Джейк Вулф в дозоре

Глава 8

Сара проснулась от щекочущих прикосновений и легких толчков. Приоткрыв глаза, она увидела вперившиеся в нее зрачки Джейка, темные от охватившего его порыва страсти.

— Прости, — пробормотал он, приветствуя ее страдальческой — «ах, все позади!» — утренней улыбкой. — Поспи еще, детка. Я не хотел тебя будить.

— Ты, может быть, и нет, — сказала она шутливо, — а вот некая настырная часть твоей анатомий-Секунд десять Джейк сохранял виновато-озабоченную физиономию, но, не выдержав, фыркнул.

— Я знал… Я знал, чем ты меня достала: твоим чувством юмора, — давился он от хохота, вгоняя ее в краску и одновременно смеша.

— Серьезно? — взмахнула ресницами Сара. — А я-то думала, что «достала» тебя некой частью моей анатомии.

— И этим тоже. — Джейк показал все тридцать два зуба и придвинулся к ней, вызвав у Сары прерывистый вздох.

— Ты неисправим, — сказала она с притворным упреком, безуспешно стараясь подавить смешок.

— И ненасытен, — пробасил он, неторопливо, словно дразня, убирая негу, которую успел поместить ей на бедро.

Сара вздрогнула, ощутив на себе давление его пружинящей мышцы. Млея, она закрыла глаза и нетерпеливо подвигала нижней частью тела.

Джейк резко втянул в себя воздух, склонил голову и, захватив ее разомкнутые губы своим жестким и жадным ртом, провел языком по краю ее зубов и вторгся в сладчайшую для него полость.

Мгновенно захваченная в плен этими воспламеняющими, необыкновенно чувственными поцелуями, этими прикосновениями, Сара обвила руками бедра Джейка и опрокинулась на спину, увлекая его за собой.

— Ты распаляешь меня, детка, — прошептал Джейк, на мгновение отрывая свой рот от ее. — Никогда еще, никогда не забирало меня так крепко, так горячо, так стремительно.

У нее вырвался тихий стон, и она прикусила Джейку нижнюю губу.

— И меня тоже, — прошептала она, замолчав, чтобы провести по этой губе языком. — Меня тоже. Никогда еще не забирало так крепко.

— Даже с твоим профессором? — спросил Джейк, откидывая голову и глядя прямо в ее широко открытые от удивления глаза.

Сара только покачала головой.

— Не-ет, — выдохнула она и закусила собственную губу. — Я… видишь ли, я… мне нравилось, как он целовал и гладил меня, но я… — Сара облизала высохшие вдруг губы и, напрягшись, встала, — я… ни разу… мы не доходили до… — и, не договорив, затихла.

— Ты шутишь! — Джейк смотрел на нее в изумлении. — Так вчерашняя ночь была для тебя первой…

— Да, — прервала его Сара, чувствуя, как у нее горят щеки. — Самой первой… и с тобой.

— С ума сойти! — ахнул Джейк, от удивления и благодарности покрывая Сару быстрыми поцелуями. — Ну и как? — спросил он, жадно вглядываясь в ее лицо.

— Что «как»? — насупилась Сара, не понимая.

Взгляд Джейка выразил крайнее недоумение.

— Ну, что ты подумала? Что почувствовала? Тебе понравилось это?

— Понравилось — не то слово, — ответила Сара, нежно вздыхая. — Это было… — она помедлила в поисках подходящего определения, — самое-самое, — она мечтательно улыбнулась, — то самое, о чем я слышала, только не верила, будто такое бывает.

— О Сара, — смущенно вздохнул Джейк. Глаза его выразили нежность, поцелуй — признательность. Но вопреки торжественной минуте непослушное тело вновь охватило неуемное желание. И когда он поднял голову, дьявольский огонек горел в его глазах. — Повторим самое-самое?

— А твой Робин Гуд прогудит? — спросила она невинным тоном.

— Сара. — Он улыбнулся предостерегающе.

— А Гек Финн не зафинтит?

— Сара… — Он уже не улыбался, а хохотал.

— А Джордж Буш пробушует?

— Ну, ты даешь! — прорычал, наслаждаясь, Джейк и набросился на ее рот, на готовое принять его тело.

На этот раз любовь была стремительной и жаркой, крепкой и глубокой, безумной и алчущей, до предела утолившей жажду, исчерпавшей их духовно и физически.

Когда Джейк проснулся, комната была залита солнцем, и в голове у него промелькнуло, что, наверно, уже почти полдень, если не больше.

А ведь ему надо было на работу!

