Диадема для Золушки[СИ]

Глава 1

Три дня до нового года…

За целый месяц Ульяна сильно изменила свой внешний вид, и уже почти пришла в состояние прежней красавицы Улиты. Она больше не надевала широкие свитера и джинсы. Она оставила пылиться в шкафу свою бесформенную куртку, подальше закинула в ящик обувь на плоской подошве, оставив только любимые кроссовки для занятий в спортклубе, и уже почти две недели ходила на высоком каблуке. И чувствовала себя при этом просто прекрасно.

Мартин не мог не радоваться этому обстоятельству, ведь с каждым днем она становилась все прекраснее. Кажется, теперь ей оставалось только заменить очки на контактные линзы и сделать новую прическу. Единственное, что омрачняло всю счастливую картину это то, что она относилась к нему только, как к другу. Она не боялась его и не тряслась от его прикосновений. Он видел, что они не были для нее мучительны, как раньше, наоборот она относилась к этому даже слишком спокойно.

Однако волновало его не это. Мартин был к ней, наверное, предельно внимателен, если у мужчин бывает такое состояние. Он старался не пропустить ни одного ее слова, ни малейшего «неправильного» действия. И все ему казалось, что она скоро скажет ему, что он станет папой. Только сам он спросить ее боялся. Она ведь сказала, что он и сам это увидит, и он не мог докучать ей с этим вопросом.

Как и раньше после занятий Мартин дожидался Ульяну. Она увидела его издалека. Он стоял на прежнем месте. В его руке была маленькая розочка. Уля улыбнулась. Ей очень сильно захотелось снять эти ужасные очки кота Базилио. Но она этого не сделала. Нужно, чтобы было все по-другому, — красиво!

Она весело спустилась по ступенькам и подошла к нему.

— Это мне? — спросила она, взглянув на цветок, и улыбнулась.

— Тебе…

— Спасибо, — Уля забрала розу и посмотрела ему в глаза.

— Ты приняла мой цветок? — удивился Мартин

Уля застенчиво опустила взгляд на розу, и снова посмотрела на него.

— Да.

— И ты строишь мне глазки?

— Да.

— Каких зверей в лесу не досчитались? — Мартин уже и не надеялся, что она когда-нибудь ответит ему.

К ним подошла Настасья. Она не присутствовала в этот день на занятиях, и они не знали, почему пришла теперь. Но глаза ее были красные, и сомнений не было, что от слез.

— Привет, — сказала она упавшим голосом, потянула носом и опустила взгляд.

— Насть, — встревожено позвала ее Ульяна, — Что случилось?

Настасья молчала, стыдливо глядя на носы своих сапог, шмыгая носом и нервно заламывая пальцы, как нашкодившая школьница перед родителями.

Мартин понял, что дело плохо, и его присутствие в данный момент для Настасьи нежелательно. Но сегодня был особенный день, и вот так расстаться с Ульяной сейчас он не мог.

— Ты хочешь поговорить? — спросила Ульяна очень серьезно и очень по-взрослому.

Настя только кивнула и снова засопела.

Уля с сожалением взглянула в глаза Мартину, собравшись уже извиняться и прощаться с ним. А ведь так не хотелось. И не так она планировала провести сегодняшний день. Но бросить лучшую подругу в таком состоянии она не могла. Она знала, что сейчас нужна ей, как никто другой.

— Мартин, — начала она просительным тоном, — Нам с Настей нужно поговорить…

— И что прямо здесь разговаривать будете, — он уже все придумал и, кажется, даже очень неплохо, — Идем, — и он обеих подтолкнул в спины, чтобы идти.

Мартин припарковался возле небольшого кафе и по желанию девушек ушел туда один. Стоило только захлопнуть ему дверь, как Настасья со слезами бросилась к Ульяне. Уля обняла подругу, но немедленных объяснений требовать не стала.

— Что-то с Вангогом? — спокойно спросила она, когда Настя перестала плакать.

— Нет, — она все еще всхлипывала.

— Тогда что? Ты уже неделю ходишь сама не своя.

— Уличка, прости, пожалуйста, — начала Настя, немного подумав, — я солгала тебе.

— Ну, в общем-то, я в этом не сомневалась, — Уля улыбнулась уголками губ, догадавшись, о чем говорит Настасья, — Могла бы не извиняться, это только твое дело. И потом хуже ведь не стало.

Как странно, что сейчас Настины проблемы почти не заботили ее. И даже элементарного сострадания в ее голосе почти не было. Она знала, что Настя хочет просто выговориться, после чего, все пройдет. Она ведь уже почти месяц полностью жила самостоятельно в квартире своего будущего мужа одна. И в университет ее возил персональный водитель. Слишком быстрые и непредсказуемые перемены, ссора с родителями, маленькая ложь лучшей подруге, да еще и любимый человек находится за много километров от нее в далекой Англии. А уже скоро новый год, и он еще не вернулся. Вот нервы у нее и сдали.

Сейчас она все это расскажет подруге, окончательно успокоится, и вместе они пойдут в кафе, где их уже ждет Мартин. А может даже не вместе. Может у нее проснется ее немного странное чувств такта, и она найдет повод улизнуть, тем более, что водитель ее человек довольно исполнительный, поэтому ехал вслед за ними, и сейчас тоже стоит припаркованный. И тогда она пойдет в кафе одна. А там сидит Мартин…

— Ну, это как сказать, — проговорила Настя, глядя за окно.

— Что значит «как сказать»? — Уля насторожилась. Кажется, она не правильно оценила ситуацию.

— Я сегодня была у врача, — нерешительно начала Настасья, — Я беременна.

Глава 2

Ульяна пару минут молчала, пытаясь сообразить, что все-таки сказала Настя. Оказывается все гораздо серьезнее, чем она думала. И значит, Насте действительно нужна ее помощь. А как хотелось к Мартину. Однако новость эта ее только обрадовала, ведь она теперь могла стать тетей.

— Что мне делать? — Настена снова разрыдалась, сложив ладошки на лице.

— Насть ты чего плачешь, — не понимала Ульяна, — Я бы поняла, если бы ты «залетела» случайно непонятно от кого, и денег на аборт не оказалось! Но тебе-то чего? Вангог только рад будет, а папа так еще больше. Свадьбу сыграете быстрее!

— А учеба? — всхлипывала Настя.

— Ну, это ты поздно вспомнила, — Уля усмехнулась, — Об этом надо было с Ванькой договариваться прежде, чем в постель к нему ложиться. Хотя если хорошо подумать и посчитать, то тебе возможно и академический отпуск брать не надо. Но это тебе уже самой решать. Да, кстати, ты ему говорила?

— Нет еще.

— И не говори пока. А когда он приедет?

— Не знаю.

— Значит сейчас узнаем, — и Ульяна набрала номер брата.

