Глава 3


София


Когда мама засыпает, я завариваю себе чай и сажусь за кухонный стол. Хочется кофе, но сердце колотится так, что, боюсь, после дозы кофеина выскачет из груди. Открываю папку и ничего не могу прочесть – буквы плывут, словно я зачитываю собственный приговор. Это действительно реальный, грамотно составленный договор, где прописаны обязанности сторон, сумма, процент Регины и неустойка в случае отказа, либо неисполнения обязательств. Я только пробегаюсь глазами, еще не вникая в саму суть, а воздуха уже не хватает. Встаю с места, распахиваю окно, глубоко вдыхаю. Но тянуть нет смысла, не убьет же он меня, в конце концов, а все остальное ради мамы я как-нибудь перетерплю. Сажусь назад, отпиваю еще чаю и начинаю читать:

«Основной целью договора является предоставление Уманской С.В. услуг интимного характера, а также проживание и сопровождение Адамади К.А.».

Звучит уже отвратительно: «услуги интимного характера».

«В перечень интимных услуг входит все, что не причинит вред жизни и здоровью Уманской С.В.».

Этот пункт совершенно не утешает. Пугает слово «все». Не представляю, как я буду это исполнять, когда ничего не умею.

«Уманская С.В. обязана исполнять все требования и указания Адамади К.А. беспрекословно, если это не несет угрозу ее жизни и здоровью».

Сглатываю, не понимая, что означает прочитанное. Словно этот мужчина хочет сделать из меня дрессированную собачку.

«Адамади К.А. обязуется выплатить Уманской С.В. указанную в договоре сумму не позднее обговоренного срока. А также Адамади К.А. обязуется обеспечить Уманскую С.В. всем необходимым: жильем, питанием, медицинской страховкой, при необходимости предметами быта и одеждой».

Это все его обязательства. Я даже не знаю, как называть этого мужчину в голове. Хозяин? Владелец? Обладатель, как сказала Лена? В голове не укладывается. Зачем взрослому и состоятельному мужчине покупать женщин? Он же может завоевать любую. С его-то возможностями! Не хочет напрягаться? Или такой характер и запросы в постели, что никто не выдерживает?! Подобные мысли жутко пугают, до холодного пота.

В эту ночь я практически не спала. В голове крутились пункты контракта, мысли о маминой операции, страхи, и то, как я объясню свое отсутствие. Ненавижу лгать, даже во благо, я никогда не умела это делать, мне кажется, правда написана на моем лице.

Под утро, когда я почти задремала, вымотанная изнуряющими мыслями, в голове вдруг возник образ Кристины, девушки с разбитыми губами и сбитыми коленями, которая ворвалась в кабинет Регины. И ее слова о договоре. Понятно, что ее покалечил покупатель, но она даже не подозревала, на что идет…

Переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку и ругаю себя. Вот зачем мне вспомнилась эта Кристина?!

В итоге проспала я всего три часа, проснулась с кругами под глазами и головной болью. Встреча с Адамади была назначена в полдень. Потому что ему «удобно заскочить и посмотреть «товар» именно в это время, чтобы не отрываться от более важных дел», – так сказала Регина. А я все никак не могу привыкнуть к потребительскому отношению к себе.

– Лена, принеси ей, наконец, кофе покрепче! И никакого молока! – нервно кричит Регина, глядя, как я беспрерывно зеваю, а ее визажист колдует над моим макияжем. – Ну как так-то?! Почему именно сегодня? – сокрушается она. – Я не хотела тебя сильно малевать. Мы играем на нежности и естественности.

– Сева, с этим можно что-то сделать? – спрашивает она, а меня интересует, почему все стилисты-визажисты мужчины? На самом деле я просто забиваю свою голову чем угодно, только бы не думать о предстоящей встрече.

– Я стараюсь, – нервно выдает визажист и вертит мое лицо в разные стороны.

