Глава 1 Роковая встреча

Войдя в комнату, где обычно проходил салон, Энджин увидела свою матушку. Женщина была уже в зрелом возрасте, но по-прежнему выглядела превосходно. На ней было строгое фиолетовое платье, жемчужные бусы и серьги с драгоценными агатами, волосы по обыкновению собраны в пучок на голове, который скрепляла заколка в виде пташки. Графиня Элеонора Марамолли сидела за столом и держала в руках вскрытое письмо.

— Энджин, портниха не сможет сегодня прийти на примерку твоего платья. Ей поступил срочный заказ от графини Лаворской, а она из королевской семьи, так что надеюсь, ты понимаешь. — сказала графиня.

— Праздник Колиндора уже совсем близко, я могу сама пойти к ней на примерку, и тогда ей не придется тратить время на поездку, если вы позволите, матушка. — сказала Энджин.

Юная Энджин всегда была учтива с родителями и придерживалась этикета, даже когда они оставались наедине, как сейчас. Мать с детства приучила юную графиню сдерживать свои эмоции, и жить строго по правилам, которые, впрочем, девочка часто нарушала, за что была не менее строго наказана.

— Ты можешь пойти к портнихе, но помни о том, что тебе запрещается даже на шаг отходить от мисс Франциске. — пораздумав сказала Элеонора, как всегда строгим и без эмоциональным голосом.

А затем позвонила в колокольчик, вызвав прислугу, и в дверях немедленно появилась служанка, немногим старше юной графини.

— Вели гонцу отправится к портнихе, пусть передаст, что моя дочь прибудет на примерку лично. Да пусть поторопится.

— Слушаюсь госпожа. — ответила служанка, сделав книксен, после чего поспешно удалилась.

— Благодарю, матушка. — юная графиня присела в реверансе.

Дармен входил в графство Бурдоро пешком, впрочем, как и всегда. Он не любил лошадей, и предпочитал передвигаться исключительно на своих двоих.

Несмотря на то, что уже скоро весна, он был одет во все черное. На нем были высокие черные сапоги на шнуровке, черные обтягивающие брюки, и заправленная в них черная шелковая рубашка, на которую был накинут длинный, до самой земли черный кожаный плащ и такие же черные кожаные перчатки наглухо скрывали его руки. Завершали образ, не менее черные, длинные по плечи волосы. А вот его кожа, наоборот была светлой, и во всем черном, казалась болезненно белой, даже какой-то мертвой, от нее не веяло жизнью.

Дармен собирался пробыть тут всего лишь несколько дней, а потому решил переночевать в заброшенном доме. У него все равно не было денег на постоялый двор, а спать в холодных помещениях он давно привык.

Его выбор пал на заброшенный несколько лет назад особняк, некогда принадлежащий графу Линею. После смерти старого графа слуги разбежались, и особняк пришел в запустение. Битые стекла в большинстве окон, кругом пыль и паутины. Часть лестниц обвалилась, как и полов в комнатах. Потрепанная непогодой мебель, местами перевернутая, изрядно прохудившаяся и промокшая.

Но его это устраивало, особняк находился в стороне, а значит никто лишний, его тут не увидит. А уж пару дней, он тут точно проживет без проблем.

Когда Дармен шел по улице, то производил пренеприятнейшее впечатление на горожан, те от него шарахались и пугались. Но он уже давно привык к такому отношению, и не обращал на это никакого внимания, он шел к руинам старого замка.

— Миледи, вы просто изумительны в этом платье! — восклицала портниха. — Нужно лишь немного подогнать вот тут вытачки и все готово. Вы будете самой обворожительной на празднике.

