Девушка 18+

- Я и без телефона способен тебя найти. Особенно, если ты будешь продолжать кататься на мазерати,- усмехнулся довольно папа Вебер.

- Буду ездить на приоре и куплю кнопочный телефон!- выступила ненужно я. Разозлил он меня своими ласково-имперскими замашками.

- Как тебе будет угодно,- ухмыльнулся генерал, поцеловал меня в макушку. Пошел на выход.

- Мне бы хотелось сегодня поужинать с тобой в твоем любимом ресторане. Я могу надеяться?- обернулся он у самых дверей. Я сползла с высокого табурета и пошла к нему. Обняла тонкое сукно дорогого пальто. Встала на цыпочки и чмокнула в теплую щеку. Он неожиданно уверенной рукой повернул мое лицо к себе и плотно поцеловал в губы.

- До вечера,- велел и ушел. Раньше за ним таких страстей не наблюдалось. Валить надо отсюда.

Вместо этого принесла одеяло и подушку из спальни. Залезла в глубину большого дивана, включила телевизор и уснула под бормотание новостей. Империя снова начинала воевать. Или не прекращала никогда?

Глава 46. Империя.

Меня разбудил странный звук. Как будто в дверь входную кто-то звонит. Никогда не слышала такого здесь. Интересно. Пошла на старинный, как бы механический треск. Как в старом кино. Открыла.

На пороге стоял курьер в яркой куртке. Пялился на меня обалдело. Я осознала, что стою перед ним в мятой майке длиной под корень. Растрепанная и заспанная.

- Че надо?- нагрубила ни в чем не повинному парню.

- Я представитель сотовой компании. У меня техзадание. Вы – госпожа Вебер?- он, как мог, прятал улыбку на симпатичном лице.

- ?- я буквально онемела. Вот это да! Вот это новость! Нет слов! Я рассмеялась. Курьер облегченно улыбнулся мне в ответ. Открыто, по-мальчишески.

- Проходи,- выдавила я сквозь смех. На грани истерики. Госпожа Вебер! Ну-ну. Совсем краев не видит генерал.

Парнишка снял куртку. Подумал и скинул кроссовки. Я кивнула на диванчик у входа и пошла в кухню.

- Кофе хочешь?- я подошла к кофе-машине. Спиной стояла к нему. Чувствовала взгляд на своей шее.

- Нет. Нам не положено,- ответил твердо и грустно. Шелестел чем-то.

- Понятно,- понятливо кивнула я. Достала из шкафа две белые чайные чашки. Здесь камеры, наверняка. Устроить этому затейнику Веберу представление, что ли? Госпожа Вебер! Это же надо до такого додуматься. Пацана жалко. Уволят, как пить дать. Ничего и никогда генерал не делает без смысла. Фээсбешник!

- Этот телефон?- голос за моей спиной звучал все тише.

- Да,- я долила в двойной эспрессо в чашках горячей воды из чайника. Поставила перед курьером. Придвинула пузатую хромированную сахарницу. Достала мелкие ложки.

- Так. Что тут, интересно, есть пожрать?- распахнула холодильник. Наклонилась. Не специально, ей-богу. В зрительном зале сглотнули слюну.

Папа Вебер готовился к свиданию, помня все мои привычки. В белом нутре холодильника хватало деликатесов и сладостей. Я вынула две прозрачные пластиковые коробки. Мясо в разных видах и пирожные из Яра. Ведь я люблю национальную кухню. Ничего не забыл.

- Ты там закончил? Давай завтракать,- улыбнулась я, как могла, радушно.

- Скорее уж обедать,- засмеялся парень.

- Ляля,- я протянула ему свою ладонь.

Он машинально вытер свою о джинсы. Ясно. Какие уж тут тайны. Аккуратно пожал мои пальцы горячими и влажными своими. Смутился.

- Олег. Я почти закончил. Одну минуту,- низко наклонил голову, ковыряясь в настройках айфона. Короткая стрижка. Сильная шея. Хорошие плечи под синей джинсовой рубахой. Ну-ну.

- Можно посмотреть твой наряд?- спросила я, с треском открывая пластиковую коробку с мясной нарезкой. Потом с тем же звуком распахнула контейнер с пирожными.

- Конечно!- в голосе Олега слышалось облегчение. Словно он миновал то, что проскочить не надеялся. Протянул мне бумагу.

Действительно, в графе Заказчик чернело имя Вебер. Без уточнений.

- Почему ты решил, что я – госпожа Вебер?- ухмыльнулась.

- Заспанная молодая женщина в доме господина Вебера. Кто же еще это может быть?- довольно рассмеялся Олег. Взял чашку в руки. К еде не прикасался.

- Например, любовница. Госпожа Розенталь,- усмехнулась я. Смотрела в темно-голубые глаза с улыбкой. Интересно мне маленькой, где же эта чертова камера? Или наплевать?

- Любовница? У..,- бодро начал он и осекся. Замолчал, глядя на меня чуть ли не с испугом.

- Так ты из конторы, парень, да?- я радостно рассмеялась. Дотянулась через стол и щелкнула бедолагу по носу. Он расстроено молчал.

- Был приказ: не прикасаться?- я навалилась на столешницу четвертым номером груди, туго обтянутым белым тонким трикотажем генеральской майки. Мои соски глядели в голубые глаза остро и нахально.

- Да. Нет. Я не то хотел сказать,- бедняжка замолчал. Слез с табурета и потопал к двери. Спалился по всем статьям.

- Погоди-ка,- велела я. Олег остановился. Не оглядывался. На всякий случай. Что же ему натрындели про меня? Неужели то, что я жру мужиков сырыми на обед?

- Сделай, пожалуйста, так, что бы никто не смог найти меня по этой гребаной игрушке,- попросила я нежным голосом. Детским, буквально. Так разговаривают шлюхи с клиентом. Да он и не видел их близко никогда. Наверняка.

Олег глянул куда-то в потолок. Пожал немаленькими плечами. Решился.

- Обязательно синхронизируй это с мазерати,- глухим голосом выдал мне указания и ушел. Глаз не поднял ни разу.

Непринятые звонки несколько минут сыпались на дисплей десятки. Девятнадцать звонков от Шурика Вебера. Никогда! Я скучаю по тебе? Еще чего! Два Андрея, снова Веберы. Нет. Милка-эстонка. Совсем обнаглела. Антон Поляков. Нет. Юлька. Семь непринятых. Прости, курочка моя. Все завтра. Миша Берг. Зачем-то я нужна ему. Он никогда не звонит просто так. Вдруг что-то случилось? Не успела задуматься. Пингвин Женька прорвался в мою жизнь.

- Да,- ответила я. Не успела. Попыталась перезвонить. Абонент вне доступа…

Набрала мишкин номер. Снова та же фигня. Ладно. Отправилась в душ.

Когда я вышла в гостиную, в махровом тюрбане на голове и толстом, бледно-желтом полотенце вокруг тела, случилась тишина.

Большой, серьезный дядька застыл от удивления. Русак. Урал или западная Сибирь. Рот открыл, как калитку. Стоял с искрящимся стаканом в правой руке и тупо пялился на меня. Распахнутый черный пиджак на немаленьком животе. Жилет распущен на три пуговицы снизу. Узел дорогого галстука расслаблен в неформальной обстановке. Глаз от меня мокрой не отлеплял. Не в состоянии был, пока.

- Андрюха! Кто это?- выдохнул он, наконец. Развернулся корпусом к улыбающемуся генералу. Интересно мне. Что скажет.

- Это моя подруга. Ляля,- отрекомендовал меня папа Вебер.

Я подошла к мужчине близко. Протянула узкую ладошку.

- Елена Розенталь.

- Ничего себе! То есть. Извините. Звягинцев Сергей Петрович,- звучание моего имени явно произвело на него впечатление. Осторожно пожал мою теплую конечность. Даже живот попытался втянуть.

Я не стала дожидаться, когда он придет в себя от изумления. Продефилировала в спальню. Вебер-старший улыбался в мою спину довольно. Я видела это прекрасно в отражении стекла стены с вечерней подсветкой Города внизу.

Мне было скучно. Я, разумеется, украсила собой их имперскую компанию. Четырех важных, до дерева, мужчин. Но они никак не спасали мой, очевидно гибнущий вечер. Говорили о своем. Вспоминали годы учебы в Академии. Я вежливо и равнодушно улыбалась их, как они воображали, веселым байкам. Ресторан Яр соответствовал обильной, национальной жратвой серьезным фигурам значительных мужчин за нашим столом. Вебер ясно чуял мою скуку и слегка придерживал за талию мое мечтающее удрать в ночь тело. На кожаном диване полукабинета.

- Что вы думаете об этом, Еленочка?- спросил снова корпулентный дяденька напротив. Забыла, как его зовут. Прослушала. Как и сам, обращенный ко мне вопрос. Он догадался и повторил.

- Вы ходите на выборы, дорогая?- ничего глупее он не догадался спросить. Даже если бы специально старался.

- Нет,- легкомысленно ответила я. Вот пристал. Что мне за дело до их имперских игр?

- Ну а если бы ходили?- не отступал он. Все присутствующие глядели на меня с антропологическим интересом. Вдруг у меня случайно есть мозг. И я им пользуюсь.

- За кого бы вы проголосовали?- придурки полные. Улыбаются ободряюще. Как трехлетнему ребенку. Ждут, когда расскажу стишок.

- За женщину,- улыбнулась я красивыми, розовыми, полными губами.

- За что?- вытянулось лицо вопрошавшего. За что? Это правильно. Очень по-имперски.

- За женщину,- повторила я. Четыре взрослых, уверенных во всем по этой жизни, мужчины смотрели на меня изумленно, неверяще. Буквально кресло подо мной заговорило. Не я.

- Все? Я писать хочу-у,- проныла я детским голоском им в тему и выскользнула из-за стола.

- Шлюхи идут голосовать за шлюху!- раздалось весело мне в спину. Что? Я не сразу сообразила, что это ко мне. Что? Воздух кончился. Как от удара поддых. В подземном переходе. Сердце замерло на краю Вдох. Выдох. Тук-тук. Раздышалась. Обернулась.

Звягинцев Сергей Петрович откровенно хохотал, откинувшись на спинку кресла. Живот его сотрясался в счастливом смехе. Пуговицы на жилете вот-вот отлетят в непонимающие лица двух других членов компании. Вебер сидел ко мне спиной. Я смотрела. В глухо молчащий дорогой пиджак.

- Не сверкай красивыми глазками, дорогая. Всем здесь известно, что ты платная подружка моего старого боевого товарища,- добродушно, до отеческой заботы, проговорил довольный толстяк. Отсмеялся. Вынул платок из кармана брюк и вытер раскрасневшееся от водки и веселья лицо. Шарил везде по моему телу глубоко посаженными, холодными глазками. Приценивался. Остальные мужчины напротив спрятали взгляды в тарелки. Вебер не оборачивался. Ну! Скажи что-нибудь, мой хороший. Наш стол словно накрыло колпаком молчания. Тишина. Стояла плотная, на куски резать можно. Что там обычно совершают настоящие мужчины, когда?.. Мужчины здесь есть? Нет.