Эта тревожная мысль, прогнав последние остатки сна, сразу повлекла за собой другую, еще более будоражащую: он вдруг понял, где он. А был он рядом с Сарой и погружен в исходящее от нее и обволакивающее его тепло.

Он пошевелился, и желание снова овладело им. Еще раз? Джейк прикрыл глаза и ухмыльнулся, изумляясь и радуясь своей мужской силе, какой за собой и не подозревал. Он жаждал, он рвался, ему не терпелось проверить эту до сих пор неизвестную ему способность, но время поджимало, и приходилось отложить проверку на другой день, разве только… разве только…

Джейк с надеждой повернул голову к ночному столику, где стояли часы, и удрученно вздохнул. У него уже не оставалось ни минуты на то, чтобы наслаждаться утром в постели, тем паче… Сарой. Испустив еще один вздох, он стал отодвигаться от нее — медленно, осторожно, чтобы не потревожить. Нежность и любовь выражало его лицо.

Спящая глубоким сном Сара выглядела такой безмятежной, такой беззащитной. Безмятежной, беззащитной и… Мужская гордость зажглась в глазах Джейка: Сара выглядела такой успокоенной, довольной, такой счастливой и ублаготворенной.

Бог мой! Как ему не хотелось уходить от нее. Но уйти он должен, приказал он себе. Соскользнув с кровати, Джейк прошлепал босиком в ванную, умылся и тихо-тихо вернулся в спальню, чтобы подобрать разбросанную по полу одежду.

Сара проснулась, сбросила с себя одеяло, потянулась, зевнула, испытывая его выдержку и решимость. Джейк как раз вдевал руку в рукав пиджака, и Сара, увидев, как он замер под ее взглядом, — села на кровати и выпрямилась.

— Куда это ты собрался? — хмуро спросила она, расчесывая пальцами свалявшиеся за ночь волосы.

«В преисподнюю, если ты не прикроешь свои соблазны», — в отчаянии подумал Джейк.

— Мне надо на работу, — сказал он вслух, натягивая пиджак.

— Сегодня же воскресенье, — возразила Сара, еще больше хмурясь. — Разве не так?

— Воскресенье, — с напряжением в голосе подтвердил Джейк: он мучительно боролся с собой, силясь не смотреть на прелести ее обнаженного тела, на влажные, разомкнутые, чуть опухшие губы. — Но я работаю.

— Как же так? — Губы Сары разочарованно дрогнули. — У тебя был лишь один свободный день.

— Знаю, — сказал Джейк и, не в силах больше бороться с собой, вволю насладился, оглядывая тело Сары. — Знаю, — повторил он, чрезвычайно довольный выказанным ею разочарованием, которое она даже не пыталась скрывать. — У нас такой график. Вот на следующей неделе у меня будет два свободных дня — воскресенье и понедельник.

Сара посмотрела на часы.

— Когда ты приступаешь?

— В три. — Джейк оторвал глаза от Сары и тоже посмотрел на часы: стрелки показывали без восьми час. — А кончаю дежурство в полночь. — И, снова переведя взгляд на Сару, приподнял вопросительно бровь. — Ты будешь скучать по мне?

Ее удивительные глаза стали мягкими, бархатными, как анютины глазки.

— Буду. — Голос тоже стал бархатным. — Я буду тосковать по тебе, Джейк. Правда, — добавила она, — у меня пропасть дел, и это поможет мне отвлечься. Меня дожидается кипа сочинений о династии Чжоу. Все их надо проверить и оценить. — У нее опустились уголки губ, а у Джейка защемило сердце. — Но все равно я буду по тебе скучать. Очень-очень.

Спазм сдавил Джейку горло, он сделал шаг к ней, но тут же отступил назад. Проклятье! До чего же не хочется уходить, подумал он, глядя на нее обожающими глазами.

— Э… — Он откашлялся. — В котором часу у тебя завтра перерыв на ленч?

Сара смотрела на него, не отвечая.

— Что, слишком сложный вопрос? — Он стиснул кулаки, чтобы остаться на месте, не ринуться к ней через комнату.

— Нет, не очень, — пробормотала она. — В понедельник у меня окно с часу дня.

— Может, встретимся у Дейва и пожуем вместе? — спросил он, не отрывая глаз от ее лица и потихоньку пятясь к двери.

— Может, ты поцелуешь меня на прощание?

— Боюсь.

— Боишься! — воскликнула Сара. — Чего? Джейк засопел — грустно и насмешливо.

— Боюсь, что после поцелуя я уже никуда и никогда не уйду.

От такого признания Сара расцвела, и на губах ее заиграла лукавая улыбка.

