Дитя Феникса. Часть 2

От автора

Повествование об Элейн Map явилось результатом изучения древних семейных архивов; оно также является легендой, на которой я выросла. Эта легенда повествует о бурной жизни Шотландии во времена Изобел Бакан и Роберта Брюса, о которой я впервые написала в «Королевстве теней». Когда я искала исторические данные для романа, то поняла, как тесно Элейн (или Эллен, или Хелен), прабабушка Изобел и мать Изабеллы, первой жены Роберта, связана с их историей. Меня заинтересовало тогда, что же это была за женщина. Это и стало началом большого исследования, которое сопровождалось обилием интереснейших загадок и в итоге вылилось в новый роман.

Как всякий настоящий детектив, я начала свое исследование жизни Хелен с той части, которая была мне уже известна, когда та была уже графиней Map. Жизнь Шотландии XIII века хорошо отражена в документах. Существует множество хроник и записей, есть также чудесная поэма «Брюсы», написанная Джоном Барбуром, архиепископом Абердина, всего через семьдесят лет после осады Килдрамми. Я почувствовала, что мне будет просто разузнать все о Хелен и ее жизни.

Вот как о ней было записано в церковнойкниге: «Дональд, граф Map, женился на Хелен, вдове Малкольма, графа Файфа (умершего в 1266), и дочери Ливелина, принца Северного Уэльса. Она была жива в феврале 1294/5». Ее упоминание в связи с Файфом дало мне ее имя. Но вот слова «дочь Ливелина» заинтриговали меня. Как дочъ принца Уэльского оказалась прабабушкой короля Шотландии?

Однако, к моему сожалению, прижизненных записей об Элейн сохранилось очень мало. Одна из них найдена в архиве короля Эдварда и касается отчета Уолтера де Камбо о земельных владениях, принадлежавших Дункану, графу Файфу; есть еще список «приданого» Эллен (или Хелен) к последнему ее замужеству. Эти записи очень кратки, но без сомнения подтверждают существование моей героини. Так все начиналось. Но как эта дочь Уэльса попала на первые страницы истории Шотландии?

Я обратилась к истории Уэльса. Существовало два Ливелина, которых могли называть «принц Северного Уэльса», хотя этот титул необязательно употреблялся с именем каждого из них. Ливелин Йорверт, или Ливелин Великий, был принцем Аберфрау и лордом Сноудона. Он был также правителем Гвинеда, поэтому его можно считать принцем Северного Уэльса. Но был также и его внук, Ливелин ап Граффид, который во второй половине своего правления называл себя принцем Уэльским. Последний, скорее всего, и был отцом Хелен, так как во всех текстах и в генеалогическом древе есть сведения, что у Ливелина Йорверта и его жены, Джоанны, была дочь Эллен (или Хелен). Ее брат и две сестры вступили в брак с де Броузами. Я удивилась тому, что этот факт уже был мне известен, так как я очень хорошо познакомилась с этой семьей, собирая материалы для «Леди Хей». Сама Эллен вышла замуж за Джона Шотландца, графа Хантингтона и Честера. Здесь сразу же возникла связь с Шотландией, но я продолжала читать.

Хелен вышла замуж за Джона в 1222 году, а моя шотландская Хелен вышла замуж за графа Мара в 1266-м и родила ему пятерых детей. Если это одна и та же Хелен, то даты не совпадают, если только ее не выдали за Джона Хантингтона ребенком. О свадьбе дочери принца Уэльского и наследника великого графства Честер сохранилось немало данных. Мы знаем, где и когда это произошло, какие были подарки и кто был свидетелем. Но нигде не сказано, что невесте была ребенком, а свадьба – условной.

Теперь, усомнившись, что это была та самая Эллен, я стала читать о графине Хантингтон, ища разгадку. Предположим, этот брак был бездетным. Так могло бы быть, если большую часть замужества девочка росла. Если в 1222-м героиня была маленькой девочкой, а ее муж умер в 1237-м, ей тогда еще не было и девятнадцати. Конечно, могло быть много причин для бездетности. В частности, слабое здоровье графа, ведь он умер слишком рано. (Позже я обнаружила такую интригующую информацию: Эллен подозревали в отравлении своего первого мужа.)

