Девушка из стекла

Глава 2. Эта кошмарная школа

Я порылась в кармане куртки и вытащила старый ключ. Калитка никак не хотела закрываться, пришлось с силой потянуть ее на себя, только после этого раздался долгожданный щелчок замка. Я вернула ключ на место и зашагала по тропинке к дороге, выходившей на шоссе. На наручных часах светились цифры 9:03. До занятия у мистера Пинса и контрольной оставалось меньше получаса, а пешком до школы идти минут сорок пять. Я набрала побольше воздуха в легкие, выдохнула и побежала. Вроде уже говорила, что со спортом я была на «вы»?

Я выбежала к шоссе, по которому обычно ходил школьный автобус. Безопаснее было бы выбрать путь через соседнее поле, а после небольшой перелесок, но у меня совершенно не хватало на это времени. К тому же движение на шоссе не было оживленным, редкие машины проносились в сторону Локпорта, а по другой полосе – в сторону Рокфорда.

Спустя пятнадцать минут бега – а для того, чтобы выплюнуть легкие, этого было более чем достаточно – я поняла, что больше не смогу поддерживать такой темп. Я остановилась, чтобы отдышаться, и опустила голову, упершись руками в колени.

Повернув голову, я увидела, что нахожусь как раз напротив дома в поле. Эту постройку мы всегда старались обходить стороной. Полуразрушенный сарай некогда был большим фермерским домом, однако с тех пор прошло более полувека, и сейчас выглядел он плачевно. Полусгнившие доски являли редким любопытным зияющую черноту, и было почти невозможно разглядеть, что осталось внутри дома.

Крыша местами обвалилась, и острые зубья ветхой черепицы торчали возле особенно больших дыр. Детей пугали этим домом, говорили, что там водятся ведьмы и призраки и что ни в коем случае туда не стоит забредать, а уж после наступления сумерек и подавно. Но я считала, что эти байки вызваны только естественной заботой взрослых о детях. В этом доме давно не жили, и никто не знал, насколько он разрушен.

Может быть, там и пола-то не осталось, и можно запросто провалиться в темень подвала и переломать себе в лучшем случае несколько костей. Подвалы в таких фермерских домах раньше строились очень глубокие, для хранения в прохладном месте множества припасов, и чем больше был подвал, тем лучше.

Вдруг за одной из пустых оконных рам я заметила какое-то движение. Оно было мимолетным, и его можно было бы принять за движение занавески. Но очевидно, занавесок в этом доме быть не могло.

Я прищурилась и даже сделала пару шагов от шоссе в сторону поля. Нужно было непременно убедиться, что мне показалось, что это всего лишь игра света и тени или что зрение немного затуманилось после невиданной для организма физической нагрузки.

Я подождала примерно с полминуты и уже собиралась облегченно вздохнуть, но снова увидела то же движение. Что-то белое промелькнуло сначала в том же окне, потом в соседнем и скрылось из виду. Сердце забилось о ребра, норовя вырваться из груди, я затрясла головой, стараясь отогнать странный образ, но он как будто отпечатался на внутренней стороне век. Белое пятно.

Я сорвалась с места и побежала так быстро, как только могла, ни разу не остановившись до самой школы.

– Вероника Уилкинс, от тебя несет хуже, чем от нашего учителя музыки после бурных выходных, проведенных с бутылкой, – прошипела Бриджит Десфиладо, морща нос.

Отец Бриджит Десфиладо был мексиканцем, от него ей досталась фамилия и яркая внешность: длинные темные кудри, спадающие по плечам, бронзовая кожа и манящий взгляд. Что насчет меня? Мои волосы не были густыми, я часто стригла их, потому что экспериментировала с окрашиванием, и бывало, оно не удавалось. Обычно я красила кончики в какой-нибудь яркий цвет, например розовый или фиолетовый, тем самым вызывая насмешки Бриджит и ее компании, в которую теперь входила и моя бывшая лучшая подруга Сара.

Бриджит частенько донимала меня. В голове я снова и снова проигрывала сценарии, где вместо того, чтобы потупить взгляд, я отвечаю оскорблением на оскорбление, или, когда она выбрасывает мой обед в мусорную корзину, я замахиваюсь пустым подносом и… Но это были только мечты.

Я уставилась в листок с тестом, выданный мистером Пинсом. Он был ужасно зол, когда я ворвалась в класс спустя пятнадцать минут после начала урока, едва в силах произнести хоть слово. Как обычно, он назначил мне наказание в виде дополнительных часов после уроков с мадам Сюр. На них она всегда спала, а храп учительницы раздавался на всю школу. Только вот покидать кабинет было нельзя, она запирала дверь с внутренней стороны на ключ, и провинившиеся ученики вынуждены были сидеть по меньшей мере два часа или пока мадам Сюр не проснется.

– Ты что, оглохла, ненормальная? – повысила голос Бриджит.

– Отстань от нее.

