Дежа вю

ГЛАВА 3

Она не умела долго просыпаться, собираться со вкусом, потягиваясь и прислушиваясь к себе, чувствуя утро каждой прожилкой, любуясь, как откидывает вуаль седого февральского неба красотка-заря, чье дыхание сбивает с горизонта последние звезды.

Это долгое пробуждение, это томное возвращение к себе после сна – краткой версии смерти – привилегия натур романтических и тонких. Тина к тридцати двум годам знала определенно, что она – циничная стерва, которая выглядывает в окно только затем, чтобы убедиться, что синоптики не соврали и на улице по-прежнему зима, хотя вместо снега идет дождь, ветер порывистый, местами до… Словом, холодно, слякотно и противно. Хорошо, что у нее тепленькая шубка. А еще машина с хорошей печкой, удобными сиденьями и страховкой на все случаи жизни. Если и были у Тины какие-то утренние философские размышления, то они касались исключительно ее денег. Вернее, тех благ, которые они давали. И сборы на работу проходили под эти сладкие, жизнерадостные думы, и было время погладить себя по головке, и возгордиться, и всей душой, каждой клеточкой почувствовать свою силу.

Хозяйка жизни смотрела на нее из зеркала. Не барынька, которой все досталось с пеленок, которая могла позволить себе валяться в гамаке и обмахивать веером розовощекую, пухлую физиономию. Не слабая половина – приложение к богатому, знатному мужу – цепкими пальчиками обхватившая его член и кошелек.

Сама себя сотворившая королева.

Пусть за завтраком ничего кроме кофе она не успевает и строгий деловой костюм вовсе не похож на королевские одежды.

Тина бросила в зеркало последний, оценивающий взгляд, мурлыкнула от удовольствия и прошла на кухню. Конечно, давно пора завести домработницу, чтобы подавала ей к кофе хотя бы горячие бутерброды. Но об этом вспоминалось только по утрам, когда бутербродов не было. В остальное время суток их не было тоже, но за работой этот факт как-то даже оставался незамеченным.

В кухне было совсем темно. Тина щелкнула выключателем, и люстра над столом высветила чашки с блюдцами, вазочку с ее любимым соленым арахисом, салфетки, раскрытый «Путь домой» Жарова, металлический блеск барной стойки, на которой дружным строем замерла всевозможная техника. Одной рукой Тина прихватила орешки, другой включила кофеварку и, пока готовился кофе, пробежала глазами несколько строчек. «…Она не понимала, что значат его слова. Куда уж было понять, какой смысл таится во взгляде, в мимике, в движениях! Говорят, что мужчины и женщины – с разных планет, а ей показалось сейчас, что даже галактики ближе друг к другу, чем он и она. Наверное, стремиться изменить это – глупо. Только ей очень хотелось!..» Разве мужчины могут так думать?!

В глубине души Тина была уверена, что обожаемый ею Жаров – женщина. Слишком убедительно описывал он – она?! – женскую сущность.

Даже сейчас, счастливая в замужестве, Тина иногда бессмысленно задавалась вопросами о муже: «Что он этим хотел сказать?», «Почему он так смотрит?», «Зачем он делает так, а не иначе?» Прежде за этими вопросами стояла неуверенность в себе, ожидание подвоха, а сейчас – что?! Неужто женская зависимость от поведения мужчины неистребима? Но Тина знала про себя точно, что свободна. А господин Жаров заставлял задумываться, и она легко поддавалась на провокацию, находя в этом даже какую-то прелесть.

Глотнув кофе, она слегка отвела жалюзи и выглянула-таки в окно. Во дворе еще горели фонари, и было видно, что весна не торопится. Каждому – свое. Тине нужно спешить.

– Доброе утро, Тиночка, прекрасно выглядите! – бодро приветствовала ее консьержка, достаточно пожилая, чтобы скрыть зависть к богатеям-жильцам, но еще не впавшая в склероз, чтобы не узнавать их. – Хорошего вам дня.

