Да, это мой мужчина

1

Шеридан обвел зал пронзительным взглядом. Так поступают все новички, впервые попавшие на голливудскую тусовку, стараясь понять, кто есть кто, с кем надо поговорить, а кого и обойти стороной. Но существовала и еще одна цель. Он шествовал фланирующей походкой среди гостей, словно желая всем своим видом сказать: «Смотрите все сюда — я пришел к вам, неужели я не стою внимания?»

К великому разочарованию Шеридана, ему удалось привлечь внимание только двух перезрелых сценаристок, явившихся сюда поохотиться на любых попавшихся под руку мужчин моложе тридцати. Шеридану было двадцать девять, выглядел он вполне прилично и отличался стройной спортивной фигурой, идеально подходя на роль жертвы двух престарелых хищниц. Кроме них его удостоила вниманием хозяйка вечера — жена продюсера, поспешившая ему навстречу, расплываясь в широкой улыбке.

— Шеридан, дорогой мой, вот и вы! Я страшно рада вашему приходу!

— Мерл, вы, как всегда, очаровательны. — Он солгал с той же легкостью, с какой целовал в щечку своих партнерш. — Шеридан слыл великим специалистом в этом жанре. Немного выпив и снова обведя зал глазами, он несколько развеселился. Но тут до его слуха донеслись слова, испортившие улучшившееся было настроение.

— Сидней, дорогой мой! Вот и вы! Я страшно рада вашему приходу!

«Накрашенная стерва», — подумал Шеридан. Новый гость, такой же актер, как и он, излучая самодовольство («вы же понимаете, что я не чета остальным»), поцеловал хозяйку в нарумяненную щеку и, изображая необыкновенный шарм, осмотрел зал. «Да, в мишурном мире Голливуда трудно привлечь внимание нужных людей», — со вздохом подумал Шеридан, опрокинув еще рюмку и перейдя в наступление — то есть стал демонстрировать всем присутствующим, какой он писаный красавец: сложенный, как Аполлон, блондин с синими глазами. Он включил свою коронную улыбку мощностью в тысячу ватт, на которую моментально клюнула глупо хихикнувшая блондинка.

— Эй, привет, — чуть слышно, одними губами, прошептала она.

Победно улыбнувшись, Шеридан проигнорировал прелести блондинки и прошествовал через террасу к группе гостей, расположившихся у края бассейна. По-настоящему солидные люди — и те, кто стремится, чтобы их считали таковыми, — всегда стоят особняком. Стаканы с выпивкой они держат, словно скипетры. И образовав обычно тесный кружок, ведут себя так, будто весь остальной мир не существует для них. Если судить по этим признакам, то люди у бассейна были действительно очень и очень значительными.

Осторожно приблизившись к ним, Шеридан спрятался за занавесью и пригляделся. Так и есть: два продюсера, один телевизионный воротила — люди то что надо!

— … японцы согласились все купить в последнюю минуту. — Серо-стальные глаза одного из продюсеров мрачно сверкнули на жестком загорелом лице. — Хорошо хоть успели позвонить в кассу…

— Что ты имеешь против нашего брака? — раздался из стоявшего рядом кресла-качалки звонкий голос, и Шеридан раздраженно скосил глаза в его сторону. Стройная длинноногая брюнетка со своей не менее черноволосой подругой устроилась в кресле и отвлекла его от весьма интересного разговора столь влиятельных особ. — Наш брак действует просто фантастически. Мы оба наслаждаемся сексом: я — по вторникам, а он — по пятницам.

Брюнетка перехватила взгляд Шеридана, и он поспешил отвернуться в сторону загорелого продюсера, чтобы она не подумала, будто он хочет составить ей компанию по вторникам. Хотя он и не был ведущим артистом на телевидении, но вовсе не хотел связываться с брюнеткой. Шеридана знали и давали работу, но звезд с неба он не хватал.

«Ну парень, давай не робей, вперед», — подбодрил себя Шеридан и храбро подошел к группе важных персон. Зная, что он, собственно говоря, ничего особенного из себя не представляет, Шеридан заготовил для таких встреч весьма пикантную историю, насквозь, впрочем, фальшивую. Но рассказывал он ее весьма охотно при каждом удобном случае.

— …в фильме двоеженство может выглядеть интересно, — пожав плечами, произнес лысый телевизионный продюсер, чей толстый живот был перетянут широким мексиканским поясом, — в жизни я не одобряю двоеженства — это такое ограничение свободы.

