Давай мы станем незнакомцами

Глава 21

Не могу уснуть. Воспоминания бередят душу, от чего я уже второй час ворочаюсь в кровати с боку на бок, пытаясь прогнать призраки прошлого. Но тщетно. Они по-прежнему со мной, также как маленькая белая яхта с алыми парусами, которая разместилась на прикроватной тумбочке. Безмолвное напоминание о самом счастливом, и в то же время самом грустном дне рождения в моей жизни.

С тяжёлым вздохом включаю светильник и сажусь на кровати. Взгляд тут же цепляется за одну из моих любимых фотографий, стоящих на полке — я, Лис, Ярик и Сашка во время одной из наших совместных вылазок на природу. У нас у всех улыбки до ушей. Мереминский тогда был в ударе и постоянно сыпал идиотскими, но в то же время очень смешными шутками. Мне кажется, стоит только лишь посмотреть на фото, и я даже сейчас услышу наш громкий смех. Был в нас тогда какой-то юношеский задор, беззаботность и веселье. А ещё была дружба. Настоящая дружба, от которой теперь остались только воспоминания.

По фото можно многое понять, особенно тем, кто умеет читать язык тела. На переднем плане сидим я, Лис и Ярик. Парни разместились по обе стороны от меня. Над нами сверху возвышается Корсаков, который широко раскинул свои объятия, будто бы загребая всех под своё крыло.

Елисей собственническим жестом притягивает меня к себе. Мой же корпус и наклон головы всё равно обращены к Ярику. Который обхватил мою руку и вроде бы немного прильнул ко мне, но по сравнению с Лисом почему-то между нами чувствуется дистанция. А Сашка на фото, как связующее звено. И если подумать, так оно и было на самом деле. Именно Корсаков являлся душой нашей компании, и только благодаря ему мы все в итоге и познакомились друг с другом.

Смотрю на фотографию и понимаю, как сильно всё перевернулось с ног на голову за каких-то несколько лет.

Как мы могли всё так бездарно потерять?!

Сашка и Лис вряд ли когда-нибудь смогут вернуть былую дружбу после истории с Янкой. Наше общение с Мереминским уже давно свернуло куда-то не туда и стремительно скатывалось в пропасть…

Оставались только я и Елисей, которые по-прежнему занимали очень важное место в жизни друг друга.

Или уже нет?

Моя рука сама в унисон мыслям потянулась к телефону. Если есть хоть один шанс, что можно что-то исправить, я должна попробовать. К чёрту гордость и все эти нелепые банальности, что девушка не должна писать парню первая!

Я ведь правда очень скучала по нему все выходные…

«Так и будешь молчать?»- пишу я, увидев, что нужный мне контакт сейчас был в сети, несмотря на довольно поздний час.

«А в твоей жизни что-то изменилось?»- практически сразу отзывается Лис на мое сообщение.

Чёрт! Ну вот что за идиотская манера отвечать вопросом на вопрос!

Ничего в моей жизни не изменилось! Только Мереминский стал ещё больше рвать мою душу на части своим повышенным вниманием!

Ну ладно, Меланчук, в эту игру можно играть вдвоём.

«А что ты подразумеваешь под изменениями?»

«Марин, у тебя никогда не получалась роль типичной блондинки. Ты знаешь, что я имею в виду».

«Мереминский по-прежнему является моим другом и коллегой», — злобно начинаю отстукивать по экрану, набирая сообщение. — «Единственное, что может измениться в ближайшее время — это расстояние между нами».

«Поясни»

«Возможно, мы скоро с ним не будем пересекаться на работе».

Всё-таки решаюсь написать Лису о возможном переводе в московский филиал. Где-то на краешке сознания промелькнула мысль, что я тем самым могу дать человеку ложную надежду, но… А почему бы и нет? Я сама хочу изменить свою жизнь не меньше Елисея. Значит, это не враньё. Это демонстрация намерений… Да именно так и назовем! Ведь до того дурдома, который устроил Мереминский, я намеревалась дать шанс моим отношениям с Лисом. Так что нам мешает немного отмотать назад и продолжить с того момента, на котором мы остановились?

«Ты увольняешься?»- моментально приходит вслед моему сообщению.

«Нет. Подумываю о переводе».

«М-м-м мне нравится ход твоих мыслей. Спокойной ночи, Мариш».

И всё?! Просто спокойной ночи?! Это что меня сейчас так аккуратно отбрили? Что-то вроде «ты, конечно, молодец, но старайся дальше»?!

Бросаю на тумбочку айфон и вырубаю светильник. Падаю на подушку, от всей души жалея, что нельзя сейчас схватить её и придушить одну наглую блондинистую морду!

