Дочь лучшего друга

Глава 2

Рита

Я сидела на подоконнике, наблюдая за тем, как медленно тает ночь. Чашка кофе в ледяных пальцах все еще подрагивала. Было полнейшей глупостью идти в этот бар. Но мне хотелось развеяться, забыться, немного передохнуть. Костя собирался задержаться в ресторане. Естественно, он только отрылся и требовал к себе повышенного внимания. Подруг у меня в Вене не было. А Лерка застряла в Москве и не могла составить мне компанию. Вечер начинался просто замечательно. Пара стаканов мартини. Не напрягающая музыка. И, о чудо, ко мне еще никто не попытался приклеиться. Хотя тут спорный вопрос. Меня не считали привлекательной?

Какого черта его занесло в тот же бар? Почему из десятка подобных заведений он выбрал именно его? Это словно насмешка судьбы! Меня разрывало от ярости. А он смотрел так равнодушно. Мне хотелось крикнуть: «Посмотри на меня!» Но он смотрел на эту намалеванную блондинку, которая клеилась к нему настолько открыто, что мой желудок скрутило спазмом. И он отвечал ей. Он ей улыбался. И даже позволил ее руке лежать на его колене! Я чуть не взвыла от бешенной ревности.

Красавчик с маленькой бородкой подвернулся весьма кстати. Как же его звали? Не помню. В тот момент мне было неважно. Он что-то шептал мне на ухо, как бы невзначай задевая губами кожу. Наверное, будь я моложе и бесшабашнее, то позволила бы ему отвезти меня туда, куда он захочет. Но сейчас это было слишком. И все же я позволила его руке гладить мое обнаженное колено. Мартини! Мне нужно мартини! Я залпом опрокинула в себя бокал, совершенно не почувствовав вкуса.

– Заказать тебе еще? – спросил незнакомец, выводя указательным пальцем узоры на моем плече. Он явно решил напоить меня до беспамятства. Я бросила взгляд назад, делая вид, что поправляю волосы. Игорь пил свой виски и улыбался блондинке. Ему не было до меня никакого дела. Обидно! Черт побери, мне было до страшного обидно!

– Давай, – согласилась я и растянула губы в притворной улыбке. Сегодня мне хотелось напиться. Просто надраться так, чтобы я даже не помнила собственного имени.

Брюнет подозвал жестом официанта и сделал заказ, не забывая поглаживать мое колено. Я почти не ощущала его прикосновения.

– Ты так сладко пахнешь, крошка, – зашептал он мне прямо в ухо, обдавая горячим влажным дыханием. – Как тебя зовут?

– Какая разница? – попыталась я кокетничать.

– Действительно, – согласился незнакомец. И, видимо, восприняв мой ответ как согласие на все, попытался залезть мне под платье. Пытаясь скрыть смущение за смехом, я поймала его ладонь.

– Ну же, детка, не будь такой недотрогой, – он сдвинул мои волосы, получив полный доступ к шее. – У тебя такая нежная кожа. Тебе когда-нибудь говорили, что ты красавица?

Боже, какой заезженный и тупой комплимент!

– Много раз, – я попыталась отодвинуться, но меня снова придвинули ближе, обхватив за талию.

– Они не соврали, – его губы скользили от моего уха к ключице. – Я хочу тебя.

Да я уже поняла! Принесли мартини. Мое спасение.

– Постой. Я хочу выпить.

Брюнет с незапоминающимся именем, наконец, оставил в покое мою шею и довольно проследил за тем, как мартини исчезает внутри меня.

– Иди сюда, детка, – он пересадил меня к себе на колени, скользнув ладонью между моих бедер. Мне нужно на воздух! Мне нужен воздух!

Сопротивлялась я слабо. Давало о себе знать мартини.

– Ммм, детка, ты мне нравишься, – он собирался меня поцеловать. Его рука лежала на моем затылке, не позволяя отодвинуться. – Давай попробуем на вкус твои милые губки.

– Вот ты где, дорогая, – я даже не сразу поняла, что это обращались ко мне. Вот я только что сидела на коленях у брюнета с бородкой, а теперь стояла на ногах, крепко прижатая к чьему-то телу.

