Чужая

Глава 9: «Снегурочка и рассвет»

Утро встретило Александру звонким морозом, хрустящим под ногами снегом и волшебной белизной. Небо сияло чистой лазурью, солнце едва показалось из-за верхушек деревьев, посылая на землю мягкий золотистый свет. Весь лес, укутанный в пушистые сугробы, казался сказочным, неподвижным, как в иллюстрации к старой доброй русской сказке. В воздухе стоял свежий аромат хвои и инея, а тишина звенела в ушах.

Тётя Ира внимательно смотрела вдаль, в сторону заснеженного леса, прислушиваясь.

– Слышишь? – негромко спросила она.

Александра насторожилась, глядя в ту же сторону, что и тётя Ира.

– Услышала? – повторила она.

Точно! Где-то в глубине леса раздавался глухой гул. Не что иное, как приближающийся звук мотора. Александра прищурилась от яркого отражения солнца на снегу, и всматривалась в белоснежную даль. Сердце заколотилось сильнее, будто предчувствуя нечто важное. Её охватило странное волнение. Не тревожное, но щемящее, словно дыхание леса и утренний мороз разбудили что-то глубоко внутри.

– За нами транспорт! – пояснила тётя Ира с лёгкой улыбкой.

Из-за деревьев вырвался вездеход, взметая снежный вихрь. Он мчался быстро, уверенно, как стальной зверь, укрощённый человеком. Александре на миг показалось, что это снежный шар катится на них с грохотом и рычанием. Машина подскочила, резко развернулась у самого перрона и, вздыбив снежную пыль, остановилась. Вихрь опал, и Александра разглядела обычный УАЗик, только с гусеницами вместо колёс.

Дверца хлопнула, и из машины выскочил парень. Быстрый, ловкий, как вынырнувший из ветра. Он помог выбраться пожилому мужчине, бережно взял тяжёлую сумку с надписью «Почта» и направился к перрону. Шёл быстро, но, заметив незнакомую девушку, чуть замедлил шаг.

Александра, не отрывая взгляда, смотрела на него. Высокий, плечистый, весёлые серые глаза, чёрная щетина на щеках и подбородке. На улице лютый мороз, а он в расстёгнутом тулупе, сдвинутая на затылок шапка едва держалась. Кучерявый чуб развевался на ветру, будто жил собственной жизнью. Он улыбался широко, открыто, по-настоящему. Улыбка отозвалась в Александре лёгким дрожанием, будто солнечный луч коснулся сердца.

– Что, понравился? – с хитрой полуулыбкой спросила тётя Ира.

– С чего вы взяли? – Александра, смутившись, отвернулась. – Вижу, как смотришь. Парень видный, грех не обратить внимание. Только ты с ним поосторожнее. Клавка за него глаза выцарапает.

– Тётя Ира, вы всё неправильно поняли. Я просто… у него шапка и валенки, вот я и вспомнила, что у меня зимней одежды совсем нет.

Тётя Ира медленно перевела взгляд на свои валенки, затем усмехнулась.

– Ну-ну. В магазине купишь, у нас этого добра навалом.

Парень уже поднимался по ступенькам.

– Здравствуйте! – весело сказал он, не отрывая глаз от Александры. – Тёть Ир, ты Снегурочку приютила?

– Ага. Дед Мороз ночью заходил, оставил погреться, – отшутилась та. – Сашка, чё остолбенел? Почту забирай да помоги Снегурочке вещи к машине донести.

Александра растерянно наблюдала, как парень заходит в дежурку. Он прошёл мимо неё уверенно, с интересом оглядывая, и она почувствовала, как щёки заливает румянец. Ей вдруг стало неловко от того, как явно тётя Ира наблюдает за ними.

– У Снегурочки имя есть? – спросил он, выходя с двумя ящиками.

Не глядя на него, Александра подняла чемодан и пошла к двери. Саша, загородив проход, продолжал улыбаться.

– Я Саша, – сказал он. – А ты как зовёшься, Снегурочка?