Да пошли они оба к чёрту — и Лис, и Ярик! И вообще — время первый час ночи, пора спать! Впереди у меня тяжёлый рабочий день. Во время которого мне опять придётся выдерживать осаду Мереминского. А зная этого товарища, он обязательно придумает что-то ещё «интересное», чтобы довести меня до ручки.

Я оказалась права. Цветочная тактика не принесла свои плоды, и Мереминский решил скрасить мой вторник всякими милыми мелочами.

С самого утра он заявился ко мне в приёмную со стаканчиком ароматного кофе. Причём приобретённого не в нашем автомате, а в популярной кофейне, располагающейся недалеко от нашего офисного центра. Кофе там и правда был отменный…

На мои вопросительно приподнятые брови Ярик лишь широко улыбнулся:

— Ну ты же теперь игнорируешь наши утренние встречи, — пропел Мереминский, поставив стаканчик кофе на стол, а затем положил рядом с ним маленькую, но безумно красивую шоколадку ручной работы.

— Спасибо, — буркнула я, утыкаясь в макбук.

— Что даже не попробуешь?

— А ты что хочешь проконтролировать, чтобы я всё съела до последней крошки?!

— А что можно, да? — загорелся Ярик.

— Мереминский, иди уже работать!

Впрочем, во время работы он с не меньшим рвением продолжил свои выкрутасы.

По традиции, усевшись рядом со мной за стол в конференц-зале, большую часть совещания Ярик занимался тем, что нашёптывал мне на ухо всякие забавные комментарии о каждом из выступающих. Я искренне не понимала, как можно найти что-то смешное в скучных ежемесячных докладах руководителей холдинга, но Мереминский с лёгкостью справился с этой задачей. В итоге всё совещание я просидела красная как рак, отчаянно пытаясь сохранять серьёзное выражение лица.

— Чего ты добиваешься? — цежу я, с трудом подавляя в себе желание захохотать в голос после очередного забавного наблюдения Мереминского.

— Хочу, чтобы ты улыбнулась, — тихо отвечает Ярик. Придвигается ко мне ближе, что я сразу же тону в его лукавом синем омуте. Очень близко… Так что ещё чуть-чуть и мы выйдем за рамки приличий!

Нет, мы конечно и раньше обменивались с ним комментариями во время совещаний, но всё равно это было как-то… по-другому! Определённо по-другому! И такого показательного выступления в жанре стенд-ап Мереминский передо мной раньше точно не устраивал.

И мою ладонь под столом он тоже раньше не пытался захватить в свой плен!

— Чтобы я улыбнулась тебе достаточно просто отодвинутся, — буркнула я, вырывая свою руку и стараясь отклониться подальше от этого наглеца.

— Ещё варианты есть?

— Отодвинься! — шиплю я.

— Не могу. Стул заклинило, — наигранно вздохнул Ярик, сверкнув своей белозубой улыбкой.

Вот ведь… клоун! Ну ничего, зато с моим стулом всё в полном порядке! Что я с удовольствием продемонстрировала Мереминскому, с грохотом отодвигаясь от него поближе к нашему финдиру. Борис Яковлевич уже давно выступил с отчётом и в силу своего преклонного возраста отчаянно боролся с дремотой. В чём я, сама того не желая, помогла ему, разбудив жутким грохотом ножек стула.

Чёрт бы побрал эти знаменитые дизайнерские стулья и Мереминского вместе с ними!

— Совсем не щадишь старика, — негромко рассмеялся Ярик, вновь склоняясь ко мне и кивая на подпрыгнувшего от неожиданности Вермара. — Мариш, расслабься — я же не кусаюсь.

Расслабишься тут с ним! Мереминский вновь опаляет мне ухо своим горячим дыханием, против моей воли запуская волну жара по всему моему телу. А следом за ним и тысячи мурашек, которые, наверное, станут сейчас достоянием общественности. Ну или как минимум пяти руководителей департаментов, которые сидели напротив нас с Яриком. Они уже давно кидали на нас с Мереминским заинтересованные взгляды. И подозреваю, что вовсе не из-за блистательного выступления руководителя отдела маркетинга и пиара!

Окончание совещания не принесло мне долгожданного освобождения от внимания Мереминского. Потому что тот под благовидным предлогом «проверить последние изменения в бюджете по наружной рекламе за третий квартал» проследовал за мной в приёмную. С обольстительно наглой улыбкой проигнорировав все мои возражения!

— Почему так сильно урезали Железнодорожный район? — наклоняется ближе, так что мы почти касаемся друг друга щекой. И с абсолютно невозмутимым видом, будто так и должно быть, размещает свою ладонь поверх моей на компьютерной мышке. — Ты посмотри на седьмую строку — это же форменное безобразие!

