Цунами. История двух волн

Глава 3

Мне снились рваные, мерзкие сны. Я стояла в подворотне, прислонившись к склизкой каменной стене. Тощие, облезлые собаки обступили меня полукругом. С их желтых зубов капала пена, они не лаяли, просто стояли и сверлили меня злыми глазами. Я боялась двинуться, одна из собак подошла ко мне, клацнула лишайной челюстью у самых ног. Вдруг она положила костлявую лапу мне на колено и двигая юбку вверх заскулила голосом начкафедры: Нина, это просто учебная необходимость, потерпи!

Я вскрикнула и проснулась в ночи незнакомой квартиры, дрожа от холода, события предыдущего дня градом обрушились на меня, и я задохнулась от их тяжести. Я держалась весь вечер, слезы подступили к горлу, и я сначала тихо, прикусывая кулак, потом громче и громче зарыдала. Я рыдала в голос, меня трясло и тошнило так, что я испугалась – сейчас вырвет прямо на чужую простынь. Старалась сдержать рыдания, но они вырывались и душили меня лязгающими собачьими звуками. Дверь зашуршала и в проеме показалась фигура хозяина. Я попыталась сказать, что мне жаль, но вместо этого слезы хлынули из моих глаз с двойной силой. Я зарылась лицом в подушку и, содрогаясь от плача, почувствовала, как он сел на футон рядом со мной. Я пыталась остановиться, но тугая пружина во мне раскручивалась с ужасающей силой. Никак, мне никак не остановиться. Его рука легла на одеяло на моей спине, и он что-то успокаивающе зашептал. Я попросила бы его уйти, но, во-первых не знала слов, во-вторых не могла говорить из-за рыданий, а в-третьих я не хотела, чтобы он уходил. Он гладил меня по спине, а я все плакала, задыхаясь от стыда и страха. Смутно помню, как это произошло, но я оказалась внутри его сомкнутых рук. Мой нос упирался как раз в ворот его пижамы, и внезапно мне стало наплевать на все на свете. Мое тело расслабилось, как будто его выключили из розетки, и я перестала плакать. Мое судорожное дыхание стихало с каждым вдохом, прямо тут под моей правой ладонью я чувствовала удары его сердца. Японец был ужасно горячим, только сейчас я почувствовала, насколько замерзла. От него пахло мылом, нагретым на солнце деревом, сухой травой. Наверное, у меня был нервный срыв. Я закрыла глаза. Мне было тепло, спокойно, безопасно и уютно как никогда. Я была дома.

Я провалилась в сон, не успев осознать, что происходит. И этот сон был глубоким, крепким и надежным, как опоры сейсмоустойчивого здания. Я больше не беспокоилась ни о чем. Просто спала.

В следующий раз проснулась я, как от толчка, перед рассветом. Комната была заполнена призрачным полумраком. Я все так же лежала, уткнувшись носом в грудь обнимающего меня незнакомца. Разве люди могут так пахнуть? Пахнуть домом, воспоминаниями, солнцем? Я лежала, не двигаясь, просто слушала его равномерное дыхание и втягивала носом чудесный запах его кожи. Потом я осторожно подняла голову и взглянула вверх в его лицо. Думала, что он спит, но встретилась взглядом с парой темных глаз в десяти сантиметрах от моего лица. Кровь прихлынула к моим щекам, и я вспыхнула, наверное, до мизинцев ног, но он по-прежнему обнимал меня, и бежать было глупо. Поэтому я просто смотрела ему в глаза в этом рассветном полумраке. И чем дольше мы лежали вот так молча, смотря друг другу в глаза, тем меньше места было в моей груди. Словно у меня в солнечном сплетении разрастался огромный горячий комок, заполняя мою грудь, живот, всю меня изнутри. Мои ладони горели, сердце делало промежутки между ударами все длиннее. И мне казалось, он видит это сквозь меня. Золотая пыль, пляшущая в солнечном луче, вот чем я была в эти секунды. Или часы. Когда я с усилием опустила голову и вспомнила, что нужно дышать тело снова расслабилось и я заснула, не успев досчитать до десяти.

Когда я проснулась в следующий раз, в спальне было пусто. Осторожно поднявшись, выглянула в щель между створками двери. Мой новый знакомый в синих брюках и тонком сером пуловере возился на кухне. Его мокрые, после душа, волосы темными прядями прилипли ко лбу. Утреннее солнце мягко очерчивало его фигуру. Он откинул влажную прядь со лба, мое сердце ухнуло вниз, и я поспешно отпрянула от двери. Стоило признать, что при солнечном свете этот парень выглядит еще лучше, чем вчера вечером. Он был стройным, но с хорошо обрисованными мышцами плеч. Неяпонский японец. Я сложила одеяло на краю футона и вышла в комнату, нарочно шумно открыв дверь. Мы обменялись приветственным взглядом.