Начались гудки, а потом…

— Привет, Улитка, — начал говорить Вангог очень быстро и весело, — Это конечно, хорошо, что ты позвонила, я по тебе соскучился, но вот только времени у меня совсем нет. Поэтому либо быстро говори все, что хотела, либо я перезвоню тебе вечером.

— Вангог, ты подлец! — известила брата Ульяна.

— Вот так приветствие! — возмутился Иван.

— Что, не нравится?

— Еще бы оно мне понравилось! Почему подлец-то?

— Потому что невесту свою бросил одну! Вот почему! Ты когда приедешь?

— Тридцать первого.

— Все-таки ты подлец!

— Как она там? — кажется, ему было уже все равно, что дел по горло и что он «все-таки подлец». Он все время думал о Насте, он не мог забыть о ней. А то, что его сестра говорила, что он «подлец», значило, что это правда. Ульяна никогда не говорила того, в чем не была уверена.

— Приезжай и сам у нее спросишь.

А вот это ему не понравилось. Он понял, что она что-то от него скрывает, или он уже себе накручивает…

— Я не могу…

— Тебя отец не пускает? — уточнила Ульяна.

— Да, — голос его был совсем потухшим.

— Я поговорю с ним, — пообещала она.

— Спасибо.

И Ульяна, попрощавшись, отключилась. Она посмотрела на притихшую Настю, а потом в окно. Снег шел крупными хлопьями, и было холодно, а там в кафе горел яркий желтый свет, и наверняка там тепло и уютно, и там ее ждет Мартин, а она сидит здесь и никак не может придумать, что же такое сказать папе, чтобы он вернул Вангога на родину к любимой девушке, которая уже ждет от него ребенка. Возможно сына. Он уже давно мечтал о сыне, но никак не мог найти ту, которую смог бы полюбить. И вот теперь он нашел, и между ними огромное расстояние. И он мучается, но не может вот так взять и все бросить, чтобы быть только с ней и с малышом, о котором он еще ничего не знает. Потому что он ответственный, и он любит и уважает своего отца, и знает, что лучше него никто с этой работой не справится.

Она позвонила отцу, и тот довольно быстро взял трубку.

— Алло! — голос его был холодным и даже немного нервным.

— Здравствуй, папочка, — пролепетала Ульяна, — ты сильно занят?

— Неужели я слышу знакомые нотки? — не поверил он, став на много теплее, — Уже не занят. Я всех выгнал из кабинета. Достали они меня все. Ох, как достали.

— Скажи, папа, — начала Уля аккуратно, — Ты в этом году, как собираешься Новый год праздновать?

— Ты хочешь спросить, не устраиваю ли я «очередное мероприятие», как вы с братом выражаетесь?

— Скажем лучше традиционное.

— Я не понимаю, почему ты ходишь вокруг да около? Что вы там еще придумали? — почему-то отец быстро разволновался.

— Еще пока ничего, — честно призналась Ульяна.

— «Еще пока»? Боже, мой! — взмолился олигарх, — Опять вы мне весь праздник с ног на голову перевернете!

— Папочка, я обещаю ничего такого не делать!

— Ей Богу! Как маленькие! — не унимался Бахровцев, — Уль, скажи лучше, чего ты хочешь!

— Два к одному.

— Не пойдет.

— Одно за день рождения, а дальше мы в расчете, — предложила Ульяна, — и потом одно возможно будет от Вангога, так что ты еще и должен останешься.

— И много должен?

— Ну, это ты сам потом определишь.

— Хорошо, — согласился отец, — но прошу тебя, только без фокусов, а то я знаю вас циркачей.

— Обещаю, — весело сказала Уля.

— Говори первое.

— Пап, верни Вангога пораньше!

— А точнее?

— Сегодня вечерним рейсом.

— Это не возможно!

— Во-первых, мы уже договорились, — Уля была недовольна, — а во-вторых, я тебя знаю, как никто другой! Дальше продолжать?

— Ладно, — согласился Бахровцев и тяжело вздохнул, — следующее.

— Пригласи, пожалуйста, Мартина на это свое мероприятие! — она была счастлива, что отец не может ее видеть, иначе, залилась бы краской.

— С этим ты опоздала, — он усмехнулся, — ему уже отправлено два приглашения!

— Тогда ты точно остаешься в долгу! — она радовалась.

— Да, но ты не сказала, что с тебя!

— Я вернусь, но только если ты не скажешь об этом никому до самого первого января.

— Ладно, будет тебе и твой Иван и мое молчание.

— Пока, пап!

— Пока!

Ну вот! Какая она молодец! Сегодня Вангог вернется к своей будущей жене с ребенком в чреве, и будут они счастливы. А Мартин будет все так же мучиться, если она сейчас не пойдет туда к нему в кафе. Ведь он уже давно ее ждет. Он подарил ей эту маленькую белую розочку. И ей не надо было больше ничего. Не нужен ей был сейчас большой букет. Только это было приятно. Боже, как она его любила, и как боялась ему сказать об этом.

— Ты слышала? — спросила она, повернувшись к Насте.

— Слышала, — ответила та радостно.

— Минут через пятнадцать, максимум через час, он позвонит тебе и скажет когда он приедет, — медленно с расстановкой произнесла Ульяна, — О том, что ты все знаешь ему ни слова. О ребенке сразу тоже можешь не говорить. Потрепи ему нервы немного, а то все за него мне приходится делать. Слишком сладко ему живется. И невесту ему нашла, и папе все доходчиво объяснила, и еще и домой вернула раньше времени.

— Спасибо, — искренне поблагодарила ее Настена, — лучше подруги мне никогда не найти.

Уля снова посмотрела на теплый свет в маленьком кафе, и Настя, проследив за ее взглядом, поняла, что задерживает ее уже очень долго.

— Тебе пора, — сказала она и улыбнулась, — да и мне тоже. Надо что-нибудь вкусненькое приготовить.

— Только не раскармливай его сильно, — Ульяна рассмеялась, выходя из машины (у подруги начались житейские проблемы), — к хорошему привыкают быстро.

— Ладно.

Глава 3

Мартин уже давно выпил заказанный кофе и теперь ждал Ульяну с Настей. Они ведь договорились, что они обе придут в кафе, несмотря на то, что в его планы это не входило. Впрочем, и поездка в кафе в планах не числилась. Он ведь даже не предполагал, что она примет от него цветок.

Он все никак не мог понять, почему она до сих пор строит между ними преграду. Она знает о его чувствах. Она сама испытывает к нему нечто подобное, хотя и не говорит об этом. Она сказала, что он близкий человек, и несмотря на то, что она была тогда в образе другой девушки, выдуманной ею специально для него, это значило очень многое.

И тут он почему-то вспомнил сказку про Золушку и решил снова сопоставить все известные ему факты.

