Девочка Демона

= 7 =

К машине Полина не пошла. Наоборот, рванула в другую сторону, спряталась в ближайшем кафе. Она сделала это, не задумываясь, без желания насолить обидчику. Просто… испугалась. И сбежала.

— Что будете заказывать?

Рядом тут же нарисовалась официантка. Полина хотела отказаться, но передумала и попросила меню. Она немного посидит здесь, приведет мысли в порядок. А Дмитрий Львович… пусть поищет ее, понервничает.

Грубиян…

Полина попросила принести холодный фруктовый чай и села так, чтобы видеть двери.

Показалось или нет? И что делать, если не показалось?

Она отпила из запотевшего стакана и поморщилась. Нет, напиток сладкий, даже чересчур. Но кого она обманывает? Ей не показалось…

Тот же взгляд сильного, уверенного в себе мужчины. Те же властные нотки в голосе. То же чувство, от которого бросает в жар. То же желание… подчиняться…

«Господи… спаси и защити…»

Зажав в кулаке крестик, Полина не заметила, как забормотала молитву. Как будто это могло спасти от греховных мыслей… Она пыталась. Она молила о прощении. Она мечтала забыть…

На студию эротических фильмов Полина попала не случайно. Знала, куда шла. К тому времени она отчаялась найти нормальную работу, ютилась в углу у случайной знакомой и обросла такими долгами, что всерьез подумывала, не податься ли в проститутки.

Жуткое было время. Она так отчаялась, что согласилась на безумный заработок: ей предложили сняться в порнофильме.

— Это не обычное порно, — предупредили ее сразу. — Ты можешь и не подойти. Но если подойдешь, то заплатят…

Озвученной суммы не хватило бы, чтобы покрыть все долги, но если фильм получится удачным, ее пригласят снова. В общем, Полина согласилась.

Студия располагалась в подвале старого дома, и пускали туда только своих. Полине казалось, что все происходит не с ней. Она двигалась, как во сне, и почти ничего не понимала. И только когда очутилась один на один с Мастером, ее пробрало.

Он так представился: Мастер. Мужчина с седыми висками, цепким взглядом и пугающей улыбкой.

— Почему ты здесь, крошка?

Мягкий обволакивающий голос ее не обманул. Внутри словно натянулась струна. Ее предупреждали, что правильный ответ: «Мне нравится боль». Но она не смогла соврать.

— Мне нужны деньги, — выдохнула Полина.

Он не рассердился, наоборот, рассмеялся.

— Честный ответ. Но ты понимаешь, куда пришла?

— Да, наверное. Тут снимают порнофильмы.

— Тут снимают БДСМ-фильмы, — фыркнул Мастер.

— Что?

Он рассказал, что это такое.

— Так ты готова терпеть боль за деньги, крошка?

— Да, — ответила она, не задумываясь. — Мне очень нужны деньги. Очень! Пожалуйста, не прогоняйте…

— Не плачь! — велел он таким тоном, что Полина не посмела ослушаться. — Посмотри на меня. Ты готова подчиняться?

— Д-да…

— Да, сэр. Повтори.

— Да, сэр.

— Будешь слушаться меня беспрекословно?

— Да, сэр.

— Я буду унижать тебя, бить.

— Да, сэр, — прошептала Полина, ничуточки не сомневаясь, что выдержит это испытание.

Он околдовал ее. Загипнотизировал. Как удав кролика! Когда Полина слышала его голос, она переставала владеть собой. Ей хотелось одного — подчиняться, быть в его власти. Она соглашалась со всем, что он говорил!

Наваждение прошло, когда они расстались. И перед камерой, в другой комнате, Полина тряслась от страха и не понимала, как согласилась на такое. Пока Мастер вновь не очутился рядом…

Она снова слушалась его. Делала все, что он приказывал.

И получала от этого удовольствие!

Как стыдно!

Полина залпом допила чай. Нерастаявшие льдинки хрустнули на зубах.

Ей не показалось.