Отличный у меня дом, подумала Тина. Даже консьержки здороваются на европейский манер, вежливы и вышколены. На лице приклеена улыбка, в руках вместо пошлого вязания – модный журнальчик.

Это все ерунда, конечно, мелочи. Но какие приятные! Некоторых, может быть, и раздражают подобострастные речи и грубая лесть, но Тине было плевать на подтекст.

Она улыбнулась консьержке, и это была первая фарисейская улыбка из сотни еще предстоящих за день.

– Спасибо. До вечера.

Спустившись в гараж, она достала сотовый и позвонила в офис. Там долго не брали трубку, Тина успела разозлиться, просмотреть документы, приготовленные для встречи, и решить, что надо сменить секретаршу.

Сколько их уже сменилось за четыре года? Никто не хочет работать, все мечтают о мягком креслице, онемевшем телефоне, пахитоске, чашечке кофе, легком флирте с корпоративным красавцем Виталиком и плотном конвертике в конце месяца. А заодно в начале и в середине.

– Рекламное агентство «Промо-ленд». Добрый день, – наконец, откликнулась секретарша, не подозревая еще о своей участи, и отчетливо зевнула в трубку.

– Скорее, спокойной ночи, – пробурчала начальница, – что за дела, почему я должна дозваниваться три часа?

– Тина, это вы? Здравствуйте! Извините! Я просто… эээ… отходила.

– А что, больше никого на рабочем месте нет? – ехидно осведомилась она, – или остальные считают недостойным оторвать задницу и подойти к телефону?

Грубила она не нарочно, так уж получалось. Легче было сразу сорвать зло, тем более, если под рукой оказывались подчиненные, а не клиенты. Первое время, конечно, пугались, хватались за голову, предвидя сиюминутное увольнение, а потом ничего, привыкали. Скорая на расправу начальница быстро остывала, а в таком, остывшем состоянии была совершенно безобидна, даже мила – до следующего взрыва.

– Сегодня же суббота, – все же осмелилась напомнить она, когда на том конце провода слегка поутих начальственный гнев, – в конторе только я…

– Как? Как только ты? – Тина от возмущения даже вылезла из машины и принялась расхаживать по гаражу, – через час приедут из «Мая», я этого заказа полгода добивалась! Ты что, не сказала Петрушеву, что он мне нужен сегодня, а, дубина ты стоеросовая?

– Он оставил все бумаги, – быстро пролопотала Лена, – а сам уехал в Нижний на переговоры.

– В выходные? – не поверила Тина.

Леночка выразительно молчала. Мол, что знала, я уже сказала, а дальше вы сами разбирайтесь.

– Значит, так. Петрушева найди и свяжи со мной. Чай, кофе, все по высшему разряду чтобы к моему приезду было готово. Если не дай бог Вадим Алексеевич явится раньше…

– Это тот, что из «Мая»? – уточнила секретарша на всякий пожарный.

– Из апреля, блин! – рявкнула Тина. – Ты чай-то, смотри, не подсунь из их конкурирующей фирмы, никаких «Липтонов» и «Брукбондов». Поняла? Улыбайся во все тридцать два зуба и не забудь, что испытательный срок у тебя еще не кончился.

Осталось дать нагоняй Петрушеву. И хорошо бы еще успеть почитать, что он там в своих бумажках написал. Ведь предупредила же, что слоганы они должны представлять вместе! Да еще и POS – ее слабое место, рекламой в местах продаж занимается исключительно Петрушев. Она вообще этот чай в глаза не видела и уже сто раз успела забыть, что и как обсуждалось на переговорах. Одно ясно точно: им достался хороший клиент, и главное теперь – его не упустить.

За эти годы она приобрела если не бульдожью хватку, то уж цепкость обезьяны и ослиное упорство точно.

