Девушка из бара

Глава 20

– Ты видел Лейси? – С этими словами в офис вошла Бет.

Бобби откинулся в своем кожаном кресле и посмотрел на сестру. Ее вид, как всегда, вызывал противоречивые ощущения. Трудно было понять, кто перед тобой: зрелая мать или рассеянная школьница. Вокруг глаз уже начали появляться тонкие морщинки, но Бобби был уверен, что Бет гордится ими и, наверное, утверждает, что заработала каждую из них. Он непроизвольно улыбнулся.

– Сегодня еще нет. А в чем дело? – поинтересовался он.

– Хотела выяснить, сможем ли мы с ней сегодня пообедать вместе, а заодно пригласить ее на праздничный ужин в День благодарения.

Бобби наклонился вперед – при этом жалобно скрипнули пружины кресла – и снова уткнулся в бумаги.

– Нет, Бет.

Бет шагнула к нему, но Бобби даже не поднял голову.

– Как ты можешь так говорить? Это мой прием.

Он сосредоточился на графиках новых игр, которые прислал ему тренерский совет «Лоун старз».

Бет выдернула из его пальцев карандаш.

– Объясни мне, Бобби.

Он утомленно вздохнул и потер ладонями лицо.

– Просто – нет.

– Это не тот ответ, – потребовала объяснений Бет, положив карандаш на блокнот.

– Бет, я не хочу, чтобы она там была.

– А я хочу.

– Она обманула нас. – Бобби сдерживал нараставшее раздражение.

Этот довод не очень-то убедил Бет.

– Я знаю. Но это День благодарения.

Покачав головой, Бобби медленно поднялся и вышел из-за стола.

– Я не понимаю. Как ты можешь стелиться перед женщиной, которая так нагло обманула нас?

– Я предпочитаю называть это по-другому: Лейси подделала свое резюме, а сейчас раскаивается в этом.

– И поэтому все в порядке?

– Да. И ты, должно быть, тоже так считаешь, раз не уволил ее.

Бобби нахмурился:

– Откуда ты знаешь, что не уволил?

– Я спросила Питера, видел ли он ее, и он ответил, что видел, как она работала с какими-то бумагами. Он также сказал, что она устроила ему выволочку. Как я поняла, он заказал очередные пять бутылок текилы, мотивируя это тем, что она у него почти закончилась, а по подсчетам Лейси выходило, что он должен был израсходовать только четыре. Получалось, что одной бутылки не хватает.

– Это прогресс по сравнению с обычной нехваткой четырех бутылок из пяти. Ну и что плохого, если я угостил пару человек выпивкой? Я владелец заведения.

– Лейси ничего не упускает. И на твоем месте я рассказала бы ей, куда делась та бутылка, поскольку могу поспорить, что она достанет Питера и он в конце концов выдаст тебя.

Бобби недовольно проворчал что-то, хотя и знал, что сестра права. Питер не мог долго выдерживать дотошные допросы Лейси. Правда, никто не сомневался в том, что она просто рьяно отстаивает интересы единственного человека, все еще раздающего напитки бесплатно. Его интересы.

И действительно, он же не уволил ее. Хотя Бобби так и не понял, как получилось, что вместо того, чтобы дать ей пинок под зад, что он, собственно, и готов был сделать, он вдруг принялся убеждать ее покончить с этими вечными побегами, а потом прямо в коридоре чуть не занялся с ней любовью. Хотя чему тут удивляться? За последние дни она столько раз доставала его, что он совсем запутался.

Но если говорить честно, Бобби знал, почему не уволил Лейси. Он поверил тому, что она рассказала, – поверил, что ей ужасно хотелось начать новую жизнь на новом месте, подальше от прошлого. Трудно было винить ее за это.

– То, что я не уволил ее, еще не означает, что мне хочется провести с ней День благодарения.

– По-твоему, будет лучше, если они с Робин проведут День благодарения одни, сидя здесь, в этой маленькой квартирке?

– Не надо взваливать вину на меня. Это не пройдет.

– Обидно. А раньше так хорошо срабатывало. – Бет улыбнулась. – Ну да ладно. Но предупреждаю, нравится тебе это или нет, я все равно собираюсь пригласить Лейси.

– Куда меня пригласить?

Они повернулись и увидели стоявшую в дверях Лейси с бланком заказа на спиртные напитки в руках.

Бобби смотрел на нее и видел туже женщину, которую в первый раз увидел при возвращении в Эль-Пасо. Та же чопорность, тот же вид «серой мышки». Шерстяные брюки и этот ее проклятый свитер. Но теперь он знал, что скрывается под этой скромной одеждой. Более того, он не мог больше отрицать ее истинную красоту. Изящество и утонченность. И ее кожу, подобную лепесткам белых роз с розовым оттенком.

– Мы с Бобби как раз говорили о том, чтобы просить тебя с Робин присоединиться к нам на ужин по случаю Дня благодарения.

