Дескрит

ГЛАВА 21

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Несколько минут выбиралась из дремы, вспоминая, что я в лесу, в палатке. Дев. От накатившего воспоминания о вчерашнем сердце часто застучало, и я, окончательно проснувшись, быстро вылезла из спальника. Протерла лицо и тело косметическими салфетками, надела свои любимые джинсы, свежую футболку и, прихватив зубную щетку, нервничая, вылезла из палатки. Почему-то идти к парням было… нет, не страшно, но беспокойно. Утро было свежим, с влажной травой под ногами, шелестом леса и гомоном птиц. Цикад чирикало мало, ждали жаркого солнца, наверное.

— Доброе утро, Ева, — поприветствовал меня Анатолий, колдуя у котелка. Видимо, сегодня он дежурный по готовке.

— Доброе, — настороженно откликнулась я. — Помочь? Я только зубы почищу и приду. Вода есть?

— Да, воды принесли достаточно, вон канистра, — кивнул он. — Сама не ходи в заросли, помнишь, договаривались? Я сейчас, — он снял котелок с огня и пошел за мной к кустам, покараулить. Закончив с гигиеническими процедурами, я присоединилась к Толе в приготовлении завтрака. Он сварил в котелке овсянку из готовой смеси с сухим молоком, сухофруктами и ванилью, пахло вкусно. А я соорудила бутерброды с мясным паштетом и сыром.

— А где все? — осмелилась спросить, так как больше никого в нашем лагере не было.

— Купаться пошли, к ручью. Если хочешь, провожу тебя после завтрака тоже.

— Хочу, — салфетки, конечно, специальные, но водой освежиться было бы приятно. Немного помолчала, потом решилась:

— А Давид как? Он вернулся?

— Да, ещё вечером, часа через два, как ты спать ушла. Уже в нормальном виде, успокоился, и даже одежда целая осталась. Значит, не полностью перекидывался, остановился.

Я облегченно выдохнула. Толик заметил и добавил:

— Да не волнуйся, что ему будет, дескриты ведь очень выносливые и сильные. В лесу дикие звери, что тут водятся, сами от него держаться подальше будут, зверя почувствуют. Ничего, скоро найдет свою пару и угомонится, — он поднял глаза на меня от котелка, где помешивал кашу, и внимательно посмотрел.

А у меня против воли ёкнуло сердце. «Найдет свою пару» — эхом повторилось у меня в голове и настроение, и так не очень хорошее с утра, испортилось еще больше. Осмотрев количество сделанных бутербродов и решив, что на всех хватит, пошла ждать возвращения парней в палатку. Сложила спальник, засунула в свой рюкзак, собрала остальные вещи, только полотенце, мыло и зеркальце оставила. Скрутила волосы жгутом и высоко заколола, чтобы помыться не мешали, и услышала голоса ребят. Задержав дыхание, осторожно выглянула в щёлку двери. Парни шли раздетые по пояс, с полотенцами на плече или перекинутыми на шее, и весело и непринужденно болтали. Давид был со всеми и выглядел, как будто ничего и не было. Я изумилась еще больше, поняв, что он разговаривает с Алексеем, а тот ему спокойно отвечает. У меня отлегло от сердца. Значит, действительно, всё нормально. Немного подождав, пока они оденутся, обулась и вышла из палатки. Когда подошла к костру, все уже расселись и ждали меня.

— Доброе утро, рахат-лукум моего сердца, как спалось? — со своей лучезарной улыбкой поприветствовал Мартирос.

— Хорошо. И вам доброго утра, — поздоровалась со всеми, старательно избегая смотреть на Давида.

— Ева, садись сюда, — позвал Анатолий, и я благодарно кивнула ему. — Пока мы с тобой пойдем к ручью, парни соберут вещи и твою палатку. Её можно складывать?

Я опять молча кивнула. Да, с красноречием у меня сегодня проблема. Ели, лишь изредка переговариваясь, да и то в основном пытался шутить Мартирос, да Алексей сказал мне пару незначительных фраз. После завтрака бросили грязные тарелки в костер, они были из специального картона, одноразовые, остальное взялся убрать Руслан.

— Идите, я сам, так быстрее будет, — выручил он дежурившего Анатолия.

Ручей действительно был недалеко, весело журчал по песку и камушкам чуть в стороне от места нашей ночевки.

