Дерзкая разбойница

Глава 3

Рэйф возвращался домой, вспоминая стычку с дерзкой рыжеволосой хозяйкой поместья. Как могла эта девчонка предпочесть ему, принцу, какого-то бедного крестьянина? На пути к замку они миновали несколько деревень с полуразвалившимися домами; крестьяне провожали принца хмурыми взглядами, и вооруженная до зубов охрана обступила принца тесным кольцом.

Наконец они въехали в Белфорт, столицу острова, и спустя несколько минут оказались на одной из центральных улиц, заполненной горожанами. Люди высыпали из домов, чтобы насладиться вечерней прохладой. Улицы города звенели от смеха и веселых голосов, доносившихся из кофеен и таверн, мимо которых они проезжали. Принц пустил белого жеребца легким галопом и приветливо махал горожанам рукой.

Остров четвертый месяц страдал от засухи, и все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Даже неприхотливые бархатцы в цветочных горшках на балконах фешенебельных домов поникли, опустив головки. Элегантные фонтаны в скверах были отключены – следовало экономить воду.

«Обязательно должно быть плохо, прежде чем станет хорошо», – с горечью подумал Рэйф. Было начало июля, и скоро из самого сердца Сахары подует жаркий сирокко, пронесется над Северной Африкой, достигнет желто-зеленых вод Средиземного моря и ляжет тяжелым бременем на всю Южную Европу. В течение этих двух или трех недель в году жизнь на острове превращалась в ад.

Когда они завернули за угол, взгляд Рэйфа скользнул по великолепным бронзовым куполам, поднимающимся над крышами города и сверкающим в лучах солнца, но вместо того чтобы свернуть на дорогу, ведущую в огромный дворец, он был вынужден направить коня к королевскому палаццо.

На вымощенной булыжником центральной площади города напротив друг друга располагались кафедральный собор и королевский дворец, и это сочетание красоты и величия чем-то напоминало полные изящества пары в менуэте. Между ними возвышался знаменитый бронзовый фонтан, возведенный в честь минувших поколений правителей острова. На этом выдающемся памятнике архитектуры голуби устраивались на ночлег.

Рэйф спрыгнул с седла и прошел в ворота мимо выстроившейся в почетном карауле королевской гвардии. Взглянув на карманные часы, он быстро поднялся по широким ступеням лестницы, ведущей во внутренние покои дворца.

В просторном холле его встретил старый дворецкий, которого Рэйф изводил, когда был мальчишкой. Он хлопнул хрупкого, полного достоинства слугу по спине так, что тот чуть не упал, но Рэйф успел его подхватить.

– Где мой старик, Фалькони?

– В кабинете заседаний, синьор. Но боюсь, совещание уже подходит к концу.

– Совещание?! – воскликнул Рэйф, сразу приходя в негодование. – Какое еще совещание? Черт бы вас всех побрал! Никто не говорил мне о каком-то там совещании!

– Желаю удачи, синьор.

Бросив на ходу «спасибо», Рэйф быстрым шагом прошел через мраморный холл в административную часть дворца, чувствуя, как сильно стучит его сердце. Черт, опять он опоздал! Дойдя до двери зала заседаний, он остановился, глубоко вздохнул и решительно распахнул дверь. С надменным видом принц вошел в зал.

– Синьоры! – приветствовал он собравшихся с беспечной небрежностью. – Господи, полный кабинет! Мы что, в состоянии войны? – спросил он с усмешкой.

– Ваше высочество, – укоризненно проворчал чопорный старик.

– Привет, отец.

Сидевший во главе длинного стола король Лазар неодобрительно посмотрел на Рэйфа поверх очков в квадратной оправе, косо сидящих на кончике его длинного римского носа.

Король Лазар ди Фиори был крупным импозантным мужчиной с квадратным подбородком и суровыми чертами лица, с коротко подстриженными волосами цвета «перец с солью» и дубленой загорелой кожей. Он бросил проницательный взгляд на сына.

Рэйф выдержал этот взгляд, задаваясь вопросом, в чем он успел провиниться на этот раз.

Еще с отроческих лет он изучил каждый нюанс в выражении лица отца и не только для того, чтобы научиться манипулировать людьми так же, как умел это король, который в этом деле достиг совершенства, но еще и потому, что его собственный юный мир вращался вокруг этого великого человека, пытаясь найти оправдания его невыполнимым требованиям. В конце концов он смирился с тем, что никогда не сможет оправдать надежды отца.