Реакция Лейси была быстрой. Изумление, волнение, сильное желание – все это мгновенно промелькнуло на ее лице. Но как ни быстры были ее эмоции, она сумела так же быстро взять себя в руки.

– О, не стоит, – поспешно сказала она. – Это очень мило с вашей стороны, но День благодарения – сугубо семейный праздник.

– Все, кто находится здесь, «У Бобби», – единая семья, – пояснила Бет. – Питер тоже придет.

– Правда? – в унисон спросили Бобби и Лейси.

– Ну, он сказал «возможно», – пояснила Бет. – Но он уже встречал праздники с нами. Так что вы будете чувствовать себя вполне комфортно. Правда, Бобби?

Он с укором посмотрел на сестру. Он действительно не хотел этого. «Семейный» ужин уже сам по себе был испытанием для него, когда единственным его желанием было вернуться в Даллас и сыграть в посвященной Дню благодарения игре, а присутствие Лейси лишь усугубило бы ситуацию. Бобби звонил в Даллас, и впервые с момента получения им травмы тренер не проявил особой озабоченности по поводу его возвращения. Черт, он даже не очень охотно переслал ему план предстоящих игр. Не хватало только интриг в команде.

Но быстрый предупреждающий взгляд Бет, не говоря уже о томительном щенячьем ожидании, написанном на лице Лейси, не оставлял ему особого выбора.

– Да, ты была бы там очень кстати.

Лейси переводила взгляд с сестры на брата.

– Если вы считаете...

Бет широко улыбнулась:

– Да мы просто уверены.

– Тогда мы с радостью... – пришла в восторг Лейси. – Что принести?

– Только себя, – ответила Бет.

– Но я же могу внести посильный вклад? Какие-нибудь сладости. Пирог.

– Какой пирог? – неожиданно оживился Бобби.

Бет рассмеялась:

– Мой брат считает, что я совсем не умею печь.

– Не умеешь. – Бобби перевел взгляд на Лейси. – Можешь принести пирог. Поскольку моя протеиновая и сывороточная диета летит к черту, могу себя побаловать.

– А какой ты любишь?

– Вы, северяне, слышали когда-нибудь о таких пирогах, как «Черное дно» или «Бурбон с орехами пекан»?

– Нет, – пришлось признать Лейси. – Но я люблю сложные задачи. Попробую испечь и тот и другой.

– Вот и хорошо, – согласился Бобби. – Может, этот праздник пройдет не так уж и плохо.

Две недели спустя Лейси стояла на кухне, недоумевая, что же подвигло ее на то, чтобы предложить испечь даже не один, а целых два пирога, которые были для нее таким же откровением, как греческий язык или латынь. Бет снабдила ее стопкой кулинарных книг, но Лейси в конце концов остановилась на одной, под названием «Радость от кулинарии», поскольку искренне надеялась, что этот опыт доставит ей радость.

Или нет?

В самый разгар кулинарного священнодействия зашел Бобби со стаканом одной из своих жутких смесей в руке, на шее у него болталось полотенце, футболка после изнурительной тренировки насквозь промокла от пота. Несмотря на пот и взболтанную сыворотку, выглядел он великолепно. У Лейси создавалось впечатление, что он вообще никогда не выглядит плохо.

Раздраженная, она отвернулась. Все столы были сплошь заставлены чашками и плошками из скудного кухонного арсенала маленькой квартирки. Лейси подготовила шоколад для пирога «Черное дно», а потом вдруг ощутила прилив творческого вдохновения, и «Бурбон с орехами пекан» превратился в «Шоколадный бурбон с орехами пекан». Естественно, Бобби не мог не заметить этого.

– Вижу, ты снова впадаешь в шоколадный экстаз, – усмехнувшись, заметил он.

Лейси одарила его взглядом, которым обычно удерживала в соответствующих рамках завсегдатаев бара. К сожалению, на Бобби Макинтайра этот взгляд не подействовал.

– Я не впадаю ни в какой экстаз. – Хотя они оба, конечно, знали, что это неправда, поскольку даже посетители бара заговорили об этом после того, как Лейси однажды устроила шоколадный праздник. Но лучше это, чем поддаться овладевавшему ею каждую ночь желанию пересечь коридор, чтобы Бобби делал... трогал... в общем, чтобы произошло то, что уже было однажды, и от одних воспоминаний об этом у нее трепетало все внутри.

– Ты уверена, что делаешь все, как надо? – подозрительно спросил Бобби, проследовав за ней на кухню.

«Нет».

– Конечно.

– Пахнет так, будто что-то горит.

– Не знаю, как тебе удается ощущать еще какой-то запах после этой твоей отвратительной смеси.

Бобби улыбнулся и, стягивая с шеи полотенце, придвинулся ближе, словно подкрадывающийся к своей жертве хищник. В груди Лейси гулко забилось сердце, язык прилип к нёбу.

– Слушай, Бобби, что ты делаешь?