Нет, только не он! Вырываться было бесполезно. Спорить тоже. Послать к черту? Идиотизм чистой воды! Бар внезапно перевернулся, и я оказалась висящей вниз головой. Да он спятил, о чем я тут же ему и поведала. Реакции никакой! Он просто делал то, что хотел. Как всегда!

Свежий воздух немного отрезвил, но недостаточно, чтобы в полной мере осознавать опасность. Мы орали друг на друга. Представляю, как это выглядело со стороны! Боже! Я сильнее сжала чашку в руках. Мне было стыдно. Безумно стыдно! Наверняка, теперь он не испытывает ко мне ничего, кроме отвращения.

Над горизонтом расползались щупальца рассвета. Я испытала очередной приступ тошноты. Из меня вышло еще не все мартини. Костя оставил на моем телефоне несколько сообщений и пару не отвеченных вызовов. Говорить с ним сейчас совершенно не хотелось. Пусть еще немного подождет. Но у него было другое мнение на этот счет. Телефон на журнальном столике вздрогнул и издал звонкую трель возмущенной птицы. Новое сообщение. Да, знаю, придется объясняться. Совру, что приболела, легла рано и не слышала телефон. Он поймет. Мой все понимающий Костя.

– Может, я дура? – мелькнула в моей голове первая за прошедшую ночь осознанная мысль. – У меня молодой и весьма симпатичный жених, умный, устраивает родителей. Чего я голову морочу? А то, что в постели с ним я не чувствую почти ничего, так это распространенная проблема. До сих пор я же решала ее. Надо назначить дату свадьбы. В конце концов, чего я жду?

Игоря! Черт бы побрал его руки! Я все еще ощущала их на своей талии. Он так тесно прижимался ко мне там возле бара. Запах виски, смешанный с его неизменным Antaeus Chanel. Именно он когда-то свел меня с ума, лишив покоя и мозгов. И там, на тротуаре под насмешливыми взглядами зевак, мне хотелось разрыдаться от того, что я была к нему так близко и одновременно на расстоянии пропасти. Наверное, Игорь это понял, потому что отпустил легко, позволив отойти на несколько шагов. Но остался рядом. Готовый в любой момент подхватить.

Мне показалось вечностью время, что мы ждали такси. Молчали оба. Я даже смотреть на него не могла. Это было выше моих сил. Падая на заднее сиденье машины, я упорно смотрела в сторону. Иначе бы никуда не поехала. Без него я бы никуда не поехала. Он заплатил водителю. Как всегда заботлив и уверен в себе.

На полпути к дому мне хотелось взбунтоваться, бросить ему в лицо протест и назвать таксисту другой адрес. Я все еще хотела забыться. Но теперь это было невозможно. На мне все еще оставался его запах. Я пропахла им насквозь. Им пропах весь город. И даже этот старый таксист, что не сводил с меня глаз. Осуждал? Презирал? К черту! К черту все!

Я выпрыгнула из машины, даже не попрощавшись. Консьерж проводил мою метнувшуюся к лифту фигуру удивленным взглядом. Платье я сорвала с себя, едва перешагнув порог квартиры. Лифчик приземлился на диван в гостиной. Трусики остались сиротливо лежать на пороге спальни. Мне надо было смыть с себя этот проклятый запах. Содрать его вместе с кожей. Чтобы не осталось даже воспоминания.

Прежде, чем сварить кофе, меня дважды вырвало. Я редко пила так много. Тем более не закусывая. А в моем желудке со вчерашнего обеда не было ничего, кроме мартини.

Телефон снова вздрогнул. Надо ответить, пока Костя не примчался сюда. Не хочу, чтобы он видел меня такой.

Первым в глаза бросилось последнее сообщение: «Ты, что спишь, подруга? Подъем! Нас ждут великие дела!». Лерка. Я улыбнулась. Маленький фейерверк в моей размеренной и правильной жизни.

Предыдущее тоже было от нее: «Привет, красотка! Как дела? Какие планы на жизнь? Я в Париже. Умираю от скуки. Составишь мне компанию?»

Париж? Что она там забыла? Пальцы быстро отыскали ее номер среди контактов.

– Лерка, ты в Париже? – прокричала я в трубку, забыв поприветствовать ее.

– Ритка, ну, наконец-то! Я думала, ты там дрыхнешь во всю. Неужели, Костик тебя так изматывает? М? Рассказывай. Как ты? Что ты? Где ты?