Этот голос вызывал трепет где-то в груди. Гарри Томпсон собственной персоной. Рыцарь, который во снах раз за разом спасал меня от дракона. Только теперь Гарри пытался спасти меня от собственной девушки, и вряд ли такой поступок был вызван благородством, скорее, никто не хотел получить неуд. Такие парни, как Гарри Томпсон, никогда не обращали внимания на таких, как я. Он был симпатичным блондином с карими глазами. Самой интересной частью его лица был аристократичный нос с горбинкой. В свои семнадцать он уже вымахал до шести футов трех дюймов[2], плечи его были широкими, а смех таким громким и заливистым, что, когда он хохотал в одном конце школьного коридора, на другом все невольно улыбались. Он играл в бейсбол за школьную команду и подавал надежды. Его отец Джо рассчитывал, что на финальный матч с соседней школой приедут тренеры из колледжа и пригласят Гарри учиться. Я часто ходила смотреть, как он играет, но всегда старалась спрятаться в самом углу нижней трибуны, чтобы никто меня не заметил.

Мистер Пинс ненавидел перешептывания и награждал такое поведение самой низкой отметкой. Вот и сейчас наш диалог не ускользнул от его острого слуха.

– Уилкинс, вы не только опоздали на контрольную, которая, заметьте, важна в первую очередь для вас, но и решили, что недостаток знаний вы можете компенсировать за счет подсказок мисс Десфиладо?

Бриджит злобно сверкнула глазами и поспешила скрыть довольную усмешку в кулачке, поднесенном ко рту, но так, чтобы не смазать помаду.

– Мистер Пинс, я не… я не пыталась… Точнее, не получала никаких подсказок… – замямлила я.

У меня никогда не получалось разговаривать на публике, а отвечать на нападки и оправдываться – тем более.

– Довольно! – Голос мистера Пинса зазвучал визгливо. – Несите сюда вашу работу, мисс Уилкинс. Немедленно. После этого вы покинете класс. Видимо, дополнительных часов после уроков для вас недостаточно.

Опустив голову, я поднялась с места, попутно уронив карандаш, ластик и книгу, лежавшую на самом краешке стола. Бриджит и две ее подружки, одной из которых была Сара, противно захихикали. Мистер Пинс покачал головой, насупившись. Он начинал тяжело дышать, как бык, готовящийся к нападению на тореадора.

– Но она даже не успела выполнить работу, мистер Пинс, – услышала я, раздавшийся позади голос Гарри Томпсона.

Глаза Бриджит округлились, она уставилась на Гарри, подавая ему знаки и призывая замолчать. Никто не смел оспаривать решения учителя математики, это знали все. Лицо мистера Пинса побагровело, поросячьи глазки налились кровью, а в уголке губ начала собираться слюна, походившая на пену бешеного животного. Иногда я думала, что он совсем не любит детей, и никак не могла найти причину, по которой он продолжал преподавать в школе. Разве что ему доставляли удовольствие наказания.

– Томпсон! – прорычал он. – Наказание! Отбываете дополнительные часы у мадам Сюр вместе с… – он посмотрел на меня, скривившись, – вместе с Уилкинс. И вашу работу я тоже немедленно жду на столе.

Гарри вскочил со стула, ножки которого издали ужасный скрежещущий звук по паркету. Он прошел мимо, выхватив листок с контрольной из моих рук, и, хлопнув по учительскому столу большой ладонью, которая без перчатки могла поймать бейсбольный мяч, положил пустые листы с нашими тестами перед носом Пинса.

– У нее же брат пропал, – с сожалением произнес Гарри, – а вы…

С этими словами он пружинистым шагом направился к выходу из класса и захлопнул за собой дверь, да так, что со стены свалилась таблица с формулами.

– Уилкинс, вам требуется особое приглашение? – Мистер Пинс смотрел на меня, не скрывая презрения.

Голос его стал заметно тише, и, судя по удивлению, отразившемуся на его лице после ухода Гарри, он впервые столкнулся с такой реакцией ученика.

Я торопливо смела вещи в рюкзак и засеменила к выходу, стараясь не думать о глазевших на меня одноклассниках. Гнетущая тишина не придавала уверенности. Только схватившись за дверную ручку, я осмелилась обернуться. Кто-то опустил голову, делая вид, что усиленно размышляет над тестом, кто-то уделял внимание ногтям или рассматривал собственные ботинки, показывая, что для них мое присутствие несущественно, а кто-то, вроде Бриджит Десфиладо, сверлил меня взглядом, который не предвещал ничего хорошего.

– Мисс, мы долго будем ждать, пока вы соизволите покинуть класс? – снова начал закипать Пинс.

Я повернула дверную ручку и тихо выскользнула вон. Оказавшись в коридоре, я зажмурилась и сползла вниз по стене, силы покинули меня. Закрыв лицо руками, я старалась выровнять дыхание. Это было слишком. Сначала кросс на пределе физических возможностей по пути к школе, теперь эта эмоциональная казнь от мистера Пинса, которой он откровенно наслаждался, пока не вмешался Гарри.

Кстати о Гарри. Я с трудом разлепила веки и обнаружила его стоящим напротив. Он поднял брови, будто ожидая от меня ответа на немой вопрос, и на его лице отразилось искреннее непонимание. Вероятно, Бриджит никогда не реагировала подобным образом, да и вообще трудно представить, чтобы она попала в такую ситуацию. С минуту мы молча смотрели друг на друга, после чего, тяжело сглотнув, Гарри произнес:

– Я, конечно, понимаю, что сидеть на полу прямо у кабинета, может быть, круто, но если кто-то откроет дверь… – он издал нервный смешок, – сама понимаешь.