Он наступал на нее, заставляя пятиться назад, пока она не наткнулась на стол. Звякнули жестянки и кухонная утварь. Приблизившись вплотную и прижавшись к ней бедрами, Бобби обнял ее за талию.

– А на что похоже то, что я делаю?

Лейси не успела ответить, потому что он наклонился и поцеловал ее. И она, как всегда, растаяла в его объятиях. В голове промелькнуло намерение сбросить со стола всю посуду, чтобы Бобби мог положить ее на стол и всерьез заняться ею. А когда его язык раздвинул ее губы, руки Лейси непроизвольно поползли вверх и обняли его. К чертям здравый смысл.

– Ммм, – пробормотал Бобби. – Шоколад. – И он принялся лизать ее.

Ее руки метнулись ко рту.

– Я уже все облизал, – сказал он и выпрямился со сводящим с ума смешком. – Или еще не все?

Он снова подался вперед, к ней, но на этот раз Лейси отскочила.

– Уходи! Уходи сейчас же! – крикнула она, указывая на дверь. – Если, конечно, не хочешь довольствоваться замороженным пирогом из магазина.

Это немедленно охладило его пыл. Бобби ушел, прихватив горсть сладких горошин «Херши», которые тут же сунул в рот.

К счастью, Лейси удалось без дальнейших происшествий испечь к намеченному сроку два обещанных пирога. Правда, ей оставалось только надеяться, что на вкус они окажутся такими, как надо.

– Робин, – позвала она дочь. – Мы опоздаем.

– Иду!

Появилась Робин, в белой блузке, темно-синей юбке, соответствующих носках и мягких кожаных туфлях. Робин чувствовала себя в такой одежде отвратительно, но Лейси настаивала именно на ней, а Робин была очень послушной в ожидании школьного бала.

Балы и мальчики. Лейси вздохнула. Кайл стал регулярно появляться у них. По утрам он забирал Робин в школу, а по выходным пользовался любым случаем, чтобы прийти. Хорошо, что у него была работа, которой приходилось уделять много времени. Но даже в ущерб выгодной работе этот парень стремился каждую свободную минуту провести с ее дочерью. Лейси не могла понять, как такое могло случиться, но эти двое стали неразлучными.

Ей было неприятно наблюдать, как они смотрели друг на друга, как Робин касалась его плеча или брала за руку всякий раз, когда полагала, что никто их не видит. Первая любовь, причем слишком сильная, на взгляд Лейси. Но она разрешила Робин пойти на бал, и у нее не было причин не пустить дочь в субботний вечер на мероприятие с кока-колой.

«Пожалуйста, не занимайся сексом», – шептала она каждый раз вслед выходящей с Кайлом дочери.

К счастью, на этот раз причин для беспокойства не было. Сегодня Лейси волновалась из-за пирогов и предстоящей встречи с друзьями и членами семьи Бобби. Бет заверила ее, что они с Робин прекрасно впишутся в их круг. Лейси хотела быть уверенной, что выглядит респектабельно, но еще ей хотелось выглядеть... красивой.

Долго перебирая одежду, она остановила свой выбор на свободного покроя юбке, которая хорошо сочеталась с блузкой с воланами, и дополнила все это туфлями на высоком каблуке.

– Прекрасно выглядишь, мама.

Лейси погладила дочь по щеке.

– Ты тоже, родная.

– Мам?

–Да.

– А как мне быть с платьем для Зимнего бала? Осталась всего неделя.

Те же мысли одолевали и Лейси. Сначала она все надеялась, что Робин охладеет к Кайлу, и не придавала особого значения вопросу о наряде дочери. Но сейчас ей ничего не оставалось как признать, что ее надежды не оправдались, поэтому она приняла единственное правильное, по ее мнению, решение.

– Мы отправимся на прогулочную аллею и купим тебе вечернее платье.

– Правда?

– Да, правда. Я понемногу откладывала на всякий случай, вот и пригодилось. В субботу мы с тобой пройдемся по магазинам и выберем тебе красивое платье.

Робин порывисто обняла мать:

– Спасибо!

– А сейчас бери пирог. Не будем заставлять Бобби ждать.

Бар был закрыт по случаю праздника, и Бобби ждал их внизу, в офисе, уставясь в телевизор. Шла трансляция футбольного матча. Он не слышал, как они вошли, поскольку был поглощен игрой. На лице его застыло странное выражение.

– Кто играет? – спросила Робин.

Бобби не вздрогнул, но Лейси поняла, что они застали его врасплох.

– «Лоун старз», – ответил он с тоскливыми нотками в голосе.

– Ух ты, это же ваша команда, – сказала Робин. – Без вас они играют раза в два хуже. Все так говорят.

У Бобби смягчились черты лица, и губы тронула мягкая усмешка.

– Ты говоришь прямо как настоящая уроженка Эль-Пасо. Ценю твою преданность, малышка.