Энджин и самой нравилось свое отражение в зеркале, хотя она мало уделяет внимания внешности. Девушка любит все простое, и не понимает, почему матушка так строга к ее облику и все время заставляет носить украшения и подолгу причёсываться. Ей куда приятнее ходить в простом домашнем платье, да с волосами, заплетёнными в косу. Но это платье ей действительно нравилось. Оно было ее любимого синего цвета, с шифоновой юбкой, отделкой из рюши. Девушка казалась в нем невесомой, вот сейчас подпрыгнет и взлетит. Обычно матушка велит шить более строгие платья, но это пошито специально для праздника весны, и потому она разрешила сделать его таким, чему Энджин была искренне рада.

Закончив с примеркой, Энджин вместе с гувернанткой засобиралась домой. Стоило им выйти на улицу из ателье, как они наткнулись на странного молодого мужчину. Он был бледен и одет во все черное, чем вызвал приступ страха у юной графини, и еще большее негодование у мисс Франциски. Девушка и ее компаньонка поспешили обойти странного человека.

— Я настолько ужасен, что столь прелестная особа даже не удостоит меня своим взглядом? — поинтересовался мужчина в черном.

— Прошу меня простить, что смогла нечаянно обидеть вас. — остановившись, кротко произнесла девушка.

— Обидеть меня? О, поверьте, это сделать сложно. — усмехнулся мужчина.

— Не разговаривайте с этим месье, это неприемлемо для юной леди. — сказала гувернантка Энджин, беря ее под руку.

И девушка послушно зашагала рядом, она и не собиралась с ним разговаривать. Но пройдя несколько шагов, она все же обернулась, скорее инстинктивно, нежели по желанию и глянула туда, где по-прежнему стоял незнакомец.

— Что скажет ваша матушка? Идемте скорее миледи. — продолжала подгонять гувернантка.

— Я и не собиралась с ним разговаривать, мисс Франциска.

— Вы ему ответили, а должны были промолчать. — никак не могла успокоится наставница. — Я немедленно доложу об этом вашей матушке.

Энджин поняла, что спорить с гувернанткой бесполезно, и пошла дальше молча. Ей и самой была не приятна эта сцена, а вид данного человека вызвал лишь отвращение, но разве кто понимал ее. А теперь еще по-видимому ее ждало и незаслуженное наказание, после разговора с матушкой.

Дармен шел к руинам старинного замка Энерей, но неожиданная встреча, заставила его остановится. Мимо него проходила красивая молодая девушка, явно дворянского происхождения, и что-то в ней было такое, что сразу выделяло ее на фоне других. Она была молода, но что-то было в ней не так, и только когда он своим вопросом заставил девушку поднять взгляд, понял, что не так. Она была на славу мила, кротка и при этом имела грустные глаза. Это вызвало удивление у Дармена, он привык видеть девушек ее возраста счастливыми и смеющимися, а эта таковой совсем не выглядела. Впрочем, он решил не заострять на этом своего внимания, и продолжил путь дальше.

Первый замок Энерей был разрушен около пятисот лет назад, когда король Хьюго Энерей, решил построить замок по просторнее и забросил этот. За столетия замок пришел в полную негодность, от него остались лишь руины по большому счету, сохранились некоторые строения и отдельные части комнат. Кругом валяются каменные блоки, целые стены, сквозь которые пробиваются трава и даже деревья.

Когда-то, около тысячи лет назад, не было более величественного и богатого замка на всем континенте. Его убранство было подобно райскому саду, дорогие гардины, золотая отделка, хрустальные люстры с тысячами свечей. Когда в главном зале проходил бал, то дамы сверкали в их свете своими украшениями, а платья сливались в одну большую фантасмагорию.

Сейчас же, от былой роскоши, ни осталось и следа. И только память Дармена хранила эти воспоминания. Он вырос практически в этом замке, его семья жила близ лежавшей деревушке, а когда сестра пошла работать горничной у молодой принцессы, он стал ее встречать с работы, и они вместе шли домой. Потом постоянно приходящего мальчишку заметили, но вместо выговора, его пристроили к конюшне, и он стал работать там. В целом это было большое везение, далеко не каждый мог попасть на работу во дворец, а тут сразу двое из одной семьи. Многие в деревне им завидовали.

