Дождь в твоих ладонях (СИ)

Глава 16 "Прекрасная ложь"

Губы моей взрывной малышки мягкие горячие и такие сладкие на вкус. Не могу контролировать себя, целую резко, быстро и при этом долго, не давая ей даже вздохнуть. Ведь так долго терпел. Как будто целую вечность ждал, когда же смогу ворваться в ее личное пространство.

Таня не успевает оттолкнуть меня, теряется и тем самым даёт мне безоговорочное право контролировать поцелуй. Всего лишь короткий миг — пять-семь секунд она отвечает мне. Да, она так же ласкает меня, дразнит. Но позже, видимо осознав, что между нами происходит, прикусывает мою нижнюю губу и с силой отталкивает от себя.

Эйфория быстро обламывается. Воздух врывается в легкие вперемешку с дурманящим мой мозг запахом девушки.

— С ума сошел! — кричит на меня. И тут же на мою левую щеку прилетает жгучая пощечина.

Все лицо в снегу потому что хитрая девчонка назло зацепила горсть снега перед тем как залепить мне. Щека горит от нехилого такого отпора. Сильная и своенравная.

— Может быть, — отвечаю чуть отстранившись и вытираю лицо от снега.

— Слезь с меня, ты! Ты, ты негодяй! Вот ты кто! — стучит ладошкой сжатой в кулак по плечу.

— Мне показалось что тебе понравилось, малыш.

— Нет! И не вздумай так думать, поэт! Мне не понравилось. И вообще! Вообще, мне было противно! Фу! Столько слюней!

Ее лицо красное от смущения и злости. Губы ещё влажные после сумасшедшего поцелуя. Но я, твою мать, уверен, что она отвечала мне…

— Какая прекрасная… ложь… — смеюсь ей в лицо, зная, что ее слова сплошное враньё.

Чувствую, что в таком положении я все же долго не смогу лежать. Я не железный человек. От такой близости мое желание совсем скоро даст о себе знать, и тогда она треснет мне санками по башке и оставит здесь в лесу.

— Слезь быстро! Ты не имел права так со мной поступать! Демид! — снова бьёт кулачком в плечо, но уже более ощутимо.

— Не имел. Но не мог иначе. Ну что мне сделать, если я хочу! Если я хочу тебя целовать. Стоять в стороне?

— Оставь меня в покое! Я… Я пошла с тобой, доверилась тебе, а ты! Ты так ужасно поступил!

— Ужасно? Да, да, вешай сама себе лапшу на уши. А я не поверю. Паршиво не это. Паршиво то, что ты отрицаешь, что нам хорошо вместе. Отрицаешь, убегаешь от меня. А я между прочим скоро уеду…

Не знаю зачем ляпнул это. Но реально скоро уеду, и не смотря на то что между нами было немало разговоров, я ни приблизился к своей цели даже на гребанный миллиметр. Таня по-прежнему шарахается от меня как от психа.

— Вот и уезжай, уезжай. Можешь прямо завтра. И… Так и знай, после такого я не буду с тобой вообще говорить! Ты поступил подло!

Кажется ее слова настоящие и искренние. Она нервничает. Прежняя дерзость исчезает, и в ее голосе появляется разочарование. Черт! Я точно псих. Схватил ее, повалил на снег как какой-то дикарь голодный. А ведь она не одна. Тем самым я только делаю хуже.

— То есть шансов нет! Все? Я проиграл? — обречённо выдыхаю почти в самые губы нарочно приблизившись к ней.

Она замирает. Мне до невозможности хочется, чтобы эта томительная пауза была ее раздумьем на заданный прямой вопрос.

Тишина длится несколько секунд. Как малолетний идиот почему-то верю до конца, что скажет традиционные слова — «Шанс есть всегда»…

— Ты проиграл, Демид. Между нами ничего нет и никогда не будет.

Ее слова разносит ветер, и в ушах начинает гудеть. Нет, черт побери, она не сдается. Упрямая.

— Уверена? Может дать время подумать, мм. До завтра.

— Уверена… — говорит тихим ни хрена не уверенным тоном.

— Ведь я могу уехать, и все на этом кончится. Завтра же уеду, и ты будешь дальше жить спокойно. М? Уверенна? — вспыльчиво спрашиваю.

Снова пауза. К черту ее уверенность! Одно сплошное враньё… Бесстыжая.

— Уезжай… Это мое последнее слово…

И она совершает самое дерьмовое, что могла только сделать в данную секунду. Она закрывает глаза, и я не могу прочитать ее чувства.

— Я уверенна, — снова произносит одними губами.

Ага! Размечталась! Чёрта с два я уеду!

Смотрю на ее подрагивающие веки, пушистые темные ресницы, чувственные губы… Впитываю, вбираю в себя нежные очертания ее лица. И только потом медленно перекатываюсь с нее в сугроб. Встаю. Отряхиваю одежду.

Таня ещё лежит с закрытыми глазами. Хочу помочь ей, подхожу, наклоняюсь. Но она вдруг открывает глаза и резко встаёт сама. Демонстративно не обращает на меня внимания. Поправляет съехавшую набекрень шапку, шарф. Осматривает себя и качает головой увидев липкий снег на штанах и парке.

Я молчу. И пока наблюдаю за ней у меня созревает план. Чёрта с два я уеду!

Пока я не знаю как все это проверну. Но я что-нибудь придумаю. Если Таня не хочет по-простому. То придется применить сложность и извернуться. Надеюсь так она все же решит, что для нее важнее: не потерять меня или не потерять его.

А я ей помогу в этом выборе.

Чтобы не усугублять и без того хреновые обстоятельства я просто молчу и отворачиваюсь. Беру верёвку от санок и волоча ёлку, иду по направлению к дому. Таня идёт чуть впереди.

Так и добираемся до дома больше не говоря друг другу ни слова. Я остаюсь со своим жгучим желанием и тупой болью где-то в области сердца. А она… А хрен знает, что творится у нее в душе.

Она мне нужна. Одному мне эту стихийную стерву любовь не вывезти.