Он нажал кнопку отключения на телевизионном пульте и только тогда посмотрел на Лейси.

– Ты прекрасно выглядишь, – раскатисто протянул он и шагнул к ней.

Лейси почувствовала, как к щекам прилила кровь и у нее перехватило дыхание.

– Я сказала ей то же самое! – вставила Робин. – Она выглядит просто великолепно.

Бобби тут же остановился, вспомнив, что они здесь не одни, смущенно кашлянул и повел Лейси и Робин к двери.

Они сели в джип, поскольку Бобби вернул свой «лексус» дилеру. Лейси не знала, что он брал ту машину напрокат. Бобби сел на место водителя, хотя и Лейси, и Робин тоже хотели занять это место.

– Мне казалось, ты говорил, что это моя машина, – заявила Лейси.

– Твоя. Но я техасец, а техасские мужчины не позволяют женщинам возить их.

Лейси и Робин дружно возмутились.

– Это какой-то домострой!

– Это просто смешно.

– Ну так подайте на меня в суд. Поведу я.

В приподнятом настроении они покатили по Меса-стрит в сторону долины. По мере приближения к ней пустынные холмы скрылись за тополями, окаймлявшими шоссе, ведущее к загородному клубу.

К дому Бет они подъехали в половине пятого. Лейси переглянулась с Робин при виде раскинувшегося вширь невысокого строения, сложенного из саманного кирпича и облицованного терракотовой плиткой. «Ухты!» – обращаясь к матери, но незаметно для Бобби, беззвучно прошептала Робин.

Бобби, не постучав, провел их через парадную дверь. Внутри дом был так же красив, как и снаружи. Они двинулись вглубь, откуда слышались голоса и смех. По дороге внимание Лейси привлекли развешанные на стенах одной из комнат фотографии. Моменты, выхваченные из жизни Бет и ее семьи. И Бобби. Снимки Бет и Бобби разных лет в великолепных рамках. Но что-то отличало фотографии брата от фотографий сестры.

– Вот и вы наконец! – В комнату вошла Бет. Она обняла за плечи Робин, поцеловала в щеку Бобби, а потом притянула к себе Лейси. – Я так рада, что вы здесь, – искренне приветствовала их Бет.

Лейси и Робин тут же очутилась среди друзей и членов семьи, столпившихся между кухней и маленькой комнатой. Бобби смеялся и шутил, так что компания казалась отличной, пока к ним не присоединилась пожилая пара, представленная как Найджел и Ханна Хартли.

Лейси с интересом наблюдала за Бобби. Никому, включая чету Хартли, казалось, не было дела до перемены в его настроении. Никому, кроме Бет, которая внимательно смотрела, как чета приветствовала ее брата – сухо и с явным ощущением дискомфорта.

– Бобби Мак, – слишком громко сказал Найджел. – Рад видеть тебя.

У Ханны была такая же вымученная улыбка, как и у Бобби.

– Привет, дорогой, – сказала она на удивление невыразительно.

Бет нахмурилась и отвернулась, чтобы дорезать салат. Бобби кивнул:

– Найджел, Ханна. Давно не виделись. – И отошел от пожилой пары. Поворачиваясь, он задержал взгляд на Лейси. В его синих глазах она заметила затаенную боль.

В воздухе витало напряжение, и нож Бет все с большим стуком резал салат. У Ханны был несколько смущенный вид, когда она обратилась к Лейси.

– Я так рада, что вы смогли присоединиться к нам, – сказала пожилая женщина, с явным облегчением сменив тему. Ханна была привлекательной женщиной лет шестидесяти, с мягкими чертами круглого лица. – Бет рассказывала нам, что вы замечательно управляете баром «У Бобби».

– Спасибо. – Лейси с любопытством смотрела на пожилую чету, стараясь выяснить, какое отношение они имеют к семье Бет. – Вы тоже соседи?

Ханна и Найджел обменялись недоуменными взглядами.

– Нет, дорогая. Мы родители Бет.

При этих словах протискивавшийся к дверям Бобби приостановился, но всего лишь на секунду, а затем снова продолжил движение.

Лейси пыталась понять:

– О, конечно! – но она ничего не понимала.

Явно чувствуя себя не в своей тарелке, Бет вытерла полотенцем руки и, объявив, что ужин будет готов через несколько минут, выгнала всех из кухни. Но Лейси не могла оставить ее сразу.

Бет налила себе в бокал вина и отошла к окну.

– Могу я чем-то тебе помочь? – спросила Лейси, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Бет не смотрела на нее.

– Нет, уже почти все готово. Жду, когда дойдет картошка. – Не отрывая взгляда от окна, она отпила из бокала, и печальная улыбка тронула уголки ее губ. – Я так его люблю, – прошептала она.

Лейси подошла и, встав рядом с Бет, проследила за ее взглядом. Бобби, высокий и сильный, стоял посреди увядшего зимнего газона и перебрасывался мягким детским мячом с маленьким сыном Бет.

