Держись крепче

Глава 4. Савва

Прощальный взгляд мамы, хлопок дверцы, звук заведённого мотора… взрыв. Горячая волна воздуха подхватывает меня в свои жаркие объятия, подкидывает над миром, в котором заживо горят их тела, и с силой ударяет о землю, выбивая дух…

Я резко просыпаюсь в своей кровати и хватаю ртом воздух. Требуется полминуты, чтобы понять, что это сон. Что это случилось давным-давно. Не минуту назад. Не сейчас.

Сажусь, спуская ноги на пол. Влажная футболка неприятно липнет к телу. Уснул в одежде. Всё как всегда.

Тру лицо ладонями, чтобы окончательно выветрить из головы остатки сна, который мучает меня почти каждую ночь, и стягиваю с себя футболку. По дороге в ванную комнату бросаю её в корзину с грязным бельём. Принимаю душ. Одеваюсь в чистое и спускаюсь вниз. За барной стойкой сидит всего один клиент.

Денис, как обычно, уже при деле: расставляет громоздкие стулья по местам. Но сегодня в его движениях различается едва заметная нервозность.

Чёрт, теперь так будет каждый грёбаный день?

Дэн видит меня, кивает в знак приветствия, а мою кисть обхватывают пальцы Ал и тянут к столам с диванчиками. Девчонка усаживает сначала меня, а затем садится напротив. Её голубые глаза горят от любопытства. А я в очередной раз поражаюсь её способности выглядеть свежей и отдохнувшей вне зависимости от того, насколько поздно закончилась смена в клубе.

– Рассказывай! – требует она громким шёпотом.

– Нормально всё, – коротко отвечаю я.

– Туманов, мне нужны подробности! – возмущённо надувает она губы – черта, которую я в ней не переношу. – Что делали? С кем?

– Прессанули одного из изумрудников, – дергаю одним плечом, а затем замечаю, чтобы отвязаться от дальнейших вопросов: – Столы все протёрла, Ал? Дэн платит тебе не за беседы со мной.

– Сотню раз говорила, что тебе не идёт быть козлом, Сав, – хохочет она и поднимается. – Хорошо, расскажешь, когда захочешь.

Начав вертеть тряпку в руках на манер пропеллера, Алёна уходит к столам в той части зала, которая находится на возвышении и огорожена деревянными перилами, а я перевожу взгляд на Дениса. Тот ставит перед мужиком очередной бокал с пивом и начинает протирать полотенцем стаканы, вернувшиеся с мойки. Поднимаюсь и иду к нему. Сажусь на барный стул и спрашиваю:

– Не объявлялась?

Денис выпрямляет спину и напрягает скулы, затем выдыхает глухо:

– Нет.

– И больше не звонила?

Дэн качает головой, усерднее орудуя тряпкой по стеклу. Хочу сказать, что всё образуется, но у меня звонит телефон. Грыз. Отключаю звук и отхожу, чтобы никто не услышал мой разговор.

– Да?

– Привет, пацан. Есть новый заказ, возьмёшься?

– Без проблем.

– Тогда дуй в Гранж. Жду.

Я иду наверх, чтобы взять ключи от байка, куртку и шлем, затем возвращаюсь в зал и предупреждаю Дэна:

– Мне нужно отъехать. Должен вернуться к вечернему пику, ладно?

Тот молча кивает, взмахивая мне на прощание тряпкой.

Чёртова Рыжая. Вот какого хрена она их мучает?!

Толкаю дверь, словно та виновата в том, что встала у меня на пути, и едва не сшибаю кого-то с ног. Но девчонка успевает отскочить от угрозы, ойкнув от испуга.

– Ты? – вытягивается её лицо.

Могу спросить о том же, Рыжая. Явилась-таки.

– Сказал же, свидимся, если выдастся случай, – усмехаюсь я. – Кстати, здесь не наливают малолетним мажоркам.

– Я не… У тебя ко мне какие-то претензии? – сужает девчонка глаза. – Или ты просто закоренелый грубиян?

Зрит в корень.

Я нагло улыбаюсь и, отсалютовав ей двумя пальцами на прощание, иду к парковке. Весь путь до байка я чувствую на себе её взгляд. А внутри зудит желание вернуться и посмотреть на встречу потерянных родственников. Посмотреть на реакцию девчонки, когда она узнает, что её биологические родители вот уже как три года стали моими. Увидеть на её лице, так похожем на лицо Риты, удивление оттого, что нашёл её именно я.

Но я люблю семейную чету Лазоревых. Как умею, конечно, но всё же. Потому не хочу вмешиваться в их отношения с дочерью, которую они искали столько лет. По сути, я им никто. Осиротевший парнишка, сын погибших друзей, которого они взяли под крыло в знак уважения к былой дружбе. А иначе меня бы отправили к бабке, живущей в глухой деревне, за много километров от мало-мальски приличного города. К единственному живому родственнику.

Я опираюсь шлемом на пассажирское сидение и поднимаю лицо к голубому небу, по которому плывут белоснежные перистые облака. Закрываю на мгновение глаза. А затем надеваю шлем, забираюсь на байк, завожу мотор и срываюсь с места.

На хрен.

У меня есть дела поважнее бестолковой богачки с волосами цвета блестящей на солнце меди.

В Гранж я добираюсь за двадцать минут. В клубе пусто, если не считать персонала, парней Грыза и его самого. Парень сидит за столом один, дымя сигаретой. Увидев меня, кивает и указывает взглядом, чтобы я сел напротив. А как только я сажусь, он вынимает из кармана и двигает ко мне по столу небольшую пачку тысячных купюр.

