Дочь ледяного Юга

Пролог

Они увозили ее прочь от дома, прочь от тех, кого она знала и любила. Поздно жалеть о чем-то, возврата не будет. Все решено раз и навсегда. И упряжка звездных псов давно бежит не по снегу, а вознеслась высоко над белой равниной. Чернеет вдали море, утихшее после сезона штормов. И льдины, отколовшиеся от неповоротливых туш айсбергов, слабо мерцают в свете полной луны.

Тот, кто правит упряжкой, не остановится, сколько его ни умоляй, ни проси. Высокая фигура, закутанная в песцовую шубу, темнеет впереди, держится за спинку саней. Даже страшно окликнуть его, страшно заглянуть в его лицо. Что там увидишь?

Мелодично звенят бубенцы больших, укрытых шкурами саней, но не убаюкивают, как хотелось бы, а озорно, словно напевая песенку, повторяют: «Тин-тин-ри, тин-тин-ри»… Почти как ее имя. Тинри. Тинримина, как звала ее бабушка, одну из пяти внучек, самую любимую.

Еще вчера Тинри жила в длинном доме. Он протянулся от горы Раненого Медведя до Желтого Камня. Древний, говорят, построенный во времена основателя их рода – Оленя, каменный дом состоял из семь раз по десять маленьких, пять раз по десять больших и девяти очень больших комнат.

Вначале семье Тинри полагались три большие комнаты. Но когда отец с тремя братьями ушел в море и не вернулся, а разум жены младшего брата забрали к себе духи моря, комнат осталось две. Когда обзавелись семьями и покинули их три старших сестры, а мать выбрала жизнь в длинном доме Чайки, у семьи Тинри отобрали еще одну комнату.

Теперь же, когда Тинри уехала, ее родных вообще могут поселить в маленькой, или в очень большой общей комнате. Но ничего не изменить. Беззубый шаман на собрании рода бросил гадальные кости из рыбы ахак и заявил, что именно ее, Тинри, невзлюбили духи моря, и именно она виновна в том, что шторма не прекращаются так долго, а рыбацкие лодки гибнут одна за другой.

«Тин-тин-ри, тин-тин-ри», – звенят колокольчики, а созвездие Голодного Тюленя смотрит вниз в черные, не способные что-либо отражать воды. И холод цепкими щупальцами пробирается под медвежий мех. «Тин-тин-ри, тин-тин-ри».

Вспоминается большая полутемная комната, освещенная только пламенем очага, наполненная до отказа людьми. Весь род, за исключением совсем маленьких или немощных, ждет решения главы. А тот смотрит на лысого беззубого шамана, еще не старого, но очень страшного. В его пожелтевших от табака пальцах зажат маленький квадратик из тюленьей шкуры, на котором написано имя человека, прогневавшего духов. Понуро молчат старейшины рода. Отводят взоры молодые охотники. Женщины глядят в пол. Одна Тинри смотрит на шамана. Ей интересно. Она недавно вступила в женский возраст, и ее впервые допустили на собрание. Она ощущает себя взрослой и важной.

Молчит глава. Молчат люди. И только шаман что-то бормочет на кусочек шкуры. Чадит очаг… Внезапно шаман резко разворачивает шкурку, смотрит на нее. Его глаза округляются. Он еще раз сворачивает ее и опять разворачивает. И словно рыбу-кусаку бросает в огонь.

– Она! – поворачивается шаман к Тинри. – Она неугодна духам!

Тинри оглядывается назад, словно прогневавшая духов стоит за ее спиной. Но подходит глава, берет девочку за руку и выдергивает из общей толпы.

– Верно ли ты понял послание духов, шаман? Она еще ребенок. Куда ей гневить высшие силы? – спрашивает Санак.

– Да, многомудрый. Духи указали на нее.

Санак задумывается на миг, а потом спрашивает ничего не понимающую Тинри:

– Выбирай, либо мы отдаем тебя в дом Песца, что на Зубастом мысе, либо отведем к людям с далекой земли, и ты уплывешь на большом корабле.

Он замолкает, оглядывая всех членов своего огромного рода. Те отводят глаза и ждут выбора Тинри. А она не знает, куда ей спрятаться. Над ней возвышается громадная фигура главы рода, рядом возмущенно сопит бабушка, не смея молвить слово в ее защиту. По стенам большой комнаты пляшут огненные тени, пахнет дымом и тухлой рыбой.