Бет вздохнула:

– Ему так больно.

– Твоему сыну? – растерянно спросила Лейси.

– Нет-нет. Не моему сыну. Я делаю все, чтобы этого не было. Я не хочу, чтобы маленький Джейсон страдал так же, как Бобби.

Лейси сначала не решалась, но потом все же сказала:

– Я знаю, что это не мое дело, но я думала, что вы с Бобби были лишены родителей.

– Да.

Теперь уже Лейси должна была докопаться до истины.

– Но та пожилая чета, Найджел и Ханна? Они назвались твоими родителями.

– Так и есть.

– Извини за тупость, но мне что-то все же непонятно. Я думала, что вы с Бобби брат и сестра.

– Это так – Бет сглотнула комок. – Но Хартли удочерили меня.

Лейси начинала кое-что понимать.

– И?..

– А Бобби не усыновили.

Лейси откинула назад голову.

– Сначала они забрали к себе домой нас обоих, – продолжила Бет свой грустный рассказ, – но Бобби вел себя просто как безумный. Он верил, что наша мама вернется. Поэтому он сражался. Если бы ты только видела тогда его, пятилетнего, полного яростного упорства. Он перестал есть. Не разговаривал. Через месяц Хартли сдались. – Бет осеклась и поставила свой бокал. – Я помню тот день, когда они отвозили его назад в приют «Сестры таинства» и он с упрямым видом стоял у выхода, зажав в руке свой маленький чемоданчик. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Пойдем, Бу. Пора идти».

Бет повернулась к Лейси, как собравшаяся исповедоваться грешница, ее лицо было искажено отчаянием.

– Я сказала «нет». – Она закрыла глаза. – Я была ребенком. – Последовал глубокий вздох. – И не хотела отказываться от своей красивой розовой спальни. – Бет поспешно смахнула набежавшую слезу.

Лейси хотела утешить Бет, ставшую ей настоящей подругой. Однако что-то удержало ее.

Бет ожесточенно прикусила губу.

– Больше года Бобби ходил из приюта в попечительский совет по охране воспитанников. Единственной уступкой по признанию нас братом и сестрой было то, что нам позволили учиться в одной школе. – Она подняла голову, в ее синих глазах плескалась боль. – Я видела его по будням. – Бет снова повернулась к окну, выходящему во двор, где Бобби играл в мяч с ее сыном. – Иногда я думаю, что, возможно, видеть меня в школе для него было даже хуже. У меня было все, что угодно. Та дурацкая розовая спальня. Одежда, игрушки, поездки. А у него ничего не было. Ни любви, кроме той, что могла дать ему я. Ни объятий. – Она обняла себя руками. – После того как наша мать оставила нас, никто не ласкал Бобби, никто не поддерживал. До сих пор Бобби никого не подпускает близко к себе.

– А что же все те женщины, с которыми он встречался?

– Ничего не значащий секс с длинной чередой женщин не затрагивает его сердца. Но помяни мое слово, он оттолкнет любую женщину, которая приблизится настолько, что затронет его чувства.

Лейси мысленно окинула взглядом время, проведенное ею в Эль-Пасо, и сразу вспомнила момент, когда Бобби не позволил своим чувствам взять верх над ним. Он доставил удовольствие ей, но отказал в этом себе. А она все гадала почему.

– Единственная уступка, на которую он идет ради меня, – тихо сказал Бет, – это позволяет сцепить пальцы или слегка обнять его после долгого отсутствия, да и то если я захвачу его врасплох.

– Это объясняет, почему у него такие натянутые отношения с Хартли.

– Да. И мне так неудобно. Я разрываюсь между ними. Господи, как бы я хотела, чтобы все было по-другому. Ведь все трое очень дороги мне. Но Бобби не сделает ни шага навстречу.

Лейси задумчиво кусала губу.

– Мне кажется, ему трудно сделать шаг им навстречу. Ведь они были взрослыми людьми, а он всего лишь ребенком. И за один месяц ему трудно было приспособиться к такому крутому повороту в жизни. Хартли должны были проявить больше терпения.

Глаза Бет наполнились слезами.

– Я знаю, знаю. – Она сделала резкий вдох. – Почему Бобби стал бороться? Почему мои родители так легко сдались? Иногда мне кажется, что я ненавижу их всех за то, что они так все осложнили.

– Они отказались от него, Бет, точно так же, как и его мать. И как бы ты ни смотрела на это, здесь все не так просто. Попытки представить себе, что все могло быть по-другому, только сводят тебя с ума.

Бет, посмотрев ей прямо в глаза, застигла Лейси врасплох.

– Думаю, ты в этом чемпион.

– Сходить с ума?

Бет грустно улыбнулась.

– В понимании того, что в жизни есть вещи, которые, как бы этого ни хотелось, изменить невозможно, – пояснила она.

