Дилемма мисс Блам

Глава девятая

На следующее утро Виктория и мисс Итеридж отправились в путь с Обри Мейнардом в его блестящем новеньком ландо. Мейнард сидел в экипаже рядом с Викторией, а мисс Итеридж — на сиденье напротив, лицом к ним. По всему было видно, что Мейнард крайне доволен своей новой упряжкой и ландо.

— С вашего позволения, леди, я опущу верх, если вы не боитесь замерзнуть, — предложил он.

— Чудесная мысль, — Виктория любила открытые экипажи. Множество раз она с сестрами каталась в Лондоне по Гайд-парку в карете с опущенным верхом, обмениваясь приветствиями со знакомыми. — Погода хорошая, и солнечные лучи так бодрят. Мы сможем вдохнуть свежий аромат зелени. Мейнард приказал кучеру остановиться и вышел, чтобы самому откинуть верх, не в силах скрыть удовольствия от новой кареты.

— Я сделал этот экипаж по особому заказу у каретного мастера в Лондоне. Это самая последняя модель. — Гордость, звучащая в его голосе, заставила Викторию улыбнуться.

— Просто чудо, что за карета! — Она откинулась на мягкое, набитое конским волосом кожаное сиденье и потянула носом воздух. — Это аромат цветущего мирта?

— По-моему, да, — ответил Мейнард, снова устраиваясь около Виктории. Он сделал глубокий вдох.

— Да, думаю, вы правы.

Они ехали очень быстро, серые проявили резвость. Когда впереди показался дом викария, они увидели и самого викария: он шел по дороге, ведущей в город.

— О, вот и викарий Олсбрук, — сказала мисс Итеридж. Краска удовольствия медленно разливалась по ее лицу. — Почему бы нам не предложить ему прокатиться?

— Мы так и сделаем. — Они подъехали ближе, и Мейнард окликнул викария. — Послушайте, старина, не хотите прокатиться?

— Пожалуй. Для чего ногам трудиться, если можно прокатиться! — так ведь говорят, — ответил викарий, забираясь в экипаж и без церемоний усаживаясь рядом с мисс Итеридж, отчего та слегка подпрыгнула на подушках. — Добрый день, мисс Блам. Как поживаете вы и ваша очаровательная компаньонка? — он повернулся и улыбнулся старой деве, которая вся вспыхнула.

— Вы такой насмешник, викарий, — откликнулась мисс Итеридж с оттенком кокетства в голосе. Она взмахнула на него ресницами и начала энергично работать веером.

Виктория чуть не задохнулась, когда поняла, что викарий влюбился в мисс Итеридж, а та в него. Что за чудо, когда на твоих глазах расцветает любовь! И как она не заметила этого раньше?

Теперь она понимала, почему мисс Итеридж так хотела побеседовать с викарием, когда они на прошлой неделе ездили с Мейнардом верхом. И это ее настойчивое требование включить викария в число приглашенных на был. Виктория не возражала, потому что сама от всей души любила священника. Она откинулась на сиденье и улыбнулась, довольная собой: она не была уверена, что сам викарий и мисс Итеридж осознавали свои чувства.

— Что за наслаждение — прогулка в компании двух столь прелестных дам, — сказал викарий, глядя на мисс Итеридж. Затем он обратился к Мейнарду. — Вы направляетесь по делу или просто любуетесь весенними пейзажами?

— Нет, это деловая поездка. Мы направляемся на фабрику лорда Хардвика на другом конце города. Не желаете проехать с нами или остановитесь в городке?

— Ах, вот оно что! Как интересно! Я сам хотел взглянуть на одну из этих новых фабрик. Как я слышал, некоторые из них просто ужасны, однако о фабрике лорда Хардвика я знаю немного.

— Вы можете быть уверены, что она ничем не лучше других, — ответил Мейнард, не пытаясь скрыть своей неприязни. — Прискорбно, что богатые выпивают всю кровь у бедного рабочего люда. — Вспомнив, что Виктория богата, он повернулся к ней и добавил: — Прошу прощения, Виктория, я не имею в виду вас или лорда Блама. Это относится к тем нашим соседям, которые из алчности забыли о жалости и сострадании к беднякам.

— Не могу сказать, чтобы я когда-либо слышал дурное о Хардвике, дружище, — викарий покачал головой и взглянул на женщин, дабы подкрепить свое утверждение. Когда никто не отозвался, он продолжил: — Я склонен считать Хардвика славным малым. Я ведь вижу, с каким достоинством он занял место своего отца после его смерти, и тот интерес, который он проявляет к делам имения. Лесник Хардвика говорил мне не более двух недель тому назад, что считает лорда исключительно справедливым человеком.

