Чужое сердце или проклятуха поневоле

Глава 19: язык из стана врага

Когда я проревелась и успокоилась, то сама пошла выбираться из обрыва. Легче не стало, но а что ещё делать? Вити и Хана в машине не оказалось. Само по себе это неплохо. Следы на земле, если они и были, размыл дождь. Меня испугала кровь на руле, сидении и приборной панели, но само по себе её наличие ещё толком ничего не означало, не лужи же её там натекли. Витя мог просто поранить руку, например, и залапать всё вокруг себя. На позитивную версию событий я пыталась настраивать себя всё время, пока молча шла с бородачом в деревню сектантов. Насчёт этих товарищей я уже всё для себя решила.

А всё же, если Витя выбрался, то где он? Ушёл к реконструкторов за помощью, или его держит в заложниках пророк секты «богоматерей»? А может, он укрылся в лесу и… бросил меня?

На обратном пути я уже не рассматривала трясогузок, кузнечиков или молодые деревья на окраине леса. Солнце уже поднялось выше, и всё вокруг купалось в его тёплых лучах. Всё, но не я. Когда эмоции схлынули, я снова оказалась перед вопросом о том, что же делать дальше.

Принято считать, что дорога в обратную сторону — всегда короче, но в этот раз мне казалось, что я всё иду и иду, но ближе деревня не становится. Как в том мультике, где девочка бежала со всех ног, чтоб просто оставаться на месте.

Бородач шёл рядом молча. Если подумать, я вообще не слышала, чтобы он разговаривал. Когда я бежала к машине, увидев её в овраге, он, кажется, пытался кричать, но это и ветер мог свистеть у меня в ушах. Я же неслась, ничего толком не разбирая, ни звуков, ни мимо проносящихся картин.

Как же машина оказалась в овраге? Последнее, что помню — это как засыпала, после странного отвара. Что же произошло? Почему на мне даже синяков особо нет, а Витина сторона вся в крови? Из вопросов можно свитер связать, и ещё на шапку останется. Призрачные надежды, что ситуация разрулится сама собой, или её решит Витя, рассыпались о реальность в овраге. Надо собраться и разузнать что это за место, откуда в нём взялась странная секта, а ещё желательно не отсвечивать, пока чумовые не выйдут на связь.

— Как тебя зовут? — решила я начать с простого.

Бородач не ответил мне, но показалось, что зашагал быстрее. Кажется, впереди наконец-то наметился конечный пункт нашего маршрута.

— Друзья зовут меня Соней, ну а ты можешь звать меня София, если не хочешь быть моим другом, — обратилась я к манипуляции на уровне детского сада.

Спутник упорно молчал. Выражение лица его было каким-то отрешённым. Я начинала злиться. Последние сутки главной моей эмоцией был страх, но теперь я снова ощущала, как потягивает от гнева живот.

— Да говори же ты! — психанула я.

— Нъе м-а-а-г-у, — ответил мне громила и резко остановился.

У бородача был растерянный взгляд. Он высунул изо рта язык, поворочал им, и даже как будто пытался рассмотреть, из-за чего глаза сошлись на переносице. Бородач закрыл рот, но было видно, что он продолжает ворочать языком. Глаза его расширились в чётко определяемом удивлении. Сейчас он был похож на растерянного ребёнка, который потерял маму в супермаркете и стоит, не зная, что делать.

— Святая Мария! — неожиданно и очень экспрессивно кинулся он мне в ноги и обвил их своими лапищами.

— Эй, эй, полегче, мужчина, — пыталась я отодрать этого сумасшедшего от себя.

— Святая Мария — Целительница, — продолжал свою мантру здоровяк.

Я стояла и не знала, что это всё значит и как с этим быть. Так, ну с именем понятно. Совсем забыла, что представилась Марией на утренней сходке этих сумасшедших. Похоже, что мою фразу про Соню громила пропустил мимо ушей, и это к лучшему! Надо быть поаккуратнее, чтобы не палиться по мелочам.

— Спасибо, что вернула мне язык, Целительница, теперь я снова могу говорить, — прояснил для меня кое-что этот невменько.