– Для нас большая честь, что вы решили присоединиться к нам, ваше высочество, – буркнул король Лазар, уткнувшись носом в лежащий перед ним документ. – И мы не в состоянии войны. Жаль лишать тебя такого развлечения, но ничего не поделаешь.

– Ничего страшного, – пожал плечами Рэйф, опускаясь в кресло, стоящее у противоположного конца стола, и, небрежно развалившись в нем, положил руку на подлокотник. – Я любовник, а не боец.

Розовощекий военно-морской адмирал закашлялся, чтобы подавить довольный смех. Он, похоже, был единственным в окружении короля человеком, который понимал и ценил Рэйфа или по крайней мере никогда не обижался на него.

Но этого нельзя было сказать о двух других приближенных, сидевших рядом с королем, – епископе Юстиниане Васари и премьер-министре Артуро ди Сансеверо.

Они были очень не похожи друг на друга. Епископ, высокий, напыщенный, с бульдожьей хваткой, был облачен в расшитую золотом широкую сутану. У него было круглое румяное лицо, пышная копна седых волос, которые торчали в разные стороны из-под бархатной шапочки. Он был уверен в непогрешимости своего мнения по всем вопросам так же, как и в том, что сады в его роскошном палаццо будут цвести всегда. Он прославился главным образом своими проповедями, которые произносил раскатистым басом, и когда он обличал зло и порок и громил распутников, нетрудно было догадаться, кого он имел в виду.

Короче говоря, епископ видел в кронпринце распутного, никчемного сына доброго и благородного отца – короля Лазара. К счастью, имелся еще второй сын – ангелоподобный, ласковый и послушный десятилетний принц Лео, которого, если проводить известную параллель, можно было назвать Авелем, в то время как Рэйф, безусловно, по мнению Юстиниана, был Каином, хотя няня Лео могла бы многое рассказать о пока еще невинных шалостях маленького принца. Король назначил епископа официальным опекуном Лео с правом регентства; это означало, что если когда-нибудь, с божьей помощью, Рэйф погибнет во время одной из своих диких оргий или пьяным свалится с лошади и разобьется насмерть, епископ будет править за Лео до его совершеннолетия.

Рэйф не мог понять, за что население Асенсьона так сильно любило этого злого, напыщенного, высокомерного епископа.

Премьер-министр был прямой противоположностью епископу, хотя его мнение о Рэйфе было точно таким же. Ловкий, быстрый, аккуратный, осмотрительный, дон Артуро напоминал своими повадками хищную барракуду. Он был чуть выше среднего роста, с глубоко посаженными глазами, тонкими, крепко сжатыми губами, на которых улыбка появлялась только в тех случаях, когда он видел своих маленьких племянниц и племянников, детей своей сестры. Его жена умерла, не оставив ему детей, и он больше не женился. Он посвятил свою жизнь работе – Асенсьону.

Если бы Рэйф раскаялся в своих злых поступках, то, возможно, епископ Юстиниан радостно встретил бы его как «блудного сына», зато у премьер-министра было бы больше причин его презирать.

Тем временем сидевший рядом с Рэйфом его флорентийский родственник, герцог Орландо ди Камбио, незаметно подвинул к нему документы.

– Спасибо, кузен, – сдержанно поблагодарил Рэйф, который знал, что большая часть кабинета предпочла бы видеть на троне Орландо, а не его. Красивый, четко очерченный профиль Орландо, который был на пять лет моложе Рэйфа, свидетельствовал об их близком родстве, отчего кузен казался скорее братом принца, нежели дальним родственником. Оба высокие, широкоплечие, красивые, они явно принадлежали к одной семье. Но если Рэйф был рыжеватым блондином с золотисто-зелеными глазами, то у Орландо были иссиня-черные волосы и холодные карие глаза.

Орландо жил один и всегда одевался в черное. Преуспевающий купец, он покинул Флоренцию и переехал на землю своих предков, в Асенсьон, где получил должность министра финансов. Он заслужил доверие советников и короля благодаря пытливому уму и холодной рассудительности. Премьер-министр очень любил его. Вот уже несколько месяцев как Орландо было разрешено присутствовать на заседаниях верховного совета, так как он, хоть и не по прямой линии, был принцем королевской крови.

– Вошедшие в привычку опоздания приравниваются к греху гордыни, принц Рафаэль, – пророкотал епископ.

