Диор

— Разве я не предупреждала? Теперь все узнают, что ты анимаг, — Гермиона яростно швырнула в лицо Скитер свежий номер Ведьминого досуга.

Последняя капля в море терпения. О Скитер, ядовитой, нахальной Скитер, чей язык резал как бритва, а статьи, бредовые, откровенные и скандально-желтые, мозолили глаз здравомыслящего читателя; о Скитер, ее китчевых очках, крокодиловой сумочке и Прытко пишущем пере уже, казалось, все забыли. Даже изжила себя сомнительная слава за книжонки о Дамблдоре и Снейпе, эти, на редкость паршивые издания, исчезли с книжных полок магазинов, и тут — на тебе! Пошло, грязно, дико пишет Ведьмин досуг, журнал, который (о, боги Асгарда!) будем надеяться, еще не успела прочесть Молли Уизли. Публикует мерзкую статейку Скитер. Да не просто мерзкую статейку, а на редкость отвратительный, поражающий исключительной наглостью материал о Гарри. О личной жизни Гарри. И это после всех обещаний Скитер, после всех угроз и предупреждений, после толстого стекла банки, о которое, низко жужжа, бился золотисто-бронзовый жук!

— Что, Грейнджер, тебе надо?

Скитер, вытянув худые ноги в домашних валенках, сидела на диванчике, вытертый розовато-желтый плюш обивки которого шел в тон блестящей майке журналистки, надетой под халат. Рита, казалось, вся состояла из острых углов: остроносая, со вздернутым упрямым подбородком и высокими скулами бледного лица, с выпирающими ключицами, маленькими, сердито торчащими под гладкой тканью сосками, острыми тазовыми костями, на которые была натянута резинка пижамных штанов и такими же резкими коленками. Одну ногу Скитер согнула, прислонив бедро к диванным подушкам.

Почему-то именно коленки Риты окончательно вывели Гермиону из себя. Наглая, мерзкая Скитер! Не отрывая взгляда от нахального колена, которое вызывающе покачивалось, девушка рванула вперед с твердым намерением вцепиться в высветленные мелкие кудри и как следует оттаскать Скитер за волосы, чтобы та униженно молила о пощаде.

Гермиона не дошла до дивана. В ее живот, чуть повыше пупка, уперся острый ядовито-красный ноготь. Ядовито-красный он был частично — лак несколько пооблупился, открывая нежно-розовое полукольцо под ногтем, у самого его основания. Грейнджер резко выдохнула от неожиданности и, вздрогнув, напрягла мышцы пресса. Моргнула и уставилась на Скитер.

— Но-но!

Что-то с Ритой явно было не так. Патлы, в которые собралась было вцепиться разъяренная Гермиона, явно потускнели со дня последней их встречи, лицо Скитер, не утратившее ни на йоту высокомерного выражения, несколько посерело и осунулось, отчего высокие скулы начали казаться еще выше, а глаза лихорадочно блестели из-под криво сидящих очков. Да и вообще, сам этот домашний наряд Риты, засаленный халатик с ослабленным поясом, пузырящиеся на коленках штаны, теплые валенки, потертый диван и какая-то на редкость жалкая, крохотная съемная квартирка на окраине Лондона с пожухлым фикусом в подъезде — все это казалось очень странным и несвойственным любящей роскошно-броские вещи Скитер.

Гермиона моргнула еще раз, морща нос от тяжелого табачного духа. Воздух в комнате сизо клубился, на столике у дивана стояла переполненная пепельница, ежившаяся бычками тонких сигарет с кроваво-алыми ободками губной помады.

— Что, Грейнджер, тебе надо? — повторила Рита, поправляя сбившиеся набок очки, покосившиеся из-за брошенного в лицо Ведьминого досуга, и двумя пальцами, выставив острый локоть, подхватила журнал за корешок.

— Статья. Страница тридцать четыре. Гарри, — отчеканила Гермиона, складывая руки на груди и глядя на Скитер сверху вниз.

Рита брезгливо отлистнула глянцевые листы, пестрящие яркими картинками и рекламой чудесного зелья для похудения, омоложения и чрезвычайной густоты волос. Найдя указанную страницу, Скитер пробежала глазами ярко-розовый заголовок, жирные буквы которого, казалось, в нетерпении подпрыгивают на бумаге — читай меня! читай! — и выщипанные брови ее взлетели вверх.

— Это?

Гермиона закусила губу, ноздри ее раздувались, руки сжались в кулаки, — злость и обида за друга опять захлестнули ее, она даже забыла, что волшебница и может проклясть Скитер, сейчас больше всего хотелось физической расправы.

