Чувственное исцеление

Глава 4

— Перед тем, как начать лечение, я хотела бы задать тебе несколько вопросов. О той ночи и вообще.

Патрик поежился, плотнее закутавшись в одеяло.

— Я бы тоже хотел кое-что узнать, — сказал он ей в тон, разглядывая белую ткань на своих коленях. — Перед началом лечения. Например, твое имя. Ты ухаживаешь за мной не один день, но так и не представилась.

— Астрид, — после небольшой паузы, словно бы неохотно назвалась женщина.

«Астрид…» — мысленно повторил пациент, и его сердце отчего-то забилось чаще.

Он вспомнил руки Астрид на своем теле — там, где никто никогда его не касался.

Хотя, возможно, те уродливые гоблинши в тюрьме успели хорошенько его полапать, пока он себя не контролировал. Патрик не помнил. Возвращаясь мыслями к той ночи, он видел лишь алую мглу и мелькающие в ней обрывистые фрагменты.

— Теперь твоя очередь отвечать. — Красавица подвинула стул ближе к постели, и запах ее мятного шампуня усилился. Патрик незаметно ловил этот свежий, волнующий аромат ноздрями.

Грядущие вопросы пугали. Как и возможные методы лечения.

Что будет делать с ним эта решительная особа? Она выглядела человеком, готовым вытрясти из тебя душу, но добиться цели.

Трепетали свечи. За плотными шторами ревел ветер, а в соседней комнате поскрипывала кровать и чудились стоны — мужские и женские. Похоже, за стеной кто-то занимался любовью, ему это не показалось, потому что Астрид тоже прислушалась.

— Айвери, — покачала она головой.

В следующую секунду ее тон стал деловым, Астрид выпрямилась на стуле, сложила руки на коленях и спросила с невозмутимым видом:

— Я правильно поняла, той ночью тебе так и не удалось излиться?

Под одеялом Патрик сгорбился. Этот разговор был пыткой.

— Не удалось.

— Когда-нибудь у тебя уже были проблемы такого рода? Неудачи с женщинами. Я говорю про вялость в постели.

Патрик покраснел и закашлялся.

— Нет!

— А женщины у тебя вообще были?

Он шумно вздохнул, чувствуя, как щиплет лицо от прилившего румянца. Он и до этого вопроса был красным, а теперь боялся даже представить, как выглядит со стороны.

— Были. Женщины. У меня.

Почему-то было стыдно признаться в своей неопытности. Особенно в свете того, что случилось.

Отцом Патрика был человек, матерью — эльфийка. Эльфы и люди по-разному относились к добрачным связям. Мать прививала сыновьям целомудрие. Отец в день совершеннолетия оплатил обоим бордельных девок. Старший брат Патрика, этот подонок, который подставил его и упрятал в тюрьму, с удовольствием предавался разврату в продажных объятиях. Патрик сбежал, ибо все эти алые рабочие губы и утомленные лица под тоннами краски вызывали у него не желание, а гадливость. Отцу Патрик сказал, что стал нормальным мужиком. С того дня прошло семь лет, а он так и не познал женщину. И возможно, уже и не доведется.

Астрид — человек. Для нее эльфийское целомудрие — что-то глупое и старомодное, подходящее только молодым девицам, но никак не мужчине. Она наверняка решит, что у него и правда всегда были проблемы ниже пояса, раз он до сих пор не...

— Ясно, хорошо, — кивнула целительница своим мыслям. — Могу я снова тебя осмотреть?

Она красноречиво покосилась на его пах.

Патрик задрожал от неловкости и предвкушения. Ему ужасно хотелось, чтобы она потрогала его там, и в то же время он умирал от стыда.

Затаив дыхание, он откинул в сторону одеяло и, помедлив, взялся за пояс своих подштанников. Спустил их, обнажив лобок с редкими волосками и крупный расслабленный член, лежащий на мошонке. И замер, в нетерпении ожидая, когда Астрид прикоснется к нему.

А та шепнула:

— Не воспринимай меня как женщину. Я врачевательница, и это моя работа.

Не воспринимай как женщину — сказала красавица с пухлыми губами и соблазнительными округлостями. Что это, если не издевка?

Руки Астрид, нежные и теплые, накрыли его усталое мужество, и Патрик напрягся. Тяжело дыша, он смотрел на огонек свечи на прикроватной тумбе, а целительница тем временем развела его ноги шире и покатала в ладони мягкую мошонку. Мышцы его раздвинутых бедер задрожали.

— Так приятно? — спросила Астрид все тем же деловым тоном, будто проводила научный эксперимент, а не ласкала мужчину между ног.

— Да, — тихо выдохнул Патрик.

— А так? — она взяла его член в кольцо пальцев и осторожно двинула кулаком.

В ответ Патрик зашипел сквозь зубы и подтянулся выше на подушках. Бедра дернулись, словно его пугало удовольствие, которое дарила эта ласковая рука, и он хотел закрыться от нее. Но на самом деле не хотел, поэтому заставил себя расслабиться и лежать смирно. Отдаваясь нежным прикосновениям Астрид, он чувствовал себя уязвимым. С него будто сняли не только штаны, но и кожу.

— Приятно? — снова спросила целительница.

Патрик промычал что-то невразумительное. В паху сладостно ныло, соски встали торчком. Захотелось сжать их между пальцами, а лучше — чтобы это сделала Астрид: выкрутила и потянула оба его соска до приятной боли. Вместо этого она большим пальцем погладила головку его члена, и Патрик застонал. Громко. Стыдно. В голос. Забывшись, он откинулся на подушку и прикрыл веки, а его бедра сами собой качнулись навстречу удовольствию.

Ему было так хорошо, что он давно должен был стать твердым, но…

— Странно. Ты откровенно наслаждаешься моими прикосновениями, но тело не реагирует должным образом.

«Откровенно наслаждаешься…» — Патрик вспыхнул.

К его огромной досаде, Астрид отстранилась и убрала руки от его паха.

Патрик сразу же натянул белье обратно.

Не замечая его смущения, целительница сказала:

— Пока я готова предложить тебе три способа лечения твоего недуга. Один из них приятный, а от другого ты вряд ли будешь в восторге.

— А третий? — поерзал на постели Патрик.

Вместо ответа Астрид выразительно кашлянула в кулак.