Я хмыкнула. Шлюха? Прелесть, какая! В первый раз, что ли? Неверно формулируете, господин генерал, или кто вы там. Блядь городская! Вот как надо. Говорить уже могла.

- Пятьсот евро, пузан. Рекомендации и контакты возьми у папы. Этот вечер у меня занят. Звони, котик, - я вернулась к столу. Забрала свою сумочку. Красиво наклонилась над тарелками низким вырезом четвертого номера. Чмокнула Андрея Вебера-старшего в прохладную гладкую щеку. Он резко протянул руку, поймать меня хотел. Я была начеку. Генерал промахнулся.

- Доброго вечера, господа!- я издевательски прижала правую ладонь к виску в известном жесте. Развернулась на каблуках и ушла. Молчание в спину.

Сразу повернула за угол, во двор. Быстро пробежала его насквозь. Сидящие на спинках скамеек подростки радостно засвистели моей, слишком громко стучащей каблуками по холодному асфальту, фигуре. Низкая темная арка в теле старого доходного дома. Сквозняк. Выхода почти не видно. Какие-то двери чернеют внутри. Я, не дав страху обезножить себя, понеслась в жуткий переход. Плевать! Лучше наркоман в жопу, чем папа Вебер в … стоп! Я подумаю об этом завтра. Я подумаю об этом завтра. Господи! Я подумаю об этом…

Айфон знакомой вибрацией и стандартным рингтоном прервал мою глупую молитву. Женька.

- Лялька! Мы с Максом соскучились! Приезжай! У нас весело!- орал в трубку пингвин.

- Щас,- рассмеялась облегченно я. Страшный туннель закончился. Я вышла на забитый машинами и праздношатающимися людьми проспект. Иллюминация. Свет и воздух!

Глава 47. Анюта

- Ты меня обманул!- возмутилась я.

В университетском скворечнике было чисто прибрано и пусто. Красавчик Максим отсутствовал абсолютно. Пингвин, прикрывшись именем брата, зазвал меня сюда в глупой надежде.

Женька пародийно скорбно развёл руки в стороны.

- Не обижайся. Он уехал на соревнования в Ярославль. Завтра вечером приедет.

- Я не буду с тобой спать. Я уже говорила это. Не помню сколько раз,- я притворялась сердитой. Была искренне рада вернуться сюда. Думать я буду завтра. О… нет! Все потом.

В холле взыграла веселая музыка. Чей-то день рождения. Шум голосов нарастал. Студенты собирались в компанию отмечать. Пить разномастный дешевый алкоголь и плясать до последнего выжившего. Мне нравилось. В этом грохоте собственные мысли расслышать не удастся. Отлично! Я снова ощутила себя взрослой тетей среди наивно-сексуальных игр моих ровесников. Что ж, пойду, усыновлю кого-нибудь.

- Женька выходи! Уже нОлито!- раздался громкий стук в дверь.

Пингвин взял меня уверенно за руку и вывел в холл.

Со мной здоровались, как со своей. Иришка с Маринкой помахали, радостно приветствуя. Несколько парней дотянулись чмокнуть в щечку. Кто-то поднял большой палец вверх, одобряя моё ярко-синее платье с пышной короткой юбкой. Женька цепко держал меня за талию. Надежда умирает последней. Пингвин явно верил в это.

Выпили по одной-второй за именинника. Закуски на всех не хватало. Музыка кислотой лезла в уши. Танцы!

- Третья! За любовь! С левой руки, от сердца!- выкрикнул звонкий девичий голос. Все подчинились.

Женька быстро клюнул меня в губы горьким от водки, напряженным ртом. Я рассмеялась и отодвинулась.

- Не дашь,- угадала я его отчаяние сквозь грохот динамиков.

- Нет. Но я что-нибудь придумаю,- улыбнулась в его расстроенное лицо. Погладила по щеке. Потащила танцевать.

Я курила у приоткрытого окна кухни. Только мертвецки пьяный не рассказал мне сегодня, насколько это вредное занятие опасно для молодого организма. В холле топтались парами последние из могикан, подпирая друг друга в медленном танце. Именинник, похожий на не дострелянного зомби, танцевал со стойкой от разбитого торшера в центре. Вечеринка удалась.

- Выпить хочешь?- раздался голос за спиной. Анюта. Серьезная девушка, варившая влюблено суп. Вечность назад, когда я трахнула красавчика Макса в душевой.

- А разве осталось?- ухмыльнулась я. Развернулась к девушке всем корпусом.

Она держала в руке до половины полную бутылку водки. Где взяла? Весь алкоголь закончился ещё час назад. Потому, наверное, ещё оставались вертикально стоящие, вроде меня.

Её взгляд на себе я ловила весь вечер. Внимательный, недобрый. Что-то она явно имела ко мне. Послушаем. Что скажет.

- Наливай,- я нахально облизала губы, ухмыляясь.

Анюта поставила на широкий подоконник две рюмки и мандарин. Ого! Да ты запасливая, детка. Мне стало весело. Ну-ну. Налила до половины. Правильно. В голове моей уже шумело изрядно. Ещё немного, и разговаривать станет не с кем.

- За что пьём?- снова облизав нижнюю губу, поинтересовалась я.

- За дружбу,- вдруг прозвучало в ответ. Девушка прямо посмотрела на меня серыми глазами за стёклами очков.

- Красиво,- я не отпускала взгляда, улыбалась. Стукнула своей рюмкой о чужую и отпила совсем чуть. Пить не могла больше. Интересно мне было. Чем кончится. Хотелось сотворить что-нибудь с этой неприкрытой правильностью.

Анюта выпила до дна. Задохнулась. Скривилась. Тёплая водка - то еще удовольствие. Замотала головой. Я быстро очистила мандарин. Сунула ей в рот половину. Почувствовала мягкие губы кожей пальцев. Интересно. Погладила нижнюю губу девушки, слегка отвернув её вниз. Аня резко отстранилась. Нет, так нет. Я отвернулась и вытащила сигарету из пачки.

- Давай ещё,- услышала сзади. Пожала плечами, не оборачивалась. Из-под левого локтя увидела доверху налитую рюмку. Взяла.

- За что, теперь?- поинтересовалась, глядя в темноту за стеклом тринадцатого этажа .

- За мужчин,- услышала негромкое. Обернулась. Девушка смотрела на меня в упор. Чего хочет?

- Давай,- я снова улыбалась. Не выпила. Только вид сделала. Нельзя мне больше. Иначе, все интересное пройдёт мимо меня. Снова ухмыльнулась в ярко горящие глаза за очками. Красивые. Большие. Серые. Длинные ресницы. Чуть загнуты краской макияжа.

- Я хочу поцеловать тебя. Можно?- я снова ухмылялась. Пьяно и нагло.

- Прямо здесь?- растерялась барышня. Оглянулась кругом себя. Свет горел в помещении полный. Мужской голос пел о неразделенной любви. Где-то обнимались невидимые пары.

Я мягко, за талию притянула девушку к себе. Сняла очки с ее бледного лица. Глядела точно в серые глаза. Анюта невольно отпрянула. Левой рукой, за подбородок повернула лицо против своего. Накрыла губами тёплые губы. Втянула в рот нижнюю. Потом верхнюю. Прошлась языком по нежной гладкой коже. Толкнулась в рот. Нашла язык и стала играть с ним. Как мужчина. Как делали они это со мной. Голова закружилась. То ли от водки, то ли от податливого, открывающегося навстречу мне желания. Какая разница! Я плотно провела ладонью по упругой попе. Прижимая тело к себе тесно. Забывшись, ожидала напряжённой эрекции. Тут Анюта ответила на мой поцелуй. Жарко, неумело. Страстно. Волна её желания захватила меня. Поцелуй что-то сдвинул в моей душе. Стало невозможно жарко. Хотелось большего. Нового. Яркого и бездумного. Я схватила её за руку и повела в комнату в углу.

- Там Женька,- шепнула мне моя подруга в мой, не отпускающий рот.

- Да плевать на него. Подвинется,- распорядилась я.

Женьки в кровати не оказалось. Никто мне не мешал. Я быстро сняла с неё одежду. Потом с себя. Мы прикоснулись горячими гладкими телами. Стояли в центре узкой комнаты и целовались. Она опустила руки вдоль тела. Стеснялась. Я гладила нас за двоих. Привыкла. Давно. Знала. Что и как делать.

- Ложись, детка,- велела я. Она подчинилась сразу. Жёлтый свет фонарей на далёком проспекте внизу позволял видеть друг друга в подробностях.

- Ты красивая,- вздохнула Аня, глядя на меня из белых простыней.

- Ты тоже,- сразу ответила я, ложась рядом, и провела рукой по её небольшой груди. Целовала, втягивая в рот крупные, заострённые соски.

- Я?- искренне удивилась она, подставляя под мои умелые пальцы и настойчивые губы горячее свое тело.

- Конечно,- я короткими поцелуями опускалась вниз, к треугольнику темных волос.

- Раздвинь ноги. Не зажимайся. Это же я,- рассмеялась. Она выдохнула и подчинилась.

Постель, понятно, свежей не была. От подушки отчетливо пахло Максом. Это заводило не меньше, чем наивная растительность моей сегодняшней подруги. Я прошлась пальцами по промежности. Толкнулась. О-па! Девица. Комментировать не стала. Зачем. Двинула язык к главному сегодня. Аня чуть помедлила и перестала сопротивляться совсем.

Я всегда вела пассивную партию со своими подругами. Никогда не стремилась доминировать и быть сверху. Меня вполне устраивала роль нежной и послушной барышни. Сегодня все выходило совсем не так. Замучила до полного счастья девушку. Устала сама. Неудовлетворенное тело моё билось пульсом в понятных местах. Звало выйти наружу и поискать хоть какой-нибудь годящийся в дело член. Да, мужик, самый плохонький, но со стояком, мне точно бы пригодился. Анечка прижалась ко мне всей кожей и уснула доверчиво на груди. Я вспомнила наш с Юлькой любимый дилдос, вздохнула и отключилась следом.

- Ну нифига себе! Вы бы хоть дверь на защелку закрыли,- раздался восхищенный голос пингвина.

Я открыла глаза. Серое, дождливое утро хозяйничало в реальном мире. Раскиданные предметы женского гардероба давали нормальную пищу для фантазий и предположений. Женька сидел верхом на крутящемся стуле и радостно ухмылялся. Анечка мгновенно отвернулась к стене и накрылась одеялом с головой.

- Кинь мне майку,- велела я.

- Ещё чего! Сама встань и возьми,- он быстро сдернул длинную футболку Макса с крючка на стене и прижал к себе. Дурачок.

Я, не торопясь, спуская к полу по одной ноге, села на кровати. Одеяло заботливо подоткнула под спину спрятавшейся подруги. Встала в полный рост и потянулась всем телом вверх. Повернулась спиной к застывшему пингвину и медленно согнулась пополам. Обняла себя за голые икры. Моя попа и остальное пришлось точно напротив его глупого носа. Я глянула в его лицо через пространство между своими ногами.

- Ну как? Нравится?- я улыбнулась в обалдевшее лицо парня.

Медленно выпрямилась. Повернулась. Забрала майку из его безвольных пальцев. Женька сглотнул.

- Не увлекайся мной,- щелкнула его по носу.

- Что у тебя. Там?- хрипло проговорил Женёк.