Я вдребезги. Но вслух:

– Все нормально. Пью кофе, смотрю на рассвет.

– Одна? – в голосе подруги отчетливо слышалось удивление. – Вы так и не живете вместе?

– Нет, – обсуждать эту тему мне не хотелось. – Предпочитаю быть сама себе хозяйкой.

– Ну, да, по крайней мере, Костя тебе не успевает надоесть.

– Именно. А ты? Что ты делаешь в Париже? – я устроилась на диване, поджав под себя босые ноги.

– Умираю от скуки, – протянула Лера в трубку. – Это тоска зеленая.

– В Париже тоска? – она, вероятно, шутит.

– Приехали с Сашкой. Думала, оторвемся. Щаааазз. У него дела, встречи, а я сижу тут, как дура, – пожаловалась она, и я представила, как надулись сейчас ее губки.

– Так сходи прогуляйся, Лера. Это же Париж!

– Одна? – тут же возмутилась подруга. – Да ни за что! Приезжай, а? Гульнем. Потусуемся. Тряхнем косточками.

Я рассмеялась. Лерка всегда умела излечить меня от хандры.

– Прям сейчас?

– А почему нет? Хочешь сказать, Костик тебя не отпустит? Ему есть чем заняться. Я наслышана об открытии вашего ресторана. Критики довольны.

– Не все, – вспомнила я не очень лестную статью в местной газете.

– Ай, да брось. Знаешь, иногда отрицательный отзыв лучше положительного. Он возбуждает в людях любопытство зайти и самим убедиться, что внутри отстой. И тут ключевое слово «зайти». Глядишь, и останутся довольными. В конце концов, всем не угодишь.

– Ты не подумывала о том, чтобы открыть свой бизнес?

– О, нет, это не ко мне. Я предпочитаю тратить, а не зарабатывать.

– Ты Сашку еще не разорила?

– Пока справляется, – рассмеялась Лера.

– А, кстати, где он в такую рань?

– Дрыхнет! – недовольно проворчала она. – Сижу вот на балконе, любуюсь Парижем. Дай, думаю, позвоню своей любимой подруге, спрошу, не желает ли она скрасить мое одиночество?

– Звучит как-то двусмысленно, – пришла моя очередь смеяться.

– Не, подруга, я по другой части. Предпочитаю дубинки, а не лунки.

– Лерка, ты не исправима, – я завалилась на диван, хохоча.

– Ну, так что? Давай приезжай. Будет весело.

– Даже не сомневаюсь.

– Тем более. Бери свою шикарную задницу и тащи ее сюда.

– Ты, правда, считаешь, что она шикарная?

– А твой Костик тебе об этом не говорил? Она шикарная с тех самых пор, как появилась у тебя. Так, ты мне зубы не заговаривай. Приедешь?

– Не знаю, – засомневалась я. Подобные авантюры были не в моем характере.

– Мне позвонить Костику и отпросить тебя?

– Как долго вы еще пробудете в Париже?

– Еще четыре дня.

– Я не хочу вам мешать.

– Ты серьезно? Я его почти не вижу. Чему ты можешь помешать? Ночевать-то ты будешь в любом случае не с нами. Хотя если есть такое желание…

– Лерка, ты спятила, – снова рассмеялась я. – Групповуха никогда меня не привлекала.

– Да, какая это групповуха! Так, междусобойчик. А если честно, приезжай, правда. Побродим по Парижу, слопаем десяток пирожных, плюнем с Эйфелевой башни, оторвемся в клубе. Помнишь, как мы делали это раньше?

– Это-то и пугает!

– Ну, же давай! Что я уламываю тебя, как шестнадцатилетнюю девственницу?

– Ты слышала, что быть девственницей в шестнадцать нынче моветон?

– Сейчас быть ею и в двенадцать уже не модно, – недовольно проворчала подруга. – Современным детям не хватает ремня. И перестань заговаривать мне зубы! Ты приедешь или нет?

– Мне надо подумать.

– Подумаешь в самолете.

– Лерка, не дави на меня, – из моей груди вырвался смешок.

– Все жду! Сашка проснулся. Пойду пожелаю ему доброго утра нежным минетом.

– Лера, твою мать!

Трубка в моих руках взорвалась задорным хохотом.

– Ладно, жду тебя в Париже завтра. Номер закажу. Целую. Пока.