— Все же это не такое ограничение, как родиться на мостовой, — вставил Шеридан, воспользовавшись наступившей паузой.

До сих пор подобный прием срабатывал безотказно, как, собственно, и на этот раз. Все собеседники воззрились на Шеридана. Он многозначительно кивнул и ткнул себя в грудь.

— Я сам родился на мостовой и прекрасно знаю, что это такое.

— Вы… — Загорелый продюсер потер подбородок. — Вы хотите сказать, что родились на улице? То есть у вас не было крыши над головой?

Еще один многозначительный кивок.

— Конечно, я говорю о своем рождении в переносном смысле, но я вышел из самых низов… Меня зовут Шеридан Уорд, я актер. То, что, несмотря на свою наследственность, я все же стал актером, связано с большой драмой, с колоссальным несчастьем.

В этот момент слушателями должно было овладеть простое человеческое сочувствие. Продюсеры посмотрели на Шеридана внимательно и, самое главное, заинтересованно. Очень благодарная публика.

— Когда я был ребенком, то упал с лестницы, сильно ударился головой, и эта травма трагическим образом изменила мой характер. — Шеридан включил свою ослепительную улыбку. — С тех пор я начал упорно и целенаправленно работать над собой, чтобы переделать свою плебейскую натуру.

Затем последовали заученное описание полной лишений жизни, посвященной высокому искусству, и понимающие взгляды слушателей. Все, как всегда. Теперь оставалось только дожидаться интересных предложений…

— Да, теперь все встало с ног на голову. — Один из воротил шоу-бизнеса озабоченно покачал головой. — Пускаешь в эфир какую-нибудь группу с дешевой песенкой, делаешь из нее хит сезона и зарабатываешь на этом миллион долларов, потом продаешь пару тактов рекламной фирме и получаешь еще четыре миллиона.

— Словно найденные на дороге, — вставил свое слово Шеридан.

Загорелый продюсер усмехнулся.

— В прежние времена считалось весьма похвальным укладываться в смету при производстве фильмов, но теперь при самой лучшей рекламе фильм, который планировалось снять за тридцать миллионов, едва удается втиснуть в семьдесят.

Шеридан спиной почувствовал, что его басня не сработала. Не видать ему многомиллионных предложений. Почему так, осталось для него загадкой. Может быть, все дело в той враждебности, которую испытывает к нему одна известная скандалистка из отдела светской хроники, — ее собака как-то набросилась на него, а он в отместку укусил за палец хозяйку? Или же причина заключалась в том, что Шеридан физически не мог разговаривать с неприятными ему людьми и только тупо улыбался в их присутствии, за что они, в свою очередь, считали его слабоумным?

Шеридан приветливо посмотрел на брюнетку, ответившую призывным взглядом.

— Брак — это не цель, а крушение всех надежд, — она обратилась к своей подруге, но фраза предназначалась Шеридану.

Он попытался было снова присоединиться к группе очень важных персон, но не стал этого делать, а, остановившись возле подвыпившей супруги продюсера, улыбнулся ей старомодной блаженной улыбкой. В ответ дама разразилась слезами.

— Такой молодой, такой красивый и… такой ненормальный.

Ну что ж, значит, такова судьба. Если на этой тусовке не удалось получить приличного предложения, то надо, по крайней мере, подцепить красивую девчонку. Своей мишенью он избрал глупо хихикавшую блондинку, которая при первой же попытке с его стороны, облеченной в загадочную улыбку, снова захихикала, томно произнеся при этом:

— На этой вечеринке уже трое мужчин сказали мне, что я самая красивая женщина в этом зале. Один из них был абсолютно трезв!

— Я тоже трезв, но могу сказать и больше. — На лице Шеридана заиграла несмываемая улыбка соблазнителя. — Что вы думаете о полуночном пикнике на берегу…

Блондинка погрозила ему пальчиком.

— Просто фантастика, даже если вы негодяй! — смеясь, воскликнула она.

Шеридан усадил ее в свой автомобиль. «Безмозглая погремушка, — думал он, — но как сложена!» Он почувствовал непреодолимое желание, когда они в лунном свете расположились на пляже, приступив к уничтожению шампанского, икры и мороженого, предусмотрительно запасенных Шериданом для подобных случаев.