– Я… – почти не слыша собственного голоса, пытается сказать перепуганная Тинри. – Я поеду…

– Многомудрый Санак, – вдруг перебивает ее беззубый шаман. – Духи моря подсказали мне, какое решение устроит их.

– Какое же? – поворачивается в его сторону глава рода Оленя.

– Девочку надо отвести к скале Мертвого Кита в день, когда котел луны наполнится до краев тюленьем жиром, и оставить там на ночь. Духи сами решат ее судьбу.

Все собравшиеся в большой комнате длинного дома шумят, ведь так поступают только в особых случаях, когда кто-то из членов рода теряет разум и становится буйным, или в дом приходит весенний мор и нужно откупиться жертвой. Но Санак поднимает руку, и шум стихает.

– Так будет! Согласен. Когда ночь полной луны?

– Через десять и еще четыре дня, многомудрый, – услужливо подсказывает беззубый шаман.

– А сейчас, Тинри, дочь Деразы, ты не должна покидать длинного дома.

Она плакала. Как она плакала! Но никто не пришел к ней на помощь. Да и кто сумел бы помочь? Бабушка стара и почти ничего не видит. Младшей сестре и десяти зим не исполнилось. А за стенами длинного дома скребется и ноет метель и беснуется море, швыряя на берег льдины и ледяную крошку.

Если бы можно было передать весточку Бартеро, моряку со «Смелого», большого корабля, что стоит в заливе Долгого Уха! В заливе находится то, что люди с зеленой земли называют «база». База – это два десятка домишек, крошечных по сравнению с длинным домом. Внутри них есть множество странных вещей, о назначении которых девочка часто безуспешно размышляла.

На берегу залива также есть школа, куда главы родов приказали отдавать детей учиться грамоте. На ее трехэтажное здание бывалые охотники смотрят с удивлением. Они и представить себе не могли, что дома можно строить ввысь. Внутри даже в самые трескучие морозы в бочках зеленеют травы и цветут цветы! Учителя, люди с зеленой земли, рассказывают о своей жизни. Сказки, наверно, рассказывают. Про корабли, что летают по небу и плавают под водой, про дома до небес и дома на небе… А еще у учителей диковинные одежды. Хоть бы глазком поглядеть на зверей, из которых такое шьют…

В школе детям рассказывали, что когда-то их земля тоже была зеленой. Поколений семь назад… И этому Тинри верит, потому что из окна школы виден мертвый лес, куда ходят охотники долбить лодки… Правда, Тинри рассказала эту историю бабушке, а та заплакала, отругала внучку и приказала забыть то, о чем ей поведали чужаки.

Когда детей отпускали погулять между занятиями, Тинри часто бегала смотреть на корабль. Там она и встречала Бартеро. Он угощал ее чем-то ярким и вкусным. Как же оно называлось? Курага – сушеные абрикосы! И еще он обещал увезти ее на зеленую землю.

– Повзрослеешь, выучишься. Через год я приплыву за тобой на большом подводном корабле. Он похож на кита. Только сделан из железа, – говорил он, и его голубые глаза блестели. А Тинри все хотела потрогать его золотые волосы – настоящие ли? Точно солнышко!

– Меня бабушка не отпустит, – отвечала Тинри, а сама не верила, что кит может быть сделан из железа. Оно ведь такое дорогое! Но все равно ждала, что чудо случится. Все знают – скоро «Смелый» покинет залив. Останутся только люди на базе. Но через год, когда отшумят шторма, приплывет ее моряк. Он всегда выполнял обещания.

А может, врал он все, тот Бартеро? Но так приятно было слушать его рассказы. Важный он был, несмотря на то, что молодой. Все остальные моряки с ним почтительно здоровались. Даже самый главный на базе, капитан, и то уважительно головой кивал.

А когда она заговорилась с ним и опоздала на урок, Бартеро сам отвел ее в школу и извинился перед учителями. Других бы отругали. А перед Бартеро стихли и сказали – с ним Тинри может сколь угодно долго задерживаться. Вот только как они его называли, девочка уже не помнила.