Не понимаю, как мы могли дружить столько лет?

Париж… Париж. Париж! Я была там три года назад. С мамой. Редкий случай, когда у нее ничего не болело. Наверняка, потому что папы рядом не было. Но, тем не менее, мы отлично провели время. Эйфелева башня, Монмартр, набережная Сены, сотни изящных кафе, примостившихся на краю тротуара, парочки, целующиеся на каждом шагу, и магазины, магазины, магазины. Сдается мне, что сейчас я запомню его другим. Не таким спокойным и тихим. Но почему бы и нет? Мне надо было развеяться, отвлечься, забыть. Лера лучше всех знала, как это сделать. Она – мое неизменное лекарство от депрессии. Решено! Лечу в Париж!

– Что? – Костя оторвал от бумаг взгляд и поднял его на меня. Удивлен? Расстроен? Зол? – Париж? С чего бы вдруг?

– Просто хочу немного развеяться, – я сидела напротив него и покачивала ножкой. – Там будет Лерка и Сашка.

– О, да! Лерка. Может, подождешь немного, и слетаем туда вместе?

– Слетаем. Обязательно. Но я так давно не видела Лерку, – я посмотрела на него щенячьими глазами. Ну, разве можно мне отказать?

– Где ты была сегодня ночью?

Плохой вопрос.

– Ходила выпить в бар, – не стала я отпираться.

– Я звонил тебе, отправил тонну сообщений. Ты ни на одно не ответила.

Всего шесть сообщений. Это не тонна. И даже не центнер.

– Я спала. У меня жутко разболелась голова, и я проспала как убитая до самого утра.

– Рита, что с тобой происходит? – Костя обошел стол и встал напротив меня. – Ты, как будто, живешь в своем мире, куда мне путь заказан.

– Что за глупости? – попыталась я рассмеяться, но он смотрел серьезно. – Тебе только кажется.

Костя выдернул меня из кресла и прижал к себе. Его ладони поглаживали мою спину, а глаза горели неутоленным желанием.

– Я скучал по тебе. Хотел провести эту ночь с тобой. Но меня встретила запертая дверь, – шептал он мне в губы. – Почему ты мне не позвонила?

– Ты был занят. Я не хотела тебя отвлекать, – мой голос тоже опустился до шепота.

– Сейчас я свободен, – его ладони сдвинулись на мою талию и скользнули вверх, задевая большим пальцами соски. Я вздрогнула и попыталась отодвинуться.

– Кто-нибудь может войти.

– Давай закроем дверь и нам никто не помешает, – Костины губы поймали мои. Они были горячими, влажными и требовательными.

– Я не могу здесь, – простонала я, отворачиваясь. Моего жениха это нисколько не смутило. Кончик его языка прошелся по моей шее, от мочки уха до ключицы. Лифчик стал тесным.

– Ты же хочешь, детка. Я вижу это. Иди сюда.

Он подхватил меня под бедра и отнес к черному кожаному дивану.

– Костя, не надо, – я попыталась его оттолкнуть, но вышло неуверенно.

– Сейчас я закрою дверь.

Прежде чем уйти, он снова поцеловал и погладил меня между ног. Вернулся быстро.

– Давай подождем до вечера, – попросила я, попытавшись сесть. Меня тут же уложили обратно.

– Вечером у тебя самолет в Париж. Неужели, ты оставишь меня голодным?

Его пальцы спустили с моих плеч бретельки сарафана. Губы прокладывали дорожку по краю лифчика.

– Я хочу их.

Он вынул из чашки мою грудь и коснулся соска языком. Я тихо застонала. Костя довольно улыбнулся. Той же пытке подверглась вторая грудь. Но ласка быстро закончилась. Он никогда не умел долго терпеть. Стринги оказались на моих лодыжках так стремительно, что я даже ойкнуть не успела. Раздался звук расстегиваемой молнии. Костя устроился у меня между ног. Головка его члена ткнулась в мою киску. Еще раз и еще. Наконец, ему удалось попасть туда, куда надо. Он вошел сразу до упора. Это причиняло мне боль. Я еще не была готова.

– Детка, ты так сексуальна, что я не могу сдерживать себя, – выдохнул он мне в губы и начала вдалбливаться в меня так, словно забивал гвозди, а те никак не хотели входить в дерево.