— Ева, давай ты первая, потом пока на солнышке обсохнешь, я сполоснусь, — предложил Толик, садясь на берегу на большой камень спиной к воде. Возражений у меня не было, поэтому разделась и подошла к кромке воды, трогая её босой ногой. Ладонью зачерпнула и намочила голени, чтоб не так зябко было заходить. Ручей был не глубокий, максимум мне чуть выше колена в этом месте, с умеренным течением и холодной водой. Взяв мыло, с удовольствием помылась, только волосы пока мочить не стала, это долго. Надеюсь, на следующей стоянке тоже будет такая возможность, я тогда вечерком голову помою, как следует, не торопясь. Обтерлась полотенцем и оделась, почувствовала, как настроение сразу стало улучшаться. Поменялась местами с Анатолием, заняла его место на камне и запрокинула голову, закрыв глаза и подставляя лицо ветерку. Хорошо!

В лагере всё было убрано, собранные рюкзаки стояли кучкой возле сидящих на ковриках ребят. Увидев с краю свой, оттащила его немного в сторону, присела на корточки и стала упаковывать почти сухое полотенце и другие оставшиеся мелочи.

— Ева, можно с тобой поговорить? — неожиданно услышала возле себя напряженный голос Давида и чуть не подпрыгнула. Подняла голову, посмотрела на друга. Его лицо было похоже на маску, ни единой эмоции, невозможно даже предположить, о чем будет беседа. Сегодня, когда он был привычным, знакомым Давидом, пусть и вел себя снова отстраненно, я не боялась.

— Можно. Слушаю тебя, — осторожно ответила я.

— Не здесь, давай отойдем, — попросил парень.

Я встала и он, раздвигая ветки кустов, повел меня с глаз остальных парней в лес. Оставшаяся компания проводила нас настороженными взглядами, но вмешиваться не стали. Когда нашлось удобное место для разговора под большим платаном, я остановилась и повернулась к Деву. Он стоял рядом, смотрел и молчал. Я тоже не торопилась заговаривать, ведь это он хотел что-то сказать.

— Мышка, — выдохнул он, наконец, назвав меня детским прозвищем. — Мышка, прости меня.

Давид неожиданно упал передо мной на колени и опустил голову. Глухо заговорил, а я шокировано замерла.

— Я сам не знаю, что на меня нашло, я видел, что пугаю тебя. Меньше всего я хочу, чтоб ты боялась меня. Прости, я никогда, слышишь, — он поднял лицо и посмотрел мне в глаза с такой болью, что я задохнулась, — никогда не обижу тебя. Я жизнь за тебя отдам не задумываясь, клянусь. Просто я так… так сильно люблю тебя, что не могу видеть рядом с тобой никого, теряю над собой контроль. А вчера сначала Мартирос, потом лётчик этот…

«Люблю»… Слово эхом отдалось в душе, затрагивая какие-то потаенные струны, какие-то мысли и чувства, которые я сама от себя гнала и прятала. Когда я думала о своём отношении к Давиду, это казалось неправильным, будто я отбираю у него шанс на счастливое будущее, на семью, детей. Но в его исполнении это прозвучало так, как надо, и я просто не знала, что и думать.

— При чем тут Мартирос? — всё, что я смогла проговорить тихо в ответ. Дев качнулся вперед, обнял меня за бедра, уткнулся лбом в живот.

— Ни при чем, совсем ни при чем, — прошептал Давид, сжимая меня ещё крепче. Я нерешительно подняла руку и легонько провела по волосам друга. Он вздрогнул и замер. У меня в душе возникло такое щемящее чувство нежности к этому мужчине, захотелось обнять его, успокоить, сказать, что всё в порядке. Я обхватила его голову двумя руками и молча заглянула в глаза. Ведь он эмпат, он всё и так поймет, ничего говорить не надо. Глаза Дева с расширенным зрачком переливались золотой ртутью, и это было красиво и совсем не пугало. Не знаю, сколько мы смотрели друг на друга, время исчезло вместе с окружающим лесом. Я видела, чувствовала, что он действительно меня любит, беспокоится и отпустить не сможет.

— Спасибо, любимая… У меня есть для тебя подарок, — прошептал Давид, — я хотел подарить тебе его раньше, но не смог.

— Рюкзак? Подарил ведь.

— Нет, другой, — улыбнулся, наконец, он. — Настоящий сюрприз. Я отдам его в храме, на горе. Подождешь два дня? Надеюсь, за это время дойдем туда. — Дев опять ткнулся в меня лбом и вздохнул. Ну как телёнок, честное слово. Поцеловала его в макушку, а он, взяв мои ладони, нежно расцеловал каждый пальчик.

— Пора идти, единственная моя, нас ждут, — Дев нехотя встал с колен, крепко обнял меня и, нехотя отпустив, потянул за руку обратно. Мне показалось, что он боится задержаться, и я догадывалась почему. Глаза дескрита заблестели тем светом, который появлялся, когда он меня обнимал и целовал. Сейчас не время и не место, надо идти дальше.