- Где?- я всунула ноги в огромные домашние тапочки Макса.

- В пи..- Пингвин осекся. Опять сглотнул.

- Это генитальный пирсинг. Тебе не покажу. Не мечтай,- я уже жалела, что устроила все это. Слишком много выпила накануне. Не следовало так над ним издеваться. Вот точно зря.

- Пойдём, проводишь меня в туалет,- я взяла его за ледяные пальцы и вывела из комнаты.

- Там девушка или мне показалось?- горячо зашептал Женька, пересекая вслед за мной пространство холла. Остальные жители секции бродили вокруг с чайниками и кастрюлями. Одетые и не очень. Вчерашняя вечеринка нелегко далась многим из них. На утро.

- Жень, поумерь своё любопытство. Иди, посиди на кухне. Не подглядывай. Будешь хорошо себя вести, я сделаю тебе подарок. Обещаю, тебе понравится,- я провела рукой по небритой щеке.

- Дашь?- выдохнул он. Достал, ей-богу!

- Нет. Но останешься доволен,- подтолкнула пингвина к плитам кухонного рая. Погрозила пальцем и ушла в туалет. В том, что он не послушается и подсмотрит, не сомневалась ни сколько.

- Анечка, детка, вставай,- я сама не заметила, что обращаюсь к девушке в той же манере, в какой говорят обычно мужики на утро. Стукнула несильно себя по губам. Нет. Хотела присесть рядом на постель. Не стала.

- Как я выйду?- девушка, наконец, вынырнула из-под одеяла. Смотрела испуганно, застенчиво.

- Обыкновенно. У тебя на лбу не написано, чем мы занимались этой ночью. Оденься и иди. Никто ничего не заметит,- я улыбнулась. Не знаю, как она, я не хотела её никак.

Она послушно кивнула. Стала скованно одеваться. Я отвернулась и стала натягивать свою одежду.

- Я хотела спросить,- начала. Мне, в самом деле, было интересно. Не оборачивалась.

- О чем?- осторожно откликнулась Аня.

- Макс. Нравится тебе?

- Зачем тебе это надо знать?- из голоса девушки моментально ушло смущение. Напряглась. Надменность и презрение. Точно, влюблена.

- Так просто спросила,- усмехнулась я. Натянула платье и повернулась.

Анечка стояла, выпрямившись, как струна. Руки глубоко засунула в карманы уродского зеленого платья. Зацелованные мной губы горели яркой, вызывающей краснотой. Мне нравилось. Я невольно облизала нижнюю свою губу. Барышня растерялась. Я подошла к ней вплотную. Она хотела отпрянуть, испугавшись, но гордость не позволила.

- Давай договоримся,- я в последнюю секунду проглотила пошлое - детка.

- То, что было между нами - это нормально. Случается иногда по жизни между людьми. Бывает. Не делает тебя лесбиянкой. Просто опыт. Приятный. Ни к чему не обязывает. Ни тебя. Ни меня. Было и было. По-пьяни. С кем не бывало. Один раз - не пидарас. Говорят обычно в таком случае мужики. Я, кстати, их предпочитаю. Забей. В смысле, забудь. Расслабься, дорогая. Давай дружить. У меня совсем нет подруг. Не выходит. Вдруг, с тобой получится?- я улыбнулась открыто. Для неё. Чтобы расслабилась. В женскую дружбу я не верила. Не бывало такого со мной по жизни.

Аня вдруг прямо посмотрела в мои, как бы, честные глаза. Не ответила на открытую улыбку. Умный взгляд серых, светлых глаз.

- Ладно. У меня тоже нет подруг. Давай попробуем. Пока,- она с гордо поднятой, независимой головой спокойно покинула комнату.

- Как тебе это удалось?- пингвин не успел даже дверь комнаты до конца закрыть. Торопился узнать.

- Что?- я вышла на балкон. Холодно. Октябрь. Розовая курточка от Миу грела меня только до половины.

- Ты уложила в постель Анну Петрову. Первый номер на факультете! Ай-кью шкалит прямо в Силиконовую долину, плюя в морду имперской науке,- мой друг захлебывался в восторге, брызгал слюной. Трясся рядом в тонком бомбере.

- Я же просила не подсматривать,- улыбнулась я. Всунула сигарету в мундштук. Пошарила в карманах в поисках зажигалки. Вернулась в комнату за сумкой. Блин поминальный! Мой зиппо остался в кармане пиджака папы Вебера. Крошка Чивли грустит на стоянке возле его дома. И ключ от нее в хитро сделанных лапах генерала. Все просчитывает заранее. Гад!

Пошла на кухню в поисках огня. Пингвин понесся за мной следом.

- Ты хочешь сказать, что подарок я не получу?- спросил мой смешной приятель, заглядывал сбоку как бы испуганно. Нашел где-то зажигалку, подхалимски низко поклонился, давая прикурить.

- Не знаю, не знаю,- усмехнулась, затягиваясь долгожданной сигаретой. Подержала паузу.

- При одном условии,- я глянула в его лицо строго. Насупила сурово брови, принимая игру.

- Могила!- понятливо ответил Женёк.

- Ладно. Мне пора,- легко сообщила я.

- Макса дожидаться не будешь?- удивился он.

Совсем забыла. Интересно.

- Наша команда победила! Сегодня будем отмечать. На Красном есть отличная чешская пивная. Чертовка Лиза. Жалко, что не Лола. Да?- смеялся пингвин. Надежда завиральным огнем снова плескалась в его зеленоватых птичьих глазах.

- Ну да, ну да,- протянула я. Думала о своем. Пусть Вебер подавится моей любимой зажигалкой. Венечка точно простит. И с мазерати я решу. Макс. Ну-ну.

- Во сколько?- обратилась к Женьке. Он откровенно радовался моему интересу.

- Сейчас уточню,- вытащил смартфон. Дешевый китаец. Поменяться с ним, что ли? Я перестала доверять душке-курьеру. Контора – есть контора. Генерал мне отлично это показал. Нет. А то еще умрет от счастья. Порядочность Олега мне интересно было проверить. Все-таки он честно отвернулся, когда я сочиняла ай-ди код. Как всегда. Все интересно мне маленькой. Погляжу, чем дело закончится.

- Семь вечера. Чертовка Лиза,- Женька радостно щупал меня глазами везде. Надежда. Глупое чувство. Неужели не знает?

Семь часов осталось. Красотка мазерати мне сегодня точно не понадобится. Я заглянула на экран своего телефона. Пролистала непринятые. Юлька четырежды пыталась дозвониться. Шурик Вебер - дважды. Нафиг. Шалава Милка. Четыре непринятых. Обойдется. Хотя, интересно. Андрей-младший. Один раз. Потом. Антон. Никогда. Генерал не позвонил ни разу. Скотина. Ну да. Выжидает. Когда я сама приползу на коленях за своими сокровищами. Не сегодня. Я подумаю об этом завтра. Два не определившихся звонка. Неужели жирдяй Звягинцев? Берг не перезванивал. Почему? Сразу набрала его номер. Вне зоны. Что за ерунда? Вдруг опять шутки в имперском стиле? Завтра поеду к нему на дачу или квартиру и узнаю. Закрытые звонки интриговали меня. Я позвонила Юле.

- Привет, душа моя! Я потеряла тебя. С тобой все в порядке? Ты вернешься, сегодня домой? Я купила для тебя новое платье от ДГ! Завтра доставят самолетом из Милана. Ты бросила меня? Ляля, почему ты молчишь?!- Юлька громко разрыдалась. Бедняжка. Десять утра, для нее - невозможная рань.

- Я не успела вставить ни слова, любимая,- рассмеялась я счастливо. Приятно, когда тебя так неприкрыто любят.

- Где ты?- судорожно выдохнула моя верная подруга.

- Послушай меня, наконец!- улыбалась я.

- Да-да, солнышко! Как же я переживала…

- Юлька! Слушай меня. Гад Вебер отобрал у меня ключи от крошки Чивли. Распорядись, что бы отогнали ее к твоему дому. Кинь мне штуку евро на карту. Я отдам. Клянусь. Вернусь ночью. Постараюсь. Целую, любимая, - я отключилась. Не желая выслушивать вопросы. Юлька тут же перезвонила. Я отправила эсэмэску: скучаю. Выключила айфон. Вышла в холл.

Где обретается Анюта? Мимо меня тащился вчерашний именинник.

- Эй, парень! Где живет Петрова?- он глядел на меня нездешними глазами. Бедолага.

- В соседней секции. Четвертая комната. Зачем тебе?- Женька вылез из-за спины. Как черт из табакерки.

- Так, всезнающий мой. Иди нафиг. Встречаемся в этой твоей Злодейке…

- Чертовке. Ты придешь?- пингвин пялился на меня во все глаза. Дышать перестал.

- Обязательно. Жди,- я щелкнула его по носу и вышла за стеклянную дверь.

Глава 48. Претти вуман.

- Что я должна делать?- с холодной надменностью Аня повернула ко мне свое лицо.

Такси медленно тянулось в пробке, равнодушно светя фарами в очереди такого же ползущего домой железа в центре. Город стоял глухо в час пик. Двигался еле-еле. Семь часов вечера пробило. Я разглядывала новый образ своей подруги с удовольствием. Ненатурально жеманный стилист Ванечка постарался на славу. Линзы вместо дурацкой оправы очков. Новые, темные брови определенно имели колоссальное значение. Сделали серые глаза, в обрамлении провокационных, загнутых ресниц, ближе. Ярче. Темно-розовый контур исправил интеллектуальную скупость рта. Нижняя губа явно стоила того, что бы ее попробовать. Черное, маленькое платье в обтяг. Работает бесповоротно, невесть сколько лет на мужском сознании. Проверено. Длинные, категорически идеальные ноги в пошло-заметных колготах, лезут в глаза ненатуральной темнотой округлых колен и тонких щиколоток. Узкое, опять же черное пальто. Тонкие, острые, абсолютные каблуки. Жемчуг в розовых мочках ушей. Волосы взбиты вверх. Шея беззащитна и напоказ. Все, как надо. Как они любят. Жемчужно-серый клатч в пальцах с акриловыми ногтями цвета пыльной розы. Да супер!

- Ничего. Будь собой,- ответила я и легко коснулась пальцем теплой щеки. Интересно.

- Прекрати!- сердито отодвинулась от меня Анюта. Волновалась, очевидно. Но спинку держала. Молодец!

- Мне нравится твое настроение,- тихо засмеялась я в темноте такси. Подмигнула шоферу, глазевшему на нашу парочку в зеркало с любопытством.

- Прошу. Определись со своим желанием сразу. Не трусь. Не сомневайся,- я погладила круглое колено. Аня кивнула.

- Скажи. Голый лобок тебя заводит? Когда кожа трется о шелковые трусы?- шепнула я нагло. Ухмыльнулась, касаясь дыханьем розовой мочки уха.

- Заткнись!

Анюта явно была в форме.

Я сделала селфи нашей парочки перед входом в ресторанчик. Аня дернулась было возмутиться, но я скоренько поделилась им с подружками в сети. Потом пожалела запоздало. Юлька увидит, расстроится. Да фиг с ним. Вперёд!