— Что ж, — вздохнула она, а у него при виде ее поднявшейся груди потемнело в глазах. — Тогда извини: не будет поцелуя — не будет и ленча.

— Сара, — простонал Джейк, с трудом сдерживая улыбку, — жестокая ты женщина.

— Да, а что? — отозвалась она. — Теперь же изволь подойти и поцеловать меня.

— Мать честная! — возопил Джейк. — Чего не приходится бедному парню делать, чтобы выбить у паршивой девки свиданку. — В голосе был ропот, а в глазах ликование, и, благодарный за подсказку, как сделать то, что ему отчаянно хотелось, Джейк вернулся к кровати, обхватил Сару под мышками, поднял и крепко прижал к груди.

— Вот именно, — сказала она, подставляя рот для поцелуя. — Только вспомни, что мне, несчастной, пришлось проделать за паршивый обед.

— Сама ведь напрашиваешься, детка, — предостерегающе заявил Джейк, но, не выдержав тона, рассмеялся.

Лицо Сары просияло.

— Сама, сама. Конечно, сама. И развязываю тебе руки.

Волна нежности захлестнула Джейка. В это мгновение он любил ее до безумия и, овладев ее ртом, запечатлел на нем бесконечно долгий, проникающий в душу, помрачающий ум и туманящий голову поцелуй.

Его тело все, снизу доверху, отозвалось на этот поцелуй и соблазнительные прикосновения — легкие, щекочущие, нежные — ее языка.

Необходимо уйти отсюда. И немедленно. Вняв этому решительному внутреннему голосу, Джейк заставил себя разомкнуть объятия и поспешно отступил к двери.

— Завтра. В час. Будь у Дейва, — тяжело дыша, почти выкрикнул он.

— Или? — не упустила случая подразнить его Сара.

— Или я пойду искать тебя, — пригрозил он, распахивая дверь и ступая за порог.

Вслед ему раздался гортанный смех Сары, и Джейк, и без того достаточно распаленный, остановился в двух шагах от двери. В безудержном порыве он вдруг повернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся обратно.

При виде его глаза Сары вновь зажглись: ей пришелся по душе такой порыв.

— Джейк? — Сара чуть насмешливо улыбнулась. — Боже, какой ты… взъерошенный. Что-нибудь случилось?

— Нет, детка, ничего, — качнул головой Джейк и, набираясь храбрости, глубоко вздохнул. — Просто… э… ну, я подумал, надо сказать тебе… — Он сделал паузу и решительно выпалил:

— Я люблю тебя. Безумно люблю!

— О Джейк! — воскликнула Сара, соскакивая с кровати. — Я тоже. Люблю тебя. Я тебя люблю. Уходи. Сейчас же. Или тебе уже не уйти никогда.

— До завтра, любовь моя, — прошептал Джейк и, повинуясь внутреннему голосу — голосу разума, повернулся и буквально выбежал из комнаты.

Грустная нотка в голосе Сары — она звала его! — звучала в ушах Джейка, когда он выходил из квартиры, спускался вниз по лестнице, даже когда уже сидел в машине. Застыв на сиденье, он ждал, пока улягутся чувства, вызванные его бурным признанием, но возбуждение не проходило. Напротив, чувства эти росли, затопляя его небывалым счастьем, которое подарило ему ее страстное «люблю».

Как же мог он покинуть ее? — корил себя Джейк, уставившись в ветровое стекло, но ничего не видя. Как мог он куда-то ехать — сейчас, после того, как услышал ее ответное признание! В нем вновь поднялось необоримое желание обнимать ее, целовать, смеяться с нею вместе, любить ее, обладать ею — весь день, всю ночь, всегда и навсегда.

Пальцы потянулись к дверце машины, и только огромным усилием воли он удержал себя. Он должен был на время покинуть Сару, он это знал. На нем была его служба, обязанности, которыми, как честный человек, он не мог пренебречь, хотя уже тосковал по ней, испытывал непреодолимое искушение бросить службу — пусть на один сегодняшний день… Но, резко качнув головой, отметая даже мысль об этом, Джейк повернул ключ зажигания и включил рацию.

Он завернет к Саре в обеденный перерыв, пообещал он себе, суля грядущие радости. Машина покатила по безлюдной воскресной улице. Джейк вел машину ровно, но мысли его были далеко: он то вспоминал о ночи и утре с Сарой, то размышлял о замечательном финале, которым все это завершилось. Треск рации не вызывал у него интереса, пока не прозвучал голос старшего патрульного офицера: Джордж Льюис сообщал о еще одном «раздетом» автомобиле.