Жизнь у крестьян в те времена была куда тяжелее, нежели сейчас. Крестьян не принимали как за полноценных людей, унижали их, а многие хозяева были жестоки, и могли избить своих работников, и им за это ничего не было. Сейчас же, по прошествии многих столетий все изменилось, к крестьянам больше не применяют силу, и работа стала значительно легче, теперь ту норму, которую раньше нужно было делать за день, можно делать за три дня. Женщины же получили право неприкосновенности, больше их тела не принадлежат, их хозяевам графам, в то время как раньше, граф мог заполучить любую понравившуюся ему девку. Сейчас в королевстве Энерей царит цивилизованная законность и правопорядок.

Дармен поднялся на рухнувшую стену бывшей кухни, и встал, раскинув руки, ловя лицом легкий ветерок. Это было приятно, и вызывало у него, то самое чувство возвращения домой. Каждый камень этих руин хранил воспоминания о нем, а он в своем сердце о них.

Если бы он мог, он бы пошел и в деревню, где когда-то родился и рос, но деревни больше нет вовсе. Эта часть королевства заброшена вместе с замком, и тут теперь есть только лес. Что ж, ему хватит и этого места.

Раз в двести лет он возвращается сюда, и если королевство становится все более лояльным, то его сердце все больше уподобляется этим камням, которые его окружают. Когда-то его душа была полна благих намерений, сейчас же там лишь пустота.

Быть чародеем это не столько дар, сколько проклятие. Вечная жизнь, в обмен на вечную муку. Дармен сидел на камнях, прислонившись спиной к стволу березы, выросшей в трещине рухнувших стен. Это дерево, росло тут, несмотря на все неудобства, как и он. жил, несмотря на все трудности. Они оба пробивали себе путь через трудности.

— Как ты могла? — уже в который раз строго спрашивала графиня Элеонора у своей дочери.

— Я ничего такого не сделала. — продолжала оправдываться Энджин.

— Ты посмела заговорить с незнакомым мужчиной на улице, и после этого ты говоришь, что ничего не сделала? — казалось, что даже нервы графини вот-вот сдадут.

— Но, матушка, этот месье задал вопрос, и я просто ответила на него.

— И что, по-твоему, ты должна отвечать на все вопросы нище бродов? Что о нас только подумают люди, молодая графиня на улице разговаривает с простолюдином. Какой кошмар. — никак не могла угомонится графиня старшая.

— Я признаю, что я виновата, матушка. — решила сдаться Энджин, а на глаза у нее уже навернулись слезы.

— Ты будешь наказана. До самого праздника весны, тебе запрещается покидать свою комнату.

— Да, матушка.

— И вытри слезы, это недопустимо для графини-показывать свои эмоции на людях. А теперь, разговор окончен, ступай к себе.

И девушка пошла в свою комнату на втором этаже замка. Она, как и положено было для девушки, вся в розовых тонах, в стиле шебби-шик. Тут были тяжелые светло розовые гардины, и такие же почти невесомые тюли, кровать с темно розовым покрывалом, ковер на полу был тоже розовый, как и стены покрывала розовая краска. Еще в комнате находился шкаф, круглый стол и пара кресел, которые все равно были украшены розовой отделкой. Будь на то воля Энджин, она бы выкинула от сюда все эти всевозможные оттенки розового, и заполнила б комнату синим и голубым. Но вот незадача, эти цвета использовались только при оформлении комнат мальчиков, чему она очень завидовала своему младшему брату Джозефу. Как глупо, она графиня, но даже не может решить какой цвет будет ее окружать.

Стоило юной графине добраться до своей комнаты, как она рухнула на постель и разревелась еще больше. Она искренне не понимала, на что мама так злится, ведь она ничего не сделала, чего не допускает этикет.