Я шире раздвинула ноги, облегчая свои страдания. Его горячее дыхание обжигало шею. Дернулась ручка на двери. Кто-то хотел войти. Костин член распирал меня изнутри. Сейчас он двигался свободнее. Неприятные ощущения пропали. Мне удалось даже получить немного удовольствия прежде, чем он дернулся в последний раз и замер, тяжело дыша.

– Я тебя обожаю, – его поцелуй был коротким и не дающим тепла. Выскользнув из меня, он встал и застегнул ширинку. – Надо чаще делать это здесь.

– Предпочитаю собственную постель, – пробормотала я, приводя себя в порядок. Сперма потекла по внутренней стороне бедер. – У тебя есть салфетки?

Киска сжалась, желая хоть на чуть-чуть задержать в себе Костину жидкость. Мой жених метнулся к столу и извлек из нижнего ящика упаковку влажных салфеток. Не сводя с меня глаз, он наблюдал, как я стираю между ног его следы. Похоже, Костя снова начал возбуждаться.

– Вот поэтому я предпочитаю делать это дома, – я даже не пыталась скрыть собственное недовольство. – Там есть душ.

Салфетки отправились в мусорную корзину.

– Проводить тебя в туалет? – его глаза проследили за движением моих стрингов, пока те не скрылись под сарафаном.

– Сама дойду, – я поднялась на ноги и одернула сарафан.

– Прости, Рит, не сдержался, – произнес Костя мне в затылок, провожая до дверей.

– Забей, – бросила я, не оглядываясь.

Он отпер дверь, выпуская меня наружу. Нет, салфеток было недостаточно.

– Я, наверное, не смогу отвезти тебя в аэропорт. Дел много.

– Все в порядке. Возьму такси.

Мои губы чмокнули его в щеку. И это было единственное прикосновение, которое мне хотелось себе позволить. Никогда так остро я не мечтала о туалете. Пусть даже общественном.

Игорь

Наверное, я задремал, потому что не сразу услышал телефон. Мне так и не удалось добраться сегодня до постели. Ноутбук был включен. Чашка с остатками кофе стояла на документах, которые я ночью изучал, собираясь набросать замечания своим юристам. Голова была тяжелой и ненавидела этот проклятый звук.

– Да, – рявкнул я в трубку, даже не взглянув на имя звонившего.

– Разбудил? – голос был в некотором замешательстве.

Я взглянул на экран. Черт! Ночью дочь, с утра папаша.

– Макс! Я не узнал тебя. Была непростая ночь.

– Дай угадаю. Женщина? – рассмеялся он.

– Ты всегда знал меня лучше всех, – вернул я ему улыбку, хотя мне было совсем не до веселья. – Какими судьбами?

– Я тут подумал, что мы с тобой не сидели, я имею в виду просто так, без всех этих деловых разговоров, наверное, уже лет тысячу. Это неоправданное упущение.

– Дела, дела, дорогой друг, – откинулся я на спинку дорогого кожаного кресла и развернулся к окну, за которым крыши ближайших домов купались в лучах утреннего солнца.

– А помнишь, как мы раньше зажигали?

– Моя задница до сих пор болит от уколов после таких походов, – чуть поморщился я.

Макс рассмеялся. Да, бывали времена, когда мы особо не разбирали, кого снимать на ночь. Ладно, я тогда еще не был женат. Но у него уже была семья, которой он совершенно не дорожил. Хотя нет, это относилось только к жене. Дочь же Макс обожал. Господи, ну почему все мои мысли постоянно сворачивают к ней?

– Ты надолго в Австрии? – отвлек меня от воспоминаний отец Риты.

– Еще несколько дней.

– А потом?

– Возвращаюсь в Москву.

– Отлично! – тут же вспыхнул мой собеседник радостью. – Мы просто обязаны встретиться. Никакого бизнеса. Банька, водка. Все, как ты любишь.

– Ты умеешь уговаривать, – ухмыльнулся я, запуская пальцы в волосы и отворачиваясь от окна.

– Ну, все, договорились. Жаль Ритки не будет. Она как уехала в Европу, так и не желает возвращаться назад. Помнится, она обожала, когда ты приходил к нам.

– Да, – мой голос дрогнул. Надеюсь, Макс ничего не заметил.

– Кстати, вы там не пересекались в Вене после открытия ресторана?