Гарри Поттер. Мальчик-который-не-смог.

Шокирующие подробности из спальни героя всего магического мира. Джиневра Поттер дает эксклюзивное интервью. Что происходит за закрытыми дверями спальни молодоженов? Чего не хватает мистеру Поттеру? РИТА СКИТЕР.

— Чушь собачья, Грейнджер. Я этого не писала. Какого черта ты ко мне притащилась? — отрезала Скитер и потянулась за новой сигаретой из пачки. Щелкнув пальцами, подожгла табак и затянулась, отворачиваясь от Гермионы.

— Здесь твое имя, — палец девушки уперся в строчку.

— И что? Может, ты надо мной стояла, пока я, якобы, это писала? Доказать сможешь? Я с Досугом уже год не работаю. Главный редактор хамло и мудак. Имя? Пф. Мое имя — бренд, глупая ты клуша, и, кажется, мой бренд присвоила себе какая-то сволочь, — Рита выдохнула дым, скорчив презрительную гримасу. Несмотря на все показное равнодушие и усталость в голосе, заблестевшие глаза и нервно дрогнувшие пальцы выдали взволнованность или растерянность Скитер.

— Я не клуша, — обиделась Гермиона и отставила ногу в сторону, притопнув туфлей в пол. — Что, больше нечем крыть, да? Нечем больше оправдаться?

— Я тебе ничего не обязана доказывать, — фыркнула Рита, оскалившись. — Но, по доброте душевной, и раз до тебя с первого раза не дошло, повторю: я это не писала. Кто писал, не знаю. Недоброжелателей, — тут журналистка смерила насмешливым взглядом красную от злости Гермиону, — у меня хватает. Я обещала — я держу свое слово, Грейнджер. Ничего о Поттере. Есть и поинтереснее личности. Поттер победил Того-кого-нельзя-называть и все. Никакого медийного повода, — Скитер снова затянулась, постукивая ногтями по спинке дивана и качая коленом.

Позвоночником Гермиона почувствовала, что насчет медийного повода Скитер не врет. Да и не могла она врать, эта ушлая журналистка. Был бы медийный повод, пусть самый ничтожный — настрочила бы, и плевать хотела бы на совместный договор. А так, Гарри уж год не показывается на публике, работает себе спокойно в Аврорате. Ну как, спокойно. С происшествиями (преступников же ловит), но зато без прессы. А Джинни — играет себе в квиддич. Она, пожалуй, даже больше внимания журналистов привлекает.

— А кто тогда? — беспомощно переспросила Гермиона, опуская руки. — Почему с твоим именем?

— Ты, Грейнджер, слабослышащая или слабопонимающая? Не знаю кто. Не знаю, почему. Спроси у редактора, кто принес материал.

— Спросила. Говорит, прислали совой. С подписью Скитер, — Гермиона сделала ударение на последних словах и упрямо выставила подбородок.

— Аноним, — презрительно фыркнула Рита, очередной затяжкой выкуривая чуть ли не половину сигареты. — Под моим именем, — побелевшими пальцами она ткнула окурок в пепельницу, жестко сминая фильтр ногтем, задумалась на мгновение. — И, кажется, этот аноним знал о наших с тобой отношениях, если вот так меня подставил, — Скитер резко спустила обе ноги с дивана и дернула головой, стряхивая челку с лица.

Гермиона начала понимать. Гнев, обида за друга, честного, открытого, верного Гарри, непонимание, растерянность и осознание собственной ошибки разом накрыли Гермиону. Ее сердце лихорадочно билось, спина взмокла под рубашкой — она бежала сломя голову, лишь бы застать Скитер дома по тому адресу, что выдал ей редактор Ведьминого досуга, порядком напуганный разъяренной ведьмой, пальцы задрожали, а к горлу подступил шершавый комок. Она сглотнула в понимании того, что все, что она сделала — бесполезно, Скитер здесь ни при чем, искать настоящего автора отвратительной статейки нужно не здесь, но все силы, казалось, ушли на бессмысленные поиски квартиры Риты. Гермиона так себя накрутила в предвкушении возмездия, что сейчас, когда возмездия не случилось по причине отсутствия состава преступления, произошел коллапс.

Она беспомощно заморгала, чувствуя, как наворачиваются на глаза непрошенные, злые, унизительные слезы, и покачнулась. Голова резко начала кружиться от собственной слабости, несостоятельности и прокуренного воздуха. Кислорода не хватало.