– Знаешь, я только сейчас начинаю понимать это. В течение многих лет, как только у меня выходило что-то не так, как мне хотелось, я сразу снималась с места.

– А сейчас тебе тоже хочется сняться с места?

Взглянув в окно, Лейси увидела, как Бобби поймал слабенький пас Джейсона, потом побежал зигзагами по двору, огибая маленького мальчика, чтобы затем подхватить его на руки, к дикому восторгу разразившегося радостным смехом племянника.

– Да. И нет. Трудно расстаться со старыми привычками.

Было уже совсем темно, когда Лейси, Робин и Бобби покидали гостеприимный дом. Бет и Рей стояли рядом, провожая их, а когда они повернулись, чтобы вернуться в дом, он с привычной нежностью обнял жену. Дети неистово махали, и маленький Джейсон еще долго бежал вслед за ними по лужайке перед домом. Робин сидела сзади, молчаливая и довольная, рядом с ней лежала груда еды с праздничного стола. Лейси смотрела в боковое окно. Небо было совершенно черным, с точками сверкающих звезд.

Бобби вел машину с едва сдерживаемым напряжением, подобно двигателю спортивной машины, работающему на холостых оборотах. Но с каждой милей пути напряжение спадало и сошло на нет, когда они въехали на автостоянку перед баром. Нажав на тормоз, Бобби выдохнул воздух из легких и замер на водительском месте.

Робин открыла дверь и схватила несколько пакетов.

– Если поспешим, то попадем наверх еще до того, как начнутся «Звуки музыки».

Это предложение вызвало едва заметное движение со стороны Бобби. Он изогнул черную бровь.

– Это традиция, – пояснила Робин, изо всех сил стараясь скрыть рвущееся наружу нетерпение. – Мы с мамой каждый год смотрим этот фильм. Если хотите, можете посмотреть его с нами.

– Спасибо, но я, пожалуй, посмотрю, что там осталось от футбольных матчей, – ответил Бобби с гримасой.

– Вы не знаете, что пропускаете.

Втроем они захватили все пакеты с едой, поднялись по задней лестнице и по короткому коридору подошли к своим квартирам. Лейси и Бобби еще нерешительно топтались на разделявшем их квартиры пятачке, тогда как Робин поспешила к себе, чтобы проверить сообщения на автоответчике. Из квартиры донесся голос Кайла:

– Привет, Роб. Сегодня работаю на заправке допоздна. Перезвоню, как только попаду домой.

Лейси нахмурилась:

– Что-то слишком серьезно у них все.

– Они еще дети, – заметил на это Бобби.

– Я бы предпочла, чтобы этот парень уехал куда-нибудь подальше, например в Парагвай, откуда не мог бы связываться с моей дочерью, – раздраженно сказала Лейси.

– Что же ты за мать, если хочешь разбить сердце своей дочери?

– Почему разбить? Она просто погрустила бы немного, пока не забыла бы его.

– Ты же сама не веришь в то, что говоришь.

– А хотелось бы.

Они немного постояли, ощущая неловкость.

– Ты уверен, что не хочешь посмотреть с нами фильм?

– Нет, спасибо.

– Ну тогда, – Лейси переступила с ноги на ногу, – спасибо за сегодняшний вечер.

Бобби посмотрел на нее, и у Лейси перехватило дыхание. Когда он наклонился, у нее от предвкушения затрепетали губы. Они были одни в коридоре. Робин – в своей комнате, внизу – пустой бар. Бобби приподнял ее подбородок согнутым пальцем и заглянул в глаза. Лейси была уверена, что он знал, о чем она подумала.

Но Бобби только поцеловал ее в лоб, задержав свои губы на ее коже всего на секунду, как будто ему было не до пылкой страсти. А потом отступил на шаг и протянул ей пакеты, которые держал в руках.

– Спокойной ночи, Лейси. Я рад, что вы с Робин хорошо провели время.

Бобби скрылся в своей квартире, а Лейси стояла и смотрела на закрытую дверь.

Через секунду, сдержав возглас разочарования, твердя себе, что так даже лучше, Лейси вошла в свою квартиру, захлопнула ногой дверь и направилась в кухню. Разложив еду по местам, она прошла в свою комнату, чтобы переодеться. Ей хотелось расслабиться и почувствовать себя комфортнее, поэтому она надела просторную футболку Робин и леггинсы, о существовании которых даже успела забыть, а затем удобно устроилась на диване в гостиной. Но тут она услышала громкий лязг.

– Что это такое?

Робин лишь загадочно улыбалась, свернувшись калачиком в большом кресле, а из кухни вдруг материализовался Бобби. В одной руке он держал тарелку с двумя огромными кусками пирога, в другой – вилку. С невозмутимым видом он подошел и уселся на диван рядом с Лейси так, как будто делал это каждый вечер.

– Я думала, что ты не смотришь фильмы, подобные «Звукам музыки», – с усмешкой поддразнила его Лейси.

