Дочь врага

Матвей

Что-то было не так. Но я не мог понять, что именно, как бы не старался. Казалось бы, дом такой же пустой и холодный, как и всегда, Но внутреннее чутье подсказывало, что все равно все не как обычно.

Я понятия не имею зачем нам с Егором такой огромный дом. Когда-то мы с Леной мечтали, что у нас будет, как минимум, трое детей. И тогда же моя жена сказала, что детям нужно пространство для развития. Я намек понял и на следующий же день заказал проект этого дома. И к рождению Егора мы переехали уже сюда.

Наверно, я не переехал отсюда потому, что все мои мечты и самые светлые воспоминания связаны именно с этим домом.

Поднимаюсь по лестнице, толкаю дверь в комнату сына, уверенный, что он сидит с книжкой или изучает что-то в ноутбуке. Пусто. Егора в комнате нет. Я даже не сразу это осознал, постояв в прострации несколько секунд. Выхожу из спальни и нахожу на первом этаже Марину Владимировну.

– Где Егор?

– На заднем дворе развлекается с этой – небрежно бросает домработница, поджав губы.

– Что? – переспрашиваю я, глубоко озадаченный. Что за день сегодня такой?! Партнёры пытались протолкнуть свои пункты в контракт, подчиненные безбожно косячат, теперь вот Марина Владимировна чудит.

– На качелях катаются. С этой вашей новой учительницей. Чему уж она Егорушку научит, я не знаю…

Не верю. Мне нужно это увидеть. Убедиться. Стоило мне завернуть за угол дома, как я услышал веселый детский смех. Смех моего сына, который я не слышал вот уже пять лет. Я остановился поодаль, не желая быть замеченным и разрушать иллюзию. Вдруг это игра моего воображения, и стоит мне моргнуть, как картинка исчезнет?! Но нет, Ева что-то рассказывает Егору, а мой сын открыто смеется.

Стараясь также быть незамеченным, возвращаюсь в дом и скрываюсь в своем кабинете. Но отвлечься и поработать не получается, потому что я все время отвлекаюсь на смех сына. Вспоминаю, как Егор любил эти качели, как также хохотал, когда Лена раскачивала его, и он кричал:

– Смотри, мама, я лечу к солнышку на небо! – а Лена смеялась в ответ.

Выглядываю в окно в надежде увидеть свою жену, но чуда не случилось: я все также натыкаюсь взглядом на вьющиеся лавандовые волосы.

Я злюсь. Нет, не на Еву. На себя. Потому что не понимаю, что происходит со мной. Потому что…неожиданно оказалось, что я живой. Что могу чувствовать. И мои чувства направлены на фею с лавандовыми волосами. А я не хочу ничего чувствовать! Гораздо проще, когда тебя ничего и ни с кем не связывает. Потому что однажды я уже любил. И эта любовь принесла страдания не только мне, но и моему ребенку. И повторения того кошмара наяву я не выдержу. Я не могу любить, просто не могу! Или…?

Мои мысли прерывает неожиданный стук в дверь.

– Извините, можно? – в кабинет просовывается лавандовая голова, смущенно улыбаясь.

– Заходите, Ева, – ловлю себя на мысли, что мне нравится то, как сочетается имя с ее внешностью. С виду девушка сама невинность: эти длинные волосы, легкий румянец от смущения, эти манеры и жесты…но это только на первый взгляд. В этих широко распахнутых глазах я явственно вижу порок и искушение, а эти сочные пухлые губы так и просят, чтобы их поцеловали. Или наказали. В зависимости от ситуации и обстоятельств. И опять же я четко понимаю, что хочу и того и другого. Именно с этой девушкой. Черт!

– Матвей Михайлович, – робко произносит Ева, переминаясь на пороге.– Есть минутка? Я хотела бы поговорить.