– Прошу простить, – извинился перед присутствующими Рэйф, оторвав взгляд от бумаг, переданных ему Орландо. Он окинул их холодным взглядом, ненавидя себя за то, что вынужден оправдываться. – Так случилось, что на меня напали разбойники.

Епископ и несколько советников короля онемели от изумления, а дон Артуро закатил глаза.

Вопросительно вскинув бровь, король посмотрел на Рэйфа. Тот весело улыбнулся ему в ответ.

– Надеюсь, ты не пострадал? – озабоченно спросил Орландо.

– Мне не причинили никакого вреда. Кстати, все они, за исключением главаря, уже в тюрьме. Мои люди сейчас ищут его.

– Хорошо, – одобрительно посмотрел на него король.

– Напасть на члена королевской семьи! – в гневе воскликнул Орландо, откинувшись в кресле. – Я был бы рад увидеть их на виселице.

– Мне кажется, они не знали, на кого напали. Я был в наемной карете… а впрочем, это ерунда, – пробормотал Рэйф, избегая взгляда отца, который знал о гонках карет и сломанной оси.

Орландо, а вместе с ним и другие сокрушенно покачали головами.

– Причина, по которой мы вызвали тебя, Рафаэль, – начал король, прочистив горло, – заключается в том, что я решил немного отдохнуть. Я завтра уезжаю.

Глаза Рэйфа расширились от удивления, рука упала с подлокотника: за тридцать лет своего правления король ни разу не позволял себе расслабиться!

– Сейчас, когда этот непредсказуемый корсиканец снова в заточении – на сей раз, надеюсь, надолго, – я решил отвезти твою мать на пару месяцев в Испанию, чтобы она повидала внуков. Я назначаю тебя, Рэйф, принцем-регентом на время моего отсутствия. Что ты на это скажешь?

Рэйф был в шоке.

Он ошарашенно смотрел на отца и не знал, что сказать.

Пристальный взгляд короля был загадочным, но в глубине его умных глаз таилась улыбка.

– Ты готов взять на себя такую ответственность?

– Да, мой король, – с готовностью ответил Рэйф. Его сердце подпрыгнуло от волнения.

Лазар поднял руку, призывая его к сдержанности.

– Но у меня есть одно условие… – начал он.

– Любое, – перебил его принц, облизнув пересохшие губы.

Король сделал знак Орландо. Тот поднялся с кресла, подошел к огромному резному буфету и вернулся к Рэйфу, держа в руках большой деревянный поднос. Проказливая улыбка скривила тонкие губы короля, когда Рэйф удивленно взглянул на него.

На подносе лежали пять искусно выполненных портретов женщин и небольшая стопка каких-то документов.

– Настало время выбрать тебе жену, сын мой.

Рэйф в ужасе посмотрел на короля.

– Выбирай. – Лазар кивнул в сторону подноса.

– Прямо сейчас? – спросил Рэйф в ужасе.

– А почему нет? Как долго ты еще собираешься откладывать? Мы уже три года ждем, когда ты определишься в своем выборе. Ты обязан обеспечить мне наследника, разве не так?

– Да, но…

– Если вы хотите править, ваше высочество, то должны выбрать себе в жены одну из этих молодых дам и подписать доверенность на женитьбу.

– Жениться по доверенности! – возмущенно вскричал Рэйф, отталкивая от себя бумаги. – Ты хочешь сказать, что стоит мне подписать это, как я буду женат?

– Совершенно верно. Незачем обременять себя всей этой процедурой.

Рэйф смотрел на бумаги с таким видом, словно на подносе лежала гремучая змея.

– Рафаэль, твое согласие выбрать себе жену – единственное условие, при выполнении которого я смогу доверить тебе управление Асенсьоном на время моего отсутствия.

– Ты, должно быть, шутишь, – еле выдавил из себя принц.

Лазар терпеливо ждал.

С трудом сдерживая негодование, Рэйф не отрываясь смотрел на человека, который был его отцом, но относился к собственному сыну с таким пренебрежением и недоверием, как будто очень жалел о том, что он его сын. Наконец он перевел взгляд на Орландо, но кузен с интересом изучал женские портреты. Он понял, что рассчитывать на поддержку ему не приходится.

– Отец, будь благоразумным. Я не могу вот так, наобум, выбрать ту, которая всю оставшуюся жизнь изо дня в день будет мелькать у меня перед глазами. Я даже не знаю этих женщин!