Тина села за руль, повернула ключ в зажигании, но вместо привычного ласкового урчания крошки-«тойоты», услыхала какие-то непотребные звуки, вроде отрыжки.

– Это что еще такое? – Она брезгливо поморщилась и аккуратно повторила попытку.

Результат не изменился, мотор продолжал бессмысленно кряхтеть и перхать.

И что? Даже зло сорвать не на ком! А тратить время на разбирательства бесполезно. Она ничего не смыслила в машинах и даже не старалась это исправить, полагая, что водитель должен ездить, а чинить – механик.

Интересно, сколько будет ехать машина автосервиса? А еще – как долго будут устранять неполадки? Пожалуй, за это время Вадим Алексеевич успешно сойдет с ума от ее секретарши, и дело на том закончится.

Тина скрипнула зубами и снова достала мобильный. На полпути передумала, вышла из гаража. Такси тоже неизвестно сколько будет сюда добираться, легче частника поймать. Она сто лет не ездила с частниками. Ну, может, и не сто, а всего-навсего года четыре, с тех пор, как появилась «тойота».

Странно, но вокруг уже было утро – вполне жизнеспособное, уложенное внизу серыми кучками снега, а сверху придавленное угрюмым, но большим солнцем.

Она вышла из двора и огляделась в некоторой растерянности. Пешком Тина ходила дома, в офисе, по залам ресторанов и еще в фитнес-центре, куда удавалось вырваться не всегда. Сейчас предстояло пройти целый квартал до дороги, и это повергло ее в минутный ступор.

Заелась ты, матушка, сказала она себе.

А сугробы по колено помнишь? А тощие сапоги на картонной подошве? А курточку на рыбьем меху? Макароны на завтрак, обед и ужин. Драки с сестрой из-за колготок. Слюни в три ручья у витрины продмага. Очередь у окошка стеклотары, откуда выпихнули прямиком в лужу. Постылый дом.

Потом стало наплевать. Только вот мама… У мамы больное сердце, ей нужны лекарства и витамины, ей нужен покой, но какой покой, если в доме нечего есть, и «девчонки ходят разутые-раздетые!», и собственное бессилье торчит в горле костью. Помнишь тот мамин взгляд, захлебнувшийся отчаянием? Помнишь пустой суп из щавеля? Помнишь, раздумывала, а не согласиться ли на предложение Таньки – сытой, модной и в золоте, – попробовать получить все и сразу и научиться есть с чужой ладони?

Не помню, не помню, не помню, заколотилось в голове заклинанием. Не помню, а значит, ничего и не было.

Она поправила прическу и вдруг обнаружила, что лоб весь в испарине. Температура, что ли, поднимается? Но она никогда не болеет!

И никогда не вспоминает то, чего не было!

Внезапно раздался треск, и она не сразу поняла, что это трещит ее собственная шуба. Кто-то сильно дернул за сумку, переброшенную через плечо, и прихватил кусок меха.

– Эй! Ты что?! Да я… Караул! Помогите!

Одинокий силуэт вдалеке испуганно шарахнулся. Воришка ловко метнулся в сторону и, лавируя между сугробами, скрылся из виду.

Ничего себе! Двадцать первый век на дворе, а тут среди дня грабят мирных жителей. Королев, между прочим! То есть, королеву, единственную и неповторимую в своем роде. Забывшись, она некоторое время поразмышляла о собственной уникальности. Это всегда помогало в трудные моменты овладеть ситуацией.

Может, ситуацией она сейчас и овладела, а вот ее сумочкой владеет кто-то другой.

Тина подумала, стоит ли вызывать милицию, но вспомнила, что мобильный вместе с кошельком теперь в чужих руках. Она не представляла, как жить без телефона. Разве кто-то живет без телефона? И это можно назвать жизнью?!

Мысленно всплескивая руками, Тина, однако, не прекращала движения и на автопилоте выбралась из дворов к проезжей части. Может быть, логичней было вернуться домой, взять денег и мужнин сотовый, но это почему-то не пришло ей в голову.

