвоем? А клиника в Москве?

– Я работал в Москве, а Лена – тут, с весны до осени в основном. Я к ней ездил каждую свободную минуту. Зимой она – в Москве, да…

– А как же она работала? Или она не работала? – удивилась Оля.

– Она не работала. Но это не значит, что она являлась бездельницей! – сурово заметил он. – Лена была замечательной хозяйкой. В доме, на участке – идеальный порядок. Постоянно делала заготовки… Весь погреб был забит ими, я говорил уже. А еще она любила рисовать, лепить… Фонтан – ее последняя работа.