– Тебе тридцать лет, Рэйф! У тебя было время найти себе подходящую жену, но поскольку ты предпочел волочиться за актрисами, мы сузили для тебя поле поиска. – Король поставил локти на стол. – Выбирай и подписывай! В противном случае я оставлю вместо тебя дона Артуро! Если ты сейчас упустишь свой шанс, я буду вынужден пересмотреть твое право на наследование трона. Правда, Лео еще слишком мал, чтобы стать королем, – вздохнул Лазар.

Чувствуя, как от ярости темнеет в глазах, Рэйф с трудом сдержался, чтобы не заорать на отца.

Что ему остается делать? Подчиниться… как всегда.

Опустив голову, он невидящим взглядом смотрел на улыбающиеся лица женщин на портретах, придирчиво отобранных высшим советом королевства, племенных кобылиц, выбранных для продолжения королевского рода.

Марионетка.

Узник.

Он вспомнил Даниэлу Кьярамонте, почти ребенка, с гордым видом стоявшую на лестнице своего дома, хозяйку своей судьбы, и почувствовал себя униженным.

Нет, хватит, думал он. Всю жизнь он позволял отцу управлять собой. Его постоянно критиковали, принуждали жить по правилам, унижали, опекали… Он покорно терпел все издевательства, но теперь это переходит всякие границы.

– Это просто невыносимо, – проговорил Рэйф подчеркнуто спокойным тоном.

– Пардон? – В голосе короля послышались угрожающие нотки, и его брови поползли вверх.

Рэйф оторвал полный ярости взгляд от женских портретов и, отбросив кресло, поднялся.

Министры от изумления открыли рты.

– Рэйф, что ты делаешь, черт побери?

– Освобождаю вас от себя, отец! – закричал принц, повернувшись к королю. – Мне надоело ходить по струнке! Отдайте корону Лео! Она мне не нужна, если плата за нее так высока.

С этими словами он вышел, дрожа от злости. Спускаясь в холл и натягивая на ходу перчатки, он смотрел перед собой, и глаза его застилал гнев. Ему все еще не верилось, что он смог это сделать. Но черт побери, они с младенчества готовили его к тому, что он когда-нибудь станет королем, а теперь ждут от него, что он будет безропотно выполнять все их приказы! С него хватит!

Пусть король отречется от него, если захочет. Его это не волнует. Он всегда подчинялся отцу, но сейчас тот зашел слишком далеко.

– Рафаэль! – услышал он сердитый голос Лазара.

Он напрягся и вопреки своему желанию остановился – скорее из простой привычки, которую годами вырабатывали в нем, – остановился, как хорошо тренированная гончая собака, как послушный спаниель. Он чуть не застонал от отчаяния, понимая, что если сейчас не уйдет, то никогда не получит свободу.

Его заставила остановиться преданная любовь к Асенсьону, и он смирил свою гордыню. К тому же для него оказалось весьма неожиданным, что отец побежал за ним, игнорируя мнение приближенных. Гордость не позволяла ему повернуться к отцу, и он застыл на месте, опустив руки по швам.

– Рэйф, черт возьми! – раздраженно пробурчал король, подходя к нему.

Рэйф обернулся и хмуро посмотрел на отца.

– Ты выбрал плохое время, чтобы устраивать сцены, мой мальчик.

– Я уже не мальчик, – возразил Рэйф, едва сдерживаясь.

– Ты думаешь, я не понимаю, почему это так трудно для тебя?

– Потому что на этот раз ты заставляешь меня принять самое важное решение в моей жизни, приставив нож к горлу! Потому что ты считаешь меня последним идиотом, который не в состоянии сам выбрать себе хорошую жену!

– Нет-нет! – нетерпеливо прервал его король. – Мы оба хорошо знаем причину, по которой ты боишься попасть в ловушку. Ты все еще не оправился от страха перед женщиной, которая у тебя была в девятнадцать лет. Как ее звали? Джулия?

Рэйф застыл на месте, не спуская с отца пристального взгляда.

– Все это уже в прошлом, Рэйф. С тех пор прошло десять лет.

Проклятие!

Иногда жизнь преподает хорошие уроки. Так было и с ним. Он, молодой дурак, пытался спасти девицу, попавшую в беду. С карманами, полными денег, и нежным сердцем, он легко попал в расставленные сети.