– Не смотрю. Но ты забрала весь пирог. Да и игры уже закончились.

Он откусил большой кусок и застонал в преувеличенном восторге.

– Бет должна поучиться у тебя.

– Я, кажется, догадываюсь, о чем ты недоговариваешь.

– Тише, – потребовала Робин, после чего они угомонились и стали смотреть фильм.

Опустив тарелку и отставив ее в сторону, Бобби не ушел к себе, хотя не уставал язвительно комментировать нелепое поведение людей на экране, которые принимались петь по поводу упавшей шляпы.

– Шшш! – зашикали на него уже и Робин, и Лейси и дальше все продолжали смотреть более или менее спокойно. Фильм еще шел, когда зазвонил телефон.

– Это, должно быть, Кайл! – Робин убежала в свою спальню, со стуком захлопнув дверь на втором звонке.

Лейси и Бобби остались одни, если не считать маячивших на экране капитана фон Траппа и Марии. Бобби снял ботинки и с удовлетворенным вздохом вытянул ноги. Затем откинулся на спинку дивана. Когда фильм прервали на рекламу, он повернул голову и посмотрел на Лейси.

Она тут же почувствовала перемену в нем. Теперь в нем не осталось ничего от беззаботности и расслабленности.

– Тебе надо чаше носить свободные футболки и эти обтягивающие вещи. В них ты выглядишь чертовски сексуально.

Лейси ощутила прилив крови к щекам и усмехнулась:

– Ты сейчас явно в лучшем настроении, чем был до этого. – Она пыталась скрыть свое замешательство. – Неужели ты даже поблагодарил Бет за ужин?

– Да, я поблагодарил ее. А также сказал ей, что лучше бы не приходил.

– Из-за этих Хартли?

Бобби, не отвечая на вопрос, пристально посмотрел на нее.

– Что тебе наговорила Бет?

Лейси подумала, прежде чем ответить.

– Она сказала, что Хартли удочерили ее... но тебя не усыновили.

Выражение лица Бобби стало отрешенным. Потом он отвернулся к телевизору и сказал:

– Для моей сестры не существует таких понятий, как «личная жизнь» и «тайна».

– Я думаю, она всего-навсего хотела объяснить натянутость отношений между тобой и Хартли.

– Нет никакой натянутости. Я хорошо себя веду. Я вежлив. Но Бет хочет, чтобы я вел себя так, будто они моя давно пропавшая и вновь обретенная семья. Но, как бы ей ни хотелось, это не так.

– Я понимаю.

Бобби снова посмотрел на нее.

– Правда. И еще я понимаю, что Хартли следовало расстрелять за то, что они вернули тебя в приют.

Он опять уставился в телевизор, и было видно, как у него задвигались желваки. Но Лейси еще не закончила:

– Их следовало расстрелять за то, что они разъединили вас.

Лейси чувствовала, с каким трудом Бобби сдерживает свои эмоции. Он целую вечность сидел, глядя в пустоту, пока не повернулся к экрану, где капитан фон Трапп со своей семьей принимал участие в музыкальном фестивале.

Бобби не отводил взгляда от экрана, и Лейси уже подумала было, что он смотрит фильм, когда он снова заговорил:

– В тот день, когда Хартли приехали, чтобы увезти нас к себе, мы с Бет бежали наперегонки к их машине. Фургон с деревянными боковыми панелями. Я был так взволнован. Когда мы приехали в их дом, первое, что они сделали, так это показали нам сказочную комнату Бет. Вся бело-розовая, как раз для девочки. Я не мог дождаться, когда покажут мою.

Лейси непроизвольно протянула через подушки руку и сплела свои пальцы с его. Бобби закрыл глаза и обнял ее одной рукой.

– Но моя комната была заставлена громоздкой темной мебелью, к которой я, как мне было сказано, должен был относиться очень бережно. – Он горько рассмеялся. – Я, помнится, сразу все понял. Они хотели Бет, не меня. Позже я догадался, что сестры из приюта убедили их хотя бы попробовать.

– О, Бобби!

Он отдернул руку.

– Мне было все равно, – сказал он, пожав плечами. – Сестры приняли меня назад, и все пошло по-прежнему. С годами я обрел друзей. Так что было не так уж плохо.

– Потому что ты нашел для себя футбол.

При одном лишь упоминании о футболе у Бобби загорелись глаза.

– Да, я нашел для себя футбол.

– И он стал твоей семьей. Игроки, тренеры.

А поскольку он был так талантлив, болельщики его подбадривали, льстили ему, то есть от них он получал то, что обычно дают детям родители.

Теперь все сходилось, и Лейси поняла это с удивительной ясностью. Ей с трудом удалось удержаться от слез сочувствия к этому доброму человеку, который прятал свою чувствительность за бравадой.

– Потому-то ты и хочешь вернуться в «Лоун старз», – сказала Лейси. – Соскучился по своей семье.

Это задело Бобби, и он насупился.