Шесть ступеней вниз. Широкая арка. Мы вошли. Шумная радость победы. Треп, топот и ржач. Чертовка Лиза была полна с кепкой. Не все сразу заметили нас. Я придержала Анечку на входе, плотно обняв за талию. Зафиксировала.

- Ты дарила мне розы. Розы пахли полынью. Знала все мои песни. Шевелила губами…

Никогда еще русский рок не вставлял настолько в тему. Я улыбнулась моментально вылезшему навстречу Женьке. Одновременно, с видимым усилием удерживая свою испугавшуюся подругу возле себя. Минимальный наряд Анечки и темно-серый, в тонкую британскую полоску, мой брючный костюм. Двубортный пиджак. Белоснежная сорочка и мужской галстук. Кино.

- Вот это ничё себе! Сюда,- пингвин сразу нашел нам место. Берег заранее. Смотрел с восхищением. Сразу врубился, что что-то будет. Не лез. Невидимки в моих волосах надежно хранили волны короткой прически. Странно не женской. Усмехнулась в зал.

Красавчик Максим сидел строго через дубовый стол. Черноволосая восторженная барышня крутилась слева. Ерунда какая. Он глядел слегка обалдело. Ничего не понимал.

- Привет, чемпион, - сообщила я небрежно. Сняла с тихой моей подруги пальто, повесила на вешалку у стены. Сели.

- Тебе удобно?- забота и честный интерес в моем голосе. Аня кивнула. Глаза прятала в тарелку. Да умница.

- Ляля? Ты откуда?- проговорил Макс. Смотрел на Анюту. Не верил. Собственным глазам. Водил ими по нашей неоднозначной паре. Что-то начало доходить до спортивного мозга. Не верил. Надо подбросить дровишек в огонь.

- Женька сказал, что у вас сегодня вечеринка. Что-то вы там победили. Мы с Аней решили поздравить тебя. Ты футболист?- я, наконец, перевела взгляд от своей подруги на парня. Глядела равнодушно. Тот заморозился от моей небрежной наглости.

- Я хоккеист!- выдохнул возмущенно. Я пожала плечами. Типа, хоть лыжник. Приблизила лицо к девушке рядом и прошептала, касаясь матово-красными губами шеи:

- Что ты будешь пить, любимая?

Аня испуганно дернулась, отпрянув. Попыталась отодвинуться. Тяжелое дубовое кресло не пожелало откликнуться на ее наивный порыв. Тупо не двигалось.

Хороша она была необыкновенно. Стилист Ванечка как-то наколдовал по-своему. Волшебник! Не зря такие деньги берет. Вместо занудной скучной мымры за столом сидело тонкое редкое существо с невозможными серыми глазами. Испуг здорово шел ей. Снимал пафос слишком умного выражения с красивого лица. Делал беззащитным и зовущим. Спасти и защитить. Что еще нужно герою ледовых арен? Макс следил за нами, не отрываясь. Барышня слева могла сгореть заживо тут же. Он бы не заметил.

Официант принес большую плоскую сковороду на круглой деревянной доске. Горячие колбаски всех видов и мастей еще шкворчали, разбрызгивая масло и съедобный запах вокруг. Острый красный соус в глиняной плошке. Потом шесть кружек пива в обеих руках.

- Принеси мне водочки холодной. Соленостей и гренков с чесноком,- я улыбнулась парню в черном длинном переднике. Он кивнул и исчез.

Положила руку на плечи Ани. Спокойно щупала мочку уха с жемчужной сережкой.

- Прекрати!- она с усилием попыталась избавиться от моей наглой руки. Мне показалось? Или она вступила в игру?

- Ладно-ладно. Не злись, солнце,- я послушно убрала левую руку. Глянула на Макса. Он, бледнея, не сводил глаз с нас обеих. Вернулся подавальщик с заказом. Смотрел с веселым любопытством.

- Налей нам выпить, дорогуша,- ухмыльнулась я, жестом отпуская официанта. Максим не реагировал.

- Я налью,- проявился Женька из-под правой руки. Пялился зачарованно. Разлил. Анечка замотала отрицательно головой. На спинку тяжелого кресла откинулась. Тонкую руку подняла в защитном жесте. Красиво.

- За любовь! Ну, давай, девочка моя. Не куксись,- я заставила ее взять рюмку. Сунула крошечный огурчик в глянцевый ротик подруги, закусить горькую водку. Лучший на сегодня хоккеист белел когда-то голубыми глазами. Вспоминал, явно, наше с ним общее прошлое. Соображал. Дым из ушей не шел пока, но был близко. Еще немного и по морде схлопочу. Надо сделать перерыв.

- Пойдем, пописаем,- я решительно взяла Анечку за руку и потянула за перегородку. Она нехотя подчинилась. Макс смотрел злыми глазами. Ничего вокруг не замечал.

- Ляля! Это невозможно! Так не бывает!- Анюта сияла большими, в линзах, счастливыми глазами.

- Все бывает,- рассмеялась я. Мы стояли в узкой кабинке. Голос Армстронга тихо пел про счастливый мир. Я вздохнула. Венечка. Я снова лишилась твоего подарка. Предательница. Ладно. Жизнь длинная. Земля круглая…

- Слушай меня, подруга. Макс реально готов. Сейчас кинется тебя защищать от развратной меня. Обещай мне. Здесь и сейчас. Ты не дашь ему сегодня. Минимум неделя. Лучше две. Если сможешь дотерпеть, то месяц. Дай понять, что ты девственница. Вали все на меня. Словно, я тебя испугала. Он – спасатель по натуре. И охотник, как они все. Держи поводок коротким. Отдашься, когда сама поймешь, что пора. Он оценит награду. Такие, как он, всегда любят, что бы не просто было. Не отвяжешься потом, если надоест. Да, подруга?- я улыбалась в красивое анечкино лицо.

- Спасибо. Обещаю. Когда ты сказала сегодня утром, что подаришь мне Максима, я не поверила,- она смотрела на меня серыми, вполне разумными глазами. Со смутно знакомым выражением.

- Это не трудно для меня, детка,- ухмыльнулась пошловато я. Не удержалась. Анна внимательно глянула. С интересом. Я открыто улыбнулась.

- Не парься, этого добра у меня, как у барбоски блох,- мы стали смеяться вместе.

- Не давай!- напомнила я еще раз. Протянула узкую ладонь. Аня пожала ее горячо. Я вдруг придвинула ее плотно к себе и поцеловала в губы. Захотелось. Она не ответила, но не отстранилась.

- Зачем?- спросила, когда я отпустила ее. Глаза не прятала.

- Для натуральности,- ухмыльнулась я, в который раз за этот вечер. Рот моей подруги горел красным. Глаза сияли, как звезды.

- Иди за стол. Выпей водки. Молчи и красней. Я пойду на улицу, покурю. Не то твой возлюбленный заедет мне в челюсть. Забудет в приступе благородства о том, что я тоже женщина,- мы вернулись в общий зал и разошлись в разные стороны.

Перекресток Красного проспекта и Социалистической улицы жил своей обычной жизнью. Закрывались железными жалюзями витрины модных лавок. Завсегдатаи собирались в пахучую глубину кофеен и рюмочных. Что кому ближе. Кондитерские завлекали вечерний праздный народ ароматами корицы и ванили. Чугунная скамейка с завитушками около входа в Чертовку Лизу была пуста. Конечно, здесь сегодня гуляли спортсмены-хоккеисты. Курила я одна. На остановку возле светофора перекрестка, гремя железом, приполз трамвай. В ярко освещенных окнах передвигались пассажиры. Выходили наружу и наоборот. Вагоновожатая, немолодая женщина, прозвонила громко пешеходам, и трамвай, лязгая, утек за поворот. На остановке под желтым фонарем осталась одинокая фигура. Высокий стройный мужчина в костюме. Его белая сорочка и седина ясно различались в опускающихся сумерках. Не мог он приехать на трамвае. Такие вообще не встречаются в общественном транспорте. Никогда. Светофор зажег зеленый свет для пешеходов. Вебер-старший неумолимо шел ко мне. Я повернулась спиной. Словно меня здесь нет.

- К-красотуля! – хриплый до невозможности голос подобрался ко мне со стороны переулка. Я, удивившись, обернулась на зов.

- Дай полтешок больным людям. Не корысти ради, просим. Спасенья, для,- Армстронг мог перевернуться в своей южноорлеанской могиле, или где он там лежит. Такого тембра он не достигал, походу, никогда. Недвусмысленная пара подпирала друг друга, источая известный аромат. Стояли в тени угла декоративно грубой, колючей шубы стены. Пол говорившего не определялся. Держал под руку второго, явно моложе и тоже пьющего давно. Оба они забыли дорогу в реальный мир.

Я машинально похлопала себя по карманам нового костюма. Наличных денег в них не прибавилось от этих действий никак. Оглянулась.

- Здравствуй,- Вебер-старший взял мою руку и поцеловал, нагнув полуседую голову в поклоне.

- У тебя есть наличные?- спросила я, не отвечая на приветствие.

Генерал холодно осмотрел парочку алкашей рядом со мной.

- Все, начальник! Все!- поднял руки вверх мужчина, по-бырику пряча подругу за спину.

- Чё? Дочка твоя? Или внучка?- раздалось оттуда хриплое карканье.

- У меня вот Колян . На двадцать пять лет моложе! А разве скажешь?- горделиво дама взяла под руку своего приятеля. Качнулась вперёд. Партнёр ловко вернул ее обратно. Выглядели они лет на сто оба.

- Нет,- улыбнулся Вебер, отвечая на мой вопрос о деньгах. На пьяных придурков не смотрел. Я вытащила пальцы из его руки.

- Дай девчонке полтешок, господин начальнишок!- пропела дурным голосом чумазая подруга Коляна и попыталась изобразить что-то рукой, как бы танцевальное. Пара уронилась за скамейку для курения.

- Давай зайдём внутрь,- предложил папа Вебер. Снова взял меня за руку. Воняло вокруг гадостно.

- Я хочу дать этим людям пятьдесят рублей!- заявила я. Григорий из-за спины протянул мне тысячную бумажку.

- Столько нельзя! Они упьются насмерть!- мгновенно испугалась я.

- Туда им и дорога!- не выдержал генерал. Сделал знак. Григорий аккуратно, на вытянутой руке опустил деньги в коричневую лапку красавицы, торчащую из-под лавки.

- Вот спасибо, начальник! – она здорово оцарапала лицо и руки о бетонную шубу здания. Кровь стекала по испитому лицу, капала на грязь одежды, на деньги. Мужчина выглядел немногим лучше.

- Григорий, вызови наряд!- распорядился жестко генерал.

- Не надо!- крикнули мы все трое. Я и пара алкоголиков.

- Тогда пошли вниз,- приказал, в своей манере абсолютно, шантажист Вебер, взял мою руку и просунул себе под локоть. Я не сопротивлялась. Повёл по ступенькам вниз в Чертовку Лизу.

В битком набитом заведении, полном хоккеистов, студентов и их подруг, сразу откуда-то образовался небольшой столик на двоих в хорошем углу, подальше от стойки и музыкального шума. Зал виден, как на ладони.

- Ты удивительно выглядишь сегодня,- Вебер снова поцеловал мои пальцы, усаживая. Сел напротив. Подлизывается, сволочь.