Теперь я видела, что глаза у него не черные, а карие, приятного теплого оттенка. Я направилась было в ванную, но он показал мне на стул, там лежали мои джинсы, носки и свитер. Сухие и чистые! Когда он успел их постирать и высушить, я ошарашенно обернулась с открытым ртом и носками в руках. Он посмотрел на меня, носки и неожиданно широко, почти по-американски улыбнулся. Я вздрогнула и сбежала в ванную. Я то думала, на сегодня мое сердце продемонстрировало весь набор имеющихся у него кульбитов. Этот парень выводит меня из себя.

Я почистила зубы, оставила пижаму около раковины, и, подумав, сунула зубную щетку в задний карман джинсов.

А потом я сидела, положив голову на стойку, и смотрела, как он готовит завтрак. Я никогда не видела японца готовящего завтрак, и никогда не видела парня готовящего завтрак, поэтому для меня это было двойным аттракционом.

Он нарезал кубиками овощи и грибы, нагрел на плите бульон для супа и бросил их туда. Потом зачерпнул ложку желтой пасты из банки, развел ее в маленькой тарелке бульона и вылил в суп. Взбил яйца в миске и вылил в сковороду. Поджарил кусок розовой рыбы до хрустящей корочки. Достал из рисоварки пару чашек теплого риса. Положил в маленькую миску что-то вроде квашеной капусты. Аккуратно расставил все это на столе в разнообразных мисках и мисочках, их было больше десятка, и позвал меня завтракать.

Наблюдать за ним было приятно. Он двигался, не задумываясь, явно выполняя одни и те же экономные, но изящные движения день за днем. Его руки аккуратно нарезали, смешивали, наливали, переворачивали. Иногда он поднимал глаза и улыбался мне самым краешком губ, как старой знакомой. Мне было хорошо.

Потом мы завтракали за круглым деревянным столом у окна. И все было очень вкусно, я, кажется, впервые ела такую – полностью японскую – еду. Пока я ела рыбу, внезапно, меня озарила гениальная идея.

– Империал!

Хозяин квартиры посмотрел на меня вопросительно.

– Отель империал, мне нужно в отель Империал, а оттуда я найду дорогу!

– Империал хоутел? – уточнил он, вычленив главное из моей тирады.

Я радостно закивала головой. Он кивнул и невозмутимо показал на мою тарелку. Я покорно принялась за еду.

Через десять минут мы ехали в такси по утренним автострадам. Еще в лифте я ощутила знакомое покалывание в руке, которая была ближе к нему. В такси это ощущение только усилилось. Я рассматривала проплывающие мимо дороги жилые дома. Окна некоторых были всего в нескольких метрах от высокой автострады, и я видела, как люди в них готовят завтрак, гладят одежду и занимаются прочими утренними делами. Не знаю, зачем он поехал со мной, возможно, хотел убедиться, что я снова не запутаюсь в трех указателях. Мне так тоже было спокойнее, поэтому я не возражала.

Мы вышли напротив отеля. Дальше дорогу было нетрудно найти, мы прошли два квартала, пересекли автостраду, свернули во дворы и скоро оказались у двухэтажного домика, где снимал квартиру отец. При виде этого серого облезлого домика я чуть не заплакала от счастья. Я показала своему спутнику ключи. Он кивнул и приложил палец к наручным часам. Еще бы, ему давно пора на работу. Он сейчас уйдет. Мы стояли молча, я не знала, что полагается делать в Японии, если вы случайно спали обнявшись. Внезапно события ночи как живые промелькнули передо мной. Больше всего в тот момент мне хотелось подойти к нему близко-близко и снова вдохнуть этот солнечный аромат. Но сейчас не ночь и я больше не потерявшаяся девочка. Завтра меня ждет Россия, и я с сожалением поднялась по ступеням. С террасы второго этажа я видела, как он обернулся. Мы в последний раз встретились глазами, и он скрылся за углом. Я повернула ключ, вошла в квартиру и разделась. Поставила еще влажные ботинки на подоконник. Включила чайник. Через минуту с ночной смены вернулся отец.

Он не заметил, что дома никто не ночевал.

День мы решили провести в большом торговом центре, купить сувениров, пообедать и немного обновить мой гардероб.