– И заплети ей французскую косу, уложи на правое плечо! – командует тетка. – Платье, белье и туфли я уже принесла, – Регина кивает на диван, где лежат вещи. Моего мнения никто не спрашивает, вертят, как куклу, обсуждая, словно я вещь. Впрочем, так оно и есть, и чем раньше я с этим смерюсь, тем будет легче.

«Уманская С.В. обязана исполнять все требования и указания Адамади К.А. беспрекословно, если это не несет угрозу ее жизни и здоровью…» – крутится в голове. Знать бы еще, что он потребует.

– Ты договор прочла? – тетка приводит меня в себя, щелкая пальцами. Просто моргаю в знак согласия, потому что Сева держит меня за подбородок и наносит на губы помаду. – Все поняла?

– А что с Кристиной? – спрашиваю я, когда Сева, наконец, отпускает мое лицо и принимается за волосы.

– С какой Кристиной? – Регина делает вид, что не понимает, а сама сжимает губы, отворачиваясь от меня и осматривая косметику.

– С девушкой, которая ворвалась в твой кабинет! Что с ней произошло? – настаиваю я, а самой страшно, что со мной может случиться то же самое или даже хуже.

– Не бери в голову. Мы уже решили ее проблему. Все с ней хорошо, – отмахивается она и, набирая чей-то номер, прикладывает телефон к уху и выходит. Вдыхаю в легкие побольше воздуха, прогоняя нехорошие мысли.

Я готова. Меня нарядили, как куклу, в голубое платье с воздушной юбкой. Макияж вроде не броский, и следы бессонной ночи стерты, но мне не нравится. Обычно я совсем не крашусь, в редких случаях – ресницы и блеск для губ. А тут – основа под макияж и еще куча всего. Вроде бы и не броско, но… Впрочем, какая разница? Непонятно, зачем на мне телесные чулки и кружевное голубое белье. Мы же будем просто знакомиться. Но я не спорю с Региной и делаю все, что она требует. На самом деле мне так страшно, что я не могу вымолвить и слова.

– В общем так, он с минуты на минуту подъедет. Сиди здесь и жди, – говорит тетка, сажая меня на диван в отдельной комнате для отдыха. – Спину держи ровно! Отвечай на все его вопросы, не зажимайся, но и не лезь сама, не тараторь, – наказывает мне, как ребенку, а я просто киваю, но почти не слышу ее, поскольку сердце барабанит настолько сильно, что оглушает меня. – Да не трясись ты так! Дыши! Глубокий вдох и медленный выдох! Возьми себя в руки! – Я дышу, но легче не становится. – Все, подъехал, пойду встречать, – говорит Регина и убегает.

Сажусь ровно и выпрямляю спину, расправляю платье и складываю руки на коленях. В горле пересохло и начинает першить, прокашливаюсь, но першение не проходит. На низком стеклянном столике стоят фрукты и графин с водой. Привстаю, наливаю себе воды, и уже ставлю тяжёлый графин, как он неожиданно выскальзывает из моих вспотевших ладоней. И разбивается вдребезги с оглушающим звоном. Вода расплескивается по столу, забрызгивает платье и стекает на пол. А я зажмуриваю глаза и дышу, дышу, но это уже не помогает.

– Неуклюжая корова! – на эмоциях ругаю себя и наклоняюсь, собирая осколки.

В это же момент дверь распахивается, и я слышу тяжёлые шаги за спиной. Неуклюже замираю с осколками в руках. Первое, что ощущаю, это терпко-горький запах мужских духов. Слишком тяжелый, кажется, он распространяется по комнате, окутывает, душит.

Чувствую, как мужчина подходит ближе, видимо, осматривает последствия моего волнение и спокойно опускается в кресло. Нет, я не смотрю на него, я слышу скрип кожи и зачем-то продолжаю тщательно собирать осколки на ладони.

– Закончила? – позади меня раздается спокойный, холодный, немного хриплый, словно простуженный, голос. – Оставь осколки на столе и сядь, – голос монотонный, но повелительный.

С противным звоном ссыпаю бывший графин на стол, смахиваю воду с повисшей юбки платья и сажусь в кресло, выпрямляя спину. Поднимаю глаза и замираю.