- Этот якобы мужской костюм потрясающе провокационно выглядит,- усмехнулся. Разглядывал, не скрываясь.

- Мне не идёт?- я искала глазами Анюту и не находила. И Макса. Так!

- Ты прекрасна, но я, всё же, предпочитаю платья,- генерал следил за направлением моего взгляда. Переворачивал страницы карты меню, не читая.

- Не сомневаюсь,- я встала и пошла к туалетам.

Аня вышла мне навстречу из-за двери с изображением дамы на велосипеде. Альфонс Муха, Париж, 1902 год, ненужно всплыло в памяти. Вышла одна и совершенно спокойная. Помада на ее губах блестела нетронутым глянцем.

- Ты меня искала?- девушка откровенно обрадовалась.

Я облегченно рассмеялась. Прислонилась плечом к деревянной стене тамбура.

- Ты думала, что я там с ним?- догадалась Анечка, смутилась. Сделала шаг ко мне в узком помещении. Я обняла ее за талию. В роль снова вхожу? Как-то слишком охотно.

- По себе сужу, прости,- тихо улыбнулась я.

- Я помню твои слова. Не сомневайся,- так же тихо и невозможно ласково ответила моя сероглазая подруга. Касалась тёплой щекой моего лица. Хотелось дотронуться до нее губами. Но нет. Баста.

- Пойдём, потанцуем напоследок,- предложила я. На посошок. Кто-то уже шёл сюда, разговаривая громко и не трезво.

- Контрольный выстрел в голову?- усмехнулась Анна. В глаза мне смотрела открыто. Как своей. Пингвин Женька не соврал про высокий ай-кью.

Чёрный Армстронг снова пел про прекрасный мир. Мы танцевали на крошечном пятачке, который сейчас изображал здесь танцпол. Это же спортбар. Какие танцы? Обнялись и тихо переступали в такт вечной мелодии, ласкающей хрипом наши разделённые души, забив на заткнувшихся, ошарашенных зрителей. Прощались.

- Аня, иди ко мне,- сердитый голос Макса разрушил наш нежный вакуум. Он снял мою ладонь с ее талии, ее руку с моего плеча. Потянул к себе.

- Позвольте,- Андрей Вебер-старший уверенно забрал меня в свои руки. Окончание прекрасного мира мы танцевали в две пары. Спортбар улюлюкал и хлопал в ладоши, утопив в оре голос старины Луи. Как будто шайбу финальную забил.

- Здесь несъедобная кухня. Поехали в другое место,- проговорил папа Вебер, когда Армстронг замолчал.

Я стояла, застыв. Он не выпускал меня из своих твердых рук под тканью вечно черного костюма. Я не шевелилась. Из меня словно воздух весь вышел. Хотелось спрятаться поглубже и заплакать. Занятно, наверное, мы выглядели со стороны в шуме хоккейных разговоров. Я оторвала лицо от его груди.

Макс увел Анечку за свой стол. Посадил рядом и что-то быстро и горячо говорил. Попытался обнять. Она отстранилась. Молодец. Он кивнул в мою сторону, объясняя, понятно, что. Высказывал свои соображения в мой адрес. Аня смотрела на меня. Я не видела выражения лица. Тень колонны не позволяла. Ком прочно встал в горле. Запер кислород. Вебер обнял меня за плечи и вывел вон.

Я села на скамью у входа. Трясущимися руками пыталась втиснуть житан в мундштук. Сама не понимала, что со мной. Сердце сжалось в точку под неподъемной тяжестью потери. Шумно выдохнула, и слезы полились водой по щекам. Вебер сел рядом, молча, обнял, подобрал с асфальта мундштук, что выпал из моих непослушных пальцев.

- Вечно ты плачешь, когда я тебя вижу,- он улыбался. Это точно. Вот хрень! Почему, интересно?

- Ляля! Я хочу с тобой поговорить!- раздался сбоку требовательный голос Максима. Территорию столбить приперся. Выяснять, кто круче. Со мной? Встал перед скамейкой. Ноги хоккейные свои расставил. Не сдвинешь.

- Пошел в задницу,- судорожно, сквозь слезы, ответила я. Хотелось оказаться за сто верст отсюда и одновременно выпрыгнуть вверх, как больная ведьма, расцарапать его чемпионскую физиономию в кровь.

- Слушай меня внимательно, блядь!- Макс хотел выхватить меня из рук генерала. Тот спокойно отстранился, одновременно убирая меня за спину.

- В чем дело?- холодно и невозможно спокойно прозвучал голос Вебера. Макс заткнулся, словно только что заметил мужчину. Никогда сообразительностью не страдал. Что в нем нашла умница Аня? Хотя, член и задница у него, что надо. Будь здоров!

- Она теперь твоя девушка, мужик? Поздравляю! От души!- нашелся все-таки чемпион, рассмеялся зло. Глядя прямо генералу в лицо. Потом перетащил тяжелый взгляд на меня.

- Увижу рядом с Анютой, тварь, покалечу! Не посмотрю на то, что ты женщина! Ты приглядывай за ней, дядя. Она такая…- Макс пытался найти подходящее слово и не мог. Сверлил меня ненавидящим взглядом. Дырку проделать хотел. Сжимал и разжимал пудовые кулаки. В драку первым не лез. Ждал. Вебер застыл холодной статуей. Не подерутся, мальчики. Эх!

- Извинись,- тихо, но абсолютно слышно, произнес Вебер. Не вставая с места. Не глядя парню в лицо.

- Что?- охренел Макс.

- Извинись перед моей женщиной. Я жду,- голос генерала звучал равнодушно. Бесстрастно.

- Слушай, дядя…- Макс нагнулся к лицу Вебера. Тот сделал короткое движение. Чемпион захлебнулся остатками фразы. Стал оседать стокилограммовой тушей на колени прямо передо мной. Хватал воздух немым ртом, глядел испуганно огромными глазами. Не мог раздышаться. Осел на асфальт без звука. Только пялился пораженно. Обеими руками держался за живот. Тишина. Макс явно собрался закатить глаза. Вебер несильно хлопнул его по затылку. Тот с шумом втянул в себя спасительный холод октября. В глазах его стояли слезы ужаса.

- Я жду,- равнодушно повторил Вебер. Смотрел в пустоту перед собой.

- Извини,- прочитала я по губам. Слезы текли по бледным щекам. Господи! Неужели так больно? Смотреть на зареванного Макса было невозможно. Не весело совсем.

- Убери его,- нарушила первой я бесконечную паузу. Отстранилась от черного, неподвижно-каменного плеча. Григорий явился решать проблему. С усилием поднял человека с колен. Увел защитника женской чести назад в пивную. Куда он машину генерала подевал в этих узких старых перекрестках, кудесник? В карман к себе положил? На душе было гадко до омерзения.

- Я не поеду с тобой никуда. Я не хочу есть. Я не хочу разговаривать. Я не желаю с тобой спать. Я тебе ничего не должна. Оставь меня в покое,- проговорила я в темноту улицы. Голова раскалывалась. Октябрь безжалостно лез под ткань тонкого костюма.

Вебер молчал. Сидел рядом на ледяной скамье. Скрестил руки на груди. Ногу на ногу положил. Не двигался с места. Я обняла себя за плечи. Холодно зверски.

- Извини меня. Я не должен был рассказывать Звягинцеву, кто ты есть на самом деле. Я не подумал,- негромко сказал генерал в мою спину.

- Плевать я хотела на это,- ответила я. Он не подумал? Бывают же чудеса на свете! Понятно, что папа Вебер держит меня за круглую дуру. Не стану я об этом думать. Ни завтра, ни послезавтра. Никогда. Не интересно.

- Ты права. Я специально это сделал,- генерал прочитал мои мысли. Поднялся и встал передо мной. Смотрел непонятными светлыми глазами.

- Ты отказалась выслушать меня той ночью. Оскорбила. Унизила. Я хотел напомнить себе и тебе, что ты всего лишь платная девка. Проститутка. Дура и …- Вебер осекся и замолчал.

- Блядь городская,- закончила я за него. Встала. Попа заледенела на чугуне скамьи. Я судорожно терла себя ладонями по плечам. Октябрь безжалостно сжимал температуру до нуля. Замерзаю.

- Напомнил? Вот и молодец,- зуб на зуб не попадал. Сколько желающих, однако, сегодня вспомнить, кто я такая. На самом деле.

- Да. Только лучше мне от этого не стало. Не помогло никак,- генерал грустно улыбнулся. Стоял рядом, опустив руки вдоль узкого, по моде, костюма. Стройный, высокий, безукоризненно прямой. Красивая седина, тонковатые губы. Сильное тело под черным костюмом. Джеймс Бонд на воле. На свободном выпасе. Садист. Глаза знакомые до одури. Смотрят побито. Влюблено. Вот хрень! На меня.

Я кивнула машинально. Не знаю, как старшему Веберу, а мне точно полегчало от его признания. Даже голова болеть перестала. Я не злилась. Стало, до смешного, свободно. Как домой вернулась, ей-богу! Дурнотная тоска, взявшая жестко меня за горло после ухода Анечки, растаяла. Как не было ее никогда.

Вебер забрал мою руку и прижал к губам. Обнял снова тесно, согревая горячим телом. Прямо на улице, на глазах у выходивших из пивной людей. Смелый он сегодня был до безрассудства. В своем роде. Да обалдеть! Ребята из общаги, заметив меня, свистели и весело комментировали наши обнявшиеся тела. Видели бы они красавчика Макса, рыдающего от боли, на коленях, здесь, четверть часа назад. Втянули бы шутки обратно в горло.

- Прости меня, пожалуйста,- тихо повторил Вебер. Я помалкивала. Не отстранялась, не отвечала. Просто ждала, что будет дальше. Как он когда-то со мной. Интересно мне стало посмотреть, насколько еще продвинется генерал в своей умопомрачительной сегодня храбрости.

- Ответь. Пожалей меня. Ля-леч-ка,- он не двигался с места. Словно не замечал охальников-студентов. Я ничего не говорила. Тянула паузу. Раз уж взяла…

Черный лимузин перекрыл имперским телом трамвайные пути. Сверкал гладким лаком знакомых боков. Как потрясающе вовремя! Как в кино. Неужели папа Вебер срежиссировал и это? Волшебник Григорий вышел наружу. Распахнул дверь салона точно перед нами. Сзади деликатно пыхтели застрявшие в неуместной пробке автомобили. Помалкивали пока.

- Садись, мы всех задерживаем,- Вебер осторожно, как вазу хрустальную, затянул меня в тепло.

В роскошном салоне негромко звучала музыка. Опять какое-то старье. Рой Орбисон задорно пел про красивую женщину. Е-е-е! Классика жанра. Водитель поднял черное стекло, и песни не стало. Жалко.

- Как ты меня нашел?- спросила я последнее, что интересовало меня сегодня.

- Я подписан на тебя в инстаграме,- улыбнулся Андрей Вебер-старший.

Глава 49. Регтайм

Трое чернявых пацанов в соседней ладе что-то орали мне сквозь грохот динамиков в открытое окно. Я смеялась. Дураки! Руками машут, типа давай к нам. Ага! Как же. Спешу и падаю. Светофор дал зеленый свет. Я прижала педаль газа и легко ушла вперед. Крошка Чивли небрежно растаяла в полосах Окружной дороги. Я неслась на дачу к Бергам. Мишка стал доступен для связи, но трубку отчего-то брать не желал. Ладно. Поедем, поглядим.