Скитер потянула девушку за рукав, усаживая на диван, рядом с собой.

— Гипертрофированное у тебя чувство справедливости, Грейнджер, — резюмировала Рита, чуть отодвигаясь и похлопывая Гермиону по плечу.

— Я... я не знала. Почему? Кто мог так поступить? За что? Что Гарри им сделал? — надорвано прошептала девушка, проводя рукой по щеке. Рыдания против воли вырывались из груди, слезы потекли по щекам, размазывая тушь, Гермиона сдавленно выдохнула и, неожиданно для себя, вцепилась пальцами в ритин халат и уткнулась мокрым носом журналистке в грудь, уже не сдерживая отчаянных всхлипов. Плечи ее сотрясались.

Скитер, порядком удивленная внезапной сменой настроения Гермионы, сначала опешила, не понимая, как лучше поступить. С одной стороны, она чувствовала некое злобное удовлетворение за все то, что Грейнджер сделала с ней, за историю с чертовой банкой и вырванное согласие не писать больше о Поттере (не то чтобы Рите очень уж хотелось в сотый раз проходиться по злосчастному Золотому мальчику, но дело журналистского принципа — дело принципа). Но с другой стороны, Скитер крайне задело то, что кто-то пользуется ее именем, отправляя в гребаный Досуг статью, которую Рита сама бы ни за что не написала (написана она была, с профессиональной точки зрения, конечно, слабо и отвратительно). Особенно после всех тех событий прошлого года, когда в ее жизни наступила черная полоса вынужденного молчания и следующая из этого бедность, граничащая с нищетой. В конце концов, глупую, наивную Грейнджер стало жалко, просто по-человечески жалко, ведь она, эта бывшая гриффиндорка, подружка Поттера, была неплохая, пусть назойливая и упертая, но, зато честная и прямолинейная. Такая бы не предала. А еще, еще Грейнджер была довольно симпатичная.

Рита приняла решение.

Она стала гладить Грейнджер по спутанным волосам, горячим вздрагивающим плечам, чувствуя, как всхлипывает девушка и пропитывает слезами ее тонкую майку. Успокаивать, правда, Скитер умела плохо, поэтому ограничилась только:

— Ну-ну!

Гермиона зарыдала еще сильнее, шепча «Гарри, Гарри, бедный Гарри» теплыми мокрыми губами в шею Скитер. Рита почувствовала внезапно пробежавшую вдоль позвоночника дрожь.

— Вот, выпей, — нетвердыми пальцами правой руки Скитер подцепила за горло бутылку с каким-то дешевым вином, стоящую за спинкой дивана, и сунула ее Грейнджер.

Гермиона, прикрыв опухшие от плача веки, шмыгая носом, трясущейся рукой взяла бутылку, соприкоснувшись на мгновение пальцами со Скитер, и сделала большой глоток. Поперхнулась, закашлялась, вытаращила глаза.

Рита, положив локоть Гермионе на плечо, похлопала ее между лопаток.

— Вино, деточка. Прости, чая с печеньем нет, — ладонью Рита почувствовала испарину на спине Гермионы, ее большой палец опустился на застежку гладкого, хлопкового лифчика под тканью горчичного цвета рубашки, потемневшей вдоль позвоночника от пота. Такое белье на каждый день носят молодые девушки, которым не с кем пойти на свидание. Скитер поспешно сдвинула руку выше.

— Еще, — хрипло попросила, нет, потребовала Гермиона, хватаясь за бутылку, как за спасательный круг. Вторая ее рука лежала под ключицей Скитер, коротко стриженые ногти чуть задевали кожу, под которой билась синеватая жилка.

Гермиона, закинув голову, глотала дрянное вино. Взахлеб, большими глотками пьют от отчаяния и от недостатка опыта. Рита знала толк в алкоголе. Бутылку она купила из-за первой причины, а еще из-за недостатка денег. Гермиона же глотала как неопытный человек, который хочет напиться первый раз в жизни.

— Хватит, хватит, — несколько обеспокоенно выговорила Скитер, забирая вино у Гермионы, мимоходом делая глоток и ставя бутылку обратно за диван. Мало ли что с глупой девчонкой случится.

Гермиона подняла затуманенные глаза на Риту. Покрасневшие веки совсем не портили юного милого лица. Глаза влажно блестели, заплаканные, отчего зрачки казались больше обычного, а радужка, всегда каряя, — бархатно-зеленоватой. Тушь потеками чернела на щеках, из приоткрытых, запекшихся от всхлипов губ, вырывалось рваное дыхание. Сбившиеся медового цвета пряди прилипли к скулам.