Затем, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание, он произнес:

— Трудно даже представить, что на другом берегу океана тоже живут люди… — Никакой реакции. Пришлось продолжить: — Что вы об этом думаете?

— У меня принцип — вообще никогда не думать! — Блондинка вызывающе смотрела на него — полногрудая, смешливая белокурая бестия.

Обескураженный Шеридан решил ограничиться пикником, хотя затеял все совсем с другой целью. У шампанского и икры вкус кажется несравненно лучше, когда ими наслаждаются в закрытых помещениях, — во всяком случае, нет песка в бокалах и он противно не скрипит на зубах. А чтобы со вкусом есть мороженое, не обязательно при этом созерцать морской прибой. Что делать — невезуха. Пропал вечер, совсем пропал.

— Слишком много страсти, Уорд! Слишком много! Не забывайте, что вы всего лишь приглашенный актер в этом фильме!

В ответ Шеридан одарил Чанга ослепительной улыбкой, специально предназначенной для режиссеров, пребывающих в плохом настроении. Губы улыбаются, а в глазах — стальное выражение, холодное, как туман.

— Я не изображаю страсть, Джо, я просто хочу хорошо сыграть свою роль, а не халтурить! — Под конец своей тирады он бросил на режиссера взгляд, ясно показавший, кто именно здесь халтурщик.

Джо Чанг набросился на него, как изголодавшаяся барракуда.

— Черт побери, это одна из последних ваших сцен! Вам нужно просто и спокойно произнести свою фразу! Это все!

— Но я же приглашенный актер, Джо! — Кротко произнес Шеридан. — Приглашенный актер, понятно вам? Я не могу просто пробубнить свою фразу.

— А почему бы и нет? — Джо Чанг побагровел. — Да я с тебя шкуру сдеру!

Шеридан продолжал издевательски ухмыляться, словно сказанное к нему не относилось. В конце концов, речь шла о реплике, которую надо было произнести.

— Все дело в интонациях, Джо. Какое слово вы хотели бы выделить — шкуру или сдеру? От этого сразу изменится смысл. Мне кажется, что в этой фразе надо подчеркнуть сдеру. Это очень образно.

Чанг грохнул кулаком по подлокотнику своего кресла.

— Вы выделите слово шкуру, ясно вам? Я требую, чтобы… — Чаш прервал свою речь, так как в этот момент кто-то сунул ему в руку радиотелефон.

Возмущенно тряхнув головой, Шеридан повернулся к своей партнерше.

— У меня нервы на пределе, а он преспокойно болтает по телефону. Так мы не скоро сдвинемся с мертвой точки.

Актриса обеспокоенно взглянула на Чаша.

— Он великий комик… К сожалению, это его единственное достоинство.

Глаза Уорда сверкали неподдельным негодованием, когда он вновь обратил свой взор на режиссера, продолжавшего орать в телефонную трубку.

— …я не могу использовать в этой роли! Это исключено! Он ничего не понимает, лезет во все на свете и вечно огрызается!

— Наверно, это он о самом себе, — хмыкнул Шеридан.

Участники сцены, довольно откровенно посмеивавшиеся, заняли свои места, и Джо Чанг сделал знак оператору. Шеридан бодро произнес свою фразу, намеренно подчеркнув слово «сдеру». В нем действительно был силен дух противоречия.

Несколько смягчившись, Чаш проинструктировал актера относительно последней сцены и поискал глазами его партнершу, которая сегодня еще не появлялась на площадке.

— Приведите сюда Рэйчел! — прорычал Чаш своему ассистенту. В голос режиссера снова вернулась мягкость, когда он посмотрел на Шеридана, удобно устроившегося за столом, на котором стоял настоящий, не бутафорский шоколадный торт. — Вы сидите здесь и… Что дальше? — Злое выражение на лице великого комика сменилось недоверчивой миной — ассистент что-то прошептал ему на ухо. — Что? Что, вы говорите, она делает?

— Опять застряла! — выведенный из себя ассистент забыл о пристойном шепоте. — Она до того толста, что застряла в туалете костюмерной. Костюмерша попыталась вытащить ее, но не смогла… и вот…

Ассистент не успел договорить, как Чаш вскочил с места и в сопровождении почти всех актеров и половины технического персонала ринулся в костюмерную. Один Шеридан остался невозмутимо сидеть за столом. Гораздо больше, чем акция по вызволению толстухи из туалета, его интересовал торт, стоявший перед ним во всем своем шоколадном великолепии. От этого зрелища у актера разыгрался нешуточный аппетит. Ради справедливости надо сказать, что актеров кормили бутербродами и булочками с чаем, но что прикажете делать, если с голодом невозможно справиться, а перед глазами маячит вызывающе вкусный торт?