Итак, она Ульяна — Золушка. Но она же Анна, а Анна была прекрасна, как… как принцесса! А тот момент, что она знакома с Иваном Бахровцевым, и примерная стоимость ее внешнего вида, в том числе и украшения из черного золота с бриллиантами, говорят о ее принадлежности к элите. То есть она из богатой семьи. А если учесть, что за месяц она сменила весь свой гардероб одеждой из хороших бутиков, то сомнения в этом полностью отпадают.

Почему она стала не столь красивой она сама и рассказала. Вот только Настасья…

Настя видимо знала, что Ульяна на самом деле красавица. И более того. Она должна была видеть ее в тот день, когда ему пришлось забирать их из клуба, причем во всей красе, чтобы сплести весь тот бред, что она наговорила, в одну кучу так, что он теперь не может во всем этом разобраться. Да, именно в тот день, Уля почему-то расплакалась и убежала из аудитории во время занятий. Почему, он так и не узнал. А она решила оставить это в тайне.

Было еще кое-что. При знакомстве он назвал ее Улитой. В его памяти возникло только две девушки с таким именем. Первая, «Мисс Вселенная 2003» Улита Бахровцева сестра Вангога, которую он никогда не видел. Вторая… Он даже не помнил, когда это было. Помнил, что зимой, потому что простоял в многочасовой пробке, когда вез ее домой куда-то за город, а она в это время спала на заднем сиденье.

Они с друзьями пошли в клуб. Это было еще до его отъезда в Лондон. Он вышел покурить, и не успел еще достать сигарету, как из здания выбежала высокая блондинка с голубыми глазами и подошла к нему.

— Вы сегодня свободны? — спросила она почти возле самого уха нежным и весьма соблазнительным голосом.

— Да, — ответил Мартин даже слегка растерянно.

В этот момент из дверей клуба вывалился какой-то парень.

— Улита! — раздраженно выкрикнул он.

— Пожалуйста, обнимите меня, — прошептала она, не глядя в сторону кричавшего парня, и одарила Мартина за его слабые объятия горячим страстным поцелуем. Потом, не насытившись этим, обвила его шею руками и снова прижалась к его губам. На улице стоял мороз в десять градусов, но, несмотря на легкую одежду, холодно им обоим не было.

Парень вдруг резко отдернул его от Улиты за водолазку, и хотел было начать драться, но Мартин, как супермен, Джеймс Бонд, или кто там еще сильный мужчина мира кино, отправил его на запорошенный снегом асфальт всего одним ударом, после чего «подлетели» охранники клуба и куда-то утащили парня.

Блондинка с голубыми глазами и необычным именем снова подошла к Мартину и прильнула к его груди. Он обнял ее и какое-то время они так и стояли, плохо соображая.

— Вы здесь еще долго будете? — спросила она и посмотрела ему в глаза.

— Думаю, да! — глаза у нее были действительно необыкновенные — безумно яркие почти до синевы, поэтому-то он только их и запомнил.

— Вы дождитесь меня, пожалуйста, — она отступила от него, — Даже если я буду уходить, я обязательно вас найду! — она все отходила в сторону двери, — Вы, слышите меня? Я найду вас.

Его очень забавляло, что она обращалась к нему на «вы», и говорила очень вежливо при том, что они были в клубе, где до хороших манер, как в Париж через Аляску. Спустя три часа она действительно нашла его. Точнее прислала за ним официанта. Как ей удалось объяснить ему кого именно нужно искать, он потом долго ломал голову. Но сама она бы до него не дошла. Она была пьяна не то чтобы очень сильно, но трогаться с места в танцующую толпу было бы полным безумием, и наверное она это понимала, раз послала за ним человека.

— Я ведь обещала, — сказала она и отвернулась в сторону, стыдясь своего состояния.

Мартин сел перед ней на корточки, и взял ее маленькую ручку в свою сильную ладонь. Она повернулась к нему лицом, улыбнулась уголками губ и сжала слабыми пальцами его руку.

— Прошу вас, делайте со мной, что хотите, только заберите меня отсюда, пожалуйста! — взмолилась она.

И он, поддерживая ее, вывел из зала и отвез домой.

Конечно, можно предположить, что она и сестра Вангога одна и та же девушка, имя ведь действительно редкое, но только это не имеет никакого отношения к его Ульяне. Или имеет?

Когда принц искал Золушку, он хотел вернуть ей ее же туфельку. А он, Мартин, должен подарить Ульяне диадему и красную ленту с надписью… то есть не Ульяне, а Улите…

Мартин решил, что свихнулся. Но тогда лучше всего объяснялось поведение Вангога на банкете у Бахровцева старшего. Иначе стал бы он проделывать весь этот цирк. Один поцелуй ведь не к чему не обязывает только в том случае, если бы Аня действительно была бы его секретарем. Но если он знал кто она на самом деле…

Ульяна, или кем она там еще могла быть, вошла в кафе и огляделась по сторонам. Она увидела его, улыбнулась и поспешила к нему присоединиться. О, счастье, она была одна.

Интересно, Настасья сама додумалась оставить их вдвоем, или Уля сумела набраться наглости, чтобы отправить ее куда-нибудь, или все-таки концерт еще не окончен, и «третий лишний» все равно появится?

— Мартин, прости, что заставила тебя так долго ждать! — виновато произнесла Уля.

— А где Настя? — почти с удивлением спросил он.

— Отправилась домой, Вангога дожидаться.

Она подумала, что когда-нибудь она тоже будет дожидаться Мартина. И будет мучиться и не находить себе места, придумывая, как сказать ему самую главную новость в их жизни. А потом он придет. Она накормит его ужином, а за чаем… А может и не за чаем. Может он увидит ее нервозное состояние и начнет допытываться, что случилось. Он ведь это дело любит. И она расплачется слезами счастья, а он возьмет ее в охапку, станет гладить по голове и, успокаивая, говорить, что все будет хорошо и все наладится. И тут она скажет, что беременна. Он отодвинет ее от себя, и какое-то время будет смотреть ей в глаза, не веря своим ушам. А когда он поймет все окончательно, будет долго и страстно ее целовать. Но все это будет еще не скоро.

— Он скоро приедет? — спросил Мартин с улыбкой. Он не мог не заметить, что она произносила прозвище Ивана слишком просто и буднично, как говорят только близкие люди и очень хорошие друзья.

— Сегодня должен прилететь вечерним рейсом.

— Они по-прежнему собираются пожениться?

— Да.

— И ты думаешь, они любят друг друга?

— Я в этом уверена.

Подошел официант, и Мартин заказал еще два кофе с круасанами, потому что Ульяна от нормальной пищи отказалась.

— Так что же все-таки у нее произошло? — Мартин с трудом сдерживал себя, чтобы не спросить того, что его действительно интересует.

— Я тебе скажу, если ты пообещаешь никому ничего не говорить, — ее тон был интригующим.