Что это? Проверка? Он что-то знает?

– Да, виделись. Сегодня, – не стал скрывать. – Я зашел выпить в один местный бар и увидел ее там.

– Она была с Костей? Слушай, он – отличный парень. И у него есть деловая хватка. Это единственный ее парень, которого я одобряю.

– Их, что, было так много? – рассмеялся я, пряча за смехом личный интерес.

– Ну, я не так чтобы вникал в личную жизнь дочери, но…

– Приглядывал.

– Да. Это именно то слово. Слава Богу, она всегда была разборчива в связях.

Губы дрогнули, чуть приподнимая уголки. Я остался доволен его ответом, но еще больше – Ритой.

– Ты, кстати, был в моем ресторане? Я собираюсь подарить его Ритке на свадьбу. Как думаешь?

– Отличный подарок, – внутри меня царапнул зверь. Ревность была сейчас совсем неуместна. – Нет, в ресторане еще не был. Все какие-то дела.

– Заедь, обязательно заедь. Не обижай меня и Ритку. Ей важно твое мнение. Все-таки оформлением занималась она.

Я мысленно ухмыльнулся. Боюсь, Макс, ты глубоко заблуждаешься. Твоей дочери плевать и на мое мнение и на меня в полный рост.

– Хорошо, попробую выкроить время, – обещание прозвучало без энтузиазма.

– Ловлю тебя на слове. Значит, я жду твоего звонка. Баня ждет.

– Хорошо. Как буду в Москве, наберу тебя. А сейчас извини. Дела.

– Давай. Не теряйся.

Ноутбук пискнул, сообщая о новом письме. Ответ из Парижа. Придется прочитать новую редакцию контракта. А голова трещала, как старый иссохший сундук. Таблетка аспирина зашипела, когда я бросил ее в стакан с водой. Старею, если после нескольких стаканов виски меня мучает похмелье. А, может, дело не в нем, а в этой взбалмошной девчонке с большими глазами цвета зимней Катуни? Помнится, я как-то отдыхал в Горном Алтае, когда мне по карману было только это суровое, но красивое место. Где-то сразу после Нового года. Катунь не замерзала. А ее воды были настолько насыщенного изумрудного цвета, что поражали воображение. Да, у Риты были именно такие глаза. Чистые и заставляющие забыть обо всем. Обо всем, кроме нее самой. К сожалению.

Я вспомнил, как она пришла ко мне шесть лет назад. Сама. С бутылкой вина и упакованная в дорогое платье. Ее глаза блестели. В крови уже было несколько десятых промилле алкоголя. Кажется, она тогда отмечала день рождение своей подруги. Как ее занесло ко мне, не понимаю. Все начиналось как шутка. Я и мысли не мог допустить, что закончится все сексом. Да еще и таким!

Таблетка растворилась, перестав шипеть. Я в несколько глотков выпил лекарство и ополоснул стакан под краном. Меня ждал контракт. Неплохое средство, чтобы забыть. Но даже там, между строк, написанных сухим юридическим языком, я видел ее, стонущую подо мной и оставляющую болезненные следы на моих плечах своими острыми ноготками. Зажили они быстро, но до сих пор продолжали болеть.

Телефон завибрировал где-то под ворохом бумаг. Я отыскал его и вгляделся в экран. Оксана. Моя помощница.

– Да, – ответил я, продолжая набирать текст письма своему заму.

– Игорь Владимирович, добрый день! Вам удобно говорить? – прощебетал мне в ухо ее голос.

– Да, Оксан. Говори.

– У вас все остается в силе? Вылетаете в пятницу вечером?

– Да, в пятницу вечером.

– Я предупрежу Пашу, чтобы встретил вас в аэропорту. И скажу Ирине Васильевне, чтобы все приготовила к вашему возвращению. Будут какие-то особые указания?

Я задумался.

– Что там с моим расписанием? Есть окно?

– Банкиры рвутся на встречу с вами. Сдерживать их все сложнее, – в голосе Оксаны послышалось недовольство. – Детский приют просит помощи. Приглашения на презентации и дни рождения. Ах да, Рахманов звонил. Записала его на понедельник после обеда.

– Есть что-нибудь срочное?

– Все в рабочем режиме. Выживаем, как можем, в ваше отсутствие, – пошутила она, но тон остался деловым.