Скитер подняла руку и дрожащими пальцами провела по гладкой коже, стирая тушь.

— Покупай водостойкую, — хрипло сказала она. Хотела, чтобы вышло грубовато-саркастично, но не получилось. Шепот получился каким-то сбивчивым, с придыханием.

— Какую лучше марку? — так же хрипло, выдыхая вином, спросила Гермиона, цепляясь второй рукой за бретельку майки Скитер. Пальцы ее левой руки чуть согнулись, слегка оцарапав кожу Риты.

— Диор, — вполголоса прошептала Скитер, склоняясь чуть ближе, завороженная неясным, мерцающим светом глаз Гермионы. В глубине шелково-черных зрачков, подернутых дымкой недавних слез и выпитого вина, казалось, вспыхивают и гаснут голодные искры.

— Хорошо, — согласилась Гермиона, придвигаясь к Скитер ближе, опаляя вздохом розовые губы журналистки. Рита чуть разомкнула рот, прерывисто вдыхая, языком чувствуя сладкое юное дыхание девушки, с которым остро-пикантно, возбуждающе смешался запах алкоголя. Гермиона переместила пальцы с лямки майки на голую кожу Скитер, ее безымянный палец лег туда, где приподнимала ткань небольшая грудь Риты. От этого прикосновения по телу журналистки словно пробежал электрический разряд, замирая где-то в паху. Рита сдвинула коленки и поерзала на месте.

— Сама пользуюсь, — ладонь Скитер чуть сдвинулась, и мизинец коснулся уголка полных алых губ Гермионы. Они пристально смотрели друг другу в глаза, зрачок в зрачок, одновременно выдыхая и вдыхая.

— Поцелуй меня, — едва слышно прошептала Гермиона, не отводя взгляда, настойчиво, с долей робости, восхитительно.

Скитер не нужно было просить дважды. То, что ей нравилось, она никогда не упускала. Потянулась вперед, ближе, накрывая податливые губы поцелуем. Сначала нежно, чуть касаясь, дразня кончиком языка, скользя им по мягкой плоти. Затем впилась сильнее, ярче, горячее, обеими руками притягивая голову девушки к себе, запутываясь пальцами в густых волосах, проникая языком глубже, очерчивая изнутри подкову белых зубов, вырывая стоны.

Сквозь хмельную дымку желания, затуманившую сознание, разжигающую яростный огонь в груди и между ног, Гермиона понимала, что поступает не совсем правильно. Как она может целоваться со Скитер? С той Скитер, которая писала непристойные вещи о Гарри, с той Скитер, которую она поймала в банку? Но поцелуй, жаркий, чувственный, страстный был таким реальным, ни на что больше непохожим, что Гермиона с отчаянием и последней жалкой попыткой оправдать свою потребность действием вина, поддалась, двинулась навстречу, скользя руками по грудной клетке Риты, задевая ее грудь, маленькие соски, царапая ногтями кожу, позволяя ощущениям захлестнуть себя с головой.

Скитер продолжала настойчиво целовать Гермиону. Девушка запрокинула голову, громко всхлипнув в рот Рите, и Скитер расценила это как зеленый свет дальнейшим действиям. Рита захватила полную ладонь растрепавшихся волос Гермионы и оттянула ее голову сильнее назад, открывая доступ к открывшемуся горлу, губами и зубами лаская нежную, быстро краснеющую кожу, целуя и облизывая вздрагивающую под кожей артерию. Не отрываясь от шеи девушки, Рита принялась расстегивать ее рубашку, легко проталкивая длинными ногтями пуговицы сквозь петли. Затем она натянула застежку лифчика Гермионы, ловко расцепляя двойные крючки. Легко щелкнув резинкой, бюстгальтер провис, и Гермиона, перебирая плечами, стряхнула с себя и рубашку, и лифчик.

Задыхаясь, Скитер отстранилась, голодно оглядывая Грейнджер сквозь ресницы. Красивое, гибкое молодое тело вздрагивало перед ней, Гермиона, закусив губу, залившись краской позднего стыда, прикрыла веки, позволяя Рите пожирать ее глазами. Не в силах сдержать желание, Скитер прикоснулась к левой груди Гермионы, чуть надавливая ногтем на бежево-коричневый, быстро затвердевающий сосок, отчего девушка вздрогнула и распахнула веки. В зелено-карих глазах отражалось безумное желание самой Скитер.