— Обещаю.

Она смотрела на Мартина. Он терпеливо ждал, когда она скажет ему что-то очень секретное и важное, гладил мягкими пальцами ее кисть и с любовью смотрел в глаза. И кажется, теперь она поняла, что ближе него у нее никого нет.

— У них будет маленький! — Уля сказала это очень нежно и даже трепетно, в то время как глаза ее светились безудержным счастьем.

— А у нас? — так же нежно спросил Мартин и накрыл ее руку своей, даря ей свое тепло.

Она не отвела взгляд, не убрала руку, а даже ответила ему легким поглаживанием.

— Пока никаких признаков нет, — ответила она слегка смущенно, — Странно, что ты все время молчал об этом.

— Но ты ведь пообещала мне сообщить, — как само собой разумеющиеся, сказал Мартин.

Заказ принесли на удивление быстро, или это просто время летит так незаметно когда рядом любимый человек. Они ненадолго замолчали, но рук не разняли.

— Марти, я соскучилась по тебе! — выпалила Уля неожиданно, в том числе и для самой себя, когда официант ушел. У нее больше не оставалось сил сдерживать себя.

— За тот час, что ты разговаривала с Настей? — он был слишком сильно удивлен ее словам и, кажется, не сумел придумать ничего лучше.

— Нет, не за час, — она улыбнулась и сделала глоток ароматного кофе, — за все то время, что не могла себе признаться в этом….

— Но почему ты мне не отвечала, — он тоже улыбался, но ему нужно было знать причину.

— Поверь, было сложно, — начала Ульяна, вложив свои пальцы в его, — мне просто нужно было перестроиться в спокойной обстановке. И еще…

«Довольно много за один вечер!» — подумал Мартин.

— У меня нет сестры, — продолжала она, — Анна не существует. Я ее придумала.

— Зачем?

— Я не могла пойти на прием в своем нормальном виде, потому что уже два года этого не делала. В том круге людей меня слишком хорошо знают, чтобы просто взять и появиться там, и чтобы это потом не прогремело на всю Москву. Ты же помнишь, что было с Иваном и Настей. Утром все газеты пестрили их лицами. А мне это было сильно не нужно.

— А почему ты и на следующий день оставалась такой же?

— Мне просто захотелось еще немного побыть Анной, я же не предполагала, что ты приедешь меня поздравить с днем рождения.

— И грим тебе сделал Вангог! — закончил Мартин, — Я еще в тот вечер понял, что это ты.

— Как? — Ульяна возмутилась.

— Когда любишь, чувствуешь любимого человека, даже если его нет, — начал он приглушенным голосом, — не говоря уже о том, когда он рядом. И вообще, не мог же я не понять, кто это отвечает на мой поцелуй так страстно и безрассудно.

— Почему ты молчал?

— Ты ведь не хотела, чтобы я знал.

— Я думала, ты мне просто не поверишь.

— Почему?

— Не знаю.

— Скажи, это все твои сюрпризы? — спросил он снова после короткой паузы.

— А ты знаешь что-то еще? — она весело смотрела ему в глаза и, как и прежде, только тонкая грань ее очков отделяла его от нее.

— Нет. Но я не могу понять, почему Настасья тебя Золушкой называла.

— Потому что в тот день у нас с Настей был шопинг, — она смеялась, — и она решила, что я красавица.

— Но ведь ты правда красавица!

— Мартин, не надо, — Уля опять сжалась, и взгляд ее потускнел.

— Девочка моя, неужели ты до сих пор не можешь забыть ту ужасную историю? — спросил Мартин проникновенно. Он только сейчас понял, как она беззащитна, — Неужели то, что произошло тогда, волнует тебя больше, чем наше настоящее?

Он взял ее дрожащую руку и поднес к своим губам. Она вздрогнула от их горячего прикосновения, и посмотрела ему в глаза. В них было столько тепла и нежности, что она смогла немного расслабиться. И теперь опять захотелось, чтобы он взял ее в охапку и утащил куда-нибудь далеко-далеко, где она не смогла бы больше вспоминать о том прошлом. И были бы только они вдвоем, а впереди их ждало бы только их общее будущее. И ведь сейчас он сказал «наше настоящее», и значит оно уже общее. Но хотелось бежать. Бежать вместе с ним. В его объятьях.

— Я люблю тебя! — продолжал Мартин, — И я всегда буду любить тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими достоинствами и недостатками. И под какой бы ты не пряталась маской, я всегда тебя найду и узнаю. Любящее сердце подобным образом не обманешь!

Ее взгляд смягчился, и руки перестали дрожать. Он понял, что его слова подействовали, но Мартин знал, что ей еще тяжело. Он не хотел давить на нее. Потому что он любит ее. Он будет ждать ее сколько угодно. Рано или поздно пройдут все ее страхи, и тогда останется только он один. И будут они самыми счастливыми на свете. Только нужно уметь ждать.

— Как ты планируешь отмечать Новый год? — перевел он тему.

— Не знаю, — Уля сделала вид, что задумалась, — А у тебя есть предложение?

— Есть, — вот этого Мартин точно не ожидал, хотя смог скрыть свое удивление, — Тебе придется по вкусу Новый год в гостях у олигарха?

— У Бахровцева? — уточнила Ульяна.

— Ага.

— Я могу подумать?

— Конечно.

Зазвонил телефон Ульяны, и она ответила.

— Уличка, спасибо тебе огромное! — услышала она восторженный голос брата.

— Да, не за что! — она улыбнулась.

— Чтобы я без тебя делал!

— Да, действительно!

— Что ты ему сказала?

— Ничего особенного.

— Ничего себе, «ничего особенного»! — Вангог был безумно счастлив, — Давай говори! Сама знаешь, от меня так просто не отделаешься.

— Я просто сказала, что вернусь, — честно ответила Уля.

— Это правда?

— Правда.

— А Мартин?

— А что с ним?

— Он уже знает, кто ты на самом деле?

— Нет.

— Сестренка, ты с огнем играешь!

— Не беспокойся, скоро все закончится.

— Ну, как знаешь! — успокоился Иван, — До встречи, сестренка!

— Пока!

Уля отключила телефон и снова взглянула на Мартина. Он слышал весь разговор, и теперь его интересовало, кто ей звонил, и о ком они говорили. Но спрашивать этого он не стал. Кто он такой, чтобы спрашивать? Он пока еще не имеет никакого права на подобные расспросы.

— Я расскажу тебе все, только немного позже. Хорошо? — она тепло улыбнулась и робко провела ладонью по его щеке, — Я просто хочу тебе сделать небольшой сюрприз. Так сказать, подарок к Новому году.

— Значит, я еще три дня должен провести в неведении? — уточнил Мартин.

— Ну почему три? Уже почти два, — она усмехнулась, — поедем отсюда?