Еще, ее всегда бесила мамина привычка делить всех людей, на тех, кто имел аристократические корни, и тех, кто был простолюдином. При этом, последних, та не воспринимала и вовсе никак, кроме что разве рабочий силы.

Энджин наоборот, считала всех людей одинаковыми, и не видела никакой разницы в приписке граф. От рождения все люди одинаковые, и они либо становятся хорошими, либо плохими, и наличие титула тут никак не сказывается.

Отрадой Энджин взаперти, было ведение дневника. Девочку никто не понимал, и часто наказывали, так что она давно научилась доверять свои самые сокровенные мысли лишь бумаге.

Дорогой дневник, сегодня возвращаясь от портнихи мы с моей гувернанткой встретили странного месье в черном. Это был очень неприятный и страшный человек. От него веяло ужасом, у меня даже мурашки поползли по кожи. Я надеюсь, что больше никогда нигде не столкнусь с ним.

А еще Энджин часто делала зарисовки в дневнике, которые никому не показывала, но сегодня ей было не чего зарисовать.

К концу дня, когда девушка собиралась ложится спать, в комнату постучали.

— Кто там?

— Это Оливия, миледи. — произнесли за дверью.

— Входи! — радостно ответила Энджин.

И в комнату вошла молодая горничная, примерно одного возраста с Энджин, чуть постарше, ей было где-то около девятнадцати лет. На ней была одета специальная униформа — темно оливкового цвета платье с длинными рукавами, поверх которого был повязан фартук белого цвета. Каштановые волосы были заплетены в косу, которую так любила носить сама Энджин, но ей запрещали, в то время как прислуга женского пола наоборот не могла позволить себе другую прическу. Лицо девушки было усыпано веснушками, казалось, что солнышко любит ее больше всех в королевстве. У нее был курносый носик и пухленькие губки, она была очень красивой девушкой, но не это делало ее особенной, а то, что она была лучшей подругой юной графини.

— Оливия, я так рада тебя видеть! — произнесла хозяйка комнаты, бросившись обнимать вошедшую.

Это был единственный человек в замке с кем Энджин могла общаться, не соблюдая правила этикета. И даже сословная разница не имела значения. Девушки были ровесницы, и им было весело вместе. К счастью для обоих, старшая графиня не знала об этой дружбе, иначе бы ей быстро пришел конец.

Девушки тут же сели на постель, и развернувшись друг к другу лицом, радостно улыбались встрече.

— Извини, что так долго. Я только освободилась, и тут же пошла к тебе. Слышала матушка снова тебя наказала? — спросила горничная.

— Да. Не переживай, ты моя отрада, и большего мне не нужно. Три дня взаперти, это не самое страшное. Я боялась, что она запретит мне идти на праздник Колиндора. — призналась она подружке.

— Это было бы верхом ее жестокости, ты же его так ждала. Кстати, о твоей матушке, я сегодня случайно услышала ее разговор с господином графом.

— И что в этом такого, папа с маман часто разговаривают.

— Да, но то, о чем они говорили касалось тебя! И тебе явно это не понравится. — произнесла Оливия.

— Не томи ты уже, давай рассказывай.

— Ну я слышала только обрывок. Твоя мать сказала, что уже все решено, осталось только тебе сообщить. А твой отец ответил ей, что не стоит этого пока делать, лучше сказать сразу же после праздника весны. А затем, графиня возразила ему, и в итоге они сошлись на том, что сообщат тебе об этом прям на празднике. Больше я ничего не слышала, так как не могла дольше задерживаться, да я и не думаю, что они еще что-о говорили на эту тему. — призналась горничная.

— Что же такое могло произойти, я думаю, что они готовят мне какой-нибудь подарок! — предположила юная графиня.

— Дай, Бог, чтобы это было именно так, миледи. — согласилась Оливия.

Девушки посидели еще какое-то время разговаривая ни о чем конкретном, после чего Оливия вернулась в комнату для прислуги, а Энджин погасив свечи, осталась одна, наедине со своими мыслями.