— Хм! — Мейнард тряхнул головой и ухмыльнулся. — Что еще мог сказать бедняга? Если бы до Хардвика донесся слух о том, что его осуждают, то лесника выгнали бы в тот же момент, можете мне поверить.

— Прошу прощения, но я не согласен с вами, Мейнард, — сказал викарий, стараясь быть вежливым, хотя временами он находил Мейнарда напыщенным дураком. — Я знаю лесника с давних пор, и он честно отрабатывает деньги, которые ему платит Хардвик. Он не позволяет браконьерствовать на землях хозяина, ну, так это его работа, ей-богу.

— Прошу вас, джентльмены, день слишком хорош, чтобы потратить его на обсуждение лорда Хардвика, — томно вмешалась в разговор Виктория, открывая веер. Она хотела избежать ссоры. — Сегодня такая прекрасная погода, настоящее летнее утро. — Ей очень хотелось найти другой предмет для разговора, кроме человека, чьи фабрики они собирались посетить. Чутье подсказывало ей, что они сильно рискуют, заявившись на фабрику без приглашения.

Викарий, казалось, уловил неловкость и спросил:

— Полагаю, что лорд Хардвик пригласил вас на фабрику?

— Ничего подобного, — фыркнул Мейнард. — У него нет ни малейшего представления о том, что мы приедем. С чего это мы должны давать ему возможность навести там лоск, и спрятать покалеченных и изуродованных детей.

— Послушайте, Мейнард, я не позволю вам чернить Хардвика в его отсутствие, когда он не может защититься. Сначала я должен увидеть или точно узнать, что на его фабрике детей изнуряют непосильной работой. У других, не сомневаюсь, да, но не у лорда Хардвика. Это самый порядочный человек из всех, кого я до сих пор встречал, — лицо викария побагровело, и он беспокойно ерзал на сиденье.

Виктория заметила выражение паники на лице мисс Итеридж и поняла, что надо спасать положение. Она не желала слышать, как мужчины произносят в гневе слова, о которых потом пожалеют.

— Пожалуйста, джентльмены, давайте не будем горячиться по такому поводу! — Она рассмеялась. — Фу, лорд не стоит того, чтобы из-за него поссорились соседи. Так что, будьте добры, перейдем на более приятные темы.

— Я согласен с мисс Блам, — отозвался викарий. Он повернулся к мисс Итеридж. — Вы, дорогая леди, не вымолвили ни слова за всю поездку. Может быть, я смогу уговорить вас остановиться на постоялом дворе и выпить чашечку чая?

Мисс Итеридж, не зная, что ответить, бросила взгляд на Викторию.

— Очень жаль, викарий, но нам надо ехать. Мы не хотим отнимать у Обри слишком много его драгоценного времени, да и мне самой нужно вернуться к ленчу в замок. — Виктория видела разочарование на лицах викария и мисс Итеридж, но ничего не могла поделать. Они должны были продолжить свой путь и покончить с этим делом.

— Ну, а мне придется распрощаться с вами в городке, так что если вы, Мейнард, будете столь любезны, что прикажете кучеру остановиться у пекарни, то я там выйду. Я обещал кухарке купить в городе свежих слоек с изюмом.

— Мне так жаль, что вы не можете поехать с нами, — сказала мисс Итеридж с неподдельным огорчением, когда карета остановилась.

— В другой раз, моя дорогая. — Он протянул руку Мей-нарду. — Благодарю за прогулку. Могу добавить, что у вас прекрасная пара серых, дружище. Ну, будьте осторожны и не переусердствуйте на фабрике. Могут уйти годы на то, чтобы слова, сказанные в гневе, были забыты или прощены.

Мейнард принял его руку и энергично потряс ее.

— Я понимаю, викарий, что вы хотите сказать. Я приложу все силы, чтобы все прошло корректно.

— Что же, прекрасно. Я пойду. — Викарий коснулся шляпы, прощаясь с дамами, и удалился по улице быстрой походкой.

— Ну, леди, продолжим путь? Если мы не поспешим на фабрику, то приедем к закрытым воротам: у рабочих качнется обед. Погруженные каждый в свои размышления, они в молчании проехали через городок.

Наконец дорога сделала поворот, и впереди показалось большое двухэтажное здание новой прядильно-ткацкой фабрики. У фасада здания стояли запряженные лошадьми фургоны, и рабочие сновали по территории фабрики, нося большие рулоны материи.

Ландо Мейнарда остановилось у центрального подъезда, и он уже привстал, чтобы выйти, когда на крыльце появился лорд Хардвик.

— Что вы делаете в моих владениях? — Хардвик пристально взглянул сначала на Мейнарда, затем на Викторию и мисс Итеридж.

Он стоял, уперев руки в бока и вызывающе расставив ноги, в его темных глазах затаился гнев.