Теперь, вернувшись из ледяных земель, будет ждать ее на берегу солнцеволосый моряк, а она не придет. Больше никогда. А другие дети скажут – Тинри унесли духи моря. Интересно, станет ли он грустить? Она точно будет.

Она пыталась ему сообщить. Санак побаивается людей с зеленой земли. Те покупают у рода тюленьи шкуры, оленьи рога и фигурки, сделанные из них, а также самую красивую вышивку. А взамен дают железо, табак, ткани и огненное оружие. Раса, младшая сестра, обещала передать просьбу о помощи Бартеро. Сумела ли? Она лишь раз появилась под дверью комнаты, где заперли Тинри. А потом Расу прогнали.

После была метель. Еле живую от страха Тинри везли на санях. Санак и шаман не спускали глаз с прогневавшей духов моря. У скалы ее привязали к мертвому дереву.

– Проси духов, чтобы помиловали тебя и назавтра, когда мы вернемся, ты осталась жива, – «пожалел» ее глава рода.

Шаман только скалился беззубым ртом, словно желая сказать: ничего хорошего тебя не ждет. Еще никто не пережил ночь в этом месте. Даже такую короткую, как сейчас. Утром находили замерзшие или растерзанные белыми медведями тела, либо вообще ничего… Только обрывки веревки. И Тинри сама это знала.

Они уехали, а она осталась, привязанная, не способная пошевелится. И холод медленно пробирался под медвежью шубку. Вначале стало покалывать пальцы на руках и на ногах. Потом ступни ног и кисти рук. Лицо щипал ветер, бросая в него пригоршни снега…

Тинри чувствовала – ледяной сон накатывает на нее, как волны на берег. Нет, она продержится до возвращения саней… Но пальцев на ногах и на руках она не ощущает. Может, так лучше – уснуть навсегда?

Колокольцы? Неужто Санак возвращается? Тинри делает над собой огромное усилие, чтобы повернуть голову. Не он. Люди с базы? Они ездят на собаках. Вон какие огромные белые псы летят сквозь метель! И светятся… Нет, ей кажется. Это все холод.

«Ты хочешь умчаться со мной?» – беззвучно спрашивают ее. Кто спрашивает? Псы еще далеко. И метель унялась.

– Куда? – едва разжав замершие губы, молвит Тинри.

«Туда, где тебе будет хорошо. Куда сама захочешь. Или тебе больше нравится здесь?» – так же беззвучно возникает в ее голове.

«На зеленую землю», – подумает девочка, уже не в силах что-то сказать.

«Хорошо, садись в мои сани», – отвечают ей.

И действительно, сани, запряженные десятком огромных собак, останавливаются. Человек, с ног до головы закутанный в песцовые меха, жестом указывает на место позади себя.

«Но я же связана? Как я смогу?» – спрашивает Тинри. И тут же путы спадают с нее. А по телу разливается тело, словно ее долго отогревали возле очага.

«Садись. Мои звездные псы отвезут тебя на зеленую землю», – отвечает человек. Она устраивается поудобней на сиденье, закутывается в меха, и он командует собакам: «Поехали!»

Если бы она знала, что возвратившийся с ледника Бартеро опоздал совсем чуть-чуть. На полчаса. И она, Тинри, уже летела в упряжке звездных псов, когда он, без шапки, с развевающимися на ветру золотыми волосами, стоял у скалы Мертвого Кита и смотрел на непонятно откуда возникшие и неведомо почему обрывающиеся следы саней. А шаман, которого держали трое людей с зеленой земли, вырывался и скулил:

– Это духи моря! Или великий Агых со свитой грешников забрали-сссь ее за то, что она не соблюдала-сссь обрядов и водилас-сссь с такими, как ты! Агых! Точно Агых! Он иногда возвращается-сссь к нам, своим детям! Он забрал-сь! Он!

– Я сам сейчас тебя заберу! – прорычал Бартеро.

Куратор экспедиции снова и снова осматривал следы крупных собачьих лап и вглядывался в звездное небо.

– Если ты жива, маленькая, я найду тебя! – прошептал он наконец. – Пошли! – приказал он морякам.

– Господин Гисари, а с этим что делать? – спросили его про шамана.

– Бросьте здесь. Нам он больше не нужен.