Хроники говорят о переезде Эллен в замок Честер, где она жила в почете, пока Генрих не решил ее судьбу, то есть не выдал ее замуж за Роберта де Куинси. Из хроник Данстейбла мы узнаем о позорном для Ливелина браке его дочери с человеком более низкого ранга. Мы также узнаем о двух ее дочерях и можем определить их возраст. Мы знаем о замужестве Джоанны, но теряем след Хавизы после смерти ее отца. Мы знаем, что Роберт де Куинси стал крестоносцем (хотя нет указаний на то, ходил ли он в поход в Святую землю), и знаем, когда он умер.

Я допустила, что если это была та самая Эллен, то тогда она могла выйти в третий раз замуж за Малкольма, графа Файфа. Тогда у нее было достаточно времени, чтобы родить ему двух сыновей, прежде чем он умер в 1266 году.

Но не все так просто.

Изучая дальнейшие записи, я обнаружила, что в 1253 году история графини Хантингтона и Честера резко обрывается, когда ее земли перераспределяются между наследниками. Причина этого могла быть в том, что Эллен умерла. Должна признать, что я была очень разочарованна. Мне было очень интересно вести это исследование жизни Эллен Уэльской, и я чувствовала, себя так, будто расстаюсь сразу с обеими Эллен, жизни которых никак не могла сопоставить.

Как же быть дальше?

Нам покажется странным, что в средневековье в семьях часто были дети с одинаковыми именами, данными при крещении. Могло ли у Ливелина Йорверта быть две дочери, которых звали Эллен?

Ответ был снова найден в Северном Уэльсе: нет, хотя на этот раз обнаружилась еще и интересная информация о рождении Эллен Уэльской. Два источника, один из которых датируется XVI или XVII веком, утверждают, что она не была дочерью Джоанны, как говорят все современные книги по истории, а старшей дочерью Тангвистл, любовницы или первой жены Ливелина. (Если верить этому же источнику, Гвладус и Маргарет – тоже дочери Тангвистл.) Однако здесь есть сведения и о том, что Эллен была женой Джона Шотландца. Другие источники свидетельствуют, что у Джоанны было даже больше дочерей, чем у Тангвистл.

В этот момент я решила сделать шаг назад, чтобы еще больше углубиться в историю Уэльса. В тот период жила еще по меньшей мере дюжина Ливелинов, – они были принцами или лордами. Могла ли моя шотландская Эллен быть дочерью одного из них и мог ли ее отец в течение веков превратиться в некоего нарицательного «Ливелина» – стараниями его потомков?

Все же я ставила этот вопрос, полагая, что «главным» Ливелином – принцем Уэльским – был Ливелин Граффид.

Но из большинства исторических книг мы узнаем, что у него был единственный ребенок – несчастная Гвенлиан, умершая в забвении. Впрочем…

В сборнике традиционных уэльских хроник лондонской геральдической палаты, предоставленном мне Питером Гвинн-Джонсом, есть, по крайней мере, две записи регистрации свадьбы Ливелина и Элинор, дочери Симона де Монфора. Также говорится и об их единственной дочери, Кэтрин Лэкленд, которая сначала вышла замуж за Филиппа Айфора, а потом за Малкольма, графа Файфа!

Кэтрин?

Это было потрясение. Такого быть не могло! Ливелин женился на Элинор в 1278 году, через двенадцать лет после смерти Малкольма! Возможно, Кэтрин была внебрачной дочерью Ливелина Граффида, рожденная еще до его женитьбы. (Это могло бы объяснить ее имя – Лэкленд.) Работы, опирающиеся на хроники в государственной библиотеке Уэльса, не упоминают ее имени вообще, они говорят только о Гвенлиан.