Перед тем как бородач заговорил, я, кажется, злилась. Это случилось опять, мои неадекватные таланты снова в деле. Как же хреново, что я не умею этим управлять. Вон человеку язык отрастила, ай да я, ай да Целительница-София. Если не договорюсь с этим персонажем прямо сейчас, мой план про «не отсвечивать» накроется шайкой-лейкой из красно-жёлтого металла.

— Пожалуйста, встань и скажи, как тебя зовут, — как можно мягче попросила я, вытягивая его под руки вверх.

— Глеб, — выполнил мою просьбу здоровяк.

Я улыбнулась ему в ответ, взяла под руку и сделала шаг вперёд, намекая, что мы можем идти дальше. Глеб сопротивляться не стал. Оставшуюся часть дороги мы говорили, и собеседник открылся мне с неожиданной стороны. Оказалось, что Глеб воевал в одной из не столь давних военных кампаний, был пленён, его пытали и отрезали язык. Чудом он выжил, вернулся домой, но освоиться не смог. Пил. Потерял жильё. Однажды соседка позвала его с собой в храм, а он пошёл. Там он познакомился с Василием и хоть внешность Лучезарного напоминала ему о боли плена, Глеб посчитал такой фактор испытанием божьим. Идеи о том, что на землю придёт Христос и всех нас спасёт, помогала бывшему пленнику жить без оглядки на прошлое.

— Дай мне обещание, Глеб, — поспешила я попросить, когда мы уже почти дошли до Дома Культуры.

— Любое, какое захочешь, Святая Мария, — охотно отозвался бывший военный.

— Вот, да, насчёт этого. Никто не должен знать пока, что я… умею творить чудеса. Помолчи пару дней, как прежде, — начала я, а потом добавила, — я не смогла остаться глухой к твоей боли и вернула тебе речь, но если хочешь отблагодарить, то сохрани это в секрете, иначе погубишь меня.

Он смотрел внимательно, изучал, выжидал, что-то обдумывал. Но во взгляде его не было злобы или недоверия. Он смотрел как молодой радостный щенок, которому всё любопытно, но не всё понятно в этом мире.

— Я верный твой слуга и позабочусь о тебе, Свя… Я позабочусь о тебе, Мария, — к моему облегчению пообещал Глеб.

Мужчина поклонился и поцеловал мне руку. Он вложил в свой жест столько благодарности, что я чувствовала её кожей. Теперь я знала, что дела мои стали чуточку лучше, чем десять минут назад. Так, по крайней мере, казалось. У меня, возможно, появился союзник в этом дурдоме. Кстати, исцелять людей оказалось очень приятно. Интересно, будет ли доставлять мне столько же удовольствия наказание болезнью тех, кто это заслужил. Почему-то думается, что нет. Может быть, работать с чумовыми и не придётся, если всё и дальше будет складываться мне на руку, как сегодня. Но, что-то мне подсказывает, что сюрпризов впереди ещё полная варежка.

Когда мы с Глебом добрались до Дома Культуры, завтрак сектантов уже был окончен. Получалось, что мы бродили больше двух часов, хотя всего-то сходили туда и обратно к машине. Что-то в этой деревне не так с пространственно-временными связями. Ну, либо на стрессе я потерялась во времени. Так или иначе, но завтрак пропущен, а жрать хочется. Да, именно жрать, потому что последний раз меня кормили примерно сутки назад.

Где можно раздобыть еды я не знала, поэтому пришлось потихонечку спросить об этом у моего нового друга, когда никто не видел. Он проводил меня до старых домов, где я с воодушевлением разорила чьи-то грядки. А апофеозом всего это стал разросшийся куст лесной малины у забора, с мелкими, но очень вкусными ягодками. В детстве мы с бабушкой часто ходили в лес по грибы, ягоды и так просто, белочек посмотреть. Однажды мы там даже выкопали кустик лесной малины, но у нас она не прижилась. Бабушка, знала б ты тогда при каких обстоятельствах твой «пряничек» в следующий раз поест лесной малины…