– Я хочу вернуться в Даллас, потому что нужен команде. Кончай заниматься психоанализом и досматривай свой слащавый мюзикл.

Лейси хотела было высказать сомнение по поводу причины его возвращения в команду, но передумала. Она была не из тех, кто допытывается у людей об их прошлом. Лейси села поудобнее и досмотрела фильм до конца. Когда по экрану поползли титры, она посмотрела на Бобби и обнаружила, что он крепко спит.

Робин наконец закончила свой телефонный разговор и легла спать. Тогда Лейси выключила телевизор, и в квартире наступила тишина. Лейси полагала, что Бобби проснется, но этого не произошло. Несколько долгих минут она смотрела на него. Черная прядь волос свесилась на лоб. Во сне его лицо казалось молодым и беззаботным.

Лейси не удержалась и осторожно убрала волосы с его лба. Бобби пробормотал что-то, но не проснулся. Она говорила себе, что нужно отправить его домой. Но почему-то не могла. Она достала из бельевого комода одеяло, накрыла спящего, затем погасила свет и отправилась в свою постель.

Ей казалось, что она пролежала без сна, уставясь в потолок, уже несколько часов. Ей хотелось пойти и посмотреть, как там Бобби. Но она не решилась. Когда же она наконец начала засыпать, до нее донесся глухой стон.

Лейси открыла глаза, услышав еще один стон, более отчетливый, так что уже нельзя было предположить, что это ей показалось.

Откинув одеяло, Лейси открыла дверь своей спальни и на цыпочках направилась в гостиную. Бобби все еще спал, но лицо его теперь было напряженным, он стонал и что-то бормотал во сне.

Не раздумывая Лейси подошла к нему и протянула руку, намереваясь разбудить его. Но в тот момент, когда она коснулась его руки, стон Бобби перешел в глубокий, жуткий горловой вопль, подбросивший его на диване, и с губ слетел крик: «Мама!»

Бобби сидел перед Лейси обезумевший, загнанный в угол, не сознающий, видимо, где он находится.

– Бобби, – спокойно окликнула его она, хотя совсем не ощущала спокойствия. – Это я, Лейси.

Понадобилась целая секунда, но узнавание пришло, и Бобби судорожно вздохнул. Облегчение промелькнуло на его лице, когда у него восстановилось дыхание, но затем оно сменилось безысходной и глубокой печалью. Прошло столько лет, а этот сильный человек так и остался брошенным в приюте мальчиком. Ребенком, оставленным сначала матерью, а потом еще и опекунами, которым нужна была только его сестра.

У Лейси от сострадания разрывалось сердце.

– Мама!

Оба повернулись и увидели Робин, с озабоченным лицом стоявшую в коридоре.

– Все в порядке, родная, – ответила ей Лейси, придав голосу как можно больше убедительности. – Просто Бобби приснился дурной сон.

Бобби наконец полностью осознал происходящее, и у него снова изменилось выражение лица. Лейси готова была поклясться, что теперь он испытывал стыд.

Робин скрылась за дверью своей спальни.

– Извини, – пробормотал Бобби. Потом спохватился и попытался сложить одеяло, но безуспешно, и тогда он отбросил его в сторону.

– Бобби, успокойся. – Лейси коснулась его руки.

Он напрягся, как и всегда, когда она его касалась, однако не оттолкнул ее.

– С тобой все в порядке, – прошептала Лейси.

Бобби прижал ее к себе, и она вновь ощутила всю бездну его горя. Не думая о последствиях, Лейси обняла его, и он с отчаянным стоном припал к ее губам. Бобби целовал ее, как человек, прощающийся с жизнью. Лейси пыталась утешить его, но даже сейчас он разжигал в ней страсть.

Бобби уложил ее на диван и склонился над ней. Взяв в ладони ее лицо, он смотрел на нее, просто смотрел. Потом поцеловал ее снова долгим и неторопливым, глубоким и влажным поцелуем, а Лейси крепко вцепилась в него. Их ищущие, жадные губы не размыкались. Но едва она начала срывать с него рубашку, как он яростно скрипнул зубами и отстранился.

– Мне надо идти, – сказал он и, подобрав с пола свои ботинки, направился к двери.

– Бобби...

Он открыл дверь, потом бросил на Лейси долгий отрешенный взгляд, и она поняла, что ее ожидает. Лейси вспомнила предупреждение Бет. В отличие от других женщин она затронула в нем нечто недозволенное, чего он никому не позволял. Постоянная забота о Робин, так отличавшая ее от собственной матери Бобби, затронула его чувства, оказала на него сильное эмоциональное воздействие. Поэтому-то он и кричал во сне, будто все еще был пятилетним мальчиком. Он должен был отойти на безопасное расстояние... от эмоций, от слишком сильных чувств.

Бобби Мак Макинтайр, ведущий игрок, легенда американского футбола и признанный бабник, не мог допустить проявления эмоций, которые она вызывала в нем.