Так куда дели весь кислород?! Пытаюсь продолжать спокойно дышать в привычном для себя темпе, но стоит лишь мне перевести взгляд от экрана на наши соединённые вместе руки, как все мои старания идут коту под хвост.

— Какие ты данные подавал по аудитории, такую сумму и получил, — отвечаю я, пытаясь смахнуть его ладонь со своей. И заодно мысленно отдаю команду своему глупому сердцу не отстукивать так громко в груди. Потому что ещё немного и этот синеглазый наглец точно его услышит!

— Вообще-то в том районе тоже есть наша целевая аудитория, — зачем-то проговорил Ярик мне на ухо, понижая тон до обволакивающего, горячего шёпота. Точно мы сейчас обсуждали с ним не обычные рабочие моменты, а делились друг с другом самыми сокровенными тайнами.

— Распределение было на основе данных, которые предоставил твой отдел. Все вопросы к ним, — отчеканила я, призывая на помощь всё своё благоразумие.

— Ну неужели ничего нельзя изменить, — промурлыкал Мереминский, задевая губами мочку моего уха, от чего моё тело моментально пронзает током.

— Ярик…

— Мариш, ну пожалуйста!

— Где ты раньше был со своими правками?!

— Ну что тут сказать… Каюсь — виновен! — смиренно опускает голову Мереминский, при этом лукаво поглядывая на меня.

— Это ты не мне, а Вермару говори!

— Зачем мне Вермар, если в этом вопросе решение за тобой? — улыбается Ярик. — Только ты знаешь, не поздно ли нам всё исправить или нет…

Так, стоп! А мы сейчас точно про рекламный бюджет говорим?!

Ошарашенно смотрю на Ярика, пытаясь разобраться, что происходит. Вроде бы всё, как обычно — искрящийся синий взгляд, капелька лукавства и чертовщинки в равных пропорциях, которые всегда были присущи Мереминскому. И в то же время где-то там на дне этой синевы я вижу серьёзность и… надежду. Или я просто уже схожу с ума?!

— Повторяю: тебе лучше обратиться к Вермару. А мне… Мне надо работать!

Резко поднимаюсь с места и, громко цокая каблуками, отхожу к шкафу. Делаю вид, будто мне срочно понадобилось провести ревизию папок с документами. Но Мереминского не проведешь. Не спеша подходит ко мне и встаёт рядом. С лёгкой усмешкой наблюдает, как я, нахмурив лоб, ищу «ту самую папку».

— Ты так и не съела шоколад, — говорит Ярик, заметив, что его утренний подарок так и остался нетронутым.

— Если ты очень голодный — можешь забрать его себе! Только дай мне уже нормально проработать!

— Ты когда злишься, у тебя в глазах зажигаются искорки. Такие яркие-яркие, как золотые рыбки, которые плещутся в пруду. И это очень красиво…

Что за… Что он несёт?! Какие ещё рыбки? Мереминский решил переквалифицироваться в поэты? Или это один из его типичных подкатов?.. Не успеваю задать ни одного из этих вопросов, потому что его рука неожиданно ложится на мое плечо.

— И вот это тоже, но в офисе, я думаю, лучше поправить…

Оказывается, моя тонкая шифоновая блузка чуть сползла вниз и оголила одно плечо, что, конечно же, не ускользнуло от внимания Мереминского. Ярик аккуратно подцепляет пальцами светлую ткань и возвращает её на место. А я… я опять забываю, как дышать, плавясь от его прикосновений.

— Я сама в состоянии поправить свою одежду! — пытаюсь возмутиться, отступая назад к своему столу. Нужно во что бы то ни стало вырваться из-под влияния его чар. Иначе… Иначе я опять наделаю глупостей! Вот прямо здесь в приёмной генерального директора!

А я ведь только почувствовала, что обретаю контроль над своей жизнью!

— Да никто же не спорит…

— И руки свои тут распускать не надо! — злобно шиплю я, стараясь не смотреть в этот искрящийся весельем синий омут. А вместе с тем и полностью дезориентирую себя в пространстве. Пятясь, делаю ещё один стремительный шаг, и в следующее мгновение налетаю на собственный стол. Высокие каблуки и сила гравитации работают против меня, поэтому я, неловко взмахнув руками, начинаю падать назад.

Но не на стол, а в заботливо подставленные ладони Мереминского, который успел подскочить ко мне и предотвратить моё падение.

— А если вот так, то можно? — расплывается в хитрой улыбке Ярик, прижимая меня к себе.