— Тебя отвезти домой? — спросил Мартин, сев в свой «Мерседес».

— Нет, — Уля посмотрела за окно. Метель только усилилась за то время пока они сидели в кафе, — Я не хочу сегодня возвращаться в свою берлогу. Ты не против, если я тебя сегодня потесню?

— Уль о чем ты говоришь! — он улыбался, — разве мне может быть тесно рядом с тобой?

Глава 4

Вангог был немного огорчен, что Настя не приехала его встречать в аэропорт. Но когда водитель сказал, что она ждет его дома и, по его мнению, что-то готовит, он был на «седьмом небе» от счастья.

Теперь у него появился так называемый тыл. И больше он не будет слушать ту одинокую холостяцкую тишину в своей квартире. А если тишина и будет, то она не будет такой холодной, в ней всегда будет витать тепло и уют.

И запахи теперь все тоже поменяются. Не будет теперь там пахнуть одной лишь краской из его студии. Теперь там будет целый букет запахов: кухни, глянцевых журналов, лака для ногтей и всей Настиной парфюмерии.

А еще они заведут кота или собаку, если конечно у Насти нет аллергии на шерсть. Наверное, лучше кота. Маленького котенка, чтобы видеть, как он растет и ухаживать за ним. И тогда у них еще и котом будет пахнуть.

А потом у них появятся дети. Как только Настя окончит университет, он настоит, чтобы у них были дети. Двое детей. А может трое. А может больше. Сколько получится. На сколько Настя будет согласна. Это ведь ей их рожать. Его дело маленькое и приятное, а ее… Он даже представить боялся, как это больно. Но знал абсолютно точно, что всегда должен присутствовать рядом с ней во время родов. И тогда у них будет настоящая семья.

Вангог позвонил в дверь, потому что еще один комплект ключей он сделать перед отъездом забыл. Он вообще много чего забыл сделать перед отъездом, потому что мысли его все были только о Настасье. В первый день в Лондоне он даже толком ни на чем не мог сосредоточиться. А на рабочем столе в рамочке для фотографии любимой была первая полоса «Комсомолки», потому что даже фотографии с приема он забыл забрать у пресс-службы отца.

Настя только открыла дверь, как сразу повисла на нем. И потому как отпускать его она не собиралась, ему пришлось самому втащить ее в квартиру, оторвать от себя и только после этого занести свой чемодан и закрыть дверь.

Настасья метнулась на кухню, выключила все, что могло быть включено, и вернулась к Вангогу, не успел он еще и разуться.

— Ванька, ты не представляешь, как я по тебе соскучилась! — прошептала она, снова обвила его шею руками и прильнула к его губам.

— Ну, почему же? — остановившись, проговорил он томным голосом, — Очень даже представляю. Я сам по тебе истосковался сильно.

— Ты, наверное, голоден! — она увернулась от него и ринулась на кухню.

— Голоден! — согласился он, последовав за ней, в комнате, как он и предполагал, очень вкусно пахло, — Но есть я пока не хочу!

Он повернул ее к себе лицом и тесно прижал к себе. Она смотрела на него большими широко распахнутыми глазами даже слегка испугано и напряженно, и тем не менее всем своим существом тянулась к нему.

Он так и не притронулся к еде. Он утащил ее в спальню, и они долго занимались любовью. А когда успокоились, лежали уже на диване в гостиной, потому что в какой-то момент захотелось есть и было даже решено осуществить задуманное, только вот до кухни дойти так и не удалось.

— Я больше без тебя долго не смогу, — прошептала Настя, лежа на нем, потому что диван был слишком узким для них двоих, а потом еще добавила почти по слогам, — Мы больше не сможем… без тебя.

— Я тоже без тебя не смогу, — ответил он и чуть было не пропустил ее слова мимо ушей, — Настя, — настороженно позвал ее Иван.

Она потерлась носом о его грудь, даже не открыв глаза, — ага, услышал.

— Насть, а почему «мы»? — он почему-то ничего не понял.

— Потому что «мы»! — ответила она все так же, только слегка улыбнувшись.

— А «мы» — это кто?

— Это «мы»!

— Настя! — кажется, он совсем ничего не соображал, и поэтому злился.

— «Мы» — это мы! — снова сказала Настасья и приподнялась над ним, опираясь о диван.

Горел свет, и Вангог мог видеть выражение ее лица. Она была вполне серьезна и улыбалась только уголками губ. Она совсем поднялась и села ему на ноги. Он пробежал взглядом по ее телу, но так ничего и не понял, только новая волна желания стала нарастать в его теле. Он поднялся вслед за ней, обнял, лаская ее нежную кожу горячими пальцами, вновь и вновь наслаждаясь трепетом ее губ. Она остановила его руку внизу живота, улыбнулась и снова посмотрела в глаза.

— «Мы» — это мы! — шепотом произнесла она, прижимая его руку к животу.

Только теперь он понял о чем она говорит, и даже удивился, что так долго соображал.

— У нас будет ребенок? — все же пожелал уточнить Иван.

— Да, — снова шепнула она и прильнула к его губам.

И какое это было счастье узнать, что за то время пока его не было рядом, в ее теле зародилась новая жизнь — его ребенок, и значит, он станет папой!

Глава 5

Они молчали всю дорогу, и выйдя из машины в подземном гараже тоже не проронили ни слова. Они направились к лифту, и Ульяна взяла его за руку. Мартин повернулся к ней, и они улыбнулись друг другу. Они вошли в лифт, и он обнял ее, и она не сопротивлялась. Она положила голову ему на плечо, уткнулась носом в его шею и закрыла глаза, и казалось, что так ехать в лифте, прижавшись друг другу можно целую вечность.

Они лежали в объятьях друг друга на диване в гостиной и просто смотрели телевизор все так же молча. И казалось, не нужны никакие слова, и все так привычно, просто и правильно, и только так и должно быть. Они даже отключили свои телефоны, чтобы вдруг кто-нибудь не нарушил их идиллию.

Ульяна даже не помнила, когда она заснула, только проснулась она в спальне от нежного поцелуя Мартина. И она ответила ему, а когда он отстранился, открыла глаза и улыбнулась.

— Доброе утро! — тихо сказал он, и аккуратным движением убрал непослушную прядь ее волос с лица, — Вставай, родная! Уже одиннадцать. Завтрак стынет.

— Сколько? — Ульяна ужаснулась и хотела уже вскочить с постели, но поняла что без одежды, укуталась в одеяло, и с ужасом взглянула в глаза Мартину, — Почему ты раньше меня не разбудил?

— Ты так сладко спала, и я не осмелился, — он с любовью провел взглядом по ее обнаженным плечам и снова поцеловал, — А тебе нужно куда-то идти утром тридцатого декабря?

— Нет, — ответила она, растерянно глядя ему в глаза.