– Твоя доля. Заслужил.

Я заставляю себя самодовольно улыбнуться и засовываю деньги в карман джинсов. Они обжигают кожу, несмотря на ткань, что их разделяет.

– Что за дело на этот раз? – сразу перехожу я к главному.

– Одно из ценных качеств моих парней – не болтать попусту. Рад, что и ты из таких. – Грыз тушит окурок в пепельнице, щелчком пальцев отодвигает её подальше, открывает синюю папку, что лежит на сидении у его бедер, и кладёт передо мной фото. – Что скажешь об этом парне?

Я подхватываю пальцами фото и вглядываюсь в изображение. Парень на вид мой ровесник, боксёр. О последнем говорят ринг и металлическая сетка, что его ограждает. Пацан занял боевую позу, его тело сплошь покрыто рисунками татуировок, лицо сосредоточенно, а во взгляде – спокойствие, которое появляется тогда, когда ты знаешь, что уже победил.

– Кто-то из своих? – перевожу я взгляд на Грыза. – Накосячил?

– Нет и нет, – усмехается он. – Хотя на изумрудника он мало смахивает, да?

– Мажор, который дерётся, – тоже усмехаюсь я. – Это же Кирпич?

– Знаешь это место? Да. В общем, слушай, пацан. – Грыз облокачивается на стол, сцепляет пальцы в замок и рассказывает: – Это Руслан Климов, переехал в наш город месяцев семь назад и сразу же пришёл в Кирпич на кулачные бои. То есть несмотря на богатых предков, парень не понаслышке знает о нашем мире. Дерётся он свирепо и с умом. Не бешеный дурак, в смысле. Парень должен был участвовать в турнире, который скоро состоится. Из-за этого у нас уже был заказ на него – один придурок хотел, чтобы он отказался от участия. Ничего не вышло, Климов оказался упёртым и после ножевого не вычеркнул своего имени из списка. Плюсом как-то вышел на заказчика и серьёзно с ним поговорил, если ты понимаешь, о чём я.

Я киваю, а Грыз продолжает:

– Кое-кто из серьёзных людей, мягко говоря, не обрадовался, узнав об этом случае…

– Кто? – не удерживаюсь я.

– Кто-то серьёзный и влиятельный в наших кругах, – сужает он глаза, не намереваясь раскрывать имён. – Так вот. Всё вроде как обошлось, Климов не повёлся на угрозы, но… спустя какое-то время имя своё из списка участников турнира всё же вычеркнул. Теперь о твоём задании, – откидывается на спинку Грыз. – Тебе необходимо сойтись с ним. По возможности узнать причины его отказа от турнира, но главное, это выяснить его слабые стороны. То, на что при случае можно будет надавить. Последи за ним, стань его другом и обо всём докладывай мне или Киру. – На стол ложится синяя папка. – Здесь небольшое досье на него, адрес, по которому он проживает. Изучи и приступай к делу. Всё ясно?

– Изучить, проследить, стать другом, – киваю я, вкладывая в папку фото парня. – Выяснить слабые стороны.

– И докладывать о том, как он проводит время.

– Понял.

Грыз вытряхивает из пачки очередную сигарету, прикуривает, глубоко затягивается и, выпустив сизый дым в пространство, смотрит на меня.

– Тогда ты свободен, пацан. Не подведи.

Я киваю, сворачиваю папку в трубочку и поднимаюсь с места.

На выходе я сталкиваюсь с Киром и ещё парочкой парней, с которыми вчера зависал. Они приветствуют меня рукопожатиями, интересуются самочувствием, ржут и предлагают как-нибудь повторить вчерашние посиделки.

Кир предлагает мне сигарету, я отказываюсь, и он прикуривает её сам, оттесняя меня от остальных в сторону.

– Слушай, приятель, твоя подружка… Та горячая штучка с розовыми волосами… У вас с ней?..

– Мы друзья, – скреплю я зубами. – Поэтому даже не думай, Кир.

Тот посмеивается, выпуская дым, и обхватывает пальцами моё плечо.

– Она мне нравится. В смысле, всё серьёзно, приятель. На днях эта красотка хорошо так врезала мне по… кхм, по самому уязвимому месту, так что это любовь, парень!

– Безответная, поверь мне, – усмехаюсь я, мысленно восхищаясь Алёнкой. – Она пашет в несколько смен подряд, чтобы прокормить целую ораву братьев и сестёр. Ей не до твоих притязаний на высокие чувства.

– Всё так плохо?

Я сбрасываю его руку со своего плеча, засовываю папку во внутренний карман куртки и киваю Киру.

– Да, поэтому найди себе другую горячую штучку, которая с удовольствием врежет тебе по… Раз ты тащишься от такого.

Я ржу, Кир тоже.

– Подловил, чертяга!

– Ладно, бывай, Кир – надо заняться делом.

Мы прощаемся, и я иду к парковке.

Чёрт, надо будет предупредить Ал, чтобы была осторожна с этим придурком. Знаю, что она может за себя постоять – росла с двумя старшими братьями, которые научили её давать сдачи, но всё же… Жаль, что ей приходиться работать в Гранже, иметь дело с отбросами общества. Впрочем, именно в таком мире мы рождены и вырваться из него выходит далеко не у всех. Если вообще выходит.