Настроение и утро радовали солнечным теплом середины осени. Редкий сегодня выдался денек. Надо бы Юльке отзвониться. Я так и не добралась до нее минувшей ночью.

- Ты меня нарочно спаиваешь!- с притворным возмущением я плеснула горячей водой в улыбающееся лицо папы Вебера. Он сидел на краю большой ванны в мягких домашних брюках и тонком пуловере. Жемчужно-серый цвет, безусловно, шел к его, так модной сейчас, седине. Делал кожу лица моложе и добрей.

- Да,- не стал отказываться Андрей-старший. Протягивал мне широкий стакан с янтарного цвета хайлендом. Кубики льда звенели о хрусталь. Красиво и вкусно. Я смаковала виски и ухмылялась. Смотрела в светлые глаза напротив и ждала. Ну? Что дальше?

- Можно к тебе?- спросил генерал и смутился. Отвернулся и рассмеялся сам над собой.

- Рискни!- разрешила я. Все так же ухмыляясь. Пялилась откровенно на него. Какой он сегодня удивительный. Словно в первый раз видимся. Стесняется, как пацан пятнадцатилетний. Как он раздеваться станет? Мужчина повернулся ко мне спиной и стал неторопливо-скованно раздеваться. Класс! Я поняла, что завожусь, глядя на такого необычного, нового для меня Вебера. Вот умница фээсбэшная! Неужели их даже такому учат в конторе? Андрей не поворачивался. Член в ладошку прячет, что ли? Я начала хохотать в голос. Поскользнулась в гладком корыте и ушла под воду с головой. Вынырнула, отплевываясь горьковато-сладкой душистой водой. В упоительно-теплом воздухе ванной комнаты стоял тонкий неизвестный аромат.

- Иди ко мне или я утону!- веселилась я. Он развернулся ко мне во всей красе. Сделал два шага и нырнул в огромное корыто. М-м-м. Власть и нежность. Все получалось сегодня в нашей с ним любви. Соскучилась я, что ли? Когда успела?

- Что это у тебя?- почему я не замечала раньше этих двух круглых, размером с пятак, шрамов на его левом плече? Ниже, видимо, всегда смотрела. Вебер вытирался белым пушистым полотенцем. Не стеснялся больше.

- Где?- притворно изобразил он удивление. Я подошла и провела пальцем по неровно сросшейся коже. Заглянула в спокойное, улыбающееся лицо.

- Это пули?- мне стало страшновато. До его сердца оставалось чуть. Моя ладонь, не больше.

- Это Афган,- легко признался генерал. Я замерла. Как там, этот придурок, его старший сын? А младший? В какую задницу мира загнала их мать-Империя? Тоже генералами стать хотят. Шурик – обязательно. Нафиг! Это их дела.

Папа Вебер закутал меня в сухое полотенце. Водил ладонями по моей спине с видимым удовольствием.

- Пойдем, съедим, что-нибудь, - он легонько хлопнул меня по попе, направляя в кухню.

Вот уже открыт холодильник, а в нем разное-съедобное. Ура!

- Андрей,- сказала я. Он обернулся. Жарил яичницу на стерильной своей кухне. Жрать хотелось зверски. И не только мне.

- Я слушаю,- как хорошо он сегодня улыбается. Открыто, честно, без всегдашних своих непоняток и хитростей. Во всяком случае, мне так хотелось думать.

- Обещай мне одну вещь,- я умильно склонила голову к левому плечу и состроила кукольное личико. Вебер выключил плиту, взял большой желтый помидор, стал аккуратно нарезать его на ломти и раскладывать по плоской белой тарелке. Потрещал сверху сначала солонкой, потом перечницей. Поднял, наконец, на меня взгляд и кивнул. Потянулся к ярко-красному болгарскому перцу. Снова те же манипуляции. Словно мои слова не интересуют его ничуть. Или он уже знает, о чем я. Сладкая, пурпурная крымская луковица, влажно-зеленый базилик и оливковое масло ждали своей очереди в салат. И бальзамико итальяно. Тонкий, как бумага, армянский лаваш. Вебер нарвал его на куски своими красивыми, без колец, пальцами. Я сглотнула голодную слюну. Следила за его умелыми руками заворожено. Забыла, с чего начала.

- Продолжай,- он расставил тарелки. Вилки, ножи. Остальное. Сел напротив, посмотрел в мое голодное лицо. Усмехнулся:

- Налетай.

Я ела с наслаждением. Вкусно. Нет, не так. Вку-у-усно! Запила все холодным боржоми. Ух!

- Ты что-то хотела от меня,- напомнил Вебер. Сам он и половины еще не съел. Не спешил, как всегда.

- Я?- я искренне удивилась. Потерялась совсем. Вот дура. Расслабилась от невозможно нового сегодня генерала. Продолжать свою мысль мне как-то расхотелось. Но надо. Закурить бы…

- Кури,- он снова улыбался и читал мои мысли. Как простенькую детскую книжку. Достал откуда-то мой любимый зиппо, фокусник. Из рук не выпускал, ждал. Я всунула житан в мундштук. Рука мужчины поднесла огонь к сигарете. Поставила золотую зажигалку вертикально на белый глянец столешницы между нами. Я собралась с мыслями.

- Я не хочу. Признаний, вопросов, выяснений. Планов на завтра и оставшуюся жизнь. Любых разговоров на эти темы. Не хочу,- я высказалась. Глядела при этом в темноту за стеклянной стеной. Город не спал, двигался лентами далеких проспектов внизу.

- Молодец. Хорошо формулируешь. Всегда знал, что ты лишь ловко прикидываешься дурочкой. Ладно. Будь, по-твоему,- Андрей протянул мне широкую ладонь для рукопожатия, желая скрепить договор. По-мужски. Я вложила пальцы в теплую сухую руку. Он притянул меня к себе и крепко поцеловал в губы. Оторвался и посмотрел плотно в глаза.

- Я люблю тебя, милая! Один – ноль в мою пользу!- рассмеялся генерал. Легко поднял на руки и унес в спальню.

- Давай уедем к теплому морю на выходные,- предложил он. В полной темноте уютной постели.

- Давай,- легко согласилась я, засыпая. Ага! Жди. Устрою тебе один-один, умник.

Море манило меня. Хорошая идея. Мечта.

Мазерати, то и дело чиркая пузом по известному качеству русских дорог, двигалась к генеральской даче. Переваливалась с боку на бок, как утка. Ворота поселка. Сразу явился добрый асфальт. Вот знакомая крыша, крытая красным железом. Из каминной трубы тянулся белый дымок. Топят. Гости здесь, что ли? В обычное время камин не разжигали. Слишком хлопотно. Сколько же времени я не видела своих родных? Дней десять, не меньше. Вот скотина! Я, кто же еще?

- О! Лялечка, дорогая!- теплые руки, мягкие щеки. Бабушки Софа и Мария обняли меня одновременно. К старой Мире подбежала сама, ей тяжеловато вставать с кресла. Ревматизм донимает. Осень. Пахло пирогами, мастикой для паркета, бумажными книгами, яблоками. Хотелось разрыдаться светлыми слезами вслед за старухами. Я дома. Какое счастье!

- Где Мишка?- я оглядела старую гостиную. Дамы переглянулись и не ответили.

- У себя наверху. С дамой. Профукала ты свое счастье, стрекоза,- Руфина Львовна вплыла в комнату. Держала мундштук в тонких пальцах. На этот раз сигарета там была. Мы поцеловались. Пришел отец. Помолодел и потолстел. Мы обнялись радостно. Не скучали друг по другу ни грамма. Наша белая кошка сопровождала его безотрывно везде. Коснулась телом моей ноги и ушла. Мой старый пес приковылял следом. Вилял хвостом. Узнал. Я присела, стала гладить седую морду. Зюзя с усилием приподнял дряхлеющее тело, поставил лапы на мои колени. Я посадила его на специальную скамеечку. Он тут же уснул.

- Как зовут эту фифу, мы не знаем. Берг не сподобился ее представить. Пять дней. Является в девять утра, как на работу. К обеду не выходит. В семь вечера он провожает ее на станцию,- доложила диспозицию баба Мира. У нее идеальный наблюдательный пункт. Кресло в гостиной. Сердце дома. Вяжет бесконечные носки целыми днями.

- Кровать не скрипела ни разу,- сообщила баба Софа, забирая у меня куртку и выдавая мои любимые тапочки. Красные с белой опушкой по краям.

- Может быть, они стоя,- усмехнулась Руфина Львовна. Жестом потребовала у меня зажигалку. Я удивленно протянула даме зиппо.

- Стоя, тоже было бы слышно,- исполнила свою партию баба Мария. Отобрала у Руфы зажигалку, вернула мне. Пригрозила пальцем обеим.

- Девочки, прекратите! С нами дети,- возмутилась самая старшая из присутствующих здесь дам из своего центрового кресла.

- Так для дитя и рассказываем,- рассмеялась бабушка с мундштуком. Показала мне глазами на стеклянную дверь веранды. Пойдем, мол, покурим.

- Дамы, дорогие мои! Скажите прямо, что я должна сделать: ворваться в комнату Берга без стука, как обычно, или влезть по стене снаружи и заглянуть в окно?- рассмеялась я счастливо. В других женщин я слабо верила. Не бывало такого между Мишкой и мной. Хотя…

- В окно мы уже посылали твоего отца. Шторы задвинуты плотно. А дверь закрыта на засов,- продолжила докладывать баба Мира, не прекращая вязать.

- Тогда узнать, что они там делают, невозможно. Вы испробовали все варианты,- я развела руками.

Из соседней комнаты раздались звуки рояля.

- Кто это?- день сюрпризов. Кто может там играть, если Руфа стоит рядом, а Мишка заперся наверху? Больше никто из нас инструментом не владеет. У меня так даже слуха толком нет.

- Это Женька. Вчера приехал последним автобусом. Расстроенный такой. Выкрал в буфете бутылку с наливкой вишневой и плакал синкопой до трех ночи. Никому спать не давал. Он у нас частенько бывает. Не то, что некоторые. Талантливый мальчик. Разбила, по всему слышно, какая-то стерва его бедное сердечко. Обедать! Всем мыть руки,- закончила тираду баба Софа. Я потопала за ней следом на кухню. Помогать.

- Лялька!- пингвин возник передо мной. Возле обеденного стола. В руках я держала большую фарфоровую супницу, полную горяченных щей. Он мне откровенно мешал, не замечая, как обычно. Глаза красные, клюв – тоже. Похоже, ночью плакал не только рояль.

- Отойди, балбес!- прикрикнула я на него. Руки отваливались под тяжестью ведерной емкости в веселенький мелкий цветочек. Веджвуд. Это вам не Дулево. Как эта красота умудрилась сохраниться сквозь столько войн прошлого столетия?

Женька наконец изволил отодвинуть себя в сторону. Я с облегчением опустила щи на скатерть. Надо переставить в центр стола. Нагнулась. Пингвин прижался всем телом сзади. Облапал грудь. Пользовался тем, что у меня руки заняты. Доброе сегодняшнее солнце заливало столовую через мелкий перебор стекол.