Нас по возвращении внимательно окинули взглядом все, но вопросов задавать не стали. Надели рюкзаки, Толя помог нацепить мой.

— Готовы? Тогда идем как вчера — я первый, Мартирос замыкающий. Сегодня будет небольшой подъем, поэтому двигаться будем чуть медленнее, чтобы Ева не отставала, — Давид ласково на меня посмотрел, а я неожиданно смутилась и покраснела, опустив глаза. Когда пошли вперед, я искоса глянула на парней и поймала удивленный взгляд Алексея. Ну да, сама не пойму, что меня так кидает из крайности в крайность. Надеюсь, после этого похода всё как-то определиться.

По мере того, как начало припекать солнце, опять начали горланить цикады и мы с Лёшей уже привычно заткнули уши затычками. Лес стал немного другим. Чем дальше мы продвигались, вернее, поднимались по пологому склону горы, тем больше встречалось сосен и елей. Туи становились всё выше, а оливы почти совсем пропали. Под ногами хрустели мелкие камушки и всё чаще попадались проплешины сухой, выгоревшей на солнце травы и голые пятачки известняка. К обеду добрались до участка, где возвышалась крутая огромная «ступенька», больше для меня похожая на обрыв берега реки возле дома Руслана. Я задрала голову и вздохнула:

— Ну и как я туда заберусь? — озвучила свои мысли и оглянулась на ребят.

— Не волнуйся, Белочка, поднимем. — Дев оценивающе осмотрел преграду. — Может, сначала поедим? — предложил он.

— Я только за, — весело откликнулся Мартирос, а все уже сняли поклажу с плеч и готовили место для костра.

Когда сложили хворост, я в первый раз обратила внимание, что поджигает его Дев, небрежно смахнув с руки огонек. Ух-ты, магия. Посмотрела на Алексея — он тоже во все глаза изумленно наблюдал за дескритом. Понятно, раз от него перестали скрывать свои особенности, то значит, всё рассказали. Интересно, какое убедительное обещание не выдавать их Алексей дал, что ему поверили? В котелок вылили почти всю оставшуюся у нас воду, дальше по карте был ручей, и мы не волновались, что будем мучиться от жажды. Толик насыпал в бурлящий кипяток крупы, сушеных овощей, щепотку приправ и вывалил большую банку консервированной рыбы.

— О, уха, — обрадовался Руслан. — Отлично, вот у меня ещё зелень сушеная, добавь.

Суп приготовился очень быстро, и мы, сидя в тени деревьев на ковриках, наслаждались отдыхом и едой, вытянув гудящие ноги. Здесь уже не было изнуряющей жары, как у подножия горы, легкий ветерок шевелил волосы и обдувал лицо. Поев, сняла кроссовки и откинулась на спину, прикрыв глаза. Теперь главное не уснуть. Приоткрыла один глаз и увидела, как Толя остатками воды ополаскивает котелок. Мне стало стыдно, совсем не помогаю с хозяйственными делами.

— Толя, скажи, что нужно ещё, а то ты один всё убираешь.

— Не волнуйся, Ева, — обернулся он. — Один котелок я и сам могу почистить, ерунда. Тем более моё дежурство, — успокоил он меня.

Ладно, в конце концов, парни сильные и выносливые, мне явно больше, чем им, отдых нужен. Да, здоровый эгоизм приходится себе прививать насильно, воспитание — чтоб его. Уговорив свою совесть, постаралась расслабиться и задремала.

… Храм. Я уже вошла и стою на пороге, навстречу по проходу бежит седовласый мужчина, машет руками и что-то кричит. Далеко, слова не разборчивы, эхо, которое бьётся под высокими сводами, очень мешает разобрать.

— Что? Я не понимаю! Что вы говорите? — невольно кричу в ответ я.

Он сильно взволнован, опять кричит, я прислушиваюсь…

— Ева, просыпайся, пора идти дальше, — Давид дотронулся до моей щеки, я вздрогнула, открывая глаза.

— Что? Я спала? Долго? — выныривая из сновидения и возвращаясь в реальность, пыталась прийти в себя. Увиденная сцена в храме невольно вызвала сильное беспокойство. Что мне хотел сказать тот храмовник? О чем-то предупредить? Я потрясла головой, прогоняя остатки дремоты, отбросила дурацкие мысли — это просто сон.

— Минут десять. Извини, но нужно двигаться дальше, — с сожалением сказал Дев.

— Ничего, это ты прости, что я уснула. Сейчас, — достала из рюкзака влажную салфетку, протерла лицо, пытаясь избавиться от остатков сна, обулась и быстро упаковала коврик.