Теперь я совсем запуталась. Очевидно, был брак между кем-то из дома Гвинеда и Малкольмом, графом Файф. В шотландских источниках имя женщины обозначено как Эллен/Хелен; в уэльских это внебрачная дочь Ливелина Граффида, Кэтрин.

Пришло время снова обратиться к шотландским источникам, чтобы поискать информацию о Кэтрин. Есть много сведений о семействе Map того времени. Мы знаем, что Дональд довольно поздно получает звание рыцаря (но не знаем почему). Мы знаем, кто были его дети, и знаем все об их браках. Хорошо зафиксированы в документах и их отношения с Брюсами. Мы знаем, что Александр сидел в Тауэре (расходы на пребывание там шотландского дворянства после битвы при Дунбаре составляли 407 фунтов стерлингов по бухгалтерской книге Эдварда I). Об Александре больше с тех пор ничего не известно. К несчастью, мне не удалось узнать ничего нового о жене Дональда и вдове Малкольма, кроме того, что ее звали Хелен и что она была дочерью Ливелина.

Не менее печально было узнать, что большинство хроник дворянских семей Шотландии были вывезены Оливером Кромвелем и утеряны в буре на Форте по пути в Англию. Возможно, эти утерянные навсегда документы и содержали данные об Эллен Файф, ее происхождении и свадьбе с Дональдом Маром.

Казалось, можно было уже опустить руки, но только теперь моя героиня и стала оживать. Не важно, что лежало в основе, факты или легенды, и был ли это один человек или два разных, моя Элейн (или Эллен, или Хелен) начала зарождаться. Я решила: пусть она будет дочерью Ливелина Йорверта и Джоанны; пусть у нее будет четыре мужа, пусть она проживет почти целое столетие и родит по меньшей мере девятерых детей. В 1253 году принадлежащие ей земли в Уэльсе были перераспределены. Но поскольку при этом ничего не говорилось о ее смерти, этот факт стал дополнительным стимулом к написанию романа.

Я никогда не забывала о том, что я не ученый-генеалог, не историк и не биограф. Я – писатель. Поэтому моя героиня, родившаяся из разрозненных фактов, конечно, является вымыслом. Возможно, мы так никогда и не узнаем правды о ней, поэтому все, что мне оставалось, – начать писать.

Роман Элейн с королем Александром был художественным вымыслом, и он не имеет подтверждения в источниках. Но время от времени всплывали факты, косвенным образом подтверждающие мой вымысел. У Александра II действительно было много любовниц, так почему бы одной из них не могла быть Элейн? У него было несколько незаконнорожденных детей, почему их не могло быть у Элейн? Ее героическая судьба, взлеты и падения – все это часть моего замысла. Что же касается пророчеств и предсказаний Майкла Скотта и Томаса Эркилдуна, то это – часть шотландской истории – так была предсказана судьба Александра III. Даже появление призрака на его свадьбе было зафиксировано в хрониках и легло в основу баллады Гектора Боэса.

Вымыслом является и то, что брак Элейн и Роберта был несчастливым. Документы на этот счет говорят лишь о разнице в их положении и о неодобрении отца Элейн, а также о том, что супруги постоянно ссорились с соседями из-за границ владений. Но мне не верится, что эти ссоры затевала именно Элейн.

При написании подобных романов всегда есть противоречие между реальными фактами и художественным вымыслом. Всегда приходится искать компромисс между исторической точностью и радостью творческого поиска. Полагаю, мне удалось создать интересный и достоверный сюжет, но не стоит рассматривать факты жизни Элейн с научной точки зрения.

Описанная в романе Элейн, скорее всего, никогда не существовала. Это художественный образ, воплотивший семейную легенду. Написание имени Элейн взято от имени сестры моей бабушки – она приняла его, ознакомившись с родословной своего деда. Это имя сохранилось в семье Эрскин, происходящей от внучки Элейн; в Викторианскую эпоху ее имя писалось как «Элин». Оно прекрасно подходит моей загадочной и сильной героине.