Рита скинула мешающий халат и, подняв руки, приготовилась избавиться и от майки, как Гермиона внезапно потянулась вперед и сняла ее сама, сразу же припадая губами к груди Скитер, языком обводя ее соски, розовые ареолы, покусывая и дразня.

Рита задохнулась от острого удовольствия: и когда же девчонка научилась этому? Но скоро ей стало не до мыслей. Пальцы Гермионы храбро скользили вниз, по плоскому животу, под резинку пижамных штанов.

— Моя очередь, — Рита с неожиданной для своей комплекции силой опрокинула Грейнджер навзничь, отчего ее глаза изумленно расширились, из зацелованных губ вырвалось легкое «ох», а грудь упруго вздрогнула от толчка.

Рита забралась сверху, перекинув худое колено через Гермиону, и запустила руку ей под сбившуюся юбку, ведя ладонь вдоль бедра девушки. Пальцы ее, почувствовав повлажневшую ткань нижнего белья, на мгновение замерли, Рита заглянула в лицо Гермионы, ища признаки одобрения. Девушка еще сильнее закусила губу, ноздри вздрагивали, а в глазах, голодных, горящих глазах, читалось выражение абсолютного желания.

Пальцы Скитер сдвинули резинку трусов, проскальзывая внутрь. Мокрая, липкая, стонущая Гермиона была определенно лучше выясняющей отношения Грейнджер.

Гермиона заерзала на месте, почувствовав пальцы у себя между ног, в нетерпении выдохнула:

— Сними.

Скитер потянула трусы, хлопковые, наивно-девичьи, вниз, Гермиона раскинула бедра, застонала, в нетерпении вскидываясь навстречу.

Без дальнейших проволочек Рита протолкнула два пальца внутрь узкого пульсирующего влагалища, сгибая их в суставах, проворачивая, дразня, лаская. В этот же момент ее губы накрыли выступающий клитор.

Гермиона закричала во весь голос, вздрагивая, извиваясь на узком диване, вскидываясь навстречу языку и пальцам Риты. Острое наслаждение, чувственное, изысканно-мучительное, пронзало ее, оставляя в голове только багрово-красный туман отчаянной похоти.

Извернувшись, перебирая коленками, Скитер сначала стряхнула валенки, затем штаны, запуская свободную руку себе между ног. Она даже не думала, что секс с неопытной Грейнджер окажется таким ярким: хотелось не только получать удовольствие самой, но и дарить его. Разум и тело чутко отзывались на всхлипы Гермионы, желание только росло, поглощая, затмевая реальный мир, все, что сейчас видела и чувствовала Скитер, было сконцентрировано на Грейнджер, ее вкусе, мягкой коже и рыдающих стонах.

Оргазм, накрывший Риту следом за Гермионой, оказался таким неправдоподобно-острым, что Скитер чуть не упала с дивана, неустойчиво балансируя на коленях и локтях. Гермиона тяжело дышала, отходя от пережитого удовольствия, зажмурив веки. Ее грудь, щеки раскраснелись, туфля слетела с левой ступни, пальцы ног судорожно поджались.

Скитер аккуратно оправила задравшуюся юбку Грейнджер и натянула свои штаны.

— Душ там, — махнула рукой Рита, отодвигаясь от Гермионы.

Девушка открыла глаза, еще сильнее покраснела, села, подхватила в охапку рубашку, нашарила под диваном лифчик и быстрым шагом ушла в указанном направлении.

Когда в душе зашумела вода, Рита рвано выдохнула, дрожащими пальцами пригладила растрепавшиеся волосы, нащупала за спинкой дивана бутылку, открыла рот и жадно перевернула ее горлышком вниз. В сухое горло скатилась одинокая капля. В раздражении Скитер отшвырнула бутылку, которая, жалобно звякнув, укатилась под комод, вытащила из пачки последнюю сигарету, зажгла ее и принялась прыгать на одной ноге, пытаясь просунуть ступню в валенок. Сигарета прилипла к уголку сжатых губ, опасно свесилась прогоревшим концом. Скитер вовремя стряхнула пепел и накинула на худые плечи халат, морща лоб в мучительных раздумьях, что ей было обычно несвойственно. Из-за какой-то девчонки!

Дверь в ванную стукнула ручкой в стену, открываясь. По полу зашлепали шаги босых ног. В дверном проеме показалась румяная Грейнджер в рубашке и юбке, яростно вытирающая мокрые волосы ядовито-желтым полотенцем.

— Как, говоришь, называется марка этой туши?