— Я готова, — оглянулась на остальных. Ребята уже стояли у подъема и разматывали какие-то веревки.

— Сейчас они заберутся наверх, я подстрахую снизу. Потом подниму тебя. Здесь совсем не высоко, ты легкая, не волнуйся, — обозначил план действий Давид

Ага, легко ему говорить, я вообще-то высоты боюсь. Подошла к парням и с восхищением наблюдала, как они ловко, используя веревки и какие-то крепления, один за другим забрались по почти отвесной стене. Она, конечно, из известняка, довольно пористая, ногу поставить есть куда, но дескриты проделывали это так небрежно, будто были профессиональными альпинистами. Рюкзаки, кстати, сняли только Толик и Леша, а дескритам они, похоже, никаких неудобств при подъеме не доставляли. Куратор и летчик поднимались медленнее и осторожнее, к ним были прицеплены страховочные веревки на поясе и надеты ремни на бедра, внизу стоял Давид, наблюдая. Когда все оказалась наверху, он прицепил карабинами оставшуюся поклажу, дернул за веревку, и парни стали подтягивать вещи наверх. Я успела удивиться, что свой рюкзак Дев прицепил вместе с сумками Толика и Леши.

— Теперь ты, иди сюда, — позвал Дев. На трясущихся от страха ногах, подошла.

— Я сейчас присяду, ты встанешь сзади, и я тебя надежно привяжу к своей спине. А ты обнимешь меня крепко, — он ласково провел костяшками пальцев по моей щеке, смущая, — закроешь глазки и откроешь уже наверху, хорошо?

— Дев, тебе же тяжело будет, — пробормотала я, теряясь от неожиданного поворота. — Я думала, просто на веревке меня поднимут.

— Белочка моя боязливая, ты никак не тяжелее моего рюкзака, а даже намного легче. Мне так спокойнее, если я сам тебя понесу.

Пока я боялась и тряслась, Дев надел мне на талию и бедра специальные ремни.

— Не бойся, я рядом, — он поцеловал меня в щеку, а я, набрав побольше воздуха, обошла его и встала за спиной.

— Можешь уже обнять и зажмуриться, дальше я сам, — предложил он, присаживаясь на корточки. Я так и сделала, прижавшись к другу и чувствуя под собой его стальные мышцы. Потом он меня как-то закрепил и встал, а я вцепилась в его плечи, почувствовав, что земля ушла из-под ног.

— Да, Белочка, ты точно намного легче рюкзака, — хмыкнул Дев и стал плавными рывками подниматься вверх. Мое сердце колотилось, и я ещё сильнее щекой прижалась к спине Давида, слушая, как мерно и сильно бьётся его, нисколько не ускоряясь.

— Всё, моя маленькая, можешь открыть глаза, — услышала я раньше, чем ожидала. Давид опять присел, я оказалась на ногах, и он отстегнул ремни.

— Надеюсь, больше таких подъёмов не будет, — проговорила я дрожащим голосом, чувствуя, как ослабли колени и не хотят меня держать. Опустилась на землю, пытаясь прийти в себя. Дев сзади меня встал на колени и обнял, успокаивая. Парни деликатно стояли в стороне.

— Ну что ты, так сильно испугалась? Всё позади, дальше вроде таких сложностей не должно быть, — Давид целовал то в один, то в другой висок.

— Я высоты боюсь, — созналась я. Понемногу страх отступал, и я начала смущаться от всей этой ситуации и поведения Давида.

— Посиди пять минут, — Дев встал и подошел к ребятам. Они развернули карту и принялись что-то обсуждать, водя по ней пальцами.

Вскоре мы продолжили идти по лесу, который в основном был редким, но иногда встречались неожиданные густые заросли высокого кустарника. Тогда парни или искали обход, или доставали из рюкзаков «тесаки», опасные на вид длинные ножи с ножнами, и прорубали нам проход. Подъем становился всё круче, и мне идти было нелегко. Мы явно замедлились, и изредка Мартирос, который шел сзади, обгонял, брал меня за руку «на буксир», давая мне возможность так передохнуть и не задерживать группу.

Когда стало смеркаться, и я уже готова была просить об отдыхе, мы вышли на небольшую полянку, окруженную густыми кустами и высокими деревьями. Дев остановился, настороженно оглядываясь вокруг. Что-то не так? Все дескриты тоже заозирались, а я сделала несколько шагов к Давиду, чтобы спросить про привал. Вдруг раздался резкий хлопок, потом ещё, и из кустов стали выскакивать люди в тёмной одежде и с закрытыми лицами. У них в руках было странное оружие, а для меня реальность снова замедлилась.