На меня с интересом смотрит взрослый мужчина. На нем серый стильный костюм и белая рубашка, в распахнутом вороте поблескивает цепочка, на руке часы. Но в глаза бросается татуировка на шее. Большая каллиграфическая буква «А». Настолько черная и четкая, словно ее только что нарисовали. Поза расслабленная, ноги немного расставлены. Серые, стальные, очень внимательные, изучающие глаза. Он не красивый, но источает ауру власти, которая пугает и притягивает одновременно. Мужчина харизматичный, из тех, кто выделяется в серой толпе. Пронзительный взгляд, уверенность и лёгкое превосходство на лице. Можно смотреть в толпу, но видеть только его. И я гляжу, еле дыша, не понимая, как себя вести. Я никогда не разговаривала со взрослыми мужчинами на интимные и личные темы. Адамади для меня – как человек из другой вселенной. Очень большая разница в возрасте.

Мужчина не отрывает от меня глаз и постукивает ухоженными длинными пальцами по подлокотнику кожаного кресла. А когда прищуривается и немного подаётся ко мне, я и вовсе прекращаю дышать.

– Имя? – спрашивает он, опускает взгляд на осколки и лужицу воды, внимательно рассматривая их.

– Соня, – отвечаю очень тихо, кажется, даже не вслух. – Соня! – повторяю уже громко и немного истерично. Он просто сидит, рассматривая разлитую воду. А я чувствую себя маленькой серой облезлой мышкой в клетке с огромным львом.

– Полное имя? – требовательно говорит он. – Соня ассоциируется у меня с глупой собачкой из мультика.

К страху, напряжению и неловкости привешивается обида. Мама всегда называет меня Сонечкой, и мне нравится, звучит теплее и ласковее. Хочется высказаться. Зачем он так?! Можно же быть мягче и расположить меня к себе? Разве он не видит, как мне страшно?! Но я молча глотаю обиду, кусая внутреннюю сторону щеки.

– София!

– София, – задумчиво повторяет он. Вздрагиваю, когда в комнату неожиданно входит Лена и ставит на стол подставку, а на нее стакан с янтарной жидкостью и льдом. – Красивое имя. Мне нравится, – продолжает он, когда Лена выходит. – Пришло из Византии. София, – медленно тянет он. – Никогда не называй себя Соней! – в голосе приказные нотки, и я киваю.

Он берет со стола стакан, отпивает глоток и расслабленно откидывается на спинку кресла. На фото мужчина казался циничным, уверенным в своем превосходстве, а в жизни Адамади еще хуже. От него веет властью, надменностью и большими деньгами, которые делают из него дьявола. Никогда не хотела отдаться в руки такому мужчине. Я вообще даже не могла представить, что мой первый мужчина будет именно таким – годящимся мне в отцы.

Всегда мечтала и представляла в фантазиях, что это будет парень с четвертого курса. Иван всегда так смотрит на меня, словно я самая красивая. Он недавно перевелся в наш университет, и мы пока мало общались, и, если бы не это все, наверное, у нас могло бы что-то получиться. Он вообще первый, о ком я начала думать, как о мужчине.

– Иди в ванную, смой с себя всю косметику, расплети волосы и сними одежду. Всю полностью и обувь тоже, – требует он, лениво покручивая бокал, играя со льдом.

– Зачем?! – спрашиваю немного громче, чем следовало бы. Я совершенно не готова и не подписывала договор. Регина говорила, что это просто знакомство. Меня накрывает паникой, и я неосознанно обнимаю себя руками. Мужчина ставит бокал на подставку и вновь подается ко мне.

– Я никогда ничего не покупаю вслепую. Мне нужно убедиться, что ты стоишь тех денег, которые я за тебя заплачу! – немного агрессивно, понижая тон, произносит он.

Это тоже обидно. Но возразить нечего. Он прав. Я – товар! Добровольно себя продаю и не имею никакого права отказать покупателю в осмотре.

Загрузка...