– Александра, – ответила она, взглянув в его лицо. Оно было красивое, дикое, в щетине, но притягательное. – Позвольте пройти.

– Тёска, значит? – отступая, произнёс он.

Александра поставила чемодан и собиралась вернуться за сумкой.

– Можно пройти? – повторила.

Саша, не мешкая, понёс ящики к машине.

– Что, сегодня только два ящика? – спросил он у тёти Иры, проходя мимо.

– Да. Загружайся, да девушку в машину усади, не мешкай.

На улице у перрона, Александра заметила старенького дедушку. Он тихо разговаривал с тётей Ирой, а потом повернулся к ней.

– Здравствуй, дочка! Значит, к нам врачевать приехала? А кем же ты будешь?

– Хирургом и гинекологом.

– Во оно как! Наших баб врачевать будешь – это дело нужное. А вот что хирургом будешь, не верится? Ты что же, и людей резать будешь, ведь девчонка совсем?

– Не резать, дедушка, а оперировать, – мягко поправила Александра.

– Один бес, прежде чем прооперировать разрезать нужно, – покрякивая, произнёс тот. – И не страшно тебе такой щупленькой, такой молоденькой да ножом по человеку? Ты, что же и резала уже кого?

– Да, я два года отработала в операционной.

– И не страшно?

– Нет.

– Совсем?

– Совсем.

– Ишь, смелая! Это хорошо. А то Степаныч один замаялся. Но всё же… я бы струхнул. К такой молодой да под нож?! – и, повернувшись, закричал: – Сашка! Чего телишься?! Помоги дохтору вещи донести!

– Дед, что шумишь? – пробурчал Саша, вернувшись. – Конечно, помогу! Ей самой всё равно не справиться.

– Не надо, я сама, – уже несла чемодан Александра.

– Сама? – усмехнулся Саша, забирая чемодан. – У тебя тут кирпичи, что ли?!

Она молча потянулась за ним.

– Пошли к машине, Снегурочка.

– До свидания, дедушка! – помахала она.

– До свидания, милая! – ласково посмотрев на неё, ответил тот, и его глаза утонули в глубоких морщинах, сделав его настоящим стареньким дедушкой.

Александра чувствовала, как внутри разливается странная, незнакомая теплота. Идти было легко. Внутри всё пело. Она смотрела в спину Саши, на его плечи, и всё в нём было живое, настоящее.

– Вчера, когда я ночью бежала по перрону, не чувствовала тяжести вещей. Страх дал столько сил, – размышляла она. – А сегодня совсем другое. Лёгкость, радость, как будто проснулась по-настоящему.

Саша уже загрузил чемодан и, беря сумку, заглянул в её лицо.

– Замёрзла? – неожиданно нежно спросил он.

Александра удивлённо взглянула на него: ни ухмылки, ни насмешки, просто добрый взгляд. Она улыбнулась легко, искренне, не думая ни о чём. Просто легко. Просто хорошо.

– Нет.

– Ты же Снегурочка – незамерзающая!

Александра смотрела на него и удивлялась, как он быстро меняется, то резкий, грубоватый, недоступный, с какой-то улыбкой, больше похожей на ухмылку, то мягкий, добрый, даже немного нежный.

– Я Александра, – видя его очередную перемену, ему в тон ответила девушка. – Что, трудно запомнить?

– А ты кусаться умеешь? – снова с ухмылкой сказал он.

– Куда мне садиться? Можно на заднее сиденье?

Саша молча открыл дверцу. Хотел помочь, но Александра, отвернувшись, сама забралась в салон, ловко вскарабкавшись на гусеницы.

– Лихо залезла! – сказал он, подмигнув.

Александра, устроившись, смотрела в окно. Солнце поднималось, искры на снегу сверкали алмазами. Сердце пело, в груди бушевал тёплый вихрь.

– Оказывается, мир прекрасен! – с лёгкой, счастливой улыбкой подумала она.