Но те дни миновали.

– Тебе бы следовало позволить нам привлечь ее к суду, Рэйф. Согласно закону ее бы повесили. Тебе бы следовало позволить мне вмешаться в это дело.

– Не надо ворошить прошлое, отец, – сердито ответил Рэйф, чувствуя, как тошнота подступает к горлу при воспоминании о том, каким он был дураком в те годы.

Такой благородный молодой рыцарь, такой самоуверенный, он не пожелал внять слухам, что его прекрасная дама, гораздо старше его по возрасту, его искусительница, его гордость, ложилась в постель с каждым мужчиной в королевстве, а его просто использовала в своих целях. Он не желал верить слухам. Он верил, что она любит его ради него самого, а не за его титул или деньги. Он вернул леди Джулию к жизни, после того как подобрал ее, избитую очередным любовником. Он заплатил ее долги, исцелил ее ущемленную гордость – и что он получил взамен?

Она совратила его, забрала его невинность, а затем обокрала его, когда он спал. Она обыскала его письменный стол, стащила секретные правительственные карты, которые он начертил для отца. Она продала эти карты французам, которые незамедлительно использовали их, чтобы вторгнуться в Асенсьон.

Наполеон чуть не захватил город – и все из-за того, что королевский наследник, поддавшись юношеской страсти, влюбился в недостойную женщину.

С тех пор никто не воспринимал его всерьез: ни правительство, ни народ, ни отец, ни тем более его советники.

– Эта сука просто обманула тебя, воспользовавшись твоей неопытностью…

– Я не хочу обсуждать это, отец, – повторил Рэйф, отворачиваясь. – Это моя вина. Я доверился плохой женщине.

– А сейчас ты не веришь ни одной из них. Ах Рэйф, Рэйф… – Лазар вздохнул. – Мне нужен наследник, сынок.

– К чему такая спешка?

– Я болен.

– Что? – потрясенно выдохнул Рэйф.

Лазар посмотрел на него, затем медленно опустил глаза.

– Вот почему я еду в Испанию. Чтобы повидаться с Дариусом, Серафиной и внуками. Я не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы совершить еще одно путешествие.

– О чем ты говоришь?! – изумился Рэйф. – Ты не выглядишь больным!

– Говори тише, – попросил король, оглядывая холл. – Никто не знает о моей болезни, кроме главного врача, дона Артуро и вот теперь тебя. Я хочу держать это в секрете как можно дольше.

Рэйф, открыв рот, недоверчиво смотрел на отца. Он с трудом обрел голос:

– Мама знает?

– Нет. Слава богу, нет, – прошептал отец. – Я не хочу, чтобы она волновалась раньше времени.

– А в чем проблема? Доктор знает, что это за болезнь?

– Что-то связанное с желудком. Возможно, рак.

– О господи! – ошеломленно воскликнул Рэйф. – Как это могло случиться? Ты никогда в жизни не болел! Доктор уверен, что это рак?

– Абсолютно уверен. Рэйф, сейчас самое главное – привести в порядок наши дела. Поэтому ты выбрал не самое подходящее время устраивать забастовку.

Рэйф был потрясен. Пытаясь разглядеть признаки болезни, он пристально всматривался в лицо отца. Его дубленная солнцем кожа была туго натянута на скулах, под глазами лежали тени, словно он провел много бессонных ночей.

Он не мог в это поверить. Отец всегда казался ему неуязвимым и бессмертным, как бог.

– У тебя что-нибудь болит?

– Нет, пока я не ем.

– Отец, почему ты мне первому не рассказал об этом, вместо того чтобы загонять меня в угол, как сделал это сегодня? Я очень сожалею, что не сдержался…

– Я не хотел, чтобы ты знал. Тебе предстоит много забот, особенно если на твои плечи свалится полмиллиона населения. – Король сжал плечо сына. – Возможно, я вел себя сегодня слишком властно, но я хочу, чтобы ты женился. И не только ради королевства и семьи, но и ради тебя самого. Мне небезразлично, как сложится твоя жизнь.

Рэйф молчал.

– Ты начинаешь хотеть, чтобы кто-то был рядом с тобой, когда на тебя сваливается беда. Скажу откровенно, я бы не протянул долго, если бы не твоя мать.

Рэйф не мог больше этого выносить и уставился взглядом в пол, чувствуя, как к горлу подступает комок. Он боялся расплакаться как ребенок.