— Жду тебя на кухне.

Он поднялся и хотел уйти.

— Мартин! — она его остановила.

— Да, — он обернулся, стоя уже возле двери.

— Мартин, а… — Уля смутилась, опустила глаза и покраснела, — я не помню, что вчера было.

— Ничего не было, — он усмехнулся.

— А почему я без одежды?

— Потому что, когда мы приехали, — он снова сел рядом, — ты приняла душ и переоделась в мои вещи. Я же не знал, что ты и нижнее белье сняла. Ну, и когда перенес тебя на кровать, ты ведь в гостиной на диване заснула, не оставлять же было тебя спать в одежде. Поверь, для меня это было испытанием.

— И мы не занимались… этим? — уточнила Ульяна.

— Нет, любовью мы не занимались, — ответил Мартин и нежно улыбнулся, — Уверен, ты бы это запомнила.

Она совсем расслабилась и тоже ему улыбнулась, и подумала, какой он хороший. Он очень хороший. Он лучше всех. Он не разбудил ее когда переносил на кровать, не разбудил утром, потому что она сладко спала. Не разбудил, чтобы заняться любовью, хотя это наверняка далось ему не легко.

И теперь он приготовил ей завтрак. И он сейчас стынет на столе, пока она любуется Мартином, сидит укутанная в одеяло и стесняется вылезти из-под него, потому что он тоже смотрит на нее и тоже любуется. Хотя на что сейчас можно любоваться, когда еще утро, и она еще не успела привести себя в порядок, волосы взъерошены, и… Да она же с линзами спала! А сейчас перед ним без очков сидит и не щурится даже.

— А где мои очки? — спросила она.

— Вспомнила все-таки, — на его лице снова отразилась насмешка. Он вытащил из нагрудного кармана рубашки очки и протянул ей, — Держи, хотя без них ты лучше.

Он направился к выходу.

— Но без них я вижу плохо, — пробурчала Ульяна и удрузила очки на нос.

— Ты уверена? — и он ушел, а она так и осталась сидеть на постели уставившись на закрывшуюся за ним дверь.

Она откинулась на мягкую подушку и вдохнула сохранившийся в ней запах тела Мартина. Она подумала, что хотела бы провести с этим человеком всю свою жизнь, любить и лелеять до самой старости, быть любимой им, иметь от него самых прекрасных на свете детей. Сейчас это показалось ей реальным, и это оказалось самым настоящим счастьем.

Она спустилась на первый этаж.

Мартин уже сервировал стол и на этот раз положил возле тарелок ножи. Уля улыбнулась, — он понял, чего ей тогда не хватало, и от чего она чувствовала себя так неуютно.

— Присаживайся! — сказал Мартин, увидев ее.

— Мартин, я столько не съем! — как-то преувеличено-капризно сказала Ульяна, глядя на полные тарелки макарон с мясом.

— Сколько съешь, — согласился он, — не маленькая, заставлять не буду.

В его глазах, в его словах, в его улыбке было столько любви и нежности, при том, что звучали они очень просто и обыденно, как так и должно быть, а по-другому быть и не могло. И она подумала, что в ее жизни никогда ничего подобного не было, и никто не любил ее так, как он.

— Мартин, нам еще за подарками надо съездить, — сказала она уже за чаем в гостиной перед телевизором, — Настасье с Вангогом и Бахровцеву-старшему.

— Съездим обязательно, — спокойно согласился Мартин и улыбнулся, — Я могу предположить, что на прием мы идем вместе?

— Ну, — она загадочно посмотрела ему в глаза, — не знаю еще, как мы туда идем, но в итоге будем вместе точно.

— Что это значит?

— Я же говорила, хочу сделать небольшой сюрприз — подарок тебе к Новому году.

— Раскрытие еще одной твоей тайны?

— Ага, — она задумалась, а потом спросила, — А почему ты тогда меня Улитой назвал?

— Когда?

— Когда мы только познакомились?

— Честно сказать, я и сам толком не знаю, — и он решил рассказать ей ту историю, — Я в своей жизни это имя слышал всего дважды. Последний раз от Настены.

Это было еще когда я жил в Москве. Зимой. Где-то за полгода до моего отъезда в Англию. Наверное, года два назад. Я с друзьями в клубе был. Ко мне подошла одна девушка: высокая блондинка с голубыми глазами. Собственно говоря, я только глаза и запомнил. Очень яркие, почти синие.

Я уложил ее парня на обе лопатки, и она была мне за это благодарна. Она обращалась ко мне на «вы» и обещала найти. Нашла с помощью официанта. Была не слишком сильно выпившей, но видно чувствовала себя в полном хламе. Стыдливо отводила взгляд, плакала, была очень расстроена чем-то, говорила: «Делайте со мной, что хотите, только заберите меня отсюда!» Я простоял в пробке на МКАД, отвозя ее домой, и потом больше не видел ее никогда, словно и не было ее вовсе.

Я даже предполагал, что она и есть сестра Вангога, но только я ее не видел, и ничего не могу сказать точно.

Ульяна вдруг вспомнила тот ужасный вечер, когда прервалась ее жизнь. Она должна была остаться на фотосессию и сказала это Артему. Они были уже помолвлены и пожениться собирались летом. Заболел фотограф, а с другим, из великой капризности, она работать не могла. И она решила сделать своему жениху сюрприз и приехала в клуб без предупреждения.

Артем был с другой девушкой. Улита сначала пропустила все мимо себя, и просто решила пообщаться с ней и его друзьями, за небольшую плату они его продали. И тогда узнала, что не нужна ему, точнее, что ему нужны только деньги ее папы. Она с абсолютно спокойным видом выдала ему все это, и он громко кричал, говорил, что она дура и еще много всяких ругательств, а главное, что она без папы никому не нужна. И что все ее титулы ее отец и оплачивал. И тут она не выдержала.

Она вскочила из-за столика и направилась к выходу, заметив при этом, что Артем бежит за ней. Она выбежала на улицу и увидела одиноко стоящего высокого парня вполне приличного вида. Она спросила один ли он и попросила обнять, и он даже как-то немного робко опустил теплые сильные руки ей на талию, аккуратно притянув к себе. Выбежал Артем, выкрикнул ее имя, и, кажется, парень понял, что зовут ее, но она сама уже целовала его.

В ее голове не было никакого плана мести, решение пришло само собой, когда она увидела того парня. Но он принял ее игру и крепче прижал ее к себе, продолжая отвечать ей. И в какой-то момент стало все равно, что она не знакома с ним, что даже рассмотреть его не успела, как следует, и что только что она рассталась с Артемом, и он в данный момент смотрит на нее. И стало мало поцелуев и в груди сразу тесно…

Артем потянул парня за свитер от нее, и тому это видимо сильно не понравилось, потому что, медленно развернувшись к нему лицом, парень одним ударом вырубил ее бывшего жениха. И это было приятно, это было именно то, что она сама хотела бы сделать, но не могла, потому что она девушка, потому что она фотомодель, а завтра съемки.