— Это невероятно, это просто невероятно… — Возмущенно мотая головой, на съемочной площадке вновь появился режиссер в сопровождении всей труппы. Шествие замыкала злополучная Рэйчел. Она тяжело дышала — не только от избыточной полноты, но и от пережитого волнения.

— Прошу всех по местам! — Чанг хлопнул в ладоши. — Внимание! Снима… — обрывок слова повис в воздухе. Режиссер узрел торт. — Что за черт? — слова снова застряли в горле Джо, когда он увидел перемазанные шоколадным кремом губы Шеридана.

— Вы что, совсем сошли с ума? Это же не торт — это реквизит!

— Но ваш реквизит очень похож на торт и весьма вкусно пахнет. — Шеридан достал из кармана салфетку и тщательно вытер губы. — Отлично! Ну просто божественно! — Он сделал над собой усилие, чтобы не выглядеть слишком виноватым. — Уж очень вкусным оказался торт.

— Перерыв на полчаса! — Чанг зажмурил глаза, не в силах больше лицезреть Шеридана. — Мне срочно нужен новый торт. После того как мы закончим эту съемку, Шеридан Уорд, я прошу вас не показываться мне больше на глаза, я не желаю вас видеть.

— И все из-за какого-то кусочка торта, — произнес Шеридан, ни к кому не обращаясь да и не надеясь услышать ответ. Впрочем, он его и не дождался.

Вместо этого на нестерпимо высокой ноте завизжала Рэйчел — из-за кулис прошмыгнуло что-то маленькое и черное. Сначала Шеридан решил, что это кошка, но он ошибся — на съемочную площадку выскочила крыса. Уорд не успел ничего предпринять, как пронзительный вопль всех присутствовавших женщин потряс студию. Одновременно в мужчинах пробудился охотничий инстинкт, первой мишенью которого стал Шеридан.

Не прошло и секунды, как стадо разъяренных «охотников» налетело на него и отбросило в сторону, при этом Шеридан протаранил головой какую-то декорацию и грохнулся на пол. Поднявшись, он, слегка покачиваясь, добрался до своей костюмерной. Издали доносился отчаянный шум и грохот — охота шла всерьез, пока актер отлеживался после полученной травмы. Голова страшно гудела.

Когда он полчаса спустя снова появился на съемочной площадке, ему рассказали, что крысе удалось ускользнуть от преследования. Тем временем на столе появился новый торт, возле которого осторожно уселся Шеридан.

Ассистент режиссера озабоченно склонился к нему и спросил, коснувшись головы актера:

— Вы можете работать дальше?

— О да, конечно. — Шеридан хотел кивнуть, но вовремя удержался. — У меня шарики за ролики заехали, пока я искал выход…

Наконец вечером с большим опозданием Уорд покинул съемочную площадку и отправился на передачу «Ваша жизнь», где он сегодня выступал в качестве гостя в излюбленном ток-шоу своего агента, возлагавшего на передачу радужные надежды.

Все началось очень гладко — без сучка и задоринки. Представив Шеридана присутствующим в зале и телезрителям, ведущий начал расспрашивать его об артистической карьере. В перерыве демонстрировали весьма поучительный клип о заклинателе змей. Змеи, словно наркотизированные, лежали, свернувшись кольцами, и не желали повиноваться заклинателю.

— А теперь поприветствуем нашу выдающуюся гостью! — Ведущий радостно воздел руки к небу.

Шеридан осторожно повернул голову: он еще не решил, надо ли ему радоваться вместе с ведущим или проявить осторожность — что еще за сюрприз ему приготовили?

— Мы приветствуем женщину, научившую Шеридана Уорда актерскому мастерству! — продолжал надрываться ведущий. — Несравненная Синди Тиль!

В зале воодушевленно захлопали — на подиуме появилась табличка (не попавшая в поле зрения камеры) «аплодисменты». Актер широко улыбался, хотя с большим удовольствием просто расхохотался бы… В этот момент на него всей своей тушей обрушилась Синди Тиль. Она была такой же, какой он ее помнил, ну разве что на лице появилась пара новых морщин, да на бедрах отложилось несколько фунтов лишнего жира.