Вечером, сидя у окна, я вдруг поняла, что моя нежданная Япония кончается. Время сыпется вниз, возможно я больше никогда сюда не вернусь. В августе закончится годовой контракт моего отца, и нет никаких причин лететь сюда. Папа заметил, что я рассеяна, но списал это на нежелание возвращаться к учебе и расставаться с ним.

Утром, садясь в такси, я постоянно оглядывалась. Мне казалось, волшебные истории не могут заканчиваться просто так. Вдруг он решит встретиться со мной еще раз. Может быть, я просто находка для одинокого японца? Или наоборот? Может быть, я с его точки зрения совсем непривлекательна. Именно этим объясняется целомудренность прошлой ночи?

Отец обнял меня в последний раз, и я скрылась за стойкой таможенного контроля. Красивые мечты, как яичная скорлупа разрушились о серый бетон реальности.

Мама встретила меня в аэропорту, всю дорогу до дома она обнимала меня и повторяла, как она соскучилась. Стоило включить телефон, как на него пришло сообщение от Риты, а через минуту она позвонила.

– Да, конечно приезжай, – засмеялась я. – У меня есть для тебя подарок.

Мы заперлись в комнате, и я с улыбкой смотрела, как подруга распаковывает кошелек и блокнот с милыми котятами на обложке. Журавлика я тоже привезла.

– Какая прелесть! Это самый красивый кошелек на свете, спасибо Ниночка, мне как раз такого не хватало!

После горячих приветствий мы принялись обмениваться новостями. Ритин бойфренд продолжал быть заботливым, но умудрялся давать поводы для ревности.

– Что значит ревнуешь? А как же жена?

– Жена это другое. Там все по чувству долга, мне наплевать. А вот то, что его видели с блондинкой в пятницу, за это он у меня еще попляшет, я ему всю кровь сверну!

Она это говорила почти радостно, видно было, что соскучилась по эмоциям. Не так то просто оказалось быть покорной любовницей.

Я охотно отвечала на вопросы о красивых местах Токио, показывала фотографии, но о ночном приключении умолчала. Как рассказать о том, о чем даже вспоминать трудно. Воспоминания делали меня беспомощной. Объятия, глаза, луч света, играющий с пылинками. И он просто ушел. Я никогда больше его не увижу.

Я разобрала вещи и унесла грязные в стирку. Прежде чем отправить джинсы в корзину я обшарила карманы и тут, в руке очутился листок плотной бумаги. Я машинально развернула и замерла. Это был желтый стикер с несколькими словами на английском и номером телефона. Это были те самые джинсы, вероятно он положил записку в карман, пока я спала. Мои губы пересохли, казалось, если я заговорю они осыпятся вниз, как штукатурка. Не знаю, как мне удалось выдержать остаток вечера. Я сослалась на усталость после перелета и попрощалась с Ритой. Мама принесла мне чаю, я устроилась перед ноутбуком и запустила переводчик.

"Извини, если я сделал что-то не так.

Телефонный номер и логин скайп. Хиро"

Он оставил мне телефон. Я могла позвонить. Я могла увидеть его еще раз.

Потом я немного остыла, ну позвонила бы я, что с того? Все равно не знаю, что сказать.

Хиро. Так вот, как тебя зовут, добрый самаритянин. Я произнесла пару раз про себя. Потом шепотом вслух. Имя было морозно-хрустящим, ломким, как тонкий утренний лед, на осенних лужах.

Я взяла телефон и набрала в скайпе его логин. На аватаре был, какой то аниме-зверек. Вдохнула поглубже и отправила ему запрос на добавление в друзья.

Он тут же был одобрен.

"Привет" написал он.

"Привет" ответила я. На этом мой словарный запас английского закончился.

"Как у тебя дела?" Для этого мне уже потребовался переводчик. Как у меня дела? Я не знаю. Они были бы лучше, будь ты немного ближе. Как нам общаться? Пару минут я пыталась нервно сформулировать что-то на русском. Потом на английском. Получалось отвратительно. Картонные, шаблонные, ничего не значащие слова. Тогда я подумала, в конце концов, лучше один раз увидеть.

Я открыла окно и сфотографировала ночную заснеженную улицу. Подумала секунду и отправила.

"Россия?" тут же спросил он.

"Да"

Потом было молчание. А я сидела уставившись на телефон, словно на него транслировался гипносеанс. Чуть не подпрыгнула от звука входящего сообщения. Фото.

Вагон метро, в темном стекле отражается Хиро. На голове наушники, смотрит в камеру. Яркое освещение, наклейки призывающие не разговаривать по телефону в метро, множество людей – я словно на несколько секунд вернулась в Токио. Перед сном я долго-долго медитировала на это фото. Так начался мой телефонный роман.