Еще одном? Джейк навострил уши. Джордж как раз сообщал подробности. Из его слов явствовало, что за время его дежурства, к которому он приступил в пятницу, это было уже второе ограбление такого рода.

Второе? А когда же было совершено первое? Черт знает что! Он отсутствовал всего день — и кое-кто в это время не зевал.

Подробности были те же, что и при ограблении, которое два дня назад расследовал Джейк. Обе машины — последние модели люкс типа седан — были раскурочены напрочь.

Любители. Именно так Джейк снова определил ворюг, и ему стало не по себе. Черт возьми! Не иначе как в городе завелась какая-то шайка.

Джейк невольно вздохнул и нажал на тормоза, остановив машину у светофора. От перекрестка было рукой подать до его квартиры. Только этого еще не хватало, думал он, поигрывая кончиками пальцев на баранке. Чертова шайка ворюг-любителей, лезущая в профессионалы.

В светофоре зажегся желтый, потом зеленый свет, и за это короткое время Джейка осенило. Решив проверить возникшую догадку, он вместо того, чтобы повернуть направо — к улице, где он жил, — покатил прямо, направляясь за город.

Он ехал на некий склад подержанных вещей, находившийся за пределами Спрусвуда, но в ведении городской полиции.

Возможно, догадка окажется туфтой, соображал Джейк. Тем не менее не мешает лишний раз поглядеть-проверить, говорил он себе, а место это уже давно у него на подозрении.

Не только Джейк, но и все сотрудники спрусвудской полиции не раз и не два высказывали сомнения по поводу этого «склада» и старого брюзги, который им владел и на нем жирел. Обычно сходились на том, что склад этот служит перевалочным пунктом для краденых автомобилей и автодеталей, откуда их переправляют в крупные города, вроде Норристона, Уилмингтона, Кэмдена, а скорее всего, в Филадельфию, где в разобранном виде и сбывают.

Исходя из этих подозрений, полицейские Спрусвуда, включая самого шефа, считали своим долгом время от времени наведываться в это заведение, но всегда возвращались ни с чем. Точно так же, как и чины из полиции штата.

Как бы там ни было, убеждал себя Джейк, попытка не пытка, никакой беды не будет, если он пошарит там еще разок. И, доехав до очередной развилки, он свернул на старую, пустынную дорогу, которая пролегала как раз мимо этого бельма на полицейском глазу.

Добравшись до склада, Джейк сбавил скорость и стал вглядываться в огороженный участок, на котором громоздились старые машины и ненужные детали. Ничего необычного он не обнаружил. Напротив, там было тихо и спокойно, как в церкви — в заброшенной церкви. Да ведь сегодня воскресенье, напомнил себе Джейк.

К воротам склада Джейк подъехал на самой малой скорости. Бросив взгляд попристальнее, он увидел троих молодых людей, сосредоточенно осматривавших горы сваленных напротив склада машин, на каждой из которых белела бумажка с надписью: «Продается», наклеенная на ветровое, как правило, в трещинах, стекло.

Ребятня, решил Джейк, скорее всего из колледжа, приискивают тачку, чтобы гонять по улицам и гоняться за девчонками. Его рот растянулся в улыбку. Джейк любил «ребятню», всех ребят. Хотя даже на расстоянии было видно, что эти трое не совсем «ребятня», скорее, молодые люди, похоже, студенты старшего курса: лет по двадцати, если не больше. Впрочем, это не имело значения. У Джейка все, кто учился, от приготовишек до выпускников университета, ходили в ребятах.

Пожелав ухватистой троице успеха как в их поисках, так и в погоне за девчонками, Джейк нажал на акселератор, увеличивая скорость. Он проехал совсем немного вперед и, добравшись до остова бесхозной заправочной станции, развернул машину и той же дорогой покатил обратно в город.

Скомандовав себе: «Жми вовсю» — иначе он рисковал опоздать на работу, — Джейк, проезжая вновь мимо склада, еще раз взглянул на него и чуть замедлил ход.

Странное дело, подумал он, хмуря брови. Трое молодых людей, которых он только что заприметил, садились в новехонькую и адски дорогую черно-серебристую машину, явно выполненную по индивидуальному заказу, со всеми сверхшикарными добавками, вроде мини-штор и занавесок на окнах.

Недоумевая, Джейк скользнул быстрым, профессиональным взглядом по молодчику, который как раз собирался занять место водителя, и по привычке запомнил его приметы: среднего роста, худощавый, спортивный, с правильными чертами лица; нос — длинный, подбородок — квадратный, волевой; слегка потускневший летний загар, никаких видимых шрамов или других особых примет.