- Лялечка, Лялечка,- Женька слюнявил сзади шею мягкими губами. Сопливил носом и слезил птичьими глазами.

Я стояла и ждала, когда он отлепится. Пингвин явно не собирался прекращать свое мокрое дело. Шарил горячими ластами по мне. Жался всем своим к моей попе под нежно-серым пуловером Андрея Вебера-старшего. Я надела его утром вместо полосатого костюма. Как платье. Он хранил неизвестный вчерашний аромат. Мне нравилось.

- Хватит, Жень. Успокойся. Люди идут. Возьми себя в руки,- я сняла с себя женькины обьятия. Ушла в кухню за пирогами и остальным. Слышала, как со звоном хлопнула дверь веранды. Пингвин снова удрал рыдать к роялю.

- Ну, разумеется! Кто еще способен притащиться в дом на такой пафосной хрени,- Берг, ухмыляясь, спускался к обеду по знаменитой скрипучей лестнице. Теперь в моих руках источал обалденный аромат пирог с мясом. Мой впалый живот подыгрывал ему неприлично громко.

- Привет, красавица!- Миша забрал блюдо из моих рук и водрузил на стол. Чмокнул в щечку, отловил за руку и усадил рядом с собой, слева. Это место всегда было моим. Мог бы не напоминать.

- Нужно сходить за Женечкой,- проговорила баба Софа, разливая щи.

- Я сейчас,- подхватилась я. Берг вернул меня на место.

- Сиди. Он поэт. Музыкант. Должен ходить голодным. Голодным и влюбленным. Совершенствовать душу страданием. Поест потом, когда захочет. Принеси лучше водки из холодильника. Под щи. С собой ты, разумеется, ничего не привезла,- Мишка знакомо ухмылялся, сидя во главе стола. Место напротив всегда, на моей памяти, зияло пустотой. Туда даже стул не ставили. Я покаянно развела руками и ушла выполнять приказ. Главы дома.

- Лолочка, ты засыпаешь, давай я отведу тебя,- баба Софа хотела обнять меня за плечи. Я реально объелась. Чувствовала себя огромным пирогом со щами.

- Я сам,- Миша поднял меня со старого стула и повел за руку наверх. Целовать начал уже на последних скрипучих ступеньках.

- Там твоя эта дама. Может быть, вечером?- меня разморило от плотной еды.

- Вечером, само собой,- заявил Мишка, закрывая за нами дверь спальни. Я только успела заметить широко распахнутые от удивления глаза молодой женщины, сидящей возле двух огромных мониторов под низким скатом крыши. Берг установил перегородку, отделив кровать от остального мира мансарды. И тут перемены. Древнюю генеральскую тахту сменил новый беззвучный диван. Я невольно засмеялась, вспомнив версии бабушек про скрип. А зря. Диван молчал, а вот старинные перекрытия бесстыдно сообщали дому ритм нашей встречи. Скрип-скрип-скрип. Да-да-да. М-м-м. Музыка дачной любви. Рояль внизу пытался сбить нас с темпа рваными звуками страдающих клавиш. Да куда ему!

- Соскучился, как дурак,- сообщил очевидное Миша. Оторвал свои губы от моего живота и сел. Стал одеваться. Взял по ошибке с пола свитер генерала. Принюхался.

- Так вот то, что так отвратительно воняет. Выброси, не надевай больше,- распорядился мой лучший друг. Закинул ни в чем не повинную вещь в дальний угол.

Я залезла под цветастое ситцевое покрывало. Наверняка, дело рук бабушки Марии. Как хорошо.

- Иди в низ,- неожиданно велел мне Миша. Стоял надо мной и смотрел серьезными, даже чужими глазами.

- Нет. Надо тебе, бери и неси,- отказалась я чуть слышно. Отвернулась к стене. Накрылась с головой. Нет меня.

Он постоял с минуту. Вздохнул и вышел. Слышно через перегородку было идеально. Бедная барышня у мониторов. Плевать я хотела на все секреты мира. Спать.

Горячие руки на спине. Жирные от смазки. Пошли в низ, к попе. Мишка. Мне казалось, что я только успела закрыть глаза. Целует в шею, колется вечерней щетиной. Все его уже рядом, гладкое, скользкое, родное. Я счастливо выдохнула, принимая. Нет никого лучше. Только он. И Шурик Вебер… эта мысль откуда? Кыш! Оргазм накрыл меня тут же. Окатив сладкой обессиливающей волной. Мишка, тяжело дыша, убрал ритм. Ждал, когда очухаюсь. Потом вынул себя из меня. Встал. Пил воду где-то в комнате за спиной.

- Пить хочешь?

Я повернулась. Солнце село уже за окном. Какой чудный день я проспала. Раздался звон часов на Главной башне. Я вздрогнула от неожиданности. Телефон. Вот это чувство юмора у Берга. Он выбросил презерватив в цветочный горшок и ушел за перегородку разговаривать. Видать, тайная его барышня уже свалила восвояси.

Я вылезла из постели. Сигареты остались внизу. Жалко. Я выспалась. Пирогов наелась. Всех повидала. Всем дала. Надо двигать в Город. Женька. Я же обещала ему подарок. Вот и подарю.

- Подойди ко мне, - Миша сидел в старом кресле. Сколько раз мы испытывали его плетеные кости на прочность, не сосчитать. Свет не включил. Я забралась в любимое тело, укрылась мишкиными руками. Он целовал меня в макушку. Потом в ушко. Гладил. Заводил. Я не стала отказываться. Пошарила рукой по крышке стола рядом, ища известный пакетик.

- Нет там ничего,- улыбнулся Берг. Приподнял меня, развернул лицом к себе и вошел. Толкался горячо и жадно, держа руками над собой. Для себя. Как ему хотелось. Ладно. Я улыбалась, глядя в его отрешенное лицо с опущенными веками. Интересно, что он там себе представляет? Меня, не меня? Кончил. Ткнул меня носом в соленую грудь. Сердце там било, как молот.

- На, возьми,- Мишка сунул мне в руку что-то маленькое. Кольцо. О-па! Я дернула за веревочку древнего светильника над нами. Желтый свет разогнал поздние сумерки в мансарде. На моей ладони лежало золотое колечко с маленьким камушком. Произведение имперского ювелирторга, вторая половина прошлого века. Мечта и сладкий сон тогдашних дам. Я повертела его, держа за обод под неясным светом экономной лампочки. Камень честно выдал фиолетовый луч. Мал да удал. Рассмеялась.

- Что ржешь, вдова антиквара? Надевай. Руфа велела носить, не снимая,- Берг отнял колечко и сам надел мне на безымянный палец левой руки. Впору.

- Предложение изволите делать, мсье Берг?- прикололась я. Терлась снова о его большое доброе тело, как кошка.

- Предложение я тебе сделал еще пять лет назад. Это помолвка,- Мишка закинул меня на плечо и потащил. Это здесь называлось ванной комнатой.

- Согласие узнать не хочешь?- я яростно терла его спину жесткой мочалкой, ноги разъезжались на мокром полу.

- Не-а. Зачем? Я свое слово сказал. Придешь, когда будешь готова. Три сильнее, детка,- Мишка подставлялся моим слабым рукам с наслаждением.

- Мазерати где взяла? Для Веберов слишком заковыристо и расточительно. На такую фигню у них фантазии не хватит. У всех троих разом. Или ты теперь раздвигаешь ноги только перед генералом?- он не оборачивался, но спина его заметно напряглась. Тверже стала. Я хлопнула его по белому заду мочалкой и залезла под воду.

- Молчишь?- Берг встал рядом. Хотел обнять. Я вывернулась и ушла. Надоел. Испортил все своей ревностью.

- Садись, дорогая за стол. Выпей чаю. Этот конь компьютерный совсем тебя заездил. Софа, чаю нам принеси с пирогами,- Руфина Львовна своеобычно раскладывала пасьянс на бархате стола. Бабушка Софья принесла поднос с чашками-тарелками. Укоризненно покачала головой, глядя на подругу. Та небрежно махнула рукой. Черепаховый мундштук с незажженной сигаретой сделал дугу под низким абажуром лампы.

Притащился из глубин дома Женька. К столу не подошел. Забился куда-то в темный угол столовой. Глядел оттуда забытой на вокзале собакой. Господи! Как они меня все достали со своей любовью, ревностью и остальным.

Лестница жалобно пискнула под быстрыми шагами. Последние три ступеньки он перепрыгнул. Легкой походкой Мишка пересек столовую по диагонали. Насвистывая, походя, взял пирожок с блюда. Распахнул дверь соседней комнаты. Стул скрипнул под его немаленьким телом. Поднял крышку рояля. Весело пробежал пальцами по замученным сегодня клавишам. Лукаво-беспечные звуки Энтертайнера разбежались по тихим углам старого дома.

- Ты согласилась,- Руфина Львовна удовлетворенно откинулась на спинку стула. Ткнула мундштуком в кольцо на моей левой руке.

- Это билет с открытой датой,- улыбнулась я в ответ. Почему-то виновато. Любовь – не повод для брака, хотела пошутить я. Передумала.

- Мне пора,- я нашла взгляд пингвина и показала ему глазами на входную дверь. Он мгновенно подорвался из своего угла и стал обуваться.

- Летишь? Как быстро,- старая женщина умело спрятала грусть в пасьянс на столе. Что-то там пошло не так. Она быстро разметала карты сухой, в коричневых пигментных пятнах и дорогих кольцах ладонью. Подставила щеку для поцелуя. Я тепло прижалась к теплу.

- Присматривай за собой, стрекоза. Будь осторожней за рулем. Беги,- она стала заново раскладывать атласные листы на бархате. Потертой временем в углах скатерти.

- Попрощайтесь за меня,- мне было немного стыдно.

Руфа кивнула, не поднимая лица от карт. Женька уже топтался возле крошки Чивли.

Глава 50. Круг

- Что это?- Женька с интересом разглядывал отличной сохранности особнячок конца позапрошлого века. Русский модерн в умных, заботливых руках. Затерялся ненавязчиво в самой глуши исторического центра Города.

- Бордель, мой хороший. Дорогой. Возможно, самый дорогой в этом гребаном Городе,- ухмыльнулась я. Взяла его под руку и ввела внутрь.

Черный кот сидел на большом фарфоровом блюде и жрал остатки гуся. Вгрызался в фаршированное нутро. Печенку ел. Заметил меня краем желтого глаза и зарычал. Я взяла длинную узкую вилку и почесала набитую короткую шерсть на спине зверя. Голой рукой не рискнула. Села напротив. В кресло во главе полусъеденного, разоренного стола. Юлька плюхнулась слева. Чёрное кружево пеньюара распахнулось на идеальной груди. Отлично сделанные, полные губы влажно и красно напомнили мне о недавнем между нами. В столовой было ощутимо холодно. Сквозняком тянуло из открытого окна. Октябрь в Империи гнал минус. Моя подруга не замечала северного ветра. Кокс грел. Сидела рядом в тонкой ажурной ткани. Я запахнулась в пуховый платок. Большой, как одеяло. Наркотик запер неясную тревогу вглубь расслабленного тела. Голову только никак не зацепил. Что-то упущенное не позволяло мне наслаждаться легкостью бытия. Думать об этом здесь, в этой роскошной столовой, не имело смысла. Я наблюдала за котом. Тот угнездил немаленький свой зад на льне вышитой скатерти. Между императорским фарфором. Черный хвост приземлил на блюдо с остывшими телячьими медальонами.