— Я так счастлива! После стольких лет разлуки наконец-то снова тебя вижу! — Синди, которая по возрасту вполне могла бы быть матерью Шеридана, страстно обняла его, рассмеялась в камеру и начала столь же восторженно, сколь и заученно осыпать похвалами своего бывшего ученика.

Шеридан же, напротив, вопреки всем правилам и инструкциям вдруг воспылал любовью к истине. Женщина пела соловьем, он же, несколько отстранившись от ее могучей фигуры, указал рукой на свою наставницу и произнес:

— Через неделю я снова пришел к ней. Синди сидела за столом, потягивая миндальный ликер, и строила мне глазки…

Свист ведущего заглушил дальнейшие излияния Шеридана, а рекламная вставка скрыла от телезрителей истерику, приключившуюся с почтенной дамой. Публика в студии затаила дыхание в предвкушении скандала.

— Этого просто нельзя было допустить! — Уильям Дэвис возмущенно уставился в экран телевизора, с которого Шеридан Уорд бодрым голосом сообщал подробности из жизни своей учительницы — Синди Тиль. — Как вообще таких актеров выпускают в прямой эфир? — продолжал недоумевать Дэвис.

Его жена внимательно посмотрела на экран и подавила смешок. Затем тяжело вздохнула, когда, явно прикрывая неудобную сцену, ведущий запустил рекламный ролик.

— Что ты на него взъелся? Лично я считаю — он просто конфетка! Молод и прекрасно выглядит. Что еще надо?

— Я говорю не о конкурсе на самого красивого парня. — Уильям Дэвис убавил звук и повернул к жене рассерженное лицо. — Я хочу сказать, что не могу доверять актеру, демонстрирующему на экране свою полную бездарность.

— А почему нет? — Памела взглянула на экран, на котором вновь появился ведущий, явно прощавшийся со зрителями. — Парень красив и…

— Это ты уже говорила!

— …станет известным публике благодаря этой передаче. Что плохого в том, что он выболтал пару секретов об этой женщине? Зато теперь о нем будут говорить и напишут в газетах.

Уильям Дэвис тяжело вздохнул и, поднявшись, подошел к бару своей роскошной виллы в Беверли-Хиллз.

— Кроме того, у него свежее, неизбитое лицо, — продолжала Памела, воодушевленная молчанием своего супруга. — У него есть определенный шарм, у этого Шеридана Уорда, он выглядит…

— Повторяешься!

— …как воплощение всех смертных грехов. — Памела улыбнулась так, словно не только представила их себе, но и начала грешить наяву.

— Я не знаю, что он там воплощает, однако понимаю только одно — мне откажет любой продюсер, вздумай я предложить ему Шеридана Уорда. — Уильям налил себе виски и вернулся в кресло.

— А как насчет Миллера? — Глаза Памелы сверкали таким воодушевлением, словно речь шла не об актере — клиенте мужа, а о ее сыне или любовнике. — Миллер жаждет звезду в свой гигантский сериал, он ищет телевизионного Джеймса Бонда. Да ты же сам все знаешь.

Уильям сосредоточенно крутил в руке стакан с виски. Его преждевременно состарившееся на калифорнийском солнце лицо приобрело заинтересованное выражение.

— Миллер давно занят поисками?

Памела наклонилась к мужу.

— По-моему, уже несколько месяцев.

Уильям кивнул. Ему абсолютно не нравилось, что Памела принимает столь горячее участие в судьбе Шеридана Уорда. Но жена не была с ним знакома лично, поэтому глупо было бы разыгрывать сцену ревности из-за телевизионного красавчика и пустячного конфликта в передаче. В конечном счете, влияние и популярность телевизионного актера зиждется на его соответствии ожиданиям публики. Черт возьми, не успеешь оглянуться, как она и в самом деле, чего доброго, втюрится в этого Шеридана!

— Ладно, я попробую.

Рассерженный поведением Памелы и не будучи в восторге от идеи, он тем не менее взялся за телефон и по памяти набрал номер. После третьего гудка на другом конце провода взяли трубку.

— Привет, Джильда! Это Уильям Дэвис.

— Привет. Как дела?