Видя, что Мейнард не ожидал встретить Хардвика и захвачен врасплох, Виктория бросилась на помощь, спасая положение.

— Мы приехали посмотреть вашу фабрику, лорд Хардвик. Есть какие-нибудь возражения?

— Да, есть, — Хардвик снова взглянул на Мейнарда. — Я не раз говорил вам, чтобы вы держались подальше от моих владений. Мне известно, кто стоит во главе луддитов, даже если вы и пытаетесь спрятаться за юбками двух ничего не знающих женщин. А теперь немедленно убирайтесь, или я всажу вам пулю в лоб, пронырливая гадина.

Виктория сидела как оглушенная. Она не ожидала такой вспышки ярости от Хардвика. А что это он сказал относительно связи Обри с луддитами? Разве не о них говорили они с дедушкой? Лорд Хардвик, безусловно, ошибался.

— Не могу поверить, что вы так ужасно обращаетесь с гостями, — вымолвила Виктория с горящим от смущения и негодования лицом.

— Если вы приезжаете в компании шакала, мисс Блам, то не следует рассчитывать на радушный прием. — В голосе Хардвика был лед, и, произнося эти слова, он не отрывал взгляда от Мейнарда. — Лучше всего усаживайтесь обратно в экипаж, Мейнард, и прикажите поворачивать оглобли. Если я еще раз застану вас шныряющим вокруг моей фабрики, я проткну шпагой ваше жалкое сердце. Как и должен был сделать давным-давно. Вы здесь натворили достаточно бед и не пытайтесь отрицать этого. Я знаю, кто стоит за спиной тех налетчиков, которые на прошлой неделе ранили трех моих парней, и кто руководит сворой трусов, которые дотла сожгли домики трех моих рабочих. А теперь проваливайте. Но предупреждаю, Мейнард, я найду способ упрятать вас за решетку.

Хардвик шагнул ближе, и Мейнард съежился от страха на сиденье.

— Трогай, — крикнул лорд кучеру.

Пока ландо не отъехало от фабрики, Виктория и мисс Итеридж хранили молчание. Когда же они снова оказались на главной дороге, Виктория перевела дух.

— Боже милостивый, Обри, я и понятия не имела, что между вами и Хардвиком такая вражда! Я думаю, что он мог бы перестрелять нас всех, сделай мы только шаг в его сторону.

— Этот человек — безумец, — огрызнулся Мейнард. — Но мы все же прикроем его фабрику.

Виктория принялась обмахиваться веером с удвоенной силой.

— Я не уверена, что хочу в этом участвовать, Обри. Я имею в виду, что одно дело — защищать несчастных обездоленных детей, и совсем другое — начать междоусобицу с одним из соседей. Может быть, нам стоит поговорить с лордом Хардвиком, прежде чем мы натворим таких бед, с которыми не сможем справиться?

В глазах Мейнарда все еще полыхал гнев, но он улыбнулся, повернувшись к Виктории.

— Вы правы, мой очаровательный соратник. Я приношу извинения за столь обескураживающую встречу. Это исключительно моя вина. Мне следовало бы помнить, что Хардвик — полоумный, и ни в коем случае не тащить вас в такое опасное место.

— Я не думаю, что вы имеете право называть лорда Хардвика полоумным, — одернула Мейнарда мисс Итеридж, которая до сей поры не проронила ни слова.

— Что ж, по крайней мере, мы, вероятно, так разозлили лорда Хардвика, что он будет держаться подальше от моего дома, и у этой ужасной актрисы больше не будет повода устраивать сцены. — Виктория глубоко вздохнула. Но почему ей было так плохо оттого, что Хардвик стал ее врагом? Разве она не хотела выбросить его из своей жизни?

Виктория не в силах была понять, почему ее гложет такая тоска из-за того, что она вызвала гнев Хардвика. Она не могла забыть, как он смотрела на нее, словно спрашивая, неужели она на стороне Мейнарда. А она ответила ему бестрепетным взглядом, хотя уже начинала подозревать, что Мейнард использует ее в своих целях. Ей не хочется быть пешкой в войне, которую не она затеяла. Что должен сейчас думать Хардвик? Если бы Виктория могла проникнуть в мысли Хардвика, она бы пришла в еще большее уныние. В эту минуту он метался взад и вперед по своей фабрике, проклиная тот день, когда Виктория вошла в его жизнь. Хардвик понимал, что, как бы ни раздражал его Мейнард, он был просто назойливой мошкой, от которой приходится время от времени отмахиваться. Настоящей причиной его ярости было то, что в экипаже Мейнарда он увидел Викторию. Должно быть, Мейнард не придумал ничего лучшего, чтобы развлечь это несмышленое дитя. Почему она не видит, что этот человек — негодяй и лжец, преступно потакающий злодеям?