Дмитрий Львович воздействовал на нее так же, как Мастер. Не всегда… но чаще, чем хотелось бы. Тот же взгляд, тот же голос, та же манера поведения. Особенно, когда Дмитрий Львович хотел, чтобы Полина слушалась.

Он постоянно этого хотел!

Но она сопротивлялась, и он настаивал… давил…

И вместо того, чтобы поставить его на место, она позволяла ему… доминировать. Испытывая при этом отнюдь не отвращение.

Колокольчик на двери звякнул. Полина подняла голову и увидела Дмитрия Львовича. Он окинул взглядом немногочисленных посетителей и быстрым шагом подошел к ее столику.

По его лицу ничего не понять. Глаза он спрятал за темными очками.

— Не надо обижаться, Полина, — произнес он, усаживаясь напротив. — Пожалуйста. Я сегодня не в лучшей форме.

— Я не обиделась, — возразила она.

И пожалела, что это сказала. Лучше бы он принял ее побег за обиду.

Впрочем, он ей не поверил.

— Ну да, — усмехнулся он. — Любой обиделся бы. — И повернулся к подошедшей официантке. — Воды со льдом. Полина, хочешь мороженого?

— Мы не спешим?

— Успеем. Так да или нет?

— Шоколадное, — сказала она. — С клубничным сиропом.

— Я вчера неудачно упал, — продолжил Дмитрий Львович, когда официантка ушла. — На тренировке. Ударился спиной. Там синяк. И прикосновения… неприятны. Прости, я плохо себя контролировал.

Полина прислушивалась к собственным ощущениям. Что она чувствует сейчас, когда он ведет себя… вполне обычно?

Ну да, сочувствие.

— Я хотела помочь, — объяснила она. — Знаю, что такое больная спина. Умею делать массаж, чтобы облегчить боль. Но если это синяк, массаж не поможет. Нужна мазь…

— Остановись. — Он накрыл ее ладонь своей. — Я рассказал, чтобы ты не обижалась. Помощь мне не нужна.

Он снял очки. Полина рискнула посмотреть ему в глаза, и тут же пожалела об этом. Взгляд… тот самый, гипнотизирующий. Дмитрий Львович не хотел, чтобы она спорила. Он хотел, чтобы она подчинилась.

Принесли воду и мороженое. Полина отправила в рот приличный кусок, и от холода свело зубы.

— Не торопись, — велел Дмитрий Львович. — Я предупредил, что мы приедем позже.

Может, у нее все же глюки, из-за жары?

— А куда мы поедем? — спросила она, чтобы отвлечься.

— Для начала купим тебе телефон, — проворчал он, напившись. — Не делай так больше, хорошо? Я не мальчик, чтобы играть с тобой в прятки.

— Я не играла. — Полину пробрала дрожь. Он опять давил, заставляя испытывать вину и желание подчиниться. — Уже собиралась выходить. Мне надо было побыть одной.

Снисходительный взгляд, кривая усмешка. Нет, он ей не верил. Но прощал… потому что знал, что перегнул палку.

— Я купил платье, что ты выбрала.

— Что…

— Ты права, тебе оно подходит.

И почему у него такой тон? Как будто делает одолжение! Или… признает, что она так же отвратительна, как и выбранное платье?

А вот теперь действительно обидно. Может, и правда, пожаловаться дедушке? Она не заслужила такого обращения.

«Ой ли… — словно шепнул кто-то на ухо. — Из грязи в князи… Вернее, в княжны. Ты всего лишь жалкая извращенка…»

— Я покажу платье дедушке, — сказала Полина. — Если ему оно не понравится, куплю другое.

— Я же сказал, что платье должно нравиться мне, — жестко произнес Дмитрий Львович. — Ты специально меня злишь?

Он не повышал голоса. На его лице не дрогнул ни один мускул. Но Полина вздрогнула, и кожа покрылась мурашками. А с языка слетели слова, которые нельзя было произносить.

— Да, сэр.