Услышав энергичный звонкий голос, он прикрыл глаза и представил себе Джильду Лоуренс, исполнительного директора у Миллера и одну из самых привлекательных женщин, с которыми ему приходилось сталкиваться в теле- и кинобизнесе. Она была не только привлекательной, но и на редкость деловой особой, обладающей железной хваткой. Одна только Джильда могла открывать ногой двери в кабинет Миллера.

— Джильда, вы сейчас случайно не смотрели последнее ток-шоу?

В ответ раздался смех, прозвучавший против воли Джильды издевательски.

— На телевизор у меня просто нет времени. Я пропустила что-то интересное?

— Естественно! Шеридана Уорда… — Уильям несколько мгновений выжидал, надеясь, что Джильда как-то отреагирует на это имя. Она молчала. — Телевизионный актер, очень привлекательный. Надо было при этом видеть Памелу. У нее до сих пор круглые глаза, а на губах блуждает нелепая улыбка. Это просто находка для Миллера и его серии о суперагенте. Хочу сказать, что Шеридан Уорд — та самая звезда, которую вы безуспешно ищете вот уже несколько месяцев и…

— Вы хотите предложить его на роль агента? — Было слышно, как Джильда зашуршала бумагами. — Пришлите мне материалы о нем и скажите ему, что он должен появиться у нас, ладно?

— Вы ангел, Джильда, и не пожалеете о своем выборе. — Уильям выдержал короткую паузу. — Кто еще пробовался на эту роль?

Возможно, и удастся получить кое-какую информацию, хотя Джильда Лоуренс была слишком опытна и осторожна, чтобы разбалтывать секреты старика Миллера. Но попробовать все же стоит, чем черт не шутит, пока Бог спит…

— В списке претендентов на главную роль есть несколько никому не известных имен. В ближайшее время мы проведем конкурс. Собственно, что мне мешает включить в этот список Шеридана Уорда?

Уильям еще раз поблагодарил Джильду, подумав про себя: «Чертова рафинированная дрянь!» — и повесил трубку.

— Ну что, получит он роль?

Дэвис бросил на жену раздраженный взгляд.

— Ты знаешь, моя радость, есть люди, которые не теряют разум при одном взгляде на красивую мордашку. Ему придется еще выиграть конкурс.

Он набрал номер Шеридана, но включился только автоответчик. Дэвис оставил сообщение, назначив Уорду встречу в кафе «Стейки Лэйси», где, несмотря на вывеску, подавали отвратительные стейки, но зато бесподобно умели сервировать завтраки.

Шеридан оказался на редкость пунктуальным, чем несколько смягчил раздражение Уильяма.

— Не хотите ли вы сниматься в сериале по мотивам приключений Джеймса Бонда? — спросил он сразу же после обмена приветствиями.

Актер относился к агентам с известной долей осторожности. Он недолюбливал Дэвиса, но пару лет назад был очень обрадован тем, что маститый делец взял его под свою опеку. Но сегодня Уильям не нравился ему, а недружелюбный взгляд агента в самом начале встречи с новой силой пробудил недоверие Шеридана.

— Миллер — продюсер. — Уильям принужденно улыбнулся. — Мы, Памела и я… Памела — это моя жена… Так вот, мы вчера видели вас в ток-шоу. И Памеле пришло в голову, что вы можете сниматься в серии о супершпионе. Они все еще ищут исполнителя на главную роль.

Шеридан слегка расслабился.

— Не хотелось бы, чтобы мне отказали, — это было мягко сказано. Такие сериалы приносят известность и богатство. — В чем препятствие?

Уильям хотел было рассеять тревогу своего подопечного с помощью нехитрых профессиональных приемов, но раздражение, охватившее его вчера вечером, все еще не улеглось, поэтому он ограничился констатацией фактов.

— Вы — один из многих в списке. Через пару дней состоится конкурс. Вы должны — и это самое главное — завоевать симпатии Джильды Лоуренс. Она — исполнительный директор у Миллера и держит в руках все нити. Это очень деловая женщина, и весьма непростая.

Шеридан все больше и больше проникался желанием сыграть в сериале, который обеспечит ему славу, деньги и работу надолго.

— Я не имею чести знать мисс Лоуренс, но преисполнен желания очаровать ее.

Он улыбнулся так же, как вчера во время съемок, и Уильям, вспомнив реакцию Памелы на смазливую мордашку, едва сдержался. Ему пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы цивилизованно покинуть кафе, не устраивая скандала.