– Молодцы! Продолжайте в том же духе, – улыбнулся я. – Еще что-нибудь?

– Нет, у меня все.

– Тогда до связи.

Я нажал кнопку отбоя и уставился на экран монитора. Палец утопил клавишу Backspace, стирая написанное, а после сообщение наполнилось новыми указаниями и вопросами. Отправив письмо, я вернулся к контракту. Эти педантичные немцы никак не желали упустить свое. Но и я не собирался сдаваться. Несмотря на достигнутые договоренности в Берлине, они все же пытались нагнуть меня, снизив штрафные санкции за неисполнение обязательств. Я сделал пометку на полях и набросал еще одно письмо, отправив его своему юристу. Пусть отрабатывает свои деньги. А они было не маленькими.

Время пролетело настолько незаметно, что если бы не мой желудок, скорчившийся от очередного приступа боли, я бы так и сидел за столом в своем кабинете и делал пометки на полях контракта. С ночи во мне не было ничего, кроме виски и кофе. Это плохо. Мне только открывшейся язвы не хватало. Часы показывали почти два. Самое время пообедать. Вспомнилось обещание, что я дал Максу. Не очень хорошая идея. Впрочем, а почему бы и нет? Я ощутил прилив адреналина, как во времена молодости. Но очередной спазм в желудке вернул меня в реальность.

– Куда едем, господин Левинский? – спросил Альберт, как только я оказался в прохладном салоне авто. Лето в Вене выдалось жарким.

– В «Катерину». Хочу там пообедать.

Водитель кивнул и отъехал от тротуара. За окном мелькали магазины, кафе и люди. Они застывали на светофорах, спешили по тротуарам, неспешно выплывали из бутиков. Я скользил по ним равнодушным взглядом, но каждый раз спотыкался о длинноволосых брюнеток, тут же разочарованно понимая, что это не Рита.

– Ты давно заглядывал в свой паспорт? – ехидно поинтересовался у меня внутренний голос. Он всегда отличался на редкость сварливым характером. – Тебе напомнить год твоего рождения? Эта девочка слишком молода для тебя. Ну трахнул ты ее когда-то. Ну была она не против. Сейчас-то чего слюни по ней пускаешь и член в штанах с трудом удерживаешь при виде нее? Пусть она живет своей жизнью. Замуж выходит, детей рожает, мужа ненавидит. Но без тебя.

Да, он был прав. Сто тысяч раз прав. Двадцать лет разницы – это не шутки. На это не закроешь глаза, как на незначительную деталь. И со временем различие между нами могло превратиться в пропасть. Так зачем лишать ее возможного счастья?

Помнится, Макс доволен женихом дочери. Значит, он – неплохой парень. Молодой, на худой конец. То, что Рите надо. А то, что ее ноги раздвигаются при виде меня, так это легко лечится. Расстоянием и временем. Жила же она как-то эти шесть лет. И снова справится. Главное, себя держать в руках. Себя и свой неугомонный член, который при виде нее встает по стойке смирно и готов отдать честь.

Машина мягко притормозила у ресторана. Я велел Альберту ждать меня и шагнул в одуряющую жару. Захотелось залезть обратно, но я поправил тонкий пиджак и дернул на себя тяжелую стеклянную дверь, тут же оказавшись в приятной прохладе.

Я не заказывал столик заранее. Время было не вечернее, поэтому в ресторане вряд ли обедало много народу. Тем более, зная цены, я не сомневался, что зал окажется полупустым.

– Добрый день! – широкой дежурной улыбкой поприветствовала меня администратор. Симпатичная. Другую бы на это место и не взяли.

– Добрый день! Я бы хотел у вас пообедать.

– Минуточку, – она опустила глаза на экран монитора, проверяя свободные места. – Место у окна вас устроит?

– Не имею ничего против, – улыбнулся я, отметив про себя, что почти все места были заняты. Это немудрено. Хорошая кухня и уют всегда привлекают много клиентов.

Девушка улыбнулась еще шире и, прихватив меню, направилась вглубь ресторана. Я неспешно шел за ней, наслаждаясь видом ее попки, затянутой в темно-бордовую юбку.

– Прошу, – она жестом указала на выбранный столик. Я намеренно сел лицом к залу. Мне хотелось как следует его разглядеть. Заглянул в меню, надеясь найти там что-то новое. Но Макс оставался верен себе, ничего не изменив.