Артема увели охранники клуба приводить в чувство и отправлять домой. Улита подошла к парню и прильнула к его груди. Он обнял ее словно супергерой свою девушку после очередного спасения планеты, когда история закончена и враги нейтрализованы. И хотя он не был ее парнем и спасителем планеты, она чувствовала его самым близким человеком на свете в этот момент, как будто бы он мог понять все то, что с ней произошло, и разделить ее боль. И это было странно.

Она посмотрела в его глаза и не смогла понять, что было в них. И ушла, пообещав найти его, а когда через пару часов ее знакомый официант привел его, она была пьяна и, как ей казалось, очень сильно, поэтому стыдилась своего состояния и отводила взгляд. А он просто сидел напротив, смотрел на нее и держал за руку, потирая ее мягкими пальцами.

А потом она попросила забрать ее оттуда, и никак не ожидала, что он отвезет ее домой. Отца и Вангога уже не было дома (они улетели в Лондон) и, как ей утром следующего дня рассказывала горничная, как-то проехал во двор через охрану, принес в дом, уложил спать и даже в лоб поцеловал на прощание, но ничего о себе не оставил.

Но как бы она хотела, чтобы он забрал ее к себе домой и, если его благородство не позволяло ему с ней переспать, то хотя бы не оставлял ее тогда одну. Будь он рядом, она знала точно, ей было бы на много легче. Это она знала еще тогда. И какое-то время смогла прожить прежней жизнью одними мечтами о нем. Она ждала, что он ее найдет, ведь это было так просто (ее показывали по телевизору, ее снимками пестрели обложки глянцевых журналов, и самое главное — он знал, где она живет). Он только присылал ей букеты прекрасных белых роз, без подписи, но она точно знала, что они от него. Она ждала его. Он не пришел. И быть может она не изменила бы свою жизнь таким образом, если бы он был рядом с ней в то время.

А теперь, когда она узнала, что это был Мартин, захотелось плакать, потому что он не смог ее уберечь от столь необдуманного поступка.

— Мартин, а ты потом больше не вспоминал о ней? — поинтересовалась Ульяна, пристроив голову у него под подбородком, потому что на глаза наворачивались слезы.

— Вспоминал и довольно часто, — честно ответил он и усмехнулся, — я ее еще полгода поздравлял с праздниками — отправлял цветы, анонимно правда.

— И ты не хотел ее найти?

— А что ее искать, я знаю, где она живет.

Странно, что ее прописка в паспорте ему ничего не объяснила. Или он просто не задумывался об этом. Решил, что она живет за городом и не стал заморачиваться и запоминать адрес.

— И почему ты не поехал к ней?

— Ну, да! И что бы я ей сказал: «Девушка, здравствуйте! Я вас тут из клуба подвозил. Вы не помните?»

— Я думаю, вы вполне могли бы поговорить о чем-нибудь. Нашелся бы, ты не из робкого десятка.

И чего это она его допрашивает? Все-то ей интересно! А еще говорят, что девушки не любят говорить о бывших пассиях любимых людей, и ревнуют еще к прошлому. Кажется, на Ульяну Цветкову это правило не распространяется. В ее тоне не только не было ревности, в нем было осуждение за то, чего он не сделал по отношению к другой девушке, пусть и два года назад, но все равно это странно.

— У нее уже был парень, зачем я ей? — произнес Мартин, пожав плечами, — И то, что он видел, как мы целовались, ничего не значит. Все равно помирятся, то есть наверняка помирились. И ко всему прочему, оставалось всего несколько месяцев до моего отъезда.

— А ты не думал, что она могла попросить того же официанта посадить ее в такси? — предположила Ульяна, даже не обратив внимания на его слова, — А она нашла тебя. И я думаю не для того, чтобы ты отвез ее домой.

— Это была только месть ее парню! — возразил Мартин.

— Ее месть была только в том, что на морозе она стояла в твоих объятьях и целовала тебя, и в том, что ты выше, гораздо сильнее, красивее и солиднее его! А когда ты увез ее из клуба, ее парня там уже давно не было.

— Ты это откуда знаешь? — насторожился Мартин.

— Я ее знаю, и завтра она будет на приеме. Кстати, она больше не блондинка.

— Правда?

— Да.

Глава 6

Ульяна исчезла утром. Они провели безумную ночь. Она даже разговаривала с ним, и довольно долго. А потом как-то незаметно заснула. Он еще долго наблюдал за ней, исследуя каждый сантиметр ее тела снова и снова, но в итоге тоже отключился.

И приснился ему удивительный сон, в котором его любимая Ульяна Цветкова была настоящей принцессой — очень красивая с диадемой на голове и голубыми глазами, как у девушки Улиты из его прошлого, а вокруг нее было множество мужчин. И все они добивались ее расположения. Она всем улыбалась снисходительно, но ни чьей руки не принимала.

Он любовался ею издалека, но она все же его заметила и, в последний раз улыбнувшись своим обожателям, сквозь толпу направилась к нему. Принцесса только спросила, свободен ли он, Мартин даже ответить ничего не успел, как она его уже целовала.

Прогремел выстрел. Ульяна на мгновение прижалась к нему сильнее и ослабла в его руках. Ее ноги больше не держали ее, голова откинулась обессилено назад. Диадема, упав на пол, разбилась вдребезги, оставшись только россыпью драгоценных камней.

Он кричал, он звал ее. Он прижимал ее к себе. Он осел вместе с ней на пол. Он звал на помощь. Он просил ее вернуться и остаться с ним. Но она его больше не слышала. Она уже была мертва. И ничего не могло ее вернуть к жизни. Он закрыл глаза и заплакал самыми горькими слезами.

Через мгновение на его грудь легла легкая женская рука. Она добралась до его щеки и легонько вытерла слезы. Потом ощутил на своих губах трепет ее губ, и не мог не понять, что это была его любимая. Но отрыв глаза он увидел ее в обличие Анны и очень удивился, ведь Анны не существовало.

Она вырвалась из его объятий и взбежала по трапу в самолет, который тут же взлетел. И Мартин снова остался один в пустоте. Вокруг не было абсолютно ничего, только серое туманное небо, какое часто Мартину приходилось видеть в Лондоне.

Он сел в машину и долго куда-то ехал, и в итоге отказался у могилы Улиты — девушки с необыкновенными глазами с букетом белых роз. Он оставил цветы и снова сел в машину. Рядом сидела Ульяна, и увидев ее Мартин невольно чертыхнулся — третий раз за день.

— Мартин, мы не одни! — упрекнула его Уля.

Он оглянулся, но на заднем сиденье никого не было.