Так, заметано. Теперь — полный вперед, скомандовал себе Джейк, взглянув на циферблат вделанных в щиток часов. Стрелки показывали половину второго. С гаком. А ему еще нужно было принять душ, побриться, надеть форму, и… в животе у Джейка недвусмысленно урчало. Непременно нужно что-нибудь перехватить. Да и самое время хлопнуть стаканчик горячительного.

На обратном пути Джейк предался воспоминаниям о Саре; и куда ему было от них деться: они целиком завладели его мыслями, вытеснив все остальные.

Просто невероятно, в изумлении думал он, подсчитывая, сколько дней прошло, как он впервые увидел ее сидящей в угловой кабине у Дейва — этакую ученую сову, первую ученицу, но чем-то очень привлекательную в своих чудовищно огромных очках.

Четыре дня. От удивления Джейк даже тряхнул головой. Кто бы мог подумать? Он ухмыльнулся, довольный, и свернул на свою улицу. Невероятно? Ха! Джейк рассмеялся вслух. Да, более чем.

Кто бы мог подумать? — спрашивал он себя, взлетая через ступеньку вверх по лестнице к дверям своей квартиры. Чтобы Джейк Вулф, свободный и независимый, вольная птица, вдруг сам влетел в клетку безумной влюбленности.

Сара. Бог мой! Да, он любит ее, любит, твердил себе Джейк, устремляясь в спальню и на ходу сбрасывая одежду.

Любовь с первого взгляда? Возможно, и не с первого, одернул он себя, направляясь в ванную. Может быть, даже и не с первого их обеда. Так со второго, вот здесь, у него? И пока он, прежде чем стать под душ, регулировал температуру воды, его мысли были заняты этим насущным вопросом.

В воображении вставала картина, четкая и ясная: вот в пятницу вечером они здесь обедают, она нежно отвечает на его ласки, а потом ускользает в кухню.

Да, решил он. Пожалуй, все началось в пятницу.

И уж кто будет доволен, так это его мать: она оказалась права. Джейк скривился, намыливая шампунем голову. А братья… братья устроят из этого классную потеху… Как же, младшенький попался, так сказать, в любовный капкан.

Ладно… Джейк пожал плечами и смыл с головы шапку из отдававшей свежестью мыльной пены. Они запоют другие песни, когда познакомятся с Сарой.

Сара.

В памяти вновь ожила вчерашняя ночь и утро, которые он провел с ней. Сара была такой… такой упоительной, когда уступила ему, отдалась каждой частицей своей души и тела.

Горячая вода лилась из душа и, обдавая парными струями тело, вызывала к жизни все новые картины и образы. Потоки воды оживляли в памяти ощущение, которое рождалось от прикосновения гладких, как шелк, длинных Сариных ног, скользивших вдоль его, — отчего у Джейка напряглись мышцы, затрепетали взмокшие короткие волоски.

Забывшись в мечтах о дивных мгновениях в ее объятиях, когда ее тело сливалось с его, сердце стучало, пульс лихорадочно бился, Джейк закрыл глаза и вновь переживал чудо, имя которому Сара.

Любит ли он ее? Джейк глубоко вздохнул. Любит?! Это не то слово. Он обожает ее, боготворит.

Его тело отозвалось на эти воспоминания. Как он хотел ее, здесь, сейчас; хотел, чтобы она была с ним, частью его; хотел до боли, до самозабвения.

Джейк выгнул спину, откинул голову. Струи обрушились, ударили в приоткрытый рот, сразу затопив воспоминания.

— Кретин!

Задыхаясь, прокашливаясь и смеясь над собой, Джейк завернул кран и вылез, мокрый, на резиновый коврик.

Ну, милый мой, подвел ты себя под обух, сказал он себе, растираясь махровым полотенцем. Сам улегся на обе лопатки, в нокаут.

Ежась от холода, Джейк швырнул полотенце рядом с корзиной для грязного белья и зашлепал в спальню. Наплевать! Какое это имеет значение? Ничто не имеет значения. Кроме Сары.

Сара.

И тут его пронзила еще одна мысль. Он даже замер — застыл с опущенной в бельевой ящик рукой. Ему вспомнилось, как утром Сара сказала, что чувствует себя удивительно свободной. И сейчас он подумал, что, может быть — всего лишь может быть, — подлинная свобода обретается только тогда, когда приходится пойти на то, чтобы пожертвовать ею.

Обдумывая эту новую концепцию, Джейк, словно в поисках истины, обвел глазами комнату и наткнулся на стенные часы. Стрелки показывали 2.15.

Черт! Философствовать было уже некогда. Нужно мчаться на работу.