- Как там мой протеже?- спросила, не глядя, вошедшую в столовую барышню.

- Спит. Второй раз уже так делает. Припрется злой. Закажет кого-нибудь, не глядя,выжрет полбутылки из горла и валится спать. Даже туфли не снимает. Утром оплатит счёт и уедет. Придурок конченный,- услышала в ответ. Не поняла.

- Так. Мила, детка. Иди спать по-быстрому,- тихо, с нажимом, проговорила Юля.

Я обернулась. Милка-эстонка кротко глянула на меня. Влюбленными, без всякой надежды, глазами. Открыла и закрыла рот. Испарилась за дверью.

- О чем это она?- я посмотрела на Юльку.

- А, забудь! Ты же её знаешь. Она - дура. Корова травоядная. С твоим мальчишкой все в порядке. Девочки втроем еле его угомонили. Спит. Счастливый и довольный,- она дотянулась. Взяла мою руку со стола. Целовала пальцы.

- Хорошо,- я улыбнулась. Руку не отнимала. Приятно.

- Лучше расскажи мне, родная, что за девочка была с тобой на фото позавчера?- я не сомневалась, что Юлька спросит. Вот и спросила. Зря я выперла все наше с Аней в инстаграм.

- А, наплюй. Так, ерунда. Кончилось все,- мне не хотелось вдаваться. В подробности. Говорить о сероглазой подруге моей здесь, в этом доме, казалось ненужным и неуместным.

- Это, что за фигня?- Юля ткнула идеальным, затейливо-пошло разрисованным ноготком в скромное колечко Берга на моем безымянном пальце. Левой руки.

Я искренне рассмеялась. Кокаин все же добрался до моих нетвердых сегодня мозгов.

- Мишка объявил о помолвке. Вот ненормальный. Выйду за него. Что он о себе возомнил? Но не раньше тридцати,- я веселилась. Представила выражение его лица, когда он обнаружил мое сегодняшнее бегство. Смешно. Энтертайнер. Ха!

- У нас большой мальчишник в эту пятницу. Женится нефтяной принц. Сорок человек. Ты можешь себе представить? Я пыталась их ополовинить, у меня девчат столько нет. Куда там! Это же лучшее заведение в Городе, хотят только здесь! Деньги башляют сумасшедшие. Поможешь нам?- Юлька потянула меня к себе в просторное кресло. Я отрицательно помотала головой. Не пересела. Она бросила в меня сухарик и надула губы.

- Я никому бы не разрешила к тебе прикоснуться. Приватник на коленях без рук за миллион – максимум. Жених – девственник,- сказала хозяйка заведения в потолок.

- Да ты что!- мой глаз тут же загорелся. Я всем корпусом развернулась к ней,- давай! Долг тебе сразу отдам.

Юлька неясно оглядела меня с ног до головы.

- Я пошутила,- резковато ответила и стала снова целовать мои пальцы.

- А. Тогда полечу на море с генералом,- я погладила большим пальцем ее пухлую нижнюю губу. Отняла руку. Хватит. Надо уходить. Хватит с меня. Здешних радостей. Заберу пингвина и свалю.

Кот с равнодушной, тяжелой грацией спрыгнул на пол. Уверенно подошёл к высоким золоченым дверям. Мяукнул басом. Выпускайте. На свободу. Черный хвост держал трубой. Подрагивал им нервно. Нетерпеливо. Я слезла с сиденья полукресла. Придерживая пух платка на голом теле, подошла к дверным створкам. Распахнула, приглашая черного зверя на выход. Ноги. В чёрных туфлях и брюках с четкими стрелками. Подняла лицо. Вебер. Кот, небрежно мазнув толстым хвостом по его ногам, выскользнул наружу. На свободу. Я застыла.

- Ляля, девочка моя, ну наконец-то!- Шурик схватил меня в кольцо всегда уверенных рук.

- Ты?- чтоб ты сдох! Хотела сказать первое, что пришло на ум. Прижалась всем телом, сладко подчиняясь его сильным рукам. Он опустил лицо в мою макушку. Нюхал и говорил.

- Как я ждал. Я знал. Любовь моя. Я нашёл тебя,- подхватил на руки и понёс. Куда? Какая разница?

- Блядь! Так я и знала,- донёсся в спину Юлькин голос.

- Я люблю тебя,- сказал Вебер, впервые, наверное, глядя при этом мне прямо в лицо.

Я курила, стоя у окна, кутаясь в юлькин подарок. Он лежал на кровати. Руки за голову заложил. Бедра чуть прикрыты простыней. Мышцы на тренированном его теле оттенял свет бра на стене. Красиво.

Я пожала плечами. Первый острый голод мы заморили. Зная его, как себя, понимала, что это только передышка. Перекур.

- Ничего не ответишь?- спросил он после паузы. Смотрел неясно светлыми глазами. Нет! Вот этого мне совсем не надо. Я сбросила платок на пол и медленно, покачивая бедрами, на носочках подошла к круглой кровати.

- Мужчина! Отдохнуть не желаете?- детским голоском пропела я, залезла на кровать и откинула простынь с готового Вебера. Вот оно – мое все!

- Ляля, давай поговорим,- взмолился Шурик, стекая мне в руки. Я качнула головой. Рот был занят. М-м-м.

- Ну, подожди. Давай поговорим,- он снова уцепился за эту тему. Сел в подушках. Смотрел, как я запиваю сладким шампанским привкус спермы во рту. Я отвернулась.

Господи! Ну, о чем нам говорить? Я задыхаюсь уже через сутки рядом с ним. Он все время приказывает. Даже когда просит о чем-то. Все знает наперед и за меня. Что мне есть, пить, одевать, курить или не курить. Думать и говорить. Список бесконечный. Зачем мне это? Как с ним общаться? Вечно строить из себя дуру или спорить и ругаться постоянно? Что бы дождаться, когда у него лопнет терпение, и он станет насиловать меня, долбя лбом в стену? Еще раз: зачем мне это?

- Ты обиделась?- Вебер обнял меня сзади. Прижался. Своим чудесным телом. Всегда спрашивает невпопад и глупости. Ладно. Пусть трындит, если ему надо.

- Я не обиделась. Говори,- я легла и приготовилась слушать. Глаза сразу стали закрываться.

- Тебе неинтересно?- кто-то из них уже говорил мне это. Или все трое? Не помню.

- Поцелуй меня, Шурик. Как мне хорошо с тобой,- сказала я в пространство. Глаз не открывала. Губы. Теплые губы везде. Вот так лучше, точно.

Какое сегодня число? Двадцатое. Октябрь. Ну да, ну да. Совпало. В этот день, ровно год назад, я познакомилась с Александром Вебером. Он беспардонно, с холодной расчетливой наглостью влез в мою счастливую тогдашнюю жизнь и разрушил ее. Спит сейчас на правом боку, неловко вывернув руку. Рядом со мной. На пафосной огромной кровати в борделе моей нежной подружки Юлечки. Наврав с три короба о любви. Надо уходить. Но он еще слишком сильно держит меня за руку. Стоит мне пошевелиться, сразу открывает глаза. Ладно. Подождем.

Дыхание мужчины выровнялось. Рука обмякла. Я осторожно встала, одела шелковый, расшитый черными драконами белый халат, подошла к приоткрытому окну. Теплое дерево рамы красиво изгибалось крылом бабочки в сложной линии известного стиля. Я скользила пальцами по завиткам и листьям, повторяя нежную безупречность давней работы неизвестного мне мастера. Стекло запотело от близкого моего дыхания. Я непроизвольно подняла руку и прикоснулась. Не заметила сама, как мужской профиль возник на белесой поверхности. Вебер. Кто из них?

Я вспомнила то, что тяготило неясной упущенностью весь вечер. Разглагольствования Женьки-пингвина.

Пьяный от сладкого ликера и обнимающих его со всех мыслимых сторон трёх пар рук, пингвин Женька рассуждал свободно и легко. Поэт и музыкант. Он всегда любил поговорить.

- Нет таланта!

- Не поняла,- за горячими поцелуями Юлечки, я пропустила начало пылкой речи.

- Ты о чем?

- Я говорю. Красавица моя. Любовь- это талант. Как музыкальный слух, способность к рисованию или сочинительству. Не всем доступно. Кто-то может любить, кто-то нет. Это в дурацких книжках обещают, что испытывать любовь могут все, без разбора и числа. А вот хрен вам! Это чувство так же редко, как высокий айкью. Не любому везёт. При раздаче Бог наделяет им не каждого. Много званных, да мало призванных,- Женька радостно заржал и упал на ласковые руки сегодняшних своих подружек. Которых я ему организовала. Как обещала. И оплатила тоже я. В юлькином заведении строго. Деньги- всегда деньги. Хоть камни с неба.

- Нет таланта,- повторила машинально.

С отрезвляющей ясностью поняла. Нет таланта.

Нет у меня этой способности. Как музыкального слуха. Только похоть. Страсть. Желание. Не умею я. Стало легко и понятно. Никто же не помер, когда выяснилось, что мне медведь на ухо наступил. Мама только расстроилась. Давно. В детстве розовом моем. Певунья она была. Редкий голос. Не случилось у нее по жизни. Хотела искренне этого счастья для меня. Не вышло.Бывает. Нередко. Пожала плечами толстая тетенька в музыкальной школе, куда мама привела меня в семь лет. Не быть вашей девочке музыкантом или певицей. Увы. Жизнь от этого не заканчивается. Ищите в ребенке другие способности. Посоветовала преподаватель, улыбнулась сочувствующе. Мои рисунки, которые я малевала всегда и везде, не трогали моих, вечно разбирающихся между собой родителей никак.

Нет таланта. Плевать, на самом деле, что любить другого человека всей душой я не способна. Нет таланта. Есть вещи, не доступные мне. Про это я все знала.

Я размазала рисунок на стекле открытой пятерней. Глаза Веры Холодной смотрели на меня из черного отражения.

Вебер мучительно нахмурился во сне. Что-то терзало его под сомкнутыми веками. Сейчас проснётся. Я тихонько выскользнула за дверь. На свободу.

- Ты!- Юлька стояла в центре широкого коридора. Кружево черного пеньюара распахнулось красиво на белой атласной груди. Наган весело плясал, как пьяный, в ее нежной левой руке. Она, помогая себе, ухватила левую ладонь правой. Кино. Старое. Черно-белое. Немое.

Я улыбалась. Не выстрелит. Не может быть такого. Не попадет, в любом случае. На испачканном белым юлькином лице пролегла красная дорожка. От ноздри до подбородка.

- Ты - холодная дрянь! Только я люблю тебя по-настоящему!

Громкий,неинтересный звук. Страшный удар в ребра. Как будто мужским армейским сапогом. Все.

***

Поезжай на вороной своей кобыле

В дом гетер под городскую нашу стену.

Дай им цену, за которую любили,

Чтоб за ту же и оплакивали цену.

КОНЕЦ.