— Не там ищешь! — проследив за ним, заметила девушка и улыбнулась, — Я ведь обещала тебе сказать!

Ульяна рассмеялась и вышла. И Мартин, поняв, о чем она говорила, последовал за ней. Они вошли в «Императрицу» и яркий свет ударил по глазам. Олигарх Бахровцев правил бал, Вангог с Настасьей танцевали вальс. Но только в толпе гостей Мартин не смог найти Ульяну. Он лишь обнаружил в своем кармане ее очки. Кажется он простоял целую вечность прежде чем услышал ее голос за спиной, но снова увидел принцессу Улиту…

И теперь проснулся.

Не найдя в квартире Ульяну его настроение совсем упало. Только на журнальном столике остались ее очки. Но тут позвонил Вангог.

— Не разбудил? — поинтересовался он.

— Нет, — пробурчал Мартин в ответ.

— Чего невесел друг? Сегодня Новый Год!

— Поздравляю!

— Ты с Золушкой идешь на прием?

— Иду один. Она обещала сама там появиться — она же Золушка! — пробурчал в ответ Мартин.

— Как дела с диадемой? — спросил Вангог.

— Сегодня забираю у ювелира, — Мартин вздохнул, — Несколько камней пришлось заменить, но в основном все родное. Ее полностью удалось восстановить.

— Ты молодец…

— Не я, а ювелир, никто браться не хотел, — признался Мартин, — а этот согласился, и за работу взял не много. Просил только замолвить за него словечко, желательно в прессе.

Оба рассмеялись.

— Увидимся на балу, — успокоившись сказал Вангог, — ленту я привезу, она кстати белая а не красная.

— Я перед тобой в долгу!

— Да ладно. Не стоит благодарности. Будешь моим свидетелем на свадьбе! Кстати она состоится через месяц!

— Тебе не кажется, что вы слегка торопите события? — спросил Мартин.

— Мартин, я отцом скоро стану, — Вангог при этих мыслях просто сходил с ума, — А ты говоришь «торопите»!

— Прости, я забыл, Ульяна мне уже сказала, — Мартин улыбнулся, — Я рад за вас!

— Ты будешь нашим свидетелем?

— Буду конечно. Я так понимаю, свидетельницей будет Ульяна?

— Она.

— Значит, точно буду. Кому ж я отдам свою Золушку!

— Тогда, до встречи!

— Пока.

Глава 7

Как и прежде зал блистал своим великолепием. Только украшен он сегодня был по-новогоднему. За день до этого все гости были предупреждены о маскараде, и за масками и шикарными костюмами никого нельзя было узнать. И ведь собрана была вся элита города, но в нарядах из восемнадцатого и девятнадцатого веков люди чувствовали себя иначе. Настроение праздника подмяло под себя или просто скрыло под масками все чванство и высокомерие и это было настоящее веселье.

Бахровцев-старший восседал на троне и чувствовал себя настоящим королем. Царевич Александр — он же Иван Бахровцев, он же просто Вангог светился от счастья, вальсируя со своей невестой под классическую музыку. А Настасья заливисто смеялась, глядя на него. Но мелодия кончилась и устало вздохнув она попросила отвести ее в сторону, чтобы не мешать танцующим.

— Пойдем с отцом поговорим, — предложил Иван.

Настя кивнула.

— Пап тут такое дело, — замялся Вангог, смерив взглядом стоящих рядом с отцом гостей. Отец махнул рукой, чтобы их оставили одних, на сколько это было возможно в большом зале, — Мы вчера подали заявление в ЗАГС.

— То есть вы меня на свадьбу приглашаете, — уточнил олигарх, — Что же вам подарить по такому случаю?

— Мы об этом пока не думали, — пожал плечами сын, — но вот тебе подарок уже организовали.

— И где же он?

— Должен появиться примерно через восемь месяцев, — радостно заявил Вангог, крепче притягивая к себе Настасью.

— Да что вы! — воскликнул отец, — Настенька, как же вы решились-то?

— А чего было решать, все само собой получилось, — смутилась Настасья.

— Я так понимаю, в Лондон ты больше не поедешь? — предположил Игорь Борисович.

— Пока Насте нужно быть здесь, я от нее ни на шаг! — уверенно заявил Вангог.

— А шаг сделать все-таки придется, — усмехнулся отец, — у меня для невестки тоже подарок найдется.

Он снова махнул рукой. И к ним подошли мужчина и женщина, в которых Настасья признала родителей, и кинулась к ним на шею.

— Простите меня! — шептала она им, — Вы скоро станете бабушкой и дедушкой!

У мамы навернулись слезы счастья, а отец тяжело вздохнул, но возмущаться не стал.

Подошел Мартин.

— Вы Ульяну не видели? — встревоженно спросил он.

— Нет пока не появлялась, — ответил Вангог, сочувствуя другу.

— Диадема?…

— Папа ее бдительно охраняет, — кивнул Иван на отцово кресло, возле которого на столике под шарфом покоилась драгоценность.

— Лента? — все-таки Мартин сильно волновался.

— Здесь же…

— Пойду пройдусь.

Мартин в который раз обошел весь зал вдоль и поперек, но не смог найти Ульяну и невольно вспомнил свой сон. И ведь ее очки лежали в кармане его идеального белого смокинга…

Он резко обернулся. И спустя мгновение понял, что в этом не одинок.

Она была без маски. Она еще стояла возле входа в зал, гордо вскинув острый подбородок, оглядывала присутствующих, даря улыбки и приветственно склоняя голову каждому, осмелившемуся к ней обратиться. В толпе она увидела человека, из-за которого жила два года под панцирем в образе серой мышки, но только выше вскинула подбородок и прошла мимо не обращая внимания. Ей вдруг стало все равно, как и кто на нее смотрит. Для нее самым главным человеком был Мартин. Только его мнение ей было важно. И сейчас она здесь только для него.

Несомненно, именно она должна быть сегодня королевой бала. Она была ослепительно прекрасна. Ее безумно яркие голубые глаза сияли счастьем. И это она была его Золушкой.

Их взгляды встретились, и она улыбнулась. Но стоило ей сделать только шаг в его направлении, и, как по мановению волшебной палочки, музыка стихла и гости расступились, образовав живой коридор к нему. Она остановилась в шаге от него, и тут, откуда ни возьмись, появился Ваногог с диадемой на красной бархатной подушечке.

— Но… — она неслышно ахнула от восхищения, но Мартин уже короновал ее, и поправлял белую ленту. — Я же разбила ее вдребезги?

— Надо полагать вы Улита Бахровцева, она же Ульяна Цветкова и моя любимая Золушка? — уточнил Мартин.

— Да.

— Могу я пригласить самую красивую девушку во всей вселенной на вальс?

— Конечно.

Улита присела реверансе и головокружительный танец унес их в счастливую безмятежность…