– Да, отец, – пробормотал он. Теперь, когда он узнал правду, он не мог не уступить желанию отца. Не настолько же он бессердечен. Раз он должен жениться, значит, так тому и быть, хотя для него это равносильно смерти. – Я сделаю так, как ты просишь. Но я боюсь, отец, что другой такой женщины, как моя мать, в мире не существует.

Отец неожиданно улыбнулся. «Он еще может улыбаться перед лицом смерти», – с благоговейным страхом подумал Рэйф. Король ласково похлопал его по спине.

– В этом ты прав, – сказал он. – Пойдем. Нам еще надо обсудить кое-какие детали.

Лазар обнял сына за плечи и подтолкнул к лестнице, ведущей в зал совещаний.

– Не расстраивайся, сын, все будет хорошо. Дон Артуро подготовит тебя к предстоящей жизни.

Если когда-нибудь он станет хоть чуть-чуть походить на отца, то можно будет сказать, что его жизнь состоялась, думал Рэйф, все еще не в силах оправиться от шока. Его ум отказывался понимать, что отец может скоро умереть.

Возможно, поэтому его мысли приняли другое направление. Необходимо заставить врачей проверить, не пытались ли отца отравить.

Но с другой стороны, если бы имело место отравление, его отец не принял бы диагноз «рак желудка». Кроме того, кто посмеет отравить великого короля Лазара ди Фиори, надежду и опору Асенсьона? Его величество был любим и уважаем своим народом.

Рэйф принял решение: он навестит королевского врача и потребует, чтобы тот обрисовал ему ситуацию. Он так же твердо решил послать собственного шеф-повара на корабль, на котором отплывает его семья, так как был уверен, что этому человеку можно доверять. И кроме всего прочего, он перед отплытием заменит все запасы провианта и поставит у корабля охрану.

К счастью, он знал, что если его отцу в плавании будет угрожать опасность, то под крышей Дариуса в Испании он может не бояться за свою жизнь. Свирепый и беспощадный муж сестры был сторожевым псом королевской семьи, и именно он помог отогнать наполеоновскую армию от берегов Асенсьона в тот судьбоносный день десять лет назад.

И действительно, в минуту опасности они сразу сплачивали свои ряды, и это делало их непобедимыми. Рэйф решил, что будет выбирать себе жену именно по этому принципу. Ему нужен человек, которому он мог бы доверять.

Теперь Рэйф занял свое место за столом с серьезным и мрачным выражением лица. Он коротко извинился перед членами совета за свою вспышку.

– Мой сын и я пошли на компромисс, – начал король, откашлявшись. – Рафаэль согласился остановиться к моему возвращению на одной из молодых дам, которых мы выбрали для него. Тогда же состоится и свадьба. Я не вижу причин заставлять его принимать решение прямо сейчас. Поспешность может привести к тому, что он сделает выбор, о котором будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Тем более что у принца сейчас и без того много забот, в чем, я уверен, вы со мной согласитесь.

Советники короля хмуро кивнули, соглашаясь.

Настало время доказать всем, что они его недооценивали. Бледный от волнения, с сильно бьющимся сердцем, он взялся изучать документы, переданные ему кузеном. Рэйф листал страницы, чувствуя себя школьником, который не выучил заданный урок. Глубоко вздохнув, он поднял голову.

– Итак, синьоры, – стараясь скрыть нервозность, спросил он, – с чего мы начнем?

Дон Артуро хитро прищурился:

– А с чего бы вы хотели начать, ваше высочество?

Рэйф не сразу нашелся что ответить. Эти первые секунды полной монархической власти были похожи на ни с чем не сравнимое ощущение наездника на гордом скакуне, готовом взять препятствие, а наездник должен помочь ему это препятствие преодолеть. Волнующее, головокружительное, опьяняющее чувство! Но годы беспощадной муштры основательно подготовили его именно для этого момента, и учение пошло ему на пользу.

Когда он заговорил, его голос был твердым и властным:

– Давайте начнем с вопроса о засухе. Как обстоят дела с запасами воды в городе? Как скоро мы можем провести дополнительные ирригационные каналы, чтобы обеспечить водой зерновые фермы, расположенные в низинах?

Министр сельского хозяйства поднял палец, прося слова.

Рэйф, совсем уже успокоившийся, слушал его очень внимательно. Краем глаза он заметил, что отец опустил голову, пряча улыбку.