– Проходите, присаживайтесь, – жестом показываю на кресло напротив, предлагая сесть, а сам с удовольствием слежу за девушкой. Она прекрасна: гибка, грациозна, в ней есть даже какая-то аристократичность, и я бы поверил в это, если бы точно не знал, что девушка из простой семьи. – Внимательно слушаю, – произношу, складывая пальцы домиком. От греха подальше. Чтобы не было соблазна прикоснуться. Так надежнее.

– Это касается Егора…

– Так…

– Дело в том, что… Наверно, вы замечали, что мальчик несколько замкнут и моментами уходит глубоко в себя…

– Егор абсолютно здоров, – жестко перебиваю, моментально разозлившись. Ева не первая, кто намекает, что Егора надо показать специалистам, и он нуждается в помощи психолога и психиатра.

– Я и не намекала, что с ним что-то не так! И в мыслях не было. Егор-абсолютно нормальный и здоровый ребенок. Просто в силу обстоятельств рано повзрослевший. Мы сегодня говорили с ним, и он признался…в общем, Егору вас очень не хватает, и мальчик очень скучает. И поэтому у меня к вам просьба: вы…, – Ева мнется, отводя взгляд в сторону. Но все же глубоко вздыхает и решительно заканчивает: – Вы не могли бы проводить с ним больше времени?

Ева не сказала ничего такого, чего бы я в глубине души не знал и не понимал. Да, я действительно разрываюсь между бизнесом и сыном. Но я каждую свободную минуту стараюсь проводить с ним. Но я боюсь. Я, взрослый, тридцативосьмилетний мужик боюсь. Нет, не своего сына. А того, что я могу сделать что-то не так или сказать что-то не то, и глаза Егора снова станут пустыми и безжизненными.

Я понимаю, что Ева права на все сто, но отчего-то мгновенно зверею. И, не отдавая себе отчета, начинаю ее отчитывать, как нашкодившего ребенка.

– Напомните мне, пожалуйста, Ева, в качестве кого вы были приняты на работу?

Учительница моего сына слегка прищуривает глаза, недобро глядя на меня, но все же нехотя цедит:

– В качестве репетитора по английскому языку.

– Тогда почему вы превышаете полномочия и лезете туда, куда не следует? Или может у вас есть диплом психолога?

Ева молчит и отворачивается в сторону, сжав кулаки. Она понимает, что в данной ситуации я тоже неправ, и могла бы давно поставить на место и хлопнуть дверью, но продолжает стоять на месте, сцепив зубы. Очевидно, что ей нужна эта работа, поэтому девушка терпит мои тиранские замашки.

– Не слышу, Ева, – добавляю масла в огонь, и девушка снова поворачивается в мою сторону, одарив меня презрительным взглядом.

Мне тридцать восемь, и за свои годы я видел много прекрасных женщин. Кто-то одаривал меня загадочными улыбками, кто-то заинтересованным взглядом, некоторые заходили дальше и при первом же взгляде кидали соблазнительные намеки. Но ни одна из них не завела меня, как только что Ева. Она блеснула на меня своими небесно-голубыми глазами, а я ловлю себя на мысли, что хочу намотать ее лавандовые волосы на кулак и попробовать эти губки бантиком на вкус. Уверен, что они сладкие, как мед.

– Нет, Матвей Михайлович. Извините, что влезла не в свое дело, – едко выплевывает последнюю фразу. Знаю, что она сейчас думает, что я – деспот и тиран, но так будет лучше. Потому что я не должен к ней ничего чувствовать. Потому что мое сердце снова возвращается к жизни и не только качает кровь, но и начинает испытывать нечто, напоминающее всю эту романтическую хрень. Пусть лучше я буду деспотом и идиотом, чем потом снова пройду по стеклам, как это случилось с Леной. Я просто не имею права на любовь.

– Можете быть свободны. Завтра Егор будет ждать вас в девять утра. Прошу без опозданий.

Ева резко разворачивается на пятках и пулей вылетает из кабинета. Миссия выполнена с блеском. Тогда какого черта мне так хреново на душе?!