– На Малую Никитскую, и побыстрей, – услышал властное указание водитель, остановившись возле женщины в шикарной норковой шубке.

Быстро ехать получилось первые два квартала, потом движение поутихло, а на Садовом кольце и совсем встало.

– Суббота, – пояснил шофер с умеренной виноватостью, – дачники обалдели…

– Дачники! – Тина закатила глаза. – Они что, в феврале картошку сажают?

Мужчина поежился от негодования, прозвучавшего в голосе пассажирки, и счел нужным объяснить, что на даче кроме картошки можно еще дышать свежим воздухом, чего в первопрестольной осуществить никак нельзя.

– Да мне плевать, чем они там занимаются, на своих фазендах! – психанула Тина. – Давайте, сворачивайте на Красина, там можно дворами проехать.

– Не, не проедем.

– А я говорю, сворачивайте!

– Да без толку же!

Ну вот откуда берутся такие упрямые ослы?! Кто им только права выдает?!

Может, вышвырнуть его из машины, да и дело с концом? Иначе так и просидят до вечера.

– Дайте ваш сотовый! – велела Тина. – Мне срочно нужно позвонить! Давайте же, я заплачу!

Ее напор до такой степени смутил шофера, что он не сразу сообразил, о чем речь. С опаской косясь на пассажирку, переспросил недоверчиво:

– Сотовый? У вас что, своего телефона нет?

Тина подумала, что еще немного и она точно выкинет этого кретина на дорогу, не задумываясь уже о последствиях. Мало того, что он не умеет ездить и не знает города, так еще осмеливается задавать глупые вопросы.

– Да, пожалуйста, пожалуйста, – испуганно проговорил тот и быстро вынул телефон из кармана.

Тина несколько мгновений рассматривала трубку, на дисплее которой царила безжизненная серость.

– Это что?

Водитель посмотрел мельком и виновато пожал плечами.

– Наверное, батарейка села.

– Так зарядите! – выкрикнула Тина, едва не плача от ярости.

– Э… Так я зарядник дома оставил. Случайно.

Еще бы он это сделал нарочно!

– Остановите машину! – тихо, но твердо потребовала она.

В ответ донеслось многозначительное сопение.

Ах да, машина и так стоит. Как и десятки других вокруг.

Впечатляющее начало дня. И, хотя она не привыкла вести учет несчастий и проблем, сейчас невольно вспомнились и сломанная «тойота», и украденная сумочка, и долгожданная встреча, на которую вполне реально опоздать из-за всех этих нелепостей.

– Делайте же что-нибудь! – прошипела Тина.

Водитель молча пожал плечами.

Ну, конечно, что он может сделать?! Это только ее трудности, только ее. Она должна немедленно что-то предпринять. Найти таксофон, например, или добраться до офиса на метро – быстро и надежно.

Оба варианта предполагали хотя бы какое-то количество денег.

Значит, не годится. Надо сидеть и ждать, чему она так и не научилась. Видимо, жизнь подбросила ей этот денек как раз в качестве урока долготерпения.

Тина сложила руки на коленях и стала разглядывать маникюр. Это занятие отвлекло ее минуты на полторы. Потом она переключилась на обдумывание рекламного ролика для мебельного салона, и время побежало веселей. Мысленно добравшись до завершающего, ударного кадра, в коем старую кровать выбрасывают в окно, а с новой сдувают пылинки, Тина недовольно поморщилась и приказала себе не впадать в банальность. В поисках свежих идеи она огляделась и только тогда поняла, что машина уже движется.

Замечательно!

Через полчаса водитель притормозил у высокого здания за внушительной оградой и несколько мгновений удивленно хлопал глазами, пока пассажирка грациозно выбиралась из авто.

– А деньги? – наконец решился напомнить он.

– За такую поездку вы сами мне должны доплатить! – безапелляционно заявила Тина и в мгновение ока скрылась за воротами.