Деревня Медный ковш

Глава 5

На сопках, где катались лыжники, в деревянном домике находился крошечный буфет, работал он по большим праздникам. Обычно лыжники обходились без горячих напитков и булочек. Но в конце лыжного сезона буфет работал всегда, соревнования проходили крупные, народ на сопки шел толпами. После гонки девушки взяли горячий кофе, в бумажных стаканчиках, вышли на улицу из деревянного здания. У ребят нашелся фотоаппарат, и мгновение после кофе остановилось.

У всех на фото белые, связанные наушники, сверху лыжные шапочки. Шапочки для всех покупал Дмитрий Афанасьевич, когда ездил в командировку, а точнее к отцу в гости. Костюмы, лыжи тоже он выдавал, даже лыжные ботинки. Куртки свои, варежки свои, щеки красные от мороза свои, но фото не цветное, не было тогда цветных фотографий. Застыли на фотографии: я, Полина, Текира, Толик и Дмитрий Афанасьевич.

В жизнь стали входить институтские общежития, нет, я в них не жила, но в одном из них жила Кателира и училась в институте. Длинные коридоры, очень длинные удивляли и настораживали. Такое же общежитие было в Ленске, там я была на соревнованиях. Студенческие гонки. Училась я в институте, и выступала за свой институт и город. Жили на соревнованиях в общежитии, пока местные студенты были на каникулах. Места необыкновенно красивые, живописные. Горы, снег и мороз.

Очень было холодно. Лыжные гонки не отменяли из-за мороза в тридцать градусов, все соревнования прошли как надо. А горы высокие, слезы из глаз вылетали при спусках и поворотах, темные очки в то время лыжники не носили. Все общежития были одинаковые, города разные. В соседнем городе я и Полина были только в аэропорту, когда летели на студенческие соревнования. Ой, как страшно иногда зимой ехать! Погода. Дорога. Лучше не рисковать. Долетели еще до одного города, дальше ехали на автобусе до места, где проводились соревнования.

Все на перекладных, так и домой возвращались, но на поезде, с пересадкой. Поезд домой приехал ночью. С лыжами от вокзала до своей улицы, я шла пешком. Страшно?

Даже не холодно. Ночь. Мороз. Лыжи в чехле. Спортивная сумка. Пальто с рыжей лисой. Молодость многое легко переносит. Еще от одной поездки остались фотографии. На них рядом со скульптурами стояли: я и Полина. Я в пальто, в чулках, в замшевых сапогах, обтягивающих плотно икры ног. Нас снимал на фото Толик. Он тоже есть на одной фотографии, учился Толик в одном институте со мной, но был старше на пару курсов. Снег на лыжне тогда лежал крупнозернистый, очень хорошо скользил в марте.

Солнце светит почти в окно. Окно отражается в больших очках. Я покрутила в руке яхонт лазоревый и продолжила писать. Я, когда брала его в руки, всегда испытывала желание писать или вспоминать, или придумывать новые истории или конструкции. Сапфир синего цвета был осколком моего вдохновения.

Сидела я как-то на крутом берегу, смотрела за реку, туда, где степь бескрайняя, где пойма реки, а потом, то ли от солнечных лучей, то ли еще от чего перед ее глазами стал возникать Нижний город.

Мне захотелось крикнуть:

– Нельзя строить город на том берегу! Там пойма реки!

Но меня никто не услышал, а город продолжал строиться. Круглые дома с вогнутыми крышами, возникали один за другим.

– Кто там дома, как грибы выращивает? – спросила я вслух в следующий свой приход на берег реки.

– Это ребята со строительного факультета резвятся, – отозвался Толик.

– Толик, это не сон?

– Люсмила, люди работают в круглосуточном режиме, да и я сам им помогаю, я строительный факультет заканчиваю, а это наш коллективный дипломный проект.

– Интересно, но дипломы – они бумажные! А это настоящие дома!

– Люсмила, нам помогают известные архитекторы из Северной столицы, с ними разработан совместный проект. Они много домов в городе спроектировали. И я предложил им круглые дома, кстати, после одного разговора с тобой. Ты сказала как-то, что страшно по крышам ходить. Я и придумал вогнутые, круглые крыши, если скатишься – так внутрь крыши. В центре дома сток воды, естественно с фильтром.

Фильтр делают выпускники твоего факультета.

– А я, почему не знала?

– А ты кого-нибудь кроме себя видишь? Ты всегда сама в себе. И сейчас к тебе я с опаской подошел – вдруг прогонишь?!

– Слушай, Толик, затопит весной ваш город!

– Не затопит. Мы подключили факультет гидростроителей, они разрабатывают проект дамбы – набережной. Ты сама любишь ту сторону реки, что я не знаю!

– Ты прав, там с берега не надо съезжать по глине, и на скорость подъемы работать, и вода там теплее, и берег мельче. Деньги, где взяли?

– Ты не поверишь!?

– Говори!

– Помнишь, ездили на соревнования в том году в горы? На лыжах ты, Люсмила, не лучше всех ходишь, но в тебя влюбился один зритель. Кстати, ты хоть знаешь, что гонки были рядом с правительственным санаторием?

– Кто-то, что-то упоминал.