– Салат с кальмарами на гриле, борщ с уткой и цыпленок в сметане с белым рисом, – продиктовал я заказ высокому худосочному официанту.

– Пить что-нибудь будете? – застыл он надо мной.

– Чай. Черный.

Он кивнул и, забрав меню, затерялся среди столиков. Я откинулся на спинку стула и неспешно провел взглядом по залу, цепляясь за массивные люстры, нависающие над головами посетителей подобно распятым осьминогам; за кремовые стены, покрытые тонкой паутиной узоров и отделанные панелями из темного дерева; за круглые столики, укрытые белоснежными скатертями; за изогнутые ножки стульев; за бледно-сиреневые шторы на окнах; за тяжелые старинные часы, которые, как ни странно, шли. Столикам у стен компанию составляли мягкие диванчики, которые словно обнимали их, нежно и трепетно. И все это было настолько вычищено и выглажено, что сомнений не оставалось – клиентов тут любили, ждали и не желали отпускать. Да, у Риты определенно был вкус. И творческая жилка. Я остался доволен ее выбором. Этот ресторан не был похож на другие, что принадлежали Максу. А я посещал все. Здесь чувствовался особый шик, легкий, едва уловимый и ненавязчивый, тот, который не бросался в глаза, но определенно запоминался, создавая неповторимую атмосферу русской души. Не современной, пропитанной жаждой денег и власти, а неспешной, той, что была присуща аристократии прошлого.

– Ваш салат с кальмаром на гриле, – официант поставил передо мной квадратную, чуть изогнутую тарелку.

Я расстелил на коленях сиреневую салфетку и приступил к обеду. Повар определенно постарался на славу. «Катерину» ждало великое и довольно сытое будущее, несмотря на несколько отрицательных отзывов, что мне довелось прочесть.

Цыпленок таял на языке, погружая меня в поистине райское блаженство. Надо будет передать повару особую благодарность.

Я наслаждался чаем с едва уловимыми нотками смородины, когда мне в глаза бросилась тонкая женская фигурка в белом коротком сарафане. Рита. Мой хрупкий наивный цветок. Она остановилась, роясь в своей миниатюрной сумочке. На ее лице застыло недовольство. Голова Риты дернулась, оглядываясь назад. А вот и жених собственной персоной. Неуклюже поправляет волосы и довольно улыбается. Мои губы обожгло чаем, в то время как руки Кости обвили талию Риты, притягивая к себе. Он что-то говорил ей, и на ее щеках распускался румянец. Боже! Да они же только что трахались! Поэтому сарафан был помят, а его волосы – в беспорядке. Вкус чая вдруг стал мне отвратителен. Воображение быстро нарисовало мне картинку с Ритой в главной роли, где она услужливо раздвигает ноги, а ее жених насаживает ее, как мясо на шампур. Мой член в штанах дернулся, словно речь была о нем. Нет, дружок, здесь нам ничего не светит.

Рита подарила ему короткий поцелуй и, бросив напоследок смущенную улыбку, выскользнула в горячие объятия Вены. Я видел в окно, как она ждала такси, чуть отставив в сторону одну ножку, облаченную в босоножку на тонкой шпильке. Ее пальцы взбивали волосы, разбрасывая их по плечам. Как же мне в тот момент захотелось зарыться в них ладонью, потянуть на себя, чтобы она вся изогнулась, открывая для меня свои мягкие нежные губы. Мой член настойчиво пер вверх. Я отвернулся от окна и заметил Ритиного жениха. Он еще не ушел. И причина была до идиотского банальна. Администратор с задницей, обтянутой излишне узкой юбкой. И в тот момент он стал мне противен, как холодный мокрый слизняк. И раздавить мерзко, и смотреть невозможно.

Оставив щедрые чаевые, я покинул ресторан. Рита уже уехала. Но оставалась в том же городе, что и я. И двоим нам здесь было тесно.

– Домой? – Альберт оглянулся на меня.

– Да.

Вечером меня ждала очередная встреча. Не личная, к сожалению. А в почте, наверняка, уже скопилась куча писем, которые требовали внимания. Но прежде, чем вернуться к делам, я сделал один звонок. Сам не знаю, зачем. Но мне так было спокойнее.