– Зрители у нас были что надо! Тебя на пленку сняли, мужик ко мне один подходил, спрашивал о тебе, сказал, чтобы тебе подыгрывали в твоих мечтах.

– Припоминаю, что ты и другие из меня идеи тянули, а дома кольцами построили?

– Да, как ты говорила, и почему ты на строительный факультет не пошла?

– Лучше скажи, как с одного берега на другой попасть? На пароме?

– У нас все схвачено. Новый мост – спроектирован. Скоро начнут его ставить в этом месте, где мы с тобой сейчас сидим.

– Мне и сесть нельзя, как сразу мост на моем месте поставят! За что так? Толик, а смысл какой в строительстве города на том берегу?

– Там ветры меньше дуют.

– Принимаю все за шутку, но город на самом деле растет на глазах!

На берег из крутого автомобиля вышли респектабельные мужчины. Я вскочила со своего наблюдательного места, встал и Толик. Уйти нам не дали – мужчины из автомобиля остановили.

– Привет, Толик! – сказал плотный мужчина с седой шевелюрой, – познакомь меня с девушкой.

– Шеф, девушку зовут Люсмила.

– Отлично, я даже дар речи потерял от неожиданности! Город получит название Люсмила, в честь этой девушки! Поздравляю! – сказал величественно мужчина и протянул мне руку.

– Вы этикет нарушаете! – неожиданно сказала Люсмила.

– Вот те раз! Мою руку отказываются обнять такой милой ладошкой!

– Я нужна здесь? – спросила я резко, и, не дожидаясь ответа, скатилась с крутого берега к воде, где группа лыжников собиралась на очередную тренировку.

Я подошла к Полине:

– Полина, ты видишь город на той стороне?

– Она еще спрашивает! Вижу!

К нам подошел Толик:

– Красавицы, вас приглашают сегодня в кафе для беседы…

– Толик, ты нас кому продал? – спросила я.

– Люсмила, для тебя стараюсь.

– Не верю, не приду.

– Люсмила, ты придешь? Шеф очень просит.

– Смысл есть, господин, приближенный к финансистам?

– Обижаешь!

Я и Полина явились, не запылились на ужин. Мы скромно сели на краю стола.

– Новая столица региона намечена, начало считаю успешным, – громко вещал Шеф, потом он заметил двух подружек, – внимание, господа – товарищи, перед вами молодые особы, чьи лица будут скоро на всех экранах региона, они будут лицом нового города.

Публика за столом активно подняла бокалы, льстиво улыбаясь Шефу. Его рука с бокалом стала центром вселенной, каждый пытался достать своим фужером, его фужер.

Мы продолжали скромно сидеть и не высовываться. Появился Толик, в сопровождении нескольких совсем незнакомых парней. Их представили остальным. Я поняла, что пришли проектировщики нового моста через реку. На стойке бара появился телевизор, на экране возник круглый город с вогнутыми крышами. Люди пришли в восторг, и стали дружно друг друга поздравлять.

В зал вошла Лида, с ней рядом шел тренер Дмитрий Афанасьевич. Они сели рядом.

– Люсмила, тебе камень нравиться? – спросил Толик и открыл ладонь, на ней лежал незнакомый мне камень.

– Не знаю, меня камни не интересуют.

– Такими камнями будут декорировать здания в столице региона, и наш дом будет выглядеть отлично.

– Здания круглые, к ним булыжники не приклеишь, – возразила я.

– Зато приклеишь вертикальные планки, их разная высота украсит фасады навечно.

В это время ветер прошелестел над столом. Два человека окунули лица в салаты.

Звуков выстрелов слышно не было, нависла тишина, которая прекратилась криками.

Кричали все. Я заметила ствол, исчезнувший в рукаве одного незнакомого человека.

Еще я заметила, что убили двух мостостроителей, которых совсем недавно мне представили. Два официанта исчезли и появились с охраной заведения. Все стало неинтересно и тягостно. За столом шел опрос очевидцев, а я сидела здесь, а была где-то очень далеко.

– Люсмила, ты спишь? – спросил Дмитрий Афанасьевич.

– Нет, не сплю.

– У тебя спрашивают: что ты видела?

– Стволы в рукаве.

– Ты – ясновидица? – усмехнулся Дмитрий Афанасьевич, – сквозь ткань видишь.

– Не знаю, но я видела тех, кто стрелял, а звука не слышала.

– Люсмила, вы их можете описать? – спросил детектив.

– Нет, только рукава.

– И какие были рукава? – спросил детектив.

– Черные.

– Тут у всех почти черные рукава.

– На рукавах были запонки.

– Какие запонки?

– Красивые, треугольные, синие сапфиры, их в древности яхонтами называли.

– Вы только, что говорили, что в камнях не разбираетесь, – сказал детектив.

– И у вас в руке был сапфир треугольный, – меланхолично сказала я.

– Лучше бы ты спала, – сказал Толик.

Я послушно прикрыла глаза.

– Господин сыщик, она спит, что ее слушать, – сказал Толик.

– Я ей верю, а вы – пройдите со мной, – сказал детектив.

Оба покинули застолье, окруженное людьми в пятнистой униформе.